Больше, чем люблю

Глава 43

Если бы сейчас в моду вернулись анкеты, которые мы оформляли в детстве из тетрадей и давали одноклассникам заполнять их, то на вопрос «Ваш самый большой страх?» я бы ответила, что до жути боюсь смотреть фильмы ужасов.

Помню, как посмотрев с девчонками нашумевший «Звонок», я больше недели боялась засыпать в темноте. Вздрагивала от телефона и не включала телевизор.

Странная фраза «Семь дней» пугала до чёртиков.

Однако только теперь, когда нам с Тимуром остаётся всего неделя, мне становится по-настоящему страшно.

Через пресловутые семь дней моя жизнь точно изменится. И обратный отчёт уже начался.

Я могу сколько угодно стараться не думать, что будет потом, но мои эмоциональные качели колеблются всё сильнее. До стука. До запредельной высоты, с которой я не могу спрыгнуть. И остановить их тоже не могу.

Меня бросает из крайности в крайность.

От желания рассказать Тимуру, что он давно стал для меня гораздо больше, чем просто приятное времяпровождение. До желания не портить временную идиллию ненужными разговорами. Они всё равно ничего не изменят.

Я добровольно загнала себя в лабиринт, из которого нет выхода. Через неделю Тимур уедет, станет чужим мужем. И вряд ли моё жалкое признание сможет что-то поменять.

Ему не к чему знать, что третью ночь я в ужасе распахиваю глаза, думая, что его нет рядом. И засыпаю, лишь убедившись, что мужская ладонь лежит на своём привычном месте — у меня на пояснице.

А утром нарочно просыпаюсь раньше будильника, чтобы иметь возможность вдоволь насмотреться на красивое расслабленное лицо. Запомнить расположение и формы всех родинок на шикарном мужском теле.

Словно эти карамельные точки — своеобразная карта, которая поможет мне найти выход и не сойти с ума от одиночества.

Я не знаю, оставит ли Тимур хоть какие-то воспоминания обо мне. Или спокойно перевернет страницу с нашей короткой историей и начнёт писать новую. К ни го ед. нет

Но я, не раздумывая продала бы душу дьяволу, лишь бы иногда его мысли убегали ко мне. Лишь бы стать для него хоть немного значимой. Чтобы даже за тысячи километров и десятки дней спустя, случайно услышав моё имя, его сердце начинало биться чуть-чуть чаще.

Хотя знаю, что мужчины устроены иначе. Они далеки от этой слёзной романтики и вряд ли хранят билеты с совместного похода в кино. Засушенные цветы с первого подаренного букета и прочие штучки, которые мы, женщины, как клад, бережно собираем в красивую коробку — тоже вряд ли.

Максимум, что многие из них могут складывать — это чеки с походов в рестораны, чтобы в конце отношений знать, в какую сумму обошлась им та или иная девушка. Но это точно не про Тимура.

Когда в среду он сообщает, что привычный домашний вечер мы проведём в компании Лены и Давида, я надеюсь немного отвлечься от разрывающих голову мыслей.

На деле же этот вечер — моя последняя капля.

— Дашка, я беременна, — широко улыбаясь произносит подруга, как только Давид с Тимуром уходят обсудить рабочие моменты в кабинет, а мы остаёмся убирать со стола.

Надо бы кинуться с объятиями и кричать «Поздравляю», но я безбожно торможу и хлопаю глазами. В голове почему-то возникает образ той малышки, что каталась с нами на катере. Её милое личико в розовой шапочке, которую она так и норовила стянуть.

Скоро у них с Давидом будет кто-то похожий. А я, возможно, превращусь в бешеную тётку, которая как одержимая носится с чужим ребёнком. Ведь на моём горизонте маячит лишь разбитое сердце и море выплаканных слёз.

— Если честно сама до конца не поняла. Только вчера узнала.

Лена кладёт ладонь поверх ещё плоского живота, и я наконец-то отмираю.

— Дорогая, прости! Я очень рада за вас, — осторожно обнимаю подругу, будто боюсь задеть ещё несуществующий живот. — Просто поверить не могу.

— Давид пока не в курсе, — заговорчески шепчет она. — Хочу сделать сюрприз в виде коробочки с тестом и снимком УЗИ.

Широко улыбаюсь, представляя реакцию Давида. Конечно же, он будет рад. Этому ещё не родившемуся малышу повезло с родителями. Я уже вижу, как Давид каждый вечер разговаривает с животиком и, словно наседка, квохчет над Леной.

— Если нужна помощь в организации сюрприза, только ска — закончить фразу мне не даёт телефон Тимура. Он оживает знакомой мелодией, и я невольно кошусь на экран. «Амира» светятся на нём незнакомые, отравляющие кровь буквы.

Я знаю, как зовут сестёр Тимура. Амиры среди них нет.

«Амира», зачем-то произношу вслух. Красивое имя. И девушка, которая его носит, наверное, тоже.

Меня захлёстывает разрывающими эмоциями. Такое чувство, будто это я только что узнала, что у моего жениха есть временная подружка, с которой он коротает дни перед нашей свадьбой.

Руки так и зудят сбросить вызов. Удалить контакт и для надежности отключить телефон.

Но совесть категорически против. Поэтому я лишь гипнотизирую разрывающийся смартфон, пока его хозяин всё-таки не появляется рядом. Он хмурится, молча блокируя экран, и переводит на меня нечитаемый взгляд.

Хочется, чтобы он как-то дал понять, что это звонок ничего не значит. Но Тимур лишь прячет телефон в задний карман и, виновато взглянув сквозь меня, уходит обратно к Давиду.

Надо сделать пару глубоких вдохов, но не получается. Лёгкие сжаты в тиски. А горло словно сдавливают невидимые щупальцы: руки той самой Амиры.

Просто раньше она воспринималась мной как нечто вымышленное. Например, ты знаешь, что когда-то постареешь, но в двадцать это кажется таким далёким и неважным, что глупо интересоваться у подруг, к какому косметологу они ходят.

А сейчас, даже сквозь расстояние невеста Тимура обозначила своё присутствие. Она есть. Она реальна. Она ждёт его. Ей надоело прятаться в тени, и она хочет его внимания. То, которое ворую я.

— Ты сегодня какая-то молчаливая, — выдаёт свои наблюдения Тимур, когда они с Давидом заканчивают о чём-то спорить в кабинете и наконец-то появляются в гостиной. — Что-то случилось?

Невеста твоя случилась. Разве трудно догадаться?

— Никак не могу придумать, что подарю тебе на свадьбу, — привычно прячу обиду за слоем едкого сарказма.

Тимур улавливает посыл, но никак не комментирует. Видимо, мудрости у него в разы больше, чем у меня. Раз он решает не портить отведённое нам время ненужным выяснением отношений.

Остаток вечера как на автопилоте.

Провожаю гостей.

Иду в душ.

Минут двадцать пытаюсь расслабиться, стоя под волшебными струями воды. Они бережно стучат по коже, но нужного спокойствия не приносят.

На душе скребут не кошки, а настоящие тигры. Царапают острыми когтями то, что спрятано глубоко под рёбрами.

В голове, будто на повторе звучит «Амира». И это имя, подобно заклинанию, вытягивает из меня все силы.

Ложусь в пустую постель, прислушиваясь к шороху в квартире.

Тимур в кабинете, а я не рискую туда заходить.

Вдруг он сейчас разговаривает с ней. С будущей женой. Обсуждает банкетное меню или утверждает список гостей.

Становится так гадко, что хочется ещё раз сходить в душ и смыть с себя это ощущение ненужности и использованности.

Да, я была предупреждена обо всём заранее. Но разве можно подготовится к смерти, даже зная, что конец уже близко?

Вечность спустя Тимур всё-таки ложится рядом и притягивает к себе, но я притворяюсь спящей.

С трудом сдерживая слёзы, жду, когда рука, обнимающая меня, безвольно спадёт вниз.

Как только сильное тело расслабляется, а дыхание становится размеренным и убаюкивающим, я максимально беззвучно отрываю себя от мужчины мечты и, не оглядываясь, выхожу из комнаты.

Знаю, стоит посмотреть на него, и я не смогу уйти. Но надо поставить точку.

Не хочу ждать, когда Тимур поблагодарит за проведённое время и неумело намекнёт, что мне пора собираться домой.

Быстро побросав вещи в сумку, вывожу дрожащей рукой на первой попавшейся салфетке прощальное послание. Только слёзы, градом стекая на неё, заставляют слова танцевать и превращают их в кляксы.

«Спасибо за сказку! Пообещай, что будешь счастлив!». Клочок бумаги с парой предложений — всё что остаётся после меня в тёмной чужой квартире.