Больше, чем люблю

Глава 10

Стрелки часов давно перевалили за полночь, а празднование активно продолжается. Народ и не думает расходиться, выплясывая под зажигательные хиты. Десяток гирлянд в виде простых советских лампочек превратили танцпол в другое измерение. Место, где стираются границы между «можно» и «нельзя». Где в тёплом свете сотен фонариков и тысячи далёких звёзд время останавливается.

Ноги возмущенно ноют, жалуясь, что я давно так не испытывала их на прочность. Поэтому, пользуясь моментом, когда молодожены провожают родителей, сбегаю одной из первых. Эмоционально насыщенный день жутко меня вымотал. Стоит коснуться подушки, как мигом проваливаюсь в объятия Морфея.

Под утро мучительная жажда невидимыми нитями вытягивает из постели. Жалею, что не додумалась захватить с собой перед сном бутылку воды, и сейчас за ней приходится сонно брести вниз. Однако через минуту я мгновенно просыпаюсь и застываю, подобно старому гранитному памятнику.

Из комнаты Ани доносятся настолько громкие возгласы и вздохи, что удивительно, как они не подняли весь дом.

В первые секунды даже не понятно, хорошо ей или плохо. Вдруг у подруги случился приступ и невнятное «Ах-ох-ах» крики о помощи?

Только когда Аня требует «Ещё» и «Сильнее» становится ясно, что какой-то медбрат уже занялся реанимацией. Догадка, кто именно оказывает скорую помощь, неожиданно выбивает из седла. Ошарашено пялюсь на дверь, будто впервые подловила родителей за подобным занятием.

В том, что Анька всё-таки затянула Тимура в свои любовные сети, нет ничего удивительного. Она умеет добиваться своего. Однако осознание, что именно нахал является источником данного невообразимого наслаждения, от которого закладывает уши, бьёт под дых.

Хочется постучать в дверь и попросить прекратить немедленно это непотребство! Но кто станет слушать?

Судя по несдержанным крикам, подруга не прогадала. Тимуру есть чем её удивить. Стоит готовиться к тому, что с утра она в красках опишет подробности этой ночи. Расскажет всё в мельчайших деталях. Начиная от размера, высчитанного до миллиметров, заканчивая последовательным описанием поз. Создаст нам полным эффект присутствия.

Наверное, я плохая подруга, так как вместо того, чтобы порадоваться за Аню, я испытываю необъяснимое разочарование. Во рту ощущается вкус терпкого грейпфрута. Надо сдвинуться с места и запить эту некстати возникшую горечь, но я продолжаю неотрывно стоять на месте, слушая, как в ушах резонирует «Да-да-да».

Сверху раздаются шаги, и только тогда я заставляю себя отойти. Спешно достав бутылку прохладной воды, чуть не роняю её. Стараюсь сфокусироваться на вошедшем и часто — часто моргаю.

В одних домашних штанах, низко сидящих на бёдрах, передо мной стоит Тимур. Густые тёмные волосы небрежно взлохмачены. Голая грудь украшена выпирающими мышцами, которые переходят в рельефные кубики пресса.

Мозг напрочь зависает при виде полуголого мужчины. Что за тантрический секс силой мысли? Ведь Аня продолжает всё так же стонать, не меняя силы звука.

— Громкая у тебя подруга, — с сарказмом произносит нахал, останавливаясь в проёме между гостиной и кухней. В отличие от меня, он ничуть не удивлён нашей ночной встрече.

Странная, необузданную радость буквально распирает. Не в силах сдерживать её, улыбаюсь так широко, что хоть в книгу рекордов заноси.

Вряд ли отвечу, чем вызвано моё ликование. Тем, что Тимур избавил меня от необходимости слушать рассказы Ани о его «достоинстве»? Или тем, что я могу сейчас вдохнуть уже знакомый запах можжевельника и цитруса, который разливается по комнате и начинает неожиданно нравиться.

— Не думал, что удостоюсь твоей улыбки когда-нибудь, — продолжает шутить, сокращая расстояние между нами.

Стараюсь не смотреть на крепкий обнажённый торс, застенчиво отводя глаза к холодильнику. Кажется, магнитики висят криво, и их срочно нужно передвинуть. Но парень будто нарочно подходит почти вплотную, преграждая путь к отступлению. Так что даже руки разгибать не нужно, чтобы коснуться его.

Карина была права, распевая оды его идеально вылепленному телу. Раньше я видела подобных мужчин лишь в журналах. Ими можно было вдоволь любоваться, не боясь получить в ответ нахальную ухмылку. Только при взгляде на глянцевых плейбоев во рту не наступала Сахара. А от их запаха не кружилась голова.

Огромная комната вдруг уменьшается до размеров крохотного лифта. И, как назло, у меня клаустрофобия.

— Можешь пометить этот день в календаре, — придерживаюсь заданной тактики поведения и привычно ехидничаю.

Не знаю почему, но рядом с ним я превращаюсь в злобную сучку. Хочется язвить и вызывать его на эмоции. Возможно, чувствую, ему это нравится. Нравятся наши перепалки. Нравится, что я не растекаюсь перед ним лужицей. Не заглядываю в рот, а показываю зубы.

Иначе с чего бы он сейчас улыбался, скользя по мне темным, как ночь, взглядом? Бесцеремонно останавливаясь на ногах, он словно на глаз пытается измерить их длину.

Я забыла пижаму, поэтому натянула просторную Ромину футболку, которая доходит мне до середины бедра. До этого момента её длина казалась приличной. Она полностью прикрывает ягодицы. Но в предрассветной полутьме, когда луна уже не светит, а солнце ещё не встало ей на замену, наше полуголое «свидание» кажется слишком интимным.

Мы всего лишь случайно встретились на кухне, а ощущение, что это я вместо Ани мешаю спать всему дому.

— Ты со всеми такая колючая или только мне так повезло? — Спрашивает, забирая из моих рук бутылку.

Медлю с ответом, зачарованно наблюдая, как крепкие пальцы сдавливают прозрачный пластик. Как буквально одним рывком откручивают пробку. Как дергается кадык на шее парня, пока он делает несколько жадных глотков. Даже если бы не хотела пить, от этого зрелища резко захотелось.

— Конечно, только тебе, — наконец-то отмираю от показательного представления. — Ты же весь такой особенный.

В тусклом свете, рассеянном лишь одиноким настенным фонарём, заметно, как выражение лица Тимура вмиг меняется от моего пренебрежительного тона. Из расслабленного и умиротворенного оно вновь становится хищным. Глаза сужаются, а скулы заметно напрягаются.

— Почему сейчас ты не под своим парнем, Даша? — Нагло спрашивает, склонившись к уху и опалив его тёплым дыханием. — А подслушиваешь, как стонет подруга?

Потому что думала, что она стонет под тобой. Или на тебе. Такое разве можно озвучивать?

— Подслушиваешь ты, — шиплю в ответ, нервно выхватывая из его рук воду. — А я пришла за этим.

В комнату несусь, громко стуча пятками по деревянному полу. Перепрыгиваю ступеньки, будто вот-вот меня догонит стая злющих собак.

Лёжа в постели, ещё долго не могу перевести дух и успокоить скачущее галопом сердце. Вожу рукой по второй половине кровати, желая прижаться к любимому и перебить настырный запах грейпфрута. Но там пусто. Ромы нет рядом. Судя по идеально заправленному одеялу, он даже не возвращался.