Бродяга. Копьё Света

18 глава «Непревзойденный зверь»

Шадар

До Зандра оставалось совсем немного. Всего пара часов пешего пути и мы у главных ворот в город. А там — досмотр, и дальнейший путь в указанное картой место. Куда? Даже понятия не имею. Но уверен, Жрице известен путь, которому следовать, или хотя бы примерные ориентиры, указывающие путь к части Копья. Ведь Оракул не оставит свою подчиненную без помощи. К тому же Копье нужно ей для Владыки, освещающего деве Света путь.

— Шадар маэ (обращение по титулу к старшему в семье в Северном Государстве), — услышал я в толпе знакомый голос, говорящий на наречии севера, только мне и Ильтириму известного. — Ты все такой же Бродяга, Шадар. Нет тебе в этом мире места! — смеется тот, кого я не видел около двадцати лет.

— Есть такое, Фрирант, — отвечаю на теплое приветствие своим, добавляя так, чтобы слышал только он: — у меня дело в Зандре, поговорим позже, Фрир, — А потом добавил на всеобщем: — я наемник, как и всегда. Это группа авантюристов, — показал на светлых, — ищут артефакт по приказу Храма, — углубляться в подробности, не было необходимости. Фрир понятливый парень и прекрасно знает, что я не просто так принимаю облик наемника и путника. На то есть причина.

— Могу я тебе в этом деле помочь? — снова переходит он на северное наречие. Чуть сузив глаза, шире улыбнувшись, почти оскалившись, мысленно облизываясь, смотря на группу непонимающих нас светлых, уточнил: — съесть их можно?

— Нет. Нельзя, — расстроил я Фриранта, — они мне самому нужны, — улыбаюсь и поясняю, — пока что. Если что, я дам тебе знать, — этого Фриру хватило.

Он еще раз хлопнул меня по плечу, пожелал хорошей дороги, реализации задуманного плана и напомнил, если что, он тут же прибудет и проглотит всех, оставив только обглоданные косточки. Посмеялся, сказал, что буду рад его видеть и угостить обедом, но только если не выгорит план мною задуманный. На этом мы с ним разошлись. Я вернулся к группе и Айону, прекрасно знавшего этого вечно-голодного странника, облизывающегося на светлых. Они, пока я общался с Фриром, уже нашли трактир для обеда и закупки провизии в дорогу. Располагался он неподалеку от главной дороги и центральной улицы.

— Что этому пауку нужно было? — спросил Айон, стоя со мной чуть поодаль от остальных.

— Как всегда, — сказал я дьяхэ, напоминая: — его, сколько не корми, дай светлого, еще теплого мясца отведать, — мальчик снова фыркнул, сказав:

— Горбатого только могила исправит.

Фрир — паук-людоед, в прошлом Непревзойденный зверь окраин Северных земель. С ним мы — я и Дриз, столкнулись около двадцати лет назад, когда новости о Непревзойденном пауке-людоеде прогремели на все Государства и королевства. Битвы, как в случае с Ниссой и медведями, за занимаемые ими земли практически не было. Лишь трудно-узнаваемое месиво из тел, с торчащими обломками костей, лоскутами свисающей кроваво-алой бахромой кожи и витающим над этим всем черно-фиолетовой дымки. Всех своих врагов и противников он просто сжирал и, переварив, выплёвывал остатки. Перед этим он подчинял их своей воле, подавив разум.

Так что скольких он поглотил, и сколько в тот отрезок времени чужой маны переварил и присвоил, я даже представления не имею. Ведь благодаря этому несчетному количеству единиц энергии, Фрир получил возможность обращаться в человеческую форму. Из-за этого мы с Дризом не сразу поняли, что перед нами Непревзойденный зверь, думали, что это демон-паук из далекого Восточного Государства. Но он все равно попался, лишился большей части своих сил. А все из-за того, что раскрыл свою суть, когда решил нас с Дризом убить и съесть.

— Что есть, то есть, — усмехнулся я, вспоминая тот самый момент, когда паук сам стал жертвой.

…

В год нашего знакомства, в сети Фрира попались не только звери ему подобно уровня и чуть выше, но и маги, мечники, имеющие немалый запас маны, минимум «Б» и максимум «А» ранга, отправленных гильдиями наемников на зачистку и уничтожение опасного зверя. К охотникам за зверем, по собственной инициативе, преследуя личные мотивы, присоединились и мы с Дризом, выйдя на логово паука первыми, для этого став приманкой. Сделав вид, что находимся под его контролем, шли в дом, который должен был стать нашей последней точкой перед отправлением в его желудок. Только не рассчитал он немного. Не тех поймал в свои сети.

Фрир был почти поглощен мной. Энергия из его магических вен перетекала в мои, наполняя способностями ядовитого тумана иллюзий, подчиняющего и подавляющего волю. Чужая, силой отнятая энергия, наполняла каждую клеточку моей сущности, повышая и так наивысший уровень. Сотни тысяч единиц энергии уже стали частью моего резерва, как иссушенный и выпитый полутруп под моими ногами подал голос:

— Милорд Князь!

Тянется ко мне, а на руке, на иссушенной коже от скоротечно-ускользающей жизни, я увидел символ, который ударил меня ментальной, ранящий разум волной, словно сотней стальных копий. Рисунок на коже, или просто тату рода, забытого рода, ушедшего в века, даже стертого. Но такого родного.

— Где?

Задаю вопрос, на который паук ответил начертанными на земле символами, а еще отданной добровольно рукой, с тем самым тату, отражающей суть моего прошлого. Рода, к которому я когда-то принадлежал, к роду, от которого никого не осталось. Я так думал, пока не увидел герб семьи.

— Кто это был?

— Дева. Меч в ее руке — перо, рассекающее воздух, — мечтательно, но все еще хряпя и дрожа голосом, говорил паук, — стан ее — красота и изысканность, голос — птичья трель, шаг — дуновение летнего ветра, — и тут воздух в легких закончился: — кха-кха-кха! — тут же окрашивая землю алым, с черными сгустками.

— Что с ней?

— Я…не успел… — виновато отвечает паук, кое-как перемещаясь, вставая на колени, склоняя голову передо мной, каясь, рассказывая о виновных, вновь прервавших род наемниках гильдий, забравших жизни и ее, и их с Фриром дитя. — Тринадцать лет прошло, но я так и не нашел виновных, господин. — На каждом слове его голова лбом касается сложенных рук, а мой напор и поглощение его магии и энергии сходит на нет.

Услышав историю Фрира, сопоставив временные отрезки и произошедшие нападения, я пришел к выводу, что все те смерти наемников и магов, посланных на охоту за зверем ранга Непревзойденный, были им же и запланированы. Так сказать, убийства в уплату страданиям и горя от потери, в которых находился Фрир. Желая найти виновных, убивших его семью, Фрирант вернулся к пути своей паучьей натуры, вкушающей еще теплое мясо заблудших в его землях жертв.

— Я найду виновного, Господин!

Поклялся в тот год Фрирант, присягнув мне на верность. Без контракта и договора на суть, магию и жизнь, а как суверен сюзерену. Я принял клятву, как и то, что он часть моего рода. Пусть и введенный через брак с потомком. Тату с гербом рода на руке тому доказательство.

…

Двадцать лет с тех пор прошло, но он так и не нашел виновных. Только подозреваемых, чей магический шлейф очень похож на тот, оставшийся послед нападения на дом Фрира и его семьи. По следу этих отголосков магии, запаха сущности и отпечаткам аур, паук и шел. И к сожалению, попались пока что только мелкие, незначительные сошки, слуги и подмастерья. Клятву имен не разглашающие, на смерть ради господина готовые, они умирали с улыбками на устах и смехом в глазах, говоря: «Поделом! Тварям там и место!».

— Он обязательно отомстит, — сказал Айон, идя к Ильтирму, а я же шел к Жрице, расположившейся, как и остальные авантюристы за одним из столиков. Обед заказан, комнаты тоже. — Куда дальше, майнэ Жрица? — интересуюсь я местом, которое указывает карта, разложенная перед ней на столе. Ведь всполохи от благоговения золотистого сияния видит только она, как и путь, по которому мы пойдем дальше.

Дева Света на интересующие меня вопросы не ответила, она их попросту не слышала, так как в тот момент была погружена в молитву, объединяющую их с Оракулом ментальные потоки. Глаза ее закрыты, руки в молебном жесте, губы едва заметно движутся, произнося святые слова. Поэтому право говорить от имени Сиринии, взял на себя Этиор.

— Не гони коней, Риат. Всему свое время, — фыркнул он, скрестив руки на груди и откинувшись о спинку стула, на котором сидел и чуть раскачивался. — Дева Сириния общается с Верховным Оракулом.

Оно и видно. Особенно по свечению и расходящихся в разные стороны волн чистого, неоформленного Света, очищающего все, до чего дотронется. Благо мы с Айоном выше уровнем, чем Святая Дева. Иначе нам пришлось бы несладко. Ожог, как минимум. Дьяхэ, знающий, что нам ничего не грозит, думал о своем, находился в чертогах своего разума. Все-таки родной когда-то давно город, жителем которого он был, не внушал умиротворения и спокойствия. А все еще живущие в его памяти, душе и сердце воспоминания о предательстве родителей, отдавших ребенка теневым демонам и забытому божеству в уплату за спокойствие и мир в городе и его пределах, как гласили в те времена заповеди, не делали настроение дьяхэ радужным и счастливым. Скорее хмурым, как небо в непогоду.

Он, подобно Фриру, готов был вернуться в любой момент к прошлому себе, навестить родню, обрушившись на них такой же, как в год его перерождения неожиданностью, не покойся они все глубоко в земле. Но вот плюнуть на их могилы, высказать все, что о них думает, мог бы. Да только не подойдет он к покойным родителям, так как все то, что спрятано глубоко в памяти, запечатано за замками и печатями, и напоминает о содеянном лишь фрагментми, встанет перед глазами, поднимется с глубин души и будет глодать его, точить разум утихомиренным много десятилетий назад безумием и звать в тот самый момент, наполненный криками когда-то родных: отца, матери, братьев, сестер, бабушек, дедушек, молящих сохранить им жизни.

— Я рядом, Айон, — моя рука ложится мальчику на плечо, чуть сжимает. Он прижимается, касается головой моей руки, и закрывая глаза, благодарит:

— Шэд, спасибо. Если бы не ты, я давно… — но что именно, он, так и не договорил, мне и так известно. Да и Жрица пришла в себя, отпустив ментальную связь с Оракулом.

Карта, разложенная перед ней, указывающая путь, показала следующую точку наших поисков. Ей, к великому сожалению и окончательной потере самообладания, оказалось поместье, принадлежащее когда-то:

— Сих Хантэ.

Жрица читает имя рода той семьи, которая в данный момент владеет землями, при этом смотря на хмурого, похожего на грозовую тучу Айона, с силой сжимающего руки в кулаки. До белеющих костяшек и хруста суставов. Услышав это имя рода, отвоеванное с боем спокойствие вновь начинает таять. Ведь сих Хантэ виновны в том, что с ним произошло, в той самой кровавой бойне, устроенной в поместье побочного рода много лет назад.

Род сих Хантэ для него словно ключ-формула, активирующая дремлющее заклинание. Слыша его, видя перед собой лица наследников и главы семьи, мальчик едва сдерживает сущность дьяхэ и характерные только его виду черные трещины-вены, тянущиеся паутинкой по лицу, шее, плечах и груди, как и воющие под ногами тени, требующие утоления невыносимого голода. Если бы не моя энергия, его окутывающая, то прощай маскировка и облик ребенка. Но он все равно продолжает отрешаться от ненависти, не поддаваться той бескрайней Бездне эмоциональной нестабильности, в которой оказался после перерождения.

— Я спокоен, — убеждает себя дьяхэ, — спокоен, как дохлый лев! — и даже глаза прикрыл, чтобы сконцентрироваться и лично затолкать бушующую сущность и тени под ногами в печать ограничения. Считал от одного до десяти, отгонял видения и образы, предстающие перед его глазами, смеющиеся и скалящиеся, — виновные мертвы, лишь скелеты в сырой земле. Голые, серые, пустые, а они… — произносил шепотом, чтобы слышал только я и Ильтирим, отличающийся чуткостью к звукам, улавливая даже шепот. — Все!

— Уверен? — моя рука все также на его плече.

— Да, я в норме, Шэд, — и снова, эта детская улыбка, полная непосредственности и благодарности одновременно, означающая, что разум и психика стабильна, и в ближайшее время никуда не убежит.

А для благодарной публики, в глазах застыли слезы, отражающие умиротворение. Страх сменился на радость, на лице счастье, что его никто больше и пальцем не тронет. И все это посвящено мне. Актер он первоклассный, если не вызван дисбаланс прошлым и кошмарами содеянного. Маски он меняет мастерски, как перчатки. Эмоции — имеющийся во всем мире, в каждом его уголочке запас. Он многогранен и разносторонен в умениях. Шпион из него отменный, как и игрок в покер. В чем я не раз убеждался. А также зарекся играть.

— Раз ты держишь себя в руках, то в путь! Ведь так, майнэ Сириния? — Спрашиваю я Жрицу, сворачивающую карту и собирающуюся покинуть трактир, чтобы отправиться в поместье, где по всей вероятности и хранится часть Копья Света.

— Все так, сир Риат. Следующая наша цель — поместье сих Хантэ.

— Маги теней в энном поколении, — вступил в разговор Айон, решивший просветить их в дела рода ведущей ветви, владеющего поместьем, в который авантюристы собираются наведаться. — Ходит в землях Зандра легенда, обросшая слухами и поверьями, что потомки рода сих Хантэ, чтобы получить желаемые земли и прилагающийся к нему титул Графа, заключили с демоном теней сделку.

— Сделку? — дрогнул голос у братьев, до этого занимающихся своими делами, не обращающих внимания на группу, в которую входят. — Это как?

— История умалчивает, — улыбнулся криво Айон, добавляя: — но факт остается фактом. Есть договор, есть построенный на руинах забытого бога храм, там же имеется жертвенный алтарь, на котором распинают ненужного потомка побочной ветви рода. — Тут на губах кривая улыбка, а плечи дрожат от тихого, но глубокого, доходящего до самых легких смеха. — И от ненужных притязаний на титул избавились, и прописанные в договоре условия выполнили, поддерживающие важные роду обстоятельства.

— Обстоятельства? — уточняет Жрица, аура которой на некоторые мгновения теряет свою яркость, — какие они?

— Долголетие, — дьяхэ улыбнулся широко и воодушевленно, предвидя все то, что грозит родне. На его плече лежит моя рука, поддерживающая и разрешающая закончить то, на чем я и Дриз с Винтером остановили тогда, в год его перерождения и становления дьяхэ. — Заключившие договор с демоном, приносящие ему в жертву своих потомков, не связанных единой кровью, остаются молодыми и красивыми даже в сто, сто пятьдесят лет. Ни морщинки, не седого волоса.

— Демон, значит? — задумался Этиор, вспоминая о чем-то своем, — разберемся. — И смотрит на меня, — ведь Риат, с его «А» уровнем в магии льда и владении мечом для этого в команде и нужен! — и от всей души хлопнул меня по спине, при этом широко скалясь, демонстрируя характерный ифритам прикус.

Нет, определенно. Я с Хазафери в ближайшее время пообщаюсь. Не люблю связь через пламя камина, или огонь костра, но разговор будет того стоить. У Этиора явный потенциал. Нужно лишь подтолкнуть. Задать направление, так сказать. И я его задам, как только пообщаюсь к Генералом Южного Князя. Пока что у нас миссия — заполучить часть Копья, оставшись при этом в живых. Кто знает этих аристократов рода сих Хантэ. Вдруг, решат нас демону скормить.

Мне и Айону демон ни по чем, но будет печально потерять возможных союзников, а также поиграть в жизнь с Сиринией. Уж очень хочется раскрыть ей глаза на истинный мир и его многогранные оттенки серого. Но, если в пасть к демону, так в пасть к демону. Так тому и быть.