Бросок за мечтой

- Каковы предположения об их потенциальной враждебности? - подал голос технокоммандер. - От этого напрямую зависит дальнейшая программа технической подготовки Ауры.

- Никакой конкретики. Косвенное наблюдение - они гарантированно обнаружили и Ауру, и наши зонды. Тем не менее, никаких попыток установить связь до сих пор не предпринималось, что можно истолковать как негативный признак.

- Но можно предположить и иное: отсутствие непрерывного наблюдения за небесной сферой, не так ли? В этом случае признак будет, скорее всего, положительным.

- Совершенно верно. Кроме того, они могут ожидать, что мы попытаемся вступить в контакт первыми. Тем не менее, учитывая нашу цель, я нахожу вероятность конфронтации чрезвычайно высокой.

- Согласен, - подвёл итог актор. - Заключаю: мы находимся в ситуации контакта. Считаю необходимым немедленно объявить боевую готовность второго уровня. Считаю необходимым немедленно начать разработку вероятных сценариев контакта вплоть до начала ведения полномасштабных боевых действий. Считаю необходимым начать подготовку общественного мнения к негативному сценарию развития ситуации. Считаю необходимым приступить к попыткам установить радиоконтакт с соблюдением повышенных мер безопасности. Дополнения? Дополнений нет. Всем приступить к выполнению своих обязанностей.

Глава 4. С другой стороны небес.

Пронзая пустоту, встречая щитами космическую пыль и солнечный ветер, управляемый планетоид вонзался в систему, стремясь к зелёной точке на орбите жёлтой звезды. В его чреве кипела жизнь: пульсировали маленькие искусственные звёзды, вздымались к небу леса и рождались люди. В нём хранились память семивекового пути через бездну и наследие тысяч лет человеческой цивилизации. Он нёс в себе богатство миллиардов лет эволюции, упакованное в бесчисленное множество крошечных спиралей, и он же нёс инструменты, с помощью которых можно было стерилизовать поверхность планет, обрывая бесконечный цикл перерождений биологических видов. Всё, что сумело накопить и сохранить человечество, вобрал в себя этот исполинский ковчег, запущенный сквозь пространство и время, чтобы зажечь огонь жизни и цивилизации там, куда указали давно почившие астрономы. Там, куда свет с далёкой родины летит почти пятьдесят лет, где лежит священная мечта изгнанников и где родится новое человечество, способное исправить ошибки старого. Слишком многое было вложено в этот полёт, слишком большая цена уплачена, и сила превыше, чем силы гравитационного взаимодействия масс, влекла его теперь к цели. По сравнению с ней не имели значения ни желания, ни мечты отдельных людей, и если было во вселенной что-то сильнее смерти, то именно она - проекция воли мёртвых, воплотившаяся в технологическом шедевре, призванном свершить предначертанное.

Аура тормозила, выбрасывая в пространство плазменные факелы - словно уменьшенные копии звёздных протуберанцев, с тем, чтобы превратившись в шестой спутник второй планеты, навсегда украсить её небосклон. Что ей было до странных объектов, стоящих на пути к этой цели? Роящиеся вокруг Мечты точки являлись досадной помехой в реализации великого плана, и выбор стоял не перед Аурой, а перед ними - уступить, продолжив своё неведомое странствие, или стать космической пылью, совершив непростительный грех сопротивления древней воле, очеловеченной в пятерых личностях, её слугах, проводниках и вершителях.

Лишь иллюзия выбора стояла и перед тремя миллионами граждан, запертых в скорлупе маленького рая. Никто и никогда не собирался задавать вопрос о том, чего хочет каждая из этих ничтожных личностей, к чему стремится и каким видит будущее. Они оставались ценны лишь как единое целое, как ядро будущего человечества, а потому незримые цепи Догм не оставляли им ни одной лазейки на выбор индивидуальной судьбы. Люди, однако, думали по-иному, и кое-кто уже начал пробовать на крепость стены совершенной тюрьмы.

Своя личная тюрьма была и у экзекутора по имени Римм Винтерблайт, и она волновала его куда больше, чем предопределённость общей судьбы.

***

- Что это?..

- "Кокон". Высокозащищённая мобильная оболочка.

Мюллер продемонстрировал им, как нечто, напоминающее трёхметровую иссиня-чёрную морщинистую сливу, раскрывается, приглашая смельчаков в своё чрево. Чрево выглядело погано: влажно поблёскивало, и, кажется, пульсировало.

- Нам что, нужно будет туда залезть? - не скрывая отвращения, спросила Юля Шейд. Римм промолчал, но внутренне был с ней солидарен. - Это же не скафандр, а какая-то непонятная дрянь. Откуда оно взялось?..

- Спроектировано и построено. А что вас смущает, рядовая Шейд?

- Оно не похоже на нормальную технику. Я достаточно хорошо разбираюсь в технологии адаптивных платформ, чтобы утверждать точно. Вы уверены, что эта штука вообще безопасна?

Мюллер покачал головой, обходя кругом свой неоднозначный экспонат.

- Что ж, позвольте прояснить ситуацию. Как вы думаете, сколько времени длится полёт Ауры? Порядка семисот лет? Правильно. А чем все эти годы занимаются исследовательские отделы Университета?

По рядам экзекуторов пробежал ропот.

- И снова правильно. Если вас подтолкнуть, вы вполне способны к анализу поступающей информации и даже можете делать выводы. Университет семь веков, помимо обучения таких же оболтусов, как вы, занимается научными изысканиями и технологическими разработками. Эти разработки аккуратно интегрируются в техносферу Ауры, постепенно расширяя её возможности. Аккуратно - чтобы не вызвать негативных последствий, как это было там, откуда все мы родом... Подозреваю, вы ещё откроете для себя много нового. Так вот, это одна из тех штук, которые были тихо и мирно приняты на вооружение, но сочтены излишними в повседневной жизни. Ну что, мне назначать добровольцев, или они сами вызовутся?

- Я доброволец.

Обречённо шагнув вперёд, Римм утешал себя тем, что звание суб-коммандера нужно отрабатывать.

- Отлично. Полезай внутрь и ничего не бойся, "Кокон" людей не ест.

- А кого ест? - попытался пошутить Варрес.

- Кого прикажут, того и ест, - в том ему отозвался Мюллер. - Оно не живое, вообще-то. Почти не живое, - зачем-то добавил он.

Раздевшись, Римм повернулся спиной и протолкнулся в чрево оболочки, ожидая ощутить кожей что-то склизкое и холодное. Ничего подобного он, однако, не ощутил: внутри оказалось тепло и сухо, но не успев обрадоваться этому факту, экзекутор обнаружил, что скорлупа мгновенно закрылась, оставив его в тесной, облегающей тьме. Кокон обхватил тело со всех сторон, не оставив ни малейших зазоров, лицо мягко облепила какая-то маска, на миг показалось, что становится трудно дышать, но это ощущение тут же прошло, а затем вернулся и свет. Римм с удивлением обнаружил, что прекрасно видит стоящих перед ним товарищей. Шевельнулся, попробовал встать и понял, что возносится вверх: люди несколько уменьшились в размерах, или, что казалось более вероятным, вырос он сам.

- Ну вот, а вы все боялись, - не преминул уколоть учеников Мюллер. Голос его доходил до Римма совершено отчётливо, словно через собственные уши. - Полюбуйся на себя, герой.

Чуть поодаль развернулась стереопроекция, продемонстрировавшая Римму чёрного великана с поблёскивающей кожей и бугром вместо головы. Выглядело не слишком красиво. Римм поднял руку - изображение повторило движение. Разжал пальцы - на конце руки появилась ладонь, хотя секунду назад конечность оканчивалась лишь утолщением.

- Армированная металлоорганика и углеродная ткань, - пояснил наставник. - Это первый морф-оболочка, приспособленный для поддержания жизни человека и полноценной имитации движений тела. От обычных морфов он отличается очень сильно, и, разумеется, куда более сложен в производстве. Результат, тем не менее, ошеломляющий. Винтерблайт, представь, что твоя рука оканчивается лезвием.

Римм честно попытался вообразить, как его рука вырастает в подобие кривого меча, и с ужасом понял, что так и происходит: "Кокон" отрастил внушительного вида клинок.

- Это позволяет на ходу формировать необходимые инструменты или менять конфигурацию оболочки, подстраиваясь под ситуацию. И, конечно, пару слов о защите: пятый класс, выше - только полноценная "Скорлупа", но она, как вы понимаете, скорее индивидуальный космический аппарат, нежели скафандр. Можно смело выходить наружу, на ветерок. Так что вы, мои дорогие, будете осваивать "Кокон" в совершенстве, и пусть только кто-то попробует сказать мне, что он "противный".

- Наставник Мюллер!

- Что тебе, рядовая Шейд?

- А как в нём с этим... с удовлетворением физиологических потребностей обстоит?

- Каких именно, рядовая Шейд? - мстительно поинтересовался Мюллер.

Римм, едва не смеясь, пришёл на помощь смутившейся подруге:

- Я уже проверил. Всё в полном порядке, товарищи, можно не беспокоиться. Кстати, снаружи ничего не заметно?

Теперь смеялась уже вся группа.

***

- Граждане Ауры! Начиная с этого дня на всей территории государства вводится режим готовности к чрезвычайному положению. Учения по отработке действий в условиях чрезвычайной ситуации будут проводиться без предварительного уведомления. Уклонение от участия в учениях будет считаться правонарушением первой степени и караться ограничением свободы, а также иных гражданских прав.

Объявления звучали теперь регулярно, заставляя людей нервно вздрагивать и рефлекторно посматривать на небо, с которого доносился неумолимый глас. Вместе с ними на Ауру пришла осень: похолодало, нежный ветерок сделался зябким и неуютным, молочно-серая пелена скрыла солнце и неслась над головами из края в край. Накрапывали дожди, солнце робко выглядывало сквозь окна в тучах и старалось поскорее скрыться назад, завернуться в пушистое серое одеяло. Такая же серая погода утвердилась и в душе Римма: сколько ни пытался он разобраться в собственных чувствах, сколько ни строил чётких моделей всего, с ним происходящего - факт понимания не избавлял от мрачных последствий, а эндокринная система продолжала исправно угнетать нервную деятельность, отзываясь на команды древних инстинктов. Нельзя было обратиться к врачу: всё происходящее числилось среди естественных реакций человеческого организма. Нельзя было рассказать друзьям: делать личную проблему достоянием общественности не пристало ни гражданину, ни, тем более, суб-коммандеру. Нельзя было даже спрятаться от людей - долг держал крепче любых цепей. Любовь не являлась на Ауре чем-то из ряда вон выходящим, но, как знал из истории Римм, занимала в человеческой жизни куда меньше места, чем в былые эпохи. Вокруг неё давным-давно не строился культ, не вращалось искусство и не велись дебаты, и тем более странным казалось это ощущение принадлежности к попавшим в эволюционный капкан посреди технологического рая.

Промучившись две недели, он пришёл к окончательному решению, основанному на примитивной логике. Можно выполнить программу, на которую его толкают собственные гены, а можно попытаться её прервать. Насилие над собой останется в арсенале всегда, а значит... Значит, нужно делать то, чего сейчас хочется больше всего на свете. Этот простой ответ снова сделал жизнь ясной. Все сложности сдвинулись влево, упакованные в готовое к применению оружие, справа же осталась река, течению которой нужно было просто отдаться. И он отдался. Впервые за долгое время Римм Винтерблайт делал то, что хотел, не обосновывая свои поступки ничем, кроме собственных желаний. Это оказалось не так легко: привычная к анализу натура то и дело взбрыкивала, пытаясь вместо естественного "хочу" подсунуть синтезированное "правильно", и её приходилось укрощать, ломая привычки и удивляя поведением товарищей по оружию. Поступать таким образом становилось всё легче, всё прямее виделся путь, но увы - в конце сего пути неизменно, во снах и наяву, маячила бетонная стена - равнодушная, непреодолимая, серая. Жизнь Римма сконцентрировалась вокруг Эон Ли, а жизнь Эон Ли сконцентрировалась вокруг крейсера и полёта в бескрайней пустоте космоса. Он пытался проводить с ней время, пытался быть весёлым, спонтанным и даже нежным, он был волной, бьющейся о скалы - но скалы оставались недвижны. Свободные дни пролетали в бесплодных попытках сблизиться с девушкой, дни учёбы - в поединках с собственным астроморфом и отдушинах классической боевой подготовки, где тело и разум на несколько часов обретали свободу, уничтожая учебные цели на интерактивном тактическом полигоне.

И всё же Римм продолжал двигаться к своей цели - так же, как Аура продолжала лететь к своей, и вряд ли что-то могло заставить их свернуть с намеченного пути.

***

- Двадцать часов назад утеряна связь с обоими зондами дальней разведки. Последние параметры: расстояние до Мечты - двадцать три миллиона километров, скорость - восемнадцать километров в секунду. Системы наблюдения Ауры не зафиксировали никаких выбросов энергии. Зонды просто исчезли. Можно не сомневаться, что вина за это лежит на чужих: с нашими аппаратами уже длительное время сближался объект искусственного происхождения, который, скорее всего, и стал причиной их гибели или захвата.

- Попыток связи предпринято не было?

- Зонды пытались передавать простые сигналы, в частности, число "пи" и значения некоторых физических постоянных, ответных сигналов не получено.

- Плохо. Очень плохо. Социокоммандер?

- Слушаю.

- Начать сценарий установления коммуникации.

- Принято. Есть вопрос.

- Задавай.

- Социум остаётся в неведении?

- Нет.

Актор замолчал, потом, немного подумав, вызвал проекцию со схемой общества Ауры, напоминающей сеть геометрических фигур, наложенную поверх цветной паутины.

- Это ухудшит наши текущие позиции, так?

Несколько областей на схеме изменили свои размеры, другие сдвинулись.

- Скорее всего. Но в перспективе даст преимущество в принятии жёстких решений.

- Запускай информирование. Вообще, добавь поток информации о чужих к общедоступным информационным сводкам.

- Так точно.

- Астрокоммандер.

- Да?

- Ты и так делаешь всё возможное. Продолжай. О любых изменениях обстановки докладывать мне незамедлительно. Следи за состоянием экзекуторов.

- Будет исполнено.

- Технокоммандер, все ресурсы и работы перераспределить в соответствии со сценарием "Война".

- Принято к исполнению.

- Теперь по "синдрому Винтерблайта". Как вам известно, зарегистрирован уже семьдесят один случай. Из них четыре - настолько тяжёлые, что потребовали медицинского вмешательства. Тем не менее, такой разброс дал мне необходимые данные для, условно говоря, пеленгации источника проблемы. По состоянию на текущий момент докладываю: имеет место внешнее информационное воздействие на сознание всего человеческого населения Ауры. Физическая природа воздействия не установлена. Мощность и характер этого процесса таковы, что сколько-нибудь значимые последствия имеют место лишь в единичных случаях и выражаются в форме восприятия мозгом человека хаотичной, неструктурированной информации. Технически в настоящий момент серьёзная угроза безопасности Ауры отсутствует, однако потенциальная угроза чрезвычайно велика. Учитывая время появления первых симптомов, заключаю: мы, с высокой степенью вероятности, столкнулись с проявлениями деятельности чужих, что, несомненно, должно быть учтено во всех индексах и сценариях. Биокоммандер!

- Слушаю, мой повелитель.

- Совместно с технокомандованием подготовь методику и инструментарий для экстренного перевода гражданского населения в закрыто-бессознательное состояние. Работы держать в полной секретности.

- Будет исполнено.

- Дополнения? Дополнений нет. Всем приступить к выполнению своих обязанностей.

Командующие вставали с мест, растворяясь в тёмных провалах за спинками своих кресел. Актор уходил последним, соблюдая старинную традицию, но в этот раз традиция оказалась нарушена громким звуком шагов.

- Виндик, надо поговорить.

Кинан догнала его в транспортном коридоре, пустом и чёрном, украшенном лишь россыпью вплавленных в камень звёзд.

- О чём?

- О Винтерблайте. С ним всё плохо, а ведь это мой запасной командующий.

- И что с ним случилось?

- Влюбился.

Каркающий смех актора разлетелся по коридору, постепенно затихая во тьме.

- Это что, проблема, требующая моего вмешательства?

- Ты не понимаешь. Я уже планирую потери, пока, конечно, условно. Когда дети начнут умирать, Корпус экзекуторов затрещит по швам. Винтерблайт - одна из скреп, на которых я планирую удержать нашу армию хоть в какой-то форме. Таких скреп мало, очень мало, и мне нужна каждая из них, Виндик. Каждая!

- И чем я могу помочь?

- Повлияй на него. Манипуляции - это твоя специальность. Мне трудно вмешиваться в человеческую психику, наблюдаю - но сделать ничего не могу. Я его даже жалею, представь себе!

Актор затравленно огляделся.

- Ладно. Не могу отказать, когда меня так искренне просят. Но ты будешь должна мне за этот грех.

- Это будет мой девяносто третий долг тебе. Интересно, я когда-нибудь смогу их отдать?

- Когда мы достигнем цели, Кинан. Всё станет возможным, когда мы достигнем цели.

***

У председателя Свенссона пили кофе. Эта маленькая слабость, переросшая в традицию, помогала сгладить непонимание и заполнить паузы, и, конечно, придавала полуофициальным собраниям толику своеобразного уюта. Маленькими чашечками, иногда без всякой любви к ароматному напитку - но пили, впитывая вместе с запахом осознание своей принадлежности к закрытому клубу. Традиция соблюдалась и в этот раз: специальный морф, используя исключительно механические приспособления, молол зёрна, тихо жужжа в уголке, кипятил воду и проделывал все прочие манипуляции, а другой, изящный и проворный, разливал готовый напиток по чашкам и разносил их всем желающим, вместе с кувшинчиками сливок, булочками и сахаром.

- ...что касается нашего положения, то здесь имеется изрядный повод для беспокойства. ЭПГ, судя по всему, активно вмешивается в дела Социума. "Щитоносцы", журналистика, Лига механиков - следы явные, но доказательств, конечно, нет. Наши оппоненты широко используют свои технические возможности, я бы даже сказал, балансируют на грани Догм, и это позволяет им парировать все усилия Совета.

Рютше чуть сгорбился, поудобнее устраиваясь в огромном кресле. По его позе легко угадывалась усталость от борьбы с неуловимым противником, обходящим любые ловушки, какие только мог измыслить председатель Социального комитета. Все присутствующие прекрасно знали имя этого противника - Тайо Глаубе, социокоммандер Ауры, Белый Лис актора, спущенный с поводка и превративший упорядоченную структуру Социума в котёл мнений и группировок.

- Есть, конечно, и положительные результаты. "Свободная Аура" уверенно занимает лидирующее положение среди всех прочих социальных векторов, хотя и не доминирует. Фракция председателя Хайнца самоустранилась от общественной жизни, что сделало наши позиции в Совете практически абсолютными. Остатки её влились в движение "Щитоносцев", а сам Хайнц уехал на окраину и выращивает цветы. В какой-то мере мы смогли парализовать работу Университета при помощи студенческого движения, и теперь его структуры уже не так легко использовать как лазейку в Догмах. Заодно подорван базис легитимности факультета Экзекуторов, хотя изолировать их самих от Социума нам так и не удалось.

Докладчик аккуратно отпил из своей чашки и принялся жевать бисквит, давая понять, что высказался. Советники не спеша обсудили текущие вопросы, выказав Рютше общее одобрение и согласившись с необходимостью усилить, насколько возможно, общественную работу, но дискуссия явным образом провисала - она нуждалась в новых идеях, в толчке, дать который могла энергия лишь одного из присутствующих. И он, конечно же, не замедлил прийти на помощь.

- Я нахожу ситуацию вполне удовлетворительной, товариши.

Свенссон привлёк внимание и замолчал, наблюдая за своими соратниками. Рютше, безусловно, хорош: великолепный специалист, и не его вина, что он уступает мощи коммандеров. В его угловатом теле живёт упрямая воля, но, к несчастью, соседствует она со скудным воображением. Направь его - получишь великолепный инструмент, оставь без присмотра - и он, как камень, не сдвинется с места. А вот Крамер, в своём комитете по межведомственным делам не имея перед собой никаких реальных задач, стал не камнем даже, а настоящей пустышкой - и говорит нерешительно, и двигается осторожно, плавно, будто боится удариться обо что-то и поломаться. Кажется, что он сделан из бумаги, и пользы от него столько же, сколько от бумажного человечка. Хайнц... вот кто обладал и живым умом, и силой духа - но Хайнц не принял предложенных ему идей и предпочёл самоустраниться, остаться чистеньким посреди общей свары. А ведь жаль, невероятно жаль - на такую личность можно было бы опереться. Впрочем, за неимением нерушимых столпов можно опереться и на тонкие плети - если этих плетей миллион, результат будет даже лучше.

- Удовлетворительной по той причине, что Экипаж постоянной готовности не воспринимает нас всерьёз, и все их контрмеры - лишь отмашка от надоедливого комара.

"Ага, аналогия пришлась вам не по душе? Уже и честолюбие появилось? Замечательно, товарищи, замечательно - вот вы и оживать начали. Медленней, чем хотелось бы, но и на том спасибо."

- Да, комара, как бы нам всем не казалось обидным такое пренебрежение. Они думают, что мы играем в политику - что ж, тем лучше: тем более, что мы и в самом деле в неё играем. Однако наши игры, так или иначе, требуют реакции - и ЭПГ предпринимает всё больше действий за всё меньшие промежутки времени. Как это нам помогает? Да очень просто: эти действия становятся более грубыми и явными. Паутина, которой они обернули общество Ауры, очень скоро станет заметна даже самым неразвитым гражданам, и нам выгодно, чтобы актор ещё сильнее дёргал за ниточки. Так что прошу вас, не считайте свои усилия бесплодными - их результат не в том, чтобы одержать победу в прямом противостоянии. Было бы тщеславно и самонадеянно думать, будто мы сумеем одолеть ЭПГ таким образом. Нет, направить их силу против них же - в этом наша задача.

"И наконец-то вывести Ауру из-под власти прошлого" - добавил он про себя.

***

Последний вечер, когда он был почти счастлив. Последний вечер, когда Эон Ли была так близко... Вечер, в который он не смог её удержать. Это воспоминание не давало Римму покоя, и он, отстранённо наблюдая за самим собой, понимал, что загоняет себя в тупик. Страх потери и страх поражения заставляли сердце то падать в область желудка, то заходиться в неровной скачке. Холодный ветер пытался остудить горящее лицо, но экзекутор, полностью поглощённый удержанием контроля над вершащимся внутри катаклизмом, не замечал ни его порывов, ни кружащихся в танце листьев. Бурлящие в душе процессы требовали продолжения - останавливаться было поздно, оставалось идти вперёд, медленно осознавая, что путь начертан вовсе не своей волей.

Он ждал Эон Ли, стоя на ступенях колоннады, разделившей Санкторум и Региану. Тончайшая резьба покрывала беломраморные столпы, взбиралась под крышу и растворялась под её сводами. Ветер занёс внутрь несколько жёлтых листьев и украсил ими бледную, как небо, мозаику.

Меж крайних колонн появилась тень. Римм вздрогнул, но тень оказалась лишь случайным прохожим - миновав каменный сад, она скрылась на другой стороне. Почему тело так странно реагирует? Почему это похоже... да, наверное, на страх смерти - если нет никакой угрозы и не может случиться ничего принципиально плохого? Бесчисленные "почему", ответ на которые лишь один. Потому что ты - человек. Не совершенный венец творения, не блистающий в пустоте разум. Живое существо, созданное за миллиарды лет слепого поиска силами природы, и потому обречённое быть частью этих сил. Всё ещё обречённое... Если хочет оставаться самим собой.

Дышать глубоко, медленно и спокойно. Свежесть осени врывается в лёгкие, принося временное равновесие. Ты жив. Всё в порядке. Ничего не случится. Ничего не может произойти с тобой, никогда, ни при каких обстоятельствах. Это лишь игра, лишь маленькая дань, которую надо выплатить. Да, игра. Ты сам решил прийти сюда, ты всё ещё хозяин своей судьбы. Поэтому...

Сильно-сильно колотится в груди сердце. Кто-то идёт вдоль колоннады, кто-то в сером плаще, с непокрытой головой, и ветер треплет чьи-то пшеничные волосы.

Оставшиеся секунды Римм потратил на то, чтобы удержать рассыпающийся самоконтроль. Кто-то чужой и едкий смеялся над ним из тёмного угла внутри головы, смеялся над беспомощностью жалкого человека, мнившего о себе столь много до столкновения с первой настоящей преградой, и этот смех помог взять себя в руки. Когда Эон Ли подошла вплотную и остановилась, ноги перестали дрожать, а лицевая мускулатура немного расслабилась, пряча застывшую маску до лучших времён.

- Привет, - сказали чужие губы почти естественным голосом.

- И тебе. Что ты хотел сказать?

Вон оно - такое родное лицо. Задумчивое, серьёзное, словно бы отстранённое. И падает, падает, падает что-то внутри, рушатся в пропасть скалы, низвергается с обрывов вода. Сделай шаг. Шагни вперёд, в эту пропасть.

- Я люблю тебя.

- Это ты зря.

- И у меня никаких шансов?

- Нет. Прости.

И перед глазами - её спина. И перед глазами - бетонные стены до неба, которые не одолеть и не сокрушить. Римм чувствовал неестественный покой. Чёрный, завораживающий покой, будто разом обрубили все раздражители, а тело превратилось в послушного робота. Аккуратно повернувшись, он пошёл в противоположную сторону. Завыли сирены.

***

- Внимание! Боевая тревога! Гражданскому населению - немедленно занять места в убежищах. Всему персоналу - немедленно занять боевые посты. Внимание! Боевая тревога! Гражданскому населению...

Фигура в чёрном медленно брела по аллее. Брела неуверенной походкой, равнодушно переставляя ноги и подняв к небу заострившееся лицо. Там, в фальшивой дали, текли серые реки, заплетая весь мир в невесомый кокон одиночества и тоски. Чуть ниже покрывала облаков ветер гнал отдельные тёмные клочья - предвестников дождя. Несколько капель уже упали Римму на лицо, но долгожданный ливень всё медлил, будто дразнясь - а ведь его холодных касаний так не хватало сейчас горящей коже и горящей душе. Дождь мог бы отрезать его от реальности, смыть с лица затвердевшую маску, он мог подарить глоток свежести и тогда, быть может, чёрная клякса, поселившаяся в груди, чуть отступила бы, позволила вздохнуть... Но дождь всё не начинался.

Римм шёл по аллее. Бесцельно, долго, выбирая маршрут по отсутствию людей. Он не хотел ничего - только идти, идти и идти, никого не встречая, до самого горизонта. Хищные мысли маятником проносились сквозь черепную коробку, то отпуская на несколько десятков секунд, то вновь впиваясь клыками безысходности, и тогда внутри что-то содрогалось и хотелось завыть - протяжно, громко, чтобы вой долетел до купола неба и дальше, до самых звёзд.

Он знал, что такое любовь. Он привык взвешивать это чувство на весах нейробиологии и полагал, что понимание его природы даёт ему иммунитет к извечному благословению и проклятию рода человеческого, и вот - столкнулся лицом к лицу с тем, что привык считать атавизмом, и от понимания того, какие участки мозга задействованы в сём процессе, не было ни малейшего облегчения. Какая разница, что вызывает боль и рвёт на части сознание? Какая разница, попал ли ты под каток эволюционно обусловленной программы, или тебя коснулось нечто сверхъестественное, как полагали наивные предки? Мощь поистине божественная давила его, за этой мощью стояли миллионы лет и объективные процессы бытия - ничтожным клочком белка был по сравнению с ними отдельный человек, экзекутор Римм Винтерблайт, и вся эта мощь, не находя выхода, плескалась где-то внутри, корёжа и сотрясая беспомощную, глупую жертву.

Никто не виноват. Ничего не сделать. Случайность, Римм, просто случайность.

Обезлюдевший город походил на памятник. Аккуратные дома, архитектурные изыски, плитка узких улочек и пластобетон широких проспектов - пустой, утративший смысл своего существования заповедник, декорация для окончившегося спектакля. Наконец-то, нехотя, пошёл дождь, струйки холодной воды стекали по лицу и пытались пробраться за прижавшийся к шее воротник, широкая полоса аллеи под ногами заблестела и сделалась призрачно-текучей. По этой текучей полосе навстречу Римму шагал человек. Они остановились в паре метров друг от друга, и экзекутор с трудом поднял глаза, понимая, что встреча не случайна. Его ищут? Тогда почему не связались? Или он просто не обратил внимания на вызов? Или это патруль, выявляющий нарушителей в зоне действия военного положения?..

- Астроморфу не стыдно и проиграть, правда? Он большой, красивый и очень сильный. Человек по сравнению с ним - просто жалок. Ты согласен, согласен, да?

Невыразительное тонкое лицо. Глубокий и любопытный взгляд серых глаз. Дождь будто не замечал его, капли, стекая по волосам и коже, не оставляли следов. Знакомое лицо и знакомый взгляд. Зачем он здесь? Для чего?

Актор постоял немного, разглядывая скрюченную фигуру, а затем поскучневшим голосом заключил:

- Согласен. Это доказывает, что ты действительно жалок. Проигнорировал боевую тревогу, поставил чувства превыше долга... Экзекуторы Ауры в тебе более не нуждаются. По крайней мере, пока твоя личность не претерпит положительных трансформаций.

Всё закончилось. Сколько стараний приложено, сколько успехов, сколько радости, но стоило потерпеть одно поражение - и жизнь надломлена, идти некуда. Потерявший волю солдат - более не солдат. Стыдно, Римм? Очень стыдно. Особенно - перед этим человеком, который смотрит на тебя, как на экспонат в музее, и, наверное, видит насквозь.

Актор выглядел неприятно. Не зло, не осуждающе, просто равнодушно - но с оттенком естественного, непреодолимого превосходства. Инструмент оказался негоден? Что ж, заменим его на новый.

- Я так понимаю... в расположение можно не возвращаться? - выдавил Римм.

- Да. Форму отправишь в утилизатор.

- Вы разочарованы мной?

- Разочарован? - владыке Ауры, похоже, вовсе не казалось неудобным вести беседу, стоя под проливным дождём. - Нет, не разочарован. Ты же человек, а люди, как известно - слабы. Можно сказать, что я недоволен результатом, но разве это разочарование? С самого начала неудача каждого из вас была вероятна и ожидаема.

- Зачем же вы сейчас со мной говорите? Почему не Кин... не командующий, или кто-то из наставников, в конце-концов? Или я интересный образчик глупости? Или это потому, что я суб-коммандер?

- Бывший суб-коммандер, гражданин Винтерблайт. Что до вопроса... А почему бы мне с тобой не поговорить? Представь, что ты был мне интересен, и я пришёл взглянуть поближе на последствия твоей неудачи.

- Тогда, если это не слишком большая наглость с моей стороны, хотя бы скажите, где я ошибся.

- О, - собеседник склонил голову, размышляя. - Нигде. Ты просто оказался слабее, чем нужно. Впрочем, если настаиваешь... Скажи, чего ты хотел ещё недавно?

- Встретиться с Эон Ли.

- Нет, взгляни шире. Чего хотела твоя душа?

- Быть счастливым, наверное. Разве это неправильно?

- Все хотят быть счастливыми. Но на этом пути возникает конфликт объективной реальности и нашей субъективной среды, сплава из сознания и инстинктов. Очень трудно реализовать эфемерное представление о счастье в грубой материи.

- Значит, я всё же ошибся, выбрав следование своим желаниям. Если бы отказался, тогда... Впрочем, уже неважно.

- Но избавление от животных начал не ведёт к счастью. Оно ведёт к отказу от самой концепции счастья. Да, это слово обозначает лишь наш атавизм, и мы скорее готовы умереть, чем избавиться от него. Остановить прогресс, эволюцию, заморозить время - лишь бы остаться такими, какие есть. Плохо это или хорошо?

- Ни да, ни нет.

- Верно. Это просто есть. Одно из человеческих свойств. Мечта, которую мы ищем, Римм Винтерблайт - не новый дом, не зелёная планета, не светлое будущее и не уютная безопасность. Мы ищем путь. Путь, ведущий вперёд, но на котором можно оставаться самими собой, меняя всё вокруг, но не меняя себя. Надэволюционная концепция развития, что тоньше лезвия бритвы. Вот в чём состоит наша истинная мечта. Теперь понимаешь? Ты не совершал ошибок. Ты жертва. Мне жаль тебя, но я бессилен помочь.

***

- Я же просила помочь ему, а не сокрушать окончательно!

- И я помог.

- Как?! Выгнал из экзекуторов?!

- Кинан, ты должна помнить, что в серьёзных вопросах я никогда не склонен шутить. Я в самом деле помог, и довольно скоро ты убедишься в этом сама. Лечение оказалось радикальным и выздоровление потребует некоторого времени, но вероятность, что ты получишь своего суб-коммандера до того, как он тебе реально потребуется, я оцениваю как очень хорошую.

Астрокоммандер отвернулась.

- Ты злишься на меня.

- Да.

- Думаешь, я слишком жесток?

- Нет. Я знала, на что иду, когда просила тебя о помощи.

- Тогда мне нечего больше сказать. Я сделал всё, что мог.

Они замолчали. Ни один не глядел на другого, но собеседники в этом и не нуждались: им хватало ощущения чужого присутствия.

- Внутри него тьма плещется, не зная выхода. И некого спросить, и опереться не на что душе, разбуженной от сна в стерильном мире.

- Ты поэтична, Кинан. И при этом права.

- Что, если разбуженных станет больше?

- Какого ответа ты ждёшь? Тайо сказал бы, что жизнь станет веселее.

- А что сказал бы актор Ауры Деус Виндик?

Он невесело рассмеялся - будто рассыпали что-то металлическое.

- Я устал, Кинан. Перед нами неведомое, и мы идём ему навстречу во главе детского сада, из которого набрали так называемую армию, надеясь, что этого хватит для столкновения с будущим. Когда-то не хватило - так почему мы уверены, что сил достанет теперь?

- Есть другие предложения, страдалец? Делай, что можешь. Или ты просто решил поплакаться у меня на груди?

- Вроде того. Жаль, что это только фигуральное выражение.

- Оу. Не боишься присоединить свой скелет к костям двадцати двух тысяч моих поклонников?

- Злопамятная девица.

- Я злопамятная, а ты просто злой. Недобрый и злобный актор.

- Кто, если не я? Пусть ненавидят, лишь бы выжили.

- А если серьёзно, Виндик? - она подошла к нему и опустилась на пол перед креслом, заглядывая в глаза снизу вверх. - Где грань, которую ты не решишься перешагнуть? Какое число раздавленных личностей и смертей заставит тебя сломать предначертанное? Или не положен этот предел?

- Ну и вопросы ты задаёшь. Все мы жертвы, заранее внесённые в список допустимых потерь. Пока за спиной останется хоть что-то - я буду идти вперёд. Расплатиться можно мной, тобой и тысячами других жизней - только не целью. Только не целью, Кинан, - прошептал он, беря в ладони её лицо. - Иначе всё будет зря.

Они просидели так несколько секунд, пока актор не отнял рук и не встал, на глазах покрываясь вечной своей бронёй.

- Вперёд, Кинан. За мечтой.

***

- Относительная скорость - 21800. Предположительно, объект имеет форму шара диаметром около четырёх метров. Объект слаборазличим в радио, инфракрасном и оптическом диапазонах, ведение по совокупности параметров - уверенное. Облучение объекта модулированным радиосигналом безрезультатно. Лазерная связь по соображениям безопасности не применялась.

- Астрокоммандер, доложить о готовности!

- Оборонительные системы в боевом режиме, работают штатно. Немедленная готовность к открытию огня.

- Масса объекта?

- Не установлена. Определим, как только он начнёт маневрировать.

- Ждём. Огонь не открывать.

- Ты сегодня на удивление миролюбивый.

- Я не желаю брать на себя ответственность за развязывание первой звёздной войны. Объявляю зону безопасности радиусом в две тысячи километров и зону предупреждения радиусом в десять тысяч километров. Приготовиться к облучению объекта маломощными лазерными импульсами сразу после пересечения границы зоны предупреждения с поэтапным увеличением мощности импульса до пороговых значений. Если объект не начнёт торможение до пересечения границы зоны безопасности - приказываю уничтожить. Кроме того, приказываю перевести экзекуторов на казарменный режим. Непрерывно информировать личный состав о складывающейся ситуации. Пусть будут готовы к немедленным действиям и знают, что их ждёт.

Командный центр мало походил на аналогичные помещения древности, да и создан был скорее как дань традиции, а не жёсткой необходимости. Ни пультов, ни прилипших к терминалам операторов - вообще ничего, кроме нескольких кресел и огромной стереопроекции, на которой несколько символов и кривых отображали оперативную обстановку в доступном для сенсорных массивов пространстве. Два кресла занимали астрокоммандер и актор, ещё два - дежурные специалисты, призванные не столько дублировать квазиразумную автоматику, сколько служить финальными триггерами в случае возникновения непредвиденных ситуаций.

- Как ты думаешь, Кинан, это похоже на зонд? И не будет ли большой наглостью, если мы съедим его так же, как они съели оба наших "Льдистых ультрамарина"?

- Очень маленький. Либо он весьма совершенен, и это немного пугает... Либо это не зонд, а бомба, что пугает меня чуть меньше.

- 12000 секунд до проникновения объекта в зону предупреждения. Параметры неизменны. Реакции на радиосигналы не наблюдается.

- Если это бомба, а мы обнаружили её всего в десяти миллионов километров от Ауры - то что будет, когда по нам запустят не одну, а десять тысяч? И не с этой черепашьей скоростью, а разгонят хотя бы до одной трёхсотой? Более того, даже если это не бомба, подобные свойства заставляют задуматься. Я обеспокоен, Кинан. Противник нас превосходит.

- Это ещё не факт.

- Когда это станет фактом, будет поздно что-то предпринимать.

- Тогда почему ты установил такую ничтожную зону безопасности? Мы можем перехватить эту штуку уже сейчас.

- А кто поделится с нами сведениями о чужаках? Мы находимся в условиях жёсткого информационного голода, даже выхлоп двигателей этого чайника - уже что-то. И его цель, конечно. Цель важнее всего, ради этого я готов допустить даже ядерный взрыв в непосредственной близости от нас - лишь бы стало ясно, что делать дальше.

- Тогда остаётся ждать.

Обстановка изменилась быстрее, чем ожидали. Рявкнула сирена, и голос, не принадлежащий живым операторам, тревожно и строго возвестил:

- Регистрирую многочисленные попытки проникновения во внутренние информационные сети. Регистрирую попытки внедрения исполняемых ядер. Меры противодействия приняты, эффективность - полная.

- Вот и дождались контакта.

Актор остался внешне спокоен, немного изменился лишь тембр голоса. Кинан позволила себе чуть больше - кривую улыбку и сжатые на подлокотнике пальцы.

- Аура, развёрнутый доклад!

- Слушаюсь, актор, - отозвался мелодичный голос. - В течение последних двадцати секунд сенсорные массивы принимают непрерывный радиосигнал плавающей частоты, источник - неопознанный объект искусственного происхождения. Через одиннадцать секунд после начала передачи в вычислительных кластерах первичной обработки входящего сигнала зафиксировано начало формирования исполняемого ядра, подменяющего технический протокол обмена данными с обслуживающей информационной сетью первого порядка. Анализ исполняемого ядра позволяет определить конечную цель вторжения - проникновение во внутренние вычислительные сети верхнего уровня. К моменту уничтожения ядра целеполагающие элементы всё ещё не были загружены. В настоящее время попытки проникновения продолжаются. Для формирования и последующего анализа внедряемых ядер выделен изолированный вычислительный кластер под моим контролем, входящая информация перенаправлена на него. Введена принудительная фильтрация всех входящих сигналов, полная реконфигурация системы внешнего обмена данными завершится в течение сорока минут. По завершению реконфигурации угроза последующих проникновений будет ликвидирована на логическом уровне.

- Воды, Виндик?

- Лучше чая. Сказать, что я потрясён - недостаточно. Это и в самом деле бомба - только не термоядерная, как можно было бы ожидать. Вот так, сходу, через внешние датчики внедриться в чужую сеть? За одиннадцать секунд разобравшись в её организации?

- Будем считать, что нас поприветствовали. У тебя не появилось желания сбить эту дрянь немедленно?

- Ты сегодня слишком кровожадна. Чужие, желая или не желая, сейчас рассказывают нам о себе гораздо больше, чем я надеялся. И у нас ещё три часа на чтение этой бесценной книги!

- Как бы эта книга не поработила наш разум.

- Я не верю в волшебство.

- И не ведаешь страха перед неведомыми технологиями или чуждыми абстракциями, которые сведут нас с ума?

- Нет. Проявления технологий, которые мы до сих пор наблюдали, вполне вписываются в наши представления. Нет оснований считать, что нам преподнесут сюрприз из абсолютно неизвестной области знаний.

Ожидание. Оно всегда растягивает время, нарушая законы физики при помощи линзы субъективного восприятия, но становится по-настоящему невыносимым, если его нельзя скрасить посторонним делом или хотя бы сном. Ожидание превращает точки мгновений в линии, а минуты - в бесконечный пунктир, и с каждым сантиметром этого пунктира растёт напряжение, наполняется посторонними мыслями сознание, падает психологическая защита. Двое, астрокоммандер и актор, просто сидели: молча и неподвижно. Они могли позволить себе это, закалённые годами одинокой вахты во время полёта сквозь пустоту - и потому не поддавались разрушающему воздействию. Время не имело над ними власти, но и они не имел власти над временем.

- Боевая тревога! Неопознанный объект в зоне безопасности!

Для человеческой реакции не осталось места. Взвыли сирены, и голос автоматики объявил то, что уже было ясно обоим:

- Столкновение. Внешняя оболочка пробита, внутренняя оболочка пробита. Потери датчиков в зоне контакта - до девяноста процентов. Характер и объём повреждений уточняется.

- Кинан, когда было последнее сообщение о статусе объекта?!

- Не пом... Дьявол и все его дети! Он перепрыгнул прямо к нам под бок! Аура! Развёрнутый доклад!

- Слушаюсь, астрокоммандер. Объект воспользовался реконфигурацией системы внешнего обмена данными, предприняв ускорение во время попадания в слепой интервал сенсорных массивов. Манёвр был обнаружен со значительным опозданием, предотвратить столкновение не удалось.

- Текущее состояние сенсорного поля!

- Сенсорное поле полностью восстановлено.

- Доклад по состоянию зоны контакта!

Виндик с тщательно скрываемым восхищением наблюдал, как меняется его подчинённая, на глазах превращаясь из вздорной девицы в командующего, не знающего слова "ошеломление". Начиналось то, ради чего они были поставлены руководить Аурой.

- Незначительное разрушение оболочек в зоне контакта. Чужеродный объект обнаружен в основном изолирующем поясе, активен, продвигается в направлении теплоотводящих каналов. Прогнозируемое время преодоления объектом зоны разрушения основного изолирующего пояса - тридцать секунд.

- Аура, экстренная связь с председателем Гражданского совета!

- Слушаюсь.

Заспанное лицо Свенссона шевелилось во всплывшем окне, как омар в стеклянной банке. Всклокоченная борода забавно топорщилась, но глаза очистились от пелены сна очень быстро - куда быстрее, чем пришла в норму расслабленная мимическая мускулатура.

- Товарищ Свенссон, говорит актор Ауры Деус Виндик. Сложилась чрезвычайная ситуация. Вы готовы выслушать меня?

- Как вы сюда попали?..

- Экстренный протокол связи, общие догмы Ауры, девятнадцатый параграф.

- Л-ладно... Говорите, я слушаю.

- Аура подверглась инвазии неопознанного объекта искусственного происхождения. Мне нужно ваше разрешение на введение в область Биома боевой техники. Эта мера строго необходима для обеспечения безопасности гражданских лиц. Ваше решение?

- Что?! Инвазия?!

- Товарищ председатель, у нас нет времени! Все протоколы находятся в зоне вашего доступа, но мы не можем ждать! Осталось около тридцати секунд на принятие решения.

Свенссон медленно багровел. Закусив нижнюю губу, он вперился в актора; тот отвечал ему немигающим, ничего не выражающим взглядом. Несколько бесценных мгновений длился этот поединок - до тех пор, пока председатель не двинул головой, уводя свои глаза с линии.

- Я не могу принять такое решение сходу. Требуется созыв чрезвычайного комитета и рассмотрение всех обстоятельств дела. Со своей стороны обещаю, что всё необходимое будет сделано в кратчайшие сроки...

- Это неприемлемо!

- И тем не менее. Судя по всему, ситуация далека от критической, и я верю, что у вас достаточно штатных возможностей для реакции на происходящие события. Как только состоится заседание - а это дело двух ближайших часов - я...

Окно исчезло, сметённое резким движением руки.

- Аура! Запрос на экстренные полномочия в области Биома!

- Слушаюсь, актор. Начинается обработка запроса.

- Что?..

Его нечасто видели во власти эмоций. По большому счёту, никогда - но астрокоммандер, навытяжку стоящая рядом, словно и не замечала, как актор Ауры, вечный, непоколебимый актор Ауры, позволяет себе не только удивление, но и растерянность.

- Аура, результат!

- Обработка запроса продолжается. Решение не выработано.

- Чем вызвана задержка?

- Продолжаются попытки выработать консолидированное решение на основе базовых догм и оперативно поступающей информации. В настоящий момент совокупность интеллектуальных возможностей обработки массива данных не позволяет выдать окончательное решение. Продолжается накопление данных и перебор этических компонент в пространстве базовых догм.

- Немыслимо.

Он был в тупике, но он не был бы актором, не умея ломать стены любого тупика.

- Кинан.

- Да, мой повелитель?

- У нас имеются две боевые единицы, использование которых в пределах Биома не требует согласований и разрешений.

- Приказ на подготовку?

Она позволила себе улыбнуться краешком губ.

- Приказ на подготовку, Кинан.

***

- Объект движется по внутреннему теплоотводящему каналу ОВТК801. Уточнённая скорость - не более двадцати двух километров в час.

- Как он выглядит?

Актор мог позволить себе праздный интерес - прямо сейчас он был абсолютно беспомощен.

- Неизвестно. В теплоотводящих каналах нет сканеров с таким разрешением.

- Ещё бы. В них и жизнь невозможна.

- Значит, оно неживое.

- Скорее всего. Мы имеем дело с машиной, о которой известно лишь то, что она неплохо выдерживает перегрузки в несколько сот g и температуры до тысячи градусов по Кельвину, а также агрессивные среды. И умеет прогрызать довольно прочные сплавы. Отличная игрушка, но нам придётся её сломать.

- Экстраполяция маршрута завершена. Сформировано дерево вероятностей. Предполагаемые отклонения - не более четырёх процентов.

Две фигуры, огромные и грациозные в матово-чёрной броне, повернулись друг к другу.

- Вперёд, во имя Солнца, за победой!

- В том смерть моя!

- В том жизнь!

- В том наша слава!

- Готова ли, Кинан, обрушить молот святого гнева на всякого, кто зло замыслил против человека?

- Всегда, мой бог! Огнём и острой сталью рвать не впервой нам естество вселенной!

- Тогда вперёд. Вперёд, на бой, на битву!

Платформа сбросила их посреди обширного луга. Как ни в чём не бывало, летели по небу тучки, между их спин выглядывало ласковое осеннее солнышко, ветер играл травой, перекатывая зелёные волны. Позади уходила ввысь исполинская стена Биома, неспособная укрыться под покровом иллюзии на таком маленьком расстоянии, но успешно растворяющаяся уже через несколько километров в обе стороны, так что непонятно было, где же реальность, а где - наведённый морок: закрывающий горизонт участок белой поверхности, чёткий в центре и туманный по краям, казался нематериальным и зыбким.

- Ждём.

- Объект покинул теплоотводящий канал и движется сквозь оболочку Биома. Предполагаемая точка выхода на поверхность - от девятисот до тысячи ста метров в направлении условный запад от вашего текущего местоположения. Ожидаемое время прорыва - сорок секунд.

- Говорит Штраубе. Группа численностью девятнадцать человек проигнорировала боевую тревогу и в настоящее время находится в секторе 1-12 района Санкторум. Установлено, что члены группы принадлежат к движению "Свободная Аура".

- Отправьте экзекуторов, пусть эвакуируют этих идиотов насильно. Мне нужна полная свобода действий!

- Исполняю.

Тают последние секунды тишины. Поёт ветер, шуршит трава.

- Внимание! Нарушена целостность Биома! Внимание! Нарушена целостность Биома! Всем гражданским лицам немедленно укрыться в убежищах!

В небесах, заслоняя солнце и облака, вспух багровый символ угрозы - незамкнутый треугольник.

Несколько мгновений ничего не происходило - объект преодолевал слой почвы, потом земля в километре от актора и астрокоммандера вспучилась небольшим горбом и тут же взорвалась, разлетелась облаком комьев и пыли, мгновенно высушенной разогретым до нескольких сот градусов чужаком. В то же миг грянули две ослепительные вспышки и во все стороны прокатился рукотворный гром - охотники открыли огонь и сорвались с места, устремляясь в погоню за смазанной чёрной тенью, ринувшейся вглубь обитаемого пространства.

- Объект движется в пределах основного ствола дерева вероятностей. Уточнённая скорость - пятьдесят восемь километров в час, продолжает увеличиваться. Аура регистрирует непрерывные попытки проникновения во внутренние информационно-вычислительные сети. Попытки успешно блокированы.

Длинными, пологими скачками, по равнине неслась чужая, раскалённая тень. Открытое пространство позволило нацелить на неё множество следящей аппаратуры, и преследователи уже представляли вид существа, которое вторглось в их владения: тонкое, будто изломанное веретено корпуса, две длинные "ноги" и боковые придатки, смахивающие на руки, но служившие, скорее всего, универсальными стабилизаторами для газообразной и жидкой сред. Чужак напоминал карикатуру на гуманоида - непропорционального, искажённого и безголового.

- Виндик, - Кинан говорит хрипло и отрывисто, управляя собственной боевой машиной на уровне рефлексов. - Точка перехвата уверенно смещается на город.

- Приоритетная задача - уничтожение цели. Остальное неважно.

Впереди - только земля, укрытая зелёным ковром. Она то дальше, то ближе, подчиняясь выверенному ритму скачков, стелющемуся полёту, рассчитанному с точностью до миллиметра. От разума требуется лишь одно - отдаться этому ритму, не мешать ему, и наложенная поверх окружающей среды тактическая реальность выведет именно туда, куда нужно.

- Уровень топлива - семьдесят процентов. Оставшееся время функционирования в текущем режиме - девятьсот пятнадцать секунд.

Объект опережает, использует складки местности и деревья - траектория его движения упрямо не хочет совпадать с линией прицеливания, пусть даже на доли секунды - он упрямо движется к своей цели... к какой цели? - не давая преследователям шанса открыть огонь. Начинается лес. Объект тяжёл, его масса не менее шестисот килограмм, и он просто проламывает подрост, оставляя на своём пути извилистую просеку, заваленную щепками и молодыми стволами. На это больно смотреть - въевшаяся привычка относиться к экосистеме как к священному объекту поклонения не оставляет даже в такой ситуации, и осквернённый труд целых поколений взывает к отмщению.

- Объект движется с минимальным отклонением от основного ствола дерева вероятностей. Уточнённая скорость - пятьдесят пять километров в час. Ожидаемый перехват через пятьдесят секунд.

Вперёд, вперёд, права на ошибку нет в этой глупой гонке, ты делаешь то, что умеешь делать лучше всего, и неважно, что машины справились бы ещё лучше - машин тоже нет, за их отсутствие кто-то поплатится, поплатится обязательно, но пока - лети, презирая гравитацию, сдвигай вероятности в один тугой ствол, сдвигай реальную и виртуальные точки, чтобы воплотить автоматические пророчества в жизнь.

Прыжок. Броня группируется, в заранее отмеченной точке касается почвы и тут же тратит очередную порцию энергии, заставляя мышечные волокна становиться твёрже металла, распрямляясь и толкая сотни килограмм массы в новый прыжок. Позади остаётся глубокая вмятина, и растёт, растёт, растёт температура работающих на пределе возможностей агрегатов.

- Впереди город.

- Не дай дрогнуть своему сердцу.

- Да, мой бог.

Белые утёсы выныривают из пены зелёных волн, бросаются в лицо - и вот они уже внизу, под тобой, и трескается драгоценный мрамор, и разлетается вдребезги черепица, дождём падая на каменную мостовую, но всё это неважно, пока впереди, всё ближе, маячит цель.

- Говорит Штраубе. Гражданские эвакуированы.

Это хорошо. Значит, все ограничения сняты. Чем бы ты ни был, чужак, из чего бы ни состоял - ты всё равно построен из атомов. Хрупких, уязвимых атомов. О да, мы немного выпачкаем свой дом - но это справедливая цена за собственную ошибку.

- Кинан, спецбоеприпасы.

- Слушаюсь.

- Объект утратил тактическую многовариантность. Уточнённая скорость - шестьдесят девять километров в час. Ожидаемый перехват через пять секунд.

- Пять.

Прыжок, оттолкнуться от бетонной стены, взлететь, распластавшись в коротком полёте.

- Четыре! - откликается в ушах знакомый и хриплый голос.

Время остановилось, секунды не желают сменять друг друга.

- Три.

Оружие начинает занимать предопределённое положение.

- Два!

Сеть вероятностных линий смыкается на чужаке, проигравшем поединок человеческим технологиям.

- Один.

Линия прицеливания впивается в красную линию чужой траектории. Нервы посылают команду, замыкаются цепи, и два гиперзвуковых снаряда с ничтожными порциями смерти внутри встречают искусственную плоть враждебного механизма.

Волна света на мгновение слизывает окружающую действительность, а схлынув, забирает с собой несколько аккуратных, красивых домиков. На их месте теперь обугленная проплешина, окружающие строения почернели, потрескались и оплавились. Кое-где занялся огонь.

Стоило остановиться - и мир, кажется, сам приходит в движение. Откат от перенапряжения, физического и нервного.

- Объект уничтожен. Статус операции - завершение.

- Аура. Развернуть модуль зачистки, немедленно. Боевую тревогу не отменять до момента полного восстановления экологической безопасности и всех разрушений в пределах города.

- Слушаюсь, актор.

- Кинан, мы справились.

- А разве ты сомневался?

***

- Кто возьмётся утверждать, что всё произошедшее - не инсценировка, срежессированная с целью запугать население и Совет? И даже если предоставленная ЭПГ информация правдива - кто может сказать, не явилось ли произошедшее следствием вооружённой провокации, предпринятой командованием Ауры против представителей иной цивилизации? Разве создание космических вооружённых сил не демонстрирует нам, что подобная точка зрения, как минимум, имеет право на жизнь? И, наконец, разве не являемся ли мы в глазах иного разума захватчиками, явившимися, чтобы отобрать их планету?..

- Вот так, боги и демоны. Вот она - благодарность людская.

Члены ЭПГ снова собрались в кабинете актора - нормализация обстановки и напряжение последних дней заставляли искать комфорта.

- Социокомандование уже занимается этой проблемой. Увы, полностью нейтрализовать негативные последствия мы не можем, ибо перед нами встаёт вопрос веры, а вера - иррациональна. Мы, однако, удачно воспользовались акцией "Свободной Ауры" - записи принудительной эвакуации с соответствующими комментариями уже снизили их популярность довольно сильно. И, конечно, запущена пропагандистская кампания по ненавязчивому прославлению героического актора и не менее героического астрокоммандера, - Тайо отвесил шутливый поклон. - Столь же ненавязчиво распространяется информация о нежелании председателя дать разрешение на ввод техники в Биом, ну а выводы делают уже сами граждане. Пока баланс мнений складывается в нашу пользу. Экскурсии в повреждённый Экопарк также имеют место.

- Хорошо. Перейдём к главному вопросу. Игнис, твой выход.

Технокоммандер выехал из своего угла вместе с креслом.

- Маршрут определён с высокой степенью достоверности. Совпадений с картой критических точек систем, отвечающих за функционирование Ауры - ноль. Совпадений с картой критических точек систем второго эшелона, отвечающих за успешное выполнение основной задачи - одно.

- И это?

- Хранилище душ, центральный массив накопителей.

- Массив данных, крупнейший на Ауре, привлёк их - такое вероятно вполне. Дать же оценку им навряд ли враг сумел дистанционно, отсюда - вывод: хранилище он счёл важнейшим центром, куда проникнув, нас можно одолеть или, по меньшей мере, узнать важнейшее, понять всю нашу суть. Враг не дошёл, но тем не менее - сколь быстро он мог бы данные интерпретировать, и мог бы вообще?

- Вопрос ко мне, я полагаю, - отозвался Игнис. - Официальная оценка технокоммандования: не мог. Объём его структуры, учитывая элементы, не пригодные к двойному использованию, недостаточен для содержания необходимых вычислительных мощностей. Разумеется, если они строятся на основе известных нам законов мироздания, а у нас нет никаких оснований предполагать обратное.

- А значит, лишь уничтожить мог он эту цель? - снова поинтересовалась Гвин.

- Нет.

Актор привлёк внимание и прикрыл глаза, словно не собирался продолжать. Потом запрокинул голову и медленно добавил:

- Он мог вызвать катастрофу иного рода, и худшую. Информационная сеть Ауры не была для него чрезмерно сложной целью. Он мог вызвать активацию ячеек хранилища с их транспортировкой в подходящую вычислительную среду. Кто здесь желает в миниатюре полюбоваться на то зло, от коего мы все бежим?

- Мы, безусловно, смогли бы остановить распространение болезни.

- Смогли бы, изувечив Ауру, сжигая мало-мальски мощные вычислительные кластеры и сети разрушая. Оставив мир наш беззащитным перед прямой угрозой. Итак, теперь вопрос в мотивах действий этого врага.

- Диверсионная атака. Возможно, совмещённая с попыткой получения информации о нас.

- Объект успел что-либо передать назад?

- Насколько нам известно, нет. По крайней мере, не доступными нам каналами.

- Уже неплохо. Что ж, принимаем версию астрокоммандера о диверсионной атаке как рабочую, и это означает, что мы находимся в состоянии войны. С текущего момента любые объекты, пытающиеся приблизиться к Ауре, считать враждебными и немедленно уничтожать на предельных дистанциях.

- Эта штука не оставила нам закладок?

- Отдельные элементы обнаружены, но поиск продолжается. Хочу заметить, что объект отличался чрезвычайным техническим совершенством. Огромная энерговооружённость, совмещённая с высокой конструктивной устойчивостью и вычислительной мощностью, достаточной для проникновения в сети Ауры - свидетельство технологического превосходства чужих. В настоящий момент мы имеем очевидное преимущество исключительно в доступной массе готового к использованию вещества, но в условиях...

- Но в условиях войны с системой следующего технологического порядка это преимущество будет играть ничтожную роль, - подхватил актор. - Необходимо продолжать сбор информации. И наконец, ещё один вопрос, который меня беспокоит. Аура! Чем была вызвана задержка в принятии решения о предоставлении экстренных полномочий в области Биома?

- Невозможностью выработать консолидированное решение на основе базовых догм и наличного массива данных.

- Я это уже слышал. То есть ты... не знала, какое решение принять?

- Именно так, актор.

- Оцени вероятность возникновения такой ситуации.

- Менее одной десятитысячной.

- Классифицируешь ли ты данное явление, как формальный сбой этических и логических компонент своего интеллекта?

- Анализ продолжается, актор. В данный момент я склоняюсь к этой версии с вероятностью ноль целых пятьдесят шесть сотых.

- С учётом имеющихся данных, превентивно запрашиваю экстренные полномочия в области Биома на все случаи физического контакта Ауры с чужеродными объектами искусственного происхождения.

- Полномочия предоставлены, актор.

- Конец совещания. Кто хочет, может оставаться на ужин.

***

- Кто ты? Кто ты такой?

Вопросы продолжали звучать, и ответ тёмной глыбой выплывал откуда-то из глубин - выплывал сам собой, закрывая свет, неотвратимо и величаво. Протяни руку и коснись - твёрдый, холодный камень, на котором высечено одно только слово.

- Я - никто, - повторил он вслух, пробуя на вкус новое ощущение.

Не воин. Не личность. Не экзекутор. Пустое место, одно из трёх миллионов никчемных тел, заброшенных в глубины космоса по воле легендарных предков, создавших Ауру.

Удушающая, рафинированная пустота вползала в его дни, превращая их в самую совершенную из тюрем. Без желаний, без сил, без надежды на будущее оставались только бессонные ночи, заполненные мыслями о несбывшемся, да тяжкие пробуждения, когда истончившаяся броня снов пропускала острые клинки реальности к измотанному сознанию. Римм мечтал о том, чтобы можно было заснуть и не просыпаться тысячу лет, но каждое утро, снова и снова, силой заставлял себя встать. Это был последний рубеж обороны, граница самоуважения, за которой - только деградация и распад. Встать, умыться, проверить новости, отправиться на прогулку. Потом, быть может, позавтракать - если будет необходимость. В очередной раз удержаться от набора букв чужого идентификатора, так и не стёршегося из памяти. В очередной раз изолировать себя от общества, отключив связь, чтобы через час включить её снова и криво улыбнуться всё той же пустоте, скалящейся из инфосферы.

Воля борола в нём первозданную тьму - и не могла побороть. Тьма билась о бастион воли - и не могла взять эту единственную преграду, ещё стоящую на пути.

Очередное серое утро принесло новый приступ отчаяния. Он был ожидаем, даже смешон - частью разума Римм сумел отстраниться от непрерывного переживания своего падения, и теперь спасался, наблюдая со стороны за реакциями тела и духа. Знание того, что с ним не происходит ничего особенного, что миллионы и миллиарды людей когда-то прошли через то же самое, слегка помогало оторваться от мазохистского любования собственной ничтожностью. Иногда - на пару часов, иногда - на день. В этот раз кризис начался слишком рано, и ноги сами направились туда, где, казалось, можно капитулировать пред внутренним врагом и получить долгожданное помилование - пусть даже ценой гордости. Смириться с самим собой.

Кленовая аллея вывела Римма к непримечательной пластобетонной стене, единственному сооружению во всей округе, на отшибе Биома. Высокий портал входа пугал завесой тьмы, над которой щерилось недоброе предупреждение: "Оставь надежду, всяк сюда входящий". Кивнув самому себе, он мысленно выбросил остатки этого чувства, представил, как их, похожие на клочья белых лент, рвёт и уносит ветер, и шагнул навстречу своему страху. В Парк одиночества.

Одно из самых удивительных и одновременно - самых мрачных сооружений, созданных инженерами Ауры, распахнуло перед ним свои извилистые дорожки. Парк одиночества, огромный механизм, сотворённый с единственной целью - не позволить вошедшему внутрь встретить, увидеть или услышать другого человека. Как бы ни был просторен Биом, как бы ни была велика сама Аура, у живущих внутри людей оставалось не так много возможностей побыть наедине с собой. Никакие попытки создать идеальную планировку, насадить леса и установить расписание посещений самых заповедных уголков не могли отменить того факта, что три миллиона человек теснились менее, чем на пяти тысячах квадратных километров. Пятачок размерами тридцать на тридцать метров на одного гражданина, пятачок, с которого не улететь и не скрыться. Первые поколения граждан, ещё не полностью адаптированные к новым условиям, ещё слишком живо представляющие себе, что они потеряли, построили парк, ставший местом последнего отдохновения от выматывающего общества себе подобных. В прежние времена он способен был изолировать тысячу посетителей, прокладывая для них индивидуальные тропки среди кустарника и деревьев, наглухо экранируя посторонние звуки и подавляя любые системы связи. Тогда от страждущих уединения не было отбоя, ныне же, в эпоху всеобщего счастливого сна, парк пустовал и сделался пристанищем тех немногих, кто по какой-либо причине не смог встроиться в совершенное общество технологического рая. Или таких, кто сам отпал от него, ступив на опасную тропу пробуждения, как бывший экзекутор Римм Винтерблайт.

Парк встретил его узкой тропкой, петляющей между зарослями боярышника. Чуть поодаль царапали небо берёзы, покачивали ветвями рябины и начинался непролазный бурелом - границы индивидуальных владений нового посетителя. Римм шёл вперёд, вдыхая аромат осени, а невидимая автоматика творила для него волшебство, создавая новые и новые тропинки впереди и растворяя те, что оставались сзади. Ей ничего не стоило переместить тысячи живых растений и тонны почвы, уложить плитку или утрамбовать землю, комбинируя, будто в невероятном калейдоскопе, бессчётное множество вариантов окружающей человека действительности. Невозможно было представить, что густые заросли многолетних деревьев, ложа ручьёв или стёртые камни собраны за мгновения до того, как их коснулся твой взгляд, и будут разобраны сразу же после того, как ты скроешься за очередным поворотом. Мрачный механический сад ничем не выдавал своей внутренней жизни.

Набредя на лавочку, стоящую напротив высоких каштанов, Римм присел, отдавшись тишине и покою. В памяти в который раз всплыло лицо Эон Ли, заворочалось в груди что-то шипастое и тяжёлое, но на этом пути привычно ждал тупик - не переборов себя, не избавившись от древней болезни под названием "любовь", нельзя было унаследовать будущее. От сделал глубокий вдох, потом ещё и ещё один. Жить с вечным ощущением утраты - страшно, но разве не страшнее отказаться от части себя, вырвать её с корнем и сжечь? Будет ли этот новый Римм Винтерблайт тем же Риммом, что поступал на факультет Механики, а потом искал своё счастье в рядах Корпуса экзекуторов? Что хуже - застрять в болоте прошлого или пасть в бездну будущего? Ответ известен заранее. Будущее ничего не обещает, прошлое ничему не учит - но остаться на одном месте означает умереть неизменным. Впереди, пусть даже не вполне самим собой, можно жить. Да, он должен жить. Хотя бы назло, хотя бы ради возможности доказать самому себе, что является человеком, а не запрограммированным автоматом, слепо идущим по начертанному пути. Но кто покажет, как это - заново начать жить? Кто даст волшебное обезболивающее, которое позволит назавтра проснуться с лёгкостью внутри и улыбкой на губах? И на это есть готовый ответ. Никто, Римм. Никто. Есть лишь ты и твоя воля, и никто не возьмёт тебя за руку, никто не скажет - "пойдём!" Ты ценен для других пока можешь прокладывать собственный путь, через силу - но двигаться, скрывая боль - но смеяться. Каждый сам поднимает себя из пропасти. Сможешь ли? Хватит ли сил выполнить команду "встань и иди"?

***

- Внимание! Боевая тревога! Гражданскому населению - немедленно занять места в убежищах. Всему персоналу - немедленно занять боевые посты.

- Внимание! Боевая тревога! Личному составу первой эскадры немедленно подготовиться к вылету!

- Оперативная сводка: сегодня, в 10.13 по универсальному времени, зафиксирован сход с орбиты Мечты семи объектов искусственного происхождения. Уточнённая траектория движения объектов угрожает безопасности Ауры. Назначенный рубеж перехвата - десять миллионов километров. Параметры объектов: максимальные линейные размеры - не более трёхсот метров, текущая скорость - девяносто восемь километров в секунду, максимальное зафиксированное ускорение - не более девяти стандартных единиц. Объектам присвоен условный класс "крейсер".

Толпы людей бегут к вырастающим из земли шлюзам убежищ. За шлюзами - мир внутри мира, высокозащищённые автономные модули, способные обеспечить выживание своих обитателей даже при термоядерном взрыве внутри Биома. На лицах - страх и досада, собранность и сомнения. Многие не верят в реальность угрозы и просто подчиняются указаниям, многие - помнят о недавнем вторжении чужеродного автомата и боятся каждой тревоги как апокалипсиса. Большинство верят в нерушимость своего мира и уходят в убежища с чувством выполняемого гражданского долга. Там, внутри, тесно: одному человеку полагается маленькая загородка с тонкими стенками, спальной капсулой и системой медицинского наблюдения. Для семей несколько ячеек объединяют в одну. На десять человек - один санузел, на сто - медицинская станция и столовая, на тысячу - спортзал и комната развлечений. Учителя и врачи берут на себя тяжкую ношу - быть арбитрами среди взволнованных, неспокойных сограждан, успокаивать, помогать, налаживать скромный быт.

- Граждане! Сохраняйте присутствие духа, соблюдайте бытовую дисциплину и общественный порядок. Экипаж постоянной готовности делает всё, чтобы ни одна жизнь не подверглась реальной опасности. В настоящий момент все необходимые средства обнаружения и перехвата готовы к устранению любой возможной угрозы со стороны неопознанных объектов. Перехват будет произведён при помощи интеллектуальных адаптивных платформ на удалении в десять миллионов километров от Ауры. Не поддавайтесь панике и ложным слухам. Обо всех изменениях оперативной обстановки вы будете своевременно проинформированы.

Плачут дети. Детский плач всегда сопровождает потрясения в жизни любого общества, он тревожит человеческие сердца, но он же остаётся для них символом надежды. Пока есть, кому плакать в тесных убежищах, жизнь человечества продолжается. Другие дети, постарше, носятся по коридорам, вызывая улыбки взрослых - и это тоже признак жизни: он замрёт лишь в случае смертельной угрозы.

- Вы верите этим сообщениям? - раздаётся посреди суеты уверенный голос. - Вы вообще верите в реальность всего, что с нами происходит? Мы отрезаны от внешнего мира, там, снаружи, может случиться всё, что угодно - пока ЭПГ контролирует Ауру, именно он решает, что мы увидим. Наведённая реальность, абсолютная власть.

- Бездоказательно. Бритва Оккама, гражданин, не потеряла остроты за столетия. У вас вообще есть какие-то основания думать, что все мы - жертвы грандиозного обмана, или вы просто-напросто фантазируете?

- Я просто-напросто пытаюсь смотреть дальше своего носа. Понятия не имею, обманывают нас или нет, но в том, что нас могут обманывать - я лично не сомневаюсь. Очень уж фантастично всё происходящее - инопланетная цивилизация, которая сходу бросается в драку, причём именно тогда, когда разгорелся конфликт ЭПГ с Советом, созданные для парирования угрозы вооружённые силы - и впервые применённые отнюдь не за пределами Ауры, а внутри Биома - удобно, не правда ли?

- Применённые для эвакуации кучки несознательных граждан, хочу заметить. То есть для их же блага.

- А какое право имеет кто-то судить о личном благе каждого конкретного гражданина? Пусть я дурак и не желаю укрываться в убежище - это мой выбор, к чему мне менторы, насильно решающие, что хорошо, а что - плохо для меня самого?

- Не знаю, дурак вы или нет, но мыслите слишком узко. Можете покончить с собой каким угодно способом, но мешать специалистам выполнять работу - в самом деле неумно. Они, между прочим, пользовались оружием - и что бы сказали вы сами, попади кто из этих свободолюбцев под огонь? Сейчас бы я выслушивал проповедь о кровавом ЭПГ, уничтожающем граждан?

- Эти "свободолюбцы" заботятся и о вас тоже. И обо всех прочих, живущих чужой волей и чужими идеями.

- Ага, значит забота от ЭПГ - зло, а от "Свободной Ауры" - так даже и ничего? Я давно подозревал, что у этих новомодных движений отсутствует логика, но теперь убедился в этом на практике.

- А вы, получается, логикой так и блещете, поддерживая пятерых неизвестно кем назначенных субъектов, которых видели только на проекции и которые говорят вам, что такое хорошо и что такое плохо? Потрясающе.

- Нет никакого смысла их убеждать, - вмешивается ещё один голос, скучающий и насмешливый. - Пастух и родное стойло всегда милее неуютной свободы.

- Это, как я понимаю, ещё один дурачок из движения глубокомысленных самоубийц?

- Следите за словами, гражданин, - слетает с нового голоса налёт скуки.

- За вашими? Бессмысленно, они разбегаются, как стадо без пастуха.

- Вы, кажется, переходите границы социально приемлемого...

- Граждане! - вмешивается четвёртый голос, властный и громкий. - Соблюдайте спокойствие! Если вам не стыдно демонстрировать собственную неуравновешенность, то окружающим наверняка стыдно на вас смотреть!

- Простите, - любитель бритвы Оккама говорит извиняющимся тоном. - Я увлёкся.

Его оппоненты не отвечают.

- Граждане! Все, кто чувствует симптомы нервных расстройств, сильное беспокойство, агрессию, другие неконтролируемые эмоции - обращайтесь ко мне или подходите напрямую к медицинской станции. Вы получите немедленную помощь.

Врач идёт дальше, останавливается, что-то спрашивает у стоящей в проходе девочки. Его присутствие успокаивает, разговоры звучат мягче и веселее.

- Интересно, что тут будет твориться, когда случится нечто по-настоящему страшное? - бормочет ему вслед извинившийся гражданин.

***

В тысячах километров от Ауры первая эскадра принимала боевое построение. Сотня белых крейсеров выстраивалась в гигантскую сеть, перекрывая траекторию движения враждебных объектов, и медленно начинала разгон. Перед ними лежала неизвестность, позади - медленно двигался к намеченной цели дом, который экзекуторы поклялись защищать ценой жизни. Кипели мысли людей, заключённых в свои километровые боевые машины, наполнялась адреналином кровь, неслись от корабля к кораблю нескончаемые потоки данных. Реальный противник, не симуляция - и пусть вражеских крейсеров всего семь, никто не знает, на что способны эти чёрные грушевидные тела, созданные нечеловеческим разумом. Достоверно известно лишь одно: они материальны, а значит, их можно уничтожить. Более того, нужно уничтожить. Приказы отданы, рубеж перехвата уже назначен.

Аура, успевшая сбросить свою огромную скорость, ползла к Мечте делая двадцать километров в секунду, и необходимость вести скоротечный встречный бой, двигаясь по жёстким пространственным линиям, отпала. Люди готовились использовать новообретённую манёвренность и собственную невысокую скорость, чтобы осуществить перехват на наиболее выгодных для себя условиях, с осторожностью, растягивая окно ведения огня главным калибром на полтора десятка секунд. Все томились ожиданием, но никто не думал о смерти.

Через тысячи секунд, наполненных сухими сводками, произошёл перелом. Сначала первая эскадра, а чуть позже и Аура, засекли выброс тепла, заставивший чужие объекты буквально сиять в сенсорном поле, и мгновения спустя идентифицировали его как активное торможение. Так и не выйдя к рубежу перехвата, семь неопознанных "крейсеров" погасили скорость и совершили совершенно бессмысленный с точки зрения тактики и расхода топлива манёвр: вышли на траекторию возвращения. Потеряв до тридцати процентов массы, объекты перестали сверкать двигателями и наконец позволили сделать выводы относительно своих намерений: в четырнадцати миллионах километров от Ауры появились семь неподвижных относительно неё точек.

***

Пятисотметровый купол Зала собраний безмолвно взирал на клубящуюся внизу толпу. С его высоты скопище людей походило на растревоженный муравейник, пёстрый и бестолковый - но это сравнение было ошибочным, ибо, как и в муравейнике, среди огромной массы народа имелось куда больше порядка, чем казалось на первый взгляд.

Комиссары с повязками на рукавах направляли движение человеческих потоков и указывали места новоприбывшим, транспортные морфы развозили горячие напитки и бутерброды, послушно всплывали над головами стереопроекции с лозунгами, призывами и символикой - лопнувшей цепью, оплетающей неровный каменный шар.

Свенссон наблюдал за происходящим из своего кабинета, удовлетворённый тем, что его усилия получают зримое воплощение. ЭПГ действовал весьма эффективно, разделяя общество, сея смуту и манипулируя общественным мнением, но командующие не приняли во внимание, что один активный сторонник стоит десяти или даже пятидесяти пассивных. Председатель сделал ставку на качество и не прогадал - по его зову собралось пятьдесят тысяч человек, немыслимое количество тех, кто готов жертвовать своим временем и удобствами ради того лишь, чтобы их общее мнение услышали фальшивые небеса. О, небеса, конечно же, слышали: Свенссон не сомневался, что всё происходящее фиксируют самые разнообразные средства наблюдения, и даже, быть может, видят вполне живые глаза. В этом имелась своя тонкость - члены ЭПГ формально являлись гражданами Ауры, а значит, во время неофициальных посещений Биома подпадали под власть Гражданского совета, что в теории открывало интересные перспективы... Увы, но только в теории. Бестии-командующие по-своему заслуживали восхищения: какие меры слежения ни пытался предпринимать Совет, все попытки обнаружить одного из небожителей на земле окончились неудачей. Они спускались, несомненно спускались, тому было множество подтверждений - но оставались неуловимыми, словно тени. Рютше и сейчас, координируя своих многочисленных помощников, пытался выловить золотую рыбку, но по силам ли зайцу поймать лису? Шансами, пусть ничтожными, не стоит пренебрегать, однако победа должна прийти совсем с другой стороны.

- Власть, - произнёс председатель, поглаживая знаменитую бороду. - Власть может принимать разные формы.

- Власть, - вкрадчиво повторили за его спиной. - Власть может принимать разные формы... безумия.

Председатель не дрогнул. Первый испуг мгновенно схлынул, раздавленный прессом самоконтроля, и Свенссон медленно расслабился, иммобилизуя всполошившийся организм. Он не стал оборачиваться, зная, кто стоит за плечом и не считая необходимым совершать жесты формального уважения, не нужные никому в этой комнате. Да, и это тоже было ожидаемо. Маловероятно, но всё же учтено в одной из просчитанных линий поведения, а потому - не слишком опасно.

- Социокоммандер, я полагаю?

- Верно полагаете, - сказали позади. - Тайо Глаубе, если для вас имеет значение моё имя.

- И, разумеется, инкогнито?

- Разумеется. У вас очень интересный кабинет, товарищ председатель. Очень. Правда, аппаратура немного сбоит. Какие-то помехи, мне кажется. Но ведь это не испортит нашей беседы?

- Хороший кофе не испортить отсутствием ложки сахара.

- Вот и хорошо. Вы, как я погляжу, устроили великолепное представление. Я восхищён, искренне восхищён. И, конечно, заранее предусмотрели все последствия аншлага?

- А как же иначе.

Итак, ЭПГ решил его припугнуть? Показать собственные безнаказанность и могущество? Что ж, сыграем в эту игру. Надменность ещё никого не доводила до добра, чем выше сидишь - тем больнее падать.

- Жаль, мне кажется, беседа у нас не клеится. Давайте сменим тему. Вы, вроде бы, говорили про власть? Неужели вам нравится эта хлопотная и опасная вещь?

Пытаешься прощупать. Хочешь определить, что мной движет. Неужели ты даже этого до сих пор не сумел понять? Или всё же сумел?

- Власть? Нравится? А вам, позвольте поинтересоваться, нравится система утилизации мусора? Вряд ли. Но вот беда - никуда не деться без этой системы, грязью зарастём.

- И это верно. Но вот чего я за вами не замечал - так это желания копаться в утилизаторах.

- Каждый занимается своим делом.

- Именно, товарищ председатель. Своим.

- Намекаете, что власть меня не касается?

- Почему же. Касается - в строго ограниченных, и отнюдь не нами, пределах. Вам не нравятся эти пределы, товарищ Свенссон?

Председатель всё-таки повернулся - медленно, с достоинством, вместе с креслом. Слишком неуютно было держать этого гостя за спиной, слишком трудно беседовать, не наблюдая чужого лица.

Социокоммандер, как ни в чём не бывало, сидел прямо на столе, закинув ногу за ногу и опираясь на руки. Примечательная шевелюра распущена, обрамляя тонкое лицо, взгляд где-то далеко, белый плащ обнимает плечи. Белый Лис, которого замечают лишь тогда, когда он сам того хочет, творец всей политики ЭПГ в Социуме - красивый, словно эльф, слишком мягкий, чтобы быть опасным - и слишком опасный, чтобы обмануться этой поддельной мягкостью.

- Я рад. Рад, что слышу это признание из ваших уст. Пределы, социокоммандер. Пределы, установленные не нами, и ЭПГ на страже этих пределов.

Он настойчиво повторил ненавистное слово несколько раз, спохватился, успокаиваясь, и продолжил, стараясь ничем не выдать волнения:

- Знакомо ли вам такое изречение - "Человек рожден свободным, а повсюду он в оковах"?

- Мне знакомо множество бесполезных изречений. Что до приведённой вами цитаты - она ложна от начала и до конца. Человек рождается абсолютно несвободным и посвящает свою жизнь частичному освобождению. Вы всё ещё хотите обмениваться репликами мёртвых людей?

- Что же, слушать меня у вас нет желания, как я погляжу. К чему продолжать беседу?

Он не может уйти просто так. Значит, должен выдать какую-то информацию. Пусть ничтожную, пусть малую дозу - но окошко в мир ЭПГ ему волей-неволей придётся приотворить. Ради этого можно стерпеть и оскорбления, и насмешки.

- Вас я слушаю уже очень, очень давно. С первого вашего выступления в статусе председателя, - улыбнулась утончённая бестия. - А теперь вам придётся меня послушать.

- В самом деле? Придётся?

Вот ты и попался на крючок, Тайо Глаубе. Ты уже выдал столько, что я прощаю тебе все выходки. Самим фактом своего прихода, своим поведением - ты не всемогущ, ты не бог. Всего лишь человек, обладающий значительными ресурсами и знаниями. О да, знаниями - но слишком далёкими от реальности, а теория без практики, как известно, мертва. Ты начал терять контроль и явился лично, чтобы увещевать и запугивать - что ж, увещевай и запугивай. А пока...

- Придётся, председатель. Вам ведь до жути интересно, что я скажу. Будь иначе - вы бы давно уже поспешили оставить меня в одиночестве.

Нет, он не читает мысли. Он человек, человек и ничего более. Догадаться, о чём я думаю, было не так уж сложно. Ну же, продолжай!

Но социокоммандер не спешил продолжать. Он спрыгнул со стола, подошёл к окну и посмотрел вниз.

- Зачем вы их собрали, Свенссон? Для чего вам толпа людей под Залом собраний?

- Не заставляйте меня объяснять очевидное.

- Вы, по какой-то причине, считаете этих людей своей собственностью. Опасное заблуждение.

Вот он и сорвался. Первая угроза, первая капля.

- Я им не хозяин. Я - толчок, воздействие. В отличие от вас, пастухов овечьего стада.

- Воздействие без вектора? Как забавно. Однако, мне придётся открыть вам глаза. Если попытаетесь использовать эти толпы для реализации своей "власти", для того, чтобы воздействовать на ЭПГ, и поставите при этом под угрозу их жизни - вас ждёт наказание. Вы можете сколько угодно играть в политику и протесты, и мы поиграем с вами в ту же увлекательную игру, только запомните одну вещь. Актор защищает всех людей Ауры. Ему не важно, во что они верят и кого поддерживают. Он - сила, оберегающая жизнь. Не переходите эту черту.

- Я не понимаю, что вы хотите сказать. А ваши угрозы звучат настолько бессмысленно и вульгарно, что над ними можно лишь посмеяться.

- Я хочу сказать, что вижу вас насквозь, председатель Свенссон. Вижу, как вы срываете эвакуацию, оставляя тысячи верных вам людей в угрожаемой зоне и связываете нам руки этим деянием. Вижу, как вы копошитесь, пытаясь сделать общество гироскопом, который, раскрутившись, помешает нам исполнять долг и позволит вам диктовать свои условия на стратегическом уровне. Вам ведь страшно, Свенссон, страшно, что где-то за пределами Биома неизвестные люди решают вашу судьбу, а вы ничего не можете сделать. Вы ненавидите эту беспомощность, а ещё больше ненавидите тот факт, что ваша судьба определена давным-давно, и никто даже не подумал спросить вас, такого живого, такого независимого, каким путём идти дальше.

Он вперился стеклянным взглядом в лицо председателя, и тот внезапно почувствовал, что не может оторвать глаз. Из под красивой юношеской маски проглядывало что-то нечеловеческое, древнее, страшное. Страшное не угрозами и не властью, а своей неумолимой уверенностью в безальтернативном пути, уверенностью, исключающей любые возражения такой мелкой величины, как свобода воли.

- У вас нет конкретной цели, Свенссон. Вы всего лишь трусливый эгоист, пытающийся выбраться из нашей общей тюрьмы под названием "долг". Неважно куда, неважно, какой ценой. Я даже скажу вам, что случилось бы, достигни вы своей цели. Интересно?

Социокоммандер усмехнулся, не дождавшись ответа.

- Вы бы сошли с ума, оказавшись лицом к лицу с пустотой.

Свенссон чувствовал, что не может пошевелиться. Лицо начало краснеть, словно у ребёнка, которого поймал за шалостью взрослый - и ничего нельзя было сделать, чтобы остановить этот постыдный процесс. Одновременно нарастала и злоба - чувство, которое председатель считал негодным и недостойным, с юности подавляя в себе проявления мрачного атавизма. Злоба на того, кто может безнаказанно делать всё, что ему вздумается, обличать, решать за других, заглядывать в чужие души и смеяться над чужими мечтами - праведная, чистая злоба, и впервые за долгие годы это пламя вовсе не хотелось гасить.

- И на этом, - не меняя ровного тона добавил Тайо, - мы завершим нашу увлекательную беседу, если вы не против. Не думаю, что сказанные слова достигли цели, зато совесть моя отныне чиста. Хорошо иметь чистую совесть, товарищ Свенссон - можете поверить мне на слово, ведь я никогда не обманываю.

Он выскользнул за дверь, оставив председателя в одиночестве. Сменяя друг друга, прозвучали сразу три мелодии - оснащение кабинета снова начинало свою работу.

***

По экрану, развёрнутому над кроватью, ползали цветные треугольники, то сменяясь пояснительным текстом, то превращаясь в размытые изображения, сделанные телескопами Ауры и автоматических зондов. Красные треугольники обозначали Чужих - они роились вокруг красивого шарика Мечты, похожие на рой беспокойных ос. Отдельная группа сопровождала звёздочку Ауры. Белыми треугольниками обернулись астроморфы - двадцать один крейсер непрерывно нёс дежурство в нескольких миллионах километров от дома, прикрывая его от семи враждебных объектов, дугой выстроившихся впереди. Реконструкции незваных проводников можно было вызвать движением глаз - плывущие в пустоте матово-чёрные "груши" выглядели зловеще, но по сравнению с астроморфами вовсе не впечатляли. Нечто напоминающее дюзы в районе "толстой" части корпуса, кольцо коротких отростков в носовой - вот и все особенности конструкции. Никаких выдающихся характеристик объекты пока не продемонстрировали; комментаторы выражали робкую надежду, что так будет продолжаться и впредь.

Римм лежал, глядя в потолок, и впитывал бесконечные сводки новостей. Смена оперативной группы, текущая скорость, положение, снова скорость и положение, среднесуточное число активных объектов на орбите Мечты, нулевая активность объектов, сопровождающих Ауру, снова данные по относительным скоростям, дальностям и рисунку излучений, молчание ЭПГ, активность Корпуса экзекуторов, неудачные попытки начать коммуникацию с Чужими, негативные прогнозы, молчание ЭПГ, скорости, положение, смещение, скорости... Заявление актора Ауры.

Паутина сонливой апатии приподнялась, пропуская под себя сухой голос, сопровождающий строчки текста.

- Говорит актор Ауры Деус Виндик. В свете последних событий, считаю необходимым внести ясность в сложившееся положение. Как вы уже знаете, Аура подверглась неспровоцированной атаке со стороны ксенообъекта, в ходе которой была выявлена его способность к чрезвычайно эффективной коммуникации с вычислительными сетями Ауры во всех традиционных диапазонах электромагнитного излучения. Это доказывает, что безрезультатность непрерывно осуществляемых с нашей стороны попыток установить контакт является следствием незаинтересованности противоположной стороны в осуществлении подобной коммуникации. В единственный раз, когда мы приняли радиопередачу Чужих, она была использована, как информационное оружие. Как оружие нападения. В связи с этим фактом, а также в связи с фактом перехвата ксенообъектами двух наших невооружённых зондов, осуществлявших наблюдение на значительном расстоянии от Мечты, вынужден заявить: цивилизация, с которой мы столкнулись - враждебна. Тем не менее, завершение полёта не может быть отложено, и перед нами встаёт угроза вооружённой конфронтации с нечеловеческим разумом. Аура и ЭПГ полностью готовы к такому развитию событий и обладают достаточными ресурсами, чтобы обеспечить успешное достижение нашей общей цели. Товарищи! У нас одна задача и одна мечта. Мы близки к ней, как никогда. Наши телескопы наблюдают зелёный мир, в котором мы построим новое будущее. Уступим ли мы его звёздным агрессорам? Нет. Те, кто угрожают жизни и будущему - сами подписывают свой приговор: стать пылью на дороге человечества к возрождению. Сим объявляю, что Аура стоит на пороге войны.

Так буднично и просто - на пороге войны. Будут беззвучные вспышки в пустоте, будут новые сводки новостей, будут оборванные за ничтожную долю секунды жизни - а здесь, в уютном Биоме, по-прежнему продолжится ленивое течение дней, изредка прерываемое сигналами боевой тревоги. Ненастоящая жизнь и ненастоящая война для ненастоящих людей ненастоящего мира. Хотя это, всё-таки, перебор - ненастоящий в первую очередь он сам, не за чем вешать этот ярлык на всех остальных.

Было мучительно трудно чувствовать, как день за днём проходят в отвратительном прозябании. Капельки времени катились вниз, но ничего не менялось вокруг - только где-то далеко, в потерянной реальности, воспаряли над Аурой экзекуторы, находясь на острие будущего. Он тоже мог быть среди них - мог быть, если бы не сдался, провалив первое же испытание в своей жизни. От этих мыслей бессильно сжимались кулаки и скрипели зубы - казалось, протяни руку - и коснись, но невидимая стена, отстроенная внутри сознания из кирпичей боли, отчаяния и сожалений, неизменно вставала на пути робких движений духа.

Коснись. Коснись. Коснись мечты, пробей стеклянную стену.

- Посмотри на мир сквозь пальцы - что увидишь ты? Нет мира без тебя и нет тебя без мира...

- Меня нет, - проговорил он вслух. - А значит, нет и моего мира. Есть живой труп, которому слишком тяжело идти наравне со всеми.

- Но ты можешь, - прошептал кто-то внутри.

- Я не знаю, чего я хочу.

Нет, это ложь. Он знает - все желания на ладони.

- Хочу быть там. Хочу быть не одинок. Хочу быть нужным.

Вот ты и определился, Римм. А что на другой стороне весов? Боль, одна только боль. Боль от действия - но боль и от мертвенного покоя. Можно заставить себя умереть, стать тенью, непримечательным гражданином - хороший итог для того, кому Кинан Атэрэнсис доверила звание суб-коммандера? Ошиблась ли она? Ошибаются ли боги, пусть даже не всемогущие?

Я хочу быть там. Я могу быть там. Это легко - нужно всего лишь принять свою боль, впустить её, встать с ней лицом к лицу. Ведь она не враг - она часть тебя, Римм, она - это твоя раненая душа.

Протяни руку.

Невидимые осколки водопадом рушатся вниз.

Твоя сила никогда не оставляла тебя - ты сам спрятал её под паутиной.

Больно? Это доказывает, что ты жив. Это не та боль, которая превращает человека в инвалида. Чувствуешь, как легко на самом деле твоё тело? Нет больше стен, нет ограничений. Они вернутся, непременно вернутся - потом, но никогда не будут неодолимы. А сейчас - движение, движение разума и воли, и осыпается труха, и ветер уносит клочьями паутину, и рвутся заботливо выкованные цепи вокруг разгорающихся костров желаний. Так просто. Всё было так просто!

Он открыл канал связи, указал адрес и быстро ввёл короткий текст - всего пара десятков слов.

Сердце замерло.

Секунда. Ещё одна.

Короткая мелодия. Нежно-зелёные буквы ответного сообщения.

"С возвращением. Астрокоммандер Ауры Кинан Атэрэнсис."

Глава 5. Они или мы.

Десятки светящихся точек ползали вокруг прекрасного голубого шара, драпированного полотнищами облаков. Основное движение сосредоточилось около четырёх крупнейших объектов, классифицированных как звёздные корабли - многокилометровых цилиндров, усыпанных сложными конструкциями, о предназначении которых оставалось только гадать. Каждому из объектов, по извечной человеческой привычке именовать всё новое, присвоили условное обозначение: "Ассамблея", судя по косвенным признакам, играла роль коммуникационного центра, "Мавзолей" находился в стороне от активной деятельности и не посещался вспомогательными объектами, на "Гефест" доставляли сырьё с близлежащих лун, "Альков" служил основным местом базирования малых космических аппаратов.

- Ничего принципиально необъяснимого. Реактивное движение, водородное топливо, умеренные характеристики по импульсу и манёвренности. Медленная сборка орбитальных станций - очень медленная и неторопливая. Насколько чуждые нам вещи могут скрываться под этой скорлупой?

- Мы уже видели, насколько. У нас, вероятнее всего, паритет по космическим технологиям, а вот во всём остальном... Стратегические интеллекты откорректировали свою оценку в сторону повышения условного индекса. Средневзвешенный на текущий момент - 1.24, максимальный - 1.45. Последняя цифра, как ты понимаешь, уже очень, очень нехороша. Кроме того, всё та же проблема их радиомолчания - будь это человеческий флот, он бы звучал на всех частотах, как сумасшедший оркестр. А здесь - почти ничего. Редкие технические шумы да узконаправленная лазерная связь. И та, похоже, носит телеметрический характер.

- Хочешь сказать, там нет ничего живого?

- Понятия не имею. Любые предположения будут безосновательны.

- И всё-таки нам придётся. Что бы ни было там, внутри, - актор протянул руку, словно желая коснуться проекции, - оно вполне материально и функционирует по тем же законам, что и мы. И до сих пор не продемонстрировало ничего технологически запредельного.

Они стояли, разглядывая карту чужого флота - хрупкую на вид сеть, отделяющую Ауру от цели полёта. Сеть мерцала, двигалась, жила своей, непонятной жизнью - строились орбитальные станции, изменялся набор секций на цилиндрах базовых кораблей, вспыхивали двигатели транспортных модулей, поднимающих что-то с щербатой поверхности ближней луны.

- Кинан, ты ещё не забыла Оборону Аида?

- А ты ещё не забыл, как страшна я бываю в гневе?

- Нет. И хочу узреть сие снова. Ты ведь не думаешь, что нам просто так уступят величайшее сокровище в галактике? Вот это, живое и прекрасное?

Они синхронно посмотрели на изображение Мечты, плывущее над головами - в разрывах облачного покрова проглядывала изумрудная печать фотосинтеза, награда, не имеющая цены.

- По воле твоей я сокрушу врага, кем бы он ни был, или умру. Кинан Атэрэнсис исполнит свой долг.

- А Деус Виндик исполнит свой, - тихо добавил актор. - Когда ты приступишь?

- За тысячу часов до Мечты. Это чуть больше восьмидесяти миллионов километров. Первая эскадра проведёт разведку боем и выявит возможности противника. После этого, основываясь на полученных данных, Аура и две оставшиеся эскадры нанесут комбинированный удар всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами. Задача - уничтожить все орбитальные объекты противника.

- Потери?

Он смотрел прямо в глаза девушке, но Кинан не отвела взгляда.

- Первая эскадра - до девяноста процентов боевых единиц. Вторая и третья - от сорока до восьмидесяти. Имеется значительная вероятность нанесения противником удара непосредственно по Ауре. Дабы минимизировать его последствия, я избираю наиболее агрессивный план наступления, рассчитывая, что он вынудит врага сосредоточить основные силы на обороне своих базовых объектов. В этой битве ни одна сторона не располагает потенциалом для затяжного ведения боевых действий, и потеря основных производственных мощностей вкупе со средой обитания означает окончательно поражение. Если это предположение верно для чужих и мы сумеем упредить их в нанесении удара - победа будет за нами.

- Остаётся обеспечить надёжный тыл.

- Это уже не по моей части.

- Знаю.

Актор театрально воздел руки, пытаясь ухватить нематериальный шар планеты.

- Люди, обычные люди. Если бы у них была возможность сбежать в безопасность - они бы это и сделали, несмотря ни на что. Но бежать им некуда и они начинают впадать в психозы. Почему так? Потому что они слабы. Нет идеологического стержня, нет убеждений - есть только желание комфорта любой ценой.

- И с этим мы собрались колонизовать Мечту, а потом строить светлое будущее?

Он недобро ухмыльнулся.

- А тут вступят в действие протоколы колонизации. Составленные их предками, лишёнными всякого гуманизма. На Ауре важнее всего была стабильность, на Мечте главным качеством станет приверженность идеалам. Наш слабенький раствор духа и разума будет там отфильтрован и дистиллирован в конечный продукт без жалости и пощады. Аура везла сырьё. Производство новой цивилизации будет организовано уже на месте.

Они снова замолчали, думая об одном и том же. Лидер человечества и лидер армии - их роднила цель, роднила одна и та же гордая стать, роднил чёрный цвет одеяний и чёрная усталость бесконечного пути под знаком абсолютной ответственности. Бог и его карающий меч - ближе, чем любовники, дальше, чем звёзды.

- Мы ведь справимся, Кинан? Не сгорим в огне и не исчезнем во тьме?

- Мы должны.

Они, не сговариваясь, подняли вверх сжатые кулаки - незнакомый никому на Ауре жест.

- Мы должны!

***

- Не идёт тебе этот мундир.

- Почему?

- Потому что мрачный ты в нём.

Шейд критически осмотрела Римма, облачённого в новую форму, и принялась тереть нос.

- О чём задумалась?

- Да неважно. Может, ленточку тебе повязать?

- И чего ты на меня взъелась? Раньше всё было нормально, а теперь, получается, не годится? Не вижу логики.

- Значит, плохо смотришь. Раньше ты был... какой-то другой, - вдруг призналась она. - И всё-таки - где ты пропадал целый месяц?

Римм поскучнел.

- Проходил лечение.

- Врёшь ты всё.

Неужели она знает? - мелькнула паническая мысль.

- Тебя с какой-то целью куда-то засунули, а лечение - лишь прикрытие. И что-то там с тобой сделали.

Нет, она не знает. Вернувшись в Корпус, Римм, уже готовый исповедаться перед товарищами в своём постыдном бегстве, с удивлением обнаружил, что не только не был официально лишён звания, но и значился как "отбывший на стационарную корректировку карты искусственных систем организма". Подарок астрокоммандера, не иначе - кто ещё мог скрыть истинные причины и имел для этого хоть какую-то мотивацию? Да, его планировали использовать, как бы плохо это ни звучало, но при этом заботились, надеялись на него - и от этой заботы внутри разливалось приятное тепло. Впервые в жизни он чувствовал, что в самом деле необходим.

Римм посмотрел на своё изображение, висящее в воздухе чуть поодаль. Всё тот же строгий мундир - экзекуторы готовились к смотру - сидел на нём, как и прежде. Чёрная с красными вставками на плечах и груди ткань, высокий воротник, покрой, напоминающий о броне и офицерах старинных армий, идеальная подгонка и внушительный вид.

- Я думаю, у тебя разыгралось воображение.

- Меньше думай! И заканчивай крутиться, как дева юная. Варрес уже выдвинулся и нам пора.

- Это же ты меня тут крутила, наглая девчонка!

- Ха. Терпеть не могу людей, которые не могут признать собственные ошибки.

Она задрала нос и наигранно отвернулась.

- Путь ненавидят меня смертные, лишь бы боялись.

- Они нас и без того ненавидят, - погрустнела девушка. - Ты видел трансляцию сборища у Зала собраний? Там было пятьдесят тысяч человек, которым мы не нужны.

- И не было двух миллионов тех, которые ничего против нас не имеют. А ещё есть Щитоносцы, и они нас любят.

- Тогда почему они не разогнали этих экстремистов?

- Вообще-то, экстремисты - это скорее мы... Да и зачем нормальным людям участвовать в таких глупостях?

- Тогда получается, что большинству на нас наплевать, а меньшинство нас очень активно не любит. Всё равно хорошего мало. А ведь мы защищаем их всех - и что в итоге? Покажешься внутри Биома - только что вслед не плюют пока. Жаль, кстати - был бы повод отыграться.

Фуражка упокоилась на голове Римма, заняв точно выверенное положение.

- Я готов. И, кстати, по факту мы уже не часть Социума, так что не всё ли тебе равно? Аура - это мы, и пусть Совет с его интригами хоть лопнет от злости.

- Путь лопнет! Лишь бы нас не забрызгал.

Одними из последних вошли они в памятный, увешанный знамёнами зал, где совсем недавно принимали присягу. Ровные ряды экзекуторов, разбитых по эскадрам, составили три больших прямоугольника, и едва Римм со своей спутницей заняли место в строю, раздались первые звуки гимна. В этот раз не кружила головы атмосфера радости и предвкушения: армия со дня на день готовилась вступить в бой, и лица мрачнели, а губы всё чаще складывались в прямые жёсткие линии, на которых негде было зацепиться улыбке.

Отыграл гимн. Неизменный Штраубе вышел к возвышению и скомандовал салют - резко, безо всякой торжественности. Астрокоммандер взбежала на свой пьедестал ещё до того, как сжатые кулаки ударили в плечи - встала, выпрямившись и слушая, как войска приветствуют своего высшего командира:

- Астрокоммандеру Ауры, командующему Корпуса экзекуторов, маршалу Кинан Атэрэнсис - приветствие!

- Glorya!

И всё-таки от этого крика сжималось что-то внутри - единый порыв, единое чувство, что-то неясное, но возвышенное и тревожное, было в нём - и Римм чувствовал, что выкрик идёт не от рациональной части его сознания - нет, он поднимается из областей, расположенных глубже, гораздо глубже.

- Glorya! - почти рявкнула в ответ черноволосая дева. - Вы готовы к войне?!

На миг повисла мучительная тишина. Стало страшно - что, если зал промолчит? И тут же, не оставляя себе времени на раздумья, Римм выкрикнул, вытолкнул из себя единственно возможное слово - да! И с облегчением понял, что голос его тонет в общем рёве четырёхсот человек. Он знал, что страшно будет потом, знал, что будут натянутые, как струна, нервы и холодный пот на лбу - но для того и стояли рядом товарищи, чтобы разрозненные и трепещущие души соединились в прочную стену. Впервые его посетило понимание того, что же такое война - он увидел это в чужих глазах, услышал в чужих словах и осознал внутри самого себя. Страшное будущее внезапно оскалилось совсем рядом, но экзекутор Римм Винтерблайт прошёл это испытание плечом к плечу со всем Корпусом.

Кинан улыбнулась, хищно, яростно даже - и звонко прокричала:

- Экзекуторы! Через три месяца Аура начнёт манёвр выхода на орбиту вокруг Мечты. К этому моменту враг должен быть разгромлен!

По рядам экзекуторов прокатилась волна. Магический голос астрокоммандера заставлял тянуться вверх - ещё сильнее, на пределе, превратившись в линию, в готовую к действию пружину, полную почти религиозного, экстатического восторга.

- Это означает, что в скором времени нам предстоит вступить в бой, первый настоящий бой, и одержать в нём решительную победу! Я, актор и все, кто ещё сохранил разум в нашей консервной банке, надеются на вас! Наши ресурсы превосходят ресурсы противника на несколько порядков, наше оружие обладает абсолютной разрушительной мощью, наша цель высока и наша мечта рядом! Не требую от вас бесстрашия. Бесстрашны лишь те, кто не рассуждают. Требую лишь одного - биться против своего страха и одолеть его, биться вместе со мной и всем Экипажем постоянной готовности! Отныне вы - наша часть, вы на острие будущего, вы сосредоточили в своих руках силу, способную его сотворить!

Кинан замолчала, но созданное ей наваждение не закончилось: влитые внутрь силы не утекли, как вода сквозь пальцы, они продолжили жить, отзываясь дрожью в мускулатуре и чувством пьянящей лёгкости. Сознанием Римм понимал, что произошедшее - плод каких-то изощрённых нейропсихических технологий, что нервная система, рано или поздно, придёт в равновесие и погасит вызванные внешней силой колебания, но и это понимание ничуть не смущало ни его, ни всех окружающих - ведь их, по сути, благословили, благословили на ратный подвиг, как тысячи лет назад делали это священники почивших богов - и не было в том ничего позорного или лживого.

- Всем, свободным от боевого дежурства, объявляю выходной! Следующий получите на Мечте!

- Glorya! - ревел зал.

***

Среди знакомых лиц, в пульсирующем потоке музыки, текущем через огромный зал, можно затеряться не хуже, чем посреди безлюдного леса. Нацепив маску чуть отстранённого веселья, лавируя между маленьких компаний и пар, избегая чужого общества и никому не навязывая своё, ты становишься почти невидимкой. Тебя видят, но не замечают, и если ты не хочешь, чтобы тебя нашли - тебя не найдут.

Механически вернуться в состав коллектива оказалось куда проще, чем по-настоящему влиться в него. Не изменилось почти ничего - но лёгкая вуаль отчуждения, принесённая с собой из месячного изгнания, так и осталась преградой между Риммом и остальными - видимой лишь ему самому преградой. Погрузиться в веселье не удавалось. Разговаривать не хотелось.

Взгляд выхватил из толпы лицо Эон Ли. Что-то мгновенно кольнуло в груди - Римм продолжил движение, делая вид, что не обратил внимания, хотя вряд ли кто-то за ним следил. Этого следовало ожидать - чувства не проходят мгновенно или бесследно, и всё, что оставалось - свести число случайных встреч к минимуму. Он выбрался на широкую галерею, с которой открывался фантастический вид на спящий Биом, и спустился к одной из маленьких площадок, расположенных ниже - они выдавались в ночь полукруглыми белыми островками, невидимые из огромных окон оставшегося позади зала. Внизу, посреди бархатной тьмы, рассыпалась, сверкая огнями, драгоценность Города - многолучевая звезда в окружении лесов и полей. Её окраины постепенно гасли, уступая прохладе и темноте, но Санкторум ещё держался, разбросав во все стороны копья света. Ещё дальше, где-то у горизонта, угадывались тёплые огоньки Солера, похожие на маленькую корону, и больше не было во всей стране ни одного источника света, кроме взошедших на небо фальшивых звёзд.

- Прячешься?

Знакомый голос заставил незаметно вздрогнуть и тут же снова расслабиться. Римм повернулся к подкравшейся сзади Шейд, досадуя на нарушенное уединение, но высказывать недовольство не стал - двое, всё-таки, ещё не толпа, а смотровая площадка - не его суверенное владение.

Она поставила на столик смутно знакомую бутылку - большую, гранёную, с длинным горлышком.

- Лимонад, - пояснила девушка в ответ на вопросительный взгляд. - Специальная партия, подарок от ЭПГ.

Упоминание Экипажа выбило затычку из памяти Римма: он вспомнил, что из такой же бутылки его угощали в поездке на Солер две колоритные личности, оказавшиеся позже коммандерами.

- Вкусный?

- Вполне. Правда, непривычный чуть-чуть. Будешь?

- Буду.

Говорить не хотелось, обижать Шейд - тоже.

Она наполнила два принесённых с собой бокала, пододвинув один к Римму. Тот присел, сделал глоток и едва не поперхнулся - лимонад в самом деле обладал странным и резким вкусом, не сказать, чтобы неприятным - скорее взрывным - и вызывал уютную теплоту внутри.

- Кажется, ты избегаешь своей принцессы. Что-то случилось? Раньше ведь наоборот, искал её общества.

Римм промолчал.

- Это не моё дело, да?

- Не то, чтобы...

- Я же знаю, что не моё. Но всё как-то слишком заметно. Мне заметно, по крайней мере. А я существо наглое и беспринципное, - добавила Шейд каким-то не уживающимся со смыслом фразы тоном.

- Не думаю, что мы с ней продолжим общение, - наконец выдавил Римм, когда молчание стало затягиваться. Голос приходилось контролировать, но он всё равно не звучал так, как хотелось - беспечно и равнодушно.

- Вот как.

Незаметно начала кружиться голова - Римм не придал этому значения, потому что ощущение было приятным. Мысли просветлели, а гравитация, кажется, уменьшилась - ему чудилось, что стоит оттолкнуться ногами - и всплывёшь над креслом, словно воздушный шарик. Сидящая напротив Шейд задумчиво улыбалась.

- Не зря я заметила, что ты мрачный. Теперь причина ясна.

- И любопытство снова залезло в норку?

- Нет. Любопытство - оно такое, как помесь лисы и белки. На месте не сидит, всё время лазит там, куда лучше не совать острый нос.

Бутылка забулькала, разливая по бокалам оставшийся лимонад.

- Я как-то странно себя чувствую. Ты уверена, что туда не подмешано чего-нибудь лишнего?

- А тебе плохо?

- Нет.

- Значит, ничего лишнего тоже нет.

Римм покачал головой, и реальность качнулась вместе с ним. Ушли все тревоги и сожаления, мир стал уютным, весёлым местом, жить в котором легко и радостно.

Шейд потянула его за руку.

- Пойдём.

- Куда?

- Ко всем. Там песни поют.

Он прислушался - со стороны галереи действительно долетал нестройный хор, горланящий что-то донельзя странное.