Брат мой белый

V АРМАГЕДДОН

Есть местность, в которой Ангелы Господни являются людям особенно часто. Говорят, в этих горах с их прозрачным и сухим воздухом больше всего закрытых санаториев для умалишенных.

ГЛУПО! И зачем это mamane прикармливать всяческих попрошаек!

Я отхожу только после этой мысли. Надо бы расставить точки над i. В конце-концов, из-за чего, собственно, я разошелся? Понятия не имею…

И ангел вострубил, вострубил…

Банально? Да. И несвоевременно. Но почему-то думается именно об этом.

Встань! — Это он мне. — И иди под руку мою. И спасение твое неизбежно.

Я как-то заметил, что число людей, которые хотят спасти тебя (естественно, за твой же счет) — растет с каждым божьим днем. Вот и еще один спаситель пожаловал. Он меня спасет! Но это же глупо! Как он спас Елену Романовну? Или ту длинноволосую суку, что тащилась под Листа посреди моей комнаты? Но тут, под давлением всех этих гиблых и блеклых мыслей я начинаю постепенно просыпаться. Вот эта пленка, что была над миром — она немедленно исчезает. Эта рваная пелена — за которой дождь и снег, за которой грязь — но ты ее, эту грязь уже отчетливо видишь… Я хочу сказать, что название болезни — это первое из лекарств. Оно же и самое опасное. А я теперь был нагим. Мое сознание лежало перед его свинцовыми глазами, подобно мотыльку без крыла — еще сопротивлялось, но никуда уже подеваться не могло. И именно с этого времени меня не покидает ощущение определенной отчужденности, инородности, особенно в ретроспекции событий, которые так быстро свалились на мою непокрытую голову.

Вопрос не в том, кто спасется. Вопрос в том, каким образом ты спасешься. Спасение требует полной отдачи.

Спастись, согрешая по вечерам и вымалывая прощения изредка, когда начинает давить сердце от выпитого алкоголя невозможно. Или ты тут — или с тобой Сатана. А это есть смерть. А это есть тлен. А это есть вонь земная.

Важно не само движение: движение преследует нас постоянно. Важно как двигаться. Никто не пройдет Дороги до конца. Мы только приближаемся к Альмутасиму, но важен именно этот процесс — приближения.

Я — есмь Свет. Я — есмь твердь земная. Я — дыхание чистого неба. Я — это Он…

Глухо. Он спускается ко мне. Глухо. Так лают собаки в непросветную муть украинского заката. Глухо. Так воет безысходная печаль, гуляя над серым обрывом.

И Ангелъ вострубилъ…

И Ангелъ вострубилъ…

И Ангелъ вострубилъ…

И Ангелъ вострубилъ…

И Ангелъ вострубилъ…

И Ангелъ вострубилъ…

И Ангелъ вострубилъ…

ИвиделъяислышалъодногоАнгелалетящегопосрединебаиговорящегогромкимголосомъгорегореживущимназемле