Большое небо дальней авиации

1941 ГОД. ТРАГИЧЕСКОЕ НАЧАЛО

К началу 1941 года авиационные армии были расформированы, а взамен сформированы дальнебомбардировочные авиакорпуса (дбак). При этом задачи оставались прежними: действовать по планам Генерального штаба РККА и наносить удары с целью уничтожения стратегических объектов и военно-политических центров в глубоком тылу противника…

23 октября 1940 года в штат Главного Управления ВВС была введена должность помощника начальника ГУ ВВС по ДВА. Немного позже в структуре ГУ ВВС было сформировано управление ДВА.

Одновременно с формированием новых авиационных структур и органов управления ими приходилось решать задачи повышения боеготовности авиационных частей и соединений.

1-й ак …… Новгород (управление)

40-я ад ДД …… Кречевицы (управление) …… ДБ-3ф … 1 / 1

53 дбап …… Кречевицы …… ДБ-3ф, ДБ-3А … 55 / 48

200 дбап …… Кречевицы …… ДБ-3ф … 38 / 51

7 тбап …… Сольцы …… ТБ-3 … 68 / 37

Всего …… 162 / 138

51-я ад ДД …… Едрово … ДБ-3ф … 1 / 1

7 дбап …… Едрово … ДБ-3А … 30 / 34

203 дбап …… Едрово … ДБ-3ф, ДБ-3А … 48 / 8

204 дбап …… Едрово … ДБ-3А … 33 / 8

Всего …… 112 / 51

2-й ак …… Курск (управление)

35-я ад ДД …… Брянск (управление) … ДБ-3ф … 2 / 2

100 дбап …… Орел … ДБ-3ф, ДБ-3, ТБ-3 … 71 / 41

219 дбап …… Брянск … ДБ-3ф … 46 / Нет

223 дбап …… Карачев … ДБ-3ф … 6 / Нет

Всего …… 125 / 43

48-я ад ДД …… Курск (управление) … ДБ-3, ТБ-3 … 4 / 3

51 дбап …… Курск … ДБ-3 … 58 / 40

220 дбап …… Курск … ДБ-3 … 16 / 4

221 дбап …… Щигры … ДБ-3 … 35 / 14

222 дбап …… Обоянь … ДБ-3 … 14 / 2

Всего …… 127 / 63

3-й ак …… Смоленск (управление)

52-я ад ДД …… Шаталово … ДБ-3ф … 1 / 1

98 дбап …… Шаталово … ДБ-3ф … 70 / 33

3 тбап …… Сеща … ТБ-3 … 52 / 41

212 дбап …… Смоленск … ДБ-3ф … 61 / 58

Всего …… 184 / 133

42-я ад ДД …… Боровское (управление) … ДБ-3ф … 3 / 3

96 дбап …… Боровское … ДБ-3ф … 50 / 62

207 дбап* …… Боровское … ДБ-3ф … 16 / 9

1 тбап …… Шайкоека … ТБ-3 … 41 / 41

Всего …… 110 … 115

4-й ак …… Запорожье (управление)

22-я ад ДД …… Запорожье … ДБ-3ф … 1 / Нет

8 дбап …… Запорожье, Бекетовка … ДБ-3ф … 69 / 42

11 дбап …… Запорожье, Б. Токмак … ДБ-3, ДБ-3ф … 54 / 41

21 дбап …… Саки … ДБ-3, ДБ-3ф … 72 / 50

Всего …… 196 / 133

5-я ад ДД …… Ростов-на-Дону (управление) … ДБ-3ф … 3 / 3

299 дбап …… Ростов-на-Дону … ДБ-3ф … 56 / 45

231 дбап …… Ростов-на-Дону … ДБ-3А … 19 / 9

228 дбап* …… Новочеркасск … ДБ-3ф, ДБ-3А … 10 / 13

81 дбап …… Новочеркасск … ДБ-3ф … 61 / 50

Всего …… 149 / 120

18-я ад ДД …… Скоморохи (управление) … ДБ-3ф … 3 / 4

90 дбап …… Скоморохи, Бронники … ДБ-3ф … 60 / 36

93 дбап …… Скоморохи, Журбенцы … ДБ-3ф … 58 / 45

14 тбап …… Борисполь, Гоголев … ТБ-3 … 38 … 35

ТБ-7 … 9 / 12

Всего …… 168 / 132

Итого по дальней авиации …… 1333 / 928

* В стадии формирования.

Раздел Польши и включение в состав Советского Союза Прибалтики привели к появлению общей границы между Германией и СССР, а фактически поставили лицом к лицу две сильнейшие армии Европы. Оба вождя, Сталин и Гитлер, прекрасно понимали неизбежность в перспективе военного столкновения и выполняли заключенный в августе 1939 года пакт Молотова—Риббентропа только из соображений политической целесообразности, В частности, уже 18 декабря 1940 года Гитлер подписал директиву № 21, получившую кодовое наименование план «Барбаросса», а 21 января 1941 года вышла директива «О стратегическом развертывании», уточнявшая задачи германских вооруженных сил в будущей войне с Советским Союзом. Что реально планировал Сталин в отношении Германии, до настоящего времени остается неизвестным, но в любом случае будущая война советскому руководству тоже виделась преимущественно наступательной. В соответствующем духе велось военное строительство, а лозунг «победим малой кровью, в кратчайшие сроки и на чужой территории» официальная пропаганда внедряла в сознание населения страны как непреложную истину.

Благодаря опубликованным в 1996 году на страницах «Военно-исторического журнала» планам действий приграничных военных округов в начальный период войны мы можем примерно оценить советский взгляд на будущую войну. По опыту Первой мировой войны предусматривалось определенное время, необходимое противоборствующим сторонам для мобилизации и переброски войск к границе. Но уже в этот период командование Красной армии собиралось действовать активно, в частности нанести удары по всем выявленным местам базирования вражеской авиации, железнодорожным узлам и крупным мостам с тем, чтобы затруднить развертывание войск противника. И главной ударной силой должна была стать армада тяжелых бомбардировщиков. В предвоенных планах расписывались и конкретные цели для дальнебомбардировочной авиации. Так, для 1-го дбак это были военные объекты в Данциге и Кенигсберге, для 2-го дбак — в Люблине и Катовице, 3-й дбак должен был действовать на Белостокском и Варшавском направлениях, а 4-й дбак — уничтожать цели противника на территории Румынии: нефтепромыслы Плоешти, портовые сооружения на Дунае и в Констанце.

Ясное дело, что степень готовности полков была разной: некоторые экипажи уже имели боевой опыт, опыт десантирования людей и грузов, другие — не имели ни опыта ночных полетов, ни опыта полетов в сложных метеоусловиях. Часть полков была полностью укомплектована личным составом и матчастью, другая — испытывала крайнюю нехватку и в летных кадрах, и в самолетах.

Тем не менее после первых же залпов дальнебомбардировочные корпуса приступили к действиям по планам на случай войны. 22 июня 1941 года по сигналу боевой тревоги полки 1-го дбак приступили к рассредоточению по полевым площадкам. 7-й тбап получил задание на перевозку грузов и горючего для перебазирующихся к границе частей. Дальнебомбардировочные полки, к исходу дня рассредоточившись по восьми полевым аэродромам, получили первый боевой приказ: в ночь на 23 июня самолеты 53-го дбап должны бомбить верфи, нефтехранилища, склады порта Данциг, а 7-го дбап — склады и железнодорожную станцию Кенигсберг.

Вечером 23 июня состоялся первый боевой вылет. Вернувшись на аэродром, экипажи отдыхали, пока их корабли готовились к повторному вылету, а затем вторично отправлялись на бомбометание.

Если первые вылеты прошли без потерь, то 24 июня бомбардировщики попали под зенитный обстрел и были атакованы парой Me-109 в районе между рекой Неман и поселком Гросс-Скайсгиррен. Два ДБ-3 53-го авиаполка, получив повреждения, были разбиты при вынужденной посадке на своей территории, а подбитый ДБ-3ф 7-го дбап хотя и дотянул до своей территории, но из-за приближения немецких войск был брошен экипажем.

Оценить результаты налетов позволяют немецкие документы. Так, при налете 23 июня сильные повреждения получили 8 зданий, частичные — 23 здания. Противовоздушная оборона поздно обнаружила бомбардировщики, и сигнал воздушной тревоги запоздал. В результате погибли 16 человек, имелись тяжелораненые.

А второй налет в ночь на 24 июня пришелся по пустому месту — большинство бомб упало на незастроенный район. Третий налет выполнили несколько ДБ-3 7-го дбап во второй половине дня 24 июня — бомбардировка велась с большой высоты. По немецкой информации погибли 3 человека, несколько получили ранения, сильно повреждены 3 дома.

Положение на фронте заставило советскую авиацию отказаться от дальнейших ударов по территории Восточной Пруссии и перенести усилия на борьбу с наступающими моторизованными группировками противника. По немецким оценкам: «В общей сложности на Кенигсберг сброшено приблизительно 100 бомб. Военные и промышленные объекты не пострадали. В настоящее время (к 5.7.41) авиационные налеты прекратились»^{31}.

Уже в ночь на 23 июня 3-й тяжелый бомбардировочный авиационный полк в составе 33 самолетов ТБ-3 без потерь нанес удар по войскам противника в районах Со-поцкина (Гродненский район), Венгрова и Сувалок (Польша). Вспоминает летчик Лукьянов:

«Наш полк к этому времени находился восточнее Минска. Занимались учебно-боевой работой. Тренировали авиадесантную бригаду, которая находилась рядом, в парашютных прыжках… Мы по всему чувствовали, что война близка… И вот 22 июня 1941 года. Нас разбудили рано. Жили мы в это время в летних лагерях в сосновом бору в западной части нашего аэродрома Сенча (юго-западней Марьиной Горки). По лагерю прошла команда: «Тревога, подъем, выходи строиться!» На линейке уже стоял капитан Стребулаев — командир нашей 1-й эскадрильи. В течение каких-нибудь пяти минут летный состав уже стоял в строю…

В 21 час 30 минут наш полк приступил к выполнению первого боевого ночного задания. Враг из района Сувалок танковыми колоннами устремился на восток. Полку поставлена задача — разбомбить эти колонны. Четырехмоторный корабль ТБ-3 подготовлен к полету — заправлен горючим, водой, подвешены бомбы, заряжены пулеметы. Экипаж в количестве восьми человек во главе с командиром отряда старшим лейтенантом Засыпкиным и штурманом Федориным занял свои места. Воздушные корабли один за другим направились к цели. Темная звездная ночь. Горят города Вильно, Каунас, Гродно. В 12 часов ночи приближаемся к цели. Сверху видны огоньки на шоссе из Сувалок. Вот она, цель! Штурман уточняет боевой курс. Бьют зенитки. Не сходим с курса. Штурман начинает бомбометание. Левый разворот. Сброшена еще партия бомб. И так пять заходов. На земле пять пожаров и один взрыв. В 3 часа 30 минут приземлились на своем аэродроме»^{32}.

Из состава 35-й дивизии только 100-й дбап с началом войны вылетел на боевое задание: вечером 23 июня два звена бомбардировщиков бомбили авиазавод в Люблине. Однако при возвращении сказались недостаточная штурманская подготовка: несколько экипажей потеряли ориентировку и сели на случайно подвернувшиеся площадки.

25 июня 100-й дбап передал излишки матчасти и технического состава, а также летный состав (одну эскадрилью) на формирование нового 420-го дальнебомбардировочно-го полка. Полк изначально формировался как отдельный дальнебомбардировочный, входил в резерв Ставки и готовился принять новейшие Ер-2, однако жизнь внесла свои коррективы.

Полки 3-го дбак в ночь на 23 июня бомбили железнодорожные узлы на Варшавском направлении: Седлец, Цехоновец, Острув, Бяла-Подляска. Кроме этого производились бомбардировки колонн противника, двигавшихся на восток.

22 июня по сигналу тревоги был приведен в боевую готовность и 212-й одбап, однако из-за отсутствия связи и невозможности получить разъяснения обстановки первый боевой вылет летчики совершили только 23 июня, и то по устному приказанию командира 3-го дбак полковника Н.С. Скрипко. Бомбардировке подверглись цели на территории Польши — железнодорожный узел Прага, аэродром Мокотов и военный завод на западной окраине Варшавы.

Несколько хуже обстояло дело в 18-й дивизии. 14-й тбап на 22 июня находился в летнем лагере у населенного пункта Гоголево, за исключением 2-й эскадрильи, которая осваивала бомбардировщик ТБ-7 и находилась на аэродроме в Борисполе под Киевом. Основу самолетного парка полка составляли ТБ-3, при этом, поскольку машины предполагали использовать для десантирования войск, перевозки грузов и личного состава в собственном тылу, а также для разбрасывания листовок, то бомбодержатели с некоторых самолетов были демонтированы. Ясное дело, что на приведение этих кораблей в боевую готовность потребовалось некоторое время.

Мало того, летный состав 2-й эскадрильи и вовсе не был готов к боевой работе: летчики только-только освоили взлет-посадку на ТБ-7, готовились выполнять дневные маршрутные полеты и, вероятно, поэтому не имели планов боевого использования на случай войны. Вскоре, потеряв пять самолетов в ходе налета немецкой авиации на аэродром Борисполь, 25 июня эскадрилья перелетела на тыловой аэродром Иваново, где стала основой для формировавшегося 412-го дбап.

После начала войны 22-я дивизия получила приказ: в ночь на 23 июня атаковать военно-морскую базу Констанца и железнодорожный узел Плоешти. Для выполнения задания дивизия располагала достаточным количеством опытных экипажей, однако вылет был отложен. Пользуясь заминкой, техсостав как смог закамуфлировал подручной краской свои серебристые самолеты. Запланированная бомбардировка состоялась в ночь на 26 июня: одно звено бомбило Бухарест, два звена — нефтяные промыслы Плоешти, и два — порт Констанца. Налет был успешным, однако от действий истребителей полк потерял семь самолетов.

Однако в полной мере развернуться стратегической авиации не дало положение на фронте, которое ухудшалось день ото дня. Огромные потери во фронтовой авиации, понесенные в первые же дни войны, заставили использовать огромные бомбардировщики не по назначению — для бомбежки наступавших частей вермахта, причем зачастую без истребительного прикрытия и днем на высотах, редко превышавших 2000 метров. Фактически дальнебомбардировочную авиацию бросили «на заклание».

Воспоминания летчиков ТБ-3, которые пережили те дни, поражают своей откровенностью:

«На войне случалось всякое. Немалые потери несла авиация по причине ошибок, порой трагических. Допускали ошибки и были повинны в гибели людей и дорогостоящей боевой техники и мое непосредственное командование. Как оценить поступок нашего командира полка, принявшего неграмотное, безрассудное решение? Мне повезло, мой самолет был неисправен, и я не участвовал в побоище, в котором погибло немало моих товарищей.

Дело было так… Разведка доложила, что в районе Днепропетровска большое скопление техники и живой силы противника. Командир полка принял решение не терять время, нанести бомбовый удар. Однако он не доложил вышестоящему командованию и не согласовал действия для прикрытия бомбардировщиков с помощью истребителей. Был прекрасный солнечный день. Командир полка построил экипажи для выполнения боевого задания, дав приказ об уничтожении группировки противника, скомандовал: «По самолетам!»

Все экипажи знали, на что они идут. Техники самолетов рассказывали, что, выполняя прежние команды «по самолетам», экипажи бежали к самолетам наперегонки, обгоняя друг друга, а здесь шли не торопясь, споря, размахивали руками… Дело в том, что ТБ-3 машина тихоходная, больших размеров. Боевые задания на них выполнялись, как правило, ночью, то есть обезопасив себя от истребителей противника. Днем же с обязательным прикрытием своих истребителей. Но на этом задании прикрытия истребителей не будет, так было заявлено. Все члены экипажей знали, что они идут на верную смерть. Но приказ — святое дело, его надо выполнять!

Еще при подлете к цели большая группа ТБ-3 была атакована немецкими истребителями Ме-110. Почти все наши ТБ-3 были уничтожены. За неграмотные, авантюрные действия командир полка по приговору военного трибунала был расстрелян»^{33}.

И итог был предсказуем: в Прибалтийском военном округе, имевшем в своем составе к началу войны 1142 самолета, к концу июня практически не осталось матчасти: в строю находилось только 65 исправных машин! Противник, не ощущая противодействия авиации, быстро продвигался по территории Прибалтики. Планы командования были скорректированы, и 25 июня дальние бомбардировщики 1-го авиакорпуса перенацелили на удары по наземному противнику: 53-й дбап, а за ним — 7, 200 и 204-й дбап, бомбили танковые колонны, двигавшиеся в направлении Вильно (Вильнюса) и Шяуляя. Большинство экипажей выполнили в этот день по два боевых вычета. Итог дня был печален — 25 потерянных машин!

Особенно досталось 53-му полку. Вечером 24 июня прилетевший в полк командир дивизии полковник В.Е. Батурин поставил задачу: бомбить скопление танков западнее Вильнюса. На разведку были высланы экипажи капитана Репкина и старших лейтенантов Ленькина и Богачева. Штурман А.И. Крылов принимал участие в этом вылете. В своих послевоенных мемуарах^{34} он писал, что заход на цель был произведен со стороны озера Нарочь вдоль шоссе Вильнюс — Полоцк: «дальники», как известно, летали не по плоским картам, а «по глобусу». В районе белорусского местечка Симонелы наблюдали ожесточенный бой. А при подлете к Вильнюсу увидели, что ожесточенные бои идут и на его западной и юго-западной окраинах, у вокзала, на улицах и площадях. Танки, сосредоточившиеся вокруг огромных цистерн автозаправщиков, летчики обнаружили и нанесли по ним точные удары, но от бешеного зенитного огня и атак истребителей понесли тяжелый урон. К сожалению, высланные на разведку экипажи не заметили скопления истребителей противника на вильнюсском аэродроме Парубанек. Из вылета не вернулось 17 машин (старенькие ДБ-3А, или «аннушки», как их называли в войсках, были беззащитны при атаках с задней полусферы), сам Крылов описал гибель девяти бомбардировщиков.

Руководствуясь скорее здравым смыслом, а не предписаниями по боевому применению, командование полков находило пути для снижения потерь. Экипажи перешли на бомбометание ранним утром и поздним вечером, использовали облачность, выходили на колонны с запада и т. д. Тем не менее интенсивность боевой работы сказывалась: к 1 июля численный состав 1-го дбак сократился на 60 бомбардировщиков ДБ-3, в 18-й дивизии осталось 48 исправных машин, а потери 35-й дивизии составили порядка 36 самолетов и 23 экипажа. К 30 июня 3-й дбак потерял 120 самолетов и насчитывал 32 ДБ-3 и 77 ТБ-3.

В целом потери дальнебомбардировочной авиации в первые дни войны с трудом поддаются исчислению и плохо исследованы. Так, только за один день 26 июня с боевого задания не вернулось 43 самолета ДБ-3 и ТБ-3^{35}.

Комментируя эти цифры, стоит отметить, что немало самолетов оказывались сбитыми своими же истребителями и зенитками. Опять-таки полной статистики привести на сегодняшний день практически невозможно, отметим только некоторые факты:

— в начале июля над своей территорией были сбиты два ТБ-3 7-го тбап;

— ДБ-3ф из 212-го полка, возвращавшийся 23 июня на свой аэродром, был атакован И-16;

— 28 июня другой И-16 дважды таранил ДБ-3 из 53-го полка;

— 11 июля был сбит ДБ-3 из состава 1-го дбак и еще один подбит.

И если потери относительно современных МиГ-3 и Су-2 традиционно принято списывать на незнание матчасти, то о тех же ТБ-3, которые были участниками чуть ли не каждого предвоенного воздушного парада, так сказать нельзя.

Кроме того, нельзя не отметить относительно небольшие потери ТБ-3 в первые дни войны. Это было связано прежде всего с тем, что по опыту финской войны их старались использовать преимущественно ночью. Тем не менее 3-й тбап понес значительные потери из-за того, что иногда ТБ-3 посылались на задания днем. Причем задания были на грани абсурда. Так, днем 23 июня был потерян ТБ-3, один из четырех, посланных на… разведку движения танковых колонн!

В данном случае нарушался приказ, подписанный в предвоенный период наркомом обороны Ворошиловым. Вероятно, в печальной судьбе этого полка не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что еще до начала войны командующий ЗапОВО генерал Павлов подчинил 3-й тбап непосредственно себе, что только добавило хаоса. В итоге уже к 30 июня полк лишился 11 машин, причем семь из них были сбиты истребителями противника.

По всей видимости, именно с 3-м полком связана и известнейшая история 1941 года — я имею в виду события, описанные фронтовым корреспондентом, а позднее и классиком советской военной литературы К. Симоновым в романе «Живые и мертвые»[16]:

«Синцов стоял в кузове несшегося по шоссе грузовика и плакал от ярости. Он плакал, слизывая языком стекавшие на губы соленые слезы, не замечая, что все остальные плачут вместе с ним.

— Стой, стой! — первым опомнился он и забарабанил кулаком по крыше кабины.

— Что? — высунулся шофер.

— Надо искать! — сказал Синцов. — Надо искать, — может, они все-таки живы, эти, на парашютах…

Но прочесывать лес не пришлось. Когда машина прошла еще четыреста метров и остановилась, навстречу ей из леса, сгибаясь под тяжестью ноши, вышел коренастый летчик в гимнастерке и надвинутом на самые глаза летном шлеме. Он тащил на себе второго летчика, в комбинезоне; руки раненого обнимали шею товарища, а ноги волочились по земле.

— Примите, — коротко сказал летчик…

Раненого штурмана положили в кузов, к задней стенке кабины, чтобы меньше трясло, и подложили ему под ноги кипы газет. Летчик сел рядом со своим штурманом, в головах. Потом сели все остальные. Машина тронулась».

Советские документы рисуют следующую картину: 30 июня 1941 года ВВС Западного фронта наносили удары по переправам через Березину и аэродрому Бобруйска. В 18:30 группа ТБ-3 из 3-й эскадрильи 3-го тбап в районе переправ была атакована группой Bf-109F из состава 8/JG51. Кстати, летчики этой группы только утром этого дня были перебазированы в Бобруйск как раз для прикрытия переправ.

За четыре минуты (с 17:25 по 17:28 по берлинскому времени) летчики заявили о пяти сбитых ТБ-3. И на самом деле советские потери подтверждают немецкие заявки на победы, так как в воздушном бою были потеряны 4 ТБ-3М34р (заводские № 22536, 22538, 22586 и 22628).

Экипажи замкомэска старшего лейтенанта Пожидаева Тихона Ивановича, командиров кораблей лейтенантов Тырина Александра Федоровича и Хачатурова Арсена Галустовича были сбиты и покинули свои самолеты на парашютах.

Командиру эскадрильи капитану Прыгунову Георгию Васильевичу удалось довести подбитый самолет до территории, занятой Красной армией, и произвести вынужденную посадку. Самолет сгорел, но весь экипаж уцелел.

По версии советских экипажей, они подверглись атаке 15 Me-109, в воздушном бою стрелкам экипажа Прыгунова удалось сбить один Me-109. Немцы подтверждают потерю 30 июня самолета из 8/JG51, Bf-109F-1 (зав. № 5739 уничтожен 100% от огня противника, но без подробностей).

При этом стоит немного остановиться на судьбе командиров экипажей «воздушных судов», тем более что они характерны для того периода. Итак, в ходе боя погиб только Хачатуров. Пожидаев через год был убит в воздухе при атаке истребителем противника, похоронен на месте базирования полка на кладбище с. Никифоровка (Тамбовской области), Тырин погиб в катастрофе в январе 1944 года. Войну пережил только Прыгунов, причем его судьба сложилась трагически: в марте 1942 года он попал в плен, вернулся в строй только в 1945 году, о дальнейшей судьбе информации нет, однако вряд ли в сталинском СССР его ждал теплый прием…

И тем не менее в тяжелейших условиях лета 1941 года дальние бомбардировщики, нанося удары по механизированным колоннам вермахта, все-таки задерживали их продвижение на восток. Попытки германских войск с ходу преодолеть р. Березина (30 июня 1941 года) оказались сорваны налетом экипажей 212-го одбап и 3-го дбак. Хотя потери корпуса во время дневного налета и составили 21 самолет, однако противник на противоположный берег в этот день допущен не был.

Летом 1941 года экипажам ТБ-3 пришлось выполнять и задачи, к которым они готовились перед войной, в частности, выбрасывать группы десанта. Так, 13 июля в район Могилева с четырех ТБ-3 3-го дбак был выброшен десант из 64 человек для уничтожения танков противника (до 300 машин), застрявших там из-за отсутствия горючего. Сведений об этой операции сохранилось немного, однако по ряду документов можно сделать вывод, что десантникам сопутствовал успех: в течение нескольких дней они удерживали Могилевский аэродром, на который самолетами 1-го и 3-го тбап им доставлялись боеприпасы.

Или, например, разбрасывание листовок. В этом случае интересен опыт все того же 3-го тбап. Так, только 7 сентября экипажи авиаполка выбросили 1 140 000 экземпляров листовок. В боевом донесении за эту ночь появились названия листовок и другой сброшенной литературы: «К населению областей, захваченных противником», «Вести нашей Родины», «Всеславянский митинг в Москве», газета «Рабочий путь», плакаты на польском языке.

В ночь на 8 сентября, одновременно с бомбардированием, стрелки одиннадцати экипажей произвели сброс листовок. За борт ушло 867 тыс. экземпляров на немецком языке с различными названиями: «Письма из плена», «Кто правит Германией», «Тебя ждут жена и дети домой», «Что происходит в Германии», «Обращение военнопленных к солдатам», «Он поступил правильно», «Беседа с немецким подполковником», «Бочка Геббельса», «Немецкие солдаты в русском плену», «Что говорят немецкие солдаты 188-го полка», «Правда» (на немецком языке), «Пропуск»,

На следующую ночь летчики сбросили еще 76 тыс. листовок «Вести с советской Родины», «Воззвание к немецким солдатам», «Речь тов. Молотова»^{36}.