Ахмадей торопился, и мне приходилось почти бежать, чтобы поспевать за ним.
— Сагит может прийти не один, а с друзьями! — сказал я, стараясь завязать разговор.
Но Ахмадей не отвечал: знал одно — торопился. Мы уже вышли за черту города. Позади остался вокзал, вагонное депо, Вельская пристань…
— Почему вы в лесу назначили? Разве нельзя было назначить поближе к дому? — спросил я.
Мой товарищ даже не оглянулся.
Мы миновали ларёк с газированной водой. Над железнодорожным полотном высились белые скалы. Тропа была узкая и крутая. Я еле переводил дух. Не скрою, мне стало страшно, и я пытался запомнить обратный путь. Мало ли что могло случиться в лесу…
Поднявшись на лысую вершину горы, мой друг остановился:
— Он обязан прийти сюда. Место известное.
— Пока никого нет, — с облегчением вздохнул я.
— Что ж из этого?
— А кто его знает — может, передумал…
— Нет, не передумает, — убеждённо сказал Ахмадей. С того места, где мы стояли, была видна река Белая; два парохода тянули большой плот. Один пароход выпускал белый дым, другой — чёрный. Три плотовода всей грудью упирались в громадное кормовое весло, борясь с течением.
На противоположном берегу на пляже купались мальчишки — вот счастливчики! Им нет никакого дела до дуэли…
— Пока посидим.
— Сидеть нельзя! — буркнул Ахмадей.
До сих пор мне пришлось видеть только одну дуэль, и то на сцене, когда стрелялся Ленский. На сцене всё было иначе: шёл снег… пахло клеем… Ахмадей всё перепутал, и у него не так красиво получалось, как у Ленского. Тот пел, перед тем как драться: «Куда, куда вы удалились…» Ахмадей не пел, только стоял скучный такой! Стоило поправить его, да я не решился в такую минуту лезть к нему с советами.
Единственно, что утешало меня, — это то, что наши противники могут передумать и не прийти. Однако я ошибался. По той тропе, которая вела на лысую вершину, уже взбирались две фигуры. Второму было не меньше чем лет восемнадцать. Неужели и с ним придётся драться?
— Влипли мы, — прошептал я, опасливо поглядывая на Ахмадея. — Я уже говорил, что надо было назначить поближе к дому.
Но тот только сердито зарычал.
— Молчи!
— Эй, послушай! — толкнул я Ахмадея. — Да ведь с ним Володя… Наш Володя!
Скоро в этом не осталось сомнений. Рядом с Сагитом шагал наш знаменитый боксёр. Мы не знали, что и думать. Но у меня всё-таки отлегло от сердца.
Наконец они подошли к нам. Лобастый угрюмо молчал, а Володя широко улыбался.
— Здравствуйте, «милостивые граждане»! — весело сказал он. — Значит, на дуэлях драться вздумали, население города Уфы уничтожать!
Мы молчали.
— Что ж, рыцарские нравы решили восстановить? — продолжал Володя. — Забавно!.. Когда Сагит показал мне ваше письмо, я чуть живот от смеха не надорвал. Мы ведь с Сагитом в одном спортивном обществе занимаемся. Только я — боксом, а он — плаваньем… Так из-за чего же дуэль? Что не поделили?
Ахмадей, весь красный, исподлобья посмотрел на своего врага, но не сказал ни слова. Володя поглядел на Сагита.
— Я думаю, что из-за Фатымы, — еле выдавил тот и улыбнулся.
Я очень удивился: значит, правильно говорил Яша, что надо писать «по известному вам поводу». Ведь понял человек!
— Ну вот что, Ахмадей. — Володя сделал серьёзное лицо. — Ты это дело брось! Фатыма сказала мне, что хочет заниматься плаваньем. А это уже я направил её к Сагиту… Занимается она в спортивном обществе, и ничего особенного тут нет. Или, может быть, ты весь «Спартак» на дуэль вызовешь?
Теперь и я чуть не засмеялся: с Ахмадея станет!
— Так вот, — продолжал между тем Володя, — немедленно помирись с Сагитом. И никаких мне дуэлей! Помиришься — обещаю молчать как могила. А нет — даю слово: всему «Большому оркестру» расскажу про ваших «милостивых граждан». Ох и смеяться будут!..
Деваться было некуда.
Ахмадей нехотя протянул руку Сагиту. Тот молча пожал её.
— Так-то лучше! — похлопал их по плечам Володя. — А то знаешь, Ахмадей, Сагит сам из великих драчунов: всего полгода, как бросил это детское занятие… а теперь марш по домам!
На обратном пути мы долго молчали. Я даже сожалел, что всё обошлось так мирно. О чём я буду рассказывать во дворе?
Будто отвечая моим мыслям, Ахмадей заметил.
— Здорово я его проучил!
Эта мысль мне понравилась:
— Да, когда ты съездил ему по морде, он еле устоял на ногах.
Моё заявление, как видно, пришлось по душе Ахмадею, и он, в свою очередь, добавил:
— Когда Сагит кинулся на меня, я как развернулся да как дал ему!..
Одним словом, пока дошли до дому, мы восстановили всю картину дуэли до мельчайших подробностей. Когда мы пересказывали их, нам самим становилось страшно. Даже Яша с уважением взглянул на Ахмадея, слушая наши приключения; однако не сдержался, чтобы не спросить:
— У тебя ни одного синяка, ни одной царапины? Он ни разу тебя не ударил, что ли?
Об этом мы совершенно не подумали.