Бремя власти

Глава 1 ДЖОШ

Джош потёр ушибленное плечо, угрюмо глянув на толстяка, стоявшего поодаль у огромного очага. Всыпать бы этому жирному самодуру по первое число, припомнив всю его ругань и бесчисленные удары поварёшкой.

Впрочем, Джош не был до конца уверен в том, что когда-нибудь он всерьёз захочет ответить на эти колотушки, ибо справедливости ради следовало признать, что мастер Гербер относится к нему если не лучше, то и совсем не хуже, чем к остальным слугам. Главный повар в своём обычном состоянии орал на всех, кто попадался ему на глаза, в особенности на тех, кто по делу или без дела ошивался на кухне. Ну, кроме, разумеется, лорда Беркли, хотя Джош, собственно, ни разу здесь его и не видел. Юноша фыркнул. Интересно посмотреть на эту картину: как его светлость сюда спускается, а мастер Гербер с матюгальниками гонит его своим половником.

Поймав свирепый взгляд главного повара — услышал, что ли, о чем думаю? — Джош с усердным видом склонился над чаном, который пытался вычистить со вчерашнего вечера. Внутри — это понятно. Но какого чёрта его полировать ещё и снаружи, если он всё равно сразу же закоптится, когда его на огонь поставят? Вот Джош и сбежал отсюда сразу после полуночи, когда с кухни все разошлись, решив: завтра дочищу. За что и поплатился.

В содеянном грехе он не раскаивался. Нужно было просто выбрать: продолжать ли сидеть за этой постылой работой, или отправиться на вечеринку к Ронану, которую тот устраивал по поводу своего производства в подмастерья у Энгуса Морна, местного мясника. Все его друзья собирались там, и Джоша просто не поняли бы, не появись он на праздновании такого важного события, да ещё под дурацким предлогом чистки какого-то чана.

Джош вздохнул, успокаиваясь. Вообще-то Гербер не самый плохой человек. Работы, понятное дело, иногда чересчур много, но какой же начальник будет терпеть, если его служки от дела отлынивают? Еды тоже хватает, и в этом отношении Джошу, можно сказать, повезло, как и всем в замке. В городе-то вон полно бродяг, которые по помойкам кормятся. Даже слишком много таких, особенно в последнее время.

Слухи всякие по городу множились и жители с замиранием друг другу их пересказывали: о том, что за Стеной что-то происходит, что люди пропадают, а дальше — всякая чушь про то, что один наёмник видел, а другой слышал, а потом своей любовнице рассказал, а та со своей бабушкой поделилась, и эта бабка-то всем всё и поведала. Про чудищ всяких, людей пожирающих. Верить в такие сказки или нет, Джош не знал. Уж больно много народу про это твердило, хотя, с другой стороны, он уже семнадцать годков в Пограничье прожил, и ни одного чудовища пока не встречал. С третьей стороны, он и Стену-то саму тоже не видел. Её, говорят, видно сильно вдалеке, только если забраться на верхушку донжона, где день и ночь торчали дозорные.

И наконец, трудно понять, почему столько народа стекается в город в последнее время. Если бы эти россказни хоть на крупицу были правдой, добрым людям следовало бы бежать отсюда сломя ноги, а не прятаться в замке, от которого до Стены всего-то лиг десять-пятнадцать, не больше. Скорее всего, толпы прибывающих солдат, фермеров, купцов, и жонглёров, и девок, и полно еще всякого сброда без определённых занятий — всё это как-то связано с большим праздником, о котором вся дворня твердила уже целую неделю.

Праздник — это интересно. Особых праздников в своей жизни Джош и не припоминал, по крайней мере, такого размаха. До сих пор в замке иногда судачили о большом пире, с артистами, фокусниками и фейерверками, который его светлость закатил в честь рождения дочери-наследницы Алиеноры. Но в минувшем году ей исполнилось уж шестнадцать лет, и понятно, что Джош по молодости этого праздника помнить не мог. Всё остальное — и пиры по поводу начала Большой Осенней охоты, и Сбор урожая — тоже вызывало всеобщий восторг. К праздникам всегда начинали готовиться заранее, их ждали и долго потом обсуждали. Но такого количества артистов и купцов, прибывших в город, он не помнил. Уже это одно означало, что готовится нечто необычное.

Но спросить не у кого. Слуги знали не больше него самого, а когда его дружок Гуго посмел задать вопрос об этом мастеру Герберу, то получил такую выволочку, что после этого два дня на кухне не показывался. Лупцуя Гуго поварёшкой, Гербер визливо приговаривал, что тот суёт свой веснушчатый нос в дела, которые ему не по рангу. Вспомнив ту историю, Джош про себя ухмыльнулся. Гуго был очень ловкий и вертлявый малый, и мастер Гербер из десятка ударов в лучшем случае пару раз попал по спине Гуго, да и то вскользь, а всё остальное — по мебели или по кувшинам, расколотив при этом несколько.

Наверное, об этом мог знать придворный лекарь Миртен или, к примеру, сын начальника замковой стражи мастер Томас, с которым Джош дружил с детства, но где-то с неделю назад лорд Беркли со всей своей кавалькадой уехал в неизвестном направлении, и Томас отправился с ними. Эх, повезло ему. Джош вздохнул. Сам он никогда не отъезжал за пределы города дальше, чем на милю, и сколько не глазел по сторонам, ничего особенно интересного так и не увидел. А ведь где-то были и другие замки, был город Лонхенбург, столица королевства, про который рассказывали примерно такие же сказки, что и про Стену. Будто бы там людей живет аж сорок тыщ, а замок королевский в пятьсот футов высоты. Верилось с трудом, но посмотреть на это чудо хоть одним глазком всё же хотелось бы.

Когда-нибудь он отшвырнёт этот дурацкий чан в сторону и отправится — куда только? — ну, куда-нибудь дальше, чем на милю. В Лонхенбург, может быть. Когда? Этого Джош тоже не знал. Всю жизнь, сколько помнил, он обретался на этой кухне, хотя и не постоянно, нет. Миртен учил его грамоте, а два-три раза в неделю он тренировался с мастером Томасом. Хорошо, что так получилось, хотя как именно это произошло, Джош не помнил. Отец Томаса Тиррел Одли почему-то всегда относился к нему благожелательно, и именно он, наверное, свёл вместе обоих мальчишек — своего сына и Джоша. Мало кого из дворни допускали во внутренний двор замка, а ему благодаря знакомству с Томасом это дозволялось. Более того: с самого детства и Джош, и Томас под присмотром сира Тиррела учились обращаться с оружием. Мечи, правда, до сих пор им давали деревянные, и Джоша это несколько раздражало. Вроде выросли из детства-то. Мастер Томас, когда тренировался с кем-нибудь из военной молодёжи, уже сражался настоящим оружием, но стоило ему выйти на поединок с Джошем, сир Тиррел, или кто там имелся из старших, немедленно вооружали обоих деревяшками, несмотря на их обоюдное возмущение.

Наверное, думал юноша, это потому, что мастер Томас, что ни говори, уродился дворянским сынком, а поварёнку Джошу оружие иметь вообще-то не полагалось. Вот и заставляли обоих биться на палках, если уж у мальчишек охота есть подраться. Мечи — мечами, а вот в обращении с боевым шестом Джошу не было равных. Обманный тычок, удар по кисти с мечом, подрезка, а потом круговым движением удар сверху и еще один тычок — в горло поверженного противника. Всё это у него получалось делать очень лихо, он даже сам иногда не понимал, как это происходит. Мастер Томас, получив с десяток лёгоньких ударов по макушке, уже отказывался сражаться с Джошем на посохах, разумеется, под очень благовидным предлогом: это мужицкое оружие, говорил он, типа, не для благородных воинов.

Ну, может, он и прав. Настоящее-то место Джоша отнюдь не во внутреннем дворе, таком близком и родном, где всё привлекало его внимание и вызывало интерес: наёмники с их добродушно-солёными шуточками, стойки с копьями и алебардами, нетерпеливо взбрыкивающие лошади, стук кузнечных молотов, звон скрещивающихся мечей и отрывистые команды начальников смен. Увы, его место здесь, на кухне. Джош на мгновение поднял глаза и, в который уже раз, мельком глянул на знакомую ему залу, быть может, с неосознанным желанием хоть на этот раз увидеть что-то новое.

Кухня занимала цокольный этаж основного здания замка, и отсюда без особого труда можно было бы добраться до покоев его светлости, если бы не стража, день и ночь стоявшая перед дверью, что вела во внутренние палаты на первом этаже. В дальнем от Джоша конце кухни находился невероятной величины разноуровневый очаг, с многочисленными крюками для котлов всех размеров, треножниками, котелками и чанами. Всё прочее пространство помещения занимали огромные столы, а у стен неровными рядами стояли шкафы и полки с кастрюлями, мисками, щипцами и прочей утварью. На некоторых из шкафов висели замки, ключи от которых болтались на поясе мастера Гербера. Впрочем, их содержимое могло заинтересовать разве что поваров: какие-то банки, специи и редкие ингредиенты для приготовления еды. И корзины, корзины. Множество корзин с овощами, зеленью, битой птицей, яйцами и еще бог знает с чем.

Джош поморщился. Запахи здесь всегда стояли потрясающие, но только не в том месте, где он сейчас сидел. Каменный пол кухни из огромных выщербленных от времени плит имел небольшой уклон в одну сторону и длинный жёлоб для слива нечистот. Этот жёлоб прямо под ногами Джоша, слегка изгибаясь, выходил к отверстию в стене, через которое вся эта гадость выливалась прямо на внешнюю сторону замка, на городские улицы. Как это не удивительно, но он так и не смог привыкнуть к этой вони, даже несмотря на то, что проводил в кухне изрядное количество времени. Всем прочим, кажется, было всё равно: и женщинам, разделывающим птицу, и поварятам, без умолку болтающим за работой, и хмурым носильщикам, которые постоянно подтаскивали всё новые корзины и уносили пустые, и прислуге, время от времени спускавшейся вниз из господских комнат.

— Джош! Эй, Джош, заснул, что ли?! — голос за спиной заставил его очнуться от мыслей. Из-за маленькой дверцы, ведущей в один из многочисленных кухонных чуланов, высунулась заспанная физиономия Гуго с всклокоченной рыжей шевелюрой. — Что делаешь?

— Ясен пень, что. Вот, раздумываю, что одеть на бал. Ты пойдёшь?

— Очень смешно, — Гуго осклабился. — Кстати, я знаю, что у нас тут намечается.

— Откуда?

— Ночью подслушал разговор Гербера и кастеляна, как его, Равена. Они думали, здесь нет никого. Я тут сидел и трясся, думал, шкуру спустят, если заметят, что я за дверкой сижу. Равен на этом месте, где ты сейчас, стоял.

— Ну?

— Баранки гну. Давай выберемся отсюда, тогда и расскажу. Я еще не ел ничего с утра. Гербер здесь?

— Да-а, вон стоит, орёт, как обычно, на кого-то. А ты будто и не слышишь.

— Понятно. Я сейчас закоулками отсюда выползу, найду что-нибудь пожрать, и давай в нашем месте встретимся. Я там буду ждать.

— Хорошо, — Джош оценивающе посмотрел на уже почти блестящий чан. — Мне, наверное, ещё на полчаса тут осталось. Потом сбегу.

— Ага. Ну, давай.

Гуго глянул по сторонам и чуть ли не на четвереньках, огибая огромные корзины с овощами и птицей, ринулся к выходу. Джош покачал головой. Ловкий, чёрт.

Внимательно оглядев проклятую посудину, он принялся оттирать почти незаметные тёмные пятнышки, еще остававшиеся на сверкающей меди. В отполированной до блеска поверхности отражалось немного продолговатое с правильными чертами лицо, обрамлённое длинными, до плеч, прямыми тёмно-русыми волосами, перехваченными на лбу кожаным ремешком.

Среди местных девушек Джош слыл чуть ли не красавчиком: высокие скулы, тонкий нос с лёгкой горбинкой, слегка миндалевидные серо-зелёные глаза и упрямо сжатые губы. Не урод, безусловно, да только что толку, мельком подумал молодой человек. Поварёнок. Уже семнадцать лет как поварёнок, и даже не подмастерье, не помощник оружейника — никто. Телосложением он вполне вышел, ростом тоже, возраст уже не детский, так что необъяснимого упрямства главного повара в том, что касалось возможного ухода Джоша с кухни, он не понимал. Сам он был уверен, что вполне годится для какой-нибудь работы поинтереснее, чем драить кастрюли и таскать корзины, но Гербер на просьбы отпустить юношу всегда отвечал жёстким отказом, от какого бы мастера в замке они не исходили. Спорить с поваром никто не смел. Местный кузнец мастер Талли уже дважды подходил к последнему с предложением попробовать Джоша в его ремесле, но с того времени только отмахивался от юноши. Договорись сначала сам со своим начальником, говорил он. Когда Джош обратился с подобным же вопросом к Тиррелу Одли, тот тоже отрицательно покачал головой, заявив, что служба в качестве наёмника не для него. Объяснять свой отказ сир Тиррел, как и повар, не стал.

Какой тогда смысл заключался в его обучении у библиотекаря Миртена, как и в том, что Тиррел самолично следил за его успехами в овладении оружием, Джош объяснить не мог, но упорно продолжал изучать все интересные и неинтересные книжки, которые попадались ему на глаза, и со старанием махал деревянным мечом. И это после работы, когда его сверстники отдыхали от дневных забот. Кто знает, думал он, может, когда-нибудь это ему и пригодится, и начальник стражи наконец передумает и даст своё согласие на поступление Джоша на военную службу. Иногда, правда, его посещала мысль о том, не намеревается ли Миртен сделать его своим преемником, но такой исход событий юношу не особенно прельщал.

— Привет, Джош! Как дела?

Джош, не прерывая работы, поднял голову. Около него стояла довольно хорошенькая девушка примерно одного с ним возраста. Опрятное синее платье с передником, пухленькое лицо с прядкой тёмных волос, выбившихся из-под чепца и белые, постоянно натруженные руки. Жозефина служила прачкой. Вот и сейчас она держала большую корзину, наполненную какими-то тряпками. Джош опустил глаза, рассматривая уже несуществующие пятна на поверхности чана.

— Да ничего, как обычно. Спасибо, — добавил он, подумав.

О боги, начинается… На языке так и вертелся вопрос: а чего это она делает на кухне? Прачечная вроде не совсем по дороге, хотя Джош и сам знал ответ. Пару раз он лихо отплясывал с ней джигу на каких-то вечеринках, и вот теперь, судя по всему, Жоззи заимела на него виды. То постирать что-нибудь предложит, то пирожков принесёт. Как будто на кухне еды не хватает. Да нет, она хорошая девушка, спору нет. Даже симпатичная. Отца у неё, вроде, никогда и не было, а мать тоже работала в прачечной. Они жили в небольшом домике напротив замковых ворот. Не то, чтобы она совсем ему не нравилась, миленькая такая, но мысли о возможной женитьбе вызывали у него оскомину. Что — так и остаться на веки вечные в этом замке, драить кастрюли, помогать жене по хозяйству и прочее. Кошмар. А она так внимательно на него смотрела, перебирая пальчиками край передника, так придвигалась всё ближе, глаза тёмные, ресницы пушистые такие, охотница, ни дать, ни взять, что у Джоша возникло ощущение, что если он сейчас же не сбежит, то проснуться ему утром женатым.

— А я тут мимо шла. Смотрю — ты сидишь. Что делаешь? Что — Гербер заставил? — Жозефина тарахтела без умолку. — Меня просто Дойл попросил постирать ему кое-что.

Дойл. Ну-ну. Этот здоровенный дылда, помощник повара. Так и поверил.

— Вон он стоит. — Джош махнул головой. — Тебя ждёт, наверное. Ты бы…

— А сегодня вечером что делаешь? — Жозефине было всё равно, что он там говорит. Или не говорит. Она вполне могла говорить за обоих. — Сегодня вечером найдётся, наверное, на что посмотреть.

— А что такое?

— Так ты не знаешь, что ли? Там наверху люди говорят, что вечером его светлость возвращается. И с ним все остальные. Интересно же, куда ездили, рассказывать будут. И еще такое говорят… Гонец впереди всех приехал, Фрай, знаешь его? Высокий такой, у него еще двух пальцев на левой руке не хватает, вроде говорит, что чудище около Стены захватили, пленили, схватка такая случилась, много народу полегло, сейчас его в клетке сюда везут, сама не слышала, тётушка Марта слышала, она его едой потчевала, он ей всё-всё по секрету рассказал… Все уже знают, ты не знаешь, что ли?!

— Нет, не знаю. Я тут с утра сижу. Да, интересно. — На самом деле Джош не очень-то верил бабьим сплетням, но известие о том, что лорд Беркли возвращается, его заинтересовало. — Я вечером занят, наверное. Мастер Гербер сердит, что я вчера работу прогулял, и нагрузил меня по полной.

— А что делать-то? Давай, я тебе помогу. — Не спрашиваясь, Жоззи уселась рядом с Джошем на скамейку и по-хозяйски взялась за тряпку, смоченную в уксусе с крупной солью. — Да тут и делать нечего, ты уже почти все начистил. А потом к матушке пойдём, у неё на обед каша бобовая с курицей…

У Джоша начинала трещать голова. О боги, как же от неё избавиться?!

Спасение пришло в виде самого мастера Гербера.

— Какого чёрта! — взревел он, нежданно-негаданно появившись рядом с парочкой. — Чем это вы тут занимаетесь? Сеновал нашли? Жозефина, пошла вон, нечего этому бездельнику потакать. Пошла, пошла, мать тебя уж полчаса по всему двору ищет.

Жозефина, гордо вздёрнув носик, поднялась и, поправив платье, взялась за свою корзину, не забыв при этом ненароком дотронуться рукой до плеча Джоша. Затем очень неторопливо, всем видом показывая, что повар ей не начальник, она направилась к дубовой, окованной железом калитке, ведущей в замковый двор.

— А ну, живей! — рявкнул Гербер и, подняв ладонь как будто для удара, быстро шагнул ей вслед. Жоззи взвизгнула и, прикрыв зад рукой, мгновенно скрылась за дверью.

— Хватит уже тереть, дырку протрёшь, — фыркнул Гербер, не обращая никакого внимания на поднявшийся вокруг смех, — вот, держи.

С этими словами он сунул в руки Джошу туго скрученный в трубку свиток пергамента, запечатанный сургучовой печатью с оттиском перстня Главного повара — изображением большого котелка, висящего над огнём.

— На торговой площади найдешь Финна. Здесь список товаров, который он должен доставить ко двору до вечера. И живей — одна нога здесь, другая — там.

Облегченно вздохнув, Джош поднялся со скамьи.

— Стой. И вот это ещё отдашь ему.

Быстро глянув по сторонам, Гербер сунул ручищу в поясной кошель, немного там покопавшись, достал большую, дюйма в полтора в поперечнике, золотую монету и протянул Джошу. Юноша вытаращил глаза. Он никогда не видел золотых монет и среди его знакомых ни у кого таких не водилось. Монета была старая, с потёртостями и обкусанными краями. На одной её стороне было отчеканено какое-то неизвестное ему животное, вроде вепря, но с рогом на носу — похожий на графском гербе есть, отметил про себя Джош, — а на другой три маленькие короны, расположенные как бы в виде треугольника. В центре этого треугольника среди загогулин и виноградных листочков угадывалась буква «Э». И еще в ней имелась дырка, как будто её носили на шее на шнурке. Он взвесил монету на руке. На одну такую можно купить, ну не знаю, подумал он, наверное, полдеревни, а может, и больше.

— Спрячь, дурень, — прошипел Гербер. Джош послушно засунул монету в карман.

— Зачем это? — пожав плечами, спросил он. — Ну, сами ему деньги отдадите, когда он товар привезёт.

— Сейчас я тебе всё объясню и расскажу, — тихим голосом вкрадчиво произнес Главный повар, — вот только пойду поварёху свою возьму. А ну, пошёл вон!!!

Еле увернувшись, как ему показалось, от Герберева кулака, Джош, перепрыгивая через скамейки, кастрюли и корзины, вприпрыжку помчался к выходу.