Борьба мотивов в преступном поведении

1. Общая характеристика

Мотив — один из центральных элементов преступного поведения человека. Чтобы определить его понятие, место и функции, необходимо хотя бы кратко остановиться на общей структуре и генезисе преступного поведения.

С самого начала надо заметить, что существуют различия между преступным поведением и преступлением. Как известно, преступление — это виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное Уголовным кодексом под угрозой наказания (ст. 14 УК РФ). Оно ограничено во времени и пространстве. Начальным его моментом является приготовление, а конечным — окончание преступных действий (бездействия) — в «формальных» преступлениях либо наступление преступных последствий — в преступлениях «материальных».

Однако поведение человека, совершающего преступление, этим не ограничено.

Во-первых, оно может начаться гораздо раньше, когда еще только выявляются потребности и интересы либо происходят конфликты, порождающие намерение разрешить их преступным путем. Затем появляется мотив будущего преступления, ставятся цели, разрабатываются планы действий и т. д.

Во-вторых, и после совершения преступления та или иная деятельность субъекта может продолжаться (например, уклонение от ответственности либо, напротив, явка с повинной).

Как назвать всю эту цепочку? Преступлением — нельзя, так как оно — лишь ее часть. В криминологии поэтому стало употребляться понятие «преступное поведение». Оно условно, тем более что в законодательстве РФ не используется. Это, следовательно, сугубо научный термин, значение которого заключается в том, чтобы охватить весь комплекс намерений, действий и индивидуальных особенностей поведения преступника, выйдя за рамки собственно преступного деяния. Надо ли пояснять, что все элементы преступного поведения, которые выходят за эти рамки, не могут инкриминироваться виновному (если, конечно, они не образуют других преступлений).

Рис. 1. Основные элементы преступного поведения

Рассмотрим теперь отдельные звенья преступного поведения (см. рис. 1) более подробно.

2. Потребности

В качестве основы поведения, в том числе и преступного, часто выступают человеческие потребности.

Потребности человека отражают его зависимость от внешнего мира, нужду в чем-либо. Ощущаемая как «состояние известной нехватки, которую организм старается восполнить»[1], потребность направлена на повышение уровня активного приспособления человека к окружающей физической и социальной среде. В силу этого потребности человека являются «исходными побуждениями его к деятельности: благодаря им в них он выступает как активное, действенное существо»[2]. В конечном счете именно потребности служат внутренними причинами большинства актов поведения. «Люди привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вместо того чтобы объяснять из своих потребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются)...»[3] — писал Ф. Энгельс.

Потребности современного человека являются продуктом его исторического развития. Если попытаться классифицировать и сгруппировать основные потребности, то получится иерархическая система, состоящая из нескольких уровней (см. рис. 2).

Рис. 2 Основные потребности человека

На нижнем уровне — элементарные биологические (органические) потребности: самосохранения, размножения, а также так называемая ориентировочная потребность. В процессе социального развития человека этот уровень поглощается вышестоящим, причем потребность самосохранения преобразуется в различные материальные потребности (в пище, одежде, условиях труда и быта и т. д.), ориентировочная потребность перерастает в познавательную (нужда в знаниях, в образовании, в постоянной информации об окружающей среде). Сексуальная потребность также приобретает развитую социальную форму, включающую любовь, родительские чувства, заботу о детях и семье и т. д. Возникает новая потребность — в социальном общении, которая предполагает необходимость определить свое место в социальной группе, иметь постоянные эмоциональные контакты с окружающими, получать признание и одобрение с их стороны. Как отмечается в литературе, «человеческая потребность существует в виде социального по характеру отношения к предметам и побуждаемое им действие также социально опосредованно»[4].

Дальнейший, более высокий социально-психологический уровень развития личности связан с возникновением потребности в труде, в творчестве; на базе социального общения складывается также потребность в социальной активности; наконец, возникают мировоззренческие, идеологические потребности: осознать картину мира в целом, включая свое место в обществе, понять смысл человеческого существования.

Существует много других классификаций потребностей человека. Так, по Маслоу, выделяются пять групп потребностей (от высших к низшим): 1) потребности в самоактуализации (реализация своих возможностей и способностей; потребность в понимании и осмыслении); 2) потребность в самоуважении (в достижении, в признании, в одобрении); 3) потребности в социальных связях (в любви, нежности, социальной присоединенное™, идентификации); 4) потребность в безопасности (защита от боли, страха, холода); 5) физиологические потребности (в пище, в сексе и т. д.), автор называет их низшими потребностями, или нуждами[5].

Некоторые авторы указывают на возможность построения иерархии потребностей с точки зрения приоритета их удовлетворения, согласно которой «прежде чем активируются и начнут определять поведение потребности более высоких уровней, должны быть удовлетворены потребности низшего уровня»[6]. Думается, однако, что это не всегда так, особенно у творческих, неординарных личностей, которые нередко жертвуют материальными интересами ради высших целей.

Являются потребности объективной или субъективной категорией? Если под объективным понимать то, что в своем генезисе не зависит от сознания личности, то многие потребности надо признать объективными (например, потребности биологического уровня). Но чем выше мы поднимаемся по схеме, изображенной на рис. 2, тем потребности все более «субъективируются»: они осознаются субъектом, оцениваются им, приобретают индивидуальную окраску и все в большей степени становятся зависимыми в своем происхождении и существовании от его интеллекта и воли.

Потребности биологического уровня трудно регулировать, а порой и контролировать, например потребность самосохранения проявляется инстинктивно и подавить ее может лишь волевая натура, да и то в исключительных случаях. Потребности более высоких уровней, зависящие от самосознания личности, более подвижны и легче поддаются внутренней и внешней регуляции (разумеется, с учетом типа личности). Резюмируя, можно сказать, что потребности человека объективны в том смысле, что они действительно ему присущи, а не приписаны наблюдателем; вместе с тем они субъективны в той мере, в какой они зависят от его сознания и воли и поддаются корректировке самим субъектом.

Разумеется, перечень потребностей для различных социальных типов личности и отдельных индивидов не одинаков. Однако, с одной стороны, существуют социально-исторические типы потребностей, характерные для представителей того или иного класса или социальной группы. С другой стороны, в рамках определенного исторического типа личности существует разнообразный «спектр» потребностей, присущих конкретным индивидам в связи с их особенностями. Такой индивидуальный набор потребностей определяется всем процессом формирования личности, включая как природные свойства организма, так и влияние окружающей его в течение жизни социальной среды. При этом складываются существенные различия в потребностях как по их структуре, так и по содержанию (направленности).

Криминологические исследования показывают, что различные виды потребностей мотивируют преступное поведение с разной степенью интенсивности. Так как более 90% умышленных преступлений сводится к двум группам: корыстные и насильственные (агрессивные) деяния, то и мотивирующие их потребности тоже ограничены: это материальные, сексуальные потребности, а также потребность в социальном общении, имеющая несколько подвидов. Рассмотрим этот вопрос немного подробнее.

Материальные потребности имеют несколько градаций. Известно, что потребности есть у всех людей, но в одном случае это потребность в продуктах питания, современной одежде, хорошей квартире, в другом — в предметах роскоши, а в третьем — в накоплении денег и драгоценностей. С учетом этого можно в принципе выделить четыре основные степени материальных потребностей: 1) жизненно необходимые потребности, обеспечивающие «минимум условий существования человеческого организма»[7]; 2) нормальный стандарт потребностей, характерный для данного общества или его основной части; 3) такой объем потребностей, удовлетворение которого не является общественной нормой; их можно назвать гипертрофированными (завышенными); 4) извращенные потребности, удовлетворение которых объективно противоречит развитию личности и интересам общества (в алкоголе, наркотиках и т. д.).

Понятно, что формирование материальных потребностей тесно связано с условиями жизни людей и социально-экономической природой общественного строя.

При социалистическом строе потребности членов общества были в значительной степени нивелированы, усреднены и ограничены, что неизбежно вызывало социальную напряженность, особенно среди молодежи. При переходе к рыночной экономике никаких сдерживающих начал для ограничения потребностей не осталось; изменилась и идеология в этом отношении. Сейчас из четырех приведенных выше степеней материальных потребностей не изменились лишь первая и четвертая. Что же касается нормальных и гипертрофированных (завышенных) потребностей, то четкая грань между ними утрачена (не в последнюю очередь по вине средств массовой информации и рекламы). Возникло расслоение общества и, соответственно, изменились потребности, присущие разным классам и слоям населения.

Можно ли установить, какая часть корыстных преступлений совершается из-за жизненно необходимых потребностей, иначе говоря, из-за нужды, а какая — по другим причинам? Исследователями 1960—1970-х гг. было зафиксировано, что нужда являлась причиной 3— 6% корыстных преступлений. Современных данных на этот счет нет[8]. Была предпринята попытка восполнить отсутствие статистики экспертными оценками. Для этого выбрали 10 экспертов-ученых, виднейших специалистов по криминологии и уголовному праву, а также около 200 практиков — сотрудников органов МВД одной из центральных областей России[9]. Опрос дал неоднозначные результаты, причем мнения экспертов — ученых и практиков заметно разошлись (что в общем свидетельствует о слабой информированности отвечавших). Ученые считали, что непосредственно из-за нужды (бедности) сейчас совершается в среднем 20,5% корыстных преступлений; по мнению экспертов-практиков, эта цифра доходит до 48%. Отметим большой разброс мнений в группе практиков (от 3 до 70%). Те, кто называл небольшой процент, мотивировали свое мнение главным образом тем, что бедные люди, в том числе пенсионеры, в своей массе законопослушны, да и «воровать им нечего». Противоположное мнение основывалось на высокой латентности корыстных преступлений, особенно в сельской местности. Понятно, что представления разных экспертов о бедности и нищете оказались различными.

Не удовлетворившись ответами на указанный выше вопрос, мы задали экспертам и другой: какой процент из числа лиц, чей доход ниже черты бедности, совершает по этой причине корыстные преступления (в том числе и незарегистрированные)? В отличие от первого вопроса за 100% здесь были взяты не все корыстные преступники, а все бедные люди. Ответы экспертов оказались сходными с предыдущим. Ученые посчитали, что преступления совершают 15%, а эксперты-практики назвали цифру втрое большую: 46%.

Трудно судить о достоверности этих цифр, но если принять во внимание, что уровень жизни снизился у значительной массы населения, то выводы весьма неутешительны. «Больше стало совершаться имущественных преступлений по мотивам абсолютной нужды, ради приобретения жизненно необходимых продуктов и предметов одежды, а также по мотивам относительной нужды в целях обеспечения того уровня жизни, который становился характерным для ряда окружающих лиц»[10]. Эта тенденция была замечена криминологами еще в начале 1990-х гг. По данным В. А. Серебряковой и В. Н. Зырянова, потребность обеспечить себя и своих близких необходимыми вещами была мотивом корыстных преступлений женщин в 12% дел; желание жить не хуже, чем другие — в 20,3%[11]. Теперь эти показатели удвоились и утроились.

А как обстоит дело с мотивацией, вызванной завышенными и извращенными потребностями? Экспертам был задан вопрос: какой процент из числа лиц, занимающихся частной предпринимательской деятельностью, совершает корыстные (в том числе экономические) преступления, включая латентные? Ответы ученых и практиков полностью совпали: 79%. Сколько из них регулярно дают взятки в государственных органах или коммерческих структурах? Ответы ученых — 76%, практиков — 86%.

Еще раз вернемся к данным В. А. Серебряковой и В. Н. Зырянова, датированным началом 1990-х гг. Желание «пожить в свое удовольствие» явилось мотивом корыстных преступлений у женщин в 11,7% случаев, стремление приобрести спиртные напитки, повеселиться в компании — в 6,7%[12]. И эти показатели, несомненно, увеличились, хотя о точных цифрах судить не представляется возможным.

Бедность и богатство порождают корыстную преступность, видимо, с равной интенсивностью. Рыночная экономика разрушила систему потребностей, сложившуюся у населения в прежние годы, но еще не сформировала устойчивую новую иерархию. Этому препятствует ряд причин: экономический кризис, инфляционные процессы, неустойчивость на рынке рабочей силы, неопределенность жизненных перспектив, сильное социальное расслоение и т. п. Актуальной задачей, на наш взгляд, является не дифференциация, а сближение материальных потребностей людей путем повышения их жизненного уровня, но до этого, увы, далеко.

Извращенные потребности, доля которых в последнее время тоже увеличилась, характерны для пьяниц, наркоманов, лиц с сексуальными отклонениями. В современной России все эти явления получили широкое распространение. Спиртные напитки употребляет 80% трудоспособного населения. Каждая шестая семья сталкивается с наркологическими проблемами, вызванными употреблением наркотиков. Число лиц, хотя бы один раз употребивших наркотики, составляет 11—15%[13].

Выше речь шла главным образом о материальных потребностях и, соответственно, имущественных (корыстных) преступлениях. Что же касается мотивов агрессивной (насильственной) преступности, то их два. Если к числу насильственных преступлений относить и корыстно-насильственные (т. е. кражи, грабежи, разбои, вымогательство), то ведущим мотивом будет корысть, которая, по нашей классификации, вызвана материальными потребностями. Опрос экспертов — практических работников оценил ее распространенность в 34%. Гораздо более точным оказался анализ чисто насильственной (агрессивной) преступности, не связанной с корыстными побуждениями. Ее мотивами, судя по оценкам экспертов, являются месть (10%), личная неприязнь (21%), хулиганские побуждения при алкогольном опьянении (35%)[14].

Однако и эти данные еще не говорят о подлинных побуждениях субъекта, о тех потребностях, которые лежали в основе его агрессивного поведения. Если исходить из исследований психологов, то здесь на первый план выступают потребности в социальном общении и самосохранении личности. Это, по мнению специалистов, потребность в общении; в признании; в безопасности; в сохранении и повышении престижа или статуса; в лидерстве; в доминировании и др.[15]

В потребностях, составляющих побудительный мотив насильственных преступлений, можно различать, условно говоря, социально и нравственно приемлемые виды потребностей и те, которые противоречат общественным нормам. К первой группе можно отнести, например, потребности в признании и безопасности, которые были ущемлены другим субъектом (в уголовном деле — потерпевшим). Совершение агрессивных преступлений в конфликтной ситуации при стремлении к удовлетворению социально позитивных потребностей имело место в 17% случаев[16]. Прочие потребности, порождающие насильственную преступность, заслуживают, по меньшей мере, нравственного порицания. Так, по мнению Н. А. Барановского, стремление к удовлетворению асоциальных потребностей имело место в 65% ситуаций межличностного конфликта. Среди порожденных этими потребностями мотивов поведения стремление к насилию над другими людьми встречалось в 42% дел; к самоутверждению любыми способами — в 25%; к превосходству над окружающими — в 10%; эгоцентризм встречался в 7% дел[17] (в ряде дел наблюдалось одновременно несколько побуждений).

Исследования, проведенные Л. П. Конышевой, позволили выделить четыре формы агрессии, тесно связанные с соответствующими социальными потребностями: а) экспрессивная агрессия — неожиданное обострение межличностных отношений или провокация со стороны жертвы; б) псевдоморальные формы агрессии («борьба за справедливость»); в) инфантильная агрессия (в отношении лиц, препятствующих удовлетворению актуальной потребности); г) демонстративная, садистская агрессия, в том числе групповое самоутверждение[18].

Насколько распространены эти виды? Автор не приводит цифр, однако можно воспользоваться сходными данными. Авторы учебника по криминологии полагают, что каждое третье умышленное убийство и причинение тяжкого вреда здоровью связано с желанием преступника как можно более унизить свою жертву, а в каждом пятом тяжком преступлении против жизни и здоровья проявляется стремление к самоутверждению, к поддержанию своего «Я», самооценки, уменьшению чувства неуверенности[19]. Это — группа «г» по классификации Л. П. Конышевой.

Переход страны к рыночным отношениям, глубокий и затянувшийся кризис во всех сферах жизни привели к деформации потребностей личности, а следовательно, и к росту агрессивных проявлений.

Капитализация страны означает замену прежних отношений коллективизма и взаимопомощи (пусть во многом декларированных) откровенным эгоизмом, индивидуализмом, «войной всех против всех». Уже в 1993 г. 24,6% опрошенных граждан дали крайне отрицательную оценку существующим отношениям между людьми (против 13,7% в 1983 г.), назвав их волчьими, хамскими, отвратительными[20]. Впоследствии эти цифры только возросли. Все это в криминологическом отношении однозначно ведет к росту агрессивной мотивации, причем двух родов: агрессии как самоцели (результат фрустрации) и инструментальной агрессии, которая служит средством достижения корыстных и иных целей. Это, в свою очередь, приводит к увеличению числа наиболее опасных преступлений против личности и росту организованной преступности. Из-за имущественного расслоения населения увеличивается доля лиц, не занятых трудом. Если в 1970-х гг. не работал и не учился примерно каждый 10-й из числа совершивших умышленное убийство или причинение тяжкого вреда здоровью, то в 1990-е гг. — каждый пятый[21]. Увеличилось число бытовых, семейных, производственных конфликтов. Агрессивная мотивация поступков людей, по экспертным оценкам, возросла за эти годы минимум вдвое.

Анализируя агрессивное поведение, некоторые зарубежные и российские авторы связывают его с состоянием аномии, отчужденности, страха за собственное существование. «Мы полагаем, — пишут исследователи, — что убийцы и другие насильственные преступники — это лица с повышенной тревожностью, если понимать тревожность как ощущение угрозы своему бытию и постоянную готовность оборонять его, т. е. защитная агрессивность может быть расшифрована как защита по содержанию и агрессивность по форме, но главное, что эта защита от того, что ставит под сомнение существование индивида, угрожает ему»[22]. Развивая эту мысль, Ю. М. Антонян переносит первоначальные побудительные стимулы, связанные с самоутверждением личности, и в сферу имущественной преступности. «Наши исследования показывают, — пишет автор, — что, совершая имущественные преступления, человек, как ему кажется, психологически утверждает себя в жизни и в то же время — в собственных глазах»[23].

Такие объяснения агрессии, а тем более корысти при всей их привлекательности все же кажутся весьма спорными. Конечно, каждый человек в той или иной мере беспокоится о своем существовании, но сводить все его потребности к самосохранению и, тем более, объяснять этим самые разнообразные мотивы преступного поведения было бы неоправданным упрощением. Кроме того, не надо забывать, что та же цель самосохранения стоит и перед теми людьми, которые не совершают и не намереваются совершать преступлений. Следовательно, сама по себе эта потребность не может повлиять на социальный и правовой выбор субъекта — быть законопослушным или стать преступником.

Человеческая потребность, для того чтобы породить мотив поведения, в том числе и преступного, должна актуализироваться, т. е. вместо скрытой, пассивной формы принять активную, явную. Стремление немедленно или, во всяком случае, быстро удовлетворить эту потребность возникает, как правило, под воздействием каких-либо внешних обстоятельств. Так, нормальные материальные потребности удовлетворяются индивидом повседневно, но могут актуализироваться, например, при появлении возможности заработать лишние деньги или, напротив, при ухудшении материального положения. Потребность в самоутверждении становится более острой при ее ущемлении. Нетрудно заметить, что во всех этих случаях актуализация потребности происходит в результате взаимодействия личности с объективной социальной средой — с ситуацией, в которой оказался субъект и в которой ему предстоит действовать. При этом «запускается» механизм планирования и совершения поступка, который способствовал бы удовлетворению определенной потребности даже вопреки возникшему препятствию. В структуре этого механизма большую роль играет эмоциональное состояние личности.

3. Интересы

Отмечая значение потребности в генезисе человеческого поступка, К. Маркс писал: «Никто не может сделать что-нибудь, не делая этого вместе с тем ради какой-либо из своих потребностей и ради органа этой потребности...»[24]. Это, однако, не означает, что потребность служит всегда непосредственной, ближайшей субъективной причиной преступного поведения. Между потребностью и поступком человека в большинстве случаев стоит еще интерес, под которым понимается осознание человеком как своих потребностей, так и общих условий и средств, способствующих их удовлетворению[25]. «Именно интересы лежат в основе мотивации деятельности, определяют ее цель, а также мир ценностей и ориентации, присущих данной личности или группе лиц»[26].

Можно было бы сказать, что суть интереса заключается в удовлетворении потребности. Однако это не совсем точно, вернее, неполно. Интерес, по нашему мнению, включает осознание не только потребности, но и того более или менее длительного и сложного пути, который необходимо пройти до стадии ее удовлетворения. Этот путь зависит от характера потребности, социального статуса личности, внешних и внутренних условий поведения и многих других факторов. Для этого нужно владеть соответствующей информацией. Если, например, лицо стремится удовлетворить свою потребность в знаниях, то его интересы будут направлены на выяснение возможностей поступления в вуз, успешное окончание каждого курса и т. д. Извращенная потребность властвовать над другими людьми может породить карьеристские интересы на работе, межличностные интересы доминирования (лидерства) в семье, среди друзей и т. д.

Непосредственные интересы человека могут состоять и в том, чтобы устранить объективно сложившиеся препятствия к удовлетворению тех или иных потребностей. Представим себе, что удовлетворение потребности лица в социальном общении, в признании и одобрении этого лица со стороны ближайшего окружения затруднено из-за неприязненных отношений с новым членом коллектива. Интересы субъекта будут в таком случае состоять в том, чтобы устранить это препятствие, даже, возможно, и неправомерным путем.

Так как интерес не только объективен, но и субъективен, он может «отрываться» от реальной почвы, превращаться в вымышленные представления, фиктивные заботы, опасения или желания. Мы говорим при этом о ложно понятых интересах того или иного лица, имея в виду, что на самом деле его объективные интересы (точнее, потребности) состоят совсем в другом. Конечно, правонарушитель (как и человек, соблюдающий закон) действует исходя именно из этих субъективных представлений о своих интересах, и это обстоятельство часто служит еще одним фактором, вызывающим социально порицаемое поведение.

Поступок человека определяется далеко не одними индивидуальными потребностями и интересами личности. Большую роль играют осознание и реализация общественных потребностей и интересов. Понимание важности коллективных интересов определяет многие социально полезные поступки. Как отмечал С. Л. Рубинштейн, «именно то, что особенно значимо для человека, выступает в конечном счете в качестве мотивов и целей его деятельности и определяет подлинный стержень личности»[27]. Но в том-то и дело, что для правонарушителя коллективные интересы стоят на втором плане, а часто и вообще не присутствуют в системе его ценностных представлений.

Мотивы поведения человека, а следовательно, и его интересы не исчерпываются реализацией потребностей. «Просьба, требование, приказ, различные воздействия, исходящие от других людей и предметов окружающей среды, вызывают ...ответные действия человека помимо его потребностей или даже вопреки им»[28].

Побуждения — долг и т. п. в конечном счете также связаны с потребностями, и особенно с коллективными интересами. В этом смысле был прав С. Л. Рубинштейн, утверждавший, что «противопоставление влечения и долга есть раскалывание надвое человеческого бытия»[29]. Однако следует учесть, во-первых, что такое раскалывание практически может иметь место, когда речь идет о поведении правонарушителя; во-вторых, нужно дифференцированно подходить и к понятию долга. Когда имеются в виду государственные и общественные обязанности, долг перед Родиной, перед коллективом и т. п., то осознание этих требований не может стать источником правонарушения. Но встречается и иное представление о долге, которое свойственно некоторым категориям преступников: «долг» перед соучастниками, перед своими «дружками», которые сами замешаны в неблаговидных поступках. Здесь действительно не происходит раскалывания личности, как не происходит его у честного человека. Однако результат диаметрально противоположен: у честного гражданина сочетаются, совпадают общественный долг и личные интересы; у правонарушителя порой соединяются индивидуалистические потребности и «обязанности» по отношению к своим соучастникам.

Наряду с потребностями и интересами человека сильную мотивирующую роль играют влечения и эмоции (чувства). Под этим понимаются труднорегулируемые личностные проявления (стремления), в основном органического (биологического) характера. Известно, что многие преступления совершаются под воздействием острых эмоциональных переживаний: страха, злобы, негодования, трусости, гнева и др. Нередки они у психопатических личностей. Крайней степенью эмоционального напряжения является физиологический или патологический аффект. Начальные звенья механизма преступного поведения под влиянием эмоций «свертываются», и переход к действию следует подчас немедленно при виде объекта.

Когда, вместо того чтобы спокойно и разумно решить возникшую проблему, человек раздражается, негодует, это отрицательно сказывается и на нем, и на окружающих. От этого один шаг до оскорбления личности, хулиганского поступка или иного преступления. Не случайно влечения и эмоции порождают агрессивное поведение в бытовых ссорах и конфликтах более чем в половине всех случаев. Сочетание антиобщественной направленности личности, слабо развитого интеллекта и эмоционального возбуждения приводит в подобных ситуациях к тому, что механизмы внутреннего контроля оказываются малодейственными.

Для того чтобы те или иные потребности, интересы, влечения или эмоции сформировали мотив преступления, субъект психологически должен преодолеть еще один внутренний «барьер» — систему так называемых ценностных ориентаций, которая включает и правосознание личности. Под ценностями в социологии понимают предметы, явления и их свойства, необходимые людям в качестве средства удовлетворения их потребностей и интересов, а также идеи и побуждения в качестве нормы, цели или идеала. При определении линии своего поведения человек опирается на систему своих ценностных представлений (ориентации), в которой одни ценности располагаются выше других, им отдается предпочтение по сравнению с другими, а это, в свою очередь, влияет на мотивацию поступка, выбор целей и средств их достижения. Ценности при этом играют три роли.

Во-первых, они могут стимулировать складывающийся мотив поведения и укреплять антиобщественные намерения субъекта. Так, если материальные потребности возникли у лица, которому присуща корыстная ценностная ориентация, то можно предполагать с большой долей вероятности формирование у него корыстного мотива.

Во-вторых, ценностные ориентации в иных случаях тормозят антиобщественные проявления и блокируют формирование мотива преступления. Если материальные потребности возникли у лица с бескорыстной ориентацией, его действия будут направлены не на хищение, а, например, на поиски высокооплачиваемой работы для законного заработка необходимых средств.

В-третьих, ценностные ориентации могут стать и самостоятельным источником мотива преступления. Искаженные идеологические представления, например национализм или религиозный фанатизм, могут породить террористические или другие преступные мотивы и намерения.

Составные элементы ценностной ориентации — нравственное и правовое сознание личности. Эти категории можно рассматривать как определенные инструменты социального (внешнего) и психологического (внутреннего) контроля, которые препятствуют возникновению мотивов преступного поведения. У преступников оба эти элемента ослаблены и деформированы. Когда жизненная позиция человека характеризуется индивидуализмом, стремлением к личной выгоде или к авторитарному подавлению окружающих, трудно ожидать положительного отношения к нравственным и правовым нормам и принципам. Вот почему для лиц с антиобщественной ориентацией характерны проявления правового нигилизма, неприятия правовых требований и запретов, хотя они хорошо понимают их необходимость (и даже иногда признают на словах). Они действуют под влиянием сиюминутных побуждений, не задумываясь о законе и о возможном наказании.

Потребности, интересы, влечения, эмоции, ценностные ориентации — внутренние компоненты личности, под действием которых складывается мотив преступления.

Как же появляются негативные (или позитивные) элементы личности? Естественно, они возникают, изменяются и даже полностью преобразуются в течение всей человеческой жизни.

4. Формирование личности

Известно, что формирование личности всякого человека проходит ряд стадий, начиная с раннего детства. Это в полной мере распространяется и на преступников, и, конечно, формы их поведения закладываются еще в детстве, в условиях семьи, которая играет основную, если не решающую роль в формировании такой личности.

Было бы неверно предполагать, что родители учат детей преступному ремеслу, хотя есть и такие случаи. В основном родители стараются воспитать умных, способных, образованных и успешных людей.

Бывает и так, что родители, возможно, и не преступники, но ведут аморальный образ жизни, и многие преступники рассказывают, что родители их выгоняли из дома, не кормили, они то учились, то бросали школу, не получали ни ласки, ни заботы.

Отношение родителей к детям, забота о них, воспитание, любовь и терпимость, желание помогать ребенку, сочувствовать ему играют важную психологическую роль, которая долгое время недооценивалась. Криминологи провели социологическое и психологическое исследование, результаты которого можно представить в виде таблицы (табл. 1).

Нетрудно видеть, что на поведение детей влияет не только поведение родителей, но и их отношение к своим детям, которое подчас играет даже более важную роль (строки 1 и 3 в таблице). Вывод очевиден: доброжелательное отношение родителей к детям, любовь и забота о них — очень важные факторы дальнейшего развития личности. При опросе несовершеннолетних преступников 10% из них заявили, что мать их никогда не любила. В контрольной группе (обычная молодежь) такое заявление сделали лишь 0,73% опрошенных.

Заметим, что многие родители педагогически крайне некультурны и необразованны. Они «своим умом» доходят до того, как надо воспитывать ребенка. Если, например, какой-либо профессии людей учат 10 или более лет (инженеров, техников), то быть педагогом для собственного ребенка никто не учит.

Педагоги отмечают несколько форм негативного, неправильного отношения к детям.

Таблица 1

Отношение родителей к детям и последующее поведение детей

Во-первых, это попустительство ребенку, когда ему все дозволено, ничто не воспрещается, он вырастает маленьким эгоистом. Во-вторых, когда, по мнению родителей, их ребенок всегда прав перед окружающими, и прежде всего перед школьными учителями. Конфликты с ними такие родители всегда решают в пользу ребенка. Что из этого следует? Эгоизм и пренебрежение к учителю и к школе. В-третьих, это постоянные жалобы на ребенка всем окружающим — демонстративные, открытые, в присутствии ребенка и посторонних людей: «Мой — дурак, он ничего не понимает, его воспитывать бесполезно». Возможен педантично-подозрительный стиль отношения к детям: мальчик приходит на 15 минут позже из школы — ему говорят: «Где ты был, почему ты задержался?» Такое «воспитание» ведет к отчуждению, к поиску другого круга общения. Встречаются случаи, когда вообще все запрещается, когда детей запирают в чулане, не дают пищи и применяют физическое насилие.

Наконец, это непоследовательное поведение: сначала ребенка хвалят, когда он приходит из школы с хорошей отметкой, тут же его ругают за то, что за обедом уронил ложку или вилку на пол. Это приводит к полной дезорганизации поведения, к неуважению ни к нормам поведения, ни к родителям, потому что они меняют свое поведение в зависимости от своих эмоций, прихотей, и, таким образом, никакого реального серьезного воспитания здесь быть не может.

Школа и ближайшее окружение. Для подростков — будущих правонарушителей школа обычно является местом не исправления, а скорее дальнейшего движения по нежелательному пути. Обычно это связано с неуспеваемостью, которая обусловлена различными факторами. На часть этих факторов указывал Б. Спок: «Существует много причин, мешающих ребенку хорошо учиться. Дети, жизнь которых в первые годы складывалась тяжело, чаще всего ограничены в своих возможностях. Не менее важен также вопрос об интеллектуальных способностях ребенка, которые бывают у детей разными. Обычно мы представляем себе или одаренного ребенка, или умственно отсталого, забывая, что в обычном классе много детей со средними способностями...

Другой важный элемент плохой приспособляемости ребенка к системе — слабая мотивация... к общественно полезной деятельности. Некоторые первоклассники даже не хотят учиться читать, потому что их родители вообще почти не читают и никогда ранее не читали им книг»[30].

В результате складывается определенная последовательность отрицательных событий, приводящих подростка в конце концов на скамью подсудимых. Иногда эту последовательность называют «преступной карьерой» подростка.

Слабая успеваемость вызывает отчуждение от школы. Многие подростки бросают школу, не доучившись даже до шестого класса. Из всех несовершеннолетних правонарушителей в возрасте 16—17 лет не работали и не учились 30%, из убийц — 40%, из совершивших разбойные нападения — 37,7%[31].

Конечно, не только семья и школа, но и дальнейшая жизнь в трудовом коллективе, в обществе в целом влияет на поведение человека: приучает его к соблюдению правил поведения, морали и правовых норм или, наоборот, ведет его к отказу от соблюдения этих норм.

Большое значение имеют различные законы и постановления, регламентирующие жизнь и формирующие взгляды людей.

Как считает А. М. Яковлев, в тех обществах, которые нам известны, «социальные потребности не находят адекватного отражения в структуре и функциях социальных институтов»[32]. Можно было бы добавить, что ни одно государство, ни гражданское общество капиталистического типа, в том числе и складывающееся в России, не выполняют социальных функций, провозглашенных конституцией, или выполняют их из рук вон плохо. Поэтому не приходится удивляться, тем более возмущаться существованием в стране преступности и преступников. Сам образ жизни людей не соответствует провозглашенным идеалам.

В коллективной монографии «Социальные отклонения» (1989 г.) подчеркивалось, что образ жизни людей — не только нормативное понятие, должное, но и сущее. В таком качестве он и порождает преступность определенных общественных слоев[33]. Однако необходимо подчеркнуть еще один, может быть, наиболее важный аспект: образ жизни не только способствует преступлениям, но часто в них выражается. Преступное поведение — образ жизни довольно значительного круга людей, причем не только профессиональных преступников. Если, как полагают социологи, образ жизни — это «реально практикуемые нормы поведения людей, способы повседневной деятельности»[34], то можно с полным основанием считать ведущими преступный образ жизни не только карманного вора и мошенника, но и государственного чиновника-коррупционера, и нечестного предпринимателя, уклоняющегося от уплаты налогов, и олигарха, «высасывающего соки» из естественных монополий, и др.

Когда образ жизни человека, да и его окружения аморален, то не приходится удивляться, что в результате формируется личность, склонная к преступлениям, имеющая так называемую антиобщественную установку и в дальнейшем этот человек может совершить преступление.

Разумеется, есть не только социальные, но и биологические (генетические) факторы, влияющие на формирование личности: черты характера, тип нервной системы, сила процессов возбуждения и торможения, наконец, склонность к тем или иным эмоциональным состояниям (гнев, страх, обида и т. п.). Все эти факторы неизбежно участвуют в формировании мотива, в его изменениях и претворении в жизнь. Существует специальное понятие — так называемая группа риска, т. е. люди, которые находятся в критическом состоянии и могут при определенных условиях совершить преступление.

Обычно эти факторы — пьянство, наркомания, игромания, склонность к конфликтам, отсутствие семьи, связи с лицами, занимающимися преступным промыслом, и, наконец, склонность к физическому насилию и наличие оружия (огнестрельного или холодного). Когда эта совокупность данных есть, и к тому же человек не работает и не учится, то он считается входящим в группу риска и за его дальнейшим поведением должно быть установлено наблюдение.

Хотелось бы подчеркнуть, что отнесение человека к группе риска отнюдь не может служить основанием для его ареста или привлечения к ответственности: он пока ничего не совершил, надо просто иметь в виду, что это может случиться. Поэтому своевременный анализ группы риска и некие статистические, вероятностные прогнозы в индивидуальном плане помогают в борьбе с преступностью, прежде всего в профилактике возможных преступных действий.

Неправильное, уродливое формирование личности ведет к ее недостаточно позитивной социализации.

Термин «социализация» принят в социологии и предполагает три значения: а) знание социальных норм, т. е. норм поведения, которые приняты в обществе; б) усвоение этих норм, «интериоризация», т. е. внедрение в сознание, признание их необходимыми, согласие с этими нормами; в) установка на то, чтобы соблюдать эти нормы, действовать по закону, по правилам нравственности и т. д. Человек социализирован в той части, в которой он следует обычаям поведения людей в обществе, и живет в согласии с той общественной средой, в которой он существует.

Здесь надо сделать маленькую оговорку: преступник ведь тоже может быть социализирован в преступной среде. Если он вырос, воспитан и общается в преступной среде, то он усваивает ее нормы поведения и следует им.

Таким образом, социализация личности может быть и негативной, т. е. являться восприятием норм не обычного, нормального общества, а преступных сообществ. Это извращенная социализация, усвоение субкультуры преступного мира. Скажем, если подросток растет в семье пьяниц, людей, склонных к воровству, к другому преступному образу жизни, он в известной мере соответствующим образом и социализируется.

Итак, на индивидуальном психологическом уровне основная причина преступления — это неблагоприятное или отрицательное взаимодействие несоциализированной личности и криминальной ситуации, криминальной среды. Древние философы (Платон, Аристотель) сводили этот индивидуально-психологический уровень к плохому воспитанию. Известный российский ученый-юрист Лохвицкий в своем курсе русского уголовного права, изданном в 1867 г., писал, что государство должно заботиться о том, чтобы воспитание было распространено самым широким образом в массах, чтобы каждый мог трудиться, чтобы невежество и нищета — главные причины, источники преступления — были последствием только собственной лени.

Роль «большого общества». Формирование антиобщественной личности зависит не только от микросреды — семьи, школы, сверстников, но и от так называемого большого общества, включающего государственные и общественные институты, средства массовой информации и проч.

Не рассматривая его роль подробно, затронем только одну проблему: какие ценности пропагандируются сегодня в обществе? Это — приобретение денег любым путем, алкоголь, секс, модные автомашины, курорты, заграничные поездки, богатые особняки. Интерес к профессии у многих молодых людей измеряется деньгами. На вопрос, какие профессии они предпочли бы, ответы были следующие: банкир (40%), «преступный авторитет» (28%), звезда эстрады (23%), депутат (22%), правительственный чиновник (22%). Остальные профессии набрали менее 15%, в том числе врач — 3%, инженер — 1%[35].

Такое умонастроение не может не влиять и на общую позицию личности. Формируются завышенные потребности (а возможностей для их удовлетворения законным путем у субъекта нет); система ценностей деградирует, приближаясь к субкультуре преступного мира. Прививая такие ценности, можно воспитать человека, для которого труд — лишь источник дохода, но не интеллектуального или морального удовлетворения.

Социологи отмечают, что «отрицательный морально-психологический климат, расхождение групповых норм с общественными, трудности адаптации, отсутствие должной требовательности в некоторых коллективах, конфликты и напряженность в общении — это далеко не полный перечень причин отклоняющегося поведения, имеющих своей базой микросреду»[36].

В условиях современного кризиса в экономике, социальной и духовной жизни микросреда испытывает особую напряженность, на ней болезненно сказывается разрушение правовых и нравственных норм (так называемая аномия). И дело, конечно, не столько в бытовых (межличностных) конфликтах, сколько в том, что нормой поведения становятся эгоистические, нечестные поступки, которые сплошь и рядом поощряются друзьями, сослуживцами, а то и властями. Особенно значима в формировании личности роль государственных решений, которые часто оказываются непродуманными и несправедливыми. Все это постепенно убеждает субъекта в ничтожности общественной морали, бессилии права и ведет к противопоставлению себя социальным, нравственным и правовым институтам. Общественные противоречия неизбежно сказываются на личности, формируют антиобщественный образ жизни, различные взгляды и мотивы поведения. Все это приводит к временному или устойчивому рассогласованию личности со средой, лежащему в основе большинства форм преступного поведения.

В завершение надо отметить, что личность, как и ситуация, изменяется, в том числе и в ходе предшествующего и последующего поведения. В этом отношении целесообразно выделить семь состояний личности, складывающихся в процессе ее формирования и последующей деятельности.

Личность I. Детство, подростковый возраст. Уже здесь могут быть замечены некоторые отклонения от нормы, связанные как с характером подростка, так и с формами воспитания.

Личность II. Школа и ближайшее окружение. Здесь, если иметь в виду «трудных подростков», складывается основной стереотип их будущего антисоциального поведения. Часто это уже потенциальный преступник.

Личность III. Самостоятельная жизнь, собственные успехи и неудачи. Развитие негативных качеств или, напротив, преодоление их; выработка основных черт характера.

Личность IV. Так как в итоге мы говорим о преступнике, то здесь развитие таких черт, как завышенные притязания и неверная самооценка, как известно, не поддерживается обычным окружением (но может одобряться и стимулироваться преступной референтной группой).

Рис. 3. Взаимодействие личности и ситуации

Личность V. Формирование, а возможно, и опробование существующих нравственных норм поведения (задержание в пьяном виде, драка, конфликт в семье или, напротив, крепкая семья, уважение к сослуживцам, трезвый образ жизни, потеря контактов с прежними «дружками» и т. д.).

Личность VI. Изменение личности при подготовке и совершении преступления. Здесь и происходит основная борьба мотивов.

Личность VII. Постпреступное поведение и самооценка.

Индивидуальные причины преступления зависят от взаимодействия несоциализированной личности и криминогенной среды. Воздействие этих двух составляющих на принятие человеком решения о совершении преступления можно показать на схеме (рис. 3).

5. Роль конкретной ситуации

Под конкретной жизненной ситуацией понимается определенное сочетание объективных обстоятельств жизни человека, непосредственно влияющих на его поведение в данный момент. В криминологическом смысле это событие или состояние, вызвавшее решимость совершить общественно опасное действие, способствующее или препятствующее ему. Ситуация обычно предшествует преступлению, но может и сопровождать его совершение.

Обстоятельства жизни человека, из которых складывается конкретная ситуация, весьма различны. Это может быть длящееся состояние (например, тяжелая обстановка в семье) или кратковременное событие (конфликт с хулиганом на улице), различные поступки других людей или положение, сложившееся в обществе. Ситуация может охватывать огромные территории (при преступлениях против мира и безопасности человечества) или ограничиваться квартирой (при бытовой ссоре). Продолжительность ситуации также различна: от нескольких секунд (дорожно-транспортное происшествие) до нескольких лет (конфликты на почве ревности или мести).

Каждая жизненная ситуация имеет объективное содержание (определяется происходящими в действительности событиями) и субъективное значение (оно зависит от того, насколько данная ситуация важна с точки зрения интересов, жизненных планов и целей лица). Объективное содержание и субъективное значение ситуации могут подчас очень сильно расходиться. Например, субъект может воспринять различие во взглядах с собеседником как личное оскорбление; временные материальные трудности некоторые люди расценивают как жизненный крах и т. п. Важно отметить, что обычно человек поступает в соответствии не с ситуацией в ее объективном смысле, а со своим представлением о ней. Поэтому часто ситуация служит для него поводом к совершению преступления, хотя на самом деле она не содержала никаких провоцирующих моментов.

В психологической, а особенно в юридической литературе ситуация обычно рассматривается как некоторое единое целое, характеризующее состояние внешней среды, важное для субъекта. Но при более внимательном рассмотрении оказывается, что следует говорить не об одной, а о целом ряде ситуаций, переходящих друг в друга.

Ситуация I. Это исходное положение дел, когда еще не возникла мысль о преступлении. По сути дела, здесь речь идет об образе жизни человека, его семье, работе, отношениях с окружающими.

Ситуация II. Появление новых обстоятельств, создающих или активизирующих те или иные потребности. Например, рождается ребенок, и квартира становится тесной. Или потеря рабочего места (сокращение штата) и необходимость поисков заработка. Такую ситуацию нередко называют проблемной. Иногда такую роль приобретает конфликт.

Ситуация III. Решая ситуацию II, субъект вынужден найти путь выхода из нее. Происходит поиск объекта, рождаются планы и способы их осуществления, а далее формируется и цель необходимых действий. Реальная ситуация (II) начинает им осмысливаться по-другому; возможно, что сам субъект вносит в нее новые элементы.

Ситуация IV. На этой основе возникает мотив поведения (преступного или непреступного), который определяет дальнейшие действия субъекта. Тем самым ситуация становится преступной.

Ситуация V. Совершаются намеченные действия, в том числе преступление.

Ситуация VI. Результат достигнут, повышается самооценка; возможно раскаяние или же, напротив, бегство от правосудия.

Реагируя на любую из этих ситуаций, человек действует в соответствии с особенностями своего характера, взглядов, ценностных ориентаций. Непосредственным источником волевого акта, а следовательно, и самого преступления является взаимодействие конкретной жизненной ситуации и свойств личности преступника. Именно здесь лежит узловой момент механизма преступного поведения.

Из сказанного видно, что конкретная жизненная ситуация располагается в различных звеньях механизма преступного поведения и играет разные роли.

Во-первых, ситуация может быть главным источником мотивации преступления. Это встречается главным образом тогда, когда перед субъектом возникает трудная проблема, которую он может решить как законным, так и незаконным способом (проблемная ситуация).

Нередко проблемная ситуация переходит в конфликт, под которым понимается осознаваемое людьми столкновение противоположных интересов, стремлений, взглядов, проявляющееся в их поведении. По сути дела, речь идет о процессе, в котором два или более индивида (или группы) активно ищут возможности помешать друг другу достичь определенной цели, предотвратить удовлетворение интересов соперника или изменить его взгляды и социальные позиции. Конфликт нередко приводит к насилию, правонарушениям и преступлениям (не говоря уже о более сложных, значимых конфликтах внутриполитического или международного характера)[37]. Таким образом, он представляет собой один из источников мотивации преступного поведения (хотя и является в известном смысле вторичным).

Многие антиобщественные поступки выражаются в прямых конфликтах субъекта с окружающими людьми: ими могут быть близкие, знакомые или вовсе незнакомые граждане, члены общественных организаций, представители власти и др. Ссора в семье, приводящая к оскорблениям и насилию над личностью, хулиганство, убийство из мести или на почве ревности, сопротивление представителю власти — все это примеры различных конфликтов или действий, ими порожденных. Многие из них сложились задолго до преступления, а в нем лишь проявили себя в наиболее резкой форме.

По данным Н. А. Барановского, в межличностных конфликтах находили проявления следующие чувства (влечения) и мотивы поведения: озлобление — 52%, месть — 20%, гнев — 10%, ревность — 3%, жестокость и обида — 2%[38].

Исследования В. П. Ревина показывают, что конфликт лежал в основе 84% умышленных убийств, 78% тяжких и 86% менее тяжких телесных повреждений, совершенных в семье и быту, а также в 98% случаев истязаний и 73% случаев хулиганства в квартирах и общежитиях[39].

Во-вторых, ситуация может означать создание возможностей для удовлетворения мотива поведения и достижения тех или иных целей. Представим себе человека, испытывающего нормальные материальные потребности. Как он может их удовлетворить? Это зависит от особенностей его личности и от конкретной жизненной ситуации, в которой он находится. Эта ситуация может быть благоприятной или неблагоприятной для него. Она открывает для человека законные возможности получения средств или блокирует их. Не исключено, что ситуация подсказывает ему и незаконный путь.

Законные возможности могут быть недоступны человеку в связи с объективными причинами, например экономическим положением в стране в целом или в данной отрасли хозяйства (закрытие предприятий, безработица), особенностями политической обстановки и т. д. Однако могут быть и препятствия субъективного характера: недостаток образования у субъекта, его безынициативность, сложное семейное положение и др.

В такой ситуации у него может возникнуть мысль об использовании незаконных возможностей достижения намеченной цели. Надо заметить, что такие возможности тоже могут быть доступными, ограниченными или вовсе недоступными. Далеко не всякий может законно стать преуспевающим бизнесменом, но и незаконный путь к обогащению, особенно крупному, доступен не каждому. В советское время такие пути были в значительной степени ограничены запретом частной собственности, монополией внешней торговли, затрудненным выездом за рубеж и др. Сейчас эти возможности есть, но быстрому и крупному обогащению препятствуют конкуренция, раздел сфер влияния между преступными группировками, постепенно налаживаемый государством финансовый контроль и т. п.

Временное использование незаконных возможностей свидетельствует большей частью о ситуативном преступлении, которое может и не повториться. Систематическое же использование выгодных ситуаций способно превратиться в образ жизни, что и происходит у преступников-профессионалов, а также представителей организованной преступности и коррупции.

Социальный баланс между ситуациями, предоставляющими людям законные и незаконные возможности достижения своих целей, зависит от общей политической, социально-экономической, нравственной обстановки в стране. В период кризиса объем законных возможностей обычно сужается, в то время как незаконных — растет. Бесконтрольность поступков людей и операций юридических лиц, коррупция в государственном аппарате, слабость правоохранительных органов создают подходящие условия для действий преступных элементов, а это, в свою очередь, ведет к росту преступности.

В-третьих, конкретная ситуация может быть поводом для совершения преступления. Это значение ситуация приобретает главным образом при бытовых, непредумышленных преступлениях, например когда ссора уже происходит и мотив (месть, ревность) имеется, но не хватает малой доли, которая разожгла бы пламя взаимной ненависти, превратила ее в трагедию. Здесь ситуация (произнесенное неудачное слово, случайное оскорбление, даже косой взгляд) играет роль «спускового крючка», и происходит убийство, причинение вреда здоровью или иное преступление.

Повод может быть выдуман или спровоцирован самим преступником, что часто встречается со стороны хулиганов и насильников. Повод возможен и в корыстных преступлениях, когда вещь «плохо лежит» и тем самым «провоцирует» субъекта, уже имеющего намерение что-нибудь украсть.

Поводом может служить ситуация в неосторожных преступлениях, когда она дезориентирует или даже подталкивает субъекта к необдуманным действиям. Таковы сложные аварийные ситуации на автотранспорте, в частности неправильное поведение пешеходов или встречных водителей. Нередки опасные ситуации на охоте, при эксплуатации технических или природных объектов.

В-четвертых, конкретная ситуация может способствовать или препятствовать достижению преступного результата. Ситуация способствует этому, когда очевидна бесконтрольность имущества, отсутствие охраны и (или) сигнализации. Ситуация препятствует преступлению, если совершение его физически невозможно или чревато для преступника скорым разоблачением.

Рассмотрев роль личности в преступном поведении, зададим себе вопрос: чем же в конечном счете определяется выбор линии поведения субъекта, оказавшегося в сложной, проблемной ситуации — особенностями его личности или особенностями ситуации? Чего в мотивации преступления больше: проявления характера субъекта или давления внешней среды?

На этот вопрос пытались ответить многие исследователи. X. Хеккхаузен, суммируя результаты разных авторов, приходит к следующему выводу: «...чисто личностными факторами объясняется всего лишь 12,7% дисперсии поведения. Доля ситуационных факторов еще меньше — 10,2%. ...Напротив, взаимодействием между личностью и ситуацией объясняется значительно большая доля дисперсии, а именно 20,8%. В остальном поведенческие зависимые переменные не давали никаких оснований предпочитать как более влиятельный один источник детерминации другому»[40]. И далее: «...действующий субъект без ситуации столь же немыслим, как ситуация без субъекта. ...Любое поведение должно рано или поздно раствориться в непрерывном, двустороннем процессе взаимодействия»[41].

Этот автор исследовал правомерное поведение. Любопытно, что хотя процентное соотношение влияния личности и ситуации в преступном поведении несколько иное, но общая закономерность такая же. Криминологами установлено, что при корыстных преступлениях личность «преобладает» над ситуацией (75% уголовных дел), при насильственных тоже (71%); при неосторожных она превалирует над ситуацией в 26%, но зато «подавляется» ею в 51% случаев[42].

Эти данные дополняются и другими наблюдениями. Так, Н. В. Дибовская отмечает, что непосредственно от внезапно возникшей сложной ситуации зависело около 25% совершенных преступлений; длительные конфликты с потерпевшими повлекли около 13% преступных деяний. В 51,5% случаев преступление явилось результатом сочетания ситуации с отрицательными личностными факторами преступника[43].

Проведенные рядом авторов психологические и криминологические исследования позволяют сформулировать два важных тезиса: а) чем сложнее проблемная ситуация, тем вероятнее отступление от социальной нормы; б) при расхождении объективного содержания ситуации и ее субъективного значения (смысла) человек большей частью поступает в соответствии с субъективным значением, руководствуясь привычными стереотипами действий в таких условиях.

6. Выбор целей и средств

Таким образом, отклонение от социально полезной и правомерной линии поведения может появиться уже в начале процесса мотивации и формирования решения: при возникновении определенных потребностей и интересов, а также планов и конфликтов, связанных с их удовлетворением. Основой этих отклонений служат извращенные потребности либо такие потребности и интересы, которые не соответствуют возможностям данного лица, социальной группы, а иногда и общества в целом на данной стадии его развития. Во многих случаях расхождение между потребностями и возможностями имеет фиктивный характер, существует лишь в воображении субъекта; тем не менее этого достаточно для планирования того или иного поступка, направленного на удовлетворение этих потребностей.

Решение, принимаемое при совершении антиобщественного поступка, может быть охарактеризовано в рамках целей, поставленных субъектом, и средств их достижения. Либо те, либо другие (а иногда и те и другие вместе) находятся в противоречии с их социально полезными антиподами.

Очевидна антисоциальная сущность таких поступков, которые направлены против основ государственного и общественного строя, преследуют цели обогащения, наживы, карьеризма, мести, уклонения от ответственности за воспитание детей, от выполнения государственных, трудовых или иных общественных обязанностей. Вместе с тем нельзя не отметить, что не менее половины правонарушений являются антисоциальными главным образом в связи со средствами, применяемыми субъектами для достижения тех целей, которые сами по себе могли бы рассматриваться как социально нейтральные или даже полезные (если отвлечься от средств их достижения).

Например, многие случаи хулиганства, особенно среди подростков, порождены стремлением к самовыражению, которое, конечно, порицать само по себе нет оснований.

Нарушения законодательства при совершении различных финансово-хозяйственных и трудовых операций нередко совершаются «из благих побуждений» — ради экономической выгоды своего предприятия или учреждения, без учета отрицательного значения такого акта для всей системы хозяйства и правопорядка в целом.

Противоречие между целями, поставленными правонарушителем, средствами, которые он выбирает для решения своих жизненных задач, и теми целями и средствами, которые соответствуют интересам общества и одобряются им, — это противоречие, как правило, осознается субъектом. В большинстве случаев он достаточно ясно представляет и грозящие ему последствия. Все это ведет к образованию мотива поведения и ставит его перед необходимостью принять то или иное решение (см. рис. 4).

Принятие решения в механизме противоправного поведения есть психологический процесс, который включает осознание и сравнение факторов, имеющих значение для данного лица, выбор варианта поведения с учетом имеющейся информации и возможных последствий, планирование конкретных действий[44].

Рис. 4. Формирование решения

Неудовлетворенная потребность, личный интерес, конфликтная ситуация и другие источники мотивации противоправного поведения, разумеется, не приводят к нему фатально, автоматически. Все они способны вызывать не только преступное поведение, но и другие виды поступков. Теоретически, да и практически возможны четыре разновидности решения: 1) отказ от удовлетворения потребности; 2) выбор противоправных или аморальных средств удовлетворения потребности (в этом случае совершается правонарушение); 3) психологическое замещение, направленное на разрядку напряженности, возникшей из-за неудовлетворенной потребности; 4) пересмотр целей и мотивов поведения, а возможно, и лежащих в их основе потребностей и интересов.

Между принятием решения о выборе незаконных средств достижения целей и характером совершенного поступка нет однозначного соответствия. Характер поступка определяется многими дополнительными обстоятельствами: наличным объектом и его доступностью для посягательства; объективными условиями, способствующими совершению преступления; наконец, соображениями субъекта о личной безопасности. Поэтому противоправные действия, вызванные одинаковой потребностью и сходными интересами, могут иметь различную правовую характеристику. Например, цель материальной выгоды достигается не только в результате совершения кражи, грабежа, разбоя, мошенничества, вымогательства или должностного присвоения, но и путем взяточничества, незаконной сделки и др. Вот почему, в частности, криминологическая классификация преступлений не совпадает с уголовно-правовой, которая не раскрывает ни субъективных, ни объективных причин преступного поведения.

Таким же образом обстоит дело и в случаях «замещения» неудовлетворенной потребности. Характер преступления при замещении часто совершенно случаен; для субъекта важно лишь, что оно способно обеспечить ему определенную «разрядку» и удовлетворить чувство ущемленного самолюбия. В силу этого механизм замещения часто приводит к совершению таких преступлений, которые якобы демонстрируют силу, храбрость, независимость и другие качества, способные поддержать завышенную самооценку субъекта или поднять его престиж в глазах окружающих.

По данным Г. С. Саркисова, примерно в 60% случаев совершения хулиганства потерпевшие и обвиняемые ранее друг друга совсем не знали[45]. 69% обвиняемых была свойственна повышенная обидчивость, 56% — болезненное самолюбие[46].

Последующие стадии преступного поведения: совершение преступления и постпреступные действия мы рассмотрим позднее.