Будущего нет! Кошмар наяву

— Александров?

— Да, дружище.

— Можно на два слова?

Отошли.

— Тебя сегодня приглашают в пятнадцать часов туда, где ты был вчера.

— Понял, спасибо.

Проводив курсанта задумчивым взглядом, Сергей направился на самоподготовку. Разумеется, без пяти три, нервничая, уже стучал в нужную дверь:

— Разрешите войти?

— Да, входите, Сергей Васильевич.

— Товарищ полковник, курсант Александров…

— Присаживайтесь.

Начальник особого отдела извлек из папки лист Сергея, положил перед собой, окинул взглядом.

— Скажите, Сергей Васильевич… только честно: вы сами в это верите?

Подумав, курсант ответил:

— Верить не хочется. Но я это видел.

— Хорошо. Тогда я опишу вам два варианта развития событий. Первый — я дам ход этой бумаге. Здесь явно прослеживаются подозрения и обвинения против Генерального Секретаря ЦК КПСС. Соответственно, вас неизбежно подвергнут серии проверок и психиатрических экспертиз, отстранят от обучения. Минимальные последствия — вы не закончите это училище.

Холодея, Сергей понял — это правда. Помолчав, дав время осознать, офицер продолжил:

— Есть второй вариант. Старательный, хорошо успевающий курсант просто немного перетрудился. Изучение сложного технического материала, ежедневные тренировки с большими физическими и нервными нагрузками, чрезмерное увлечение современной зарубежной фантастикой… Плюс некоторые неурядицы, связанные с работой в окружной газете, приведшие к напряженным отношениям с отдельными офицерами политотдела… Каждую неделю отправляете заметки?

— Так точно.

— Корреспондентская работа тоже требует значительных усилий. Все вышеперечисленные факторы привели к нормальному, и даже понятному явлению: психическим перегрузкам и, как следствие, ночным кошмарам. Некоторая… политизированность навязчивых видений объясняется прилежным изучением трудов Владимира Ильича Ленина, посвященным годам разрухи и гражданской войны. Кстати, интересно было читать?

— Так точно. Очень умный человек. Великий.

Кивнув, полковник подвел итог:

— Так вот, наиболее вероятным и предпочтительным мне представляется второй вариант. А вам, Сергей Васильевич?

Нервно, прерывисто вздохнув, Сергей почувствовал, как летят в пропасть его самонадеянные планы. Офицер прав в каждом слове. Зря он все это затеял.

По-своему расценив молчание, начальник дополнил:

— К нам вы обратились, потому что сочли не в праве скрывать сложившуюся ситуацию от органов государственной безопасности.

Теперь ответ курсанта был предельно искренним:

— Так точно, товарищ полковник.

— И это правильно, Сергей Васильевич. Это показывает вашу позицию, как честного гражданина и будущего офицера. Считаю, хорошего офицера.

Выставив на стол блестящий металлический поднос, полковник скомкал тетрадный лист, щелкнул большой настольной зажигалкой. Горящая бумага быстро превратилась в комок оседающего пепла.

— Спасибо, товарищ полковник.

Офицер кивнул:

— Пожалуйста, Сергей. На будущее: никогда не стоит совершать непродуманных поступков, даже если они продиктованы благими намерениями.

— Я понял.

— Хорошо. Но, давайте, Сергей Васильевич, поговорим о менее фантастических вещах. Вы принципиальный человек, имеете твердую жизненную позицию, умеете подмечать детали и делать правильные выводы. Меня интересует ваше мнение по следующему вопросу…

Через час, полностью вымотанный, Александров вышел из особого отдела. Понятно главное — эти люди просто так свой хлеб не едят. Профессионалы с большой буквы. Вопросы начальника особого отдела с одной стороны показали его высокую осведомленность в делах курса, с другой побуждали к раскрытию и детальному разбору различных моментов, касаемых отдельных сокурсников. Кстати, по офицерам политотдела тоже пришлось пройтись.

Вот так и становятся «сотрудниками».

Но вины за собой Александров не ощущал. Он не сводил счеты, не заострял внимание начальника на лично ему, Сергею, неприятных людях, стремился отвечать только честно и объективно.

Мысли вернулись к сожженому листу. А ведь полковник поступил благородно, фактически, спасая карьеру и будущее курсанта.

Да, будущее. Опасное, страшное, но которое должно остаться неизменным в главном. Видит ли он себя кем-либо, кроме офицера?

Нет.

Сможет ли он прожить без Аленки?

Нет.

Жаль, что не удался план кардинального изменения реальности. Что же, значит, надо готовиться к тому, что неизбежно произойдет в государстве.

Когда поглощенный мыслями Александров, открыв дверь, шагнул в коридор учебного корпуса, навстречу ему от туалета двинулись три человека. Командир отделения и его основные подпевалы.

— Ты где был, Шуран?

Судя по мощному запаху табачного дыма, ошиваются здесь уже достаточно долго, перекурить успели не один раз. Ждали его?

Весьма вероятно. А это значит…

— Твое какое дело?

— Я твой начальник.

— Есть начальники и повыше. О приказах которых я тебе отчет давать не обязан.

— Ты че, борзанул, что ли?!

Мрачно глянув выскочившему «Мелкому» в глаза, Сергей ответил:

— А ты кто такой мне указывать?

Дуэль взглядов продлилась недолго. Александров без колебаний нацеливался на драку, он уже видел, как расшвыривает по коридору давно доставших уродов. Главное, быстро и без свидетелей.

Они почувствовали исходящие от противника флюиды угрозы. И оказались морально не готовы к жесткому развитию событий.

Почувствовав слабину, Сергей уверенно прошел между расступившимися сокурсниками. В спину плевком прилетело ненавидящее: «Стукач!»

Александров даже не сбился с шага. Пусть считают, что хотят. Пятилетняя страница курсантской жизни закрывается, подходит к концу. Уже на стажировке он этих козлов не увидит, а дальше защита дипломного проекта и выпуск, их дороги разойдутся навсегда. Впереди Будущее, так стоит ли обращать внимание на прошлое?

Главное, что ничего не изменилось в отношениях с тренером. Привычное занятие в тот день они опять отработали в полную силу, с качественным спаррингом. Складывая макеты в ящик, Сергей задал внезапно всплывший в голове вопрос:

— Николай Иванович, а как обычно носят нож? Имею в виду скрытый вариант, допустим, от нападения уголовников придется защищаться?

— Уголовники? Это публика изобретательная. Раньше носили финки за голенищем сапога, сейчас за поясом или в рукаве пиджака, или, там, пальто.

— В рукаве?

— Да. Ножны крепят мягким ремешком к предплечью, или пришивают к одежде.

— Хитро.

— Тут важно даже не то, как они носят оружие, а как применяют. Их главная задача — отвлечь внимание, чтобы нападение произошло неожиданно для жертвы. Могут изобразить сердечный приступ, упасть, броситься к тебе с криком: «Товарищ, помогите!», даже просто вежливо спросить дорогу. Ты отвлекся, варежку раскрыл, и кранты.

— А если я буду наготове и не куплюсь?

— Все время быть наготове невозможно. Впрочем… Тогда, как вариант, он тебе плюнет лезвием безопасной бритвы в глаз. Половинкой «Невы».

Сергей подтвердил:

— Читал о таком. У Леонова.

— Ха, читал. Нам инструктор в… особом учебном центре показывал. За два шага бритва четко в цель летит. А тебе зачем эти хитрости, Серега?

Александров решил уйти от честного ответа:

— Да, кино вспомнил, «Место встречи изменить нельзя», как Векшина в начале убили. Он же, по идее, должен был быть готов.

— Да, кино достоверное. Отвлек его бандит чем-то, оперативник расслабился, «зевнул» удар. Мы, кстати, правильное выхватывание ножа еще не отрабатывали. Завтра принесу финку с ножнами, потренируем.

— Спасибо.

Совсем незаметно на фоне занятий и тренировок подошел Новый год. 1988, год его выпуска. В воздухе витала атмосфера праздника, пахло елочной хвоей и мандаринами, шла запись в увольнения. Женатым курсантам разрешили взять к себе домой на ночь товарищей. Сергей, помявшись, обратился к командиру группы:

— Володь, ты не мог бы меня выручить?

— К себе записать?

— Ну. Понимаешь, хочется встретить Новый год у своей девушки, неохота ее в наш спортзал на дискотеку звать.

— Конечно, запишу, Серега. Не проблема.

— Спасибо, командир!

Вообще-то Александров планировал встретить праздник с женщинами, а потом, когда закончат с праздничным столом, отправиться потихоньку в общежитие. Увольнительная есть, прибудет трезвый, ну, а то что не дожидаясь утра, значит, так получилось.

Но все вышло несколько по-другому.

В семнадцать часов он, с пакетами в руках, уже звонил в знакомую дверь. Не дожидаясь полночи, отдал подарки: по косметическому набору «Жизель» и классическому новогоднему полиэтиленовому кулечку с шоколадными конфетами, апельсином и мандаринкой. Со сладким помог Николай Иванович, заказавший дополнительную пару подарков, а наборы удалось купить благодаря знакомству с женщинами-продавцами в училищном магазине. Всего-то дел — создать нормальную статью с фотографиями в честь юбилея одной из них. Немного подрезав, материал опубликовали, потом пришли неплохие деньги, а благодарные женщины еще и дефицитом снабдили. Сплошные плюсы от корреспондентской работы.

Тона помады и теней оказались правильным, духи тоже очень приятными, Инга и Аленка остались очень довольны.

Тепло улыбнувшись, строгая дама произнесла:

— Спасибо, Сережа. Вы настоящий офицер и джентльмен. Мы тоже подготовили вам сюрприз.

Теплые вязаные черные шарф и круглая, только входящая в моду, шапочка с отворотом, туалетная вода и дезодорант "Marius" в фирменной черной с серебром коробке.

Пришел Сергею черед благодарить милых хозяюшек.

А потом Аленка решила уточнить:

— Сержик, тебе до какого часа дали увольнительную?

Замявшись, глянув на серьезную Ингу Михайловну, он ответил честно:

— Вообще-то до утра…

И заторопившись, продолжил:

— Но я планирую сразу уйти, как мы закончим праздновать, чтобы…

В голосе перебившей тетушки прозвенел металл:

— Куда уйти? Вы нам, Сережа, не чужой человек. Или вы считаете по-другому?

— Нет, но я не хотел вас стеснять…

— В двухкомнатной квартире?

Парень смущенно замолчал. Смягчив тон, Инга объявила:

— Вы остаетесь. Только не забудьте поставить будильник, чтобы не проспать с утра. И, раз вы ночуете у нас, думаю, мы сможем все вместе отдать должное шампанскому.

Тут возражать Александров не стал. Отказываться от праздничного вина — это полная глупость.

Глянув на счастливую Аленку, курсант ответил:

— Спасибо, Инга Михайловна. Я вам очень признателен.

Переодевшись в джинсы и рубашку, закатав рукава, Сергей принял деятельное участие в подготовке праздничного стола. Он аккуратно и со всем прилежанием нарезал, натирал и размешивал, не замечая, как тетушка одобрительно указывает Лене на его работу, а та гордо улыбается.

Потом они прервались на легкий ужин из оливье и аккуратных бутербродов с домашним паштетом к чаю, и окончательно закончили с радующими сердце делами около восьми часов вечера. Инга Михайловна удовлетворенно подвела итог:

— Ну, что, молодежь, накрывать стол еще рано. Вы не хотите прогуляться? А я бы немного вздремнула, каюсь — подустала. День сегодня выдался хлопотный, а нам ночь еще сидеть.

— Конечно, тетушка.

— Хорошо, Инга Михайловна.

— Вот и хорошо. Да, Сережа, я тут подумала… Вам, наверное, хотелось бы иногда отдохнуть от военной формы, не выделяться среди гражданских, не опасаться патруля… Пойдемте, взглянете на одну вещь.

Открывая шкаф, дама пояснила:

— У нас убывающим в специальные командировки мужчинам выдают особые теплые комплекты. Ватные брюки там, конечно, ужасные, но куртка вполне пристойно выглядит. Вот я и взяла на себя смелость принести одну для вас.

На плечиках висела действительно отличная куртка. Очень похожая на зимнюю авиационных техников, только без «молний». И совсем новая. Подкладка на вате, широкий коричневый меховой воротник.

— Как она вам?

— Великолепно. Инга Михайловна, спасибо! Вы волшебница!

— Всего лишь умудренная опытом пожилая женщина. Примерьте.

Вещь оказалась как раз впору. Аленка не сдержала восторг:

— Тетушка, отлично!

— Да, стрекоза, сидит хорошо. На нашем Сереже одежда вообще смотрится элегантно. Как, юноша, вы позволите себе прогуляться в гражданских обновках?

— С огромным удовольствием. Спасибо!

— На здоровье. Жаль только, что куртка на инвентарном учете, и ее придется весной вернуть.

— Там мы уже все купим. После Сережиного выпуска.

Сергей поддержал девушку:

— Да, офицерское денежное довольствие обещает быть солидным. В прошлом году распределенные на ту же, что планируется и мне, должность лейтенанты получили по двести пятьдесят рублей.

— Ого!

— За звание сто двадцать, по должности сто тридцать.

Тетушка одобрительно кивнула:

— Очень хороший оклад. Даже не ожидала. Только не тратьте деньги на всякие глупости, берите вещи лучшего качества, пусть и дороже.

— Обязательно.

От военного на Сергее остались только ботинки и перчатки. Для тепла Инга Михайловна заставила парня надеть еще и свою немного растянутую вязаную жилетку.

Подхватив радостную Аленку, он отправился на праздничные улицы. Кругом горели огни, гулял, поздравляя друг друга, веселый народ. Сначала молодые люди сходили на большую елку Комсомольской площади, потом отправились к ДК Свердлова.

От души покатались на снежной горке, полюбовались выставкой ледяных фигур, выпили в буфете по бокалу вкуснейшего молочного коктейля, послушали популярные песни и поаплодировали выступавшему прямо в фойе Дома Культуры ВИА «Малахит».

А потом снова вышли на праздничные улицы радостно встречающего Новый год города.

— Сержик, как хорошо! Ты не замерз?

— Нет, любимая. Хотя немного подогреть кровь не помешает. Если моя суженая не против.

Румяная, с задорно блестящими глазами Лена обняла Сергея за шею и притянула к себе. Жаркий поцелуй, второй… Кровь действительно заиграла в жилах, и мороз стал совсем нипочём.

— Согрелся?

— Ответить честно, или как хочется?

Заулыбавшаяся девушка шутливо погрозила пальцем:

— Ты уже учишься обманывать будущую жену?

— Нет, Аленушка. Просто у тебя такие сладкие губы! И сама ты очень красивая.

Нагулявшись, они тихо вернулись в квартиру, открыв дверь Аленкиным ключом. Стараясь не шуметь, повесили верхнюю одежду на вешалку и осторожно прошли в свою комнату.

Завернувшись в плед, Инга Михайловна спала на диване, отсветы уличного освещения играли на игрушках и серебряном дождике стоящей у окна елки. Пахло хвоей, из кухни наплывали аппетитные ароматы.

— Там за шкафом раскладушка. Тебе на ней будет удобно?

Сергей вспомнил о четырех с лишним, проведенных на казенной военной кровати, годах:

— Да, Аленушка.

И продолжил пришедшей в голову мыслью:

— Только я не подумал о зубной щетке.

— А у меня есть новая, запасная. Теперь она будет твоя. Вдруг еще сможешь прийти на ночь?

— Спасибо, милая.

На ночь… Да, по-тихому слинять из общаги не очень большая проблема. Проблема находится здесь, рядом, она прижалась теплым боком, горячит кровь и вызывает желание. Ночь сама по себе подразумевает особые отношения между мужчиной и женщиной. Особенно любящими. И невозможно сказать, чего больше в его отношении к Аленке: влюбленности курсанта Александрова или глубокой, закрепленной годами счастливой семейной жизни, любви капитана Александрова. Любви, которая там подтверждалась… Уже становящимся привычным усилием Сергей отогнал полные счастливой страсти картины, постарался переключить мысли.

Странная вещь время. И необъяснимая. Вот уже гарантировано, что дочь не родится в принесенные снами сроки. А воспоминания не изменились, хотя по логике должны. Настоящий парадокс, достойный разбора академиком Капицей в передаче «Очевидное — Невероятное».

— Сержик?..

— Что, любимая?

— У тебя иногда лицо делается такое… старше. Как сейчас. Ты думаешь о будущем?

— Да.

— Я словно вижу, каким ты станешь через шесть лет.

— Капитаном?

— Наверное.

— Старым?

— Нет. Взрослым. Таким строгим, даже суровым. И я думаю: что же нас ждет там?

Сергей вспомнил: а ведь он еще почти ничего не говорил милой о том мире, в котором они окажутся через шесть лет.

— Я тебе расскажу. Только потом, не сегодня.

— Когда?

— Наверное, после стажировки.

Упоминание о командировке удачно перевело тему:

— Как мне не хочется, чтобы ты уезжал!

— Ничего, любимая. Это только месяц.

— А потом еще год разлуки.

— Но после него вся жизнь. Еще надоем. Буду старый, нудный, брюзжащий…

— А я толстая, крикливая, избалованная…

— Кто же тебя избалует?

Алена ласково провела рукой по щеке Сергея:

— Ты.

Празднование удалось. Александров от души наслаждался спокойной, доброй, семейной атмосферой за богато накрытым столом. Оливье, селедка под шубой, салат «Мимоза», яйца в соусе из хрена со сметаной, аккуратные сочные голубцы, фаршированный грибами картофель, холодец, балтийские шпроты, тонко нарезанный сервелат… чего там только не было! И ждали своей очереди два тортика — «Киевский» и «Прага».

Негромко работающий телевизор поднимал настроение выступлениями вокально-инструментальных ансамблей и популярных эстрадных исполнителей, Инга Михайловна очень интересно рассказала о том, как проходили новогодние праздники во времена Иосифа Виссарионовича, а Аленка все посматривала на Сергея с легкой, нежной улыбкой.

— Сержик, а ты завтра, то есть сегодня еще придешь?

— Не знаю. Хотелось бы, но, скорее всего, кто-то обязательно пролетит по пьяному делу, и всем опять зарубят увольнения.

Они посидели до двух ночи, а потом как-то дружно захотели баиньки. Оставшиеся кушанья отправили в холодильник и приступили к вечерним процедурам. Первой в ванную комнату отправилась Аленка.

Достав из брезентового чехла алюминиевую раскладушку, курсант уже собрался нести ее в большую комнату, но был остановлен тетушкой:

— Нет, Сережа, ставьте кровать здесь.

Александров запоздало понадеялся, что его лицо не выразило слишком много чувств. Тем временем Инга Михайловна спокойно продолжила:

— У меня имеется отвратительная привычка похрапывать, особенно под утро, а вам с Леной будет спокойнее.

Ага. Это точно, «спокойнее» некуда. Еще бы в одной кровати лечь…

Появившаяся в дверях Аленка, в небрежно запахнутом халатике на длинную ночную рубашку, домашняя и желанная — дальше некуда, громадными изумленными глазищами уставилась на аккуратно застилающую раскладушку Ингу.

— Теперь ваша очередь, Сережа.

— Да. Спасибо.

Возвращаясь из ванной, он все-таки ожидал, что раскладушка переедет в зал. Но — нет. Проходя мимо сидящей на застеленном диване тетушки, Сергей вежливо произнес:

— Спокойной ночи, Инга Михайловна.

Совершенно безмятежным тоном та ответила:

— Спокойной ночи, Сережа.

Обалдеть!

Зайдя в спальню, он даже в полумраке мгновенно разглядел смотрящую на него, укрывшуюся до подбородка одеялом Аленку. Капельку помявшись, плотно притворил дверь.

— Сержик, про будильник не забудь.

— Да, Аленушка.

Звучно отмерял секунды старый механизм, а сна не было ни в одном глазу. Он не мог заснуть, когда рядом, на расстоянии вытянутой руки лежала его суженая, его любимая жена.

Наверное, похожие чувства не давали покоя не ему одному.

— Сержик…

Тихий шепот заставил чаще забиться сердце.

— Что, милая?

— Не спишь?

М-да, тут уснешь!

— Не могу заснуть.

— И я. Сереженька, иди ко мне.

Все опасения и грядущие ужасы мгновенно встали перед мысленным взором:

— Аленушка, нам нельзя…

— Нет, Сержик, я не для этого… просто полежим вместе. Иди…

Разве можно отказаться? Через миг они уже лежали обнявшись, под одним одеялом. Горячая кровь резво бежала по жилам, в такт стучали молодые сердца, а парень с девушкой изо всех сил усмиряли вспыхнувшее желание. Ради друг друга, ради будущей совместной жизни, ради Будущего.

— Ты не ожидал, что Инга тебя положит в моей комнате?

— Я до сих пор в это поверить не могу.

— Знаешь, что она мне сказала, когда ты умывался? «Привыкай спать рядом со своим мужчиной. Но, совратишь мальчика — нянчиться с ребенком будешь сама».

— Про совращение мне понравилось.

— Нет, она права, Сержик. Ты скромный, деликатный, ты никогда не принуждал меня… к этому. Хотя иногда так смотрел!

Горячая ладошка погладила парня по щеке.

— Всегда оставлял право решать за мной.

— Я люблю тебя, Аленушка.

— И я люблю тебя, Сержик.

Страстные поцелуи, гладящие, ласкающие, словно сами знающие гибкое, молодое тело руки поднимали огонь чувств девушки до небес, даря ей особое, еще почти незнакомое наслаждение. Чувства полыхали и в душе Сергея. Но их сдерживал ледяной холод, оставшийся после того, как он увидел…

Нет, капитан… курсант Александров не допустит этого, как бы ни хотелось. И почти доведенная до пика Аленка потихоньку расслаблялась, снова собирая силы, чтобы опять вспыхнуть под чуткими, нежными и пугающе умелыми пальцами любимого. Девушка не сомневалась — он знает о ней все, даже то, чего еще не было, не могло быть.

Наконец утомленная, все еще переполненная впечатлениями и отголосками могучих чувств, Лена тихо вздохнула:

— Какой ты хороший, Сержик! Как я счастлива с тобой!

— И ты мое счастье, Аленушка.

Уже задремывая, она вдруг вспомнила:

— А как мы спали там? Ты это помнишь?

— Конечно. Ложись на правый бочок.

Мужская ладонь провела по талии, погладила красивое бедро, легла на плоский животик, чуть-чуть притянула. От руки распространялось расслабляющее тепло, в уютном тепле оказалась и спина, только шею слегка щекотало дыхание любимого.

«Какое блаженство!» — успела подумать Лена и заснула.

Скоро уснул и Сергей.

То, что определяет Судьбу, смилостивилось над ними: сны были легкие, счастливые, и в них влюбленные оставались вместе, продолжая чувствовать близость друг друга.

Лишь звон будильника разорвал эту идиллию. Быстро собравшись, не выспавшийся, но счастливый курсант отправился в училище. В коридоре, как будущая образцовая жена, его провожала сонная, нежная Аленка.

Первого января больше прийти не удалось. Как и предсказывал Александров, нашлись идиоты, испортившие себе и всем остальным праздник. Злющий начальник курса метался по этажу, устраивая построение за построением и разнос за разносом.

Ладно, переживем. Этот год — выпускной, а дальше начнется совсем другая жизнь.

Оставшееся до стажировки время тоже пролетело незаметно. Добро пожаловать в войска, господа будущие офицеры!

В воинской части одного из самых засекреченных управлений Министерства обороны Сергею понравилось. Небольшой городок на три десятка домов имел все блага цивилизации, включая школу, помпезный Дом офицеров сталинской постройки, полный набор магазинов, госпиталь и даже бассейн с сауной. Назначенный куратором от части начальник второго отдела благосклонно отнесся к прибывшим курсантам, регулярно организовывая им посещение жилого городка и купание в этом самом двадцатипятиметровом бассейне. Вообще, порядки в воинской части после жесткой училищной дисциплины воспринимались, как полная свобода. Здесь даже не приходилось постоянно козырять офицерам.

Под проживание определили отдельную казарму в батальоне охраны, рядом с технической территорией.

Специальные сооружения, хранилища атомного меча и щита Родины, Александрова просто потрясли. Основательные, продуманные, отлично защищенные, способные безупречно функционировать в любых условиях. Оценив количество подземных стальных ворот, скрывающих ядерный боезапас, курсант с гордостью осознал: тут есть чем пригрозить супостату! И ведь это только одна воинская часть, а сколько их еще!

Несколько курсантов группы были родом из таких же военных городков, и с удовольствием делились подробностями с однокурсниками.

Работы для парней нашлось много. Да и вообще, где вы видели армию, в которой для военного человека не находились бы важные и неотложные задачи?

Пусть они относились к числу вспомогательных, но строгие слова «допуск» и «регламент» звучно отзывались в сознании, ассоциируясь с тем делом, которое скоро станет главным для молодых офицеров.

Сердце радовало обилие квартир в жилом городке. Невозможно поверить — одна из двухэтажных «хрущевок» находилась на консервации, стояла полностью незаселенной.

Отдаленность от гражданских населенных пунктов, колючая проволока по периметру, система КПП — с защитой тут все нормально.

Мысль взять с собой все накопленные деньги оказалась правильной. И очень хорошо, что их хватило на отличные вещи. В промтоварном магазине на полках лежали гэдээровские спортивные костюмы «Споретт», стояли кроссовки «Томис». Без спешки и очереди взяв по комплекту себе и Аленке, Сергей ощутил себя в наступившем коммунизме.

Да, московское снабжение — это что-то невероятное.

Богатый выбор был и в книжном. Туда Александров зашел в поисках подарка Инге Михайловне. Вообще-то, он уже купил для нее духи «Ландыш серебристый» и красивое большое махровое полотенце, но в сравнении с тем, что привезет Алене, маловато. Для милой суженой даже духи совместного советско-французского производства, с говорящим названием «Елена».

В глаза как-то сразу бросилась толстая книга в красной суперобложке: «Энциклопедия молодой семьи».

Попросив посмотреть, перелистнув, парень прочитал оглавление и не поверил глазам. О таких вещах в Советском Союзе говорить было не принято. Чувствуя, как на щеки лезет румянец смущения, стараясь сохранить на лице хладнокровное выражение, открыл раздел, посвященный методам предохранения от беременности, и сразу понял — оно! Вот это таблица! Получается, если они с Аленкой…

Закрыв том, глянул на цену. Неслабо. Но надо брать. Лишь бы хватило остатков денег!

Хватило.

Вечером, не удержавшись, пристроился почитать в ленинской комнате, сняв суперобложку с толстого темно-серого тома и обложившись для конспирации обязательными полными собраниями сочинений.

Это просто кладезь самой нужной информации для тех, кто вступает в брак. Все понятно, расписано простым языком и затрагивает все, абсолютно все темы. Семейные отношения, медицина, уход за младенцем, кулинарные рецепты, и главное, то, что позволит им… если Аленушка согласится, конечно.

Оторвавшись от чтения, постарался изменить направление мыслей. Как же это выпустили?

Издательство «Белорусская энциклопедия», 1987 год. М-да, одно слово — вовремя!

Из этой воинской части он отправил два письма любимой. Памятуя о неизбежных проверках, не касался вопросов боевой деятельности, сделав упор на материальной стороне службы. Впрочем, о нормированном рабочем дне офицеров и прапорщиков ИТС написал с удовольствием. Конечно, есть наряды и командировки, но это совсем другая история. С его нынешним положением не сравнить. Все меняют офицерские погоны.

И пусть очень не хватало общения с милой, но этот месяц запомнился только с положительной стороны.

Достойная работа, первоклассное питание в чистой, недавно отремонтированной солдатской столовой, ударные тренировки в батальонном спортзале и спортивном уголке казармы — предаваться скуке времени не оставалось. Не забыл и рукопашные сборки с ножом. Сокурсники, похоже, тихо обалдевали, а подсмотревшие тренировку солдаты-срочники приставали с предложениями об учебном бое. Разумеется, отказываться было глупо, но сначала Сергей заручился разрешением соответствующих командиров.

Результат предсказуем — не соперники. Азартные, горячие, верткие… но это просто самодеятельность на базе стандартных движений из «Наставления по физической подготовке СА». Нехило Николай Иванович его натренировал!

Пришлось срочно озаботиться созданием правдоподобной и не вызывающей вопросов легенды. Она пригодилась после спарринга с решившим «тряхнуть стариной» плотным, мускулистым капитаном, командиром второй роты. Офицера точно этому учили. Но уже давненько, навыки немного стерлись, движения потеряли особую резкость и непредсказуемость.

Памятуя о субординации и осторожности, Александров нарочно проиграл третий, заключительный раунд, пропустив два колющих.

— Молодец, братишка!

Одобрительно хлопнув по плечу, вытерев обильный пот с лица, командир роты широко улыбнулся и продолжил:

— Хорошо тебя натаскали.

— Вы, товарищ капитан, когда разогрелись, тоже мощно пошли, защиту пробивали на раз.

— Ну так, мастерство не пропьешь! У тебя тоже школа хорошая, знакомая. В серьезные войска пойти готовишься?

Оглянувшись на столпившихся вокруг, только что азартно болевших за командира срочников, Сергей уклончиво ответил, выделив первое слово, не отрицая, но и не подтверждая предположение офицера:

— Специальный набор.

— Понятно. Хорошее дело. А что, братишка, с моими орлами позаниматься еще сможешь?

— Так точно. До конца стажировки — хоть каждый вечер, товарищ капитан.

— Георгий Николаевич. Для тебя — Георгий Николаевич.

Автоматически приняв строевую стойку, курсант представился:

— Александров Сергей.

— Договорились, Серега?

Пожимая широкую ладонь, парень с улыбкой ответил:

— Договорились, Георгий Николаевич.

Итогом стали не только крайне полезные ежевечерние тренировки с неплохими бойцами, но и грамота от командира батальона: «За активное участие в совершенствовании боевой подготовки подразделений».

По завершении стажировки всем курсантам от имени командира части объявили благодарность и вручили предмет особой гордости пятикурсника — значок классности. Золотистые «крылышки» с белым щитком и цифрой «3».

Вернувшись в училище, он, разумеется, не выдержал и сорвался к милой в тот же вечер.

Хоть на часок, только увидеть любимые глаза, поцеловать нежные губы!

Задохнувшись, слившись в поцелуе, обняв друг друга, они стояли в коридоре, наслаждаясь счастьем быть вместе.

— Сержик!..

И снова поцелуй.

— Ты надолго?

— Нет, Аленушка. Но я обязательно приду в субботу.

В зале, с доброй улыбкой парня встретила Инга Михайловна:

— Как съездили, Сережа?

— Очень хорошо. Там, можно сказать, коммунизм.

— Мы читали ваши письма. Два, правильно?

— Да. Представляете, денег не хватило, столько хорошего можно купить. Снабжение первоклассное. Но, кое-что привез…

Конечно, женщины скромничали, отнекивались, но было видно — им очень приятно.

Главное Сергей сказал, когда они уже остались наедине, в последние двадцать минут самоволки:

— Аленушка, я купил очень хорошую книгу.

Парень положил на колени девушки аккуратно завернутый в газету толстый том. Лена немедленно сняла упаковку, раскрыла:

— Энциклопедия молодой семьи! Прямо для нас!

— Да. Ты почитай, когда я уйду. Думаю, она нам очень пригодится.

И Александров выделил тоном:

— На будущее.

На выходные выпало опять заняться хозяйственными делами — еще в четверг Аленка по телефону доложила, что как-то сразу сломались пылесос и утюг. Снова пришлось идти на кафедру, просить тестер и паяльник.

У «Бурана» отказал заклинивший в промежуточном положении выключатель. Разобрав механизм, Сергей наладил контактные группы, немного растянул пружинку. Заодно решил проверить другие узлы пылесоса, и поступил, как оказалось, правильно. Уже ослабли винты крепления щеток электродвигателя, подшипники настоятельно требовали смазки, и прогорел контакт у ножки конденсатора. Надо устранять.

Могуче взвыв, собранный агрегат продемонстрировал полную работоспособность.

Отлично! Теперь можно браться за утюжок.

Тут неисправность оказалась типичной — у самой вилки оборвалась жила кабеля. Но бегать в хоз- и радиотовары пришлось дважды: за новой вилкой и лампочкой-неонкой. Как она могла перегореть? Видать, оказалась с брачком.

— Какой вы, Сережа, молодец! Настоящий мужчина, все можете починить.

— Спасибо, Инга Михайловна. Но, к сожалению, не все.

— Не скромничайте. Вымойте руки, отдохните, а мы с Леной сейчас приготовим что-нибудь вкусненькое.

Поставив на магнитофоне кассету группы «Новая коллекция» и убавив звук, Сергей задержался у стола. В глаза бросился знакомый толстый том, который хозяйственная Аленка аккуратно обернула в плакат по технике безопасности.

Книга сама раскрылась на нужной странице, потому что там лежал календарик на этот, восемьдесят восьмой год. Даты были помечены разноцветными фломастерами. Вглядевшись, сравнив с таблицей, Александров понял — девушка рассчитала циклы, выделив зеленым дни, когда можно…

Мысли сбились. Оглянувшись на дверь, курсант закрыл энциклопедию и вернул ее на место.

Неужели, она решилась?..

Но когда?

Ответ был получен за ужином.

— Опять мне выпала командировка, молодежь. Ох, уже уставать от них стала!

— А куда, тетушка?

— Далеко. В Сибирь.

Сергей вспомнил, что Инга Михайловна никогда не называла точные места своих командировок. И занимаемую на заводе должность, кстати. Не иначе, это все относящиеся к секретным данные. Ай да тетушка!

Подперев щеку кулачком, дама ласково взглянула на молодых людей:

— Ну, хоть сейчас вас можно будет спокойно оставить? Не поругаетесь?

— Нет, тетушка, не поругаемся.

— Не беспокойтесь, Инга Михайловна. У нас все будет хорошо.

Дружные заверения вызвали редкую добрую улыбку:

— Ох, дети-дети… Берегите свое счастье. Его так мало в жизни выпадает. Пусть это банально звучит, но ценить надо каждое мгновение. Никто не знает, что нас ждет впереди.

Словно мрачная тень легла на лицо Сергея.

Нет, Инга Михайловна, он — знает. И вы бесконечно правы в своих добрых наставлениях, потому что впереди пропасть.

Та, в которую рухнет его Отчизна. И останется для капитана Александрова только одно светлое пятно в жизни — любовь жены, его Аленушки.

Инга уехала в субботу. Пришедший в увольнение Сергей вместе с Аленкой проводил тетушку на вокзал, занес в купе чемодан.

Окинув взглядом из открытой двери тамбура стоящих рядышком молодых, строгая дама еще раз подумала: «Какая красивая пара!».

Взявшиеся за руки, симпатичная, худенькая, большеглазая девушка и высокий, широкоплечий, с прекрасной осанкой и благородным лицом парень.

Только бы у них все сложилось хорошо!

Вагон тихо тронулся. Молодые люди помахали на прощание, Инга ответила им из-за спины стоящей с желтым флажком дородной проводницы.

На обратном пути суженая сказала то, чего с замиранием сердца ждал Сергей:

— Сержик, я читала ту книгу. Там есть одна глава…

И замялась. Парень решил помочь:

— Я знаю, я тоже ее прочел, Аленушка.

— Вот. И Инга тоже сказала правильно. Надо беречь каждый миг нашего счастья, не откладывать его на потом.

Она остановилась, вздохнула, набираясь решимости, а потом честно и открыто посмотрела любимому в глаза:

— Нас впереди ждет целый год разлуки. Поэтому я хочу, чтобы ты… чтобы ты постарался сегодня прийти на ночь.

— Хорошо, любимая.

Отвечая на невысказанный вопрос, она добавила:

— Нам сегодня можно. Это точно.

И, зарумянившись, потупилась.

Вариант нелегального ухода из общаги Александровым был отработан уже давно.

После отбоя, аккуратно разместив на стуле форму, откинув одеяло и смяв постель, Сергей переоделся в спортивный костюм, надев поверх болоневые куртку и брюки. Разношенные «Кимры» туго зашнуровал на связанных Аленкой шерстяных носках, голову закрыла черная шапочка. Шарф пока за пазуху, захватить перчатки, корреспондентское удостоверение на всякий случай положить в нагрудный карман… Готов? Да.

Подобранный ключ тихо вскрыл смазанный замок неиспользуемой второй канцелярии. Главная особенность этой комнаты — есть выход на балкон с пожарной лестницей.

Тщательно прикрыв за собой балконную дверь, прислушавшись, курсант стал быстро спускаться, стараясь держаться подальше от окон. Второй этаж, люк в полу закрыт на навесной замок, ходу дальше нет. Пригнувшись, Сергей внимательно осмотрел улицу. Никого.

Бесстрашно перелез через перила и, удерживаясь на одних руках, опустился до уровня бетонного пола. Тренированное тело пару раз качнулось, набирая замах, и он ловко спрыгнул на расположенное под балконом крыльцо, сразу распластавшись на металлическом полу. Обстановка?

Тишина. Никто ничего не заметил. Шарф на шею, поправить одежду и ходу!

Удачно попался последний, почти пустой автобус. Водитель несколько раз глянул через зеркало на не спешащего пробивать талончик пассажира, но успокоился, когда курсант показал раскрытое редакционное удостоверение. На фотографии в нем Сергей, разумеется, был в форме. Но как водитель со своего места разглядел фото? Похоже, принял за сотрудника милиции. Тоже нормально.

Напряженный, внимательно отслеживающий окружающую обстановку Сергей сейчас себе казался больше похожим на разведчика во время операции. Ассоциативно всплыла мысль — не хватает только пистолета за поясом, или ножа на предплечье.

Все, Комсомольская площадь! Покинув освещенный салон «Икаруса», парень резко ушел в тень, привычным бегом направляясь к знакомому дому.

Аленка открыла сразу, словно чувствовала его приближение и уже стояла в коридоре.

Молодые люди всем сердцем ждали того, что им предстоит. Подпитываемое мыслями волнение, умноженное на любовь, зажгло чувства еще во время первого поцелуя. На третьем курсант подхватил свою ненаглядную на руки и бережно отнес в спальню.

Уже в постели, с трудом оторвавшись от губ любимого, срывающимся голоском Аленка прошептала:

— Сержик, я должна тебе сказать… предупредить…

Смущаясь, она остановилась.

— Я знаю, милая. Ты — девушка.

Сережины знания из будущего чаще пугали. Но сейчас они лишь добавили доверия и нежности к своему мужчине. Он знает… Боже мой, он все о ней знает!

Тот, пришедший из будущего воспоминанием «первый раз» промелькнул перед мысленным взором Сергея. Не очень удачный для жены, если сказать честно, доставивший ей нехорошие ощущения. Нет, сейчас все будет по-другому. У них теперь все будет по-другому…

Может быть, боль и была. Но она исчезла, растворилась на фоне полыхающих чувств и огненной страсти, зажжённых ласками суженого.

Чудо единения мужчины и женщины для любящих сердец оказалось действительно чудом.

В общежитие Сергей вернулся без проблем. Счастливый и удивительным образом выспавшийся. Наверное, потому что спал в объятиях любимой. Нежной, милой и страстной женушки.

Уборщики сонно скребли снеговыми лопатами территорию, дежурного по общежитию в «аквариуме» замещал помощник, и на «спортсмена» никто не обратил особого внимания. Ну, бегает человек воскресным утром… Так ведь сам, никого не заставляет!

А после завтрака, получив официальную увольнительную, он опять отправился к Аленке.

Вместе сходили за продуктами в магазин, убрали квартиру, посмотрели по телевизору третью серию «Государственной границы».

И пусть его опять, словно магнитом, тянуло к милой, горячили кровь эротические воспоминания, но Александров хорошо помнил рекомендации из «Энциклопедии молодой семьи» и держал себя в руках.

Старательно сдерживала чувства и Лена. Она, к тому же, немного стыдилась того, что произошло. Что с ней творил Сержик! От его горячих ласк она совсем потеряла голову.

А посмотришь — такой скромный, спокойный, даже строгий.

Отогнав вгоняющие в краску мысли, Елена предложила подышать свежим воздухом перед ужином.

Это особое наслаждение — неспешно прогуливаться по парку под ручку с любимым мужчиной и осознавать, что их отныне связывают не только чувства.

Жаль только одно — счастливое время, когда они вместе, пролетает незаметно. И всегда очень долго длится разлука.

Время, действительно, пролетело незаметно.

Казалось бы, совсем недавно бежали веселые ручьи, унося серые зимние сугробы, а уже на деревьях раскрылась молодая зелень, выпускной курс навсегда сдал яловые сапоги и перешел на парадно-выходную форму одежды.

Начался предвыпускной период подготовки к государственным экзаменам и дипломному проекту.

Старательно занимающийся Александров не забывал внимательно отслеживать происходящие в стране изменения и делать выводы.

Взявшийся за перестройку Вооруженных Сил Язов все чаще вызывал негативные отзывы у будущих лейтенантов. Похоже, у министра обороны все мысли были заклинены только на физической подготовке. Сдача дополнительных зачетов, «спортивные праздники» каждые выходные, проходящие в ущерб увольнениям, обязательные, отдающие идиотизмом требования «неуклонного повышения результатов» — достало!

Нет бы так проводить подготовку по основным военным специальностям!

Учебные технические обслуживания специальных изделий выполнялись считанные разы. По большому счету, курсантам только показали, как будет выглядеть их основная боевая работа. И где теперь прикажете наработать необходимый навык, чтобы потом не позориться в войсках? Там что, будут учитывать только количество подтягиваний на перекладине и скорость бега молодых офицеров, наплевав на все остальное?

Не производил высокий начальник впечатление грамотного, разносторонне подготовленного военачальника с точки зрения будущего офицера инженерного профиля.

Возвращаясь к воспоминаниям о будущем, Сергей с холодком осознавал — это система. Четкая, продуманная, которая должна привести… нет, приведет к исчезновению Советского Союза. Не сможет Дмитрий Тимофеевич взять на себя всю полноту власти, ввести военное положение и стальной рукой утопить в крови попытку свержения социалистического строя.

Тогда, получается, его назначение было запланировано заранее. И полет Руста, из-за которого лишился своего поста Соколов, однозначно согласован с Горбачевым.

Очень плохие новости приходили с другого берега Камы, из Гайвы. Парни из училища внутренних войск уже не один раз поднимались по боевой тревоге и отправлялись самолетами военно-транспортной авиации на тлеющие межнациональными конфликтами окраины великой страны.

С 27 февраля по десятое марта два батальона патрулировали Баку.

Затем грянул Сумгаит, последовало «поддержание общественного порядка» в Ереване. С 22 марта по 4 апреля три батальона обеспечивали спокойствие древнего города.

С 16 мая курсантов-старшекурсников отправили в очередную командировку.

Кто-то старательно нагнетает напряженность между Арменией и Азербайджаном. А кто-то в самых верхах правительства Советского Союза делает вид, что ничего не происходит, спуская на тормозах выходки националистов и не принимая кардинальных решений. Безнаказанность порождает только новые преступления. Неужели об этом не знает Михаил Сергеевич Горбачев?

Или все-таки это план?

План, в который идеально укладываются все новые случаи дефицита повседневных, жизненно важных вещей? Как еще можно вызвать у населения недовольство существующим строем?

Революция семнадцатого началась с отсутствия хлеба. С хлебом пока все было нормально, но перечень товаров, попадающих под определение «дефицит», продолжал неуклонно расти.

Кстати, своевременно вспомнив об одном из них, Сергей переправил из училища на квартиру две коробки хозяйственного и полторы банного мыла. Запас у каптера имелся изрядный, припасенный им без ущерба для нужд курса, а пара банок сгущенки и одна кофе — нормальная цена.

Увидев создаваемый НЗ, Инга Михайловна пошутила:

— К войне готовимся, Сережа?

Но ее веселое настроение как-то сразу пропало после взгляда молодого человека. И внешне спокойное, обтекаемое в ответ:

— У нас там избыток, разрешили взять желающим, — душевное спокойствие не вернуло.

Ее зять (она уже давно так называла про себя хорошего, умного и ответственного мальчика), похоже, что-то знал.

Несмотря на уже неизбежные изменения в личном будущем, иногда и в этой области проскакивали моменты, говорящие о незыблемости временного течения.

Как-то довольная Аленка гордо продемонстрировала набор кухонной посуды, приобретенный при помощи тетушки. Несколько кастрюль из нержавеющей стали с толстым, многослойным донышком, и того же материала литровый термос. Один из оборонных заводов города выпускал эти предметы вожделения любой хозяйки малыми партиями.

— Это нам, Сержик. Буду в них тебе вкуснятинку готовить, а с термосом можешь в наряды заступать, чай с собой брать, или кофе. Он небьющийся, цельнометаллический. Аж пятнадцать семьдесят стоит!

Благодарно обнимая и целуя милую, Александров вспомнил — эту посуду он уже видел в снах.

Сны… Проклятие и невероятный дар, позволившие заглянуть в будущее и в чем-то изменить судьбу.

По неизвестной причине жуткие сновидения опять отступили, перестали приходить каждое полнолуние. Конечно, сердце грела надежда, что это их заслуга, что будущее все-таки изменено в главном, самом страшном… но что-то в душе не позволяло поверить в это до конца.

Привычка всегда находиться настороже, ждать неприятностей от судьбы, постоянный анализ обстановки и раздумья сильно изменили характер парня. Он заметно повзрослел за этот год, стал строже, решительнее и ответственнее. Уже не юноша, но молодой мужчина, глава семьи.

Таким его еще больше полюбила Аленка.

Они подали заявление в ЗАГС, был назначен день бракосочетания. С разрешения тетушки курсант регулярно прибегал к ним ночевать, «привыкать к домашней обстановке».

Конечно, пребывание строгой дамы в соседней комнате заставляло влюбленных соблюдать некоторую осторожность, но отказать себе в полных нежной страсти ласках они уже не могли. И очень хорошо, что не выдавала ни единым скрипом надежно сработанная в шестидесятые кровать.

Лена всерьез озаботилась мыслью стать идеальной домашней хозяйкой. И раньше очень хорошо готовившая, сейчас она старательно перенимала все кулинарные секреты Инги Михайловны, словно желая в полном объеме освоить «Книгу о вкусной и здоровой пище».

— Ну что, курсант, будешь это брать, или потом приедешь?

Сергей задумчиво посмотрел на разложенные на столе предметы формы и амуниции. Зачем ему вещи не по размеру? И, опять же, картины из будущего говорили…

Во время самоподготовки без пяти минут лейтенанты с неослабевающим интересом обсуждали главное — распределение. Для получивших назначение в двенадцатое управление это оказалась глубокая тайна, поскольку окончательные места им должны будут назначить непосредственно в Москве. Из-за этого, кстати, у женатиков возникли изрядные трудности с отправлением контейнеров. Получать дополнительные «грузовые» документы, делать переадресовку в столице — удовольствие из сомнительных.

Особой популярностью у пятикурсников пользовались две совершенно детские игры: запуск волчка со стрелкой по типу игры «Что? Где? Когда?», где вместо конвертов соискателю выпадала бумажка с наименованием месторасположения части, и вытаскивание аналогичных бумажек «не глядя» из фуражки товарища.

Глупость полная.

Единственный плюс — Александров узнал примерное расположение всех особо режимных объектов и некоторые особенности службы в каждом. Интерес подогревался важной деталью — не давали ему покоя пару раз мелькнувшие в воспоминаниях из будущего светлые, кремовые форменные рубашки. Правильный ответ может быть только один — он попадет… должен попасть в воинскую часть, обеспечивающую интересы флота, соответственно, военнослужащие которой носят морскую форму.

В перечне их было две, под Феодосией и Мурманском. Конечно, очень хотелось послужить на курорте, «у самого Черного моря», но большие, в рост человека сугробы тем местам не свойственны. Получается, Заполярье?..

Нахальный старлей-начвещ снисходительно глянул на затупившего курсанта. Каждый год одно и то же!

— Курсант, очнись. Перестань думать, ты же военный человек!

Усмехнувшись старой шутке, Сергей спокойно ответил:

— Товарищ старший лейтенант, может, вы мне запишите в вещевом аттестате, что это имущество я не получал?

— А ты жаловаться потом не побежишь?

— Зачем? На повседневку у меня все есть, парадка в комлекте. Остальное получу уже на новом месте службы. Оформите аттестат, пожалуйста.

— Ну, дело твое. Мне только легче.

Проверив записи, Александров снова положил бланк с печатями на стол начвеща:

— Допишите, пожалуйста, что не выдавался постельный комплект: матрас, подушка, одеяло.

Усмехнувшись, офицер прокомментировал:

— Знаток! — и выполнил требуемое.

Вежливо поблагодарив, курсант с мешком и солидной сумкой направился к автобусной остановке.

Форму Сергей решил отвезти сразу на квартиру тетушки. Привести в порядок, отгладить, повесить на плечики… Имелась еще одна причина — он решил жениться в парадном офицерском мундире. Разумеется, в «выходной» вариации, с новенькими форменными туфлями «Цебо», купленными «по знакомству» в курсантском магазине.

Аленка пришла с занятий как раз вовремя, чтобы увидеть завершающего примерку любимого. В отглаженной форме цвета морской волны, с золотыми погонами на плечах, строгого и неприступного на вид.

— Сержик!..

Окинув милую ласковым взором, парень почему-то велеречиво, в дореволюционной манере уточнил:

— Как я вам, супруга моя будущая, законная? В мужья гож?

Подхватив игру, девушка ответила:

— Гож, любезный мой, ой гож! С таким красавцем-офицером и до свадьбы терпеть невмочь, зело привлекательны вы, супруг мой будущий, и для сердца девичьего отрадны.

Благосклонно выслушав необычный диалог, тетушка улыбнулась и голосом настоятельницы женского монастыря прокомментировала:

— Ох, Лена-Лена, грешница неисправимая… Блудница ты вавилонская!

Пришедшее из фильма «Гардемарины, вперед!» выражение пришлось как нельзя кстати, вызвав дружный смех.

Сергей напомнил его Аленке, когда уже забрался в девичью постельку и обнял гибкое горячее тело.

— Это ты виноват, Сержик. Ты меня сделал такой развратной.

— Не развратной, а страстной. Не сделал, а раскрыл заложенное от природы. И лучше тебя для меня никого нет, и никогда не будет.

К отличному кинофильму он мысленно вернулся, когда в памяти всплыло имя одной из запомнившихся героинь. Анастасия. Настя.

Можно не сомневаться, имя для дочери пришло оттуда. Первого января восемьдесят восьмого Аленка с удовольствием посмотрела «Гардемаринов», имя запало в память, а потом в августе любимая попала в роддом и благополучно родила дочь.

Но этого не произошло и в этом году уже точно не произойдет. Изложенная в бесценной книге методика работала безупречно.

Сосредоточившись, Сергей вызвал в памяти образ дочурки. Очень похожа на Аленушку, только подбородок, наверное, его, и цвет глаз Инги. И он ее очень любит, еще не родившуюся, но оставшуюся в памяти шестилетнюю непоседу. Ничего, когда-нибудь все будет. Только надо сделать так, чтобы его семья была гарантированно защищена от опасностей. На месте распавшейся державы не могли не остаться островки спокойствия и твердой власти. Они переедут туда, а потом…

Рука парня нежно погладила животик сладко спящей жены. Через минуту уснул и Сергей.

Свадьбу они решили отыграть скромно, в домашнем кругу. Во многом этому способствовали неприятие Сергеем спиртного и мудрые советы Инги Михайловны:

— Главное не то, с каким размахом вы отметите женитьбу. Как будете потом жить — вот что составит вашу судьбу.

В итоге со стороны Сергея из родственников присутствовал только взявший краткосрочный отпуск, прилетевший самолетом отец, да свидетелем выступил Валера. Хотелось еще пригласить Никитина, но у него возникли свои серьезные обстоятельства — рожала жена.

Военные праздновали свадьбу в форме, что доставило дополнительную гордость Александрову, да и Аленке с Ингой. Батя им сразу понравился. С мужественным лицом, подтянутый, непринужденно поддерживающий беседу и знающий массу интересных и смешных военных баек. Единственное, что напугало женщин — лихость, с которой товарищ полковник поглощал за столом крепкие спиртные напитки. И практически не пьянея при этом.

Сначала он споил «в зюзю» Аленкиного отчима, вызвав негодующий взгляд тещи, затем переключился на каких-то родственниц Инги Михайловны, прибывших с запасом ядреного деревенского самогона и показавших неплохой навык его употребления.

Кстати, сама тетушка к ним относилась с тщательно скрываемой неприязнью.

Глядя на тестя и тещу, Сергей испытывал сложные чувства. Очень странно встречаться в первый раз с людьми, о которых уже очень многое знаешь. И пусть мама Лены старательно демонстрировала доброе отношение к зятю, но он, практически, видел ее насквозь, безошибочно угадывая истинные чувства и мотивы.

Тесть, как и в видениях, оказался в общем-то неплохим, совершенно незлобивым мужиком, полностью находившимся под каблуком жены.

А вот теща… Наверное на Сергея действовали воспоминания о многочисленных скандалах в несостоявшемся варианте будущего. И особенно — о последнем. "Она была дурой блаженной, а ты мне вообще никто, мерзавец!.."

Ответив непроницаемым взором на пытливый, придирчиво изучающий зятя взгляд, Александров мысленно поставил на отношениях с тещей большой жирный крест.

Непонятно, почему не приехала его собственная мать. Отец сам ничего не сказал, спрашивать при посторонних Сергей постеснялся, но, чувствуется, что и там все нерадостно.

Проскакивало в в батином взгляде что-то такое, виноватое. И держался поначалу заметно скованно. Ну, хоть сейчас разошелся. Вон, тетки прямо балдеют от общения с товарищем полковником.

Кстати, интересно: об этих родственницах Инга никогда не упоминала.

Ситуацию прояснила Аленка, когда они, наконец, остались одни, в специально снятом для молодых дорогом и роскошном люксе гостиницы «Прикамье». По закону всемирной подлости особо близкие отношения в эти сутки им были противопоказаны. М-да… Хорошо, что «первую брачную ночь» они уже отыграли наедине, в раскрепощающей домашней обстановке и с большим успехом. Сейчас оставалось только задушевно беседовать, лежа на широкой кровати и контролируя чувства слегка шумящими от шампанского мозгами:

— Они больше родственницы мамы, Сержик. Было три сестры. От старшей родилась Инга, от средней — мама и тетя Виктория, но я ее почти не помню. Она уехала в Москву, там удачно вышла замуж и живет своей жизнью. Младшая сестра работала на целине, сильно простудилась, заболела и умерла, поэтому ее дочек воспитывали обе оставшиеся. Как одногодки, росли они вместе с мамой, хорошо дружили, а вот с Ингой отношения не очень сложились. Совсем испортились, когда мама развелась с папой. Инга была резко против этого шага, а те тетушки мать поддерживали.

Сергей покачал головой:

— Да, запутано все изрядно. А я и не подозревал, что здесь у тебя есть еще родственницы.

— Знаешь, такую родню лучше не иметь. Живут у себя в деревне, там у них большой дом, еще дореволюционной постройки, но метят на квартиру Инги. Она же их намного старше. Несколько раз набирались наглости заводить разговор о завещании, поэтому тетушка даже довольна, что у нее ведомственная жилплощадь, и в квартире им не прописаться ни при каких обстоятельствах.

Сергей затронул зацепившую внимание деталь:

— Инга старше? По виду никогда не сказал бы.

— Просто она следит за собой, правильно питается, даже спортом долго занималась.

— А каким?

— Коньки и лыжи.

— Ничего себе!

— Вот. А вообще, не очень хорошие отношения в нашей семье еще со времен революции. Представь себе — те родственники, от которых произошла Инга — потомки зажиточных крестьян, настоящих кулаков. Там даже царский офицер был, воевал в Первую мировую на фронте, папа моей любимой бабушки, мамы Инги. А предки по отцовской линии других тетушек из тех, кто устанавливал здесь Советскую власть. Был там один чекист, очень жестокий человек…

Сергей догадался:

— И они раскулачили своих собственных родственников?

— Ага. Их даже в ссылку отправляли, хорошо, что потом разрешили вернуться. Но тот дом они отобрали навсегда и поселились в нем сами.

— Не удивлюсь, если окажется, что он и являлся истинной причиной раскулачивания.

— Инга тоже так говорит, Сержик. Я иногда думаю: как же страшно было жить в то время!

Прижав к груди жену, погладив ее по шелковистым волосам, Александров с болью подумал о будущем, несущем его любимой не меньшие страшные испытания. И снова всем сердцем, вспыхнувшими чувствами воспротивился неизбежному.

Какая-то ассоциативная мысль промелькнула на заднем плане. Что-то связанное с художественным фильмом. Кажется «Бег»…

Революция, гражданская война, уходящие от родных берегов деникинские пароходы. Для этих людей родины не стало. Куда они уплыли? Кажется, в Турцию.

И в Париже тогда хватало русских эмигрантов. Говорят, они добирались даже до Южной Америки. И на девяносто процентов эти люди состояли из царских офицеров и членов их семей.

Ведь он сам сейчас тоже офицер, только Вооруженных Сил СССР. И как бы не пришлось…

Мысль об эмиграции для советского человека, защитника Родины была не просто крамольной, сам Сергей ее воспринимал почти как предательство. Но, если не будет другого выхода…

Он не стал развивать тему. Но не забыл пришедшую в голову идею, просто отложил ее в укромную кладовую памяти. Все покажет и расставит по своим местам Время.

Перед отъездом в аэропорт батя отозвал Сергея для разговора наедине.

Еще раз похвалив выбор сына, тепло отозвавшись о скромной, хозяйственной и красивой невестке, полковник Александров завел разговор о личном:

— Скорее всего, я на днях буду разводиться с твоей матерью, сынок. Не могу с ней больше жить, ты уж извини меня.

М-да, новость нельзя отнести к внезапным, но прозвучала она все-таки несколько неожиданно. Подумав, вспомнив нерадостные картины семейной жизни родителей, Сергей ответил:

— Папа, я тебя не виню. Если разводишься, значит, по-другому уже никак.

Облегченно вздохнув, отец ответил:

— Да, Сергей. Никак, это точно. В связи с этим делом буду переводится в другую часть, вопрос уже решен.

— Куда?

— На Украину.

— Неплохо.

— Я тоже так думаю. Должность та же, в службе ничего не потеряю. И еще, сынок. Я буду там жить не один. Понимаешь, мы с твоей матерью уже давно не были нормальными супругами…

— У тебя есть женщина?

— Да. И она любит меня. Разведенная, как и… Двое детей. У нее на Украине родственники.

Конечно, слушать это было очень неприятно. Но Сергей преодолел себя:

— Это твоя жизнь, папа. И если тебя любят… хочу только поздравить.

— Спасибо.

Они помолчали еще немного, потом Сергей все-таки решил уточнить:

— А мама как? Там останется?

— Нет.

Невесело усмехнувшись, Василий Иванович продолжил:

— И у нее намечается новый брак. С одним офицером штаба. Если честно, то разводом и переводом без потерь в карьере я обязан именно ему. Она с ним сейчас в отпуске, на курорте, поэтому я и приехал на твою свадьбу один.

Вот так. Похоже, в новых семьях родителей места для Сергея уже не будет. И вся его родня — Аленушка. Да, пожалуй, еще Инга Михайловна.

— Я тебе напишу, сынок. Как все определится, с нового места службы. На адрес твоей жены.

— Хорошо, папа.

Улетел полковник Александров, разъехались родственники Алены, они снова зажили втроем. Инга предложила молодым перейти спать на диван, в ее комнату, но Сергей с Аленкой дружно воспротивились. Им было хорошо и в узкой девичьей кроватке. Да и не очень долго осталось спать вместе.

Экзамен, все дни подготовки к которому оказались отданы свадьбе, Сергей сдал на «отлично». Он вообще все госэкзамены сдал на «отлично» и безупречно защитил дипломный проект. Со средним баллом 4,65 курсант подошел к исполнению своей мечты — окончанию училища и лейтенантским погонам.

День выпуска был солнечным и торжественным. Хотелось бы сказать, что и по-настоящему праздничным, но… Всегда бывает «но».

Где-то за спиной, в толпе многочисленных зрителей стояли Алена и Инга Михайловна, сам Сергей занимал место в ровном строю молодых лейтенантов. По старой традиции на выдаче дипломов присутствовал начальник училища. Переходя от стола к столу, он лично поздравлял немногих счастливчиков, чья очередь совпадала с приходом генерал-майора. Совершенно невероятным образом повезло и Александрову. Более того, к столу с разложенными дипломами быстрым шагом приблизился и зам начпо в сопровождении вооруженного фотоаппаратом капитана-«комсомольца».

Руководители обменялись короткими фразами, пока Сергей, четко печатая шаг, подходил к столу.

Руку под козырек фуражки:

— Товарищ генерал-майор, лейтенант Александров для получения диплома прибыл!

— Поздравляю вас, товарищ лейтенант. Служите так же, как учились.

А рука у генерал-майора твердая и пожатие сильное. Не кабинетный вояка.

Приняв синие корочки, Сергей с болью и радостью понял: все! Мечта сбылась. Он теперь офицер, полноправный представитель офицерской династии Александровых. Пять тяжелых лет службы и учебы, переживаний, огорчений и нечастых курсантских радостей — они позади. Справился. Добился. Победил!

Сбоку часто защелкал затвор «Зенита».

Твердо глядя в глаза начальника, лейтенант ответил:

— Спасибо, товарищ генерал-майор. Слушаюсь.

Начальник училища уступил место заму начпо.

Полковник с доброжелательной улыбкой протянул руку:

— Поздравляю вас, Александров.

И снова рукопожатие. Казалось бы, простой мужской жест. Но сейчас и в нем ощущалось: отныне Сергей свой для высокопоставленных начальников, такой же офицер, как и они, человек, стоящий с ними на одном поле, пусть и в самом начале служебной карьеры.

«Курсант» и «лейтенант». Слова, между которыми не просто пять лет. Здесь, сейчас пройдена граница, рубикон ответственности, получен уровень доверия, делающий вчерашнего подчиненного полноправным командиром. Да, и у офицеров есть начальники. Но они тоже офицеры.

— Спасибо, товарищ полковник.

— Зайдите к нам после церемонии, Сергей Васильевич. Мы подготовили вам грамоту от имени политотдела училища.

— Есть. Спасибо.

Четко козырнув, Александров вернулся в строй.

Опустившись на одно колено, обнажив голову, лейтенант прощался со знаменем училища. И в тот миг, когда тяжелое бархатное полотнище проплывало мимо, на Сергея накатило мощное чувство дежавю. Он точно все это видел. И ровные ряды сокурсников, и замерших по стойке смирно командиров, и ветеранов на трибуне. Какая-то часть души ликовала… и плакала, смешивая счастье и горе. Та часть, которая прошла через Ад Будущего, и вернулась, чтобы изменить его. Часть души того, погибшего капитана Александрова.

Это было страшно. Уже не во сне, а наяву, Сергей полностью осознал — сейчас происходит прощание навсегда. Не только с училищем. Его курсантская юность остается в великой стране, могучем и гордом Советском Союзе, а во время офицерской службы произойдет…

Нет! Не сейчас. Нельзя отравлять праздник, который в жизни защитника Родины случается один раз!

Словно услышав мысли, наваждение схлынуло. После него осталась лишь легкая горечь. Нет, не испортившая праздник. Сделавшая его другим. Врезающимся в память навсегда.

Коробки подразделений выстроились для прохождения торжественным маршем. Под западающее в душу «Прощание славянки» молодые офицеры в последний раз в этом строю выполнили привычное: «Смирно! Равнение на-право!».

Точно напротив трибуны из строя взлетели вверх пригоршни новенькой мелочи, золотым дождем осыпав навсегда покидающих высшее командно-инженерное Краснознаменное училище Ракетных войск парней.

Все! Лейтенант!

Счастливая мысль окончательно вернула душевное равновесие. Черт с ним, с будущим! Есть Настоящее. То, ради которого Сергей безупречно отслужил пять курсантских лет.

— Вольно! Разойдись!

После этой команды счастливых молодых офицеров окружили родные и близкие.

Пробившись через шумную, веселую толпу, Сергей обнаружил рядом со своими женщинами Николая Ивановича с супругой.

— Товарищ майор, лейтенант Александров. Представляюсь по случаю присвоения воинского звания лейтенант.

Улыбаясь, наставник прокомментировал:

— Орел!

Пожал руку, поздравляя, а потом коротко обнял, похлопывая по плечу.

— Молодец, Сергей. Конечно, жаль, что лишаюсь такого ученика, но у тебя сейчас своя дорога. И желаю тебе на ней только побед.

— Спасибо, Николай Иванович. Постараюсь.

В политотделе праздничное настроение только улучшилось. То ли сказалось отсутствие пребывающего в обязательном летнем отпуске начпо, то ли эти офицеры действительно испытывали симпатию к парню — сложно сказать. Но слова поздравления нашел каждый. Грамота тоже не помешает, будет с чем прийти в новую воинскую часть.

— Сергей Васильевич, у меня к вам, можно сказать, просьба. Вы сразу уезжаете, или планируете задержаться в городе?

— Думаю, задержусь.

— Замечательно. Вы не могли бы сделать статью в «Красный боец»? Так сказать аккордную, заключительную, о своем выпуске? А мы вас фотографиями снабдим. И ваши там будут.

Гм-м, идея вообще-то неплохая. Авторский гонорар можно получить на адрес Аленки, да и вообще, таким способом попрощаться с газетчиками не помешает.

— Хорошо, товарищ полковник. Тогда, завтра зайду с материалом?

— Конечно, Сергей Васильевич! Будем вас ждать.

В праздничный обед тетушка гордо выставила на стол шампанское:

— Нам сегодня положено.

Александров притворно ужаснулся:

— Третий раз за этот год! Инга Михайловна, это же непедагогично — приучать к вину зятя.

— Вас приучишь, Сережа. Раньше никогда бы не поверила, что существует принципиально непьющий мужчина. И вот, пожалуйста! Он, как метко замечено, мой зять.

Они весело посмеялись, потом Сергей аккуратно открыл холодную бутылку и разлил по хрустальным бокалам золотое, играющее пузырьками вино.

По просьбе женщин он и за праздничным столом остался в форме, только снял китель.

Взглянув на белые с красной полоской, положенные к рубашке погоны, Аленка уточнила:

— Сержик, а ты теперь всегда так ходить будешь?

— Нет, милая. Это форма для торжеств. Ходить буду в повседневной, зеленой.

Положив в тарелку салата, Инга подключилась к беседе:

— Если уж говорить о форме, то мне, мои дорогие, больше нравится совсем других войск. Строгая, но полная романтики.

Александров догадался:

— Морская?

— Да, Сережа.

Вспомнив что-то свое, грустно улыбнувшись, тетушка добавила:

— Но ваша артиллерийская тоже красивая.

Отобедав, они приступили к обсуждению планов. Под такое дело, как выпуск мужа, заведующая химической лабораторией подписала Аленке заявление на отпуск. Получился почти медовый месяц, и следовало решить, как его провести.

Сергей изложил свои предложения:

— Надо устроить небольшое путешествие. Аленушка, как ты насчет посмотреть Москву?

— Москву?

— Ну, а что в этом такого? Я там был, ездили с отцом. Так же остановимся дней на десять в гостинице, походим по историческим местам. Красная площадь, Оружейная палата, Арбат, музеи, Мавзолей… Побываем в ГУМе и ЦУМе, кстати.

— Сержик, я согласна! А денег нам хватит?

— Милая, это недостойный для супруги лейтенанта вопрос. Жене офицера денег хватит всегда. Я получил денежное содержание, плюс немного оставалось. Триста рублей, если не касаться свадебных.

— Триста рублей?!

— Приучайся жить в пошлой роскоши.

«Скромное» замечание лейтенанта вызвало дружные улыбки. Но тетушка не забыла выступить с небольшим нравоучением:

— Это хорошо, что у вас теперь такой достойный оклад. Но, дети, постарайтесь тратить деньги разумно.

Сергей согласно кивнул:

— Разумеется, Инга Михайловна. Неделя культурной программы, посетим магазины, а потом вернемся к вам. Вы прикиньте, пожалуйста, что вам хотелось бы из Москвы.

— Сережа, мне ничего не надо, не беспокойтесь.

Тоном вежливого искусителя Александров добавил:

— Пара отрезов хорошей ткани нас совершенно не стеснят.

Попадание в десятку.

— Ох, Сережа… Только пару, хорошо?

— Конечно. Но вы объясните Алене все возможные варианты, вдруг чего-то не окажется в ассортименте?

Передохнув после обеда, Сергей отправился погулять с гордой своим новым положением Аленкой. И опять в парадной форме, разумеется.

— Милая, ты же потом не отстираешь рубашку. Ворот от пыли уже серый.

— Отстираю, Сержик. У нас «Лоск», немецкий, все будет чистым. Зато ты в этой форме такой красивый!

Окинув влюбленным взглядом жену в новом, мастерски сшитом Ингой платье, Александров ответил:

— Ты тоже очень красивая, любимая моя. Настолько, что хочется не отправляться на прогулку, а взять тебя на руки и… Кстати, ты же еще ни разу не пробовала с офицером!

Улыбнувшись так, что мысли парня окончательно приняли вполне определенное направление, Лена ответила:

— Попробую сегодня вечером. Но сейчас, господин лейтенант, вы должны доставить своей супруге другое удовольствие — выйти с ней в свет.

И уже обычным тоном добавила:

— Даже жаль, что сегодня лаборатория закрыта. Я бы тебя показала девчонкам, похвасталась.

Праздничный день для молодых людей закончился так же замечательно, как и начинался. Жаль, что их очень мало, таких счастливых дней в человеческой жизни.

— Александров, ты что, первый раз замужем? А, лейтенант? Где инструмент, где расходники?

Сергея неимоверно раздражал этот молодой, самодовольный и беспардонный капитан. Прямо хроническая невезуха какая-то — в училище пять лет терпел придурка на должности непосредственного начальника, теперь в части попал под похожего командира группы. И ладно бы тот получил свою подполковничью должность за достойные заслуги. Нет, все оказалось «как обычно», что и подтверждала кличка «ракетконосец» — товарищ капитан на прошлом месте службы являлся постоянным партнером главного инженера воинской части по теннису.

Где теннис, там и баня, совместное употребление, «задушевные» беседы… В общем, служебный рост для подлизы оказался фантастическим.

Воинские части двенадцатого управления маленькие, все друг про друга знают, телефонная связь между оперативными дежурными постоянная, да и переводы офицеров и прапорщиков к новому месту службы происходят регулярно. В общем, тайна служебной карьеры товарища капитана недолго оставалась таковой.

Можно было бы наплевать на самодовольный тон с хамскими и презрительными нотками. Но терпеть откровенное нарушение требований руководящих документов и выполнять за начальника всю его работу Александров не собирался:

— В соответствии с «Руководством по обеспечению специальных работ» за подготовку рабочего места отвечает начальник расчета, он же и получает расходные материалы у материально ответственного. Я вообще не в расчете, так как не имею допуска. И инструмент с рабочего места не брал. Этим по вашему разрешению занимались ваши же подчиненные, что так же является грубым нарушением требований руководящих документов.

— Вот ты как заговорил? Не с того службу начинаешь, лейтенант.

— Считаете, что ваш пример служебной карьеры более удачен?

— Ты на что намекаешь?!

Можно было бы спустить конфликт на тормозах, безмолвно позволить этому начальнику и дальше ощущать себя пупом земли, снова работать в режиме мальчика на побегушках…

Подметать загаженную курилку, хотя сам и не куришь, постоянно красить, не имея рабочей одежды и пачкая новенькую повседневную, выклянчивать ту же краску у материально ответственного, как будто это надо лично Сергею, заниматься приведением в порядок кое-как брошенного транспортного оборудования, за которое имеется свой ответственный, да и еще на глазах неспешно перекуривающих коллег («У нас в группе кто не курит — работает!» И следом звучит дружное «Гы-гы» дымящих с капитаном подчиненных), выслушивать незаслуженные разносы…

Можно. Но не нужно. Не для этого пришел в войска лейтенант Александров, такой же, к слову офицер, как и этот самодовольный индюк:

— Вы знаете, о чем я говорю. И соизвольте обращаться ко мне, как предписано Уставом, на «вы». Я с вами, товарищ капитан, водку не пил и свиней не пас.

А дальше сработали вбитые тренировками навыки. Когда возмущенный «ракетконосец» попытался схватить наглеца за грудки, последовал молниеносный прием, в результате которого капитан с вывернутой до отказа рукой уперся носом в то самое разукомплектованное рабочее место.

Звенящим от ненависти голосом Александров продолжил:

— И ручонки распускать не советую. Изувечу. Нечем будет ракетку носить.

Привычка держать себя в руках помогла — Сергей достаточно быстро справился с чувствами. Выпрямил и развернул к себе послушно подавшегося капитана, поправил ему задравшийся воротник «разгильдяйки». Тот пока ошеломленно молчал.

Да, наверное, зря он сорвался. И обзавелся врагом, да еще и в лице непосредственного начальника, тоже зря.

Но накипело.

Холодно взглянув в глаза противника, Александров, стараясь сохранить вежливым тон, добавил:

— Если вы, товарищ капитан, захотите получить сатисфакцию, то я всегда готов выйти и поговорить по-мужски. У запасного выхода из сооружения, к примеру.

Отшатнувшись, ничего не сказав в ответ, начальник быстрым шагом вышел из зала проведения регламентных работ. Грохнула, закрываясь, дверь калитки. Не иначе, стучать побежал. Ну, и хрен с ним!

М-да, не так виделось начало службы. И как отлично ведь все начиналось!

Сны из будущего не подвели — он теперь действительно носит военно-морскую форму с золотыми «птичками» и голубыми просветами на черных погонах. Морская авиация. Считающееся почетным и элитным распределение, за Полярный круг, к полуторным окладам и «поляркам».

Вокруг радует глаз потрясающая природа Лапландского заповедника, он успел пару раз выбраться за грибами и черникой — это удовольствие тут под каждым кустом на каждой поляне.

Прибыли в часть они втроем — два отличника из первой группы курса, и он, неплохой хорошист. Молодых лейтенантов по-доброму принял командир части, вместе с главным инженером распределил по отделам. А дальше…

Наряды помощником дежурного за всю группу, если не за отдел и постоянная работа на технической территории. Собственно, он не против работы, но только постановка задач должна выглядеть не так. Он не раб и никому ничем не обязан.

В итоге не решен ни один бытовой вопрос, включая главный — с квартирой.

Он просто не имел для этого времени.

Случилось еще одно событие, в худшую сторону повлиявшее на настроение. Наверное, самое главное. Вернулись кошмары из будущего. Оно изменилось.

Обдирая в кровь руки, подтягивая, толкая непослушное, наполовину бесчувственное тело, он полз от полыхающей за спиной машины к разрушенному и тоже горящему дому. Своему дому.

Александров не успел буквально на пять минут, он уже подъезжал, уже видел входную дверь, свет в окнах, кажется, что за шторами мелькнул силуэт любимой жены…

В этот момент с небес упала Смерть. Первый взрыв раздался позади легковушки. Подброшенная страшной силой, она опрокидывалась как-то удивительно неспешно, и Сергей успел заметить, как вспухает, раздувается его дом, потом рассыпается, опадая, а вверх взлетают куски крыши и поднимается фонтан пламени.

Придя в себя, он с трудом выбрался через разбитое стекло лежащей на крыше машины. Похоже, его дела были плохи — полностью отказали, стали бесчувственными ноги, из разорванного бока текла кровь, отмечая страшный путь. Словно дав возможность убраться, запоздало полыхнула легковушка, осветив засыпанный обломками двор. И теперь он тянулся, полз к своему жилищу, всей душой надеясь, что там кто-то уцелел, что притягивающая взор, пугающая, немного согнутая белая линия — это не рука его жены, это просто кусок доски, игра колеблющихся в свете пламени теней.

Что-то звучно взорвалось, над руинами поднялся огненный шар. В ярком, словно полуденном свете стали видны мельчайшие детали. Широко распахнутые, мертвые глаза Аленки, ее растрепавшиеся темные волосы, прижатое балкой изломанное плечико и протянутая к нему, Сергею, бессильная рука. Еще миг, и тело любимой охватило пламя.

Как и раньше, он проснулся, вздрогнув всем телом, поймав на лету готовый вырваться крик. И больше не смог заснуть.

Ну, почему!?

Что такого сделал он, Александров Сергей, чтобы его так жестоко наказывала Судьба? И каждый раз сначала страшной смертью гибнут его близкие. Он знает, уверен — в доме был ребенок. Или дети…

Порывшись в сумке, лейтенант достал со дна ту самую тетрадь. Он тогда смалодушничал, так и не дал почитать записи Алене, а она забыла, поглощенная своими чувствами, поглощенная их любовью.

И вот теперь пришла пора добавить новые, полные смерти и безнадежности строки.

Записав, подперев рукой голову, Сергей задумался.

Бомбардировка… Вероломное нападение на ничего не подозревающих людей. Горит электрический свет, он, офицер, едет домой на машине, в гражданской одежде. Это война. Внезапная. Без предупреждения. Такая же, как в сорок первом.

Кто напал, сомнений не вызывает. Враг у страны один — НАТО. Вряд ли что-то изменится в политике империализма, если от Советского Союза останутся островки твердой, народной власти. Наоборот, желание их уничтожить только усилится. Это и произошло, то есть произойдет.

Дом, машина… Александров никогда не представлял себе, что будет так жить. Постройка была красивая, в ней угадывалось что-то нерусское. Финский домик? Похоже. Наверное, он стал… станет высокопоставленным офицером. Легковушка… Скорее всего «Жигули», только новой модели, с оригинально и красиво подсвеченной приборной панелью. Он торопился домой, значит, что-то такое подозревал или знал. Опоздал буквально на минуты.

Вспомнив придавленную остатками балок и крыши фигурку жены, Сергей закрыл ладонями лицо и тихо, мучительно застонал.

Как же быть?!

И вот, похоже, вопрос достижения высокого военного поста решается сам собой. Пусть не было свидетелей их стычки, но в способностях начальника группы преподнести случившееся в выгодном для себя свете Александров не сомневался. Как, собственно, и в способностях лизать задницу начальству. О, точно!

Заглянувший в зал дежурный по сооружению позвал:

— Александров! Тебя к начальнику отдела, Сергей.

Вытерев руки ветошью, лейтенант отправился на аудиенцию к товарищу полковнику.

С первых дней Сергей подметил интересную особенность — в этих войсках практиковалось присвоение прозвищ. Но не всем. Надо было выделяться какой-то деталью, чаще всего нелицеприятной, заслужить народное неодобрение, так сказать. Начальника отдела звали Сергеем Петровичем, но в кулуарах именовали исключительно Терентием. Данный товарищ обожал составлять разнообразные графики, таблицы и планы, обильно оснащая их галочками и непонятными значками. Проще говоря, «терешками».

— Товарищ полковник, лейтенант Александров по вашему приказанию прибыл.

— Так, Александров…

Рука начальника с длинными, нервными пальцами артиста зависла над очередной, расцвеченной фломастерами «портянкой», и, примерившись, поставила «терешку».

— Вы переходите служить в группу к подполковнику Боронтову. Сегодня заступаете в наряд помощником дежурного по части, он будет дежурным. Там и познакомитесь.

— Есть.

Выждав еще минуту, глянув, словно с удивлением, на подчиненного, начальник мягко произнес:

— Все, товарищ лейтенант, идите.

— Есть.

И это все? Обалдеть! Нет, вопросы в войсках решаются удивительно просто. Конечно, еще неизвестно, что собой представляет новый начальник группы, но звание уже подразумевает совсем другой тип отношений.

После обеда повезло и в другом — наконец-то Александров встретил неуловимую начальницу ЖЭКа и лично изложил ей свою просьбу о квартире, подкрепив слова большой московской шоколадкой.

Уроки Инги Михайловны не пропали даром — нахмуренная женщина слегка изменила гнев на милость, пообещав посмотреть «что можно сделать».

К сожалению, в этом городке законсервированные дома отсутствовали.

Напоследок она посоветовала обратиться еще и к освобожденному партийному секретарю ИТС.

Александр Данилович оказался понимающим, вызывающим симпатию подполковником. Внимательно выслушав молодого офицера, особо отметил тот пункт, что лейтенант совершенно не претендует на дефицитную двухкомнатную, а готов удовольствоваться и однокомнатной, с гарантией на год, как минимум.

О том, что жена не приедет в часть как раз весь этот предстоящий год, Сергей благоразумно умолчал.

Опять же московского приобретения глиняная бутылочка «Рижского бальзама» после несколько смущенных отнекиваний и отказов все-таки перекочевала в стол офицера.

Выйдя из кабинета Александров самокритично признал: у него прямо-таки талант вручения взяток. Но Инге он верил безоговорочно, и ее довольно-таки циничное «не подмажешь — не поедешь» запомнил.

Из запланированных к «дарам» подарков остались еще коробка конфет и две бутылки коньяка.

Сергей Федорович Боронтов Александрову понравился. Крупный, обстоятельный, спокойный офицер, с вежливым и уважительным отношением. Две трети наряда они приглядывались друг к другу, а потом, перед сдачей, вполне дружелюбно разговорились.

Похоже, подполковник хорошо знал, от кого переведен молодой лейтенант, а молчаливый, исполнительный и ответственный парень ему пришелся по душе. Узнав о трудностях с жильем, необходимостью записаться в общепринятые очереди (на мебельную "стенку", стиральную машину «Вятка-автомат», кухонный гарнитур, швейную машину), подать рапорт командиру батальона по продовольственному пайку, успокаивающе махнул рукой:

— Завтра после обеда напомни мне на построении.

Потом они со вкусом допили настоявшийся чай из двухлитрового китайского термоса Сергея Федоровича, а когда пришла смена, новый начальник отпустил подчиненного в общежитие, не дожидаясь официальной сдачи наряда. Одно слово — человек!

В новой группе Сергею понравилось все. И расположенное отдельно кирпичное сооружение со своей локальной территорией, и новые коллеги, и сама система постановки задач, лишенная дурной внезапной «озаренности» и основанная на справедливом распределении обязанностей.

И совсем не испортили настроение последовавшие где-то через четыре дня «соболезнования» прибывшего вместе с ним лейтенанта-ростовчанина:

— Это же болото! Там одни «пиджаки» засели. Ни регламентов, ни учений — так и завязнешь там с запчастями.-

Да, такой момент присутствовал — все офицеры группы являлись выпускниками гражданских ВУЗов. Но это не делало их плохими людьми. И капитан Кадомцев, и старлей Виталий работали в полную силу, не деля на «мое-твое», обеспечивая многочисленные приемки и отправки оборудования и узлов.

В первый же день прибытия на сооружение Сергей получил долгожданный синий рабочий комбинезон и «подводницкие» тапочки, а матерый старший прапорщик Муратов еще наделил молодого офицера двумя парами резиновых перчаток от ОЗК, чтобы не пачкать краской руки.

Александрова обстоятельно и спокойно обучили правилам упаковки секретных грузов, контровки и пломбировки, нанесению транспортной маркировки, в общем, действительно нужным и полезным в служебной деятельности вещам.

Очень приятно поразил подход к решению житейских проблем. Столько времени на личные нужды у него не было никогда. Что там время?

Саня Кадомцев организовал поездку по магазинам. На тентованном «Урале-375». В служебное время.

Они как раз возвращались с перевал-базы, выдав оборудование представителям флотских частей, и Сергей без задней мысли упомянул о трудностях с приобретением крупногабаритных вещей.

То есть, трудностей с покупкой не было. Но вот с доставкой… Общажный люд не очень охотно откликался на просьбы перетащить что-либо увесистое, а коллеги по прибытию уже рассосались по полученной жилплощади.

Опять же, где хранить?

— Сергей, язык человеку дан, чтобы общаться. Ты к заведующей общежитием подходил? У них на первом этаже две комнаты используются, как склад.

— Но там же хранится только государственное имущество…

— Там может храниться все, что угодно. Так, деньги на покупки у тебя есть?

— Так точно.

— За обед чтобы договорился с заведующей, встречаемся в два у автобазы и едем по магазинам. Водителя на обед отвести и забрать тоже твоя задача. Ясно?

— Так точно. Спасибо, Саня!

— Пока не за что.

Подкрепленная коробкой конфет просьба не вызвала ни малейших затруднений.

— Я оставлю ключ дежурной, Сережа. Подвозите в любое время. Только постарайтесь все сложить компактно, в уголок.

— Хорошо, Инна Викторовна. Спасибо!

В промтоварах они взяли здоровенный и увесистый цветной «Горизонт». Жаль, что телевизоры на транзисторах уже закончились, но зато ламповый привычнее и проще в ремонте.

Из пылесосов остались только «Ракеты». Конечно, не «Буран», но тоже ничего. Гудит и гонит воздух нормально.

Хозяйственный магазин порадовал белоснежным айсбергом «ЗИЛа», столом-тумбой, навесным шкафчиком в комплект, тремя кухонными табуретами и пластиковой полкой в ванную.

Пусть нет еще ванной комнаты, как и квартиры, но ведь будет.

Плохо, что сейчас нет в наличии мягкой мебели. Диван с парой кресел не помешал бы. И кухонные столы, вроде, на той неделе еще были. Неужели и сюда стал добираться вездесущий «дефицит»?

Благополучно разгрузившись, пребывая в восторге, Александров попытался вручить Кадомцеву бутылку коньяка:

— Да ты что, Серега?! Убери немедленно! Запомни — у нас в группе всегда действует взаимовыручка. Я помог тебе, завтра ты поможешь мне, Виталию, или начальнику. И никто никому не обязан проставляться.

Да-а, вот это — коллектив!

Узнав о покупках Муратов посоветовал:

— Сереж, ты «Ракету» обязательно проверь. Ломаются они часто. Разбери, посмотри щетки, винты, как пайка выполнена.

— А гарантия? Пломбу ведь сорву.

— В Снежинск не наездишься. Я сам все ремонтирую.

— Понял, спасибо. Только у меня с инструментом трудности.

Возмущенно фыркнув, старший прапорщик уточнил:

— Ты, вообще, где служишь?

Не дожидаясь ответа, раскрыл стоящий в углу, полный инструмента ящик:

— Возьмешь, что надо. Только не жадничай.

— Спасибо! Я, как поработаю, верну.

— Ты не понял? Ничего возвращать не надо. Только не жадничай. У нас жадных не любят.

Что называется, нет слов.

И очень права была Инга Михайловна, когда в приказном порядке заставила забрать с собой все подаренные на свадьбу деньги. Алена, кстати, ей в этом активно способствовала и все подсовывала "в общий котел на хозяйство" свои заначки. Сегодня же отправить письмо с отчетом о покупках!

В четверг решился и главный вопрос. Александр Данилович сам зашел на сооружение, обстоятельно со всеми поздоровался, расспросил о делах, а потом отозвал лейтенанта для разговора:

— Сергей Васильевич, появился для тебя вариант с квартирой.

— Товарищ подполковник, спасибо!

— Погоди, не горячись. Однокомнатная, второй этаж, на Геологов. Окна на юг.

На Геологов — это «сталинка». Фантастика!

— Но состояние у нее не очень. Прямо скажу, совсем не очень. Там люди лет пятнадцать без ремонта жили, так и уехали. Ты как, если выполнить ремонт своими силами?

— С удовольствием.

— Уверен?

— Так точно.

— Ну, смотри. Тогда сегодня после обеда можешь подходить в ЖЭК за ордером и ключом.

— Огромное вам спасибо, Александр Данилович!

— Не за что, Сергей. Это моя работа.

Боронтов без вопросов отпустил лейтенанта после обеда. Квартира — это святое. Опять же, на слово непьющего и ответственного парня можно положиться.

С некоторым душевным волнением, сжимая в руке ключи, Александров подошел к своему дому.

Двухэтажная, двухподъездная «сталинка». На этой улице, кажется, живут офицеры и прапорщики батальона охраны. Какой подъезд? Ага.

Поднявшись на второй этаж, он сразу понял, которая дверь его. Средняя, давненько не крашенная. Ну, ничего, это поправимо.

Дважды щелкнул замок, и Сергей вошел в свою квартиру. Пусть служебную, пусть не навсегда, но…

Тот, кто пожил в съемных комнатах, малосемейных общежитиях, коммуналках, просто военных общагах с убивающим уровнем быта, поймет чувства лейтенанта.

Большая, не меньше пятнадцати «квадратов» комната, раздельные туалет и ванная, очень похожая на Ингину кухня с эмалированной квадратной раковиной и двухконфорочной газовой плитой. Да, здесь раковину «экспроприировать» не удастся. Впрочем, и не надо. На пять лет хватит. Теперь только привести квартиру в порядок, чтобы не стыдно было привезти молодую (и любимую!) жену.

Серый, в мелких трещинах потолок. Стены в зале покрыты грязно-розовым меловым колером, осыпающимся под рукой и пачкающим пальцы. Кухня, ванная и туалет окрашены, но за такие цвета убивать надо на месте. Краска полов в зале кое-где протерлась до дерева. Плюс дыры от гвоздей, да и сами гвозди и дюбеля в стенах. Наверное, предыдущие жильцы прятали это убожество под коврами. Мысль, кстати, здравая. Когда подвезут, надо будет прикупить, а то комната слишком «звонкая».

Так, что с материалами для ремонта?

Магазин «порадовал» лишь краской и кистями. Относительно обоев удалось договориться с начальницей ЖЭК. А за всем остальным она посоветовала обратиться к гражданским специалистам на бетонно-растворный узел.

Вот и пригодилась еще одна бутылка коньяка.

С этого дня Сергей все свободное время тратил на ремонт, возвращаясь в общежитие во втором, а то и третьем часу ночи.

Добыв там же, на БРУ заляпанные побелкой и краской козлы, размыл потолок. Взяв на время скребок, используя жесткую сапожную щетку, размочив, убрал со стен колер. Заделал дыры штукатурным раствором, отшпатлевал трещины.

Чем хороша отечественная комплектация пылесосов — там есть насадка для побелки.

По совету Муратова «Ракету» Александров качественно перебрал, буквально, до винтика. Да, изготовлен агрегат был достаточно халтурно, нормально затянутых, с гроверами и шайбами винтов в нем не оказалось. Хорошо, что удалось подобрать нужные метизы из списанного ЗИПа. Обмотки двигателя старший прапорщик сам пропитал каким-то особым, качественным лаком. В итоге пылесос сработал безотказно, образцово нанеся на подготовленную поверхность водную смесь известки, синьки и клея ПВА.

Пока сохли потолки, Сергей убрал разложенные на полу газеты, вымыл стены и, не затягивая процесс, приступил к покраске туалета.

Окна, несмотря на прохладу и отсутствие отопления, пришлось открывать настежь.

Туалет, ванную и кухню он осилил за четыре дня. Красить пришлось два раза — уж очень просвечивала шаровая темно-серая, оставшаяся от предыдущих жильцов краска. Ожидая, пока полностью высохнет первый слой, добавил убойных ароматов при наклеивании обоев.

Обойного клея в магазине не было. Боронтов посоветовал использовать обычный крахмальный клейстер, только добавить какую-нибудь отраву от тараканов. Сергей решил, что пара пузырьков карбофоса решат вопрос. Ох, от него и воняло!

Замотав рот и нос влажным вафельным полотенцем, Александров осваивал непростую науку наклейки обоев в одиночку. Трехметровые стены добавляли «экстрима». Ничего, все получилось. Запорол только две полосы.

Полы в зале он докрашивал в последний день, буквально перед самым убытием на учебные сборы. Кухню с плотно прикрытой дверью полностью занимали перевезенные из общежития вещи, Александров уже вымылся на дорожку в чистенькой, сияющей свежей кремовой краской ванной, а сейчас, в рабочем комбезе, наяривал полы широкой плоской кистью. Конечно, можно было бы отложить это мероприятие на приезд, но уж очень хотелось, вернувшись, сразу войти в свою отремонтированную, радующую сердце квартиру. Жаль, что без Аленки.

Разлука камнем лежала на сердце, очень тяжело оказалось жить без любимой. Сергей отправил ей уже два письма, взяв правилом сообщать о своих делах каждые две недели. Следующее будет из Подмосковья, с места проведения учебных сборов. О лежащем впереди годе задумываться не хотелось. Единственное светлое пятно — предстоящий в восемьдесят девятом отпуск.

Еще меньше хотелось думать о грядущих бедах. Но, поневоле, приходилось. В магазине исчез сахар. Вообще. Что такого могло случится с растущей по всей стране свеклой, чтобы произошло подобное?

Конфеты, тем не менее, продавались, и народ бухтел, приготавливая черничное и брусничное варенье с дешевой «дунькиной радостью».

Цель спланированного дефицита могла быть одна — понемногу возбуждать недовольство населения. Недовольство властью и советским строем.

Казалось бы, как может здравомыслящий правитель великой империи добровольно ломать под собой трон?

И Александров вряд ли нашел бы ответ на этот вопрос, если бы перед глазами не стоял исторический пример: Керенский.

Ему тоже досталась в руки еще вполне крепкая и сильная империя. Заключи мирный договор с немцами, наведи порядок в стране и правь на царском месте, именуя себя хоть президентом, хоть председателем, хоть просто «Верховным».

Нет, болтливый (и здесь сходство!) господин сделал все, чтобы уничтожить сами устои царской империи, полностью подготовил почву для перехода власти в другие руки. А дальше были революция и гражданская война с интервенцией капиталистических государств. Сам виновник бед сбежал за границу, где его со всей душой приняли. Кажется, в Англии.

Тогда к власти пришел Ленин. А сейчас будет…

Кстати, а ведь Сергей так и не узнал, что это за деятель, употребляющий слово-паразит «понимаешь».

Да и черт с ним! Проблема в другом — неужели Политбюро ЦК КПСС и всесильное КГБ не видят то, к чему катится страна, не могут сложить два и два, располагая гораздо большей информацией, чем он, лейтенант Александров? Второй раз на те же самые грабли! Или?..

Пришедшая в голову мысль заставила остановиться.

Или Горбачев не единственный, кто готовит разрушение страны. Тогда в свержении царя активно поучаствовала Дума. Судя по всему, в надежде создать свое правительство (учредительное собрание!) и получить вполне ощутимые блага. Этих людей просто использовали в своих целях революционеры, затем без колебаний избавившиеся от соперников в борьбе за власть. Владимир Ильич неоднократно упоминал «временных попутчиков».

В заговор верхов против своего собственного народа почему-то верится легко. Скорее всего, это сейчас и происходит. И как бы ни изгалялся «ясновидящий» лейтенант из заполярной воинской части Снежинск-2, ничего хорошего из его потуг не получится. Просто уничтожат или отправят в психушку.

Значит, возвращаемся к привычному: всегда ждать подлостей от судьбы, надеяться только на себя и сражаться за свое счастье.

Оглядев идеально выкрашенный пол зала, Сергей про себя добавил: «Но чем-нибудь термоядерным я бы этих тварей попотчевал!»

Коридор докрасить все-таки не успел — время. Александров аккуратно закрыл банку краски, убрал кисть в стеклянную «восьмисотку» из-под болгарского сладкого перца, плотно завернул крышку. Вода налита, не засохнет. Кисть пригодится по приезду, чтобы закончить работу.

Так, форточка в зале закрыта. Окна на зиму не заклеены, запах краски до приезда выветрится.

Переодевшись в прихожей, Сергей подхватил большую дорожную сумку из темно-коричневого кожзама и вышел. М-да, вернуться в свою квартиру получится через два с небольшим месяца. По календарю будет поздняя осень, а здесь уже наступит зима.

Лейтенант глянул на «Командирские»: через полчаса уходит служебный автобус на железнодорожную станцию. Деньги, документы? Все на месте, как и билет на скорый фирменный «Арктика» до Москвы.

— «Отлично», товарищ лейтенант!

Довольно кивнув, преподаватель поставил оценку в журнал и обратился к аудитории:

— Товарищи слушатели, кто хочет дополнить?

Как обычно по понедельникам, избыток желающих не наблюдался. Дорвавшиеся до свободы лейтенанты вчера душевно закончили воскресный вечер, допоздна просидев в компаниях «с употреблением».

В Москве, несмотря на «сухой закон», с выпивкой дела обстояли намного лучше, чем в провинции. А в близлежащем городе, к тому же, активно действовала нелегальная «таксистская» мафия, снабжая любого желающего крепким спиртным по достаточно доступным ценам.

Сергея эта «радость жизни» не интересовала совершенно. То есть, он уже прикупил элитный товар «на подарки», сложив бутылки на дно сумки, и благоразумно остановился на этом.

Со скукой в крошечном городке учебного центра лейтенант боролся привычными методами: спортом, чтением книг из местной неплохой библиотеки, просто просмотром телепередач. Московский канал «Дважды два», что называется, затягивал. Уж слишком он отличался от привычных первой и второй программ. Чего стоили одни, обильно демонстрируемые музыкальные клипы! К слову, и газета «Московский комсомолец» разительно отличалась от «Комсомольской правды», вызывая совершенно не советскую ассоциацию «желтая пресса».

По заведенному правилу каждые две недели Александров отправлял письма Аленке, и уже ждал первых ответных. Сроки пребывания в учебном центре позволяли наладить нормальную переписку, он вообще уедет позже своих коллег. Парня неожиданно «порадовали» тем, что придется получать еще один допуск. Так решило командование его части.

Выбор руководства удивил. Сергей как-то уже настроился, что надолго распрощался с боеголовками ракет. И вот, пожалуйста!

Оперативно-тактический ракетный комплекс 9К72 «Эльбрус». Древняя, но вполне грозная машина. Где же она там, в Заполярье используется? Не иначе, как господам скандинавам грозит.

Принят в эксплуатацию аж в 1967 году. На год моложе самого Сергея. Но по убойности вполне может дать фору компактным боевым блокам головных частей ракет РВСН.

Два вида шасси: гусеничное, словно переделанное из самоходки времен Великой Отечественной и более современное, на базе МАЗ-543.

Простая, без изысков ракета летит на дальность от пятидесяти до трехсот километров. Вроде бы обычный тактический вариант применения, но, глянув на впечатляющую коническую боеголовку, понимаешь: не все так просто.

Преподавателями центра для изучения выбрана самая «жесткая» комплектация РА-104 — термоядерная. Конечно, никто и никогда не расскажет о тротиловом эквиваленте любого специального изделия, слишком высок уровень этой тайны. Вот только законы ядерной физики никто не отменял, и примерно прикинуть мощность «ядреной бонбы» особого труда не составляет.

Сергей не прокуривал училищные занятия в коридоре и всегда интересовался иностранными аналогами самого грозного советского вооружения. В рассказывающих о зарубежных образцах материалах мощность указывалась обязательно.

Теперь, совместив в уме диаметр и тип заряда, он пришел к выводу: не меньше трехсот килотонн. Учитывая «русскую поправку»… как бы не все пятьсот. Офигеть! Полмегатонны! Вполне достаточно, чтобы обратить в пыль среднюю европейскую армию. С танками, пушками и всем остальным, что попадет под «горячую руку».

Или, учитывая специфику заполярного ТВД, размазать по берегу неслабую военно-морскую базу. Даже не надо обстрелов с моря — запусти ракету с суши и поставь галочку «выполнено» в плане наступления. Интересно, что произойдет с фьордом, когда в нем рванет такая «дура»?

Еще специзделие понравилось своей основательностью и гениальной простотой. Ничего лишнего, все продуманно, все узлы надежны и рациональны.

В общем, вещь! Хотя и тяжелая.

Коллеги восторгов Сергея не разделяли, презрительно обзывая комплекс «старьем» и через слово поминая новую систему «Точка».

Впрочем, и сам Александров, по большей части, старался чувства не проявлять, оставаясь всегда внешне спокойным, рассудительным и немного отстраненным.

И здесь его отделяла от товарищей незримая стена, которую ощутимо поддерживало все то же неприятие спиртных напитков. И, конечно, видения из будущего.

Сон повторился еще дважды, испортив настроение на весь день. Но, главное, лейтенант запомнил, как будет выглядеть принесший ему несчастье дом. Что бы ни случилось, он теперь в нем не поселится. Машина тоже оказалась приметная — на панели полностью отсутствовали надписи на русском. Скорее всего, экспортный вариант «Жигулей». Точно не «Москвич» — кабина пошире, но и не «Волга». С целью «примериться», Сергей побывал за рулем автомобилей преподавателей, наладив соответствующие отношения. К слову, многие офицеры перевелись в учебный центр из войск, и неоднократно рассказывали о таком варианте построения служебной карьеры внимательному и уважительному лейтенанту. Еще и изучающему технику с неприкрытым удовольствием, а так же внятно и доходчиво излагающему выученный материал.

Как, например, сейчас.

Посмотрев вслед за преподавателем на демонстрирующих полное отсутствие энтузиазма коллег, Александров еле заметно усмехнулся. И ведь поумнее его парни есть, с гораздо лучшей памятью. Но, что за радость иметь светлые мозги, если они регулярно полощутся в спиртном?

Мысли ассоциативно перешли на другую тему.

Интересное дело — несмотря на «сухой закон», водка в стране не пропадала никогда, чего не скажешь о повседневных, крайне необходимых товарах. Буквально вчера в местном магазинчике закончились мыло и стиральный порошок. Он сам был готов к такому варианту развития событий, привез с собой несколько солидных брусков полученного на вещевых складах «Хвойного», успел закупиться и здесь. При разумной экономии на мытье и стирку в ближайшие пару месяцев должно хватить.

Счастье, что и там, в далеком уральском городе, для дорогих сердцу женщин сделан хороший запас. Интересно, что об этом подумала Инга Михайловна? Точно поразилась прозорливости зятя.

А вот что будут делать обучающиеся вместе с ним коллеги? «Падать на хвост» или просто брать без спросу, якобы, «само под руку попало»? Или, как обычно, надеются, что товар подвезут и продадут под привычным девизом «не больше двух штук в руки»?

Отогнав посторонние мысли, Александров решил выручить все еще продолжающих «скромничать» парней:

— Товарищ подполковник, разрешите, я еще вариант воздушного взрыва разберу? По нему, кстати, вопрос один в пятницу возник.

Офицер предсказуемо заинтересовался:

— Какой?

Указка описала овал на плакате с грифом «Совершенно секретно»:

— Не совсем понятно, как и когда приходят команды по этим цепям? Не хватает коммутационных связей и подающих сигнал устройств.

Преподаватель довольно улыбнулся:

— Заметили? Хорошо, Александров, молодец, вникаете в материал! Если вкратце, то по первой цепи команда поступает с борта ракеты. Кроме того, как вы правильно заметили, имеется еще и специальный пульт, используемый для окончательной подготовки изделия к боевому применению и введения полетного задания. В эту среду на практическом занятии мы изучим его устройство и потренируемся.

— Понятно, спасибо. Тогда возвращаюсь к воздушному типу подрыва…

Как обычно, никто спасибо за оказанную учебному отделению помощь не сказал. Правильно, это же не налитый на халяву стакан!

А мыло появилось только через две недели. Туалетное, индийское, с отвратным, едким запахом. И этим пронизывающим кумаром «Махарани» немедленно пропиталась вся общага.

Первое письмо от Аленки пришло, когда Сергей работал над выполнением особого поручения командования центра. Так сложилось, что на восемьдесят восьмой год пришелся юбилей учебной воинской части. То ли кто-то из бывших сокурсников сдал, то ли сам где-то засветился, но сейчас Александров делал солидную статью в окружную газету и одновременно сочинял небольшие, на пару абзацев, подписи под раскрывающими историю части фотографиями, стараясь, чтобы, при сохранении информационной составляющей, появился и художественный момент.

Заглянувший в Дом офицеров коллега отвлек от работы.

— Серега, тебе письмо.

— Спасибо, Миша.

С нетерпением вскрыв конверт, он с улыбкой вчитался в выведенные красивым женским почерком строки:

… очень по тебе скучаю, Сержик, и Инга тоже. Каждый вечер вспоминаем тебя за ужином, часто перечитываю твои письма…

… до сих пор не могу поверить, что буду жить с тобой в нашей квартире. Не могу дождаться, когда же это произойдет…

… учусь хорошо. И еще меня повысили на работе, теперь я инженер. Заведующая даже жалеет, что я уволюсь в следующем году. А я бы бросила все прямо сейчас и уехала бы к тебе, любимый мой Сержик…

… очень хорошо, что ты тогда прислал кусочек обоев. Инга уже сшила нам красивые шторы в зал, будут гармонично смотреться с обоями. Она еще где-то на блошином рынке нашла каркас для люстры в кухню, чтобы сделать, как у нас в доме, только осталось подобрать материю в тон…

… вяжу тебе в подарок на Новый год свитер. Просто сердце разрывается, как вспомню, что этот праздник мы встретим без тебя. Ты не мерзнешь там, в Москве? Береги здоровье, милый, сейчас осень, в дождь легко простудиться. Не забывай надевать шерстяные носки…

… для меня самый дорогой и любимый. Твоя жена Алена.

Еще несколько минут Александров смотрел на полные любви, нежности и печали строки. Он словно пообщался со своей милой, увидел прекрасный овал ее лица, заглянул в бездонные голубые глаза и ощутил на губах легкий поцелуй.

Печально вздохнув, Сергей сложил письмо и убрал в конверт, глянув на штампы. Десять дней. Да, почта с Урала идет долго. Надо сегодня же написать ответ. Хорошо бы еще вырваться в Москву, дозвониться Аленке на работу, но как это сделать в будни?

В этот раз и с выходными полный облом — всех лейтенантов задействуют в массовке по случаю празднования юбилея. Ну, хоть на местную самодеятельность посмотреть удастся.

Через пару недель позвонить все-таки получилось — Сергей заступил в патруль по Захолмью. Небольшой городок они вдвоем с капитаном-преподавателем несколько раз прошли из конца в конец, а потом начальник патруля убыл на обед домой, оставив лейтенанта одного.

Пятнадцатикопеечная монета провалилась в щель междугороднего автомата, обеспечивая связь. На удивление слышимость оказалась приличная:

— Лаборатория.

Волнуясь, Александров начал разговор:

— Здравствуйте. Будьте добры, пригласите к телефону Елену Александрову.

Собеседница строго поинтересовалась:

— А кто ее спрашивает?

— Муж.

Мгновения томительного ожидания, и вот в трубке раздался такой любимый, немного запыхавшийся голосок:

— Да? Алло?!

Счастливо улыбаясь, Сергей ответил:

— Аленушка, здравствуй…

По совету парней, и, честно говоря, поддавшись внезапно вспыхнувшей моде, Александров решил приобрести маленький телевизор. Поставить на кухню, да и в железнодорожной командировке вещь полезная.

Конечно, этот агрегат просто так на полках магазинов не лежал. Еще в прошлом году был заурядным, средней популярности товаром, а сейчас твердо перешел в категорию дефицита.

Собрав адреса торгующих электроникой магазинов, Сергей перешел к плановому прочесыванию торговых точек. После шести поездок в столицу результат оставался нулевым. Оно и понятно — не один он такой умный.

Но затем голову посетила светлая мысль: ведь аппарат можно взять не только цельной вещью, но и в виде радиоконструктора. Где продается подобный товар? Правильный ответ: в магазине «Юный техник».

Умозаключения не подвели. Буквально на следующие выходные Сергей возвращался в учебный центр, везя картонную коробку и обдумывая следующие шаги. Цена вопроса оказалась достаточно доступной — всего сто рублей.

Пусть не «Шилялис», «Юность» или «Сапфир», но и «Электроника ВЛ100» вполне пристойный черно-белый телевизор. Компактный и, судя по отзывам специалистов, прекрасно показывающий. Надо его только собрать и настроить.

Блуждания в поисках места, где взять приличный паяльник (да и детали кое-какие не помешало бы заменить) закончились в здании лаборатории КИП. Полулегально там была развернута целая мастерская, где ремонтировал бытовую аппаратуру слегка нахальный, но дельный старший прапорщик, немедленно заинтересовавшийся радиоэлектронной "подкованностью" лейтенанта:

— А ты разбираешься в технике?

— Не то, чтобы сильно, но опыт есть. Пробитый транзистор, диод с помощью тестера вычислю, цепи прозвонить сумею, паяю нормально.

— М-да? А вот в этом телевизоре что, по-твоему, неисправно?

Цветная «Радуга» работала исключительно в красном спектре. Попытки покрутить ручки регулировки эффекта практически не приносили. Пришло время вспомнить все, что удалось подчерпнуть в радиокружке и на кафедрах училища при монтаже и ремонте электронных пособий.

— Думаю, беда вон в тех конденсаторах. Из-за них мог вылететь по «эмиттер-коллектор» КТ 315 в канале цветности. То есть, он будто открылся на полную.

— Ну давай, выпаивай.

Замер «Цэшкой» подтвердил диагноз. Подозрительные конденсаторы и битый транзистор отправились в мусорную корзину, новенькие радиодетали встали на положенные места. Включение… Вполне пристойно, только цвета подрегулировать.