Большая ошибка

Глава 15. Побег

Саша

В роддоме мне было на удивление спокойно. Скорее всего, потому что я наконец вырвалась из заточения и могла хоть немного дышать. Это был обычный роддом, а не пафосная клиника. В такой мне бы снова не дали и шагу сделать без ведома Жени. Но мой доктор принимала роды именно здесь, без шика и особых условий. Оказалось, что она идейная. Это снова играло мне на руку.

Вопреки мнению Жени, что девицы на сносях сдают анализы, едят и плюют в потолок, я и мои соседки по палате вели весьма активный образ жизни. Мы бегали в пекарню за пирожками, гуляли и смотрели телек вечерами. И бесконечно болтали, конечно. Я больше помалкивала и слушала. Особенно тех, кто приходил из другого крыла, где лежали уже родившие с малышами.

Наверное, судьба сама решила мне помочь. Или это я создала ситуацию, в которой все обстоятельства были на моей стороне. Малыш не торопился рождаться, и я с каждым днем все лучше ориентировалась на местности. Моя гинеколог изначально поддержала естественные роды без всяких стимуляций. Ну а Женя в срок проплатил мой стационар по контракту.

Вещей у меня с собой было, конечно, немного. Самое необходимое, но я и не собиралась тащить багажом тонну тряпок. Именно в этом было мое преимущество. Я должна исчезнуть быстро, чтобы не было слишком горячего следа. Женя, конечно, может найти и без него. Но я обязана попытаться. О провальной попытке я старалась не думать.

В день, когда мой сын решил появиться на свет, я совсем расслабилась. Сидела на КТГ. В очередной раз врач проверяла состояние малыша на всякий случай. Анализы у меня были отличные, как и аппетит. Я задержалась, и мне принесли обед прямо в процедурную. Еще бы я не расслабилась в предродовом отделении. Отношение к мамочкам тут было самое душевное, даже духовное.

Всегда думала, что роды – это нечто глобальное и мощное, как землетрясение или цунами. Я была жертвой кинематографа, где нужно ярко обозначить начало. Воды, которые выливаются ведром на пол, резкая боль и вопль будущей матери. Такая херня!

У меня ничего не вытекло и не начало ломать от схваток. Я почувствовала тянущую, очень легкую боль. Даже болью это было сложно назвать. Похоже на недомогание в первый день месячных. Живот как будто стал каменным. Я скорее отложила тарелку и позвала врача.

– У меня живот тянет, – сообщила я ей.

– Бывает, Сашенька. Это тонус. В твоем положении вполне нормальное явление. Обедай спокойно. Если усилятся ощущения – зови.

Она не осмотрела меня. Можно понять. Сегодня я уже была на кресле. Сколько можно туда смотреть, в конце концов.

Боль очень скоро прошла. Мое КТГ тоже закончилось, доктор удовлетворилась показателями и отправила меня гулять. Все стандартно. Я бродила по внутреннему дворику, но время от времени присаживалась, потому что тянущие ощущения возвращались.

Я вспоминала, что тонус – это нормально, посидела пару минут и снова вставала, чтобы прогуляться. Забавно, но у меня ни разу не было тонуса за всю беременность. Все ощущения я списывала на него.

К вечеру не прошло, даже усилилось, но было терпимо. Девчонки всей толпой смотрели вечерний сериал, болтали. Я не следила за героями, но тусовалась со всеми за компанию, время от времени вставала с диванчика и ходила.

– Саш, ты гуляешь, как будто вот-вот родишь, – подметила Надя из моей палаты.

Я только усмехнулась. За неделю насмотрелась на девочек со схватками. Они кричали, ругались, сразу бежали к сестре, вызывали врача. У меня и рядом не было таких ощущений. Ну… тонус. Многие тут с тонусом и на пятом месяце лежали.

Я сходила в пустой душ без очереди, пока девочки досматривали своё мыльное кино, легла спать вместе со всеми в одиннадцать. Потрясающий санаторий.

Рано утром мне нужно было сдать в очередной раз кровь. Доктор настаивала на постоянных анализах, чтобы не прозевать плохих изменений. Я спала некрепко, постоянно просыпалась. Под утро, еще до будильника я поняла, что простыни мокрые. Тянущая боль стала сильнее, даже острее. Я как будто очнулась.

Это же, блин, роды. Пришла и моя очередь бежать будить сестру. Она уже бодрствовала и удивленно вздернула на меня брови.

– Ты что так рано, Смирнова, и в одной сорочке?

– Я, кажется, рожать собралась, – сообщила я, чувствуя себя очень глупо.

– Кажется? – не поверила сестра. – Ты тут неделю уже загораешь. Старожил.

Я пожала плечами и выдала то, что имела.

– Проснулась, а кровать мокрая. И живот болит. Вроде похоже.

– Может описалась? – предположила сестра.

Я сделала большие глаза, не понимая, шутит она или всерьез. Узнать так и не пришлось.

– Ладно, иди в смотровую. Я позову дежурного.

В смотровой оказалось, что рожать я буду совсем скоро. Хорошо, что вещи у меня были собраны. Я быстро передала их сестре и пошла за ней в лифт.

– Как ты вообще спала? – не уставала удивляться она.

– Не знаю, – пожимала я плечами и смущенно изучала пол.

– Люди орут в схватках, а она дрыхла, пока воды не отошли. За ночь до восьми пальцев раскрыться при первых родах – ты уникум, Смирнова.

Я припомнила день накануне и тихонько предложила:

– Вообще-то у меня вчера еще потягивало. С обеда.

– И чего не сказала?

– Доктор уверила, что это тонус. Я думала, пройдет.

– Пройдет! – захохотала сестра, уже выходя из лифта и толкая тележку с моими вещами по коридору. – Не могу с тебя, Смирнова! Пройдет у нее… Ну да, за утро точно пройдет. Обедать уже будешь мамкой.

Я тоже хихикала, ойкая.

Сестра смеялась, пока не отдала меня на руки акушерке. Та, конечно, поинтересовалась с кислым сонным видом, почему мы веселимся. Сестричка поведала ей мою историю, и акушерка тоже оценила прикол.

Все складывалось отлично. Моя врач как раз была на дежурстве, встретила меня приветливо и тепло. Ну еще бы… Женя заплатил ей кучу денег, чтобы настроение всегда было приподнятым в моем присутствии.

Конечно, ей тоже рассказали про мой тонус, который должен был пройти. Она долго извинялась и немножко ругала меня за детские попытки не замечать схватки. Но в конце пришла к выводу, что все к лучшему.

– Знаешь, Саш, я думала, что мы тут однажды ночью будем прыгать на мячике, слушать Брамса и танцевать бедрами. Прям готовилась тебя развлекать по полной, как VIP-персону. Но ты просто пришла и готова родить.

– Я с детства не приучена доставлять лишних хлопот, – объяснила я, прекрасно понимая облегчение моего врача. – Хотя не имею ничего против Брамса.

– Значит, поставим саундтреком к рождению нашего богатыря.

Так и решили. Еще час я гуляла по палате, слушала симфонии, крутила бедрами, как научилась на курсах подготовки. У меня на губах была улыбка. Я старалась принимать схватки, а не закрываться в напряжении. Наука все тех же курсов.

Но уже очень скоро стало больно. Я опускалась на кушетку с помощью акушерки. Она предлагала мне что-то вколоть, но я понимала, что не нуждаюсь в этом. Видимо, мой болевой порог не воспринимал схватки всерьез. До поры…

В середине первого концерта для фортепиано со скрипкой я поняла, что вот оно. Боль стала сильной, почти невыносимой. Я впивалась пальцами в кушетку и где-то на фоне полуобморока ловила новые ощущения.

Акушерка моментально позвала врача. Та диагностировала полное раскрытий и начало потуг. Значит, скоро все закончится. Или начнется.

Я постаралась не думать о сложностях, прогнала страх и просто сосредоточилась на встрече с малышом. Еще немного работы, и через полчаса я услышала крик.

– Мальчик, Сашенька. Как и договаривались, – сообщила врач.

– Да, за девочку Женя бы нас убил, – почти пошутила я.

На самом деле я понятия не имела, как бы отреагировал Гриф. Да и мне было плевать.

Но доктор прониклась замечанием и чуть нервно рассмеялась. Акушерка передала мне сына. Она немного грубовато, но со знанием дела потеребила мой сосок и сунула его в рот младенцу. Тот бойко присосался. Я заревела.

– Спасибо вам всем большое, – поблагодарила я всю команду.

– Тебе спасибо, солнышко, – ласково ответила за всех акушерка. – Молоденькая, а не орала, старалась. Видно, что готовилась. Все бы так рожали, я бы тут жила.

Доктора засмеялись. Неонатолог забрала у меня сына для осмотра, уточняя:

– Знатный пупс. Щекастый. Как назовете?

– Данис, – сообщила я, снова привлекая всеобщее внимание.

– Оу, как интересно, – проговорила моя врач.

– Да, сильное имя, – покивала неонатолог.

– Папе понравится, – снова вклинилась гинеколог.

Я усмехнулась и как в старом фильме «про нашу победу» уточнила:

– Да, его папе очень понравится.

Пока в шуме и возне осматривали моего сына, я лежала и тихонько плакала. Счастье рождения било меня так странно по всем чувствительным местам. Мысли о Марате ничуть не помогали успокоиться. Обычно я умела запретить себе о нем думать, но сейчас не могла.

Да, я обязательно расскажу ему. Не сейчас, но однажды. Уверена, он простит меня. Не сейчас, но со временем. И абсолютно точно я знала, что Марат полюбит нашего сына. Не сейчас, но когда-нибудь.

Сейчас я должна была жить ради Даниса. Ради Дана. Все мои мысли должны работать на его благо. Единственное, что сейчас было важно – это побег. Но у меня оставалось еще несколько часов просто для счастья. Мне снова дали на руки сына, и он снова не отказался от груди. Я бы не отдала его больше никогда и никому. Но разум подсказал не противится, когда акушерка сообщила, что может унести ребенка, чтобы я могла немного отдохнуть.

Два часа я спала в палате, потом мне привезли Дана.

Оттягивать момент я больше не могла. Пришлось написать Жене, что я родила. На фоне гормонального всплеска было очень непросто общаться с истерично счастливым Грифом. Несколько раз я чуть было не сорвалась, желая послать его в задницу, но сдержалась. Я боялась, что Женя придет увидеть ребенка. Здесь многих папочек пускали через отдельный вход, если была проплачена частная палата. Но Гриф не был отцом, поэтому и не спешил увидеть своего не сына. Он пообещал, что закатит праздник для ребят. Мне эта информация была ни к селу ни к городу. Правда, потом я поняла, что это на руку.

Пусть бухает неделю, а я пока все разузнаю и исчезну.

Но мои планы сразу стали рушиться. Оказалось, что мои выделения слишком обильные. В общем, состояние не внушало особых опасений, но меня осматривали постоянно, чаще, чем остальных гоняли на УЗИ. Я узнала о каких-то сгустках, которые вызывали беспокойство.

Узистка говорила, что это в общем нормально, дежурный врач хмурился, а моя гинеколог на всякий случай не велела убирать из руки катетер.

Мое пребывание в роддоме сразу увеличилось на несколько дней.

Это было хорошо и плохо. Я не хотела тянуть, но одновременно появилось время продумать побег спокойнее и подробнее.

Я все лучше обращалась с маленьким. Дан в первую ночь почти не спал. Не знаю, что это было, но мы оба вымотались и наплакались. Зато на следующий день проспали просто отлично. Еще через один пришло молоко. Я сразу попросила пригласить консультанта по грудному вскармливанию. Каких только услуг сейчас нет в роддомах.

Акушерка вроде как тоже учила кормить, но именно консультант подсказала мне разные позы и объяснила, как выглядит правильный захват.

Пока Женя продолжал квасить с друзьями, я восстанавливалась, Дану сделали прививку, администрация больницы готовила документы. Я специально делала все очень приватно и сунула сестре несколько купюр. Ведь в свидетельстве Дана я не указала отца. Не исключено, что вся больница знала, кто мой врач, кто мой муж. А может и нет. Но я точно не хотела рисковать.

Женя очнулся на пятый день. Он позвонил и поинтересовался, когда меня можно забрать. Я начала ему рассказывать о сгустках и важности завтрашнего УЗИ. Гриф тотчас попросил избавить его от подробностей. Он как будто брезговал этими нюансами моего состояния. Уверена, если бы Женя мог выбирать, то взял бы себе уже взрослого ребенка. Без всех этих приколов с какашками, горшками и плачем по ночам.

Я когда-то разделяла такую позицию, но, родив Дана, поменяла мнение кардинально. Пусть встаю три раза за ночь, но какое же это счастье. Мне пока хватало сна. Днем иногда вообще было нечего делать. Я часто долго смотрела на Дана, пока он спал. Думала, он будет копией Марата, но малыш как будто сам на себя был похож. Он был просто ребенком. Симпатичным, щекастеньким, а не крошечным бородатым мужиком.

Много раз я представляла рядом Марата. Я хотела, чтобы он был сейчас тут, нуждалась в нем. Мне не нужна была мама, тем более Женя. Я не скучала по подругам. Моя прежняя жизнь и близкие люди превратились в прошлое. А вот Марата, который был просто эпизодом, я не могла отпустить. Конечно, из-за Дана. Теперь Марат всегда будет со мной.

Моя выписка неожиданно выпала на выходные. УЗИ мне сделали в субботу, хотя раньше понедельника велели не ждать. Женя тоже между попойками получил от меня ориентир на следующую неделю. Он вообще очень легко принимал все на веру. Как будто в выходные никого никогда не выписывали или никто не рожал. Я не разубеждала его.

У меня все было готово для побега и будет день-два форы, пока Гриф не хватится.

Я почти не спала, хотя должна была беречь силы. Скоро они мне очень понадобятся.

– Завтра на выписку. Все документы готовы. Выбирайте время, – сообщила мне дежурный врач вечером в субботу. – Домой не терпится, наверное?

– Конечно, – вымученно улыбнулась я и сразу поинтересовалась: – А можно сделать все тихо, без пафоса? Муж все это не любит. Я просто выйду и сяду в машину.

– Конечно, как пожелаете. – Врач немного удивилась, но не спорила. – Скажите все дежурной сестре. Она поможет.

Сестре я не просто сказала, но и дала денег тем же вечером. Мы договорились о выписке рано утром. Не знаю, поверила она той же истории про мужа, который не любит церемонии. Но деньги взяла и все приготовила, как я просила. На этаже было тихо, когда мы рано утром вышли из корпуса с заднего хода. Там уже стояла машина. Дан мирно спал в коконе, который я сама и достаточно легко пристроила в люльку на заднем сидении. Водитель не задавал вопросов. Я рассчиталась сразу и наличными. Он не сводил глаз с дороги, когда я кормила Дана и останавливал, чтобы была возможность спокойно сменить подгузник ребенку, а мне посетить уборную.

Вечером мы уже были в Нижнем Новгороде.

Там я остановилась в квартире на один день, чтобы отправиться дальше в Йошкар-Олу, а потом в Ижевск. В Удмуртии я провела две недели, меняя квартиры, мыкаясь по маленьким городкам в округе. Там же встала на учет в поликлинику. Дан был идеальным беглым новорожденным. Он ел и спал. Спал и ел. Немного изучал меня своими синими глазищами, но быстро уставал, просил еды и снова спал. У меня было много молока. Я боялась даже думать, как же это здорово, чтобы не сглазить.

Из Ижевска мы уехали в Пермь и провели там еще месяц. Дан подрос, но привычек своих пока менять не хотел. Женя как будто пропал из моей жизни. Я боялась радоваться и постоянно ждала, что за мной придут. Но проходил день за днем без погони и угроз. Я задержалась в Перми еще на месяц, а потом мы улетели в Казань.

Я сразу знала, что буду жить в этом городе. Конечно, из-за Марата. Это было опасное решение. До Москвы не так далеко, но меня буквально заклинило. Я хотела растить сына в Казани.

Мы заранее нашли квартиру на долгий срок. Очень приятная девушка даже обещала встретить в аэропорту, узнав, что я с малышом.

Так и получилось. Катя – симпатичная блондинка отчаянно махала, узнав меня по детской переноске. Она тут же забрала у меня Дана, сообщив:

– Давай я его понесу. Устала, наверное.

И я отдала, совершенно не чувствуя опасности.

– Как долетели?

– Ужасно, – не стала я врать. – Дан стал тяжелым, а я не успела накачать мышцы.

Катя засмеялась. Она ничего не спрашивала у меня про отца и одинокие путешествия. Тактичность – такая редкость в нашей стране. Катя нравилась мне все больше с каждой минутой.

В машине у нее было детское кресло.

– О! – удивилась я. – Кресло?

– Да, моей уже три, но мы как-то влезаем в эту люльку. Я сделала лежачий режим. Нормально?

– Да, идеально.

Я устроила Дана, не вынимая из кокона. Слава богу, он спал. Катя загрузила наши вещи в багажник и села за руль. Я почему-то не осталась на заднем, а села рядом с ней.

– Ты просто героиня, – сразу стала болтать Катя. – Как путешествовать с ребенком? Я бы не смогла. Мы вообще год никуда не ходили. Я чуть кукухой не поехала.

Я хмыкнула.

– Кукухой легче поехать в путешествиях. Кажется, с меня довольно переездов.

– Тебе понравится в Казани. Тут очень все круто устроено для детей. Море центров, садиков, парков. Врачи нормальные. Я дам тебе все контакты.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

– Если что-то по квартире нужно будет помочь, тоже не стесняйся – сразу звони. У меня магазин на углу, я быстро добегу или мужа пришлю.

Я вежливо уточнила:

– Что за магазин?

– Шмотки. Боюсь, придется закрыть, хотя мне ужасно нравится. Но место у нас не очень проходное, клиентов меньше, чем хотелось бы. А вещи у меня очень крутые. Без ложной скромности, Саш! Просто офигенные шмотки и не за космические деньги.

На автопилоте я выдала решение ее проблемы:

– Любое место можно раскрутить. Немного вложений в рекламу и клиенты пойдут косяком.

Катя скептически взглянула на меня.

– Не очень я верю в рекламу.

– Неудачная кампания?

– Нет, просто не верю.

Впервые со дня рождения Дана я вспомнила, что являюсь не только фабрикой молока и системой по смене подгузников. Мне отчаянно захотелось помочь Кате.

– Я немного разбираюсь в рекламе. Давай загляну к тебе в магазин и настрою хорошее объявление.

– Хм… Почему бы и нет. Сколько это будет стоить? – сразу по-деловому откликнулась Катя.

– Бесплатно. Вдруг не получится…

Катя снова удивилась, но не отказалась. Мы достаточно скоро приехали к новому дому. Катя помогла мне с вещами и Даном, показала все в квартире и не забыла оставить адрес своего магазина.

Она ушла, оставив нас отдыхать, но сто раз велела звонить, если понадобится помощь.

Я присела в кресло. Дан все еще спал. Квартира оказалась лучше, чем на фото. Катя оказалась приветливее, чем я ожидала. У меня было много дел. Нужно заказать кровать и коляску в первую очередь. Я ужасно измучилась, пока спала с Даном на одной кровати. Носить сына в слинге все время тоже перестало быть удовольствием.

В конце концов, пора купить немного одежды. Попробуем осесть в Казани. Я все еще боялась, что, Женя меня найдет. Но как только Катя оставила нас, я растворилась в ощущении, что все сделала правильно. Страх уходил. Его вытесняло предчувствие чего-то хорошего.

У меня все получится. Мы будем здесь очень счастливы.

Прикрыв глаза, я задремала.