Борьба мотивов в преступном поведении

1. Психологический подход

Для того чтобы подробно рассмотреть проблему борьбы мотивов в преступном поведении, недостаточно ограничиться определением мотива; нужно также конкретно представлять, о каких мотивах идет речь. Для этого необходим по крайней мере перечень мотивов, а еще лучше — их классификация.

«Существует столько различных мотивов, сколько... эквивалентных классов отношений „индивид — среда“»[62] Поэтому не удивительно, что очень многие психологи пытались дать свою классификацию. Остановимся лишь на наиболее известных классификациях, а затем попытаемся суммировать достоинства и недостатки психологического подхода к решению этого вопроса.

Так, Р. Кеттелл перечисляет следующие мотивы поведения: любопытство, сексуальность, общительность, опека, самоутверждение, безопасность, голод, гнев, отвращение, нужда в помощи, подчинение[63]. Нетрудно видеть, что, во-первых, перечень крайне неполон и, во-вторых, не имеет единого основания классификации.

Стремясь избежать этих недостатков, психологи создавали существенно различавшиеся перечни. Еще Мак-Даугалл предложил перечень мотивов на базе, как он считал, основных инстинктов человека. В результате был создан следующий список: бегство (страх); неприятие (отвращение); любознательность (удивление); агрессивность (гнев); самоуничижение (служение); самоутверждение (воодушевление); родительский инстинкт (нежность); стадный инстинкт; инстинкт приобретательства; инстинкт созидания[64].

Через 20 с лишним лет тот же автор значительно усовершенствовал свой перечень, который приобрел следующий вид: 1) добывание пищи; 2) отвращение; 3) сексуальность; 4) страх; 5) любознательность; 6) покровительство; 7) общение; 8) самоутверждение; 9) подчинение; 10) гнев и агрессия; 11) призыв о помощи; 12) созидание; 13) приобретательство; 14) смех; 15) комфорт; 16) отдых и сон; 17) бродяжничество; 18) физиологические нужды[65].

Представляется, что здесь смешаны мотивы и виды деятельности, эмоции и состояния. И вновь основание классификации неясно.

Известный психолог X. Мюррей продолжил эти исследования и составил следующий перечень мотивов, который, по его мнению, базируется на потребностях человека (здесь уже прослеживается основание классификации)[66]. Перечень дан в алфавитном порядке: 1) агрессия; 2) доброжелательство; 3) доминирование; 4) достижение; 5) защита; 6) игра; 7) избегание вреда; 8) независимость; 9) неприятие; 10) обучение; 11) осмысление; 12) познание; 13) поиск помощи; 14) покровительство; 15) понимание; 16) привлечение внимания; 17) признание; 18) приобретательство; 19) противодействие; 20) разъяснение; 21) сексуальность; 22) созидание; 23) уважение; 24) унижение.

Неудовлетворенность классификациями мотивов привела к многочисленным попыткам так или иначе сгруппировать мотивы, сходные по их происхождению или целенаправленности. Так, Гилфорд (в 1959 г.) составил следующий список мотивационных факторов:

A. Факторы, соответствующие органическим потребностям: 1) голод; 2) сексуальная потребность; 3) общая активность.

Б. Потребности, относящиеся к условиям среды: 1) комфорт; 2) порядок и чистота; 3) уважение со стороны окружающих.

B. Потребности, связанные с работой: 1) честолюбие; 2) упорство; 3) выносливость.

Г. Потребности, связанные с положением индивида: 1) свобода; 2) независимость; 3) конформизм; 4) честность.

Д. Социальные потребности: 1) находиться среди людей; 2) угождать людям; 3) дисциплинированность; 4) агрессивность.

Е. Общие интересы: 1) потребность в риске; 2) потребность в безопасности; 3) потребность в развлечениях[67].

Нетрудно видеть, что здесь смешаны потребности, мотивы (выделены курсивом) и ситуационные факторы. Так что классификацией мотивов этот перечень можно признать лишь с большой натяжкой.

Продолжая эти попытки, русский психолог В. Г. Леонтьев выделил шесть групп мотивов: 1) социальные; 2) стремление к высокой квалификации; 3) самореализация; 4) следование традиции; 5) принципиальность; 6) достижение[68]. Этот перечень явно неполный, например, совсем не упомянуты органические потребности (мотивы).

Одной из удачных группировок считается предложенная в 1954 г. А. Маслоу. Он делит как потребности, так и мотивы на высшие и низшие по их социальному уровню. Низшие («потребности нужды») — физиологические (голод, жажда, сексуальная потребность и т. п.); далее по возрастающей — потребности в безопасности и защите от боли, страха, гнева и неустроенности; затем потребности в социальных связях (любви, нежности, присоединенное™, идентификации); далее следуют потребности в самоуважении, признании, одобрении и достижениях; высший уровень — самоактуализация, потребность в понимании и осмыслении[69].

В связи с этим перечнем Маслоу делает несколько замечаний: 1) высшие потребности генетически более поздние; 2) чем выше уровень потребности, тем менее она необходима для выживания и тем легче от нее освободиться; 3) жизнь на более высоком уровне потребностей означает и более высокую биологическую эффективность (большую ее продолжительность, лучшее здоровье и др.); 4) высшие потребности субъективно не воспринимаются как менее насущные; 5) осуществление высших потребностей обогащает внутренний мир и способствует развитию личности.

Думается, что эти соображения вполне можно отнести и к соответствующим мотивам поведения людей.

Мы привели лишь наиболее значительные концепции мотиваций. Какие оценки, с точки зрения юриста, им можно дать?

К достоинствам перечисленных работ я бы отнес полноту и разнообразие описания мотивов поведения, попытку их ранжировать по социальной и личностной значимости, а также стремление установить взаимосвязь потребностей и мотивов поведения с социальными условиями жизни людей.

Однако заметны и недостатки: некая умозрительность при составлении перечней, отрыв от бытовых жизненных ситуаций, в том числе преступлений. Пожалуй, лишь один автор заметил, что «нет такого пространства, где можно было бы уберечься от мотивации негативного характера»[70]. Большинство работ психологов опиралось на исследования поведения школьников и студентов, а не широких слоев населения. Преступников же изучают только те социальные психологи, что работают в пенитенциарной системе или преподают в юридических вузах[71]. Поэтому психологический подход при классификации мотивов непременно нужно дополнить и юридическим подходом.

2. Юридический подход

Для юридической классификации мотивов преступного поведения есть, казалось бы, более чем достаточные основания, прежде всего нормы УК РФ, но дело в том, что уголовный закон Российской Федерации, как и многих других стран, о мотивах преступлений говорит чрезвычайно скупо. Это, несомненно, пережитки прежних времен, когда на субъективную сторону преступлений, в том числе на мотивы, не обращали особого внимания.

В результате даже в новой редакции УК РФ (2006 г.) слово «мотив» упоминается (в Особенной части) только пять раз: п. «л» ст. 105 говорит об убийстве «по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды или кровной мести». То же повторяется в п. «е» ст. 111 («Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью»), в п. «е» ст. 112 («Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью», п. «з» ст. 117 («Истязание») и в п. «б» ч. 2 ст. 244 («Надругательство над телами умерших и местами их захоронения»).

Большей частью для обозначения мотива используются другие выражения: «побуждения» (14 раз), «заинтересованность» (шесть раз), «цель» (18 раз). Слово «месть» (без указания, что это — мотив, побуждение или цель) — два раза. В итоге термины, более или менее связанные с мотивацией, используются в УК 45 раз.

Перейдем теперь к классификации мотивов преступлений. Как известно, классификация — это распределение предметов, явлений или понятий по определенным классам, группам в зависимости от их основных признаков. Классификация применяется во всех науках, в том числе в юриспруденции. В частности, в уголовном праве она выражена в систематизации преступлений по определенным признакам, предусмотренным в УК РФ.

В российской правовой системе и в уголовном законодательстве основой для классификации преступлений служит объект преступного посягательства, т. е. то благо, тот общественный интерес, на который посягает преступник. Эта классификация полезна, по крайней мере, в двух отношениях: во-первых, она распределяет все преступления по направленности этого посягательства — против личности, имущества, государственных, общественных интересов и т. д. и тем самым группирует их по определенным признакам, а во-вторых, она дает представление о смежных составах преступлений. Например, нормы о краже, грабеже и других подобных преступлениях находятся в одной главе УК РФ, и это позволяет сравнить такие преступления и правильно применить соответствующую статью на практике.

Годится ли такая уголовно-правовая классификация для криминологии? Этот вопрос рано или поздно возникает в ходе развития науки. Учебники по криминологии тоже вначале следовали уголовно-правовой классификации преступлений.

Хорошо это или плохо? Поначалу казалось, что хорошо, потому что сближает уголовное право с криминологией, дает возможность изучить именно те преступления, которые содержатся в Уголовном кодексе, и некоторые даже считали, что именно такая классификация в криминологии подтверждает то, что криминология не есть самостоятельная наука, а лишь часть уголовного права, и виды преступлений там изучаются в той же самой последовательности. Однако со временем выяснилось, что такая классификация, может быть, и полезна с точки зрения связи с уголовно-правовой классификацией, уголовно-правовыми понятиями, но она мало что дает для самой криминологической науки. Ведь надо определить цели классификации.

Классификация, которая содержится в УК РФ, для изучения причин преступности вообще ничего не дает, так как не упоминает об обстоятельствах, факторах, признаках, которые бы относились к причинам преступности. Поэтому криминология должна выработать самостоятельную классификацию, и такие попытки делаются.

В ряде учебников по криминологии, которые вышли уже в конце XX — начале XXI в., этот вопрос решался двояко. Например, упоминались политические преступления (такого термина в УК РФ нет) или выделялись корыстные преступления, между тем как в УК РФ нет такой главы. Корысть — это не объект посягательства, а мотив.

Возникает вопрос: если исходить из задач криминологии, то какая же классификация должна быть принята или что должно быть основанием такой классификации? Чтобы ответить на этот вопрос, надо решить, какие из элементов преступления ближе всего к причинам преступности.

Объект преступления для этой цели непригоден. То же самое относится и к объективной стороне преступления — это еще более уголовно-правовой признак, чем какой-нибудь другой. Что касается субъекта преступления, то его характеристика очень скудная, о причинах преступности в ней ничего не говорится. Однако если обратиться к субъективной стороне преступления, то здесь возможностей больше, и на первый план для криминологии выступает мотив преступного посягательства.

Именно он раскрывает причину, почему определенный субъект стал совершать преступные действия, чем вызвано его преступное поведение, но мотив преступления — это, конечно, не полная характеристика причины, а только выражение субъективного отношения человека к совершаемому действию.

В отечественной литературе сложилось несколько вариантов классификаций, исходящих из мотива. Упомяну лишь некоторые из них.

Классификация И. Н. Даныиина была проста: он сгруппировал мотивы по основным видам преступлений, предусмотренным Уголовным кодексом (мотивы убийства, хищения, спекуляции и т. д.)[72]. П. С. Дагель выделил три группы мотивов поведения людей: 1) общественно опасные: это мотивы антигосударственные, низменные личные, религиозные; 2) нейтральные (обида, вызванная неправильным поведением потерпевшего; стыд; жалость; сострадание); 3) общественно полезные мотивы[73]. Таким образом, П. С. Дагелю удалось выйти за пределы уголовного кодекса.

С. А. Тарарухин все мотивы преступлений делил на общественные и личные, причем последние, в свою очередь, подразделялись на вызванные потребностями и на порожденные эмоциями и состояниями[74].

Мотивация преступлений несовершеннолетних преступников была глубоко изучена Н. А. Дремовой и К. Е. Игошевым.

Много занимался классификацией мотивов В. В. Лунеев. В одной из ранних работ он делил их на шесть групп: 1) политические; 2) корыстные; 3) насильственно-эгоистические; 4) анархически-индивидуалистические; 5) легкомысленно-безответственные; 6) трусливо-малодушные[75].

В статье 2005 г. эта классификация изменена и выглядит следующим образом: 1) политические; 2) корыстные; 3) насильственно-эгоистические (агрессивные); 4) анархические; 5) легкомысленные (при неосторожных преступлениях)[76].

Под политическим мотивом преступления следует понимать побуждение, направленное против существующего общественного строя, формы власти либо отдельных ее представителей — политических и государственных деятелей. Если с этим определением согласиться, то список преступлений, совершаемых по политическим мотивам, должен включать такие преступления, как государственная измена, шпионаж, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, насильственный захват или удержание власти, вооруженный мятеж, организация экстремистского сообщества, диверсия и др. Это кажется очевидным, однако на самом деле перечень неточен (и неполон) в двух отношениях.

Во-первых, мы ведь классифицируем мотивы, а не сами преступные деяния, а эти мотивы даже в перечисленных случаях могут и не иметь политического характера (например, измена или шпионаж из корыстных побуждений). Во-вторых, в УК РФ есть немало преступлений, которые не входят в раздел X, но могут быть совершены по политическим мотивам. Это и терроризм, и убийство, и похищение человека, и нарушение равноправия граждан, и массовые беспорядки, и даже противоправные действия, совершенные в ходе избирательной кампании.

Еще сложнее ситуация с корыстными мотивами. По нашим подсчетам, в УК РФ нет ни одной главы Специальной части, где не встретились бы несколько преступлений, которые могут иметь корыстную мотивацию. Не случайно корыстная преступность составляет в России 70—89% от всего числа зарегистрированных деяний.

Название насильственных (агрессивных) преступлений свидетельствует скорее о способе их совершения, но если вскрыть их мотивацию, то будет видно, что в ее основе лежат отрицательные эмоциональные побуждения, вызванные, главным образом, межличностными конфликтами. Большую роль при этом играет и уродливое, искаженное самоутверждение личности. Удельный вес этих преступлений колеблется в пределах 30%.

Преступления анархической мотивации разработаны в научном отношении недостаточно, но такой мотив есть, и он порождает не только хулиганство и вандализм, но и нарушение профессиональных обязанностей, безразличие к порядку, дисциплине, общественной безопасности и нормам нравственности. Разгильдяйство — вот наиболее подходящее бытовое название для этой группы.

Наконец, преступления с легкомысленной мотивацией. Может быть, точнее было бы сказать, что в этой группе нет мотивов самой преступной деятельности, так как преступления совершаются не умышленно, а по неосторожности. Однако есть многочисленные мотивы, которые так или иначе приводят к противоправному результату. Это и безответственное отношение к правилам безопасности на всех видах транспорта, и легкомысленная оценка реальной ситуации, и отсутствие элементарного прогнозирования последствий собственных действий. Мотивы легкомысленного поведения крайне разнообразны и вместе с тем образуют единую группу, объединенную в значительной степени особенностями личности субъекта.

Завершая этот обзор юридических классификаций мотивов, надо подчеркнуть, что мы исходили исключительно из анализа преступных действий, не касаясь других форм поведения, которые изучают психологи (в том числе и в мотивационной сфере). Как видно, юридический подход оказался столь же, если не более ограниченным по своему предметному содержанию. Он односторонен, а потому недостаточен для анализа такого непростого явления, как борьба мотивов, в которой нет ни правовых, ни психологических ограничений.

Что же можно отнести к плюсам, а что — к минусам юридического подхода? Несомненным достоинством являются попытки систематизировать и классифицировать все мотивы преступлений. Недостаток же состоит в том, что юристы (криминалисты и криминологи, за исключением, может быть, П. С. Дагеля) принимают во внимание только мотивы, порицаемые обществом и законом. А ведь всякое поведение, в том числе и преступное, может вызываться и позитивными побуждениями, например дружбой, преданностью общему делу, взаимопомощью, хотя бы и имеющими противоправную цель. Эти мотивы тоже надо изучать. Для этого необходимо сделать попытку соединить психологический и правовой подходы, чтобы сопоставить те позитивные и негативные мотивы, которые могут встретиться, конкурировать и действовать в ходе преступного поведения.

3. Комплексный подход

При комплексном подходе надо принять во внимание как позитивные, так и негативные мотивы. Ведь борьба мотивов большей частью и выражается в том, что в конечном счете «добро побеждает зло» или наоборот. Значит, прежде всего нужен список тех и иных мотивов человеческого поведения, и не абстрактного, а взятого из реальной жизни и, по возможности, таких мотивов, которые могут быть сопоставимы между собой. Список негативных мотивов мы возьмем из уголовного права и криминологии, а позитивных — главным образом из приведенных выше исследований психологов.

Весьма логичным представляется непосредственное противопоставление негативных и позитивных качеств не только на схеме, но и в жизни, но это невозможно. В действительности против одного негативного мотива можно выдвинуть несколько позитивных, и наоборот. Например, распространенный мотив — корысть — нейтрализуется не только бескорыстием, но и такими мотивами, как непримиримость к преступности, общественный долг, уважение к закону и др.

Надо также иметь в виду, что оба списка далеко не исчерпывающие. Есть такие мотивы, которые могут быть негативными или позитивными в зависимости от сложившейся ситуации: гордость, самоутверждение, сексуальность, агрессия, любовь и ревность, стремление подчиняться, стремление руководить, честолюбие, уход от опасности (страх), риск, страсть к приключениям, мотив достижения цели и многое другое. Лишь конкретный человек в конкретной обстановке вырабатывает мотив своего поведения (или несколько мотивов), а мы их классифицируем в меру своего правосознания и понимания человеческой психологии.

Достаточно сказать, например, что мотив достижения цели может иметь самую различную социальную направленность: целью может быть решение сложной проблемы, но и достижение преступной цели укладывается в категорию «стремления к достижению». Вспомним Раскольникова из романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Не деньги старухи-процентщицы были нужны ему, а уверенность в том, способен ли он, Раскольников, на любой поступок, вплоть до убийства...