Ботаничка

3

Находку можно было считать маленькой победой. Сколько он бегал за этим морфотизатором? Вечность! Осталось найти еще один. Придется задержаться и все досконально проверить. Собственно, спешить пока было некуда. Жаль, обычной связи тут нет, а собственной пользоваться — себе дороже. Тут же засекут, активизируются, набегут и начнут отслеживать, просеивая сквозь мелкое сито. А оно ему надо? Неа. Так проживем. Если поднимется волна, он-то вывернется. Не впервой. А тетки? Интересная кстати, парочка. Одна инициированная ведьма, ведунья, травница и некромантка. Но слабовата. Вторая — будто вчера родилась — ни пятнышка, ни червоточинки, а потенциальная сила тянет на пятый, если не на четвертый уровень. И колечко у нее заметное. Сергей слышал про это колечко. Только не его это дело. Пусть, те кому положено, за ним гоняются. У каждого своя работа.

Интересно, почему она спросила, как его называл дед? Интуиция? Скорее всего. Только не задавала бы она лишних вопросов. Не им сказано и не вчера: много знаешь, плохо спишь. Кстати, вопрос о том, где он будет ночевать пока оставался открытым. Поселить женщин в одну комнату не получится. Они друг друга на дух не переносят. В кладовой Сергей заметил упаковку с надувным матрасом. Можно, конечно, расположиться в комнатке с припасами. Но там нет окон. Ни тебе проветрить, ни выйти незаметно. Можно спать с открытой дверью, только элементарный комфорт необходим даже ему. По нужде ходить под кустик как-то не комильфо. Придется проситься на постой. К ведьме — удобнее во всех отношениях: пустит, обогреет, обласкает, попытается даже привязать чем ни то. Сыпанула же она ему в суп приворотного зелья, не исключено, будет продолжать в том же духе. Можно у нее переночевать пару раз, а потом перебраться к рыжей простушке. Ага, так она его и пустила. С этой, пожалуй, станется, послать высокого гостя, которому заблажило прыгнуть из одной койки в другую. Но даже случись договориться, черная ее тогда точно со свету сживет.

Сергей пребывал на лавочке под сенью жасминового куста. Вроде все сроки прошли, а этот все еще полыхал. Ну да места тут вовсе необычные. Одно ближнее озерцо чего стоило. Даже сюда накатывало. А вот второе озеро следовало прояснить. Над ним поднималась едва ощутимая радуга. Обычному глазу оно не заметно. Но у него то как раз глаз был вполне себе непростой, а наметанный.

Решение проблемы с ночлегом явилось само собой. Ни к кому он подселяться не станет. Переночует в лесу.

Дверь в комнату биохимика оказалась закрытой. Хотелось застать ее врасплох, вот и ломанулся, но пришлось стучать и ждать пока отопрут. А на улице между тем уже хорошо вечерело.

— Что вы хотели? — рыжая держала наперевес осиновый кол.

— Откройте мне пожалуйста калитку своей ключ-картой.

— Поздно уже. Здесь не рекомендуется гулять по темноте, — она заметно расслабилась, но кол не опустила.

— Ну так одолжите мне ваше оружие, с ним будет спокойнее.

— Нет!

— Вас успели сильно напугать? Но у вас же кольцо. С ним…

— Если Эти кинутся всей сворой, даже оно не сможет защитить.

— Эти — население деревеньки?

— Не все. Зачем вы мне голову морочите? Если вас прислали из «Нутридана», должны были проинструктировать.

— Значит, не дадите. Ну как-нибудь обойдусь. Воротца-то откроете?

Женщина попятилась, будто опасаясь нападения, нашарила рюкзачок на столе и вытащила карту. Переступить порог свой комнаты она ему так и не позволила. Когда уже подошли к воротам, Сергей смиренно попросил:

— Обратно пустите?

— Предупреждаю, у меня есть прибор, который в темноте позволяет отличить живых от… не совсем. Если ваш внешний вид не будет соответствовать, останетесь снаружи.

А вот это уже было никчему. Мало ли что она увидит. Может даже то, что видеть ей совсем не обязательно. Хотя, хорошо, что предупредила. Он просто усилит защиту. Вряд ли у нее найдется анализатор второго уровня. Вот тебе и тихоня. Однако, боится по-настоящему, не наигрывает. Она вообще вся настоящая. Таких почти и не осталось уже. Бедная, как же ее угораздило сюда вляпаться!

Случайность, или ее целенаправленно загнали на этот островок зыбкой реальности? Об этом Сергей думал всю дорогу до ближнего лесочка, но прямо на опушке посторонние мысли махом вылетели из головы. Три корявые осинки стояли в рядок. Можно было даже свой многофункциональный анализатор не доставать. Пришли недавно и укоренились, где придется. Корни вгрызлись в рыхлую землю, размочалив походу траву и палые прошлогодние листья. Сергей закрыл глаза и прислушался. Осины едва слышно переговаривались: «Видишь? Вижу. Кто? Кто? Кто»?

Проверяющий в казенном пальто! Не могли их модифицировать при помощи кустарной безделушки. Значит использовали настоящий прибор. И он тут!

Захотелось как в детстве пасть в траву и валяться, дрыгая ногами и руками. Нашел! Теперь хоть снег на голову, хоть камни с неба, хоть нашествие диких трав, он прибор добудет.

Давно в самом начале поисков ему удалось подобраться к нему совсем близко. Его тогда опередили. Самое обидное, что даже отчетливого следа не осталось. Пришлось начинать все сначала. Сергея, конечно никто ни в чем не винил. Реквизитор только укоризненно покачал головой, да велел искать дальше.

Прибор был результатом труда всей жизни одного сумасшедшего изобретателя. Сам он давно почил, а прибор с той поры менял своих хозяев, никому, кстати, не принеся ни славы, ни власти, ни богатства, зато регулярно засоряя прилежащее пространство модификантом. Его даже попытались скопировать.

«Где надо» постановили: изъять, как опасный артефакт.

Он тогда был молод и просто шел по следу как собака, полагая, что впереди вечность. С возрастом и с тем, что поиск затягивался, появилось нетерпеливое раздражение. Серый его не выказывал, даже когда в очередной раз журили, дескать опять нет результата. Ему просто надоела эта бесконечная гонка по Ойкумене. Прибор, будто заговоренный постоянно уходил из рук. Следы путались, один сектор сменялся другим и все повторялось.

А еще следовало оставлять как можно меньше собственных следов. Ладно, если сектор вроде этого похож на проходной двор. В иных местах сам момент входа был связан с такими сложностями, что и камнем придорожным случалось прикидываться. Пару раз Серый замечал к себе повышенный интерес оппонентов. В таких случаях следовало сворачивать поиск и просто уходить в нейтральное пространство. Даже кураторы считали чудом, что противник пока не понял, что именно он ищет.

Будь здесь нормальная связь, он бы уже дал знать, кому следует и не чинясь — те времена остались в далекой юности — попросил помощи. Но чего нет, того нет. Рассчитывать следовало только на себя.

Небо уже основательно затянуло. Ветер тащил под кроны холодную сырость. Вдалеке полыхнуло и грохнул раскат.

Дед назвал его Серым. Были еще Пегий и Рыжий. Три брата — последняя надежда семьи. Они кочевали нигде не задерживаясь подолгу. Иногда удавалось поселиться рядом с людьми. Их принимали, когда равнодушно, когда настороженно, но рано или поздно все равно приходилось спешно сниматься и у ходить. По всем обитаемым землям таких как они объявили вне закона.

Кому они мешали? Следуя Кодексу, они никогда не охотились на людей. Они всегда делились свей добычей и часто спасали людские поселения собственными уменьями. За что?

Так и осталось неизвестным. Во время одного из переходов, когда семья забралась уже в совершенно дикие края, на них напало местное племя. Тогда удалось отбиться, но за теми землями начиналась совершенно уже неизведанное. Дед отправил их троих в разные стороны, искать место пригодное для жизни. Вторая жена отца должна была вот-вот родить. Их сталось слишком мало. Каждый младенец ценился выше любых благ.

Серому выпало идти на север. Ничего кроме непролазных болот в той стороне не оказалось. Он по дороге охотился, рисовал на обрывках коры свой путь и уже собрался поворачивать, когда провалился в волчью яму.

Полет в никуда продолжался и продолжался. Даже первоначальный ужас отступил, а он все летел и летел, но уже не вниз, а по черному пространству без верха и низа и, кажется, без времени…

Воспоминания накатили совершенно не кстати. Грохотало уже в непосредственной близости, сквозь кроны деревьев начали срываться отдельные капли. Сергей прикинул, что малое озеро должно находиться где-то рядом и пошел быстрее. На склоне обязательно найдется нора, навес или еще какое укрытие.

Молния нарисовала в небе причудливое дерево и погасла. Ознобная рябь озерной воды отразила тысячу острых бликов. Гром прогремел чуть погодя. Серый успел досчитать до шести. Следовало срочно найти укрытие. Таким как он оставаться в грозу под открытым небом мягко говоря не рекомендовалось.

Он хорошо видел в темноте, да толку-то! Склон сплошь порос короткой мягкой травкой. Ни пещерки, ни навеса. Единственное, что удалось разглядеть — шалашик у самой воды. Серый рванул в ту сторону. С неба так и падали отдельные капли, сухая гроза полыхала уже совсем близко.

Где-то на пределе слышимости раздался дружный вой. Не волки, вообще не звери. Там завывали порубежные твари.

Из шалашика первой выбралась женщина. Она подхватила руками большой живот и пошла в воду. Следом выскочил мужчина. Вместе с ним в озеро полезло нечто. Судя по тому, что оно подхрюкивало и подвизгивало, все же поросенок.

— Идите за нами, — крикнул Серому мужчина. — Тут они вас не достанут.

Они меня нигде не достанут! Верх глупости купаться в грозу…

В следующую секунду, даже долю секунды, Сергей сгруппировался и чуть ли не с середины склона прыгнул в воду. Дно оказалось топким как каша-размазня! Но каша, утыканная корягами. За одну из них он уцепился и терпел, пока хватало воздуха в легких. Выныривание грозило мгновенной смертью. Он дотерпел до зеленых кругов, которые разбежались под закрытыми веками, ринулся на поверхность, схватил полную грудь воздуха и опять ушел на глубину.

Вот оно! Рано обрадовался. Нашел он. Не исключено, что как раз его-то и нашли. Почему каждый раз, когда он вплотную приближался к цели поиска, происходило что-нибудь из ряда вон, что отбрасывало его в самое начало? А на данный момент могло вообще испепелить, аннигилировать, уничтожить…

Рядом кто-то появился. Сергей зашарил в воде руками и наткнулся на покрытый щетиной бок. Поросенок хрюкнул, будто и не на глубине бултыхался, ухватил Сергея за рубашку и потащил наверх. Сопротивляться сил не осталось.

Вынырнул Серый почти в бессознательном состоянии. По глазам резанул бритвенный свет звезд. Грозовая туча улетала. За ее быстро удаляющимся краем уже обозначился размытый лунный свет. Две головы выглядывали из воды на небольшом удалении. Поросенок плыл к своим. Вдруг он развернулся и истошно взвизгнул. Сергей не рассуждая ушел в воду, успев краем глаза заметить синий сполох совсем рядом.

Когда его в очередной раз ухватили за рубашку и потянули на воздух, даже мысли о сопротивлении не возникло. Только дышать! Вынырнув, он еще какое-то время просто лежал на воде, собирая сознание, мысли и чувства в кучку.

На Кромке пока бывать не приходилось. Синие огни появлялись только тут, уничтожая все, до чего могли дотянуться. От них спасали крыша над головой и вода.

Хозяева шалашика уже выбрались на берег. Поросенок плюхался на мелководье. Сергей поплыл к ним. Дна тут как бы и не было — одна сплошная жижа. Поросенок буксовал в ней, впустую перебирая короткими ножками. Мужчина с берега протянул ему длинную палку. Поросенок вцепился в нее зубами как собака. Сергей подтолкнул его под задницу. Только так удалось вызволить животинку на сухое.

Когда выполз сам, понял, что обвалян в грязи от пяток до макушки, но первое что сделал, нащупал в кармане анализатор. Если выронил, в таком иле черта с два потом найдет.

— Вы можете встать? — тихонько спросила женщина. — Тут недалеко есть родник.

Тоненькое мокрое платье облепило живот. Она поглаживала его, одним для всех женщин движением — успокоить того, кто внутри.

Сергей отлепился от травы, встал на четвереньки и так двинулся за своей провожатой. Локти и колени скользили, но подняться во весь рост сил не осталось. Родник стекал в небольшую заводь с твердым дном. Серый влез в воду по макушку и почувствовал, как с него сползает грязная, успевшая уже кое-где схватиться корка. По краешку заводи скакал поросенок с распоротым брюхом. Женщина его подозвала и нарядила в веселенький фартучек, завязав на спине ряд бантиков.

— Я пойду.

Он встал наконец в полный рост. Женщина доходила ему макушкой до груди. Мужчина чуть повыше. Оба бледные. Понятно, кто они. Только он все равно чувствовал исходившее от них тепло.

— Они редко прилетают, — пояснил зачем-то мужчина. — Мы каждый раз прячемся.

— Они не любят воду, — зачем-то согласился Сергей.

Очень далеко, на краю тьмы небо стало серым, предвещая рассвет. Ему в след смотрели трое. На верху косогора он обернулся. Утопленник обнимал мавку за плечи. Поросенок терся об его ногу.

— Фартучек у него красивый, — сказал Сергей.

— Нам его женщина подарила из большого дома на холме, — улыбнулась мавка. — А еще сказала, пеленку для ребеночка принесет.

Ай да тихоня! Или не она? Она! Черная скорее бы удавилась. Обе боятся. Только страхи у них разные.

В ботинках хлюпало. Снять что ли? Но идти предстояло еще далеко. Доковыляет как-нибудь. На пути оказалась поляна с примятой травой. Тут недавно произошел бой. Флюиды той схватки еще летали над истрепанными стеблями. Сергей достал анализатор. Встретились двое. О, и еще кто-то тут побывал. Он подошел к раскидистому дубу на дальнем краю поляны и аж присвистнул. И тут отметилась! Над головой вдруг отчетливо кашлянули.

В коре высоко над землей начало проступать лицо. Оно становилось одновременно отчетливее и ближе. Листья и ветви как бы складывались, сливались узором, чтобы в конце превратиться в рисунок камуфляжной формы.

— Рассвет, — пояснил дуб. — Пора на работу.

— Ты кто? — тупо поинтересовался Сергей.

— Начальник охраны объекта. А кто ты?

— Проверяющий…

— Женщинам ври.

— Я просто из другой конторы.

— Из головной что ли?

— Ага. Из самой, что ни на есть.

— Зачем сюда пожаловал?

Дуб-человек развернулся и расставил руки, вознамерившись не пустить высокого гостя, а то и вовсе изловить. Сергей решился. С одной стороны существовала вероятность получить полный облом в виде команды модификантов, которые станут до последнего защищать вверенный объект. С другой — поддержку. С этим громилой он если и не справится, сумеет уйти, оторваться, по любому остаться целым. Человека-дерево убить очень сложно…

— Тут творятся странный дела, — зашел он издалека.

— Кто бы спорил, — подтвердил дуб.

— Ты тут давно?

— Два года.

— Таким уже сюда попал?

— Значит так, — проигнорировал последний вопрос дуб. — Разбирайся сам с местными непонятками, но предупреждаю, тронешь Анну, я тебя убью.

И потопал на опушку, будить свою команду — ни тебе противник, ни союзник.

Калитка стояла нараспашку, дверь базы тоже. Не иначе начальник охраны озаботился. Сергей прошел в коридор, сделал шаг к кухне, развернулся и без стука ввалился в комнату Анны.

— Что вам нужно!?

Она стояла у двери душевой в коротком халатике. Мокрые темные кудряшки подсвечивало утреннее солнце.

— Принесите мне другой костюм и свежее полотенце.

— Сами принесете, — озлилась рыжая.

— Если я отсюда выйду, вы запрете дверь и обратно уже не пустите.

— Разумеется.

— А мне надо принять душ. Желательно теплый. Я полночи в озере просидел в компании ваших знакомых с поросенком. Он мне, кстати, жизнь спас.

Под ноги уже натекла грязная лужица с непросохшей одежды и мокрых ботинок. Анна выскочила из комнаты и тут же вернулась с требуемым. Серый, не спрашивая разрешения, шагнул в душевую и запер за собой дверь. А после с тем же нестерпимым нахальством свалился в ее кровать и уснул. Даже для его могучего организма оно было немножко множко. Он таким образом проспал встречу Анны, которая направлялась в лабораторию к ежедневному присутствию и кухарки, которая спешила к месту службы в деревню.

— Где проверяющий? — потребовала Елена.

Анна на нее даже не взглянула. Тетка выругалась и ускакала. Утренняя процедура прошла без каких-либо нарушений. «План-наряд». «Получите». Виктор только чуть задержался, но тут же канул.

— Что произошло ночью? — потребовала Анна.

Она сидела на своей лавочке под жасмином. Серый выбрался на солнышко с чашкой чая в руках, когда время уже подходило к обеду.

— Пограничники.

— Тут до ближайшей границы тысяча верст.

— Не все границы одинаково видны, — заявил Сергей тоном воспитателя детского сада. — Их еще называют синими огнями. Контакт смертелен. Жгут все, что попадается по пути. Не приходилось встречать?

— Видела однажды из окна вспышку. Что это?

— Неподконтрольное по большому счету явление, призванное исключить контакт с экзовселенной.

— Кому неподконтрольное?

— А практически никому.

— Даже «Нутридану»?

— Это контора, которая считает себя тут хозяйкой? Им еще в меньшей степени, чем куда более мощным силам.

— Хватит! — вдруг рявкнула тихоня биохимик. — Хватит морочить мне голову. Кто вы? Вы же прилетели в форме той самой конторы. Ведете себя…

— Форму я купил. Кстати, где она?

— Спросите у Елены.

— Боюсь с костюмчиком придется распрощаться. Ваша прислуга разбирается в травах, да и в грубой ворожбе тоже. С нее станется иголок в швы натолкать…

— Зачем? — натурально удивилась Анна.

— Чтобы извести или подчинить, или навести любовную порчу. Мало ли, что ей придет в голову. У таких в ход идут любые средства.

— Думаю, — заговорила Анна, глядя себе под ноги, — на случай форсмажора существует тревожная кнопка. Я вообще решила, что вы прилетели из-за того телефона на стене. Мадам перепугалась до синего ужаса. Хотя, спустись в деревню, там жутики пострашнее на каждом шагу.

— Сейчас поищем.

Серый достал из нагрудного карманчика анализатор. Если на базе есть автономное передающее и принимающее устройство, оно обязательно обнаружится.

— Что это? — потребовала Анна.

— Прибор, — отозвался он, не отрываясь от монитора.

— А позвонить по нему можно? — робко попросила женщина.

— К сожалению, нет. Самому связь нужна. Однако, никакой тревожной кнопки в пределах базы нет, — он отправил анализатор в карман. — Полная автономия. Ваша помощница возвращается. Жаль не успели поговорить.

— Вы вообще кто? — напоследок успела спросить Анна.

— Серый.

Коня пришлось вести в поводу. Он еще вчера потеряла подкову и захромал. На копыте с самого краю оказалась небольшая трещина. Вроде ничего страшного, Серый куда надо и пешком дойдет. Только как бросить лошадь, к которой успел привыкнуть, но, главное, которая не шарахалась от него самого?

Когда не капало с неба, висел такой туман, что приходилось просто останавливаться. Потерять во мгле дорогу — вообще ее больше не найдешь. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Потому как имелась она и всего-то одна, да к тому же изрядно заросшая. Не природный бы нюх, он бы и эту не нашел. Не посещались здешние края в последнее время. И что характерно, едва заметные следы людей вели только отсюда, сюда — не попадались пока вообще.

За месяц ему встретилось всего два крохотных лесных поселения. Оба за высокими заборами. Оно и понятно, поживи-ка на отшибе, будешь пуще глаза блюсти свое добро и чад с домочадцами.

В первой веси ему не открыли. Никто вообще на стук не отозвался. Из-за высокого забора долетало только редкое блеяние да мычание. Судя по наличию скотины, насельники тут не бедствовали, но и отпирать кому ни попадя не торопились. Значит безопасность считали дороже любых денег, которые мог отвалить усталый путник.

Во второй веси на стук в монументальные ворота откликнулся густой бас.

— Кто таков?

— Путник. Иду в Нордгау, наниматься к тамошнему синьору на службу, — покладисто отозвался Серый. — Пустите переночевать. Я заплачу.

— Отколе идешь?

— Из Льежа.

— Как прозываешься?

— Лука де Ги.

— А у вас в Льеже все такие дурные, или только ты?

— Зачем обижаешь, добрый хозяин?

— Вымер твой Нордгау. Али до Льежа еще слухи не дошли?

— Я весной человека встретил в трактире, он мне про тамошнего синьора рассказал, будто тот нанимает людей. Целый отряд собрался. Я от них приотстал вот один и добираюсь.

— Не было тут никакого отряда. Они, если что, по южной дороге пошли. Да и возвернулись уже, поди. Вымер, говорю, Нордгау. А синьор точно собирал людей, да только ты припоздал суетиться. Год уже как там другие правят.

— Кто не знаешь?

— И знать не хочу. Оттуда мало кто спасся. А которые остались… не знаю, врут ли, правду ли говорят, что новые господа там над людьми страшное колдовство творят. Так что поворачивай, откуда пришел.

— Пусти переночевать. Мне бы обогреться и коня подковать. Плачу серебром.

На той стороне крепко задумались. Мужик точно не уходил, скрипел кожей, чем-то звенел, вздыхал. Серебра тут ходило мало. При случае на монетку можно было пару коров купить.

— Вот пущу я тебя, а ты меня зарежешь. Серебро — оно конечно. Да только жизнь дороже.

— Я слово даю.

— Эка! Кто ж нынче слову верит?! Или ты Старому Кодексу присягал?

— Присягал.

— Отчитайся.

Серый на одном дыхании выдал формулу клятвы. Она считалась священной и даже в нынешние смутные времена имела вес. Человек, нарушивший такую клятву, становился вне закона.

— От же напасть. Как тебя пустить? А как не пустить? Ладно, ворота я тебе открою, да только ты мне тут же все оружие отдашь. Будешь уходить, я тебе его верну.

— Тогда и ты, добрый хозяин, мне отчитайся.

Бас за воротами еще покряхтел, но клятву принес от первого до последнего слова.

— Принимаю, — откликнулся Серый.

С той стороны застучали железом, ворота дрогнули, и створка на чуток отошла. Серый просунул в образовавшийся просвет меч в ножнах. Хозяин принял и распахнул двери настежь.

Пока Серый заводил коня, его успели окружить.

— Коня мальчишкам отдай, обиходят, а сам за мной иди в дом. Сыро, спасу нет. За все лето два дня солнышко светило. И сеет, и сеет.

— Грибов много будет, — поддержал беседу гость.

— Грибы? Да. На грибах зимовать придется. Ты, Лука из каких будешь?

— Вольный однощитный рыцарь.

— Наемник, стало быть.

— Можно и так сказать.

— Забирай левее, а то по колено провалишься. Размыло тут.

Двор от края до края покрывала черная жижа. Пацанва бегала босиком, утопая выше щиколотки. Хозяин месил грязь опорками, поверх которых натянул промасленные бахилы; подошел к крыльцу, стянул их и бросил тут же, на гостя неодобрительно покосился — щас грязи натащит. Серый как мог почистил сапоги, перешагнул порог и понял, придется обувку скидывать. По деревянному полу стелились чистые пестротканые дорожки. Ткацкий станок занимал угол первой комнаты. Во второй стоял длинный стол с лавками по бокам, там же топилась большая удобистая печь.

Такое жилище скорее подошло бы мелкому синьору, нежели хуторянину, проживающему не просто на отшибе, а и вовсе в глуши, куда никто телят паче чаяния не гонял.

Серый присел у порога на скамеечку и стянул сапоги.

— Ага, ага. Тут и брось. Девкам скажу, отмоют и просушат. А ты вона овчинные чуни надевай. Давно в дороге-то?

— Всю жизнь.

— Я тебя не биографию спрашиваю, а интересуюсь, с какого ляда ты сюда припожаловал?

— Я ж тебе доложил: иду в Нордгау.

— Брысь! Чтобы я вас не видел! — прикрикнул хозяин на двух девушек, появившихся из боковой комнаты.

Те порскнули без пререканий. Серый пока решил не снимать кольчуги. Уж очень странным оказались и дом, и сам хозяин. Одни деревянные полы чего стоили. В крестьянских домах да и в замках большинства синьоров пол забивали глиной. Чаще такими изысками вообще не заморачивались — утаптывали землю и на этом все. Печь, опять же. Не делали тут таких, а ставили открытый очаг и топили по-черному. В лучшем случае, сооружали что-то вроде камина из дикого камня, в нем на крюк подвешивали котел, или приспосабливали вертел. Стены очень быстро покрывала сажа. А тут бревна сруба изнутри обшили тесанными досками. Кое-где на них проступала смола.

Пока гость оглядывал углы, хозяин уселся на лавку, полез за пазуху и вытащил плоскую деревянную пластинку с зазубренным краем. В центре пластинка имела металлическую инкрустацию, рисунок которой обрывался на зазубринах. Хозяин поскреб краем пластинки невидимое пятнышко на столе, а гость аж зажмурился. Разом отпустило напряжение.

Серый вернулся в прихожую и начал стаскивать куртку и кольчугу. Гамбизон под ней свалялся до плотности кошмы и вонял соответственно. Рубашка, которую не снимал две недели тоже оставляла желать. Под ней на толстом гайтане болталась похожая пластинка. Гость стянул гайтан и протянул пайцзу хозяину. У того мало глаза на лоб не вылезли, но аккуратно принял и приставил к своей. Зубцы сошлись. Инкрустация сейчас являла собой картинку горы, из верхушки которой валил дым.

— Ну, не ожидал, так не ожидал. Дошли, значит мои послания, куда надо. Меланья, Таисья, — взревел хозяин, выбираясь из-за стола. — Одна за чистой одеждой, вторая парням скажи, пусть баню топят. Паисия иде? О, вот и ты. Быстро на стол все, что есть. Гость у нас.

— Я, признаться, тоже не ожидал, — сознался Серый, усаживаясь за стол. — Думал опять в лесу ночевать придется. А уж встретить своего — и подавно. Мне про тебя говорили, да только место, где ты обосновался никто не знает.

— Я сам так решил. Дойдет моя писулька до Высших или не дойдет, еще вопрос, а если попадет не в те руки — опять сниматься с места. Набегался я тут. Три раза пришлось переезжать. Да и на новом месте тоже…

— Успели побеспокоить?

— А-то! Хутор на отшибе, чем не пожива.

— Судя по тому, что ты тут как сидел, так и сидишь, отбились?

— Жена случайную стрелу поймала. Да у старшей дочери мужа потеряли.

— Сколько у тебя детей?

— Восьмеро. Три девки остальные парни. Женить пора, да где я им столько невест наберу? И как от себя отпустить, когда в округе такие дела творятся?

— Давай про дела подробнее. Да и представился бы.

— Николаем меня зовут. Погоди, сейчас доча стол накроет, то и поговорим.

Паисия в белой вдовьей повязке быстро управилась и ушла.

— В Нордгау стихийный коридор то появляется, то исчезает, — начал Николай, наблюдая как Серый ест, сам же только поклевывал, подкладывая угощение гостю. — Я про то случайно узнал, ну и перебрался поближе. Возле самого устья, считай, поселился. С Эриком Нордгау договорились быстро. Да только он не зажился, а как помер, там синьором встал его племянник, спесивый, на кривой козе не подъедешь. С ним все договоренности пошли прахом. Пришлось мне сниматься с места и уже сюда перебираться. Вроде и не так далеко, а присмотр за коридором уже не тот. Когда там появились чужие точно сказать не могу. Года три назад стали оттуда приходить нехорошие вести, будто завел молодой синьор себе домашнего чародея, и будто с этого сильно разбогател. И ладно бы тот черноумник ему золото из помоев варил, нет, он что-то такое с людьми делал, что их потом Нордгау другим синьорам продавал и брал золотыми цехинами. Якобы у маркграфа Фердинанда в охране такой объявился: днем человек, а ночью во двор выходит и в дерево превращается. И ни стрела его не берет, ни копье, ни яд. Слышал ты про такое?

— Я собственно за этим сюда и прибыл. Сказать страшно, сколько я за тем чернокнижником гоняюсь. А с чего Нордгау начал отряд собирать? Или не поладили?

— Я как услышал про эти непонятки, прикинулся ветошью и к ним, вроде на ярмарку поехал. Пропустить-то меня пропустили, да только с самой границы смотрю, будто вымело графство. Деревни стоят пустые, замки мелких синьоров за глухими заборами — не достучишься. Я себе еду примечаю: то тут, то там вижу вроде человек, а вроде и не человек уже. Приехал на ярмарку, а торга-то никакого и нет. Люди в городе за стенами прячутся, а команда из таких вот деревянных ходит и из домов их вышелушивает — налог взымают по одному живому от усадьбы. Повезло тогда, приветил меня старый знакомец, да он и рассказал, что граф сам в замке как в осаде сидит. Чернокнижник, который ему сначала сильно помог, теперь правит от его имени. Да только дружба врозь пошла. От него же узнал, что граф тайно послал человека набрать наемников. Ты верно того человека и встретил. Ну я все добро бросил и обратно выбираться пешком по лесам. Отсюда уже весточку послал. Тогда еще людишки по тракту нет-нет туда-сюда бегали. Последний, которого встретил, и рассказал, что в Нордгау теперь новый синьора, а племянник Эрика Нордгау и вовсе утонул. Пошел купаться на речку — только его и видели. А той речки ровно по колено.

— Набег оттуда случился?

— Нет. Банда обычная. Только и таких в последнее время не стало. Вымирает край. А еще мне тот знакомец рассказал, будто люди деревья коротко живут.

— Зато их много можно наделать.

— Убить их можно?

— Спилить ночью. Из пенька тогда кровь идет. Еще можно на стволе руну вырезать, они, когда утром просыпаются на своих же нападают. С деревянными справиться можно. Мне сам чародей нужен и машинка его, которой он людей увечит.

— Дам я тебе двоих сыновей. Осилите втроем-то?

— Нет. Там деревянных, надо полагать, уже полчища. За одну ночь не справится никто.

— Что же делать?

— Кто в самых ближних соседях у Нордгау?

— Эргау. Он-то как раз успел людей набрать и даже напасть попытался. Погнали их. Сидит теперь Эргау за стенами, носа не высовывает.

— Вот к нему я и пойду. Только делать все придется быстро и тайно. Каков человек-то?

— Жадный, туповат, но рубака. Если почует, что ему кусок отвалится, на все пойдет. Но и тебе придется все время быть настороже. В деле захвата соседских земель лишние свидетели никчему. Перекусил? Пошли в баню.

— На улицу выходить не хочется.

Серый зевнул. Упал бы прямо тут на лавку и уснул.

— Пошли, пошли. Щас, как новенький будешь.

Он распарился, но не разморился, наоборот, даже некая бодрость появилась и соответственно…

— У тебя служаночка помоложе не найдется?

— Нет у нас рабов. Сами управляемся. А к тебе дочка старшая придет. Смотреть на нее сердце кровью обливается. Вчера тихонько завернула полено в тряпицу и качает. Замужем-то всего месяц пробыла. Не успела понести.

Серый сидел на лавке в предбаннике, откинувшись головой на теплую стену. Глаз не открывал. Если Николай не знает, он ему просто обязан рассказать.

— Есть махатмы, есть реквизиторы, есть первопроходцы открыватели, даже одного закрывателя знаю, есть исполнители-палачи, есть такие как ты — стражи-хранители и простые наблюдатели. А я — поисковик. Забыл из кого нас набирают?

— Не забыл.

— Тогда должен знать, чем может дело кончиться.

— Знаю.

— Дочь предупредишь?

— Нет. Если кто родится — там ведь и так, и так может быть — я все на себя возьму. Не откажи в милости.

— Какая милость! Это ты меня прости, что не таков оказался.

— Есть хочешь?

— Нет.

— Тогда иди. Тебе в дальней клети постелили.

Он опять летел по черному коридору без верха низа и времени. Понимал, что спит, но не мог справиться с ужасом.

Тогда полет оборвался внезапно. Стало светло и легко. Его качала белая вода, текущая среди белых берегов. Он понял, что умер, но все же поплыл к берегу. В его роду представляли посмертие как вечную охоту. Сейчас он выберется на твердое и все останется, как в жизни, только не будет рядом близких. Зато он обязательно встретит своих пращуров. В роду говорили, они Там ждут нового родича…

На берегу топтались двое мальчишек в светлых рубашках до пят. Серый выметнулся из воды и на всякий случай принял боевую стойку. Вдруг это и не родичи вообще? Мало ли кого Сюда заносит.

— Ты кто? — спросил тот, что ростом повыше.

Голову ему обрили. У второго во все стороны торчали золотистые патлы. В руках он держал трубку. Серый не видел раньше такого оружия. Но мальчишки не старались подобраться поближе, наоборот, бритый даже отступил на шажок.

— Я - Серый. А вы — пращуры?

— Нет. Мы ученики первой ступени. Ты тут посиди, не уходи никуда. Мы сейчас взрослых позовем.

— Зачем?

— Так положено.

Оба разом развернулись и порскнули вверх по ступенчатой дорожке.

Ага, будет он их тут дожидаться! Уроки, усвоенные с молодых ногтей, годились и в посмертии. Серый вскочил и помчался в другую сторону, на ходу освобождаясь от лишней одежды, пока не остался только в коротких штанах из рыбьей кожи и меховой безрукавке. Одежку он потом подберет, если жив останется. Могут конечно и покрасть, хотя, зачем пращурам его куртка, если тут такое тепло? Серому за всю короткую жизнь считанные разы было по-настоящему жарко. Места, в которых кочевал род, особым теплом не отличались. Иногда случались очень холодные зимы, но чаще слякотные. В лето шли дожди, редко выпуская солнышко. В такие дни дед заставлял мальчишек раздеваться до гола и пускал под крышу, только когда солнце уходило за виднокрай. Кожа потом горела, будто просидел голым у костра. Да солнце и было небесным костром.

Значит, сделал вывод Серый он попал в небесный чертог. Люди говорили, что такие как он попадают только в подземелье, где их ждет Трехглавый. Все его описывали по-разному. Но дед говорил, что люди врут. Никто от подземного царя пока не вернулся. Про верхний мир тоже много врали. В роду считалось, что тут всегда светит солнце, леса полны дичи, а на родичей Серого никто не охотится.

Все это он вспомнил набегу и даже поумерил ход. Если он в Верхнем мире, от кого спасается? Но вот солнца-то как раз и не было. Вместо него вокруг плавал легкий белый туман и таким же оставалось небо.

С разбегу он чуть не ударился о скалу. Берег тут обступили отвесные стены, а река сузилась, превратившись в бурлящий поток. Серый понял, что оказался в ловушке. За спиной уже, наверное, его настигали преследователи. Прыгни в воду, она если не утопит сразу, вынесет к старому месту.

Он полез на скалу, сорвался, больно ударился спиной о камни, полез опять, перебирая руками и ногами как паук касиножка, но скоро цепляться стало не за что, и он опять сорвался. Удар о землю выбил дух. А когда вернулось сознание, Серый увидел, что у самой воды на камешке сидит древний старик в долгой белой одежде. На его плечах лежала потертая клетчатая шаль.

Серый начал отползать, но у старика не было никакого оружия. Да и будь оно, от такого он всяко отобьется. Но паника уже поселилась внутри. Мальчик приготовился бежать обратно. Он найдет склон по-положе и вскарабкается, чтобы уйти, затеряться, запутать следы…

— Не надо бежать, — сказал старик, кутаясь в свою шалочку. — Тебе тут ничего не грозит. И преследовать тебя никто не станет.

— Ты кто? — рыкнул Серый, приготовившийся на всякий случай защищаться, если его просто отвлекают.

— Я - махатма Мита. Я тут почти самый главный. А ты — испуганный подросток, который думает, что умер.

— Я не умер?

— Нет.

— Где я?

Серый не то чтобы поверил. Словам людей доверять нельзя. Но, исходившее от старика спокойствие, как-то передалось и ему. Он больше не отползал. Белый песок кое-где запачкался кровью. Ныла спина.

— Иди сюда. У тебя раны. Сейчас мы их залечим, — позвал старик и постучал сморщенной ладошкой по камню рядом с собой.

Серый попытался вскочит, но тут же упал и взвыл. Он, кажется сломал ногу. Старичок поднялся и сам к нему подошел.

— Вот какая неприятность. Ты только не бойся и не шевелись. Сейчас все пройдет.

Сморщенная рука провела по грязной коже над быстро набухающей опухолью. Кость как будто сама выправилась. Боль отступила. Но от самого прикосновения вдруг стало так хорошо, как было только, когда Серый совсем маленьким щенком припадал к соску матери.

— Вот и прекрасно, — констатировал старик. — Ты уже здоров. Пойдем. Тут и сесть-то некуда, а у воды прохлада.

Старик устроился на своем камне, Серый — рядом. Темная рука легла на его голову, и он, не понимая от чего, вдруг заплакал.

В их роду такое не прощалось даже детям, а Серый разменял уже тринадцатую весну. Но понимание того, что прежней жизни больше не будет никогда, что она осталась за водами белой реки, не давало высохнуть слезам. Он их не вытирал, пока не кончились сами. Старик терпеливо ждал.

— Где я? — наконец спросил Серый.

— В Беловодье.

— Оно где?

— Везде и нигде одновременно. Это трудно понять, но ты привыкнешь. А еще привыкнешь, что вокруг друзья.

Кто такие друзья Серый не знал, но почему-то сразу поверил в хорошее.

Анна сидела в низком креслице с книгой в руках. За окошком клубился синеватый вечер. Зажженная лампа не прибавлял света, только окрашивала все в старое золото. Гость проспал весь день.

— Что пишут? — спросил Серый, приподнимаясь на локтях.

— Кто это написал?

— Николай Гумилев.

— Найду, расцелую. Это про меня.

— Его расстреляли сто лет назад. А стихи, наверное, про всех…

— И про вас тоже? — усомнился Серый.

— Вставайте, наша кухарка уже два часа гремит на кухне кастрюлями. Суп, наверное, варит из жабьих ножек.

— Очень, кстати, вкусно. Не пробовали?

— Не приходилось, и не собираюсь.

— Да, мадам может такого навертеть, что и не расхлебаешь. Вы сами-то умеете что-либо в плане колдовства?

— Нет. И опять же не собираюсь. У меня, если вы не знаете, ученая степень по биологии. Я все больше в микроскоп смотрю.

— Одно другому не мешает.

— Вставайте. Мадам от подозрений уже, наверное, с ума сбрендила.

— Отвернитесь, — потребовал гость.

Анна открыла рот чтобы отказаться, но тут же его и закрыла. Возражать хотелось из чистого упрямства. Этот двухметровый не пойми кто, пожалуй, даже в простынку заворачиваться не станет. А неловкость выйдет исключительно для нее. Ему-то как раз все безразлично. Он инороден, обособлен, будто отгорожен некой стеной. Добрый доктор с галлюциногенной рыбой — даже больше похож на человека. Анна закрыла глаза и для пущей надежности, отгородилась от гостя книгой.

Стукнула дверь ванной комнаты. Сергей Аркадьевич убыли для наведения вечернего туалета. Вернулся он облаченным в лабораторный костюм, который делал его похожим на травматолога. Хирурги представлялись Анне более утонченными. А этот громила — чистый костоправ. Или костолом? Она так про него ничего и не знала.

Она стояла в углу с книгой в руках, положила томик в серой обложке на полку, готовая развернуться и ускользнуть в коридор. Следовало этому как-то помешать, но пугать не хотелось. Если поднимется шум — не страшно, жаль было разрушать хрупкий мостик, который только-только между ними протянулся. Но ему-то нужен был тактильный контакт. Хотя бы одно прикосновение. Собственно, он бы и от более тесного общения не отказался, но зачем торопить события?

Контакт был необходим. Прикасаясь к человеку Серый, как правило, узнавал о нем много нового. Вот хотя бы откуда у нее такое заметное колечко?

— Подождите, не прячьте книгу, — попросил он.

— Зачем она вам?

— А зачем вообще книги? О, вон еще одна. Позвольте.

Серый взял ее за локти и чуть сдвинул, якобы посмотреть, заинтересовавший том. Прикосновение оказалось похоже на электрический разряд. Он ее узнал!

— У вас температура. Руки очень горячие, — прозвучал за спиной голос Анны.

— Перекупался, — сообщил Сергей, аккуратно положил книгу на столик и вышел из комнаты.

Как только Серый узнал, что разыскиваемый аппарат попал в руки старой ведьмы по имени Алиса, отправился к месту ее обитания и устроился в непосредственной близости. Рядом с поселком где обитала карга приютился крохотный фермерский союз. В такие как правило требовались рабочие руки. На него посмотрели с сугубой подозрительностью, отобрали паспорт, но на работу взяли, однако, очень скоро перестали коситься. Работал и работал. Бегал в деревню к молодой разведенке, не пил особо, деньги копил — мало ли какая беда загнала видного мужика в батраки. Прижился.

В поместье местной «барыни» его отрядил управляющий. Требовалось починить крыльцо. Серый уже несколько лет провел в этом секторе, успел адаптироваться к реалиям. Гаджеты сильно упрощали коммуникацию. Многофункциональный приборчик, который он таскал в кармане, использовался не только в качестве телефона, но мог кроме всего прочего усилить защиту до практически полного стирания личности — это если вдруг кто вздумает проверить новичка на вшивость. В результате старая ведьма увидела просто высокого красивого здорового мужика. Что там с умственными способностями? А практически ничего. Почти олигофрен. Что с эмоциональным планом? Тоже самое! Ведьма бегло прощупала парня и перестала обращать на него внимание: вязкий, косноязычный, пока сообразит, пока выговорит, второй завтрак пора подавать.

Дело давнее: в процессе своего поиска Серый однажды сумел подобраться к модификатору так близко, что даже его пометил. Любой хоть ты трижды колдун не понял бы в чем тут дело. Такую метку мог распознать только его родич. Так потом по следу и шел. Алиса с модификатором дело имела, но в доме его не оказалось. Из всех, кто посещал сельскую барыню, нашелся всего один контактер, но в последнее время он редко появлялся. А так чего бы проще: выследить, прижать, добыть информацию, дальше — по обстоятельствам.

Сергей решил ускорить процесс, добыл домашний телефон агента и просто позвонил. Ответила женщина. Серый отключился и приготовился ждать. Но агент так и не проявился. К Алисе прикатила та самая тетка, которая говорила с ним по телефону, пробыла полчаса и отбыла, завернув на обратном пути к соседям. Трюк с телефоном на стене, который то появлялся, то исчезал, быдл задуман, чтобы сбить вероятных оппонентов со следа. Если они вообще по нему идут. На промороженном полустанке Серый убедился, что женщина с модификатором не контактировала.

Он ее тогда даже толком не разглядел, помнил только холодные губы, да ответ ее тела. Но сколько было у него в жизни женщин? Он их забывал почти сразу. Они не приходили к нему в снах. Разве дочь Николая изредка. Серый так и не узнал, кого она родила.

Он с самого начала запустил прослушку телефона Алисы. Домашний телефон ее гостьи тоже ничего интересного не принес, а в конце весны и вовсе отключился. Серый уже приготовился к длительной осаде. Он буде слушать и анализировать. След модификатора так или иначе всплывет.

Алисе позвонил какой-то Станислав и в грубой форме помянул некую Анну, которую Алиса рекомендовала как ценного специалиста, но которая мягко говоря, не оправдала. Корпорация была недовольна такой рекомендацией.

— Не корпорация, а ты, — парировала Алиса. — Что случилось?

Станислав сбавил обороты и уже в более парламентских выражениях пояснил, что Анна, находясь в командировке на суперсекретном объекте, пользуется запрещенным артефактом, а еще он потребовал, чтобы артефакт был передан ему. Реакция Алисы не заставила себя долго ждать. Престарелая ведьма набрала дирекцию «Нутридана» и без здрасьте очень сухо предложила гнать Станислава в три шеи. На том конце связи сказали: «Есть» и, кажется, даже каблуками прищелкнули.

Серый испарился из поселка в тот же день, даже паспорт забирать не стал. Зачем суетиться, если есть еще несколько? Секретный объект важнее. Если там пустышка, он всегда успеет вернуться в Хрюкино и продолжить слежку за Алисой.

У Стасика была, как выяснилось определенная эзотерическая подготовка. Они происходили из одной секты с ведьмой Еленой. Эта организация втерлась в «Нутридан», желая прояснить тот самый засекреченный объект. Алису они считали кем-то вроде научного консультанта, отошедшего от дел. Стасик с большого ума и наехал на безобидную, как он считал, бабусю, желая всенепременно получить колечко. Чем оно является на самом деле, неудачливый колдушок даже не представлял.

Чтобы получить эту информацию, Станислава даже трясти не пришлось — все выболтал за стаканом виски, в который попало несколько капель очень специфической «сыворотки правды». Дальше пришлось решать радикально. В самоубийстве недавно уволенного сотрудника никто не усомнится. Серый забрал пакет нутридановской формы, которую нашел в шкафу, купил ранцевый полетный агрегат и прибыл на объект. Судя по тому, что пока не поднялась общая тревога. Следящие камеры периметра, его не заметили.

Елена встретила неприветливо.

— А где наша ученая? Из постели выползти не может?

— Она считает, что ты тут зелье варишь. Есть, думаю, вообще не станет. А насчет постели, ты ошибаешься. Я просто спал, а наша девушка в это время книжку читала.

Сергей намеренно сокращал дистанцию. Что ведьма купится, он не сомневался. Та исключительно для повышения оценки поджала губы, но переходу на «ты» обрадовалась. Над супом на этот раз плавал едва заметный флер ключ-травы. Елена решила таким образом выведать все тайны непонятного проверяющего.

— Очень вкусно, — решил подыграть Сергей.

— Ни молока, ни свежего хлеба нет. В деревне со мной разговаривать отказываются. Почему, как думаешь?

— Они тут колдовство за версту чуют. Думаешь, оберег в карман сунула и все? — Сергей доверительно положил ей руку на плечо.

Внутри у ведьмы клубилась мелкая злоба пополам с амбициями. А еще имелся второй уровень посвящения. По местным меркам — почти вершина мастерства. Покойный Стасик стоял на две ступени ниже. Ну, правильно, его послали для разовой инспекции, ее, как постоянного наблюдателя. Но обоих отправил сюда «Нутридан» — околонаучное учреждение и колдовское кубло в одном флаконе. Все это было не так важно, важнее, что тут делала Анна. Метки на ведьме Сергей не нашел. К модификатору она не приближалась, но игру бросать не следовало. А посему после ужина они плавно переместились в постель Елены.

Ведьма оказалась нимфоманкой. Куда в тебя столько, — решил Сергей и сделал вид, что устал.

— Ты потрясающий! — похвалила его Елена.

Голову она пристроила ему на грудь, рисуя пальчиком на животе знаки. Было щекотно. Сергей прихватил ее руку. Ожидался серьезный разговор, зря что ли она всю ключ-траву в супчик бросила. Ингредиент кстати весьма редкий и очень ценный. Те, кто ее заслал, не поскупились.

— Ты видел у нашей крали колечко на руке? — начала Елена.

— Видел, — безразлично откликнулся Сергей.

— Знаешь, что это?

— Знаю.

— Помоги мне его получить. Аньку так и так отсюда не выпустят. Зачем оно ей?

Сергей незаметно подобрался, чтобы ни один флюид заинтересованности не проскочил. Хоть и слабенькая, а Елена могла что-то почуять.

— Нет.

— Ну, почем-у-у? — томно протянула подруга.

Ее рука переместилась вниз. Мадам готовилась ублажать его до полного растворения, лишь бы согласился.

— Она его не отдаст.

— Давай отберем. Ты ее подержишь, а я стяну кольцо с пальца. С двумя она не справится.

— Видишь ли, — Сергей вернул ее руку на прежнее место, — это кольцо можно или, подарить или продать. Можно бросить и попросить защиты. Тогда оно потеряется, а кто-то потом найдет. Насильно снять его нельзя даже с мертвого тела.

— Откуда ты это знаешь? — взвилась Елена, забыв про игру.

— Я много знаю, чего тебе не положено.

— Странно, что я тебя раньше не встречала в «Нутридане». Ты знаешь Станислава?

— Его уволили.

— Как?!

— За сокрытие важной информации. Что у вас тут произошло?

Сознание Елены при таком тесном контакте являло собой открытую книгу. В ней досада на дурака Стасика, мешалась с желанием получить кольцо любой ценой. Еще присутствовало глухое недоумение, почему не предупредили, что может нагрянуть «такой» проверяющий, желание получить Сергея всего без остатка, не отпускать, сделать рабом и глубинное понимание, что это невозможно. Еще — зарождающийся страх. Но на всем лежал отпечаток ненависти. Елене хотелось уничтожить Анну растоптать, разорвать в клочья, увидеть растерзанное тело. Тут бабское брало верх над всеми остальными резонами. Елена ненавидела тихую Анну на биологическом уровне. А еще нечто мелькнуло и кануло как второстепенный факт. Анне тут предстояло что-то исполнить? Елену это не интересовало. А еще ведьма не знала, что можно говорить Сергею, а что нет.

— Они со Станиславом подрались.

— Из-за кольца?

— Меня там не было — вывернулась ведьма. — Эта ударила Станислава осиновым колом. Он чуть не погиб.

Пытается выгородить своего, — сообразил Сергей. Очень хотелось надавить. От необходимости отвечать ни оберег, ни магическая подготовка бы не спасли. Она все расскажет, а после, весьма вероятно, замкнется и обозлится еще больше. Ему она точно ничего не сделает, но будет путаться под ногами, а еще обязательно попытается отыграться на Анне.

Он нежно провел пальцами по шее женщины, нащупал нужную точку и почти нечувствительно надавил. Елена мгновенно уснула.

Таким образом, начавший складываться пазл, развалился на отдельные фрагменты, которые пока никак не хотели вставать по местам. Сергей привычно раскидал проблему на составляющие. Первое: он точно знал, что модификатор где-то рядом. Второе: ведьма ему в этом не помощница и не враг. Он даже намека не нашел на ее заинтересованность. Третье: следовало как можно быстрее разобраться каким тут боком присутствует Анна, которая знакома с Алисой, отправлена сюда «Нутриданом» и носит кольцо, которому никоим образом не соответствует ее статус. Четвертое: если ее статус соответствует, и вовсе вырисовывалась мрачная картинка. Если Анну сюда направила команда заклятых оппонентов, Сергей может вообще не добраться до модификатора. Вполне реальная перспектива. Допустим, Серым заинтересовался противник, определил, что именно следует искать и направил сюда своего агента. И пятое: какую тайную миссию тут предстояло исполнить тихоне с энергетическим потенциалом Везувия?

Он поспал совсем немного. Для надежности пришлось выставить дополнительную защиту. Вдруг ведьмочка проснется раньше и попытается влезть в его подсознание? Когда окно превратилось в серый прямоугольник, он ушел на кухню. Чай, сахар, сухое печенье и посыпающаяся земля за окном. Ничего не отвлекало. Он думал. В результате, когда со стороны леса показались деревянные с начальником охраны во главе, проблема разделилась на две половины: первое — что представляет из себя местный биохимик, второе — все остальное.

Когда Анна проскользнула к себе в лабораторию, Елена все еще спала. Сергей решил остаться, дабы понаблюдать, как себя поведет предполагаемый контрагент. В кухню заглянул начальник охраны. Веточки росли у него теперь из ушей с обеих сторон и оттого походили на рога. Дуб нахмурился и молча канул. Не случилось диалога и в лаборатории, после чего тот отбыл.

Анна чуть задержалась на пороге, будто споткнулась, но прошла, поздоровалась, набрала свежей воды в чайник, включила. Ни заинтересованности, ни агрессии — закрытый на семь замков железный сундучок. Только камень в кольце поигрывал розовыми и зелеными бликами. Сергей понял, что без тактильного контакта ему и на сей раз не обойтись. Благо, кухня маленькая двоим в тесном пространстве не разминуться. Он поднялся и слегка невзначай коснулся ее руки. Электрическая искра больно кольнула кожу. Анна вздрогнула, а он не получил ровным счетом никакой информации.

— Не сочтите за труд, — церемонно поклонился Сергей, — откройте мне калитку вашей картой.

Ему пришла пора прогуляться в деревню. Анна молча пошла открывать.

Серый начал злиться. Он мог на раз расшифровать любого человека и почти любого, кто относился иной категории. Во втором случает следовало приложить толику усилий и результат обычно не заставлял себя ждать. А тут перед ним был чистый лист. Он даже анализатор достал и поводил им за спиной женщины, пока она шла к выходу — результатов ноль.

А деревня-то оказалась ого-го! Ее населяли женщины, окруженные чудовищной первобытной защитой, суровые и неприступные как камни. А кроме них — еще чистые бесы, которые копошились на своих заросших делянках. С одной ему помахала ручкой девочка-химера. Зеленый дедок весь в корявых наростах схватил ее за ручку и утащил в дом. Амбулатория оказалась закрытой. Сергей постучал, подергал ручку двери и пошел дальше.

Посреди сказочного озера русалки водили хоровод. Длинные светлые волосы стелились по воде. В центре плюхалась совсем молоденькая девчонка. Сергей сбросил одежду и пошел в воду. Жаль если украдут анализатор, пока он купается, придется потом тратить время и силы, выкалупывая аппарат из вороватых ручек. Но это чепуха. Зато русалки!

Круг распался, девушки синхронно рванулись к нему, куда там профессиональным плавчихам. Они уже окружили Сергея, когда из-под воды прилетел истеричный вопль. Девушки разом нырнули, только молоденькая задержалась. Он успел ухватить холодную скользкую руку. Но и эта вырвалась, поспешая следом за сестрами.

Жизнь девочки до того, как она попала сюда, его не интересовала. А тут: купание, озарение, страшный сон с пробуждением, осунувшееся лицо Анны, капелька эликсира, вырывающая из объятий кошмара… стакан молока, который летел в лицо спасительницы… открытая дверь: «Иди, только не задерживайся!» Погружение, судорога смерти. И последнее: «Вы просто приходите. Я вас звать к себе не стану…»

— Эй!

В высоком синем заборе приоткрылась калитка, из нее выглянула низенькая женщина с плоским желтым лицом. Сергей подошел, улыбнулся. Такая улыбка обычно располагала. Плосколицая коротышка протянула ему в щель пакет с банкой внутри.

— Коля сказал, ты в большой дом приехал. Передай Анне. Деньги пусть потом занесет.

— Я вам сейчас отдам.

— У тебя не возьму. — отказалась женщина и захлопнула воротца.

Это кто у нас Коля? Не тот ли бледный тип, в компании которого спасались от пограничников? Так, идем дальше.

Тетки у колодца о чем-то судачили. С приближением Сергея, все головы повернулись в его сторону, как под рентгеном прошел, издалека поклонился, ему ответили и опять заспорили. У последнего нормального дома на улице тоже открылась калитка. Присыпанная мукой тетка протянула ему сумку с хлебом. Деньги и эта брать отказалась. Ученые они тут. И мужчин не видно, будто нет их вовсе. А еще остался не проясненным доктор, который приносил рыбу накануне. Хотя бы одним глазком посмотреть фигурант это или статист.