Бригада «Боло»

Глава одиннадцатая

Когда «Першерон» начал снижаться к посадочной площадке номер семь плавучего города Фортроз, солнце уже вставало, освещая великолепие раскинувшейся внизу зеленой и песочно-белой шестиугольной платформы. Изначально он назывался Промышленный Рыболовецкий комплекс № 2, но искусственный остров со своими лагунами, пальмовыми рощами и центральными башнями был слишком хорош, чтобы обозначаться холодным номером из каталога. Рыболовецкий город занимал примерно сотню квадратных километров океана – просторный искусственный остров из сеамента – полученного путем электролиза материала, – наращенного на каркас из тонких электропроводящих кабелей.

Большую часть внешнего периметра шестиугольной платформы занимали дюны и волнорезы, защищавшие центральное поселение от волн и штормовых ветров. В центре, среди изумрудно-зеленых лагун, вырастали изящные, увенчанные шпилями башни из сеамента и блестевшего на солнце транспластика. Обычно город населяли не больше нескольких десятков тысяч рыбаков и их семей. Глубоко в сердцевине платформы, невидимый под изумрудными водами лагун, располагался хозяйственный центр города, где находились генераторы сеамента, тепловые энергостанции, подводные ангары, предприятия по разведению рыбы, стабилизаторы и прочая техника и устройства, необходимые для поддержания идиллии в надводной части острова.

Похоже, подумал Донал, отныне слово «идиллия» не годится. Башни Фортроза по-прежнему сверкали на солнце, как бастионы сказочного замка, но по мере снижения «Першерона» все более очевидным становился царивший на верхних палубах плавучего города беспорядок. Все открытые пространства – парки, тротуары, песчаные пляжи вокруг лагун, даже широкие волнорезы – были забиты яркими палатками и хижинами из фанеры, ткани и фибер-досок. Лагуны и каналы, соединявшие их с океаном, так же как и внешние края самого острова, были облеплены лодками и катерами всех форм и размеров – от орд личных яхт, тримаранов и ховер-катеров до трехсотметрового подводного лайнера, всплывшего на поверхность и припаркованного в главном канале.

Кроме того, у берега стояли на якоре с полдюжины космических кораблей, в том числе три огромных Д-12 «Конестога», которые обслуживали большинство грузовых и пассажирских линий в Скоплении. Донал отвернулся от иллюминатора и бросил вопросительный взгляд на лейтенанта Фостера, но тот лежал в кресле, прижав к груди энергоружье, забывшись усталым сном. Вернувшись к окну, он посмотрел на людское море, затопившее искусственный остров, и покачал головой. Похоже, в последние дни беженцы со всей планеты собирались на плавучих городах Скарбы, и звездные транспорты должны были предпринять последнюю, отчаянную попытку эвакуировать их с планеты.

Вооруженным силам Уайд Скай предписывалось, однако, обеспечить возможность полной эвакуации гражданских лиц. Не слишком завидная обязанность.

– Бедные люди, – прошептала Кэти Росс.

Она прильнула к иллюминатору, всматриваясь в огромный палаточный городок внизу.

– Странно, что здесь еще не побывали пришельцы, – заметил Донал. – Если они так безжалостны, как все говорят…

– Возможно, они не считают, что это место таит угрозу для них, – ответила она. – Они ведь нас игнорировали там, на пляже, до тех пор, пока им не показалось, что мы вызвали авианалет. Тогда они просто набросились на нас своими металлическими ногами.

– Они и раньше атаковали гражданские цели, – напомнил Донал. – Черт, на Уайд Скай почти не было армии, и все равно эти чудовища напали на каждый крупный или мелкий город на планете и уничтожили их. Прежде чем гадать об их мотивах, нам придется получше узнать их, выяснить, как они думают…

Где-то за горизонтом лежали еще четыре плавучих города, медленно передвигавшийся флот – отличная цель для захватчиков. Интересно, почему они еще не напали…

В вихре песка и с надсадным воем турбин «Першерон» коснулся твердой поверхности посадочной площадки. С шипением распахнулись двери грузового отделения, и Донал услышал другой, куда более угрожающий звук… шум огромной, отчаявшейся и озлобленной толпы.

Выпрыгнув из самолета, он остановился на секунду, чтобы оглядеться. Тысячи людей, большинство в оборванной одежде, окружили посадочную площадку. Их с трудом сдерживала тонкая цепь вооруженных солдат.

– Сделайте что-нибудь с захватчиками! – поднялся над толпой чей-то голос.

– Сделайте что-нибудь! – громко повторила толпа.

Над ними с ревом пронеслась пара «Гремлинов», патрулировавших воздушное пространство острова. Было неясно, следят ли они за приближением врага… или наблюдают за толпой внизу, близкой к бунту.

Озабоченно выглядевший младший лейтенант приветствовал их с Кэти, отдав честь и указав на ожидавший их аэрокар.

– Какие проблемы с толпой, лейтенант? – спросила Кэти.

– Хотят улететь с Уайд Скай, капитан, – ответил он, когда они влезли в пассажирскую кабину и военный шофер впереди завел турбины. – И знаете, я не могу винить их за это.

Через пять минут они опустились на балкон самой высокой из центральных башен. Везде виднелись люди в военной форме, в основном офицеры. Лейтенант увел Кэти в другую часть здания для доклада командованию флота, оставив Донала в большом офисе со стенами из транспластика, из которого открывался вид на весь остров. Кабинет принадлежал грузному мужчине в форме майора армии. Кроме него в офисе находилась небольшая армия помощников, состоявшая главным образом из лейтенантов и капитанов.

– Я майор Фитцсиммонс, командующий силами обороны Уайд Скай, – без вступления сказал хозяин кабинета. Он сверху донизу осмотрел Донала, составив о нем свое, по-видимому не слишком хорошее, мнение. – Садитесь. Вы, как я понимаю, наше подкрепление с Мюира.

– Подкрепление? Нет, сэр. Я должен был выяснить, что здесь происходит, и доложить своему начальству в штаб-квартире. Они, так сказать, не совсем поверили сообщениям, полученным с Уайд Скай.

Лицо Фитцсиммонса скривилось в печальной улыбке.

– Они не поверили, да? Ну что же, я могу их понять. Никто из нас всерьез не верил в подобную угрозу. Но она вполне реальна, как вы могли убедиться.

– Да, сэр.

– Эти дино смертельно опасны. Никогда не видел ничего подобного им.

– Дино?

– Мы нашли несколько тел. Не слишком много – их машины слишком хороши, и их чертовски сложно уничтожить. Они похожи на четырехруких динозавров.

Сильные. Быстрые. Злобные. Они очень круты, лейтенант. Их ходуны быстрее и маневреннее любой из наших машин. Они превратили Боло в хлам, просто бегая вокруг него. Поодиночке они не так сильны, как Боло, но они всегда сражаются стаей, что делает их значительно опаснее.

– Опаснее Боло, сэр? – выгнул бровь Донал. Фитцсиммонс фыркнул:

– Насколько я понимаю, вы тактический офицер бригады Боло.

Опять! Как будто работа с Боло была чем-то вроде маленького тайного извращения.

– Да, сэр.

– Понимаете, мало обладать огневой мощью в две мегатонны в секунду, чтобы быть лучшим в военном деле. Правильное и точное использование огневой мощи и маневренность, позволяющая самому остаться живым во время стрельбы, значительно важнее, чем сама эта мощь.

– Не могу этого отрицать, сэр. И тем не менее Боло сконструированы так, чтобы максимально эффективно использовать свои возможности.

Фитцсиммонс, не соглашаясь, взмахнул рукой:

– Чушь. Эти твари разорвали Марк XVIII на части, как будто это… я не знаю. Как будто он был просто каким-то большим, медлительным и неуклюжим зверем или чем-то подобным. Да. Именно такое у меня сложилось впечатление. Боло был для них игрушкой.

– Боло Марк XVIII не входят в число последних военных разработок. С Марк XXIV у этих тварей будет побольше проблем.

Фитцсиммонс вздохнул:

– Я не собираюсь обсуждать с вами силы и слабости Боло, лейтенант. Я никогда не видел и не слышал ничего подобного тому, с чем мы здесь столкнулись. Мы прогнали несколько компьютерных симуляций, и они показали, что нам понадобится больше Боло, чем имеется во всем Скоплении, только для того, чтобы противостоять захватчикам, не говоря уже о том, чтобы их победить. А теперь, – с выражением человека, сказавшего все, что хотел по данному вопросу, добавил Фитцсиммонс, – я и мой штаб хотели бы услышать, что произошло с вами и вашим пилотом, когда вас сбили.

В течение следующего получаса или около того Донал описывал все увиденное и пережитое, включая близкий, даже слишком близкий, контакт с двумя ходунами на берегу. Особенно их заинтересовали подробности подлета «Молнии» к планете и то, каким образом Кэти удалось прорвать блокаду пришельцев.

– Я не знаю точно, – повторил он уже в пятый раз, когда один из адъютантов спросил его о возможном верхнем пределе скорости кораблей противника, осуществлявших блокаду планеты. – О таких вещах надо спрашивать капитана Росс.

– Мы уже спросили, – мрачно ответил Фитцсиммонс. Он указал на компьютерный терминал на столе; очевидно, он имел доступ к результатам отчета Кэти где-то в другом офисе. – Но чем больше точек зрения мы услышим, тем лучше. Нам пригодится любая информация.

Донал нахмурился. У Уайд Скай не было флота; по всему Скоплению не наберется больше горсточки канонерок и фрегатов. Знание возможностей кораблей пришельцев ничего…

И тут его осенило.

– Вы планируете эвакуацию, – сказал он. – И вам надо выяснить, как прорвать орбитальную блокаду.

– Хотя бы частичную эвакуацию, – согласился Фитцсиммонс. – Мы, конечно, не надеемся вывезти всех.

– Какова численность населения Уайд Скай? – спросил Донал. – Сто миллионов?

– Слишком большая, чтобы разместить всех на грузовиках и пассажирских лайнерах, это уж точно. Алекси хочет вывезти как можно больше детей и подростков.

– Алекси?

– Алекси Тернер. Она была заместителем директора. – Он покачал головой. – Наш генеральный директор был здесь, когда напали дино. Он полетел обратно в столицу – и его перехватили в воздухе их флаеры. Так что, по всей видимости, она его преемница.

– Понятно. И где она сейчас, майор? Я бы хотел засвидетельствовать ей свое почтение. Тот кивнул в сторону двери:

– Сейчас она внизу, на главном уровне. Общается в зале собраний с бог знает сколькими делегациями граждан, группами беженцев, лидерами лагерей и так далее. Обсуждают вопросы эвакуации, и, скажу вам, я бы предпочел лучше встретиться лицом к лицу с дино, чем с этой толпой.

Донал улыбнулся:

– Я вас понимаю, сэр.

– У кого-нибудь еще есть вопросы к этому юноше? – спросил Фитцсиммонс, оглядывая своих помощников.

После дружного качания головой и приглушенных «нет, сэр», прозвучавших в ответ, майор отпустил Донала.

– Если поторопитесь, возможно, успеете ее перехватить. Лифт доставит вас в зал собраний.

– Спасибо, сэр. – Донал отдал честь, развернулся и вышел из офиса.

«Похоже, – думал он, – Фитцсиммонс оценивает сложившееся положение более серьезно, чем мое начальство на Мюире. Интересно, связано это с его характером или с близостью захватчиков».

Зал собраний оказался огромной аудиторией на первом этаже центральной башни, крытым стадионом под голубым транспластиковым куполом, который пропускал лучи утреннего солнца, но задерживал тепло. Трибуны, по оценке Донала, могли вместить несколько тысяч человек, и они уже были заполнены.

Ha центральной сцене зала размещалась круглая приподнятая платформа с установленным на ней столом и голографическим проектором. Престарелый, седовласый мужчина обращался к залу с видом немного уставшего университетского профессора, читающего лекцию.

– Пока что мы чрезвычайно мало знаем об этой расе, – говорил он, когда Донал проскользнул в помещение.

Его голос, усиленный электроникой, звучал сильно, но немного болезненно. Выгнутый двухэтажный настенный экран, установленный позади подиума, увеличивал изображение мужчины до титанических пропорций; в самом низу экрана полуметровыми буквами было написано имя и ученая степень выступавшего: доктор Улисс Голдман, профессор ксенософонтологии, университет Уайд Скай в Гэллоуэе.

– Все, что мы о них знаем, – продолжал Голдман, – было выяснено при осмотре нескольких тел, вытащенных из-под обломков их разведывательных машин, сбитых нашими истребителями, а также из радиообмена их десанта с основным флотом, частично расшифрованного нами при помощи Искусственного Разума университета, прежде чем Гэллоуэй был захвачен и уничтожен. Мы знаем, что они называют себя «Малах» и что их общество имеет строгую военную иерархию. Неизвестно, является ли такая структура общества прямым отражением их культуры, или же мы пока имели дело только с их армией.

Итак, пришельцы называют себя Малах. Докладчик произнес это название на немецкий лад, превратив окончание слова в мягкий гортанный звук. Знание их имени делало врагов менее безликими. Слово «дино», которое употреблял Фитцсиммонс, было рассчитано скорее на то, чтобы преуменьшить силы врага, заставить угрозу казаться более управляемой.

Но Донал хотел знать, кто они такие на самом деле. От полной и объективной истины могло зависеть существование Конфедерации.

– У нас есть несколько изображений, – сказал Голдман, положив руку на панель управления проектора, – которые могут дать нам некоторое представление о том, с чем мы столкнулись.

Прозрачный купол резко потемнел, погружая аудиторию в полутьму, и по толпе пробежало нервное хихиканье. Когда Голдман включил проектор, над столом возник столб голубого света. Донал нагнулся вперед в своем кресле, впившись взглядом в фигуру, изображение которой дублировалось на большом экране за спиной лектора. Фигура эта была… тревожащей.

Существо, похоже, принадлежало той же эволюционной генолинии, что и некоторые хищные динозавры, жившие на древней Земле сто миллионов лет назад. В масштабе трехмерного экрана оно было около двух метров высотой… при встрече ему бы пришлось смотреть на Донала сверху вниз. Двуногое существо, похожее на большую птицу, с туловищем, наклоненным параллельно земле, с кнутообразным, уравновешивающим вес тела хвостом. Чешуйчатые челюсти хищника, с острыми как бритва, загнутыми назад зубами, складывались в кровожадную ухмылку. С верхней безгубой челюсти свисали, как запущенные усы, пучки красновато-розовых усиков, каждый толщиной с указательный палец Донала. Плоская драконья голова с четырьмя большими горящими красными глазами, в которых чернели вертикальные зрачки, была крупной и, несомненно, вмещала объемистый мозг. Не две, а целых четыре руки присоединялись к сложному комплексу плечевых мышц, уходивших под складки шеи, – две меньших руки наверху, с нежными четырехпалыми ладонями, две побольше внизу, массивные и мускулистые, приспособленные скорее для разрывания и терзания, чем для точных манипуляций. На руках и ногах виднелись впечатляющих размеров когти – серповидные ножи, спрятанные в кожистых подушечках на запястьях и лодыжках и предназначенные природой для того, чтобы вцепляться в добычу, калеча ее на бегу. Окраска существа завораживала: по его телу, темно-зеленому сверху и бледно-золотому внизу, шли яркие рубиново-красные полоски, которые оттеняли чешуйки, блестевшие на свету, как драгоценные камни. Существо было потрясающе красивым; каждый изгиб и каждый мускул тела были предназначены для преследования и убийства.

– Мы сделали это изображение, – сказал стоявший рядом с мерцающей проекцией Голдман, – в результате обследования тел, найденных среди обломков нескольких ходунов, которых нам удалось уничтожить. Внешне оно напоминает рептилию, хотя мы полагаем, что на самом деле они теплокровные, как птицы и млекопитающие. Доктор Дученни из института Уайд Скай предположила, что они произошли от сходных с динозаврами охотников, существ вроде дейнонихусов и велоцирапторов, населявших Землю в меловом периоде, шестьдесят пять – сто миллионов лет назад. Также очевидно, что они происходят от шестиногих существ, и это отличает их от представителей высших форм жизни на Земле – как известно, четвероногих. Мы можем предположить, что сходство с вымершими земными видами – это, без сомнения, результат параллельной эволюции… организмов, принявших знакомую нам форму под воздействием аналогичных эволюционных и природных сил.

– Извините, доктор, – перебил его кто-то из сидевших в первых рядах. – Мы получили представление о том, как эти звери выглядят. Но я, да и все окружающие хотим знать, откуда они, черт возьми, явились?

– Если вы спрашиваете, определили ли мы местоположение их мира, – сказал Голдман, – то ответ будет отрицательный. Однако вполне очевидно, что это новая раса, до сих пор не известная человечеству. Так далеко на краю Восточного Рукава единственным местом, откуда они явились, может быть лишь один из миров, расположенных в Заливе.

По рядам слушателей прокатилось взволнованное приглушенное бормотание. Голдман полностью завладел их вниманием.

– Их любопытная… привычка, – продолжил профессор, – разбирать захваченные руины, здания, обломки машин и тому подобное, чтобы извлечь из них обработанный металл, является закономерным следствием такой эволюции. Звезды Залива в общем-то бедны металлами по сравнению с теми, что формируют диск Галактики. Большинство из них, несомненно, звезды первого поколения, не имеющие элементов тяжелее водорода и гелия и, соответственно, землеподобных планет. Однако есть и ряд звезд второго поколения, которые сформировались в тех зонах Залива, где немало Сверхновых, или были выброшены из Галактики миллиарды лет назад. Во втором случае, конечно, звезда и ее планеты будут похожими на те, что мы встречаем внутри Галактики. В первом случае планеты должны быть бедны тяжелыми элементами. Алюминий и углерод будут довольно распространены, а железо будет встречаться сравнительно редко, так как железное ядро планеты должно быть меньше и погребено под толстой силикатной корой. Сверхтяжелых радиоактивных элементов не будет совсем или будет очень мало. Мы считаем, что подобный дефицит этих материалов должен был очень сильно воздействовать на их культуру и мировоззрение, так же как и на отношение к другим разумным расам… таким как мы.

– Вы имеете в виду, что они встали не с той ноги? – выкрикнул кто-то из зала, и ответом ему был взрыв нервного смеха.

– Возможно, Малах рассматривают всю вселенную как склад ценных ресурсов, предназначенный для их нужд, – продолжил Голдман, проигнорировав реплику. – Возможно, они не представляют себе иного взгляда на вещи, отличного от их собственного. В общем, мы предполагаем, что Малах рассматривают все другие виды, независимо от наличия у них разума, в качестве добычи и источника легко добываемых материалов. Безусловно, именно это и проявилось здесь, на Уайд Скай. Мы для них всего лишь источник добытого, очищенного и обработанного металла.

– Мы не позволим этим ящерицам отобрать и разрушить построенное нами! – выкрикнул голос из первого ряда.

Его поддержал другой голос, затем еще пятьдесят. Через мгновение вся аудитория, крича, стояла на ногах.

На подиуме доктор Голдман постарался продолжить доклад, но не смог перекричать толпу, даже используя усилители звука. Через мгновение к нему подошла привлекательная блондинка в строгом деловом костюме, взяла его за руку и что-то прошептала. Профессор кивнул и сошел с трибуны, оставив ее в одиночестве рядом со светящимся голоизображением Малах в зеленую и красную полоску. Она прикоснулась к панели управления, и изображение поблекло в затопившем аудиторию свете, проникавшем через деполяризовавшийся купол. Женщина спокойно ждала, пока беспокойство в зале стихнет настолько, что она сможет обратиться к людям. По холодной бесстрастности, с которой она оглядывала аудиторию, Донал заключил, что это Алекси Тернер.

– Благодарю вас, профессор Голдман, – сказала она. – Эта информация стоила нам очень дорого. Мы ценим то, что вы нашли возможность прийти сегодня сюда и сделать доклад. Итак, леди и джентльмены, на сегодня это все…

Шум толпы снова стал громче, усиленный грохотом сотен людей, вскакивавших на ноги выкрикивая свои вопросы маленькой одинокой фигурке на подиуме.

– Что насчет эвакуации? – вопил кто-то. – Как вы собираетесь вывозить отсюда людей?

– Черт возьми, нет! – отвечал ему другой голос. – Мы должны остаться и сражаться с этими чудовищами!

– Мы добирались сюда от самого Гэллоуэя! Что правительство собирается делать с этими Малах?

– Да! Мы хотим знать, что делает правительство!

Помещение заполнили вопли и шум. Появились люди в светло-синей форме службы безопасности Уайд Скай, которые попытались блокировать сцену, но их было слишком мало, чтобы остановить бесновавшуюся толпу. Положение в зале быстро становилось угрожающим. Отчаявшиеся люди, подпитываемые атмосферой паники, могли сделать все что угодно. Донал подумал, что главной опасностью для уцелевших в Фортрозе являются не Малах… а весьма реальная угроза внутренних беспорядков. Надо срочно что-то делать, иначе бунт убьет больше людей, чем нападение Малах.

Донал сделал глубокий вдох и начал пробираться вперед.