Конечно, если со стороны посмотреть, то наверно моё нытье будет верхом наглости. Но я скажу. Деньги считать — утомительное дело. Если у тебя действительно столько денег, что их прямо надо пересчитать, а не тощая пачечка зарплаты. Ха. Ладно, повыделывался и хватит. Но если честно, надо купюры покрупнее достоинством делать, ну серьезно, это несерьезно такими кучами ворочать.
Сначала ничего не предвещало беды. Отсчитываешь пачки по десять штук и выставляешь столбиками в ряд. долго пришлось привыкать что всего две не самых толстых пачек пятитысячных, это миллион. Всего две. А тут их... Много. Считать надо, сколько. Вот только даже в этом деле нужен опыт.
Ну разумеется, мы эти аккуратные столбики опрокинули и перемешали уже на середине первой коробки. Вроде ситуацию спасли, восстановили столбики, но на второй коробке я на них чемодан уронил. Наверно, дело просто в том, что квартирка у меня маленькая, просто ну некуда деньги складывать. Пришлось всё заново начинать.
Придумали лайфхак. В угол выложили стопкой двадцать пачек. Нагребаешь пачки, строишь стопку такой же высоты — значит двадцать. Подравнял линейкой, ссыпал на матрас. Дело пошло веселее. В четыре руки быстренько пересчитали все заново. Открыли четвертую коробку и сбились уже на ней.
— Короче, это не вариант, — Вячик явно спекся. Красный, потный, дышит как после стометровки. На самом деле я не намного лучше его себя чувствовал — руки реально устали. Тяжелая эта бумага, оказывается. Когда её много, понимаешь, насколько тяжелая.
Я рухнул прямо на пол, на спину, раскинув руки. Подо мной валялось несколько пачек и лежать было неудобно, но мне было плевать. Вячик дополз до матраса и завалился на него, поверх горы бабла.
— Может просто по коробкам посчитать? — предложил Вячик. — Примерно.
— В первой было 82 пачки, во второй 87, зато в третью аж 108 пачек засунули, — ответил я, сверившись со своими записями. — Как в том анекдоте про спички.
— Каком анекдоте? — не понял Вячеслав. Ну да, это у меня поставщиком анекдотов был Семён Александрович. А Вячику то откуда их знать.
— Короче. Приходит письмо на спичечный завод. В нем написано: Я такой-то такойтович, считаю спички в ваших коробках уже десять лет. И у вас то пятьдесят две спички, то пятьдесят три, а один раз вообще пятьдесят пять было. Вы там сумасшедшие, что ли, все?!
Вячеслав тихонько застонал.
— Ладно, давай заново, вроде теперь уже быстрее выходит. Будем каждую сотню пачек отдельно складывать, — скомандовал я. Вячеслав застонал громко и надрывно.
— Соседей не пугай! — прикрикнул я.
Вячеслав застонал громко, надрывно и жалобно.
— Всё, заткнись. Помоги в чемодан обратно сложить.
За пересчетом бабла время летит незаметно. Оказалось, что уже полвторого ночи. Мы наскоро перекусили и вырубились вдвоем на матрасе. Видимо, сказались волнения сегодняшнего дня. Засыпая я, уже на автомате, отметил, что Кенни тусит поблизости, в ванной. Я мысленно пожелал ему спокойной ночи и тут же отключился. Разбудил меня омерзительный, жестокий и бескомпромиссный звонок телефона.
— Серега, Серега, выключи будильник, — хрипел Вячеслав и пытался заткнуть уши пачками пятитысячных. Откуда они у него, кстати? Сто пудов, вчера в карман засунул. Хотя ладно, мне не жалко. Я с трудом разлепив один глаз, нащупал свой телефон. Вроде бы я будильник отключил… Это был входящий звонок. ГИП. Я принял вызов, машинально подобрался, сев на матрасе и ответил, по возможности бодрым голосом:
— Да?
— Ну все, Сергей. Характер показал, молодец. Уважаю. Но глупостей хватит. Выходи сегодня на работу. Я заеду сейчас за тобой. Спускайся.
Я озадаченно посмотрел на телефон. Девять часов. Утра.
— Я сплю, Семён… Александровово..вич.
— Полчаса у тебя есть еще, — довольно отозвалась трубка. И отключилась.
— Охереть. Я в последний раз так рано просыпался, когда ты был беден как крыса, — промямлил Вячеслав.
— Кто тут еще крыса! — толкнул я его в карман. Посильнее. Кулаком. Но пачка в кармане Вчика смягчила удар.
— Я хомяк! Это другое! — заворочался он. — Хомяк это не только тактика, но и стратегия! Хомяк звучит гордо!
— Да помолчи ты, — отмахнулся я от него и перезвонил ГИПу.
— Уже вышел? — бодро отозвался Семён Александрович. — Молодец, я через минут десять подъеду.
— Пусть Марат за забором себе одного возьмет. У него ж очередь, — процедил я.
— Не надо только сейчас на эмоциях говорить! — прикрикнул на меня ГИП. Я аж опешил. — Ты о себе думай. О будущем. Не переживай, нормально все будет. Извинишься перед всеми и спокойно будешь дальше работать.
— А вот х… Нет, короче, — я едва сдержался, чтобы не заматериться. В принципе, с ГИПом у меня нормальные были отношения. И похоже, он вот так, невзначай, дал мне понять, что мне еще и извиняться надо будет. Не удивлюсь, если там рядом Марат уши греет. — Передайте шефу, что у меня работа легкая. Пять линий прочертить. Сам пусть сделает. И не звоните мне больше в такую срань!
Я сбросил звонок. Немного подумал, и выключил телефон.
— Про пять линий тебе шеф так сказал? — спросил Вячик.
— Ага.
— Нам похоже сказали, когда мы зарплату пришли просить. В смысле, повысить. Выдавали-то вовремя, режимный же объект. Вот они тоже сказали, похоже. Хрена ли вы, за кумпуктерами своими сидите, ничего не делаете. Скажите спасибо, что вовремя зарплату даем. Ну ахереть, одолжение. Вот тогда наши и начали увольняться. Я подзадержался на пару месяцев. Ты в курсе, почему. Жаль, я тогда не додумался так же сказать, — Говоря все это, Вячик поднялся, покряхтывая, и отправился на кухню. Загремел там чайником.
— Как сказать? — не понял я.
— Раз так просто, пусть сам делает! — крикнул Вячик с кухни. — Красиво! На место прям ставит.
Я сходил в туалет. Естественно, Вячеслав тут же понял что и ему нужно. Я пропустил его внутрь, прикрыл дверь.
— Свет то включи, раздался его недовольный голос. — Не все тут с инфракрасными зенками…
Я включил и самодовольно улыбнулся, услышав испуганный вскрик.
— Доброе утро Кенни, — сказал я через дверь.
Вячик начал материться и писаться. Судя по звуку, писался он все же в унитаз.
— Слушай, он в ванне так и сидит. Это нормально, что он на свету?
Я прислушался. Теневику было сильно дискомфортно. Но терпимо.
— Вроде да, — отозвался я. — Хотя раньше он света сильно боялся.
Через минут десять мы уже завтракали. В холодильнике нашлась колбаса сыр и забытая четвертушка черствого хлеба.
— Кофемашину купи, только не жмись. Нормальную возьми, — давал советы Вячик. Я рассеянно кивал, думая о своем.
— Так. Ладно. Ну давай Серега, вываливай прямо на стол, все свои, не таи. Какой план? — сказал Вячик после того, как мы доели. Важность своего вопроса он подчеркнул, убрав со стола чашки и тарелки.
— Квартиру в Москве куплю. Может, даже, несколько. А сам путешествовать поеду, — сказал я. Сказал и аж удивился. А ведь я теперь могу. От этого, почему-то, стало страшно.
— Нет. Я про… — Вячеслав запнулся, подбирая слова. — Про наше диэнди. Ну, про подвальное диэнди. Понял?
— Про портал? — уточнил я. Уточнил не потому, что не понял, на что неуклюже намекает Вячик. А чтобы потянуть время. А ничего с “нашим” подвальным диэнди, Вячик, не будет. Забуду, как страшный сон. И тебе советую. Я выразительно посмотрел на него.
— А, ну понятно, конечно. Путешествовать же. Я тебе советую Италию. Говорят, она особенно хороша в это время года, — с этими словами Вячеслав поднялся, прошел в коридор, взял свой рюкзак у вешалки. Квартирка маленькая, так что считай и не уходил никуда. Поэтому говорил он спокойным голосом и я его слышал. — Советую взять винный тур по знаменитым винодельням. А потом по французским, тоже. Надо же попробовать, чем так люди восхищаются. Хотя, если ты холоден к вину, то трансы Тайланда и малолетние девственницы Конго тоже ждут гостей.
Вячеслав, не переставая говорить, достал из рюкзака коробку со своей любимой игрой. Открыл её.
— Какие малолетние девственницы, что ты несешь? — нахмурился я.
—Ну, можно набрать тут фигуристых блондинок и переехать в виллу на Мальдивах. Штук пять возьми. Блондинок, не вилл. И периодически обновляй состав, если вдруг кто-то надоест. Как тебе такая идея?
Он достал из коробки игровое поле и одним движением разложил его на столе. Потом достал фигурку. Эти фигурки для игры Вячик где-то заказывал, они были отлиты из металла, с кучей мелких деталек. Эта игра, пожалуй, была единственной вещью, по которой можно бы было заподозрить что у Вячеслава есть деньги, если не считать его квартиры.
— Вячик… Вячеслав. Ты что на говно то исходишь? Нет, я понимаю, что у тебя мечта жизни сбылась. Наяву в сказочный мир попасть. Реалрпг, все дела. Без боли и зла. Но меня реальный мир интересует. Это понятно? Я не люблю сказки, я к вам ходил ради общения.
— Нет, мне кажется это ты не понял, — неожиданно жестко сказал Вячик. Он поставил фигурку на стол. — Смотри, это ты. Чему учат настольные игры? Они учат тому, что если узнать правила и использовать их с умом, можно победить. Может, где-то можно даже смухлевать. И ты, вот сейчас, думаешь, что нашел лазейку и всех наебал в этой игре.
Вячик высыпал жетончики денег на фигурку. Все жетоны, почти засыпав её с головой. Показал на них и сказал:
— Теперь у тебя есть куча денег. И ты уверен, что теперь ты в этой игре уже победил. Но теперь смотри внимательно, — Вячеслав резким движением смел со стола свою игру. Все улетело прочь, коробка перевернулась, любовно запакованные компоненты разлетелись по всей кухне. Вячеслав с остервенением стряхнул со стола несколько оставшихся игровых монеток. А потом выложил из карманов на пустой стол травматический пистолет и две пачки денег. И тем же жестом показав на них, продолжил:
— Но проблема в том, Сережа, что игра изменилась. И теперь правила в ней другие. Я люблю сказки без боли и зла, да. Но ты меня втянул в игру, где будет вонючее говно, кровь, боль и много зла. Что еще хуже, мы даже не знаем, какие тут правила! И ты думаешь, что перестать делать единственный доступный тебе сейчас ход, это хорошая идея? Ты думаешь ты такой умный, да? Как ты думаешь, когда в городе объявят план перехват, или хотя бы о том, что из здании администрации пропало полсотни лямов? Ну?!
— Никогда, — ответил я, удивившись собственному растерянному голосу. Вячик реально любил этот картон, валяющийся сейчас вокруг нас.
— Ну, не такой уж ты и тупой, как мне начало уж было казаться, — Вячик иногда начинал велеречиво изъясняться, когда злился. — Так что же это значит?
Я подумал.
— Мы узнаем, что есть еще один Кенни, только если его кто-то на телефон снимет и в сеть выложит.
— Да. но все скажут, что это же очевидный фейк. Ты его видел? Дешевое сиджиай, — согласно кивнул Вячеслав.
— Зато я могу оказать услугу стране. Воровать секретные данные… — продолжал я.
— Скорее помогать уважаемым людям убить себя и свою семью в приступе шизофрении, — поправил меня Вячеслав.
— И поэтому всем будет очень интересно со мной познакомиться. Не всем, а тем, у кого я увел бабло, например… Я могу попытаться сбежать и спрятаться, — попытался я найти выход, чтобы сбежать и спрятаться. В голове промелькнула масса идей, но землянка в Якутии сильно уступала вилле с пятью блондинками. Так менять свою жизнь не хотелось.
— Либо попытаться добиться субъектности, — развел руками Вячеслав.
— А почему бы тебе самому не пользоваться порталом? — спросил я. — Я то тебе зачем.
— Давай говорить диэнди, серьезно. Минимальная конспирация. Потому, что я хочу уберечь тебя от ошибок, как друг. Ну, и еще, как я подозреваю, без тебя ничего не будет работать, — ответил Вячеслав.
— Хоть честно, — хмыкнул я. И задумался. Вячеслав сидел и молчал. Даже непривычно от него такое видеть. Я сходил за листом бумаги и ручкой. С института привык, все время же считаешь, записываешь. Без ручки думать не могу. И чем больше я думал, тем больше понимал, что Вячик, хоть и объяснил все очень эксцентрично, но полностью прав.
Я как белка в лесу. Пока я таскаю орешки и обустраиваю своё, мало кому нужное, дупло — все нормально. Меня могут убить только если будут бить по площадям. Вырубка леса или пожар. Или война. То есть, конкретно за мной бы никто не охотился, я мог пострадать только случайно. Но сейчас, я стал очень вкусный. И только вопрос времени, когда мной заинтересуется лиса или волк.
Ладно, согласен, метафора Вячеслава была изящнее.
— Ты пока подумай, а я домой пойду. Мне нужен хороший кофе и ванна, — сказал Вячик. Он встал и пошел на в комнату. И уже оттуда крикнул:
— Так, я забираю долю консильери, десять процентов. Короче, будем считать по восемьдесят пять пачек в коробке. Восемьдесят пять на семь, это… Этооо…
— Это 595, — машинально подсчитал я. — Какая еще доля консильери? Кто это вообще?
Вячик выглянул в кухню.
— Консильери, это советник в итальянской мафии. Я мозг, ты мышцы. Хотя, Кенни мышцы. За что мы тебе вообще платим?
— Потому что я тут главный! — почти искренне возмутился я.
— Короче, я забираю десять процентов!
— Пятьдесят шесть с половиной пачек. Возьмешь больше, Вячесланте, — крикнул я. — И я отрежу такую же толщину от твоего члена.
Капец, я уже считаю деньги сантиметрами пачек.
— Я понял, босс, — отозвался Вячик. — Хотя никто не замети, что мой хер стал на такую малость покороче.
— Это потому, что его никто не видит. И сходи к парикмахеру, ты зарос как бомж, что подумают люди!
— Ладно, босс! — отозвался он. Я встал и пошел в комнату, намереваясь потрясти перед Вячеславом сложенными в щепоть пальцами и дать еще пару важных указаний. Но по дороге наступил на что-то острое. Я нагнулся подобрал с пола металлическую фигурку, которую Вячеслав выставлял на стол.
— Слушай, — я зашел в комнату и показал фигурку Вячику. — А почему я полуголая девка в бронелифчике?
— Под руку попалась. Некогда было перебирать, момент бы испортил, — отозвался тот.
— Я её себе заберу, — задумчиво сказал я. Фигурка была из мягкого олова, но пережила и падение со стола и моё давление. — Как талисман.
— Окей босс, — отозвался Вячик, продолжая набивать рюкзак баблом.
— И купи себе костюм. Я серьезно. Оденься нормально. Если бы мы выглядели… дорого, к нам бы всякая гопота не лезла.
— Сделаю, босс, — легко согласился Вячик.
— Ты чего такой покладистый? — насторожился я.
— Всегда такой был. Меня только глупости раздражают, — хмыкнул он.
— Вячик, — я схватил его за плечо. — А где твои очки.
— Наконец-то заметил, — он улыбнулся. — Утром надеть забыл. Прикинь. Я сейчас не сто процентов вижу. Но не хуже, чем в очках. У меня ж кератоконус. Паньше я без очков слепой совсем был. Я думал, лет через десять ослепну… — Вячеслав весело рассмеялся. А потом резко оборвал смех. — Так что, мы еще не все поняли, про наше диэнди.
— Да хватит, тупое название! — не выдержал я.
— Как скажете, босс, — легко согласился он.
Уже на выходе он остановился, посмотрел на время и сказал:
— Серый, созвон в два часа и в девять вечера. Если звонок не в это время, или вместо звонка сообщение, значит что-то случилось. Если сообщение кто-то пришлет ”У меня всё хорошо”, значит все плохо, надо бежать и спасать. Запомнил?
— В два и в девять звонок, если сообщение, то сигнал тревоги. Если все хорошо, значит все очень плохо, — кивнул я улыбнувшись.
— Я серьезно, Серёга, это важно, — нахмурился он.
— Хорошо, мой консильери, я буду выполнять твои рекомендации со всей серьезностью.
Он с подозрением посмотрел на меня, но я оставался серьезен. Вячик кивнул, попрощался и вышел за дверь.
Я запер дверь, допил чай. Еще некоторое время посидел, глядя в раскрытый чемодан. Потом переоделся, взял несколько пачек, распихал их по карманам. Надо было пройтись по магазином. А еще, я планировал переехать в тот же дом, где жил Вячеслав. Так будет удобнее. Потом его обрадую. И квартиру надо побольше, бабло негде разложить, что за жесть.
Я стоял у двери, когда кто-то злобно и нервно позвонил в звонок и, не удовлетворившись этим, еще и громко постучал.
— Откройте, полиция! — сказали за дверью. И голос совершенно точно не принадлежал Вячеславу.