Бонни и Клайд

5

Дни сменяли друг друга быстро и неразличимо. Бонни, Клайд и К. У. Мосс носились по проселкам и ютились в грязных номерах мотелей. Все трое спали в одной комнате, и поначалу это было даже забавно — по-семейному, но потом Бонни стало разбирать раздражение. Не то чтобы ей не нравился К. У. Мосс. Напротив, он ей очень даже нравился. Но его храп мешал ей спать, а главное, ей хотелось быть наедине с Клайдом, ей хотелось делать то, что делает женщина, чтобы мужчина захотел ее так, как она хотела его.

Бонни не могла понять Клайда. Не могла взять в толк, почему он не жаждет ее так, как вожделели ее плоти парни там, в Западном Далласе. Она вспоминала времена, когда работала в закусочной и здоровенные верзилы-шофера все время крутились вокруг нее, смеялись, шутили, и взгляды их были красноречивее слов. Впрочем, кое-кто выражал свои чувства не только взглядами и словами, а руками тоже. А иногда…

Но теперь все было позади. Теперь для нее существовал один только Клайд. Она хотела его неистово, как никого никогда не хотела. Она смотрела на него, и в ней просыпались такие желания, о которых она раньше и не подозревала. Она умирала от невозможности слиться с ним, отдать ему все, что только могла. Главное, внушала она себе, остаться с ним наедине, и тогда все пойдет как по маслу, как и должно быть у мужчины с женщиной. Она поговорит с Клайдом, все ему объяснит, и он поймет. К. У. Моссу придется спать отдельно. Надо лишь улучить момент.

Этот момент выдался гораздо раньше, чем она предполагала. На следующий день они остановились перекусить в забегаловке у шоссе. Они заняли будочку в задней части зала, так, чтобы Клайд мог наблюдать за дверью. Но вместо этого он и Бонни смотрели во все глаза на К. У. Мосса.

Их маленький круглый спутник озабоченно готовил себе пиршество. С методической неторопливостью он посыпал все сахарным песком — картошка, мясо, даже пиво были покрыты толстым слоем сахарною песка. Бонни не выдержала и сказала:

— Что ты делаешь, К. У.? Зачем это?

К. У. отставил сахарницу и начал есть:

— А что? — удивленно спросил он.

— Это же ужасно, — воскликнула Бонни.

— А мне нравится, — сказал К. У. с набитым ртом. Он и впрямь блаженствовал.

— Но все же делается сладким! — Бонни скорчила гримаску.

— Ну да, — согласился К. У. — Разве это плохо?

Бонни откинулась назад, на ее лице читалось отчаяние.

— О черт! — буркнул К. У.

— Что случилось? — осведомился Клайд.

— Не поставили майонеза.

К. У. выбрался из будочки и двинулся через зал к стойке. Подождав, пока он отойдет подальше, Бонни спросила:

— Клайд, почему он должен быть все время с нами?

Клайд словно не расслышал вопроса. Лицо его было сосредоточенным, глаза прищурены — он о чем-то думал. Он потянулся за сахарницей, потряс над столом и, когда темная поверхность покрылась тонким белым слоем, начал пальцем рисовать узор на песке.

— Давай-ка, я тебе покажу, что будет завтра.

— Почему, Клайд? — повторила вопрос Бонни.

— Теперь в машине останется К. У., — сказал Клайд, нахмурив лоб. — А в банк мы войдем вдвоем. Вот закуток кассира, там их четверо, а там столы и…

— Почему, Клайд?

— Что почему?

— Почему он живет с нами в одной комнате?

Он поднял на нее взгляд, лицо его помрачнело.

— А где же еще ему, по-твоему, жить? Мы же не можем расползтись по всему штату? — Клайд, похоже, сам испугался резкости, с которой прозвучали эти слова. Позволив улыбке осветить его подвижное лицо, он продолжал уже мягче: — Пока придется побыть вместе, Бонни. А вот это, — решил он вернуться к плану на песке, — дверь в банк. Ты будешь прикрывать меня отсюда.

Она взяла его руку, прижала к щеке, потерлась о ладонь и сказала:

— Просто я так сильно тебя люблю, Клайд…

— Ты лучшая девушка в Техасе, — пробормотал он, причем явно от души.

В этот момент у стола возник К. У. с банкой майонеза в руке. Он растерянно посмотрел на просыпанный песок и сказал:

— Вы высыпали весь сахар…

— Это план завтрашней операции в Минеоле, пояснил Клайд и начал есть.

— В Минеоле! — присвистнул К. У., забираясь в будку. — Черт, до нее же отсюда четыреста, а то и все пятьсот миль.

— Ну и что! Мы доедем по федеральному восемьдесят пятому шоссе до Уиллис-Пойнта, потом у Кауфмана свернем на шоссе штата номер двадцать пять и поедем по нему, пока не увидим проселок, который выведет нас на сто пятое шоссе, а оттуда до Минеолы рукой подать. В субботу днем…

Он стал объяснять им план, и они обратились в слух.

В 1932 году Минеола была самым обыкновенным городком в штате Канзас, каких по Америке сотни. Субботним днем улицы Минеолы были заполнены автомобилями и фургонами, запряженными лошадьми. Семьи фермеров приезжали в город запасаться продуктами на всю неделю. Люди говорили о плакатах, что начали появляться повсюду в городе — то были портреты президента Гувера. Время от времени попадались изображения демократа Рузвельта. Местные жители сходились на том, что этот человек, с необычайной манерой говорить, не мог набрать в Канзасе много голосов — ведь он как-никак был не с востока…

Никто не обратил внимания на большой автомобиль, подъехавший к банку. Никто не обратил внимания и на молодых людей, мужчину и женщину, вылезших из машины. Таких в Минеоле было много.

Клайд наклонился к окошку и тихо сказал К. У., оставшемуся за рулем:

— Не выключай мотор. Будь готов в любой момент отчалить.

— Не волнуйся, Клайд, — улыбнулся К. У. — Все будет отлично.

Бонни и Клайд двинулись ко входу в невыразительное коричневое деревянное строение. Банк размещался на втором этаже.

К. У. не смотрел на них. Он был занят другим: нужно было отыскать удобное место для стоянки. Наконец он нашел то, что хотел. Машина, стоявшая чуть сзади, стала отъезжать. К. У. дал задний ход и подъехал к освободившемуся месту. Пространства для большой машины было маловато, но, умело маневрируя, он вогнал ее в промежуток. Сделав дело, он удовлетворенно откинулся на спинку сиденья и взял под наблюдение вход в банк. Он ждал появления Бонни и Клайда.

В банке тем временем все шло без сучка без задоринки. Когда Бонни и Клайд вошли, то увидели, что на посту был лишь один охранник — маленький тощий человечек, лучшие годы которого были явно позади. Клайд спокойно сунул ему в нос револьвер и отобрал у него оружие.

— Спокойно, граждане, — сказала Бонни. — Это ограбление. Поднимите руки вверх и делайте, что вам скажут.

Руки тотчас же взметнулись вверх, глаза расширились. Одна женщина в страхе уронила сумочку, другая тихо вскрикнула. Кассирши быстро собирали деньги и просовывали через решетку Бонни, а та складывала их в мешок.

— Все, Клайд, — наконец сообщила она.

— Отлично, — улыбнулся он. — А теперь, граждане, оставайтесь здесь, ведите себя тихо, а коща мы покинем ваш город, можете немножко пошуметь.

Он жестом показал Бонни, чтобы она шла вперед, затем бросился вдогонку за ней. Оказавшись на улице и щурясь от яркого солнца, они побежали туда, где оставили машину и К. У. Ни автомобиля, ни водителя на месте не оказалось.

— Что за черт! — выругался Клайд. — Где машина?

Бонни беспокойно озиралась по сторонам и наконец крикнула:

— Вон она!

— Уезжаем, — крикнул Клайд К. У. — Смываемся!

К. У. завел машину, включил скорость и, бешено крутя руль, попытался выбраться со стоянки. Но у него было слишком мало места для маневров. Он подавал вперед, потом назад, вертел руль, но безуспешно. Машина безнадежно застряла. К. У. охватила паника. Он толкал переднюю и заднюю машину бамперами, пытаясь выбраться из ловушки, куда сам и залез.

— Ну давай же! — махал ему рукой Клайд, то и дело оглядываясь на банк: в любой момент могло начаться вооруженное преследование. — Давай, выбирайся!

Он махнул рукой Бонни и они, добежав до машины, упали на заднее сиденье. А К. У. все пытался освободить машину из плена.

— Ну давай же! — кричал ему Клайд. — Пошевеливайся! Сейчас прибегут легавые.

К. У. резко крутанул руль и нажал на акселератор. Большой автомобиль двинулся вперед, послышался скрежет бампера о переднюю машину.

К банку подбежал полицейский, и охранник указал на автомобиль налетчиков. Полицейский вытащил револьвер. Началась пальба.

— Поехали! — кричал Клайд.

Наконец машина выехала на улицу и резко повернула. К. У. лихорадочно сжимал руль, стараясь не потерять контроль над автомобилем. Когда они поравнялись с банком, пожилой, респектабельного вида господин без пиджака и в целлулоидовом воротничке проворно вскочил на подножку и забарабанил по стеклу. Клайд угадал в нем одного из работников банка.

— Стойте! — крикнул служащий. — Остановите эту машину!

— А ну, слезай, — крикнул в ответ Клайд. — Слезай, пока живой!

— Господи! — простонала Бонни. — Клайд, ну сделай что-нибудь!

— Исчезни! — велел Клайд служащему, махнув револьвером. — Проваливай!

Но человек продолжал молотить по стеклу кулаком. Над машиной просвистела пуля. Сзади завыла полицейская сирена. Началась погоня.

Клайд был вне себя. В голове гудело, в окно на него смотрело искаженное лицо. Его охватило волнение и ужас — чувство такое близкое и в то же время такое далекое, вызывающее в памяти давнюю угрозу из прошлого. Клайд вдруг коротко и отчаянно крикнул, наставил револьвер на человека за окном и выстрелил.

Брызнуло, разлетевшись вдребезги стекло, а лицо человека превратилось в кровавую маску. Бесконечно долгое мгновение оно маячило в окне, словно привидение без туловища, грозный, бесплотный символ смерти, затем исчезло, и Клайд со стоном откинулся на сиденье.

Между тем К. У. сражался с машиной и со своими нервами. Подобного позора он не ожидал никак. А все из-за того, что он сдуру загнал машину в узкую щель! О чем он тогда думал? К. У. глянул в зеркальце, и увидел, что за ними несется полицейская машина — красные вспышки отмечали выстрелы.

Потеха кончилась, равно как исчез и героический ореол. Но об этом думать было некогда. Все потом. Сейчас надо было оторваться от преследователей и где-нибудь поскорее укрыться. Где угодно.

Опережая полицейских на считанные минуты, они неслись по городу. Вдруг Бонни увидела выход.

— Сворачивай, К. У, — крикнула она. — На следующем же перекрестке.

Когда он свернул, она первой выскочила из машины с криками:

— За мной!

Без разговоров они двинулись к кинотеатру, расположенному в середине квартала. На афише было написано: «ЗОЛОТОИСКАТЕЛИ 1933 ГОДА».

— Входим, — распорядилась Бонни. — Они и не подумают искать нас в кино.

Ее спутники беспрекословно послушались и вошли в кинотеатр.

— Я видел этот фильм, — сообщил К. У.

Они уселись в партере в последних рядах. Бонни у самого прохода, К. У. рядом с ней, Клайд сзади. К. У. наклонился и впился зубами в плитку шоколада, что успел купить в вестибюле.

— Вам повезло, — пробормотал он, — картина только началась. Вы ничего не пропустили.

Бонни уставилась на экран, где вереница танцующих девиц в белых шортах прыгала взад-вперед по лестнице. Джинджер Роджерс пела: «Мы с тобой разбогатели». Бонни тихо стала ей подпевать.

— Обожаю мюзиклы, — бросила она через плечо Клайду.

Он нервно потряс головой, не в силах отвести взгляда от входной двери. Он потрогал револьвер, заткнутый за ремень брюк. Мало ли что может случиться. Он повернулся на стуле и уставился на макушку К. У., сидевшего впереди.

— Приятель, — прошептал он срывающимся от ярости голосом. — У тебя не в порядке котелок. Ты представляешь, что натворил?

— Я ошибся, Клайд. Извини. Не сердись.

— Из-за тебя нас чуть не поубивали, ты это понимаешь?

К. У. обернулся к нему, и на лице его появилась победная улыбка.

— Но погибли-то не мы, а этот тип из банка. Ловко ты его…

— Ты… — Клайд вовремя спохватился, чтобы не закричать во все горло. — Из-за тебя я убил человека! Убил, понимаешь?

— Извини, Клайд.

— Тупой осел.

К. У. обернулся и согласно покивал головой.

— Тупой осел и есть.

Клайд поднял руку, словно собираясь ударить его, но она лишь упала на соломенную макушку.

— Еще один такой фокус, и я отправлю тебя самого на тот свет, понял.

К. У. тихо улыбаясь, сосредоточился на экране. Шоколад был вкусным, а актрисы хорошенькими.

— Я не шучу, — грозно добавил Клайд.

— Тише! — шикнула Бонни. — Если вам так хочется поговорить, выйдите из зала.