— Ты серьезно? — Обнимает меня Машка. — Эй, ну не плачь. Ничего же плохого не произошло…
— Да это катастрофа! — Вскрикиваю я, чуть ли не захлебываясь слезами.
— Ну подожди ты. Он же тебя не оттолкнул? Или оттолкнул? Или может ругаться на…
— Он никак не отреагировал. Никак! Было бы куда проще, если бы он заорал, начал ругаться, убежал или еще что. Да что угодно!
— Прям вообще никакой реакции?
— Маш, ну совсем.
— Ну значит, все не так плохо. Не накручивай себя, подруга.
— Да как тут…
— Пошли фильм посмотрим? Там попкорн стоит и ждет, когда уже настанет его очередь. Точно говорю, легче сразу станет.
— Только не мелодраму. Терпеть их не могу.
— Я знаю. Пошли.
Машка помогает мне встать, обнимает за плечи и уводит в комнату. Остаток ночи мы смеемся, закидываем друг друга попкорном, а под утро все убираем.
На работу собираться совершенно не хочется, но ничего не поделать. Рабочую пятницу никто не отменял. Пока пытаюсь смыть макияж, сотню раз проклинаю Машку за выбор помады. Но раз ночью спокойно отреагировала, то нечего и от своих слов отказываться. Приходится даже стрелки нарисовать, чтобы губы не так сильно выделялись. Но ничего не помогает. Видимо, сегодня придется быть красивой.
До работы меня довозит Машка на своей скромной немецкой машине последнего года выпуска, и я захожу в здание на трясущихся коленях. Только бы не встретить Павла Сергеевича! Но мои желания обречены оставаться лишь желаниями.
— Доброе утро, — бубню я себе под нос и сразу же прячусь за компьютером от удивленного моим поведением Павла Сергеевича.
— Хм, и вам. Доброе утро. Выспались?
— Нет. Поспать не удалось.
— Понятно. Как нога?
— Павел Сергеевич! Ну что за допрос! Ходит, как видите.
— Валерия, обычная вежливость.
Я не нахожу, что ответить, только лишь про себя кривляюсь, коверкая фразу директора “обычная вежливость”. Ночью тоже была эта вежливость? Обидеть не хотел или что? А сейчас делает вид, что ничего не произошло, как будто действительно ничего не было! Или каждая вторая на него так вешается, что парень просто привык? Не хочу быть одной и этих дам, что вешаются на красивых и успешных при первой же возможности.
Впрочем, дальше рабочий день проходит, как обычно. Бумаги, бумаги и еще раз бумаги. Благо, что за подписью к Павлу Сергеевичу подходить не приходится. Я б не пережила!
— Валерия, вы закончили?
Директор будто пристально следит за мной, видя, как я откладываю очередную порцию бумаг в сторону. Их осталось только сшить и убрать в архив.
— Частично. Еще одна стопка бумаг готова для укомплектования в архив.
— Прекрасно. Собирайтесь.
— Что? Куда?
— Как куда? На обед. Вы опять забыли, что существует такое понятие?
— Я как обычно.
— Обычно у вас теперь по-другому.
— Это как? Даже интересно.
— Вы обедаете со мной, раз в одиночку у вас это не получается. Можете выбрать место, остальное оставьте мне.
— Неее, я на такое не соглашалась.
— Я вас не спрашивал. Собирайтесь.
— Я никуда не пойду! Я работать. А вам желаю приятного аппетита.
— Валерия, повторяю последний раз. Собирайтесь. Если вы сами никуда не идете, значит, придется вас понести.
Только не это! Все внутри меня сжимается в комок. А еще не поздно притвориться стулом? Но раз я начала гнуть свою линию, то никуда не сверну. Сказала “нет”, значит так оно и будет. Больше отступать в своих решениях в угоду кому-либо я не собираюсь.
— Значит вы никуда не идете?
— Не иду.
— Отлично.
Павел Сергеевич закидывает ранец за спину и выходит из кабинета. Только он переступает порог, я выдыхаю. Получилось! Сработало! Я смогла!
Но директор возвращается в кабинет, так и не успев закрыть за собой дверь.
— Что-то забыли?
— Да.
Говорит он и подходит ко мне. Вешает на шею мою сумку и заводит назад, закидывая на ранец!
— Что вы делаете?
Затем Павел Сергеевич наклоняется ко мне и поднимает! Прям как ночью! Поднимает меня на руки и выносит из кабинета! Но я тоже не так проста. Я, как и ночью, пытаюсь отбиваться, барабаня руками по его плечам и мотая ногами.
— Отпуустиитее, — кричу я на весь коридор. А чтобы все слышали! Поделом будет этому нахальцу!
Но никто меня не слушает. Павел Сергеевич проносит меня на руках по всему коридору, заходит так в лифт и проходит всю парковку до машины. Отпускает только в тот момент, когда приходит время сесть в машину. И то он буквально заносит меня в нее!
— А пешком уже не хотите? Боитесь, что кто-то увидит?
— Я? Боюсь? — Искренне смеется Павел Сергеевич. — На машине больше шансов, что вы не сбежите.
— Ну ну.
— Вы мне не верите, Валерия?
— А почему я должна вам верить? И вообще…
— Что?
— Ничего.
— Договаривайте.
— Приедем, договорю. А то вдруг управление потеряете.
— Я запомнил. Вы не отвертитесь.
Машина быстро набирает ход и устремляется все дальше от работы. Видимо, сегодня обед на половину рабочего дня рассчитан. Наконец мы останавливаемся у небольшого кафе с красивейшей открытой верандой, полностью украшенной цветами.
— Я слушаю.
— А? Что? Вы о чем?
— Вы что-то хотели сказать мне.
— Я? Вы точно меня ни с кем не путаете? Я уже ничего не помню. Да и обстановка изменилась.
— Валерия.
— Что? Павел Сергеевич!
— Раз вас настолько волнует собственное передвижение, то в офис тоже я вас буду заносить.
— Да как хотите. Мне уже нечего терять. И вообще!
— И вообще? На этом моменте поподробнее, пожалуйста. Помнится мне, мы на том и остановились. — Делает директор лицо максимальной вовлеченности в диалог, а меня от этого так разносит, что речь сама идет из меня, и я ее не контролирую.
— У вас нет никакого права решать за меня! Буду я обедать или нет — сугубо мое дело! Не ваше! Мое! И если вы думаете, что у вас появилось это право после того, что произошло ночью, то вы сильно ошибаетесь!
— А что произошло ночью? — Делает директор непонимающее лицо, что даже я почти что ему верю.
— Я вас поцеловала. С дурости! Не иначе. А вы даже никак не отреагировали! А теперь относите меня, в прямом смысле этого слова, на обед! Это ни в какие рамки…
Павел Сергеевич одним движением преодолевает разделяющее нас пространство и спивается в мои губы, придерживая рукой за подбородок. Он целует странно, но в то же время нежно, проникая в мой рот. И эта секунда, а может и минута, длится вечность. Я правда теряю ход времени, по телу пробегают щекотные мурашки, а тепло разливается по всему телу. Даже в голове появляется некое опьянение и помутнение. Полная потеря с реальностью.
— Вы об этой дурости? — Говорит директор томно мне в губы, заглядывая в глаза.
А я смотрю на него, смотрю… И совсем не могу понять, что только что произошло. Как мне на это реагировать? Что делать и как быть?
— Псих! — Только и могу, что выдавить из себя. Быстро отстраняюсь и выскакиваю из машины.
Павел Сергеевич следует за мной, громко смеясь. Теперь я совсем не понимаю, что мне делать. Что это было? Да и сам Павел Сергеевич ничего не говорит. На ночной поцелуй никак не отреагировал, поцеловал сейчас, а теперь еще и смеется! Почему нельзя все решить словами? Или он считает, что я первая должна перейти к серьезному обсуждению того, что делать нельзя?!
— Теперь мы пообедаем?
— Может лучше поговорим?
— Поговорим. Но после обеда.
— Ладно, но при одном условии. Даже двух!
— Ну и каких же, Валерия? — Продолжает смеяться Павел Сергеевич.
— Во время обеда никаких разговоров. И после обеда диалог начинаете вы первым. Все мне рассказываете! А не так, что “ну говорите, Валерия, я слушаю” и что-то в этом роде.
— Не могу вам отказать, — не в силах остановить свой смех, соглашается директор.