Москва. Новогиреево.
— Анюта! Мне надо с тобой очень серьёзно поговорить.
— О чём?
— О твоём поведении.
— А что с ним не так?
— Всё не так. Когда я тебя впервые встретил там, в больнице, на лестнице… Ты не плакала. Ты была очень грустной, расстроенной, но ты не плакала. Что же с тобой произошло теперь, что ты хнычешь по любому поводу?
— Я не знаю.
— Зато я знаю. Ты была одна против всего мира. И ты была смелой. Ты могла грустить, но ты держалась… А теперь ты расслабилась. Что случилось?
— Ты случился…
— Я это так и понял. И что мне теперь делать с этим?
— Только не бросай меня!
— А ты будешь плакать, капризничать и вести себя, как маленькая избалованная девочка? Нет. Этого не будет. Мне нужна боевая подруга. Та, кто сможет перевязать мне раны под пулями в бою. Та, что будет мне подавать патроны, когда я буду стрелять. А не та, которая будет распускать нюни по любому поводу.
Появилось ощущение, что слёзы у неё высохли мгновенно, а карие глаза девочки сверкнули таким огненным взглядом, что я испугался, не переборщил ли я.
— Я не знаю, что со мной творится? — спокойно проговорила Аня. — С тех пор, как появился ты, я думала только о тебе. И мне было очень хорошо рядом с тобой. Мне казалось, что ты заслонишь меня от любого зла, от всех бед этого мира. И ты прав. Я расслабилась. Раньше я никогда такой не была. Даже когда я сломала руку, я больше переживала, что подвела маму. А сейчас откуда-то изнутри меня наружу вылезла маленькая девчонка, которая всё это время пряталась там внутри меня… Больше ты её не увидишь!
— Ты убьёшь её?
— Нет. Я просто спрячу её так глубоко, чтобы никто и никогда её больше не видел.
— Я не этого хотел от тебя.
— А чего ты хотел?
— Я просто хотел, чтобы ты не показывала её никому другому, кроме меня.
— А мама? Она тоже знает меня такой.
— И мама конечно тоже имеет право знать, какая ты на самом деле.
— Я не такая. Это…
— Я знаю… Мне очень хочется, чтобы ты улыбалась. И я буду стараться, чтобы ты улыбалась чаще. Но и ты постарайся быть сильной! Если ты научишься сдерживать удары судьбы без слёз, крепко сжав зубы, то и судьба к тебе будет не так жестока…
— А ты?
— А я буду рядом. И всегда приду на помощь, если она тебе понадобится. Где бы я не был, и как бы далеко я не был от тебя, но я буду стремиться к тебе на помощь. А ты должна верить, что всё будет хорошо. А плакать не надо. Тебя это не красит. Хочешь, я сейчас принесу тебе зеркало?
— Нет. Я знаю, что я сейчас страшная.
— Вовсе ты не страшная. Я же тебя не боюсь.
Робкая улыбка появилась на её лице.
— Вот видишь? Улыбайся! Одна твоя улыбка сможет больше сделать, чем тысяча слезинок. И даже когда тебе будет плохо, а кругом будут враги, улыбнись им в лицо, и они ужаснутся.
— У меня что? Ужасная улыбка?
— Их испугает то, что ты их не боишься.
— Саша! А можно, когда мне будет очень плохо, я приду к тебе и буду плакать у тебя на груди.
— Можно. Но постарайся сделать так, чтобы больше этого никто не видел.
— Я не понимаю, что со мной творится, но мне кажется, что я очень-очень тебя люблю!
Она сказала это, а потом, как будто сама испугалась своих слов и прижалась ко мне.
Я погладил её по голове.
— Я тоже тебя люблю! Но давай мы не будем об этом пока говорить. Я обещал твоей маме, что мы не будем торопиться, а подождём того времени, когда любить друг друга нам никто не запретит.
— Правда-правда?
— Правда.
— Я больше не буду плакать.
— А капризничать будешь?
— Я что такая капризная?
— «Мам! Я не хочу спать!» — передразнил я её.
— Но я и правда не хотела спать.
— Я знаю. Просто со стороны твой разговор с мамой выглядел именно так.
— Понятно. То есть теперь мне надо всегда прятаться и притворяться?
— Шекспир сказал: «Весь мир — театр. И люди в нём — актёры!»
— А ты тоже притворяешься?
— А как же? Всё время.
— То есть ты притворялся, когда говорил, что любишь меня?
— А ты разве нет? — решил пошутить я, но Аня всё восприняла серьёзно.
— Нет. С тобой я не притворяюсь.
— Вот и я с тобой тоже не притворяюсь. А другие будут видеть меня таким, каким я хочу, чтобы меня видели.
— Научишь меня?
— Чему?
— Всему, что ты умеешь?
— Ты хочешь научиться драться и стрелять?
— Я хочу научиться защищать себя. А ты и стрелять умеешь?
— Я постараюсь научить тебя всему, что сам умею. Но тебе придётся заниматься физкультурой. Потому что тело должно быть сильный и гибким.
— Фи… Нашёл чем удивить. Я только последний год ничем не занималась, кроме как в школе на физкультуре. А раньше занималась спортивной гимнастикой.
— А почему перестала?
— Ты думаешь, что это у меня в первый раз? — она показала мне свою загипсованную руку.
— Ясно. Когда тебе уже гипс снимут?
— Сказали, что в конце этой недели. Но потом нужна будет тугая повязка и руку беречь надо.
— Будешь в море плавать, рука быстро в норму придёт…
— Я плохо умею плавать.
— Ничего. Я тебя научу. Главное, не бояться воды.
— Я с тобой ничего не боюсь.
— Вот и хорошо. Мы договорились?
— О чём?
— О том, что ты больше не будешь плакать без серьёзного повода.
— Договорились.
— А теперь иди спать!
— Но я…
— И не спорь… Завтра будет новый день.
Мне всё-таки удалось отправить спать маленькую егозу. Я погасил на кухне свет и ушёл к себе в комнату. Но сна уже не было ни в одном глазу. Я лежал и тупо пялился в темноту. А все мысли мои были о той ситуации, в которой я оказался. Причём оказался исключительно по своей инициативе. Да. Мне нравилась эта девочка. И мне нравится заботиться о ней и даже баловать её подарками и обновками. Такое несколько эгоистичное чувство. Мне нравился я сам, такой весь хороший, который хотя бы одному человеку мог устроить некое свидание со сказкой. Шедрый, смелый, надёжный…
Но, что в итоге? А в итоге мы имеем одну влюблённую девочку, которая в силу своего возраста может натворить кучу глупостей. Хорошо ещё, что у меня хватает ума, чтобы спускать её с небес на землю и вправлять мозги… Но надолго ли меня хватит? И не отчебучит ли она чего-нибудь настолько неординарного и безумного, с чем ни я. ни её мама не справится. А мама у неё очень хорошая. И тоже с нелёгкой судьбой.
Васин — красавчик. Быстро сообразил, что из Елены выйдет отличный сотрудник. Может в техническом плане, по её специальности. Ведь связь — это важная часть работы спецслужб.
А с Аней надо срочно ставить определённые рамки. Воспитывать её надо. Дисциплина и определённые правила поведения. Вот то. Что ей необходимо. Да. Я планирую её обучить приёмам самообороны. И плавать научить обещал. Но всякое её поползновение в сторону «моего комиссарского тела» надо пресекать. Я уже заметил, что она периодически находит повод для обнимашек и прижиманий ко мне. Сейчас этого мне совсем не надо. Чай не мальчик уже…
Тьфу ты… Мальчик, конечно… Именно, мальчик… Причём в самом начале пубертатного периода развития. Характерная реакция по утрам уже присутствует. Слава богу, пока без поллюций обходилось… А тут эта новоявленная Лолита… Да. Именно Лолита. Как и в скандальном романе Набокова… И ей тоже почти двенадцать лет, как и Долорес Хейз. Но я совсем не Гумберт Гумберт. Во-первых: Мне сейчас ещё нет и четырнадцати. Взрослое сознание мне всё время помогает избегать ненужных соблазнов и ограничивает мои плотские желания. А желаний у подростка хоть отбавляй. Но мне претит философия русофоба Карла Маркса, который утверждал, что именно «бытие определяет сознание». По моему, этот бородатый хрен просто ошибся, и неправильно прочитал высказывание Гегеля. Ведь оно звучало: «Бытие — определяется СОЗНАНИЕМ». А это уже меняет весь смысл фразы.
Вот кто такой был тот самый пресловутый Гумберт Гумберт? Взрослый мужчина, одержимый сексуальным желанием к двенадцатилетней нимфетке. Он желал только её тело. Ему совсем не приходило в голову видеть в ней ЧЕЛОВЕКА. Внутренний мир, переживания, мечты и надежды… Для Гумберта всё это было: Тьфу! Плюнуть и растереть. Им руководствовала страсть, вожделение и похоть. Гори он в аду!
А Анюта, в общем-то, ведёт себя примерно так, как и положено двенадцатилетней девочке. Она хочет, чтобы её любили, хотя и сама порою не представляет что это такое…
Что я сам в свои двенадцать лет знал о половых отношениях между мужчиной и женщиной? То, что они голые лежат вместе? Ну, приносил один парень черно-белые порнографические карты. То, что там было изображено, мне не особо понравилось. Полуголые толстые тётки в глупых позах. При этом смотреть на девочек в спортивной форме на уроках физкультуры и в купальниках в бассейне мне нравилось. Нормальное желание обычного мальчишки.
Но сейчас, я не обычный мальчишка. И к этой девочке у меня ещё долгое время будет совсем другое отношение. Пусть она будет называть себя моей невестой! Но до определённого возраста. я буду считать её сестрой. Младшей сестрой, о которой любящий её брат должен заботиться, защищать и оберегать её.
DIXI — я всё сказал!
Ночь всё продолжалась, а мысли всё не кончались. Меня по прежнему беспокоило поведение Ани. Все эти смены настроения и внезапные слёзы… Я не психиатр и даже не психолог, но слышал о таком понятии — биполярное расстройство. Не хотелось бы паниковать раньше времени, но всё же… У девчонки явно немного расшатана психика… Читал как-то я про симптомы этого биполярного расстройства… Периодическая смена настроения от эйфории до депрессии. Бессонница и другие нарушения сна. Прерывистый поток мыслей и ускоренная речь. Подавленность и ничем не вызванная меланхолия. Плаксивость и беспричинная грусть…
Хотя, я думаю, что это всего лишь совпадения. Судьба у девочки действительно не лёгкая. Безотцовщина. Семья бедная. Мать как может старается, работает изо всех сил. Я узнал график её работы и ужаснулся. Когда она по-настоящему отдыхает? То в день двенадцатичасовая смена, то в ночь… А дочка? А дочка дома одна. Слава богу, её друзьями стали книжки. Пока из библиотеки не прогнали…
Соседи эти ещё… Самсоновы. Будь они не ладны… Васин сообщил, что у Самсонова отец какой-то там важный генерал. Очень заслуженный человек. Орденоносец… Вот ведь как бывает. Это только у животных в дикой природе, если отец лев, то и сын тоже лев. Хотя вон и в свинарнике тоже, если папа с мамой хрюшки, то и дети — поросята. А у людей? Порою так бывает, что у великого человека дети — мерзкие, слабые и омерзительно гадкие подонки. А среди нищеты и пьяного разврата может появиться гений или будущий Герой Советского Союза.
Борьба со сном — это самое сложное, что может быть ночью. Я снова проиграл и сон меня сморил…
Москва. Новогиреево.
Раньше всех встали взрослые. Наталья и Елена уже суетились на кухне, когда к ним присоединился Лёшка. Это мы с Анютой узнали уже потом, когда нас разбудили к завтраку. Не знаю, каким образом будили мою будущую невесту, но меня брат грубо растолкал со словами: «Вставай, соня! Завтрак проспишь…»
Сунув руку под подушку и не найдя там нагана, чтобы пристрелить этого «жаворонка», я всё-таки решил встать. Но сделал это безо всякого удовольствия. Маленькая растрёпанная «лахудра» с красными глазами встретила меня таким же бессмысленно- разгневанным взглядом. Интересно, я так же выгляжу…
В это утро мы с братом на своей шкуре испытали, что это значит жить в коммунальной квартире. Очередь в ванную, очередь в туалет и теснота на кухне.
Толкаться локтями за столом не пришлось. Елена и Наталья позавтракали раньше нас.
А после завтрака нас ожидал сюрприз. Наталья сказала, что с утра пораньше позвонил Васин, и предложил перенести поездку на Сиреневый бульвар со среды на сегодня. А учитывая то, что с нами сегодня ещё Елена Николаевна, то и её надо обязательно взять с собой.
— Тётя наша! А Игорь Анатольевич не приедет?
— Нет. У него важные дела.
— И машины не будет?
— На такси съездим.
— В такси только четыре пассажира поместится. А нас получается пятеро.
— Вот как… А я и не подумала даже… Но мы же поместимся?
— Тёть Наташ! У таксистов правило есть. Больше чем надо пассажиров не сажать.
— Ладно. Я сейчас позвоню Игорю.
Я предложил Ане надеть своё платье.
— Но ты же говорил, что оно короткое.
— Тебе будет удобнее в нём. Там придётся много чего мерить. А обратно ты всё равно поедешь в обновках. Поняла?
— Ага…
А тем временем Наталья пригласила к телефону Елену. О чём она разговаривала с Васиным я не слышал. Но в процессе разговора она достала из своей сумочки какое-то бордовое удостоверение, посмотрела на него, сказала что-то в трубку, а потом убрала «ксиву» обратно.
Не закончив разговор. Она подозвала к телефону меня.
— Да, Игорь Анатольевич! Слушаю Вас.
— Наталья не поедет с вами. Она тебе передаст всё, что надо. С тебя для отчёта потом чек из магазина и сдача. Елена взрослая. Но ты едешь за старшего. Полагаюсь на тебя! Справишься!
— Постараюсь.
— Постарайся! И это… Лене тоже купите что-нибудь… стильное… На твой вкус. Я понял, что ты разбираешься не только в мужской, но и в женской одежде.
— Ясно. Елене Николаевне Вы сказали, чтобы она меня слушалась?
— А ты наглец! Я сказал ей. Что ты будешь ей помогать. И чтобы она на тебя положилась во всём. Понял?
— Так точно, товарищ капитан!
— Ошибаешься, курсант. Я уже майор… почти. Осталось только приказ на руки получить.
— А мы ещё звёздочку не обмыли пока…
— Ну, ты наглец… Ладно. Мой телефон у тебя есть? У Натальи есть. Если что, звони не стесняйся.
— Понял.
— Удачи!
Прямо как в кино: «Господин назначил меня любимой женой!». Тьфу ты нуты… Не подходит… Тогда из другого фильма: «Остап Ибрагимович меня старшим назначил». Не помню дословно…
Мы с Лёхой оделись как и положено близнецам в одинаковую одежду. Никакой джинсы. Шорты и футболки. Выданные мне чеки я пересчитал. Двести восемьдесят… Прилично. Вроде бы… Распихал всё по карманам.
Наивный Васин там что-то про сдачу говорил? Боюсь, что с девочками нам и этого не хватит. Ладно. Посмотрим. Буду, как тот кот Матроскин, который предпочитал экономить, а не транжирить.
Наталья пошла нас провожать. Быстро поймали такси и назвав адрес поехали. Елена на переднем сиденье рядом с водителем, а мы с Аней и Лёхой на заднем сиденье.
Аня беззаботно болтала о всякой чепухе, а её мама была сосредоточена и озабочена. Леха глазел по сторонам. А я взял, да и задремал…
Москва. Сиреневый бульвар.
Магазин «Берёзка».
Пройдя мимо подозрительных типчиков, очень похожих на спекулянтов и мимо пары молодых мужчин в строгих костюмах, очень похожих на комитетчиков, мы вошли в прохладно чрево магазина… Сидевший у входа милицейский сержант что-то спросил у идущей впереди нас Елены. Но та предъявила ему свою «ксивочку» и он ретировался. Мы зашли следом. Я чуть отвёл в сторону Елену Николаевну, пока наша остальная «молодёжь» пошла разглядывать витрины.
— Мне Игорь Анатольевич дал указание, чтобы я помог Вам тоже купить для себя что-нибудь полезное. Вам, как и Ане нужен красивый купальник и всякое нижнее бельё. Вы же приедете к нам на юг в августе?
Я заметил, что женщина немного покраснела.
— Не стесняётесь меня. Я же вроде портной. А что портного, что доктора стесняться не надо. На джинсы не смотрите. Я их вам и так сошью. Только мерки сниму и будут у вас модные брюки.
— Саша! Ты в этом во всём разбираешься? — она сделала жест, обводя рукой по кругу…
— Немного разбираюсь. Пойдёмте! Начнём уже выбирать. А то у нас вид такой будто бы мы только посмотреть зашли.
Да… С такими скромными женщинами можно ходить по магазинам. Несмотря на то, что у Ани глаза разбегались от обилия красивых вещей, она вела себя довольно таки дисциплинировано, и не устраивала нам концерт, типа: «Хочу! Хочу! Хочу!»
Да что там говорить? Мне пришлось чуть ли не силой заставить Елену купить себе два купальника. А вот с Анютой возникла ещё более серьёзная проблема… Раздельный купальник ей… Скажем так, был на фиг не нужен пока. Поэтому один купальник у неё был закрытый. А вместо другого я посоветовал купить плавки-шортики и если так уж нужно сверху что-то прикрыть, то обрезанная майка типа топика вполне подойдёт.
Мы с Лёхой тоже прибарахлились. По паре плавок и по паре разных футболок. Анюте тоже пару теннисок взяли. А ещё я выбрал для неё два платья… Ну, да… Могу и сам сшить. Но все эти рюшечки… Да и времени осталось маловато до отъезда, а я ещё нам с Лёшкой штаны не дошил.
Уговорил Анину маму купить себе батник. Как раз подойдёт под её будущие джинсы.
В обувном были адидасовские кроссовки. Взяли с Лёшкой себе, а на Аню размера не было. Зато в её размерах были белые спортивные туфли, как для тенниса… Резиновые шлёпанцы типа вьетнамок. Даже Елену уломал, чтобы и она себе взяла.
А потом наши женщины углубились в отдел белья. Тут уж я с советами лезть не стал, ибо даже из прошлой жизни про лифчики знал только, как они расстёгиваются одной рукой.
На этом мы решили остановиться. Я пересчитал оставшиеся чеки и понял, что у нас ещё есть на что поесть… Купили кофе растворимый импортный и блок жевачки Тутти-фрутти. А потом, чтобы порадовать себя и «молодёжь», я приобрёл несколько бутылок разного лимонада: кола, оранджад и что-то лимонное.
После магазина Елена хотела поехать домой. Но я ей сказал. что пока Васин не рекомендовал этого делать.
— Вы же сегодня в ночную смену работаете?
— Да.
— Тогда поедем к нам. Тётя Наташа нас накормит вкусным обедом. Я с Вас сниму мерки. А вечером поедете на работу.
— А Анечка?
— Пусть она у нас останется. Что ей одной там дома делать?
— Да. Саша! Ты прав…
Она смотрела на меня немного задумчиво. А я думал, не переборщил ли в очередной раз? Ведь если со стороны посмотреть, то я разговариваю с ней, как взрослый мужчина с молоденькой девушкой. Ну, в принципе, такой молоденькой девушкой она для меня по сути и является.
Мы поймали такси и поехали домой. Я уже даже привык, что квартира в Новогиреево является нам с Лёшкой почти что домом.