Брат для волчонка 3

Глава 9

Ночью Рэму никак не спалось. Он вроде бы сделал всё правильно: отписался Келли, получил разрешение остаться в расположении десантной бригады.

Место для него нашли хорошее, в сержантской палатке. Там жил Добрый и ещё двое сержантов по личному составу.

Рэму они не мешали, сторонились — начальство же. Казалось бы — спи спокойно, но парень лежал, зажмурившись, и отбивался от мыслей.

Мысли мучали не про Прат — про себя. Что с ним вообще? Он нормальный?

Одно дело, реши он защищать мальчишку. Тогда бы он и Дерену сразу написал, что надо вмешаться. Что не стреляют десантники правильно, ведь не в детей же?

Но о детях Рэм в тот момент вообще не подумал. И не из-за пацанов, голодающих в развалинах, согласился поучаствовать в «эксперименте» комбрига.

А зачем? В командира захотел поиграть? В умного и понимающего?

Скопировал манеру Дерена во всём разбираться, проникаться чужими проблемами?

А он понимает в них что-то, в чужих проблемах? Он даже не знает точно, за что этого «Нуба» разжаловали до сержантов! Можно верить ему или нет?

Но повёлся. В умного захотел поиграть…

Нужно было написать старшему и ждать его распоряжений. А он зачем-то влез.

Сам-то он — чего хочет? Есть у него своя воля?

Или все эти мысли оттого, что он не доложил Дерену, а теперь трусит? А не доложил, потому что не смог в глаза отказать комбригу?

Теплее…

Взять на себя ответственность — это только звучит красиво. А на деле — ты теперь двойной идиот. И перед Дереном, и перед «сержантом Нубом».

А что если история с пацанами — какая-то хитрая подстава повстанцев? Если следующий «гость» прибудет, начинённый какой-нибудь хитрой нетестируемой взрывчаткой? И кто виноват будет? Сержант Нуб?

Рэм повернулся лицом в подушку. Вот бы сейчас в карцер. В родной, на «Персефоне». Но ведь от Дерена потом и карцера не дождёшься…

Он всё-таки начал задрёмывать, в полуспоре с собой, когда глаза вдруг раскрылись сами.

Тихий свистящий звук донёсся так чётко, словно Рэм лежал не в палатке, а под открытым небом.

Что это за звук?

Осветительную ракету пустили, наверное? Неужели опять кто-то в развалинах лазит?

Пацаны?

С тонким дрожанием воздуха ринулась с высоты шлюпка, судя по звуку — своя, «двоечка». Зависла. Стена палатки полыхнула белым.

Рэм вскочил.

Сменщики прибыли сегодня минута в минуту. Линдон, спокойный такой сержант, сроду не лезущий в корабельную бузу, и его второй, Рэм не спросил, кто.

Они сразу заняли стратегически правильную точку — зависли в километре над расположением. И висели там, наблюдали — за лагерем, за развалинами.

Стандартное дежурство — завис себе на свои шесть часов и наблюдай.

Вот что и ему надо было сделать! Зачем он вообще на грунт полез! Белые его за уши дёргали?!

— Вы не спите? — спросил Добрый, проникая в палатку.

Сержант ещё и не думал ложиться.

Рэм поправил одеяло на узкой пластиковой кровати. Стал надевать комбинезон.

— Кэп пишет, что опять кто-то лазит в развалинах, — сообщил негромко сержант. Двое соседей Рэма спали. — Ваши стреляли куда-то. Идёмте, посмотрим?

Кэп?

Рэм сначала не понял, а потом до него дошло.

Ну да, «сержант Нуб» для своих так и остался кэпом, капитаном. Всё верно. Мало ли чего там начальство творит, это не повод, чтобы…

— Я иду.

Он обулся, активировал магнитную защиту.

Добрый ждал.

Наконец выбрались из палатки, и Рэм слегка растерялся. Метались лучи прожекторов, куда-то бежали группы десантников.

«Линдон, что там?», — написал он, понимая, что раз сменщики стреляли, значит, не просто так.

И сунул в ухо наушник.

«Две цели, — тут же сообщил пилот. — Одну сбили, по приборам похоже на микродрон. Я тебе скинул скорость движения и трек, оцени сам. Вторая цель неподвижная. Что-то выкинули из-под земли. Я координаты дал поисковой группе. Сейчас крокодилом вас подутюжат, чтобы больше никто не полез, и попробуй подойти глянуть».

— Слушаюсь, — отозвался Рэм на автомате.

Если по уставу, то Линдон ему сейчас приказать не мог. Но на такие мелочи на «Персефоне» внимания не обращали. На войне не считается, на дежурстве ты или нет.

Сержант Нуб тоже был на ногах. Добрый подвёл к нему Рэма, когда над расположением зависли сразу два тяжёлых десантных «крокодила».

Тяжёлые шлюпки с активированной магниткой сейчас самое то. Высунись из развалин хоть сам Хэд, полгорода превратят в стекло.

— Можно выходить, — кивнул сержант Нуб.

За его спиной толпилось с полдюжины десантников в тяжёлых доспехах.

Рэм зевнул. Адреналин по тревоге у него давно уже не выделялся, и наконец захотелось спать. Хватился, понимаешь, когда ночь прошла…

Он затопал вслед за десантниками. Замыкающим шёл Добрый, впереди — шесть бронированных тушек, слева — сержант Нуб, сверху свои. Красота…

Рэм не знал, какого класса пилоты на крокодилах, но у Линдона и мышь не проскочит, не то, что повстанцы.

В нужной точке десантники остановились, заняли круговую оборону.

Было светло, как днём, и Рэм сразу увидел, что у осевшего от магнитного удара здания, словно бы раздавленного ногою гиганта, лежит скрюченное окровавленное тело мальчишки в камуфляже.

Добрый подсветил его на предмет взрывчатки, кивнул.

Один из десантников перевернул тело, и Рэм узнал вчерашнего пленника.

Лицо мальчишки искажала гримаса, голова была окровавлена.

— Медика! — приказал сержант Нуб.

Добрый наклонился к телу мальчишки, пощупал шею, качнул головой. Похоже, медик был нужен уже только для констатации — труп. И всё-таки его ждали.

«Может, всё же чуть-чуть живой? — думал Рэм, разглядывая тело. — Клиническая смерть? Или как это называется?»

Он пытался надеяться, хотя опыт подсказывал ему, что пацан умер уже давно. Уж больно поза была неестественная.

Медик со своей аппаратурой заявился минут через двадцать. Он повертел мальчишку, расстегнул комбинезон, подозвал десантников.

Негнущееся тело высвободили из одежды, уложили на медицинскую платформу.

— Смерть острая, произошла быстро, — уверенно заявил медик, проводя над телом машинкой меддиагноста. — Более полутора часов назад, менее четырёх. Точнее скажу после вскрытия.

— А причина? — спросил сержант Нуб. — Удар по голове?

— Маловероятно, — не согласился медик. — Я бы сказал, что раны на голове нанесены уже после смерти. Мало того… — Он остановил меддиагност и дополнительно осветил окровавленную голову специальным фонариком. — Могу предположить, что кровь чужая. Рана была нанесена примерно через час после смерти. А умер он, скорее всего, от выстрела станнера. В грудь или в спину. Отсюда и судороги, и характерная гримаса на лице. Слишком большая мощность парализующего заряда. Думаю, сердце не выдержало.

Рэм сжал кулаки. Мальчишка вернулся к своим и его убили из станнера? Вот так повстанцы… Гады какие-то.

— Господин сержант! — Из развалин выбрались ещё четверо десантников. — Никаких обломков. Цель была маленькая, с орех. Испарилась, наверное.

— Значит, выстрелом был поражён дрон! — уверенно сказал Добрый. — Рассчитывали, что мы затупим и не заметим.

— Думаешь, что парня убили, выкинули на грунт и хотели заснять, как мы будем его осматривать? — спросил сержант Нуб.

Он поманил одного из десантников с нашивками связиста.

— Чего скажешь? Мог это быть дрон? Траектории посмотрел?

— Похоже, что дрон, — кивнул тот.

— Надеялись, что такой крошечный дрон мы могли бы и не засечь? — нахмурился Нуб.

— А мы бы и не сумели, — пояснил связист. — Уже сороковку «крокодил» не возьмёт, слишком мелкая цель. Ну и система обнаружения периметра настроена прежде всего на импульс и на взрывчатку. А вот «двоек» они не ждали, не подготовились.

— Бред какой-то, — выдохнул Рэм. — Дрон? Зачем? Зачем они его убили?

Сержант Нуб поднял комбинезон, снятый с пацана, встряхнул.

— Пусто. Ни одного сухпайка из вашего «подарка».

— И что это значит? — Рэм укусил губу.

— Не знаю, — сержант накрыл мёртвое тело комбинезоном. — Но получается, что еду забрали, а тело выкинули. Жрать им там, что ли, нечего?

— Да не может такого быть, кэп, — пожал плечами Добрый. — По разведданным, у повстанцев провизии на десять лет хватит.

— Вот то-то и оно, — пробормотал сержант Нуб. — Ладно, пусть медик делает вскрытие. Может, ещё что-то выплывет?

Десантники проводили Рэма до палатки, медик забрал тело мальчишки.

— Утром обсудим, — сказал напоследок сержант Нуб. — Переспим. Может, идеи какие появятся.

Рэм кивнул. Попрощался.

И отрубился, как только лёг. Наверное, защита нервной системы сработала. Давно он не видел трупы людей так близко.

Всё-таки пилоту легче — вспышки, трэки на экране, и никаких скрюченных окровавленных тел.

Утром Рэма будить не стали. Сигнал побудки звучал, конечно, но незнакомый и непривычный, и парень его успешно проспал.

Проснулся, когда Лиска забралась в палатку, поставила лапы ему на грудь и начала лизать щёку. Прямо как Кьё.

Рэм проснулся, погладил собаку.

Тут же вошёл Добрый. Видно, он Лиску и запустил.

— Завтрак через пятнадцать минут, — сказал сержант, улыбаясь, и Рэм понял, что проспал, как ташип.

— Я сейчас!

Он вскочил, оделся. Душ здесь, наверное, был, но не было Дерена, помешанного на чистоте, и Рэм решил только умыться. Он видел на улице санитарную «стойку».

Лиска потыкалась в колени сержанта Доброго и побежала на улицу за Рэмом.

Ночью собаки не было видно, наверное, десантники запирали её в своей палатке, и сейчас она навёрстывала упущенное — металась по лагерю, обнюхивала всех подряд.

Рэм умылся, попробовал каши с сублимированным мясом в компании своих соседей по палатке — двух молодых сержантов по личному составу, взиравших на него внимательно и настороженно.

Рэм на косые взгляды не отвечал. Наверное, сержанты полагали, что молодоват парнишка даже для второго пилота, но это были привычные проблемы.

Ну да, молодоват. И что?

Рэм уписывал кашу, стараясь пока не вспоминать подробности ночного ЧП. Всё равно скоро напомнят, а такой каши он давно не ел.

На «Персефоне» готовили хорошо, не хуже, чем в приличном кафе родного Ярбурга. Рэм даже соскучился по простецкой еде. Вроде той, которой кормили на станции во время обучения.

Лиска тоже наелась каши и спокойно лежала у Рэма в ногах, ничего не выпрашивая. И он открыл браслет, пролистать сообщения.

От Дерена ничего не было, зато другие расстарались.

Линдон сменился, и сдал пост Чже Чангу. И доложился зачем-то Рэму, прислав развёрнутый отчёт о дежурстве.

Медик тоже доложился. Накидал каких-то головоломных сканов. Хорошо хоть под ними было заключение экспертизы обычными буквами.

Рэм вздохнул. Первоначальный диагноз подтвердился — мальчишку убили выстрелом из станнера за четыре часа до обнаружения тела.

Тело было выброшено из развалин с незначительным кинетическим ускорением, возможно, из самодельной катапульты. Удары по голове были нанесены после смерти мальчика, кровь по большей части действительно оказалась чужая.

Парень жевал и задумчиво листал отчёты. Почему ему это всё прислали?

Успокаивало только отсутствие отчёта от сержанта Нуба, но и без этого было как-то напряжно.

Последним Рэм открыл сообщение от капитана Келли, которое пришло ещё ночью, самым первым, и чуть не подавился.

Келли сообщал, что ввиду общего руководства операцией на Прате, Рэм Стоун выводится из графика боевых дежурств. Место временной приписки — Прат, подчинение непосредственно Штабу по проведению операции и лично лейтенанту Дерену…

Получалось, что Рэм на Прате не просто замещал Дерена, он ещё и осуществлял текущее руководство. Вот почему ему все докладывали!

Келли явно приказ штаба довёл уже и до пилотов «Персефоны», и до комбрига. Только сам Рэм его успешно проспал.

Ой, ташип…

Лиска успокаивающе ткнулась носом в колени, и Рэм опустил руку под стол, чтобы погладить собаку.

— Разрешите идти, господин младший сержант?

Он вскинул голову. Оба соседа давно уже съели свою кашу, но вставать и уходить без разрешения им показалось невежливым.

— Идите. — Рэм встал и одёрнул комбинезон.

Вот это он влип.