Братство Белого Ключа

ГЛАВА VII БРАТСТВО ПРИНИМАЕТ ЗАБЛУДШЕГО

так, животный мир нашего сада, если говорить о его постоянных обитателях, состоит из: семи осиных гнезд, одиннадцати птичьих, в том числе три гнезда — черного дрозда, два — обыкновенного дрозда, одно — домашней горихвостки, одно — пеночки, два — хохлатых жаворонка, еще два — не знаю чьи, не считая воробьиных. Кроме того, имеются медяницы, жабы, пара ежей с потомством, уйма ящериц, а полевых мышей не сосчитать.

Штедрый делал сообщение об обитателях сада. Его население с весны значительно увеличилось. Франтик Иру пустил как-то в траву пару кроликов. Они вырыли себе норку и к лету обзавелись потомством. Колобок принес гусыню. Пани Брожова (вы ведь знаете — это мама Колобка) получила ее в подарок от каких-то деревенских родственников. Пусть, дескать, она выкормит гусыню в Праге! Легко сказать «выкормит»! Это в Праге-то! Мама ни за что не взяла бы гусыню, если бы не Колобок. Он поклялся, что выкормит сам и маме не будет с ней никаких хлопот. Какие там хлопоты! Колобок принес гусыню в сад, и та сразу же принялась щипать крапиву. Ребята назвали ее Клотильда, и она всегда отзывалась. Ну, если и не всегда, то уж наверняка в тех случаях, когда ребята приносили ей булку или что-нибудь в этом роде. Стоило тогда кому-нибудь позвать: «Клотильда!» — и протянуть кусочек хлеба, как гусыня сразу бросалась навстречу, смешно покачиваясь из стороны в сторону. Кролики тоже оказывались очень умными, когда ребята захватывали из дому салат или капусту.

Но теперь ребята приходили в сад не каждый день. Во-первых, задавали много уроков; во-вторых, начались футбольные состязания; в-третьих, купались в Влтаве; в-четвертых, у Бонди было двое учеников, которых он учил играть на фортепьяно.

Самым частым гостем в саду был Соучек. Ведь дома так трудно учить уроки, когда в одной комнате собирается четверо ребятишек! И Соучек брал учебники, завтрак и отправлялся в сад. Поэтому Братство сделало его хранителем ключа.

В субботу после обеда Соучек пришел, как обычно, в сад. Конечно, без учебников, раз это была суббота. Зато с фляжкой кофе и двумя булочками в кармане. Пани Соучекова приготовила эти булочки на воскресенье, но для детей она ничего не жалела. Да и зачем? Все равно у отца теперь хватало работы на целый день.

Обещали прийти Штедрый и Франтик Иру. Остальные разъехались на воскресенье.

Итак, Соучек вошел в сад, захлопнул калитку и повернулся, чтобы запереть ее на ключ, как вдруг кто-то положил ему руку на плечо. Конечно, он испугался.

Позади стояла меховая шуба. Густая темно-коричневая шуба. Такая большая, что Соучеку пришлось поднять голову, чтобы рассмотреть, на чем же она держится. Но тут он окончательно струсил: шуба была надета на медведя.

Ну, конечно, если это не шутка и если Соучек еще разбирается в естествознании, то позади стоял настоящий медведь. Нет, это не было шуткой. Тяжелая лапа чуть не придавила Соучека к земле. А вторая тянулась к фляжке, которую бедняга держал в руке. Соучек застыл, окаменел, помертвел. У него лишь хватило сил протянуть страшному зверю свою фляжку. Медведь тут же убрал лапу с плеча, схватил фляжку и опустошил ее с поспешностью благовоспитанного, но страдающего жаждой человека. Кофе забулькал в его глотке, но, в отличие от человека, он потом облизал себе лапы.

Пока медведь пил, Соучек лихорадочно повторял про себя естествознание. Медведи умеют быстро бегать, значит от него не удерешь. Медведи лазают по деревьям, значит там тоже не спрячешься. Но медведи большей частью животные травоядные. Может быть, он не съест второклассника, если у него под рукой будет что-нибудь повкуснее? И сообразительный Соучек вытащил из кармана мамину булочку и протянул медведю. Тот ее понюхал и отправил прямиком в пасть. Соучек стал размышлять дальше: только бы не раздразнить этого зверя. Никакой паники! Только спокойные, неторопливые движения. Сейчас он не спеша подойдет к беседке и постарается там запереться. И Соучек двинулся к беседке. Но тут за спиной Соучек явственно различил тяжелое сопение. Он чуть-чуть обернулся и увидел, что медведь, тяжело переваливаясь на всех четырех лапах, тянется к его карману. Да, пришел черед второй булки. Соучек, не останавливаясь и даже не оборачиваясь, отдал медведю булку. Медведь, тоже не останавливаясь, съел ее на ходу. Теперь Соучек понял: в беседку ему не попасть. Коленки у него задрожали, и он скорее упал, чем сел на траву прямо под первым каштаном. А медведь? Он в тот же миг повалился на землю рядом с Соучеком, повертел головой, потом положил ее Соучеку на колени и задремал.

Медвежья голова была тяжелой, как камень. И в эту минуту откуда-то появилась Клотильда. Она что-то громко прогоготала и заковыляла прямо к Соучеку.

«Ах ты, моя голубушка, ничего у меня нет! Все съел этот обжора», — подумал про себя Соучек. Подумал, но даже не прошептал, чтобы не разбудить зверя. А Клотильда не переставала гоготать до тех пор, пока не разбудила медведя. Тот приоткрыл один глаз, посмотрел на гусыню, потом снова закрыл и опять захрапел. Он храпел совсем как… папа Соучека. А Клотильда заковыляла восвояси, не переставая что-то громко гоготать. По всей вероятности, она ругалась.

Выступление гусыни придало Соучеку смелости. Он решительно сбросил медвежью голову со своих колен. Ведь ноги просто онемели. И тут на улице раздался знакомый сигнал.

Что делать? Как предупредить друзей? Те просвистели ему раз десять, а потом скрипнула калитка. Он даже не успел ее запереть! Что теперь будет! Штедрый и Франтишек захлопнули за собой калитку и крикнули:

— Ты что, оглох или заснул?

Но Соучек молчал, не сводя глаз с медведя: как-то он будет реагировать на человеческие голоса? Но зверь только приоткрыл один глаз и потом снова его закрыл. И все. А в это время ребята прошли те несколько шагов, которые отделяли их от поразительного зрелища.

И вот оно перед их глазами. Конечно, ребята вскрикнули, завтраки выпали у них из рук, а сами они бросились наутек в противоположный угол сада. Медведь приподнялся, уселся, ну прямо как человек, и стал с глупым видом озираться по сторонам. И тут Соучек от страха, злости и отчаяния прикрикнул на него, как на собаку:

— Лежать, болван!

А медведь?

Лег.

Тогда Соучек проворно вскочил на ноги, словно ему все это уже надоело, и закричал друзьям:

— Эй вы, трусы несчастные, чего испугались?

Из кустов робко высунулись две головы.

— Идите сюда! Раз он меня не сожрал, так и вас не тронет. Вы ничуть не вкуснее.

Медведь снова покосился на Соучека.

— Лежать, болван! — повторил тот.

И медведь покорно склонил голову и даже закрыл глаза.

Ребята медленно подошли:

— Откуда ты его взял?

А в Соучеке все так и ликовало: каждый раз, когда он кричал: «Лежать!» — медведь все плотнее и плотнее прижимался к земле.

— Отец собирается зимой делать новую игрушку — медведя, вот и купил для образца. Мы его обычно держим в угольном подвале. Что это вы принесли?

— Да вот захотели есть и купили полбатона.

— Вот это хорошо! Отрежьте себе по куску, один оставьте мне, а то он сожрал весь мой завтрак, остальное отдайте ему в честь знакомства.

Пока ребята отрезали три куска, медведь снова поднял голову, жадно втягивая носом запах свежего хлеба. Штедрый с Франтишеком подошли к медведю и осторожно протянули ему издали внушительную горбушку. Медведь повернулся к Соучеку, словно спрашивая его разрешения, и, так как приказания «лечь» не последовало, взял хлеб. Взял аккуратно, обеими лапами, честное слово, ну прямо как человек! Штедрому это так понравилось, что он погладил медведя по голове. Медведь не рассердился. Франтишек похлопал его, как коня, по спине. А медведь не только не рассердился, но даже почесался о его коленки, повалил его на землю и с блаженным видом растянулся рядом.

И тут вдруг на Соучека напал дикий смех. На глазах у него выступили слезы, он хлопал себя по ногам, подпрыгивал и снова хохотал, так что чуть не свалился на землю. Он смеялся над своим собственным страхом, смеялся от радости, что все так хорошо кончилось. Все его тело сотрясалось от смеха, и когда наконец Соучек перевел дух, то рассказал друзьям, что это совершенно незнакомый медведь и что он его просто нашел. После этих слов ребята слегка попятились от медведя, но совершенно зря. Медведь снова придвинулся к ним и начал тереться головой об их ноги. Они его погладили, и он, довольный, улегся у их ног.

Как он сюда попал? — удивлялись ребята. Определенно удрал откуда-нибудь. Но откуда? Из зверинца на Граде? Нет, там медведи совсем другие, поменьше, пожалуй, не такие солидные. Цирка в городе сейчас нет. По крайней мере, медвежьего. А может быть, он откуда-нибудь из дальних краев и прошел бог весть через сколько гор и рек? Неужели на всем пути именно их сад пришелся ему по вкусу?

Проще было ответить на вопрос, как он попал в сад. Ясно: перелез через стену.

— Да, но тогда он, должно быть, порезал себе лапы, — рассудил Штедрый.

Соучек принялся разглядывать медвежьи лапы, каждая из которых была с доброго поросенка. И правда, перелезая через стену, утыканную сверху битым стеклом, медведь порезал себе лапы. Бедняжка! А что надо сделать, если порежешься? Залить ранку йодом. У ребят в беседке оказалось немножко йоду; медведь при этой процедуре держался не хуже любого мальчишки.

— Я думаю, в следующий раз он будет осмотрительнее и не полезет через стену. По крайней мере, не убежит из сада, — проговорил с надеждой Соучек.

День, полный забавных и волнующих приключений, близился к концу. Ну и завидно будет завтра тем членам Братства, которых сегодня не было в саду!

Как трудно разлучаться с медведем на целую ночь! Но Соучек пообещал, что завтра чуть свет принесет ему что-нибудь поесть, а Штедрый и Иру придут после обеда.

Перед уходом Соучек привел медведя в беседку, приказал: «Лежать!» — и он послушно опустился на землю.

Такая дисциплинированность ребятам особенно понравилась.

— И сиди здесь, а то тебя еще украдут, — сказал Соучек на прощание.

В воскресенье медведь лежал на своем месте в беседке. Соучек явился туда ровно в восемь и принес ему две свежие булки. Сам он вполне довольствовался и сухим хлебом. И еще принес пучок моркови, которую стянул где-то на кухне. Даже бутылка кофе была у медведя — ее принес Штедрый чуть ли не в шесть часов утра.

Медведь с радостью покинул свое заключение. Конечно, он мог и раньше одним ударом лапы разрушить беседку, но оказался, по-видимому, зверем осмотрительным. Проглотив с аппетитом булки и кофе, он принялся за морковь. И ничего не сказал, когда прискакавшие сюда кролики стянули у него кусочек.

После обеда Иру принес ему куриные косточки; он выпросил их в соседнем ресторане «На сливках». Косточки он обещал приносить ежедневно.

Штедрый захватил из дому свою порцию кнедликов с капустой. И еще кое-что.

— Я знаю, что он любит мед. Вот я и купил ему на две кроны медовой халвы.

Медведь тотчас же доказал, что умеет облизывать лапы не хуже любого члена Братства.

За воскресеньем наступил понедельник. Когда Ярка узнал в школе о медведе, он чуть не удрал с уроков, чуть не помчался сразу в сад. Как и Бонди. Как и Колобок. До часу дня время тянулось ужасно медленно. Наспех закусив дома, ребята выскочили из-за стола и бросились на улицу. Конечно, с запасами продовольствия.

Первым в сад вошел Соучек и приказал медведю, пролежавшему всю ночь и все утро в беседке, чтобы он встал и вышел. Медведь послушно вылез и, увидев сразу столько мальчишек, всех по очереди обнюхал. А потом протянул лапы. На этот раз он получил больше чем достаточно. А от Ярки — даже старое одеяло. Конечно, не для еды, а просто чтобы мягче спалось. У Бонди будто ничего не было. Но это только на первый взгляд: оказалось, его карманы битком набиты сахаром.

В этот же день у медведя появилось имя «Отто». Нельзя же, в самом деле, его вечно называть «болван», хотя он и не обижался. Вскоре обнаружилось, что Отто умеет не только ложиться, но и вставать и ходить по команде. «Ну прямо как собака!» — восторгались ребята, и больше уже ничему не удивлялись.

Теперь все Братство приходило в сад, даже если на следующий день была пропасть уроков. Ведь не оставлять же медведя без еды. Однажды Колобок притащил щетку из рисовой соломы. «А он, оказывается, любит, чтобы его чесали!» Сменяя друг друга, ребята принялись чистить его шубу. Отто держался молодцом. Он подставлял то спину, то голову, то брюхо, переваливался с боку на бок. Целых два часа ребята его скребли и причесывали, а медведю все еще не надоедало. Казалось, он никогда в жизни не переживал более приятных минут. Скоро на земле валялась груда вычесанной медвежьей шерсти.

Около пяти явился Бонди. Раньше ему никак не удалось вырваться; сегодня он занимался с учениками, учил их играть, как вы уже знаете. Он с таинственным видом вынул из кармана сверток газет.

— Вот смотрите, объявление: «Убежал медведь».

Соучек приказал медведю лечь, ребята сели, и Бонди прочитал отмеченные красным карандашом строчки:

— «Вечернее Чешское слово». Второго мая. «Дикий Запад на юге Чехии». Заглавные буквы — величиной в два с половиной сантиметра. Я буду читать только самое главное: «Из цирка Йозефа Самограда в Пацове убежал огромный серого цвета медведь гризли, самый свирепый из всех известных видов медведей. Выломав решетку, он нанес несколько смертельных ран своему укротителю Йозефу Бржегуле, выступающему под именем Карло Монтенеро. Предполагается, что медведь убежал в Конопиштские леса. Этим самым он лишил дешевого летнего отдыха многочисленные семьи служащих земельного управления, так как последние несомненно откажутся от своих летних квартир в конопиштском заповеднике, если медведя вовремя не поймают. Однако мы выражаем надежду, что медведь будет пойман, тем более что хозяин цирка обещал награду в тысячу крон тому, кто доставит медведя живым или мертвым».

— Черт возьми! — процедил сквозь зубы Франтишек.

— Не надо и десяти тысяч! — отрезал Соучек.

— Разумеется! Но послушайте дальше. «Вечер», пятого, этого же месяца. «Новые страдания нашего земледельца». «На плечи нашего земледельца, которого преследуют неудачи…» и так далее «…обрушилось новое зло. Вчера из усадьбы пана Голана в Собеславе пропало десять гусей, пять кур и два поросенка… Однако это вряд ли дело рук человека. Отчетливые следы свидетельствуют о том, что скот и птица были утащены каким-то огромным хищником. Судя по следам, это медведь, убежавший из цирка…» и так далее. «…Нет ничего удивительного, что вся округа в страшном волнении, детей запирают дома на ключ, жители выходят из дому только днем, вооруженные до зубов…» и так далее.

— Десять гусей, пять куриц и два поросенка! — повторил Штедрый.

— Это еще не все. «Гостил», журнал чешских гостиниц. Седьмого мая. «Последний удар по нашим делам». «Туристский сезон, единственно способный поправить наши дела и поддержать и без того скудное существование…» и так далее. «…Летом этого года южной Чехии угрожает появление хищника, который, как известно…» и так далее. «Вчера фабрикант Клемпера из Сланного предпринял вместе со своей невестой прогулку в боубинский девственный лес. Выйдя из машины у склонов Боубина, он приготовился немного перекусить, как вдруг рядом громко хрустнули ветки, и из чащи леса выскочил огромный хищник. Не дожидаясь, пока он набросится на них, туристы вскочили в машину и поспешили удалиться от опасного места. Страшный зверь оказался не кем иным, как убежавшим из цирка медведем, который обосновался в боубинских краях. Когда они спустя два часа вернулись обратно с двумя отважными лесничими и одним арендатором, на месте происшествия никого не оказалось. Исчезла до последней крошки вся приготовленная закуска, состоящая из окорока, килограмма венгерской колбасы, двух бутылок мельницкого вина и торта. Если соответствующие учреждения не пресекут в корне буйства хищника и не запретят хозяевам зверинцев держать животных, столь опасных для жизни людей, то наши владельцы отелей и ресторанов, вложившие сотни тысяч в свое дело, могут уже заранее проливать слезы над успехами будущего сезона…» и так далее…

— Еще бы! Мы бы тоже не отказались от торта! — причмокнул Колобок.

— А вот газета «Народ» от девятого мая. Сначала она повторяет все, что вы уже слышали. А теперь дальше: «Как нам сообщил пан Пршескоржан, учитель из Спичака, вчера ночью наша храбрая таможенная стража услышала над Езерни Стеной за несколько минут до одиннадцати часов вечера тяжелые шаги в темноте леса. На приказ: «Стой!» — ответа не последовало, и один из стражи выстрелил в неизвестного из карабина; тот не остановился, хотя последовало еще несколько выстрелов. Стража считала, что здесь скорее всего замешан контрабандист. Удаляясь, он с трудом переводил дыхание, — следовательно, имел при себе большой груз товаров. Таможенники преследовали его до самой баварской границы, за которую преступник и скрылся. Только на рассвете стража рассмотрела, что следы, оставленные в мягкой лесной почве, принадлежат большому медведю, который уже довольно долго внушает страх нашему очаровательному предгорью. Итак, отныне медведь удачно переправлен через границу к нашим милым соседям — немцам. Желаем тебе успеха, ненасытный обжора!»

— Ах, вот ты какой! — сказал с упреком Соучек, обращаясь к Отто, и, схватив медведя за морду, принялся тормошить его. — Бросаешься на своего укротителя? Воруешь куриц и поросят? Пожираешь торт и венгерскую колбасу? Надуваешь наших таможенников? Ну погоди, я тебя перевоспитаю!

Бонди перебил его:

— Погоди! Если Отто девятого мая в одиннадцать часов ночи находился на Езерни Стене, то он никак не мог уже одиннадцатого мая после обеда очутиться в нашем саду, даже если бы он умел бегать, как знаменитый Нурми.

— Конечно.

— Значит, все, что ему приписывают, кроме схватки с укротителем, все это чепуха?

Соучек сразу перестал воспитывать Отто.

— И, кроме того, медведь с самого начала бежал как раз в обратном направлении от Праги. Наверное, он просто ночевал где-нибудь в кустах или между досками в ограде, а потом попал к нам.

— Значит, ему просто повезло — ведь за его голову обещано тысячу крон.

И Соучек той же рукой, которая только что воспитывала Отто, принялся гладить его, хотя вряд ли медведь почувствовал разницу.

— У нас он в полной безопасности. Никому о нем ни слова. Кое-кто способен продать за тысячу крон и своего родного брата, — сказал Копейско.

— Никому ни слова!

Дома родители не переставали удивляться необыкновенному аппетиту своих сыновей, а медведь все так же ласково и преданно ходил за ребятами. Умей он говорить, его бы обязательно приняли в Братство. А как он похорошел! Вычищенная щеткой шерсть стала мягкой и шелковистой.

Все испортил он сам.

Явившись однажды в сад, ребята ужаснулись. Вокруг толпился народ, и все показывали пальцами на дерево. Там, среди ветвей, сидел Отто и преспокойно лакомился молодыми листочками. Ребятам удалось незаметно проскользнуть в сад. Боже, какой болван! Да и они хороши: забыли, совсем забыли, что медведь превосходно лазает по деревьям! Только порезанные лапы не позволяли ему до сих пор продемонстрировать свое искусство. А теперь, наверное, лапы зажили, и вот…

Ребята тихонько позвали Отто. Медведь тотчас же послушно слез вниз и спрятался в беседке. Но было уже поздно.

На улице собралась невероятная толпа. И откуда только взялось столько народу? Ведь обычно здесь за целый день не проходило и десятка человек.

Остановились пенсионеры, прервав свою прогулку, пришли каменщики со строек и трамвайщики из депо; прибежали и те, чей дом находился за много кварталов отсюда, появились даже полицейские. Один уже успел позвонить и вызвать подкрепление: «В саду обнаружен хищник!» Через несколько минут на грузовике прибыло подкрепление, потом прикатили пожарные с лестницей и насосом и начали раскручивать брандспойт, который при облаве на медведя считается лучшим оружием. И, наконец, — тра-та-та-та-та-та! — из вршовицких казарм пришагал целый взвод солдат; послышалось: «Стой! Смирно! Напра-а-во!» Взвод, окружив кольцом сад, оттеснил зрителей от опасной стены. Собралось здесь немало фоторепортеров. С большими аппаратами, с маленькими «лейками», с «зеркалками», с кодаками, с ручными кинокамерами, а один — с большущим аппаратом на треножнике. Были тут и двое старомодных журналистов просто с блокнотами в руках. Наконец, в мотоцикле с коляской доставили наиболее опытного специалиста по ловле хищных зверей, директора зоопарка профессора Янду.

Командиры полицейского отряда, солдаты и пожарные, столпившись вокруг профессора, стали совещаться, как лучше всего вести наступление на медведя.

Обо всех передвижениях неприятеля друзей информировал Копейско, который устроил из двух карманных зеркалец, прикрепленных к веткам, нечто вроде перископа и теперь наблюдал за всем происходящим по ту сторону стены. Честное слово, Копейско был мастером на все руки!

— Знаете, ребята, уж если там собрались полицейские, пожарные и солдаты, так они ни за что не уедут. Что делать?

Разумеется, Братству не терпелось увидеть настоящую осаду, которая несомненно должна была отличаться от кампании, проведенной, например, Красными кайманами.

К стене приставили лесенку, и первыми вскарабкались на нее Соучек с Франтиком. Не успели они насладиться незабываемым зрелищем, как с улицы раздались крики:

— Какой ужас! Да там дети!

Начальник пожарных отдал приказ:

— Несите лестницы! Дети, сию же минуту спускайтесь вниз, в саду опасный хищник! Медведь!

— Да, но это наш медведь, — ответил Соучек, — и я не понимаю, кому какое дело до нашего собственного медведя.

И он принялся рассказывать, какое это умное и ласковое животное. А в это время остальные ребята принесли из сада скамейку и стол, поставили их друг на друга, и вся семерка вступила в открытые переговоры. А потом возле мальчишеских голов проворно высунулась и голова опасного хищника — Отто. Он не утерпел и залез на стену к своим друзьям. Только теперь он уже не держался лапами за стену — боялся порезаться. Ребята тут же прогнали его на землю, иначе все сооружение грозило рухнуть. Однако отважные кинорепортеры успели сделать несколько кадров и запечатлеть зрелище со всех интересных точек. Потом они исчезли, торопясь со свежими негативами в свои редакции. Офицер построил солдат, скомандовал: «Равняйсь, шагом марш!» — и увел взвод прочь. Уехал и пожарный насос вместе с пожарными. Подоспевшая «скорая помощь» развернулась в поле и укатила обратно в Прагу.

И только после этого пана полицейского комиссара по всем правилам приличия впустили в сад. Перед паном комиссаром должны открываться все двери. Он похвалил находчивость Братства. Да, это тот самый беглец из цирка пана Самограда в Пацове. Нет, нет, ни в какой Собеславе не было никакого медведя. Там орудовал самый обыкновенный вор. Под Боубином пана фабриканта и барышню из канцелярии испугала корова. Вино спрятали и выпили лесничие, а на Езерни Стене, по всей вероятности, скрывался просто контрабандист. Наверное, он носит обувь сорок девятого размера. А медведь, совершенно верно, направился прямиком в Прагу. Но это дикий зверь. Как он жестоко обошелся со своим укротителем! Правда, сейчас этот человек снова на ногах. Ребята сами не знают, какой опасности они подвергаются.

— Я уже приказал протелефонировать в полицейское управление в Пацов; с минуты на минуту сюда прибудет пан Самоград за своим питомцем.

Братство загрустило. Пан комиссар это сразу заметил. Отто держал себя очень благовоспитанно, как и подобает в обществе полицейского начальника. И все-таки, без сомнения, медведю больше нравились ребята, чем взрослый человек. По крайней мере, он не отходил от них ни на шаг и беспрестанно тыкался своей мордой в колени то одному, то другому. А ребята ласково гладили медведя по шерсти, жалея и себя и его.

— Будьте благоразумны, ребята. Во-первых, медведь — не ваша собственность. Во-вторых, нельзя же позволить ему жить на свободе, ведь он все-таки хищник. (Соучек уселся на лежавшего хищника, как на диван.) Я вам охотно верю, но никогда не знаешь, что медведю взбредет в голову. Его надо держать в крепкой клетке; этого требуют инструкции. Иначе весь город будет жить в постоянном страхе. Хотя, конечно, это добродушная скотинка.

— А главное, замечательный товарищ! — добавил Соучек.

Но ничего не поделаешь. Через полчаса прибыл грузовик с надписью «Цирк Самограда». И в саду появился сам директор, толстый господин с подкрученными усами, с хлыстом в руках. За ним следовали трое сильных парней с железными крючьями и цепями. На машине стояла клетка.

Завидев это общество, медведь с виноватым видом спрятался за Соучека.

Пан Самоград подошел к нему, щелкнул бичом и сказал:

— Так вот ты где, Алибаба! Ах ты, разбойник, бродяга, шалопай!

Медведь с каждым словом пригибался все ниже и ниже, точно хотел сжаться в комок.

— Не смейте его бить! — крикнул Штедрый.

— И не собирался, милостивые государи, — отозвался Самоград. — Во-первых, я-то ведь не зверь, во-вторых, — это совсем не злое животное, но, в-третьих, я всегда с ним настороже. Я на него не жалуюсь. Правда, он упрям и плохо слушается. (Соучек сказал: «Лежать, Отто!» — и медведь тотчас же доверчиво улегся у его ног.) Гм! Вижу, вам удалось его немного перевоспитать. И потом, он выглядит как новенький. Что вы сделали с его облезлой шкурой?.. Ну, Алибаба, идем домой. Прежнего твоего укротителя я выгнал. Он был большой грубиян и к тому же надувал меня. Меня! Представляете?.. Надеюсь, в клетку ты пойдешь добровольно.

Братство стало умолять пана Самограда оставить им Отто.

— Нет, ребята, это абсолютно невозможно. Ведь о нем сообщили в стольких газетах, а после сегодняшних событий напечатают во всех. Теперь это мой лучший номер. Через неделю я отправляюсь вместе с моим прославленным цирком прямо в Прагу. И знаете что? За то, что вы за ним так хорошо ухаживали, вы получите пропуск в наш цирк и сможете видеть и кормить Алибабу хоть каждый день.

Ребята наперебой стали упрашивать директора цирка: пусть медведь побудет у них еще немного, ведь все равно через неделю цирк переедет в Прагу. Они с ним хоть как следует попрощаются. А потом они сами приведут Отто прямо пану Самограду в цирк.

Пан Самоград задумался над их предложением, а потом сообразил: ведь такое путешествие по Праге можно считать лучшей рекламой. Пан Самоград был добродушным человеком и предприимчивым коммерсантом, поэтому он отозвал свою гвардию с ее железными крючьями, цепями и клеткой и отправился обратно в свой Пацов.

Уехал, простившись с ребятами, и пан комиссар. Он почесал на прощание Отто за ушами, доказав тем самым, что и в полиции есть храбрые люди.

Вот это была сенсация! На следующий день все газеты были полны рассказов о медведе и ребятах, а на третий день появились и фотографии. Пани Брожова проплакала целых полчаса, увидев в иллюстрированном журнале на фотографии рядом с головой своего сына хищного медведя. Колобок еле успокоил свою маменьку. Соучеку пришлось на следующий же день после обеда сводить своих младших братьев и сестер в сад, и четырехлетний Карличек ездил на медведе, как на лошади. Немного погодя явился весь второй класс «А» и половина второго «Б» из гимназии на Силезской улице, а на другой день — великое множество ребят с Лондонской улицы и со Сметанки. А также все одноклассники Франтика и Копейско. Потом возле сада стали околачиваться мальчишки с Вршовиц, Страшниц и Жижкова. И каждый считал своим долгом что-нибудь с собой принести. Дошло до того, что Братство кое-какие припасы стало прятать на будущее, иначе Отто испортил бы себе желудок.

Поток гостей рос с угрожающей быстротой. Пан Самоград, воспользовавшись удобным моментом, вывесил афиши, которые гласили, что начиная с понедельника прославленный цирк будет два раза в неделю давать представления на Инвалидовой и что за невысокую плату (солдаты и дети — половину стоимости) каждый сможет полюбоваться на новые аттракционы, и прежде всего — на медведя Отто-Алибабу, любимца всех мальчиков и девочек.

В воскресенье в полдень состоялось торжественное возвращение беглеца в свой цирк. Пан Самоград вез его на большой грузовой машине, без всякой клетки, и Братство сопровождало медведя через всю Прагу.

«Кажется, я задержусь в Праге не три недели, а три месяца», — прикинул в уме пан Самоград, наблюдая за толпами людей, смотрящих на медведя.

— А теперь самое главное, — заявил Ярка, передавая Отто в руки хозяина: — вы обещали в награду за поимку медведя тысячу крон.

Ребята изумленно взглянули на Ярку. О кронах они уже давно позабыли.

Пан Самоград слегка нахмурился:

— Но ведь это, ребятки, была только реклама.

— Тогда вам придется прочитать объявление в Пацове и его окрестностях. — Как видите, Ярку нисколько не смутили ни удивление друзей, ни увертки Самограда. — У нас есть законные претензии на эти деньги. Но мы отказываемся от них, если вы создадите соответствующие условия для нашего друга Отто.

Теперь Братство догадалось. Ведь они все об этом думали, но не знали, с чего начать.

— Итак, прежде всего медведь должен получить просторную клетку.

— Разумеется, он ее получит. У меня как раз есть одна размером с конюшню. Раньше в ней держали четырех львов, а теперь ее получит в наследство Алибаба.

— И, пожалуйста, кормите его как следует, — потребовал Франтик.

— И раз в день чистите щеткой, — добавил Колобок.

— А теперь самое главное, — продолжал Соучек: — за ним не должен присматривать злой и жестокий человек. Лучше всего, если вы приставите к нему кого-нибудь из ребят. По-моему, он их больше всего любит. Я бы и сам за ним с удовольствием стал ухаживать, да папа не позволит.

Пану Самограду понравились условия, поставленные взамен обещанной им же самим награды:

— Если хотите знать, ребята, я совсем к вам неплохо отношусь. Я вам отдам вместо Алибабы превосходную верблюдицу с верблюжонком. Они страшно прожорливы, а люди верблюдами абсолютно не интересуются. Их слишком много развелось на белом свете.

Нет, Братству не нужны верблюды, они всегда такие грустные. Вот если бы что-нибудь повеселее, — леопарда, скажем, или тигра. Нет? Ну ладно…

Они еще раз погладили на прощание Отто и простились с ним. Но не навсегда, а только до завтра: ведь у каждого в кармане лежал пропуск на представление. А Отто вообще с ними не прощался — он был занят: ему как раз принесли полную лоханку картофельного супа.

— Это его любимое блюдо, — заявил Самоград.

За цирком, под какой-то повозкой, Братство заметило мохнатую собачонку, привязанную тяжелой цепью.

— Чей это песик? — спросил Соучек.

— Это пинчер из конюшни, — ответил пан Самоград.

— А почему такой маленький щенок прикован такой большой цепью?

— Ну просто раньше цепь принадлежала огромному догу. Он сдох, и цепь перешла по наследству этой собачонке, — разъяснил Самоград.

— Здесь все переходит по наследству, — отозвался Бонди и покосился на Братство.

При этом Бонди незаметно подмигнул, а уже Ярка сказал:

— Верно, Братство готово о нем заботиться.

И Бонди выразил общую мысль всего Братства:

— Если уж выбирать, так мы предпочитаем этого щенка. Мы-то уж достанем ему приличный поводок.

Самоград снял с цепи лохматого беднягу, и Соучек взял его на руки. Пес моментально облизал ему нос.

— По-моему, это вполне достойная замена нашему Отто.

Братство согласилось.

— Мы его тоже назовем Отто, — предложил Франтик.

Так песик получил по наследству имя.

На следующее воскресенье по саду бегал и резвился новый Отто. Он до смерти пугал бедных кроликов и гонялся за Клотильдой, пока они еще друг к другу не привыкли. А через день Колобок старательно вычистил его шерстку. Пес держался молодцом. Щетку он тоже получил в наследство.