Отточие документа.
Заседание Петербургского комитета РСДРП (б) 1/14 ноября 1917 г.
"Бюллетеньоппозиции", No 7,1929, стр. 32-33.
Там же, стр.35, 36, 37.
Протоколы ЦК РСДРП (б), стр. 127,126,125.
Там же, стр.125.
Т.е. требовали непременного участия в правительстве Ленина и Троцкого.
Протоколы ЦК РСДРП (б), стр. 128.
Там же, стр.127, 128.
См.: И. Н. Любимов. Революция 1917 года, стр.49.
Протоколы Центрального Комитета РСДРП (б). Август 1917- февраль
1918 г. ГИЗ, 1929, стр. 155-156.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр. 11.
Там же, стр. 12-13.
Из 101 члена ВЦИК, избранных на вечернем заседании 26 октября,
большевиками было 62 человека, а левыми эсерами 29 (или 31).
Большевики поэтому даже не утруждали себя приходом на заседания
в полном составе фракции.
См.: Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр. 15.
В.И. Ленин. Сочинения. 4-е изд, Москва, 1941-1962, т. 26,стр. 245-246.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр.21.
См,: Ленин. Сочинения. 4-е изд,, т, 26, стр.244-246.
В проекте резолюции далее указывалось, что к этим "150 делегатам
Советов рабочих и солдатских депутатов добавляется 75 делегатов
от губернских крестьянских Советов, 80 от войсковых частей и флота,
40 от профессиональных союзов... и 50 делегатов от социалистической
Петроградской городской Думы".
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр.21-22. См. также Г, Зино
вьев. Сочинения. Т. 7, часть 2, Ленинград, 1925, стр.207.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр. 22,
См.: Протоколы ЦК РСДРП (б), примечание 175, стр. 275.
См. там же, стр.275. Протокол этого заседания числится в необна
руженных.
См.: Ленин. Сочинения. 4-е изд., т.26, стр.248-249.
"Известия ЦИК и Петроградского Совета рабочих и солдатских депута
тов", No217, 5 ноября 1917.
См.: "Записки института Ленина", т. 1. Москва, 1927, стр.89-90.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр. 6-7. СНК фактически
предоставил себе право закрывать любые газеты. Декрет задним
числом легализовал действия ВРК и отрядов Красной гвардии по
закрытию и конфискации газет, в том числе "Речи", "Дня" и "Вестника
городского управления".
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр.23-24.
Там же, стр.24-26.
Там же, стр.26-27.
Там же, стр.27. Протоколы ЦК РСДРП (б), стр.136. Заявление подписа
ли нарком торговли и промышленности В. Ногин; нарком внутренних
дел А. Рыков; нарком земледелия В. Милютин; нарком по продоволь
ствию Т. Теодорович; комиссар по делам печати Н. Дербышев; Д. Ряза
нов; комиссар государственных типографий С.Арбузов; комиссар
Красной гвардии Юренев; заведующий отделом конфликтов в мини
стерстве труда Г. Федотов; заведующий отделом законодательных
предписаний комиссариата труда Ю.Ларин. Нарком труда А. Шляпников
сделал к заявлению следующую приписку: "Присоединяюсь к общей
оценке политического момента в вопросе о необходимости соглаше
ния, но считаю недопустимым сложение с себя ответственности и
обязанностей". ("Известия ЦИК и Петроградского Совета рабочих и
солдатских депутатов", No 217, 5 ноября 1917 г.).
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр.28. Запрос подписали
В. Карелин, В. Спиро, А. Шрейдер, В. Дмитриевский-Александрович,
И.Нестеров, С.Котляревский, И.В.Балашов, Петр Бухарцев, А.Про
шьян, С. Зак, Гр. Закс.
Там же, стр.31.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр. 33.
См.: "Вопросы истории КПСС". 1960, No 2, стр. 181.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр. 35.
Там же, стр. 36. В "Протоколах..." не был опубликован протокол No 7
заседания от 7 ноября, возможно потерянный. На заседании ВЦИК
8 ноября доклад согласительной комиссии был включен в повестку
дня последним, шестым пунктом. Но о самом докладе в протоколах
нет ни слова. Возможно, что последний пункт повестки дня обсужден
так и не был, и не было зачитано никакого доклада. (См.: Протоколы
заседаний ВЦИК II созыва, стр.40-46).
См. там же, стр, 36.
Советы в Октябре, стр.44.
См.: I.N.Steinberg. In Workshop of the Revolution. New-York-Toronto,
1953,pp.47-48.
Ленин. Сочинения. 4-е изд., т. 26, стр.268.
См.: Протоколы ЦК РСДРП (б), стр.137, 142-145.
Там же, стр, 146.
См.: Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр.40. Раскол в стане
большевиков не был долгим. Рыков, Каменев, Милютин и Ногин
вскоре раскаялись в своих поступках и на заседание ЦК 29 ноября
принесли покаянное заявление с просьбой принять их обратно в состав
ЦК. Ленин им отказал, предложив опубликовать покаяние в печати
и письменно им ответить, "что назад их не принимаем". Свердлов
сомневался: "Можем ли мы формально отказать им во вхождении
вновь в ЦК?" Но на сторону Ленина встало большинство членов ЦК,
присутствовавших на заседании. Урицкий, например, считал, "что мы
не можем их принять обратно в ЦК, так как совершенно нет гарантии,
что, оставшись вновь в меньшинстве по какому-либо вопросу, они
не выступят с такими же письмами и выступлениями, как только
что". Решено было "принять ответ тов.Ленина". (См.: Протоколы
ЦК РСДРП (б), стр. 154,155).
Советы в Октябре, стр.57.
См.: Штейнберг, указ соч., стр.48.
См.: Советы в Октябре, стр.58.
См.: К.Т. Свердлова. Яков Михайлович Свердлов. Москва, 1976,
стр. 286-287.
См.: Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр.48.
См. там же, стр.51.
См.: В.Владимирова. Левые эсеры в 1917-1918гг, "Пролетарская
революция", 1927, No 4, стр. 108.
Ввиду того, что на Совещании не были представлены все местные
организации, Совещание не могло провозгласить себя очередным
съездом.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр.51.
В. Н. Гинев. Аграрный вопрос и мелкобуржуазные партии в России
в 1917 г. Ленинград, 1977, стр.225.
См.: "История СССР", 1957, No 3, стр.14. Впрочем, численность делега
тов съезда и соотношение числа делегатов партий все время менялись.
См.: М. Х[аритонов]. Итоги Второго Всероссийского Крестьянского
съезда. "Известия ЦИК", 16 декабря 1917.
"Знамя труда", 2 декабря 1917.
См.: X. А. Ерицян. Советы крестьянских депутатов в Октябрьской
революции. Москва, 1960, стр.112.
Очень вероятно, что по крайней мере на каком-то этапе переговоры
с левыми эсерами и Крестьянским съездом от имени ЦК вел не Сверд
лов, а Зиновьев. По крайней мере именно он 15 ноября выступал
во ВЦИК с докладом о результатах переговоров. (См.: Протоколы
заседаний ВЦИК II созыва, стр.65). Поскольку в советской историо
графии до сих пор наложено табу на имя Зиновьева, Свердлова не
стала упоминать о нем в своих мемуарах.
См.: Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр.65.
См.: William Henry Chambeilin. The Russian Revolution 1917-1921.
v. 1. New York, 1957, p. 352.
См.: "Знамя труда", 21 ноября 1917.
"Деревенская беднота", 21 ноября 1917.
Протоколы Первого съезда партии левых социалистов-революционе
ров (интернационалистов). Москва, 1918, стр.35-36.
"Знамя труда", 11 ноября 1917. Выступление А. М. Устинова на конфе
ренции военной организации левых эсеров.
См.: Протоколы Первого съезда партии левых социалистов-револю
ционеров, стр.60--62. Гельфер и Табаков, выступавшие на съезде,
также считали решение левоэсеровской фракции не входить в состав
Совнаркома ошибкой.
См.: Краткий отчет о работе Четвертого съезда партии социалистов
революционеров (25 ноября - 5 декабря 1917 г.). Петроград, 1917,
стр. 153-154.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр.71.
См.: "Историк-марксист", 1927, No 6, стр.40.
В. Зайцев. Политика партии большевиков по отношению к крестьян
ству в период установления и упрочения советской власти. Москва,
1953, стр.52.
См. статью Р.М, Илюхиной "К вопросу о соглашении большевиков
с левыми эсерами". "Исторические записки", т. 73, 1963, стр.19.
Итоги этого голосования косвенно доказывают, что прав Шестаков,
так как у большевиков и левых эсеров оказался лишь незначительный
перевес над эсерами.
Все это не помешало левому эсеру Иващенко утверждать на Петро
градском губернском крестьянском съезде, что со Второго съезда ушло
"ничтожное меньшинство" делегатов. (См.: К.Гусев. Крах партии левых эсеров. Москва, 1963, стр.106). Ничтожное меньшинство, между тем, составляло более 40% делегатов.
Я.М.Свердлов. Избранные статьи и речи 1917-1919гг. Москва, 1939,
стр.79.
"Известия Всероссийского Крестьянского съезда", 8 декабря 1917.
Гусев. Крах партии левых эсеров, стр. 107.
Официально эти назначения утверждены были на заседании ВЦИК
12 декабря.
Гусев. Крах партии левых эсеров, стр. 107-108.
См.: "Голос трудового крестьянина", 13 и 14 декабря 1917.
Проект их был опубликован в "Известиях Всероссийского Крестьян
ского съезда" 2 декабря 1917 г. Позже они были окончательно утверж
дены Совнаркомом и опубликованы 13 декабря в "Газете Временного
рабочего и крестьянского правительства". "Положение" было подписано
Колегаевым и Лениным.
Оба документа исходили из полной отмены декретом о земле помещи
чьей собственности на землю и передавали ее в распоряжение земельных
комитетов. Согласно "Инструкции" все земли сельскохозяйственного
назначения делились на две категории - подлежащие и не подлежащие
разделению в уравнительное землепользование. Земли первой катего
рии также, в свою очередь, делились на две части. Земли, не пре
вышающие "трудовую норму", оставались в распоряжении прежних
владельцев. А земли, обрабатываемые наемным трудом, подлежали
перераспределению. Однако пока это был лишь общий принцип.
Конкретных указаний по определению размеров трудовых норм
"Инструкция" не содержала. Конфискованный инвентарь и скот, по
теории, как и земля, подлежал распределению. (См.: Собрание
Узаконений РСФСР. 1917, No 7, стр. 102-107).
Возможно, это означало, что при выработке этих документов,
имевших для ПЛСР принципиальное значение, большевики оставили
без изменений эсеровские аграрные законы в обмен на отказ левых
эсеров от лозунга "Вся власть Учредительному собранию". В том, что
для большевиков принятие этих законов было уступкой, сомневаться
не приходится. Ленин неоднократно говорил об этом. Так, 18 декабря
он заявил, что большевики, конечно же, обязаны будут дать левым
эсерам возможность осуществить их аграрную программу, воздержи
ваться в СНК при голосовании по аграрным вопросам. (См.: Ленин.
ПСС. Т. 35, стр.103). Косвенным доказательством сговора служат
январские события. Сразу же после разгона Учредительного собрания
большевики выступили против перенесения ряда положений "Инструк
ции" в закон о социализации земли, а сами земельные комитеты, как
самостоятельные учреждения, по требованию большевиков были
распущены и заменены земельными отделами Советов. Но в самих
сельских Советах количество левоэсеровских функционеров было значительным, чего нельзя было сказать о сельских функционерах партии большевиков. Практическая работа по реализации эсеровского декрета "О земле" также лежала на партии левых эсеров.
14 декабря фракция ПЛСР во ВЦИК высказалась за проект декрета
о национализации банков: "Мы присутствуем при начале экспроприа
ции экспроприаторов, здесь не может быть двух мнений. Мы готовы
всемерно поддержать товарищей большевиков". Устами Штейнберга
ПЛСР поддержала большевиков и по вопросу о внешней политике.
(Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр. 149-150, 155). Вместе
начали две партии работу по созыву социалистической конференции
левых интернационалистов Европы.
"Правда", 28 марта 1926, стр.3.
Сталин. Сочинения. Москва, 1949-1951, т. 9, стр.214-215. В общем,
как сказал Хрущев 8 апреля 1958г., "если взял власть в руки, не
смотри врагу в зубы, а держи власть крепко". ("Правда", 9 апреля,
1958).
В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Москва, 1958-1965, т. 41,
стр.57.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ СОЗЫВ УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ
В воззваниях Военно-Революционного Комитета 25 и 26 октября, в обращении Второго съезда Советов, принятом в ночь на 26 октября, новая советская власть обещала обеспечить созыв Учредительного собрания.1 Постановление об этом было утверждено 27 октября на первом же заседании ВЦИК второго созыва. В нем указывалось, что "выборы в Учредительное собрание должны быть произведены в назначенный срок, 12-го ноября".2 Лишь до момента созыва Учредительного собрания, как неоднократно заявляла советская власть, оставались в силе и важнейшие декреты новой власти.3 Упоминания об Учредительном собрании не содержалось только в тексте декрета о мире. Но и здесь Ленин клялся, что все предложения о мирном договоре будут переданы на рассмотрение Учредительного собрания, "которое уже будет властно решать, что можно и чего нельзя уступить".4 Даже само свержение Временного правительства публично связывалось большевиками с созывом Учредительного собрания. Вот что заявлял на съезде Юго-Западного фронта в Бердичеве главком Крыленко:
"Мы всеми силами стремимся к созыву Учредительного собрания, ибо только оно может успокоить разоренную империалистической войной страну. Да, мы свергли Временное правительство. Но свергли потому, что оно не хотело созывать именно это Учредительное собрание... Мы хотим, чтобы Советы правили бы страной до того дня, когда раздастся властный голос последнего.
И мы хотим, мы требуем от вас, товарищи солдаты, чтобы вы поддержали нас, чтобы вы утвердили лозунг "Вся власть Советам до дня созыва Учредительного собрания".5
Как бы в подтверждение этого 28 ноября в избирательные комиссии на местах были разосланы телеграммы за подписью Ленина с приказом продолжать работу по организации выборов и обязательно провести их в установленный еще Временным правительством срок.6 Однако в самом постановлении от 27 октября дата созыва Учредительного собрания не называлась, а о первоначальном дне открытия Собрания большевики очень скоро постарались забыть. Категорически против созыва Учредительного собрания выступал Ленин. Троцкий вспоминает:
"В первые же дни, если не часы, после переворота Ленин поставил вопрос об Учредительном собрании.
-- Надо отсрочить выборы. Надо расширить избирательные
права, дав их 18-летним. Надо дать возможность обновить
избирательные списки. Наши собственные списки никуда
не годятся Кадетов надо объявить вне закона.
Ему возражали:
Неудобно сейчас отсрочивать. Это будет понято, как
ликвидация Учредительного собрания, тем более, что мы
сами обвиняли Временное правительство в оттягивании
Учредительного собрания.
Пустяки... А если Учредительное собрание окажется ка
детски-меньшевистски-эсеровским, это будет удобно?...
Ленин со своей позицией оказался одиноким. Он недо
вольно поматывал головой и повторял:
Ошибка, явная ошибка, которая может нам дорого обой
тись. Как бы эта ошибка не стоила революции головы..."7
6 ноября большевики предприняли первую попытку завладеть документами Комиссии по выборам в Учредительное собрание (Все-выборы). В этот день Бонч-Бруевич от имени советского правительства потребовал от Всевыборы предоставить большевикам данные "о работе комиссии вообще и о тех мерах, которые ею принимаются для проведения выборов в назначенный срок". Однако Всевыбора, считавшая большевистский переворот незаконным и
не признававшая большевистское правительство, заявила, что не желает входить в какие-либо отношения с СНК.8
В тот же день на заседании ВЦИК был поднят вопрос о том, "возможно ли принять меры, ... чтобы не отодвигая срока созыва Учредительного собрания дать возможность партиям выставить новые списки, так как левым эсерам очень трудно голосовать за правых эсеров, с которыми они фигурируют в общих списках". А большевик Аванесов открыто предложил левым эсерам "поднять вопрос об отсрочке выборов".9 Но ПЛСР отказалась, заявив, что, хотя "вопрос о кандидатских списках стоит для нее очень остро", она "считает невозможным отсрочку выборов, а значит и какие-либо перемены в списках, которые технически невозможно провести до 12 ноября".10
Против отсрочки выборов энергично выступал и связанный с провинцией Свердлов. Он считал, что откладывать созыв Учредительного собрания -- значит ослабить позиции большевиков и советской власти на местах.11 За проведение выборов высказались фактически все политические партии России, если не считать анархистов и эсеров-максималистов, с одной стороны, и некоторых консервативных партий, с другой.12
Встретив столь дружную оппозицию своим намерениям, большевики решили всячески затягивать выборы, но ставку делать не на отсрочку открытия Учредительного собрания, а на его разгон. 8 ноября В.Володарский на расширенном заседании Петроградского комитета (ПК) РСДРП (б) изложил суть готового плана действий. Массы, заявил Володарский, "никогда не страдают парламентским кретинизмом", особенно в России, где "народ не прошел парламентского этапа". Партия большевиков ставит вопрос о будущем Учредительного собрания "на классовую революционную платформу", и даже при успешном для большевиков исходе выборов осуществит "коренную ломку" Учредительного собрания, в результате которой оно окажется "последним парламентским собранием" России. Но если, продолжал Володарский, "массы ошибутся с избирательными бюллетенями, им придется взяться за другое оружие", так как "Учредительное собрание будет правомочным с точки зрения того класса, который там будет в большинстве, и неправомочно с точки зрения меньшинства".13
Некоторые из выступавших в прениях предлагали Учредительное собрание не созывать. Однако не собрать Собрание вообще большевики все-таки не могли. Во-первых, под этим лозунгом они пришли к власти, и политические соображения не разрешали от него отказаться. Во-вторых, большевики считали, что в случае заключения блока с левыми эсерами они имеют шанс на получение в Учредительном собрании если не абсолютного, то по крайней мере относительного большинства. Так, уже во время выборов в Собрание большевик Н. Л. Мещеряков писал в московских "Известиях":
"Вообще выборы идут пока очень благоприятно для революционной демократии, и есть большие основания думать, что в будущем Учредительном собрании большевикам в союзе с примыкающими к ним левыми эсерами и меньшевиками-интернационалистами удастся составить левое большинство".14
Примерно в том же духе высказывался тогда Луначарский.15 Если бы Учредительное собрание не было созвано, оно стало бы символом всей антисоветской оппозиции и могло бы объединить страну на борьбу с большевиками и их союзниками. Было очевидно, по крайней мере, что Учредительное собрание будет пользоваться куда большим авторитетом, чем Временное правительство.16 Учитывая все это ВЦИК Советов 8 ноября 1917 г. единогласно высказался за соблюдение намеченных ранее сроков выборов.17 На следующий день "Известия ЦИК" опровергли "слухи" о намерениях большевиков отсрочить выборы в Учредительное собрание.18 А расширенное заседание ЦК РСДРП (б) одобрило решение ВЦИКа и призвало членов большевистской партии "к самой широкой, массовой предвыборной устной и письменной агитации".19 Заведующий агитационным отделом ВЦИК В. Володарский высказал в связи с этим следующие соображения:
"План агитации у нас таков: у нас написана избирательная листовка и целый ряд плакатов, которые будут готовы завтра. Мы ими засыплем все фабрики и заводы! Необходимо на каждой фабрике, на каждом заводе провести предвыборные митинги и собрания. Максимальную помощь агитаторам мы дадим".20
Начиная с 9 ноября "Правда" ежедневно публиковала избирательный список No 4 -- кандидатуры в Учредительное собрание по Петроградскому округу от ЦК и ПК РСДРП (б), военной организации большевиков, комитетов социал-демократии Польши и Литвы, а также ЦК социал-демократии Латвии. Всего -- 18 человек. 9 ноября список No 4 опубликовали и "Известия", на что они не имели права, не будучи партийной газетой.21 В общем, как свидетельствует советский историк, "печатная агитация большевиков достигла значительного размаха".22
Политика левых эсеров в отношении Учредительного собрания была динамичной. 12 ноября, в день начала выборов в Учредительное собрание, Б.Д. Камков на первой странице левоэсеровской газеты "Знамя труда" выступил со статьей, поддерживающей идею созыва Собрания. Камков заявил, что без санкции Учредительного собрания ни одно правительство не имеет права действовать от имени всего народа, что "те, кто против Учредительного собрания, будут сметены с лица земли", что только Учредительное собрание сможет "положить конец губящей страну и революцию гражданской войне".23 Но в то же самое время в Петрограде во многих местах левые эсеры голосовали и призывали голосовать своих избирателей за список большевистских кандидатов.24 Это было связано с тем, что у эсеров и левых эсеров, составлявших списки кандидатов в Учредительное собрание до своего формального раскола, список был общий. В результате в одних и тех же списках, считавшихся эсеровскими, были как эсеры, так и левые эсеры. Из-за этого создавалась путаница, так как избиратели, голосующие на выборах за ПСР, часто голосовали фактически за левых эсеров. И чтобы, в свою очередь, не отдавать свои голоса эсерам, левые эсеры, в случаях, когда в списках ПСР значились эсеры, предпочитали голосовать за большевиков. Таким образом, заявления советских историков о том, что существование общих эсеровских списков было выгодно эсерам, не соответствует действительности. На общих списках, безусловно, нажились большевики и левые эсеры, а вот эсеры -потеряли.25
12 ноября 1917 г. состоялись выборы в Учредительное собрание. Они дали большинство голосов эсерам. По последним
подсчетам, произведенным советским историком О.Н.Знаменским, в 68 округах (по четырем округам данные есть лишь частичные) голосовало 44 443 тыс. избирателей, в том числе за большевиков 10649 тыс. или 24%, за эсеров, социал-демократов и депутатов различных национальных партий -- 26 374 тыс. или 59%, за кадетов и партии, стоящие правее кадетов -- 7420 тыс. или 17%.26 Из 703 делегатов, избранных в Собрание, 229 были эсерами, 168 -- большевиками, 39 -- левыми эсерами.27 Таким образом, даже вместе с левыми эсерами, большевики уступали эсерам, хотя и обгоняли кадетов и другие "правые* партии.
Левые эсеры потерпели на выборах полное поражение. Неудивительно поэтому, что им приходилось срочно менять лозунги об отношении к Учредительному собранию. Поддерживать его левые эсеры теперь отказывались. Это ярче всего показал Первый съезд ПЛСР, открывшийся 19 ноября 1917 г. По вопросу об Учредительном собрании на съезде были заслушаны доклады А.М. Устинова и А. трейдера.28 Мнения их в основном совпадали. Шрейдер считал, что власть Учредительного собрания должна быть "всемерно и всецело ограничена реальными конкретными завоеваниями революции", а Устинов -- что Учредительное собрание, стоящее на позиции народных социалистов, "не удовлетворит трудовые массы". Оба были за условную поддержку Собрания "поскольку оно встанет на защиту интересов трудовых классов" и "будет защищать социальные ценности", завоеванные в октябре. Из двадцати человек, выступавших в прениях, лозунг "Вся власть Учредительному собранию" защищал лишь один. Некоторые, впрочем, готовы были предоставить Собранию возможность поработать несколько дней или недель, чтобы можно было посмотреть на результаты его работы.
На бойкот Собрания или уход из него левые эсеры соглашались, но дискредитировать себя насильственным роспуском не хотели. Они предпочитали, чтобы самую грязную работу за них сделали большевики. Впрочем, некоторые делегаты съезда соглашались разогнать Собрание в случае, если Собрание, со своей стороны, начнет разгонять Советы, либо если станет очевидным, что Учредительное собрание не сможет провести
социализацию земли. Прошьян, Трутовский и Кац заняли в отношении Собрания большевистскую позицию уже на левоэсеровском съезде. Прошьян, в частности, сказал: "Если мы верим и видим, что началась социальная революция, то власть должна принадлежать Советам... Конечно, отдать власть Учредительному собранию, сложить свое боевое оружие мы не можем и не должны".29 В целом же Прошьян считал, что "не приходится питать никаких иллюзий относительно того, что Учредительное собрание с полубуржуазным большинством своего состава" не будет относиться "сочувственно к тем целям, во имя которых был совершен октябрьский переворот", и что Собрание "не будет укреплять почву для дальнейшего развития социалистической революции".30
Однако многие из левых эсеров еще колебались. Сомнения овладевали и некоторыми большевиками. И только Ленин, казалось, был уверен в себе. По свидетельству Троцкого, "надо, конечно, разогнать Учредительное собрание, говорил он, -- но вот как насчет левых эсеров?" И Троцкий продолжает:
"Нас, однако, очень утешил старик Натансон. Он зашел к нам "посоветоваться" и с первых же слов сказал:
А ведь придется, пожалуй, разогнать Учредительное
собрание силой.
Браво! -- воскликнул Ленин. -- Что верно, то верно!
А пойдут ли на это ваши?
У нас некоторые колеблются, но я думаю, что в конце
концов согласятся, -- ответил Натансон".31
И Натансон не ошибся. Левые эсеры, переживавшие, по словам Троцкого, "недели своего крайнего радикализма",32 согласились. Они полностью поддержали идею большевистско-левоэсеровского союза. Натансон по этому поводу заявил следующее:
"Почему мы можем быть с большевиками, потому что в основе понимания вступаем ли мы в период социальной революции или должны стоять на точке зрения политической революции, в этом пункте мы сходимся с ними. Вот основа, которой мы можем провести грань между правыми и левыми с.-р."33
Большевики, тем временем, пытались найти наиболее выгодное для них решение проблемы Учредительного собрания. 20 ноября на заседании СНК Сталин внес предложение о частичной отсрочке созыва. Но предложение было отклонено,34 так как считалось, что такая "полумера" лишь усилит слухи о нежелании большевиков созывать Учредительное собрание. Назначение новой даты также не устраивало большевиков, так как этим они принимали на себя конкретные обязательства, соблюдать которые было не в их интересах. Созывать Собрание без предварительной подготовки его разгона большевики не хотели. Совнарком поэтому обязал комиссара по морским делам П.Е.Дыбенко сосредоточить в Петрограде к 27 ноября до 10-- 12 тысяч матросов;35 а Г.И.Петровскому и Сталину было поручено "пригласить одного члена Военно-Революционного Комитета и еще того, кого они найдут нужным, и взять в свои руки Комиссию по Учредительному собранию с целью завладеть всеми документами по Учредительному собранию для ориентировки в положении вещей".36
21 ноября большевики, с согласия левых эсеров, добились во ВЦИК утверждения декрета о праве отзыва. С докладом по этому поводу во ВЦИК выступал Ленин, доказывавший, что "право отзыва должно быть предоставлено Советам". Карелин с Лениным согласился: "Поправка тов.Ленина соответствует всем программам минимум социализма. Я вполне присоединяюсь к ней от собственного имени и от имени фракции левых соц.-рев. Это мероприятие естественно и неизбежно".37
Большинством в 67 голосов против 59 декрет в целом был принят. В окончательной своей редакции он предоставил Советам право "назначать перевыборы во все городские, земские и вообще во всякие представительные учреждения, не исключая и Учредительного собрания".38 А еще через два дня был сделан новый шаг на пути к разгону Учредительного собрания. 23 ноября Совнарком назначил комиссаром над Всероссийской Комиссией по делам о выборах в Учредительное собрание М.С.Урицкого. В то же время, члены Всевыборы, отказавшиеся, как и ожидалось, предоставить Сталину и Петровскому документы Учредительного собрания, были арестованы.39 Только после этого, 26 ноября,
Ленин подписал декрет "К открытию Учредительного собрания". Согласно декрету, первое заседание Собрания могло состояться лишь по прибытии более 400 делегатов, т.е. примерно половины от общего числа. Фактически это означало, что 28 ноября Учредительное собрание открыто не будет. А чтобы Собрание не было открыто без большевиков, декрет предусматривал, что его откроет лицо, уполномоченное на это СНК.40
Народ, казалось, отсрочкой созыва был не слишком расстроен. 28 ноября массовых манифестаций под лозунгом "Вся власть Учредительному собранию" нигде проведено не было. Мельгунов писал впоследствии, что в Москве в этот день можно было видеть "не слишком внушительную демонстрацию, продефилировавшую под нестройное пение "Интернационала" по Тверской мимо дома Советов, где все еще находилась большевистская штаб-квартира, к зданию университета Шанявского, сделавшемуся центром нелегальной Думы". Демонстрацию организовывали эсеры. К сожалению, их преданность социализму не ограничилась одним лишь пением социалистического гимна. В столь угрожающей для партии социалистов-революционеров ситуации эсеры продолжали тактику кооперирования налево. В организованный "революционной демократией" "Союз защиты Учредительного собрания" эсеры, несмотря на протесты народных социалистов, не допустили кадетов, являвшихся, с точки зрения эсеров, слишком "правыми".41 Эстафету дискриминации партии народной свободы Ленин перенял немедленно и с готовностью. В течение нескольких дней он собирал "обвинительные материалы" против конституционных демократов,42 и 28 ноября, как председатель Совнаркома, утвердил декрет "об аресте вождей гражданской войны против революции": "члены руководящих учреждений партии кадетов, как партии врагов народа", подлежали "аресту и преданию суду революционных трибуналов".43
Арест руководителей партии кадетов не был случаен. В Петрограде кадеты, судя по выборам в Учредительное собрание, были второй по популярности политической партией (26,2% голосов избирателей). Именно в связи с созывом Учредительного собрания перед большевиками встал вопрос об уничтожении кадетов как политической силы. Свердлов поэтому на заседании
ЦК РСДРП (б) 29 ноября заговорил о санкциях ЦИК против всей партии кадетов "хотя бы задним числом", предлагая объявить кадетов "врагами народа" еще и постановлением ВЦИК. Партийное решение было важно сделать решением всего советского правительства.
Бухарин шел дальше. В протоколах ЦК РСДРП (б) было записано:
"Тов. Бухарин ставит вопрос о том, нужно ли созывать Учредительное собрание или же оно не созывается? Что нам выгоднее, разбить кадетов по частям или же собрать Учредительное собрание, а потом изгнать оттуда всех кадетов. Он считает второй путь лучшим, так как в широких массах еще живы конституционные иллюзии, а потому и предлагает организовать левую часть, изгнать кадетов и левую часть Учредительного собрания объявить революционным конвентом..,"
Бухарин указал при этом, что сделать это будет очень просто, так как конвент будет состоять из левых эсеров и большевиков "с колоссальным преобладанием" последних. Если же Собрание откроют и делегаты других партий, то их можно будет просто арестовать.44
Сталин в ответ заметил, "что предложение тов.Бухарина опоздало на сутки... В настоящее время мы определенно должны добить кадетов, или они нас добьют..." Но Бухарина поддержал Троцкий. "Мы ведем линию на революционный конвент", -- заявил он и предложил, учитывая, что у большевиков и левых эсеров большинства в Собрании не будет, "собрать всех кандидатов в Питере, чтобы их оповестить о положении дел..." Он считал также необходимым вызвать делегатов-большевиков "по телеграфу сразу же" и, не дожидаясь сбора всех 400 делегатов, открыть конвент.45 ЦК в результате решил "кандидатов экстренно не вызывать пока, но в случае необходимости вызвать срочно по телеграфу".46 Однако на следующий день, как и предлагал Троцкий, ЦК принял решение о вызове в Петроград большевистских делегатов Учредительного собрания.47 Не совсем ясно, шла ли речь о вызове большевиков членов Учредительного собрания для того, чтобы открыть "конвент", не дожидаясь приезда 400
депутатов, или же для того, чтобы как можно скорее набрать 400 депутатов левого блока (большевики, левые эсеры, максималисты -- против эсеров) и таким образом попробовать оказаться в большинстве. Устранение кадетов, сосредоточенных практически только в городах, прежде всего в Москве и Петрограде, преследовало те же цели. В то время, как арестовывались кадеты, а эсеры-депутаты оставались в провинции, ни о чем не подозревая, депутаты левого блока, вызванные по телеграфу, спешили в столицу.
Левые эсеры в общем приветствовали устранение партии кадетов с политической арены, хотя и усматривали в самом декрете потенциально опасную для ПЛСР тенденцию большевиков практиковать террор по отношению к целой партии. Левые эсеры, кроме того, были недовольны тем, что декрет "Об аресте вождей гражданской войны против революции" в нарушение установившихся норм отношений ПЛСР и РСДРП (б) был принят большевиками без предварительной договоренности с левыми эсерами. И в этом левые эсеры также усмотрели опасный для себя прецедент. В результате, после длительного обсуждения этого вопроса, левые эсеры решили выразить большевикам умеренное недовольство. Они сделали во ВЦИК запрос о том, "на каком основании арестованы члены Учредительного собрания, которые должны пользоваться личной неприкосновенностью".48
Запрос обсуждался на заседании ВЦИК в ночь с 1 на 2 декабря.49 За отмену декрета высказались левые эсеры С. Д. Мстиславский и И. 3. Штейнберг. Последний считал акт ареста кадетов "нарушением демократии" и требовал, чтобы арестовывали лишь тех, кто действительно был "виновен" в контрреволюционной деятельности, причем в каждом конкретном случае точные данные о причинах ареста Штейнберг предлагал докладывать ВЦИК у. Арестованных 28 ноября кадетов Штейнберг предложил освободить для участия в работе Учредительного собрания, так как в противном случае, по его мнению, Учредительное собрание превратится в филиал ВЦИКа. Вместе с этим Штейнберг поддержал ленинский декрет по существу, сказав, что "звание членов Учредительного собрания не должно спасать данное лицо во время беспощадной борьбы с контрреволюцией".50
Ленин, однако, отверг половинчатые предложения Штейнберга и был поддержан Троцким.51 Большинством в 150 голосов против 98 при трех воздержавшихся ВЦИК принял большевистский проект резолюции, подтверждавший "необходимость самой решительной борьбы с... кадетской партией". В резолюции далее указывалось, что "ЦИК обеспечивает и впредь Совету народных комиссаров свою поддержку на этом пути и отвергает протесты политических групп..."52
3 декабря ЦК ПЛСР принял специальное постановление об Учредительном собрании, полностью совпадавшее с позицией большевиков. В нем говорилось, что отношение левых эсеров к Собранию будет всецело зависеть от решения им вопросов о мире, земле, рабочем контроле и отношения Собрания к Советам.53 Эти сходные позиции большевиков и левых эсеров дали возможность двум партиям на Втором Всероссийском съезде Советов крестьянских депутатов поставить на голосование резолюцию об отношении к Учредительному собранию. В ней говорилось, что Собранию будет оказано противодействие, если оно откажется признать за Советами право на власть.54
Большевики, со своей стороны, 5 декабря запретили своим делегатам покидать пределы Петрограда. Исключение делалось только для тех, кто уезжал из города меньше, чем на сутки.55 Эта мера, конечно же, была принята для того, чтобы из 400 собравшихся в Таврическом дворце делегатов Учредительного собрания большевиков было как можно больше. Вероятно, аналогичное постановление вынес и ЦК левых эсеров.
Одновременно с этим большевики и левые эсеры обратились с воззванием Второго съезда Крестьянских Советов к крестьянству. Проект этого воззвания был составлен Лениным 6--7 декабря и вечером 8 декабря оглашен на заседании съезда. Написанный в жестких тонах, проект осуждал покинувших съезд эсеров и призывал крестьян отозвать из Учредительного собрания тех депутатов, которые не полностью поддерживают решения Второго Всероссийского съезда Советов и Второго Всероссийского Крестьянского съезда. В целом, левые эсеры одобрили проект Ленина, хотя и внесли в него некоторые дополнения и таким
образом несколько смягчили окончательный текст воззвания.56 15 декабря воззвание было опубликовано от имени Всероссийского Совета крестьянских депутатов.57 Принятие этого воззвания было связано прежде всего с предстоящим созывом Учредительного собрания и с усилением болыпевистско-лево-эсеровской агитации, направленной против эсеров.
Однако проблемы большевиков, связанные с Учредительным собранием, были далеки от разрешения даже внутри собственной партии. У большевиков, как и у левых эсеров, единодушия по отношению к Учредительному собранию не было. В большевистской фракции Учредительного собрания против откровенного разгона Собрания высказались члены бюро фракции Каменев, Рыков, Милютин и некоторые другие. В связи с этим 11 декабря 1917 г. ЦК РСДРП (б) по предложению Ленина рассмотрел на своем заседании вопрос о смещении бюро фракции. Ленин, поддержанный Свердловым, потребовал от большевистской фракции Собрания полного подчинения ЦК РСДРП (б). На следующий день бюро фракции было переизбрано. Политическими инструкторами фракции назначены были Бухарин и Сокольников. А после острой дискуссии собравшаяся на заседание фракция большевиков в Учредительном собрании единогласно одобрила написанные Лениным "Тезисы об Учредительном собрании",58 анонимно опубликованные в "Правде" 13 декабря.59
В день принятия ленинских тезисов, 12 декабря, комиссар по делам Учредительного собрания Урицкий выступил с докладом "по текущему моменту" на заседании Петербургского комитета партии. Положение большевиков и левых эсеров было незавидным. Урицкий признал, что "Урал не оправдал ...ожиданий". И в целом -- "мы и левые эсеры не составим и половины общего количества". "Созовем ли мы Учредительное собрание? -- продолжал Урицкий. -- Да, созовем. -- Разгоним? -- Да, может быть: все зависит от обстоятельств. Разногласия с левыми эсерами теперь все уничтожились... По-моему, жизнь учит их быстро и хорошо..."60
Необходимость созыва Учредительного собрания для левых эсеров, однако, была достаточно очевидна. Поэтому 19 декабря четыре левоэсеровских комиссара -- Колегаев, Карелин, Штейнберг
и Трутовский -- обратились в Совнарком в письменном виде с просьбой рассмотреть вопрос об Учредительном собрании на ближайшем заседании СНК.61 Просьба была удовлетворена. 20 декабря Совнарком, не связывая себе руки в вопросе о разгоне Собрания, установил дату его созыва: 5 января 1918 г.62
22 декабря ВЦИК утвердил постановление о созыве Учредительного собрания большинством голосов при двух воздержавшихся. Это постановление, однако, было очередной большевистско-левоэсеровской уловкой. Дело в том, что одновременно с созывом Учредительного собрания большевики и левые эсеры намерены были созвать на 8 января Третий Всероссийский съезд Советов, а на 12 января -- Третий Всероссийский съезд крестьянских депутатов (Чрезвычайный съезд крестьянских депутатов и представителей земельных комитетов).63 Съезды Советов, конечно же, созывались в противовес Учредительному собранию, и большевики с левыми эсерами этого не скрывали. Зиновьев, в частности, заметил:
"Нет сомнения, что буржуазная пресса всех толков опять
подчеркнет, что мы, созывая новый Съезд Советов, хотим
противопоставить наши революционные органы "Советы"
пресловутому Учредительному собранию. Конечно, мы
отнюдь не хотим затушевывать истины и находим, что в
этом отношении буржуазные писатели отчасти правы".64
Вот для лучшей подготовки всего предприятия и необходимо
было еще на пару недель оттянуть открытие Учредительного
собрания.
Но если у ЦК большевиков и левых эсеров не было сомнений и разногласий по вопросу о созыве Съездов Советов и перенесения срока открытия Учредительного собрания на 5 января 1918 г., вопрос, о судьбе самого Собрания во фракции левых эсеров рассматривался не однозначно. Левые эсеры, по крайней мере, хотели быть уверены в том, что Собранию дадут открыться и не разгонят его еще до начала работы; а с другой стороны -что большевики не будут злоупотреблять арестами и не арестуют всю "правую" половину Собрания. Фракция ПЛСР на своем совещании вынесла в отношении Учредительного собрания несколько менее радикальную, чем большевики, резолюцию.
Однако уже на заседании ВЦИК меньшинство левоэсеровском фракции, совместно с большевиками, проголосовали за резолюцию большевиков, прочитанную Зиновьевым: ВЦИК "считает необходимым всей организационной силой Советов поддержать левую половину Учредительного собрания против его правой... половины".65 На следующий день Свердлов разослал телеграммы ВЦИК о созыве Третьего съезда и Чрезвычайного крестьянского съезда всем Советам, а также армейским и фронтовым комитетам. В телеграммах указывалось, что "лозунгу -- вся власть Учредительному собранию Советы должны противопоставить лозунг - власть Советам, закрепление Советской Республики".66
ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ ТРЕТЬЕЙ
См.: Декреты советской власти. (Далее: ДСВ). Т. 1, Москва, 1957,
стр.5. -- К. Рябинский, Революция 1917 года (хроника событий). Т. V,
Октябрь, Москва--Ленинград, 1926, стр.183. - Декреты Октябрьской
революции. (Правительственные акты, подписанные или утверж
денные Лениным как председателем Совнаркома). Т. 1. От октябрь
ского переворота до роспуска Учредительного собрания. Под ред.
М. Д.Орахелашвили и В.Г. Сорила. Москва, 1933, стр.1, - Документы
великой пролетарской революции. Т. П. Из протоколов и переписки
московского и районных Военно-Революционных Комитетов 1917
года. Сост. Д. Костомаров, под ред. акад. И. И. Минца и проф. И.М. Раз
гона. Москва, 1948, стр.64-65.
Протоколы заседаний Всероссийского Центрального Исполн. Комитета
Советов рабочих, солдатских, крестьянских и каз. депутатов II созыва.
Москва, 1918, стр.6.
См.: ДСВ, т. 1, стр.17,19, 20.
В.И.Ленин. Полное собрание сочинений. Москва, 1958--1965, т. 35,
стр.17.
Цит. по кн.: М, Вишняк. Дань прошлому, Нью-Йорк, 1954, стр,325.
См. там же.
Л. Д. Троцкий. О Ленине. Материалы для биографа. Москва, [1924],
стр. 91-92.
См.: "Известия Всевыборы", 1917, No 16-17, столбец 7-8.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр. 35.
"Знамя труда", 7 ноября 1917, No 65.
См.: Н.Рубинштейн. К истории Учредительного собрания. Москва
Ленинград, 1931, стр.63. Это указание советского историка косвенно
подтверждается воспоминаниями жены Свердлова К. Т. Новгородце
вой-Свердловой, Новгородцева-Свердлова, в частности, пишет: "Те
перь, после установления власти Советов, никто из нас "Учредилку"
всерьез не брал, но и отмахнуться от нее просто так, воспрепятство
вать ее созыву было нельзя. Не раз говорил мне об этом Яков Михай
лович..." (К.Т.Свердлова. Яков Михайлович Свердлов. Москва,
1976,стр.289).
См.: "Сигнал", 8 ноября 1917, No4; "Буревестник", 12 ноября 1917,
No2; "Дело народа", 7 ноября 1917, No202; "Знамя труда", 7 ноября
1917, No65; "Искра", 12 ноября 1917, No8; "Русские ведомости",
8 ноября 1917, No245. ЦК меньшевиков постановил, в частности, "на
прячь все силы для ведения избирательной кампании и участвовать
в выборах в тех местах, которые не охвачены гражданской войной" и
где "восстановлена полная свобода выборной агитации". ("Партийные
известия", 1917, No8, столбец 18). А 7 ноября Всевыбора "пришла к заключению, что по силе закона выборы должны состояться в назначенные сроки всюду, где свободное голосование может быть осуществлено и где требования законного порядка выборов могут быть исполнены". (Всероссийское Учредительное собрание. Москва-Ленинград, 1930, стр.151).
"Известия ЦИК и Петроградского Совета рабочих и солдатских
депутатов", (Далее: Известия ЦИК), No 220, 9 ноября 1917.
"Известия Московского Совета рабочих и солдатских депутатов",
18 ноября 1917, No209.
См.: "Правда", 19 ноября 1917, No 194.
Еще 25 октября комиссар Временного правительства на Румынском
фронте Э.П. Тизенгаузен доносил в Ставку: "Мое глубокое убеждение,
что двинуть войска для защиты лиц самого правительства едва ли
возможно... В защиту Учредительного собрания и для противодействия
попыток срыва безусловно встанет весь фронт... Защита Учредитель
ного собрания весьма популярна..." ("Архив русской революции",
т, 7, Берлин, 1922, стр. 307). 12 ноября на заседании Бюро ЦИК первого
созыва Церетели заявил, что "такие вопросы, как вопрос о мире и
созыве Учредительного собрания лучше всего помогут соединить под
одним знаменем всю демократию России... Учредительное собрание -
единственный хозяин земли..." (Протоколы заседаний ЦИК и Бюро
ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов первого созыва после
Октября. "Красный архив", 1925, т. 3 (10), стр.102). Опасения боль
шевиков, таким образом, были не напрасны.
См.: Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр.45. В протоколах
по этому поводу сделана следующая запись: "Вопрос об Учредительном
собрании. Доклад Зиновьева; предлагается резолюция [о] необходи
мости своевременного созыва Учредительного собрания. Резолюция
принимается единогласно".
Газета писала: "Выборы в Учредительное собрание должны во что бы
то ни стало произойти в срок - 12 ноября. Готовьтесь к выборам!
До выборов осталось только три дня. Ни минуты промедления! В Пе
трограде выборы обязательно начнутся 12 ноября". ("Известия ЦИК",
19 ноября 1917, No220).
"Правда", 10 ноября 1917, No 185.
Первый легальный Петербургский комитет большевиков в 1917 г.
Москва-Ленинград, 1927, стр.350.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр.62. "Известия ЦИК" счита
лись органом Центрального Исполнительного Комитета, и левые
эсеры, задетые такой несправедливостью, подали во ВЦИК жалобу
на редакцию "Известий". Жалоба была удовлетворена, и редакция
обещала более списка большевиков не публиковать, но, конечно же,
опубликовала снова, да еще с призывами голосовать именно за этот
список. 14 ноября левые эсеры сделали новый запрос во ВЦИК, но потерпели поражение. Предложенная Спиро резолюция о том, "чтобы в "Известиях" не было призыва за большевиков", была отклонена.
О.Н. Знаменский. Всероссийское Учредительное собрание. История
созыва и политического крушения. Ленинград, 1976, стр.244. Пред
выборная кампания велась не только законными или полузаконны
ми, но и незаконными методами. Сторонники левого блока широко
практиковали срыв плакатов других политических партий. (См.
там же, стр.245; "Известия ЦИК", 11 ноября 1917, No222).
"Знамя труда", 12 ноября 1917, No 70.
См.: "Известия ЦИК", 12 ноября 1917, No 233.
Так, 8 ноября ЦК ПСР опубликовал заявление, что в списках партий
ных кандидатур по Петроградскому округу есть лица, вышедшие
из эсеровской партии, в том числе М.Спиридонова, но которые
не могут быть вычеркнуты из списков по правилам о выборах в
Учредительное собрание ЦК ПСР, и призвал выборщиков голосо
вать за данный список (No9), "в твердой уверенности", что левые
эсеры сочтут "долгом политической чести" снять свои кандидату
ры. (См.: "Дело народа", 8 ноября, 1917, No203; Знаменский, указ.
соч., стр.251). Но никто из левых эсеров своей кандидатуры не
снял.
См.: Знаменский, указ. соч., стр.270-273.
См.: Н.Рубинштейн. Большевики и Учредительное собрание. [Москва],
1938, стр. 54-55.
Не путать с городским головой эсером Г, И. Шрейдером.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр. 178.
Протоколы Первого съезда партии левых социалистов-революционе
ров (интернационалистов). Москва, 1918, стр.108. О позиции Трутов
ского и Каца см. там же, стр.65-66, 86.
Троцкий. О Ленине, стр.92.
Там же,
Протоколы Первого съезда партии левых социалистов-революцио
неров, стр. 21-22.
Е.Н.Городецкий. Рождение советского государства, Москва, 1965,
стр.442.
См.: А, Л. Фрайман. Форпост социалистической революции. Ленинград,
1969, стр.163.
ДСВ,т. 1, стр. 167-168.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр.73-74,
Там же, стр. 79.
См.: Марк Вишняк. Дань прошлому. Нью-Йорк, 1954, стр.328-330.
Официально Всевыбора была распущена декретом СНК от 29 ноября
1917 г. (См.: ДСВ, т, 1, стр. 167-168), После роспуска Учредительного
собрания комиссия Урицкого просуществовала еще несколько
недель, до начала февраля 1918г. (См.: Всероссийское Учредительное собрание. Москва--Ленинград, 1930, стр. XXV).
См.: ДСВ, т. 1, стр.159. 1 декабря декрет был подтвержден резолюцией
ВЦИКа Советов (см. там же, стр. 171).
СП. Мельгунов. Как большевики захватили власть. Париж, 1953, стр.
381-382.
См.: В. Бонч-Бруевич. На боевых постах Февральской и Октябрьской
революций. Москва, 1930, стр.189.
ДСВ, т. 1, стр. 161 -- 162. Об арестах среди кадетов см., в частности: Как
это было. Дневник А. И. Шингарева. Петропавловская крепость, 1917-
1918. Москва, 1918; Вишняк. Дань прошлому, стр.334; И.В.Гессен.
В двух веках. Жизненный отчет. "Архив русской революции", т. XXII,
Берлин, 1937, стр.381.
Протоколы Центрального Комитета РСДРП (б), август 1917--февраль
1918 г. ГИЗ, 1929, стр.149. С записями этого выступления Бухарина
произошло недоразумение, которое советская официальная историо
графия с радостью использует против Бухарина. В тексте протокольной
записи из тетради секретариата ЦК написано: "Это тем более будет
легко, что большевики с левыми эсерами будут иметь колоссальное
преобладание". (Протоколы ЦК РСДРП (б), стр.149). Авторы приме
чаний сборника по этому поводу пишут: "...Бухарин искажал данные
о составе Учредительного собрания..." (Там же, стр.279). Бухарин,
однако, ничего не искажал. Ошибка была сделана протоколистом. Это
доказывается параллельной секретарской протокольной записью, в
которой сказано: "Левую часть объявить революционным конвентом.
Левые эсеры и большевики с колоссальным преобладанием большеви
ков". (Там же, стр.149). Т.е. речь шла, во-первых, о конвенте, а
во-вторых, о преобладании большевиков по отношению к левым
эсерам.
Протоколы ЦК РСДРП (б), стр. 150, 151, 279.
Там же, стр.156. См. также: Isaak Deutscher. The Prophet Armed. Trotsky:
1879-1921. Oxford University Press, 1979, p.340.
В.В.Аникеев. Деятельность ЦК РСДРП (б) - РКП (б) в 1917-1918
годах. Хроника событий. Москва, 1974, стр. 127.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр. 124.
См.: Е. А. Скрипилев. Всероссийское Учредительное собрание. Москва,
1982, стр. 188.
"Новая жизнь", 3 декабря 1917.
См.: Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр.120-121; I.N.Stein
berg. In Workshop of the Revolution. New-York-Toronto, 1953.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр. 122. На том же заседании
ВЦИК одобрил решение СНК "собрать Учредительное собрание при
наличности в Петрограде 400 депутатов". (Там же, стр. 121).
См.: "Известия Всероссийского Крестьянского съезда", 5 декабря 1917.
См.: "Знамя труда", 12 декабря 1917. Аналогичная резолюция была
принята и на Первом съезде ПЛСР. Эсеры, между тем, продолжали
бороться с кадетами. В начале декабря на заседании "Союза защиты
Учредительного собрания" 7 человек голосовали за принятие кадетов,
3 -- против. Но эсеры заявили, что они из Союза уйдут, если кадетов
примут. (См.: С.П. Мельгунов. Воспоминания и дневники. Вып. 1,
части 1-2, Париж, 1964, стр.241).
См.: И. Н. Любимов. Революция 1917 года. Хроника событий. Т. VI,
Москва--Ленинград, 1930, стр.281.
См.: "Голос трудового крестьянства", 15 декабря, 1917, No 22.
См.: Ленин. ПСС, т. 35, стр. 150-155; Аникеев, указ. соч., стр.116.
См.: Первый легальный Петербургский комитет большевиков в 1917 г.
Москва-Ленинград, 1927, стр.273; Протоколы ЦК РСДРП (б), стр.
160, 161; "Правда", 16 декабря 1917, No216; Свердлова, указ. соч.,
стр.292-293; Аникеев, указ. соч., стр. 126.
См.: "Правда", 13 декабря 1917, No213. М.Вишняк ошибочно считает,
что "по мотивам политической стратегии и внутренней тактики* тезисы
Ленина были впервые опубликованы лишь 26 декабря. (Вишняк.
Дань прошлому, стр.338). Да, 26-го, но по новому стилю, т.е. - 13-го
по старому. Тезисы не оставляли сомнения в том, что Учредительное
собрание будет разгромлено. (См.: Ленин. ПСС, т. 35, стр. 162-166).
Цит. по кн.: Л. Троцкий. Сочинения. Т. 3, часть 2: От октября до Бреста.
Москва, б/г. Приложение No 17: Доклад Урицкого по текущему момен
ту на заседании Петербургского комитета РСДРП (б), стр. 364-368.
См.: Штейнберг, указ. соч., стр.52.
Протоколы заседаний ВЦИК II созыва, стр. 175.
См. там же, стр. 177.
Там же, стр.175. - Г.Зиновьев. Сочинения. Т. 7, часть 1, Ленинград,
1925, стр.471.
Зиновьев. Сочинения. Т. 7, часть 1, стр.475; Протоколы заседаний
ВЦИК II созыва, стр.177; ДСВ, т. 1, стр.278. Та же фраза, дословно,
была включена в резолюцию фракции левых эсеров, внесенную во
ВЦИК 22 декабря, но отклоненную большинством голосов в связи
с принятием резолюции Зиновьева. (См.: Протоколы заседаний ВЦИК
II созыва, стр. 188).
ДСВ, т. 1, стр. 284.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ РАЗГОН УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ
Ко дню открытия Учредительного собрания большевики готовились крайне тщательно. 23 декабря 1917 г. в Петрограде было введено военное положение.1 Непосредственная власть в городе перешла к Чрезвычайному военному штабу, как бы заменившему собой Чрезвычайную комиссию по охране Петрограда. В состав штаба вошли Н.И. Подвойский, К. С. Еремеев, Г. И. Благо-нравов, М.С.Урицкий, Я.М.Свердлов, левый эсер П.П.Прошьян, В. Д. Бонч-Бруевич,2 К. А. Мехоношин, К. К. Юренев. В тесном контакте со штабом находились и некоторые большевистские "военные работники", такие как Н.В.Крыленко и П.Е.Дыбенко. О распределении ролей Бонч-Бруевич писал следующее:
"Город был разбит на участки. В Таврическом дворце был назначен комендант, и на эту должность выдвинули М.С.Урицкого. Благонравов остался начальником нашей базы -- Петропавловской крепости, а Еремеев -- в должности командующего войсками Петроградского округа. Меня на дни Учредительного собрания назначили комендантом Смольного и подчинили мне весь район. ... Я был ответственен за весь порядок в этом районе, в том числе и за те демонстрации, которые ожидались вокруг Таврического дворца... Я прекрасно понимал, что этот район является самым главным из всего Петрограда,.. .что именно сюда будут стремиться демонстрации". Левые эсеры, не располагая собственной военной машиной, оказывали большевикам посильную агитаторскую поддержку.
28 декабря в передовой статье, озаглавленной "Учредительное собрание и Советы" левоэсеровская газета "Знамя труда" заявила что Учредительное собрание "осталось на перевернутой уже историей странице". А несколькими днями позже та же газета писала, что основная цель Учредительного собрания -- вырвать власть у Советов, что этой попытке партия левых эсеров будет противостоять любыми способами. Перед самым созывом, 3 января, большевистско-левоэсеровский ВЦИК и Петроградский Совет призвали жителей города оставаться 5 января при своих обычных занятиях и не принимать участия в демонстрациях в поддержку Учредительного собрания.3 В тот же день ВЦИК одобрил "Декларацию прав трудящихся и эксплуатируемого народа", а также принял постановление, в котором указывалось, что
"всякая попытка со стороны какого бы то ни было учреждения присвоить себе те или иные функции государственной власти будет рассматриваема как контрреволюционное действие. Всякая такая попытка будет подавляться всеми имеющимися в распоряжении советской власти средствами, вплоть до применения вооруженной силы".4
Разгон Учредительного собрания был предрешен. 3 января на заседании Петроградского Совета Бонч-Бруевич заявил об этом достаточно открыто:
"Мы подходим к 5 января, и я хочу предупредить вас, что
мы должны встретить этот день с полной серьезностью...
Все заводы и воинские части должны быть на полной
изготовке. Лучше преувеличить, чем преуменьшить опас
ность Пусть с нами будет уверенность, что мы
готовы отразить и подавить, если нужно, беспощадно каждый направленный удар".5
Для этого по приказу Чрезвычайного военного штаба штаб Красной гвардии мобилизовал все наличные силы и резервы красногвардейцев. В боевую готовность были приведены Литовский, Волынский, Гренадерский, Егерский, Финляндский и другие полки Петроградского гарнизона. В город прибыл сводный отряд Балтийского флота. Впрочем, как вспоминал позднее Троцкий, Ленин боялся, что обычные воинские части, крестьянские по
своему составу, ненадежны, так как "в случае чего мужик может колебнуться". Большевики поэтому распорядились "о доставке в Петроград одного из латышских полков".6 И латышский коммунист П. И. Стучка впоследствии писал не без оснований, что "в охране Смольного и Таврического дворца (во время разгона Учредительного собрания) первое место занимали товарищи, отобранные латышскими стрелковыми полками".7 Кроме того, на подходах к Таврическому и Смольному расставлялись заградительные отряды, была усилена охрана государственных учреждений, патрулировались улицы, составлялись диспозиции уличных столкновений.8
Поздно вечером 3 января Чрезвычайная комиссия по охране Петрограда предупредила население, что "всякая попытка проникновения... в район Таврического дворца и Смольного, начиная с 5 января, будет энергично остановлена военной силой". Комиссия предлагала населению не участвовать в демонстрациях, митингах и уличных собраниях, "чтобы случайно не пострадать, если будет необходимо применить вооруженную силу".9 А на запросы меньшевиков и эсеров о том, что будет делать советское правительство в случае возникновения антисоветских демонстраций, Бонч-Бруевич ответил коротко: "Сначала уговаривать, потом расстреливать".10 Примерно то же, по свидетельству Бонч-Бруевича, предусматривала и формальная инструкция по разгону манифестантов: "В случае неисполнения приказа обезоруживать и арестовывать. На вооруженное сопротивление отвечать беспощадным вооруженным отпором".11
Команду для возможного разгона депутатов Учредительного собрания, "надежный отряд матросов" для дежурства в Таврическом дворце, подбирал Бонч-Бруевич лично. Для этой цели им было набрано 200 человек - команда с крейсера "Аврора" и две роты с броненосца "Республика" "под предводительством", как пишет Бонч-Бруевич, "хорошо мне известного матроса Желез-някова, анархиста-коммуниста".12 Бонч-Бруевич, впрочем, не указал, что с Железняковым он ближе всего познакомился во время усмирения пьяных матросов-анархистов броненосца "Республики". Железняков был у них главным.13 И вот теперь, во время предстоящего разгрома Учредительного собрания, как раз
и понадобились большевикам матросы-анархисты, так как нужно было, по выражению Подвойского, "с математической точностью" рассчитать "силу и направление удара", позаботиться "об искусном направлении удара, об организации и технике разгона".14 И об этом большевики действительно позаботились.
В столице большевики были хозяевами положения. В Москве и Петрограде в среднем за них голосовало 47,5% избирателей,15 хотя самый высокий процент голосов большевики получили не там, а в Лифляндской губернии (Латвии) -- 72%. По 80 городам в среднем они получили 38% голосов. Но в крестьянских губерниях влияние большевиков было мизерным. В Поволжье, Сибири и Центрально-Черноземном районе за них голосовало 10--16% избирателей, а в каком-нибудь Нижнедевицком уезде Воронежской губернии -- лишь 2,7%.16 В целом по стране большевикам отдали свои голоса 25 % избирателей, и это давало эсерам надежду на благополучный исход всего предприятия.17
Собирались ли эсеры отстаивать права Учредительного собрания вооруженной силой? Первоначально может создаться впечатление, что да. Еще во время октябрьского переворота Чернов заявил в речи на Десятой Петроградской партийной конференции, что эсеры "всегда держались за Учредительное собрание и во имя его всенародно заявляли: если кто-либо посягнет на него, он заставит нас вспомнить о старых методах борьбы с насилием, с теми, кто навязывает народу свою волю".18 Но к январю позиция ЦК ПСР изменилась. Больше всего боялись эсеры дать повод к вооруженному столкновению. Эсеры теперь надеялись мирным характером демонстраций "морально обезоружить" большевистские части. Два первых месяца после октябрьского переворота ничему эсеров не научили. 3 ноября эсеровская газета "Дело народа" писала в передовой статье: "ПСР не должна быть партией гражданской войны с правительством большевиков, так как она не борется с теми рабочими и солдатами, которые временно идут за большевиками. Она должна победить большевизм, вскрывая перед демократией всю внутреннюю ложь его".19 А через два месяца, 3 января 1918 г., на совместном заседании ЦК ПСР, бюро эсеровской фракции Учредительного собрания и представителей Союза защиты Учредительного собрания ЦК ПСР категорически
запретил какое-либо вооруженное выступление, считая его "несвоевременным и ненадежным деянием".20 Чернов пояснял:
"Надо было морально обезоружить... большевиков. Для этого мы пропагандировали демонстрацию гражданского населения абсолютно безоружную, против которой было бы нелегко употреблять грубую силу. Все, на наш взгляд, зависело от того, чтобы не дать большевикам и тени морального оправдания для перехода к кровопролитию. Только в этом случае, думали мы, могут поколебаться даже самые решительные их защитники и проникнуться решительностью самые нерешительные наши друзья..."21
Нужно было слишком плохо знать большевиков, чтобы строить свои планы в надежде на нерешительность Ленина и Троцкого.22 Б. Ф. Соколов справедливо написал в своих воспоминаниях, что эсерами "было учтено все, кроме банды пьяных матросов, заполнивших галереи Таврического дворца, и непарламентского цинизма большевиков". А Троцкий заметил, что с хорошо вооруженной диктатурой демократия боролась бутербродами, которыми члены Учредительного собрания запаслись в достаточном количестве.23
5 января 1918 г. эсеры явились в похожий на военный лагерь и наполненный караулами Таврический дворец, в котором должно было заседать Учредительное собрание. Церемония пропуска в Таврический была такой, что депутат ощущал себя заключенным. Вишняк пишет:
"Перед фасадом Таврического вся площадка уставлена пушками, пулеметами, походными кухнями. Беспорядочно свалены в кучу пулеметные ленты. Все ворота заперты. Только крайняя калитка слева приотворена, и в нее пропускают по билетам. Вооруженная стража пристально вглядывается в лицо, прежде чем пропустить; оглядывает сзади, прощупывает спину... Это первая внешняя охрана... Пропускают в левую дверь. Снова контроль, внутренний. Проверяют люди уже не в шинелях, а во френчах и гимнастерках... Повсюду вооруженные люди. Больше всего матросов и латышей...
У входа в зал заседания последний кордон. Внешняя обстановка не оставляет никаких сомнений относительно большевистских видов и намерений".24
Большевики и левые эсеры находились в своих фракционных комнатах. Они действовали единым блоком, хотя их договорные условия еще не были выработаны до конца. Пока что две партии достигли договоренности о том, что Учредительное собрание будет открыто, но что Совнарком ни при каких обстоятельствах не даст Собранию свои полномочия. Одновременно с этим большевистская фракция приняла решение не откладывать роспуск Учредительного собрания до начала работы Третьего Всероссийского съезда Советов.25 В общем, как цинично писал в своих воспоминаниях левый эсер Мстиславский, "мы собрались в этот день на заседание, как в театр, мы знали, что действия сегодня не будет -- будет только зрелище".26
Предполагалось, что Собрание откроется в 12 часов дня. Но прошло несколько часов томительного ожидания перед тем, как оно начало свою работу.
Всем фракциям важно было знать, чем кончатся манифестации в Петрограде, но, в отличие от эсеров, большевики действовали решительно. По их приказу в ночь на 5 января рабочие ремонтных мастерских вывели из строя все бронемашины верного Учредительному собранию броневого дивизиона, на который рассчитывали эсеры. В казармах преображенцев и семе-новцев все ждали прихода броневиков для совместного марша к Таврическому, но броневики так и не пришли. Без них же солдаты не решились выйти на улицу, опасаясь, что начнутся столкновения. ЦК партии эсеров в это время пассивно ждал дальнейшего хода событий.
Манифестанты начали собираться утром в девяти сборных пунктах, намеченных Союзом защиты Учредительного собрания. Маршрут движения предусматривал слияние колонн на Марсовом поле и последующее продвижение к Таврическому дворцу со стороны Литейного проспекта. Но "морально обезоружить" большевиков и левых эсеров не удалось: безоружные демонстранты были разогнаны вооруженной силой. Были убитые и раненые.27
Ленин в Таврический дворец прибыл не сразу. Он не спешил, все собирал сведения о разгоне манифестантов, доставляемые Урицким и Бонч-Бруевичем.28 Около часа дня он приехал в Таврический дворец (Шпалерная ул., д. 47), но не к главному выходу, а к одним из ворот внутреннего двора. По условному сигналу ворота открыли, и Ленина провели безлюдными коридорами в комнату большевистской фракции.29 С часу до половины четвертого он вел там переговоры со Свердловым, Сталиным, Урицким и Бонч-Бруевичем, принял участие в заседании ЦК, на котором еще раз обсуждался вопрос о процедуре открытия Учредительного собрания, а затем в заседании большевистской фракции, где окончательно решался вопрос о судьбе Учредительного собрания. Раскольников вспоминает: "Кто-то развивает план наших работ в расчете на длительное существование Учредилки. Бухарин нетерпеливо шевелится на стуле и, подняв указательный палец, требует слова. "Товарищи, -- возмущенно и насмешливо говорит он, -- неужели вы думаете, что мы будем терять здесь целую неделю? Самое большое мы просипим три дня". На бледных губах Владимира Ильича играет загадочная улыбка". Решено было покинуть Таврический в тот же день, если Декларация прав трудящихся не будет принята Собранием.
Ситуация, однако, была далека от спокойной. Дыбенко писал о нервозности большевиков:
"В 3 часа дня, проверив с тов. Мясниковым караулы, спешу в Таврический. В коридоре Таврического встречаю Бонч-Бруевича. На лице его заметны нервность и некоторая растерянность... Около 5 часов Бонч-Бруевич снова подходит и растерянным, взволнованным голосом сообщает: "Вы говорите, что в городе все спокойно: между тем сейчас получены сведения, что на углу Кирочной и Литейного проспекта движется демонстрация около 10 тысяч вместе с солдатами. Направляются прямо к Таврическому. Какие приняты меры?" "На углу Литейного стоит отряд в 500 человек под командой тов. Ховрина. Демонстранты к Таврическому не проникнут". "Все же поезжайте сейчас сами. Посмотрите всюду и немедленно сообщите. Тов. Ленин беспокоится".
Только к четырем часам были рассеяны последние значительные группы манифестантов. Теперь можно было открывать Учредительное собрание. Зал заполнили делегаты. Вместе с ними большевики и левые эсеры ввели матросские отряды. Бонч-Бруевич пишет: "Их рассыпали всюду. Матросы важно и чинно попарно разгуливали по залам, держа ружья на левом плече в ремне". По бокам трибуны и в коридорах -- тоже вооруженные люди. Галереи для публики набиты битком. Впрочем, все это люди большевиков и левых эсеров. Входные билеты на галереи, примерно 400 штук, распределял среди петроградских матросов, солдат и рабочих Урицкий. Сторонников эсеров в зале было крайне мало.34
Как всегда, когда решался вопрос быть или не быть большевистскому правительству, Ленин очень нервничал. По свидетельству Бонч-Бруевича, он "волновался и был так бледен, как никогда... Он сжал руки и стал обводить пылающими глазами весь зал..."35 Но вскоре -- так часто будет с ним на протяжении всего 1918 года -- он оправился от страха, пришел в себя и подчеркнуто расслабившись полулежал в ложе, то со скучающим видом, то весело смеясь. Вместе с ним, в той же ложе, справа от председательской трибуны, заняли места члены СНК. В левом секторе зала разместились большевики и левые эсеры. В четыре часа дня представитель фракции эсеров Г. И. Лоркипанидзе указал присутствующим на позднее время и предложил, чтобы старейший из членов Учредительного собрания открыл Собрание, не дожидаясь появления отсутствующих большевиков. Фактически старейшим был Е.Е. Лазарев, но по предварительной договоренности он уступил старшинство С.П. Швецову. Швецов поднялся на трибуну. Ф. Раскольников вспоминает:
"...Свердлов, который должен был открыть заседание, где-то замешкался и опоздал... Видя, что Швецов всерьез собирается открыть заседание, мы начинаем бешеную обструкцию. Мы кричим, свистим, топаем ногами, стучим кулаками по тонким деревянным пюпитрам. Когда все это не помогает, мы вскакиваем со своих мест и с криком "долой" кидаемся к председательской трибуне. Правые эсеры бросаются на защиту старейшего. На
паркетных ступеньках трибуны происходит легкая рукопашная схватка... Кто-то из наших хватает Швецова за рукав пиджака и пытается стащить его с трибуны".36 Так началось заседание Учредительного собрания России. Наверно, дух того дня не могут передать никакие мемуары, никакие стенограммы Собрания. Вишняк попробовал:
"Стенографический отчет отмечает кратко и сдержанно... На самом деле было много ужаснее, гнуснее и томительней... Это была бесновавшаяся, потерявшая человеческий облик и разум толпа. Особо выделялись своим неистовством Крыленко, Луначарский, Степанов-Скворцов, Спиридонова, Камков. Видны открытые пасти, сжатые и потрясаемые кулаки, заложенные в рот для свиста пальцы. С хор усердно аккомпанируют. Весь левый сектор являл собою зрелище бесноватых, сорвавшихся с цепи. Не то сумасшедший дом, не то цирк или зверинец, обращенные в лобное место. Ибо здесь не только развлекались, здесь и пытали: горе побежденным!"37
Растерявшись, Швецов объявил перерыв, как бы сдался. И председательский колокольчик тут же вырвал Свердлов, объявивший заседание открытым от имени ВЦИК. Зал ответил ему репликой: "Руки в крови, довольно крови". Но левый сектор зааплодировал. Свердлов предложил Собранию стать придатком Советов:
"Учредительное собрание считало бы в корне неправильно противопоставлять себя советской власти... Власть должна принадлежать... Советам... Поддерживая советскую власть и декреты Совета народных комиссаров, Учредительное собрание признает, что его задачи исчерпываются общей разработкой коренных оснований социалистического переустройства общества".38
И вот сразу же после этого, чтобы не упустить инициативу, чтобы скрепить все своей общей "печатью", большевик Скворцов-Степанов, по указке Ленина, предложил пропеть "Интернационал". Зал дружно запел. Вишняк вспоминает:
"Все встают и поют. У левых и правых свои дирижеры. У эсеров -- Чернов, сидящий в первом ряду. Время от
времени он оборачивается лицом к членам фракции и широкой жестикуляцией силится ее вдохновить и увлечь".39
Наверно, именно во время пения "Интернационала" Ленин окончательно понял, что победил Учредительное собрание. Разогнать такое Собрание уже не представляло труда. Такое Собрание, не решившееся на вооруженное сопротивление большевикам, при полном большинстве над большевиками прождавшее несколько часов в нерешительности, такое Собрание, которое после всего еще и соглашалось петь "Интернационал" вместе с большевиками, само хотело быть разогнанным.
Свердлов настолько торопился открыть Собрание, что забыл предложить избрать председателя. И эсеры напомнили ему об этом. Требование было правомерным, Свердлов не возразил, согласился приступить к выборам. Эсеры выдвинули кандидатуру В.М.Чернова. Большевики -- М.А.Спиридоновой. Избрали Чернова. За него голосовало 244 депутата против 151. За Спиридонову 153,против - 244.40
Чернов вышел на трибуну и начал речь. Вряд ли ее кто-либо слышал, так как в зале не прекращался шум. Как позднее писал Чернов, "кто прочтет стенографический отчет об этом заседании, не будет иметь даже отдаленного впечатления о том, что происходило на самом деле".41 Что касается речи Чернова, то она никого не удовлетворила. Речь, по воспоминаниям М.В. Вишняка,
"была выдержана в интернационалистических и даже социалистических тонах, порой до нетерпимости демагогических. Точно оратор умышленно искал общего языка с большевиками, в чем-то хотел их заверить или переубедить, а не возможно резче отмежеваться и противопоставить им себя как символ всероссийского народовластия. Это было не то..."42
Это действительно было "не то". Под всем тем, что говорил Чернов, с легкостью мог подписаться любой из большевиков или левых эсеров. Поддержав идею всеобщего демократического мира, выступив с утопичным предложением созыва в Петрограде совещания социалистов всех стран, поприветствовав "великую волю" народных масс России к социализму, наконец, привязав
к строительству социализма и само Учредительное собрание, и несколько раз, при каждом удобном случае, использовав лозунг "под красными знаменами социализма", Чернов долго еще не вспоминал о советской власти, большевиках и левых эсерах. А когда вспомнил, но не прямо о них, а о развязанной Советами гражданской войне, вот тогда ожил задремавший было зал. Стенограмма заседания 5 января отмечает:
"...Уже фактом открытия первого заседания Учредительного собрания, уже самим фактом этого открытия провозглашается конец гражданской войне между народами, населяющими Россию. (Голоса в центре и справа: Браво! Рукоплескания. Встают в центре и справа...) Граждане, вы позволите мне дать от имени Учредительного собрания.. .43 (Голос слева: Не позволим) ".
И чтобы утихомирить расшумевшийся левый сектор, Чернов снова заговорил по-советски: о Советах, о передаче крестьянам земли безвозмездно, об уравнительном ее распределении, о всеобщей трудовой повинности, о "великой воле к социализму трудовых масс России". И если из левого сектора зала в ответ кричали: "Без пули не обойтись вам",44 -- то только из-за имевшегося у большевиков и левых эсеров общего указания кричать независимо от того, что будут говорить эсеровские ораторы.
В своей долгой речи Чернов так ни разу и не упомянул большевиков, левых эсеров или октябрьский переворот, не возмутился беззакониями, террором, разгоном партии кадетов, арестом членов Учредительного собрания, закрытием газет. Он искал компромисса на протяжении всей своей речи, хотел "создать какую-нибудь возможность совместной с большевиками законодательной работы".45
Большевики отметили примирительный тон речи Чернова. 7 января 1918 г. "Правда" писала: "То, что лепетал Чернов, -- ведь это были сплошные (словесные, правда) уступки советской платформе: тут был и мир, и земля, и рабочий контроль, и даже -- боже! -- Циммервальд".46 Эсеровская фракция, однако, реагировала на речь своего лидера скорее отрицательно. Н.П.Ограновский выразил, вероятно, общую точку зрения, когда записал в дневнике, что "председатель своей речью посадил нас в такие
глубокие калоши, из которых нам, пожалуй, уже никогда не выбраться".47 О. С. Минор также писал, что речь "многих и многих не удовлетворила теми уклонами, которые как будто давали исход некоторой левизне, некоторым уступкам в сторону большевиков".48 А не связанная партийной дисциплиной горьковская "Новая жизнь" позволила себе и несколько большую критику:
"Правое большинство избрало своим председателем Чернова -- фигуру безусловно одиозную для правого сектора и намечавшуюся в "премьеры" значительной частью большевиков после октябрьского переворота, во время соглашательской кампании Викжеля и интернационалистов. Далее, устами избранного председателя оно провозгласило такую программу, изложение которой прерывалось криками: "Это большевистская программа"!".49
От имени большевиков первым выступил Бухарин. Он долго и нудно доказывал, что Чернов -- не настоящий социалист, а настоящие социалисты -большевики. Большевиков поддержали и левые эсеры. Выступавший от их имени Штейнберг, как и большевики, призывал Учредительное собрание признать верховенство власти Советов, принять Декларацию ВЦИК в качестве программы Учредительного собрания и, как следствие этого, добровольно отказаться от власти, передав ее Советам. Все это было равносильно самороспуску Учредительного собрания. Вот что пишет советский официальный историк: "Одобрив Декларацию и тем самым признав власть Советов и ее декреты, санкционировав введение основ советской конституции, Учредительное собрание могло считать свои функции исчерпанными".50 Именно это предусматривалось и первоначальным проектом Декларации:
"...Учредительное собрание, поддерживая власть Совета народных комиссаров и все декреты и постановления этой власти, считает, что задачи Учредительного собрания выполнены настоящим провозглашением основ социалистического переустройства общества и объявляет себя распущенным".51
"Правая" часть Учредительного собрания все еще не хотела верить, что большевики и левые эсеры во всех случаях Учредительное
собрание разгонят. Ведь все-таки все они были социалистами, вместе свергали царскую монархию, вместе захватывали власть. Но не было у эсеров и меньшевиков понимания хода истории, беспомощно выглядели они в зале Таврического дворца, где не происходило уже ничего, что принято называть "Историческим Событием". Там -- как прав оказался Мстиславский -- состоялось лишь зрелище для "каторжных горилл",52 в которых не осталось уже ничего высшего, только инстинкты диких зверей, да мечущиеся Чернов с Церетели.53 Стенограмма заседания 5 января отмечает:
Председатель. ...Слово имеет член Учредительного собрания Церетели.
Церетели входит на кафедру. Рукоплескания на всех скамьях, кроме крайних левых. Все встают. Сильный шум на левых скамьях.
Председатель. Граждане, покорнейше прошу вас уважать достоинство собрания... (Шум, свистки.) Покорнейше прошу не мешать мне в ведении собрания. (Голос: Долой тех, кто голосовал за смертную казнь.) Гражданин, как ваша фамилия? (Голос:Могилев!) Призываю вас в первый раз к порядку...54 (Шум, крики.) Покорнейше прошу публику не вмешиваться в дело собрания. Граждане, покорнейше прошу соблюдать спокойствие... (Шум, свистки.) Граждане, мне придется поставить вопрос о том, в состоянии ли некоторые члены вести себя так, как подобает членам Учредительного собрания. (Голос: Долой тех, кто голосовал за смертную казнь!) Гражданин Могилев, вторично призываю вас к порядку... (Шум продолжается.) Угодно вам, граждане, восстановить порядок собрания и не шуметь? Граждане, неужели мне придется напоминать, что Учредительное собрание есть место, где нужно уметь себя вести. (Шум.) Угодно Учредительному собранию, чтобы его председатель принял меры к тому, чтобы все соблюдали тишину и достоинство собрания? (Шум слева. Голос: Попробуйте!) Покорнейше прошу не шуметь. Гражданин Церетели, вы имеете слово. Церетели. Граждане, представители народа! Я взял слово к порядку, чтобы обосновать мнение фракции, к которой
я имею честь принадлежать... (Шум. Голоса: Какой фракции?)
Председатель. Покорнейше прошу не переговариваться... Граждане, не могущие сохранить спокойствие во время речи товарища Церетели, прошу вас удалиться и не мешать ему говорить. (Шум и возгласы слева: Вот еще, попробуйте!). Церетели... (Шум) ..."55
Сигналы к крику подавал Дыбенко. И эсеровское большинство было бессильно противостоять левому сектору даже в этом. Секретарь Учредительного собрания Вишняк впоследствии вспоминал:
"Голос Чернова, его увещевания, призывы и просьбы терялись в гаме и выкриках. Многие его не слышали. Мало кто слушал. Кроме беспомощно звеневшего колокольчика, в распоряжении председателя не было никаких других средств воздействия против неистовствовавших и буянивших".56
Во время выступления Церетели "каторжные гориллы" наводили на него винтовки, просто так, попугать. Все это время их предводитель Ленин лежал растянувшись в правительственной ложе и делал вид, что засыпает от скуки.
После речи Церетели состоялось голосование по повестке дня первого заседания Учредительного собрания. Большинством в 237 голосов против 146 утверждена была эсеровская повестка, и, таким образом, Собрание отказалось обсуждать Декларацию ВЦИК первым пунктом повестки дня. Надежды большевиков и левых эсеров на "самороспуск" окончательно провалились: нужно было Собрание разгонять. Для окончательного обсуждения этого вопроса большевики и левые эсеры потребовали перерыва и проведения фракционных совещаний.
Большевистскими и левоэсеровскими лидерами решено было, не прерывая собрания, "дать возможность всем вволю наболтаться, на другой день не возобновлять заседание, объявить Учредительное собрание распущенным, а депутатам предложить вернуться к себе по домам".57 Но нужно было еще, чтобы на это согласились фракции большевиков и левых эсеров. Перед
большевиками выступил Ленин и предложил с Собрания уйти.
Решение это не было новым, оно обсуждалось еще до открытия
Собрания, но часть фракции большевиков все-таки колебалась.
Вот как описывает происшедшее Н. Л. Мещеряков:
"После некоторого колебания было решено последовать совету Ильича. Для прочтения резолюции был назначен тов. Раскольников. Мы все стали собираться к возвращению в зал заседания.
Как, товарищи? Вы хотите вернуться в залу и уйти
оттуда после прочтения нашей резолюции? -- спросил
нас Владимир Ильич.
Да.
Да разве вы не понимаете, что наша резолюция об
уходе, сопровождаемая уходом всех нас, так подействует
на держащих караул солдат и матросов, что они тут же
перестреляют всех оставшихся эсеров и меньшевиков? -
был ответ Ленина.
Многие согласились с ним не сразу. После второй энергичной речи Ленина его предложение было принято".58
От фракции большевиков в Белый зал Таврического дворца явились Ломов и Раскольников. Последний прочитал декларацию большевиков об уходе.59 От имени левых эсеров аналогичное заявление вскоре сделал Карелин. Это произошло в пятом часу утра.
После ухода из Собрания большевики и левые эсеры приняли постановление о его роспуске и включении большевистской и левоэсеровской фракций Собрания в состав ВЦИК. Первоначальный проект тезисов был заготовлен заранее, но для формального утверждения декрета днем 6 января решили провести новое заседание, возможно из-за того, что в ночь на 6 января состав СНК не был собран полностью.60 Дыбенко, тем временем, отдал начальнику караула дворца А. Г. Железнякову приказ "разогнать Учредительное собрание уже после того, как из Таврического уйдут народные комиссары".61 Но Ленину нужно было застраховать себя и советское правительство от обвинений в провоцировании расстрела Собрания. И перед уходом из Таврического дворца он отдал следующее письменное распоряжение:
"Предписывается товарищам солдатам и матросам, несущим караульную службу в стенах Таврического дворца, не допускать никаких насилий по отношению к контрреволюционной части Учредительного собрания и, свободно выпуская всех из Таврического дворца, никого не впускать в него без особых приказов".62 Вслед за Лениным Таврический покинули и остальные наркомы.63 После ухода большевиков и левых эсеров фракция ПСР несколько ожила, начались прения, по предложению Чернова, решено было не расходиться до тех пор, пока не будет завершено обсуждение подготовленных эсерами законов о земле, мире и государственном устройстве. Их предполагалось опубликовать на следующий день от имени Учредительного собрания.64
Депутатов торопили, грозили потушить свет, и А.Н. Слетова срочно достала свечи. Нужно было приступать к разгону Собрания, но Дыбенко не хотелось принимать участия в возможном расстреле. В случае чего предполагалось свалить вину на Желез-някова. Дыбенко из Собрания решил уйти, но перед уходом еще раз встретился с Железняковым, у самого выхода из Таврического дворца. Железняков немедленно понял, чего хочет от него Дыбенко. Зная о формальном приказе Ленина не применять силы, Железняков "наивно" спросил: "Что мне будет, если я не выполню приказание товарища Ленина?" Дыбенко ответил: "Учредилку разгоните, а завтра разберемся".65 С этими словами Дыбенко ушел, а Железняков вернулся в Белый зал, подошел к Чернову, оглашавшему в это время проект закона о земле, немного подождал, а затем тронул Чернова за плечо. Завязался диалог:
Железняков. Я получил инструкцию, чтобы довести до вашего сведения, чтобы все присутствующие покинули зал заседания, потому что караул устал. (Голоса: "Нам не нужно караула"). Чернов. Какую инструкцию? От кого? Железняков. Я являюсь начальником охраны Таврического дворца, имею инструкцию от комиссара. Чернов. Все члены Учредительного собрания тоже очень устали, но никакая усталость не может прервать оглашение
того земельного закона, которого ждет Россия... Учредительное собрание может разойтись лишь в том случае, если будет употреблена сила!..
Железняков. ... Я прошу покинуть зал заседания".66 В зале эсеры оставались еще минут 10--15. Чернов предложил закончить заседание принятием законов без прений. Галерки ликовали, а Чернов спешно оглашал эсеровские законы.67 В 4.40 утра Железняков закрыл Собрание. Чернову не осталось ничего иного, как объявить перерыв до 5 часов дня.68
Утром Раскольников и Дыбенко пересказывали эту "веселую историю" Ленину, который, "сощурив карие глаза, сразу развеселился. -- Неужели Виктор Чернов беспрекословно подчинился... и не сделал ни малейшей попытки сопротивления? -- недоумевал Владимир Ильич; и, глубоко откинувшись в кресле, он долго и заразительно смеялся".69 В общем, как писал советский исследователь Н.Рубинштейн, "историк, который рассчитывал бы найти драматические эффекты в день пятого января 1918 г., был бы разочарован. Внешняя обстановка первого заседания Учредительного собрания и его роспуска была донельзя проста".70 Заседание, однако, было не только первым, но и последним. Днем 6 января СНК, с небольшими поправками, принял тезисы декрета о роспуске Учредительного собрания.71 В ночь с 6 на 7 января декрет был представлен на рассмотрение ВЦИК и после незначительных редакторских доработок принят большинством голосов при двух против и пяти воздержавшихся.72 7 января 1918 г. декрет был опубликован в правительственных газетах.73 А еще через несколько дней петроградцы похоронили убитых 5 января 1918 г. манифестантов на том же кладбище, где покоились жертвы несчастного расстрела 9 января 1905 года.74 18 января декретом советского правительства из всех ранее изданных советских законов были устранены "всякие ссылки на предстоящее Учредительное собрание".75
Через три дня после разгона Собрания в Петрограде собрался Третий Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Из 625 его делегатов только несколько человек не были большевиками или левыми эсерами. 13 января съезд слился с Третьим съездом Советов крестьянских депутатов, среди делегатов
которого, в свою очередь, большевиками или левыми эсерами не были лишь 16 человек. С отчетом ВЦИК на съезде выступил Свердлов, а с докладом о деятельности СНК -- Ленин, который, в частности, указал, что после двухмесячного опыта совместной работы с левыми эсерами между РСДРП (б) и ПЛСР уже нет разногласий и по большинству вопросов вырабатывается единогласное решение. По докладу Ленина резолюция, одобряющая деятельность ВЦИК и СНК, была принята фракцией левых эсеров единогласно. Левые эсеры голосовали также и за большевистские резолюции о мирных переговорах в Брест-Литовске и национальном вопросе. Большевики же, в ответ, поддержали левоэсеровскую резолюцию о принятии первого раздела "Основного закона о социализации земли"; и этот шаг советский историк Гусев справедливо рассматривает "как уступку, ... как одну из сторон принятого партией [большевиков] компромисса" по отношению к левым эсерам.76
Наверно, именно эти дни и были зенитом большевистско-лево-эсеровского союза, союза настолько тесного и, как казалось левым эсерам, прочного, что последние начали всерьез поговаривать о слиянии двух партий в одну. Троцкий пишет:
"В медовые недели коалиции эсеровские народные комиссары не раз заговаривали о желательности слияния партий. Ленин отвечал на это с максимальной уверенностью, из-под которой, однако, пробивалась наружу добродушная ирония: надо еще подождать, надо присмотреться друг к другу".77 И большевики "ждали", "присматривались".
Как и любой другой съезд, Третий Всероссийский съезд Советов заканчивал свою работу выбором нового состава ВЦИКа. Однако в этот раз выборы не были обычными. ЦИК Советов крестьянских депутатов, в котором доминировали левые эсеры, был лишен своего права входить в объединенный ВЦИК на паритетных началах. Съездом избирался теперь общий ВЦИК, при котором была создана так называемая Крестьянская секция. Ее председателем стала Спиридонова. Трудно сказать, в обмен на что согласились левые эсеры добровольно лишить руководимый ими ЦИК Советов крестьянских депутатов какой-либо
власти. Возможно, они сделали это в надежде, что большинство в объединенном ВЦИКе будет принадлежать ПЛСР. Левые эсеры действительно были близки к победе: из 306 членов, избранных во ВЦИК Третьим съездом, большевиков было 160, а левых эсеров -- 125 человек. И все-таки большевикам принадлежало абсолютное большинство. Левые эсеры прогадали или же -- просто доверились большевикам, испугавшись, что ЦИК Советов крестьянских депутатов может в какой-то момент повернуть "вправо", к эсерам. Для левых эсеров и для большевиков было куда менее опасно распустить его, образовав Крестьянскую секцию при ВЦИК.78
Уже после разгрома Учредительного собрания Ленин все-таки назвал немудрым и крайне рискованным решение большевиков и левых эсеров не откладывать созыв Учредительного собрания, но разогнать его. Ленин, впрочем, считал, что в результате все сложилось благополучно и ликвидация революционной диктатурой формальной демократии послужит хорошим уроком для будущих коммунистических революций.79 Вместе с тем большевистско-левоэсеровский союз в деле разгона Учредительного собрания упрочил сотрудничество двух партий. Со дня разгона Собрания у левых эсеров как бы не оставалось пути для отступления. Их политическая активность могла продолжаться только в коалиции с большевиками. В этой коалиции в тот момент были заинтересованы и большевики. По существу, только после Третьего съезда Советов, принявшего решение об объединении ЦИКов, большевики могли сказать с уверенностью, что их план захвата местных Советов близок к реализации. Советский историк пишет:
"Объединение верховных органов власти вызвало усиление объединительного движения на местах, и в скором времени по всей стране были созданы единые Советы... В этот период соглашение большевиков с левыми эсерами сыграло определенную положительную роль и в укреплении советской власти на местах. Оно облегчило борьбу с правыми эсерами и меньшевиками в местных Советах... Единство действий большевиков и левых эсеров в борьбе против правых эсеров и меньшевиков имело большое
значение особенно там, где... имелись... значительные
фракции правых партий..."80
Однако и судьба левых эсеров уже была предрешена Лениным. Его курс на однопартийную диктатуру никогда не знал отклонений, но лишь тактические маневры.81 После разгона Учредительного собрания, после завоевания власти на местах и ослабления враждебных большевикам партий эсеров и меньшевиков очередной жертвой советской власти должны были непременно стать сами левые эсеры. Их отношения с большевиками еще не приняли острого характера. И два вопроса, оказавшихся для ПЛСР роковыми,крестьянский и германский -- еще не проступили во всей своей остроте.
ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ ЧЕТВЕРТОЙ
"Правда", 24 декабря 1917, No 223.
В. Д Бонч-Бруевич. Избранные сочинения. Т. 3: Воспоминания о
В. И. Ленине, 1917-1924 гг. Москва, 1963, стр.128.
См.: Всероссийское Учредительное собрание. Москва--Ленинград,
1930, стр.214.
Декреты советской власти. Т. 1, Москва, 1957, стр.323--324.
"Правда", 4 января 1917, No2.
Л. Троцкий. О Ленине. Материалы для биографа. Москва, 1924, стр.93.
Ленин в воспоминаниях революционеров Латвии. Рига, 1969, стр.113.
См.: В. М. Чернов. Перед бурей. Нью-Йорк, 1953, стр. 256, 355.
Из истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии, 1917--1921.
Сборник документов. Москва, 1958, стр.88. -- "Правда", 4 января
1918, No2.
В. Д Бонч-Бруевич Избранные сочинения. Т. 3, стр. 127.
В.Д Бонч-Бруевич. Созыв Учредительного собрания. "Огонек", 1925,
No46 (137).
В. Бонч-Бруевич. На боевых постах Февральской и Октябрьской
революций. Москва, 1930, стр.246-247.
См.: Бонч-Бруевич. Избранные сочинения. Т. 3, глава "Страшное
в революции".
Цит. по кн.: О.Ф.Соловьев. Великий Октябрь и его противники.
Москва, 1968, стр.97-98.
См.: Н.Рубинштейн. Большевики и Учредительное собрание. Москва,
1938, стр.55. Несколько иные данные приводит О. Н, Знаменский:
Всероссийское Учредительное собрание. История созыва и полити
ческого крушения. Ленинград, 1976. (См. таблицы в конце книги).
См.: Н. Рубинштейн. Большевики и Учредительное собрание, стр.51;
В.И. Ленин. Сочинения. 4-е изд, Москва, 1941-1962, т. 30, стр.244.
См.: Чернов. Перед бурей, стр.356-359.
Цит. по кн.: А. Луначарский. Бывшие люди. Москва, 1922, стр,38.
См. также "Дело народа", 17 ноября 1917.
"Дело народа", 3 ноября 1917.
Б. Соколов. Зашита Учредительного собрания. "Архив русской рево
люции", 1924, т. XIII, стр.60.
Чернов. Перед бурей, стр.357.
Впрочем, Вишняк даже в 1946 г. считал, что в отношении Учредитель
ного собрания эсеры все делали исключительно правильно. (См.:
М. Вишняк. Дань прошлому. Нью-Йорк, 1954, стр. 348-351),
См.: Leon Trotzky. Lenin. (Authorized Translation). New York, 1925,
стр.123.
М.В. Вишняк. Всероссийское Учредительное собрание. Париж, 1932,
стр. 99-100.
См.: Н. Рубинштейн. К истории Учредительного собрания. Москва
Ленинград, 1931, стр.104-105.
С. Мстиславский. Пять дней. Начало и конец Февральской революции.
2-е изд. Берлин-Петербург-Москва, 1922, стр.140.
См.: Чернов. Перед бурей, стр.359. - Вишняк, Дань прошлому, стр.
357-358.
См.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 5. Москва,
1974, стр. 179.
См.: К.Т.Свердлова. Яков Михайлович Свердлов. Москва, 1976,
стр.295.
Ф. Раскольников. Рассказы мичмана Ильина. Москва, 1934, стр.6.
См.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 5, стр.
179-180.
П.Е. Дыбенко. Мятежники. Москва, 1923, стр. 108.
Бонч-Бруевич. Избранные сочинения. Т. 3, стр. 132.
См.: "Новый вечерний час", 5 января 1918, No4; "Народное слово",
6 января 1918, No 3; "Новая жизнь", 7 января 1918, No 5.
Бонч-Бруевич, Избранные сочинения. Т, 3, стр.135.
Раскольников. Рассказы мичмана Ильина, стр. 8-9.
Вишняк. Дань прошлому, стр. 362.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 3, 5-6.
Вишняк. Дань прошлому, стр.363; см. также: Свердлова, указ. соч.,
стр.297. Впрочем, эсеры быстро поняли, что дружное пение не всегда
спасает. Когда Третий съезд Советов стоя приветствовал чтение Декла
рации прав трудящихся, фракции эсеров и меньшевиков, несмотря
на возмущение зала, мужественно сидели,
Всероссийское Учредительное собрание, стр.9.
Чернов. Перед бурей, стр. 362.
М. Вишняк. Всероссийское Учредительное собрание. "Современные
записки", 1928, т. XXXIV, стр.373-374.
Отточие документа.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 14,17.
О.С. Минор. В сб.: Сборник статей разных авторов. Москва, 1918,
стр.128.
"Правда", 7 января 1918, No5.
Н. Ограновский. Дневник члена Учредительного собрания. "Голос
минувшего", 1918, No4--6, стр.15.
О. С. Минор. В сб.: Сборник статей разных авторов, стр. 128.
"Новая жизнь", 6 января 1918, No 4.
Знаменский. Всероссийское Учредительное собрание, стр.336.
ДСВ. Т. 1, стр. 320.
По выражению И. А. Бунина,
Вплоть до момента разгона Учредительного собрания Церетели все
не верил, что Собрание разгонят: "С трудом верится, чтобы боль
шевики осмелились разогнать Учредительное собрание -- ни народ,
ни история этого не простит", (Цит. по: Вишняк. Дань прошлому,
стр. 348).
Здесь и ниже отточие документа.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 36-37.
Вишняк. Дань прошлому, стр. 367.
Бонч-Бруевич. На боевых постах, стр. 249.
Д. Анин. Революция 1917 года глазами ее руководителей. Рим, 1971,
стр. 466-467.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 89-90.
Дыбенко. Мятежники, стр. ПО.
В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Москва, 1958-1962, т. 35,
стр.477--478, примечания.
Судя по воспоминаниям Ф. Раскольникова, заседание Совнаркома,
вероятно формальное, провели сразу же после вынесения во фракции
большевиков решения об уходе с заседаний Учредительного собрания.
(См.: Раскольников. Рассказы мичмана Ильина, стр. 18).
См.: Дыбенко. Мятежники, стр. 110.
Постановлением о государственном строе Россия объявлялась рес
публикой. (См.: Всероссийское Учредительное собрание, стр.113).
Вишняк почему-то считает, что это постановление, являвшееся
"результатом долгих и больших трудов, ...выдержало испытание
временем". (Вишняк. Дань прошлому, стр.345). Мемуары заканчи
вались автором в 1946 году!
Дыбенко. Мятежники, стр. ПО.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 110.
См.: С.Мстиславский. Пять дней, стр.158. - Обширный проект
"Основного закона о земле" не оглашался. Из проекта постановления
"О государственном устройстве России" были выброшены два пункта:
о лишении "царствующего дома Романовых" права на престол и об
уничтожении "монархического образа правления", а также пункт
четвертый, гласивший: "Отныне и впредь до установления основных
законов Российской демократической Федеративной республики
вся полнота государственной власти принадлежит Учредительному
собранию и отправляется его именем". (Цит. по кн.: Знаменский.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 345).
"Партия наша пропала", - проронил эсер Н.П.Ограновский, (См.:
Ограновский. Дневник члена Учредительного собрания, стр.161).
А меньшевики недоумевали: "Почему они испугались матроса Желез
някова, почему не поставили его перед необходимостью насильствен
ного разгона, арестов, расстрела высокого собрания? -- спрашивал
Н. А, Рожков. -- Политически это был бы серьезный шаг. Надо
было объявить заседание непрерывным и бороться с мужеством отчаянья". (Н. Рожков. Ход революции. В кн.: Октябрьский переворот. Факты и документы. Петроград, 1918, стр.42).
Раскольников. Рассказы мичмана Ильина, стр. 21.
"Историк-марксист", 1929, No10, стр.56. В воспоминаниях левого
эсера Штейнберга сцена разгона Учредительного собрания просто
отсутствует. Штейнберг пишет: "Было около четырех часов утра
6 января, когда Чернов объявил заседание официально закрытым
и заявил, что Собрание соберется снова на следующий день Депутаты
покинули Таврический дворец... Попыток разогнать их силой совет
ская власть не предпринимала..." (I.N.Steinberg. In Workshop of the
Revolution. New-York-Toronto, 1953, стр.55).
Есть все основания полагать, что в советское издание стенограммы Учредительного собрания были внесены изменения. Это признает и советская историография: "В 1918 г. был издан отчет заседания Учредительного собрания. На обложке этого издания напечатано, что он издан "по распоряжению председателя Учредительного собрания". (Петроград, типография, аренд, акц. о-вом "Дом Печати", 1918 г.). Сравнение этого печатного отчета с архивным дает основание предполагать, что оба они в основе имеют одну и ту же стенографическую запись, которая при издании подверглась некоторой стилистической и значительной авторской правке, вносящей иногда и исправления принципиального характера, причем конец этого печатного стенографического отчета подвергся значительным изменениям, совершенно иначе рисующим общую картину окончания заседания Учредительного собрания. В настоящем издании в основу публикации стенографического отчета положен сохранившийся неполный стенографический отчет заседания, с собственноручной надписью "М.Урицкий"...". (Всероссийское Учредительное собрание, стр. XXVII).
См.: "Ленинский сборник", XVIII. (Москва), 1931, стр.46-47, 50-51.
См.: Скрипилев. Всероссийское Учредительное собрание. Москва,
1982, стр. 203.
См.: "Правда", 7 января 1918; "Известия ЦИК", 7 января 1917.
По официальным советским данным в Москве было убито 9 мани
фестантов и ранено 30 (см.: "Пролетарская революция", 1928, No 1
/72/ стр. 127--128, 131), однако действительное число убитых было
больше.
Ленин. ПСС. Т. 35, стр.285.
См.: К. Гусев. Крах партии левых эсеров. Москва, 1963, стр. 135.
Возможно, следует читать "умеренностью", По крайней мере в храня
щемся в архиве Троцкого документе буква "в" зачеркнута каранда
шом и над ней написана буква "м". Архив Троцкого. Хогтонская
библиотека Гарвардского университета. Т-3815, папка 1, лист "Левые
эсеры".
Секция пользовалась некоторой автономией: имела свой президиум,
свои фракционные бюро и печатный орган. Большинство в ней
всегда принадлежало ПЛСР. После июльских событий секция была
преобразована в Крестьянский отдел ВЦИК и потеряла свои авто
номные права. Затем большевики объединили "отдел" с наркоматом
земледелия. Таким нехитрым образом ЦИК Советов крестьянских
депутатов в несколько месяцев был большевиками уничтожен.
См.: Trotzky. Lenin, стр. 123.
Гусев. Крах партии левых эсеров, стр. 141--142.
В лице левых эсеров Ленин не думал иметь ни верных союзников
(впрочем, союзник для Ленина всегда был потенциальным завтраш
ним врагом), ни стойких противников: "Здесь, в этом лагере, мы
имеем главную оппозицию очередным и текущим задачам момента
в более точном смысле слова; тут оппозиция людей, которые не
отказываются в принципиальном согласии с нами, которые поддер
живают нас по более существенным вопросам, чем те, по которым
критикуют, - оппозиция, соединенная с поддержкой". (Ленин.
Сочинения. 4-е изд., т. 27, стр.253). Левым эсерам не доверял и
Свердлов. Свердлова-Новгородцева в своих воспоминаниях пи
шет: "Как и Ильич, Яков Михайлович считал, что доверять левым
эсерам полностью нельзя, хотя блок с ними в настоящее время и
необходим. Он говорил, что сама по себе партия левых эсеров и
особенно ее головка крайне ненадежны..." (Свердлова, указ. соч.,
стр.286).
ГЛАВА ПЯТАЯ ВОКРУГ БРЕСТСКОГО МИРА
В советской и западной историографии о левых эсерах было создано несколько устоявшихся уже и всеми принятых легенд. Одна из них -- левые эсеры как принципиальные противники заключения мира с Германией. Даже Дойчер указывает, что идею мира с Германией не приветствовал никто из левых эсеров.1 Однако такое утверждение в корне неверно. На том начальном этапе переговоров, когда речь шла о заключении "демократического мира без аннексий и контрибуций", левые эсеры заключение мира приветствовали. Об этом пишет в своих воспоминаниях Троцкий:
"Небезынтересно, может быть, тут же отметить, что левые эсеры вовсе не сразу выступили против брест-литовского мира. По крайней мере, Спиридонова была в первое время решительной сторонницей подписания: "Мужик не хочет войны, -- говорила она, -- и примет какой угодно мир". "Подпишите сейчас же мир", -- говорила она мне в первый мой приезд из Бреста..."2
На заседании ВЦИК 8 декабря 1917 г. Спиридонова в речи о мирных переговорах заявила, что Совнаркому левые эсеры в этом вопросе оказывают "полное доверие" и "всемерную поддержку".3 Левые эсеры не верили в возможность получения помощи от пролетариата Запада,4 считали, что российские "ресурсы не так велики, как требовали бы этого стоящие на очереди вопросы",5 и о войне с Германией даже не заикались. За подписание мира в прениях по докладу о переговорах в Брест-Литовске
ПЛСР высказалась и на Третьем Всероссийском съезде Советов. Выступавший от имени левоэсеровской фракции Камков заявил, что голосующие за продолжение войны "в данный момент русской революции на плечи взваливают непомерно тяжелое бремя", что "осуществление в несколько дней лозунга -- мир без аннексий и контрибуций, на основе самоопределения народов -- почти невозможно, ибо разрешение полностью и целиком всех этих мировых задач под силу только мировой революции". Обращаясь к противникам заключения мира, Камков сказал: "Для вас необходимо одно: воюй во что бы то ни стало, воюй до последнего солдата, воюй, хотя бы это вело к гибели революции... Если на время нам придется сделать уступки, то это не наша вина..."6
Подобные заявления руководящих деятелей ПЛСР дали Ленину основания считать, что его точка зрения будет поддержана левыми эсерами. Ленин, как оказалось, не ошибся. На состоявшемся 18 февраля объединенном заседании Центральных Комитетов большевиков и левых эсеров последние проголосовали за точку зрения Ленина, за принятие германских условий мира.7 Ленин поэтому поспешил назначить на 19 февраля совместное заседание большевистской и левоэсеровской фракций ВЦИК, согласившись считать вынесенное совместно решение окончательным. Уверенный в своей победе, Ленин в ночь на 19 февраля составил текст радиообращения к немцам. Совнарком протестовал против возобновления германского наступления, но в создавшейся ситуации соглашался подчиниться насилию и формально подписать мир на предложенных Германией условиях. Текст этот был передан по радио утром 19 февраля и уже в 9.12 получен немцами, о чем был немедленно информирован генерал Гофман.8 Все это Ленин проделал еще до того, как было принято формальное совместное решение большевистской и левоэсеровской фракций ВЦИКа. Но там, где Ленин смог обойти формальную сторону с левыми эсерами, он не смог сделать того же с немцами. Последние, не заинтересованные в приостановке успешного наступления, потребовали официального письменного документа; и Ленин ответил, что курьер находится в пути.9 Германия приняла это заявление к сведению, но наступления не прекратила.
Немцами были заняты в те дни несколько городов: 18 февраля -- Двинск; 19-го -- Минск; 20-го -- Полоцк: 21-го -- Режица и Орша; 22-го -- Вольмар, Венден и Гапсаль; в ночь на 24-е --Псков и Юрьев; 25 февраля -- Борисов и Ревель; 2 марта -- Нарва. Если б не сеял Ленин панику, а разобрался в происходившем, если бы попытался получить хоть какие-то сведения о том, что за войска берут один за другим российские города, он без труда понял бы, что никакой опасности не существует, что нет угрозы, так как нет наступающей германской армии. Немцы действовали небольшими разрозненными отрядами в 100--200 человек, даже не регулярными частями, а сборными, из добровольцев. Из-за царившей у большевиков паники, из-за слухов о приближении мифических германских войск города и станции оставлялись без боя, еще до приближения противника. Двинск, например, был взят немецким отрядом в 60--100 человек. А в Режице германский отряд был столь малочислен, что не смог занять даже телеграф, который работал еще целые сутки.10 И получалось, что прав был Радек, утверждавший все это время, с конца января, что "новый поход немецкого империализма вглубь России, ввиду его политической бесцельности и даже опасности, которыми он угрожает немецкому империализму, ...невозможен".11 А ранее того на другом фронте, дипломатическом, не все уже у немцев шло гладко. Сразу же после начала германского наступления австрийское правительство высказалось против возобновления военных действий.12
Но нашло в те дни на Ленина затмение. И нельзя уже было сказать, действительно ли верил он в германское нашествие, или иные, недоступные никому более соображения толкали его на заключение немедленного фиктивного мира. 19 февраля он выступил с защитой своих лозунгов на объединенном заседании большевистской и левоэсеровской фракций ВЦИК с двухчасовой речью. Но неожиданно для Ленина, как и для многих членов ЦК ПЛСР, большинство членов ВЦИК высказалось против принятия германских условий мира. Протокол заседания ВЦИК от 19 февраля, конечно же, "не сохранился", но на следующий день орган московской большевистской организации газета "Социал-демократ" поместила краткий отчет о заседании
фракций. "Большинство стояло на той точке зрения, -- писала газета, что русская революция выдержит испытание; решено сопротивляться до последней возможности".13
Каким же нужно было быть Ленину находчивым, чтобы изловчиться и не подчиниться даже такому решению -- высшего органа советской власти. Чтобы перекрыть постановление ВЦИК Ленин 19 февраля собрал заседание Совнаркома, на котором были обсуждены "вопросы внешней политики в связи с наступлением, начатым Германией, и телеграммой, посланной сегодня ночью ЦК партии большевиков и левых с.-р, в Берлин на имя правительства Германии". Большинством голосов против двух большевистско-левоэсеровский Совнарком содержание ночной телеграммы, посланной Лениным самовольно, преждевременно и вопреки воле ВЦИК -- утвердил.14 Впервые за много дней борьбы внутри своего правительства Ленин мог вздохнуть спокойно.
Видимо, в связи с принятой ВЦИКом Советов резолюцией, в тот же день, 19 февраля по н.с, Совнарком обсудил вопрос об организации обороны и ведении революционной войны, "если революция будет поставлена перед этой необходимостью".15 Этот вопрос было поручено изучить Военной комиссии в составе Крыленко, комиссара по военным делам Подвойского, начальника морского штаба Альфатера и комиссаров Дыбенко и Расколь-никова. Доклады Крыленко и Альфатера Совнарком заслушал 20 февраля. В тот же день Петроград был объявлен на военном положении.16 21 февраля был создан Комитет революционной обороны Петрограда. Он был образован Петроградским Советом из 15 человек, в том числе всего состава Чрезвычайного штаба Петроградского военного округа, одного представителя от комиссариата по военным делам, пяти членов ВЦИКа и по паре представителей от партий большевиков и левых эсеров.17 Из большевиков в комитет вошли Зиновьев, Лашевич, Трубачев, Васильев, В.Володарский, С.И.Гусев, К.С.Еремеев, Н.И.Подвойский, М.С.Урицкий.18 Во главе комитета встал Свердлов.19 Затем туда единогласно был кооптирован Радек.20 Тогда же постановлением СНК было объявлено об организации социалистической армии, поголовной мобилизации всех рабочих и об отправке всей
буржуазии на рытье окопов под Петроградом.21 На следующий день в "Правде", за подписью Крыленко, было опубликовано еще и воззвание о создании, в дополнение к мобилизованным, добровольческих частей Красной армии.22
Под давлением обстоятельств, к объявлению революционной войны в какой-то момент склонился Ленин. Троцкий вспоминает, что, получив телеграмму о подавлении немцами революции в Финляндии, Ленин сказал: "По-видимому, придется драться, хотя и нечем. Но иного выхода на этот раз, кажется, нет..." Троцкий отмечает, что "никогда, ни раньше, ни позже", он не видел Ленина в таком возбуждении.23 Реакция Ленина объяснялась, возможно, еще и царившей среди большевиков и левых эсеров уверенностью, что Антанта договорится со странами Четверного союза и мир на Западном фронте, по выражению Троцкого, "будет построен на костях русской революции".24
Впрочем, от идеи заключения мира с Германией ЦК не отказался, а потому на заседании 22 февраля произошел фактический раскол большевистской партии. Бухарин вышел из состава ЦК и сложил с себя обязанности редактора "Правды", а группа в составе Ломова, Урицкого, Бубнова, С.Смирнова, Ин.Стукова, М. Брон-ского, В.Яковлевой, Спунде, М.Покровского и Г.Пятакова подали в ЦК заявление о своем несогласии с решением, оставив за собой право вести в партийных кругах широкую агитацию против политики ЦК. Иоффе, Дзержинский и Крестинский также заявили о своем несогласии с решением ЦК подписать мир, но воздержались от присоединения к группе Бухарина, так как это означало бы окончательно расколоть партию, а делать это они считали недопустимым.25 В этот период необыкновенного разброда в партии большевиков ПЛСР оставалась верным и преданным союзником и делала все от себя зависящее для поддержания обороноспособности страны и укрепления большевистско-лево-эсеровского блока. Когда 21 февраля Совнаркомом был утвержден декрет-воззвание "Социалистическое отечество в опасности!" и вечером того же дня передан на обсуждение во ВЦИК, левые эсеры поддержали декрет против эсеров, меньшевиков и левых коммунистов, а на следующий день, вместе с большевиками, приняли участие в работе чрезвычайного заседания расширенного