Глава 14

Следующие несколько дней они ни разу не виделись с Инессой. Роберт Болтон, когда приехал в гости, сообщил, что она в Лиссабоне.

— Я думал, ты знаешь, — довольно сурово взглянул он на Себастьяна. — Она мне сказала, что должна что-то для тебя сделать в Лиссабоне.

Себастьян принял, чуть ли не скучающий вид:

— Вот как? О, ну, может быть, я и попросил ее о чем-то.

Болтон повернулся к Кэти, которая, явно расцвела со дня их последней встречи. Ее карие глаза ему улыбались. Кэти откинулась на спинку кресла. В ней чувствовалось спокойствие, уверенность. Она явно приходила в себя. Шли дни, и боль, которую Кэти принесла смерть отца, постепенно уходила. Она никогда его не забудет, но горе было уже не таким сильным. Когда Роберт впервые ее встретил, у Кэти был растерянный вид, как будто она не в состоянии толком понять, как и почему приехала в Португалию. Сейчас она выглядела иначе.

— Ты замечательно выглядишь, Кэти, — сказал он ей. — По-моему, Португалия вселяет в тебя жизнь.

— Конечно, — самодовольно заметил Себастьян. — Кэти никогда не приходилось жить на солнце.

«Жить на солнце?.. Что он имел в виду? — задумчиво спросил себя Болтон. — То, что Кэти не привыкла к жаркому солнцу, или то, что она впервые в жизни получала то, что хочет? Любовь мужа, его нежность, его страсть?» Роберт этому не верил. Кэти не казалась спящей, но она была на редкость неопытной, она еще плохо представляла себе, что такое жизнь. Он это понял при первой же их встрече.

Тогда почему же сейчас у нее был такой довольный вид? Как будто она не сомневалась, что в будущем ее ждет счастье?

Болтон наблюдал за ней с серьезным видом. Когда пришло время прощаться, он пожал ей руку.

— Не забудь, я собираюсь написать твой портрет, — сказал он.

— Но еще рано, — ответил за нее довольно резким тоном Себастьян. — Сейчас Кэти надо оставить в покое.

— Я пока и не собираюсь просить твою жену мне позировать, — несколько загадочно ответил Болтон. А потом заговорил еще непонятнее: — Она еще не готова к тому, чтобы писать с нее портрет!

В тот вечер Себастьян повез Кэти обедать в маленький ресторан в Торфао. Потом они танцевали.

В первый раз он сжимал ее в объятиях, и они кружились по блестящему полу, а оркестр играл самбы, румбы и танго. От наплыва чувств у Кэти немного кружилась голова. В Лондоне они иногда ходили куда-то вместе, а также осматривали достопримечательности в обществе леди Фитцосборн и вдовствующей маркизы. Но не танцевали, а лишь смотрели на танцующие пары. Однажды вечером в Лиссабоне они зашли в кабаре, но тоже не танцевали. Сейчас Кэти чувствовала спокойствие и непонятное ей счастье… или надежду на счастье, которая была ей так дорога! И еще она обнаружила, что ее муж прекрасно танцует. И хотя Кэти была не так легка в танце, как Себастьян, практики у нее явно было меньше, Себастьяна вполне устраивала партнерша. Он ей так и сказал, когда они кружились в танце.

— Ты прирожденная танцовщица, Кэти, — прошептал он, почти касаясь губами ее волос. — Почему мы не танцевали раньше?

Оркестр был одним из лучших на всем побережье. Ночь выдалась теплой, и из открытых окон доносился шум моря. В украшенном цветами зале витали ароматы чего-то экзотического, смешанного с запахом дыма послеобеденных сигар. То и дело за столиками слышались хлопки открывающихся бутылок шампанского, и одетые в белое официанты лавировали между столиками.

Себастьян снова повел Кэти к столику. Она заметила, что за ними наблюдает немало пар глаз. В белом смокинге, загорелый, с золотистыми волосами, Себастьян, как всегда, привлекал всеобщее внимание. Кэти поняла, что, вероятно, очень многие знают, что это маркиз де Барратейра. А на Кэти было самое красивое из ее платьев, которое ей невероятно шло. Зеленое, оттенка водяной лилии, с алмазным узором на лифе и одной бретелькой. Себастьян настоял на том, чтобы Кэти надела несколько фамильных драгоценностей Барратейра. Особенно прекрасно смотрелись на запястьях Кэти два бриллиантовых браслета, украшенные изумрудами, которые сверкали в белом огне. Себастьян не сводил с нее глаз, казалось, он никогда не устанет ею любоваться. А Кэти смотрела на него через столик сверкающими глазами.

Потом он с особой пристальностью взглянул в ее блестящие карие глаза и довольно весело улыбнулся.

— По-моему, ты рождена, чтобы на тебя любовались не только мужчины, Кэти, — заметил он. — Похоже, каждая женщина в этом зале завидует твоему оживленному виду. А ты всего лишь выпила бокал шампанского и немного потанцевала.

Он подлил шампанского в ее бокал… розового шампанского, которое переливалось в лучах вечернего освещения.

— Мне нечасто удавалось потанцевать, — призналась она. — Но я обожаю танцы, — сказала Кэти, а про себя подумала: «И еще все женщины в этом зале завидуют мне, потому что видят обручальное кольцо, и оно совсем новое, и оно означает, что я твоя жена!»

Он снова повел ее танцевать. На этот раз Кэти, казалось, таяла в его объятиях. Взгляд его синих глаз смягчился. Она была такой стройной и хрупкой. Ее макушка оказалась вровень с его подбородком, и Себастьян не мог не заметить, как красиво переливаются ее волосы. Он видел ее блестящее обнаженное плечо, изящные очертания бюста. Его взгляд не просто смягчился, у него совершенно изменилось выражение лица. Но Кэти этого не замечала: она мечтательно смотрела на его плечо, скрытое безукоризненным белым смокингом.

Кэти думала, что, даже если у нее больше никогда не будет такого прекрасного вечера, она навсегда запомнит этот. Только она и он, кружатся в танце… и знают, что они муж и жена! Вероятно, для него это не имело никакого значения, но для нее же значило все. Для нее весь мир менялся, когда она думала об этом, и даже в зале зажигались звезды! Она словно парила в волшебном сне, и ее пульс учащенно бился. Пугающем волшебном сне! Тревожном волшебстве, потому что оно может никогда не стать реальностью!..

Себастьян посмотрел в ее изумленные карие глаза и очень ласково ей улыбнулся.

— Что, достаточно? — спросил он. — Поедем домой?

Она кивнула:

— Да. Если хочешь.

— Уже поздно, — сказал он.

В машине она села на переднее сиденье, рядом с Себастьяном. Ей не понадобилось прикрывать плечи, потому что воздух, лившийся в окна, был очень мягким и теплым. Он показался Кэти нежным, как шелк, он опьянял ее. Близился июнь, и португальские ночи становились теплее. Кэти считала их совсем не похожими на английские. Они отличались томной красотой, и в такие ночи не стоило оставаться дома. Или так думала Кэти, немного легкомысленно и печально. Длинная белая машина приближалась к поместью. Кэти хотелось ехать и дальше, в эту ночь, быть в этой ночи вместе с Себастьяном, а не закрываться от него у себя в комнате.

Но, оказавшись перед дверью в свою комнату, Кэти поняла, что почему-то очень хочет с ним расстаться. Он не смог уговорить ее что-нибудь выпить, поэтому обнял за плечи и повернул лицом к себе. В гостиной горел мягкий, приглушенный свет, потому что включили только высокий торшер. Верхняя часть лица Себастьяна оставалась в тени, но Кэти видела его легкую улыбку и сверкающие белоснежные зубы. Бросался в глаза и его подбородок, сильный, мужественный. Внезапно Кэти показалось, что он улыбается вовсе не ей… Что он улыбается собственным мыслям, что если бы Кэти могла увидеть его глаза, то заметила бы в них странную смесь чувств. Может быть, сожаление… почти наверняка сожаление, потому что он предпочел бы, чтобы на месте Кэти оказалась другая женщина… и горечь воспоминаний… И нерешительность, слабый проблеск… не интереса, нет… а внимания к ней, потому что она была женщиной, к тому же привлекательной… и его женой!

Внезапно Кэти ощутила, чуть ли не ужас — руки Себастьяна сжали ее плечи. И вдруг ее чувства изменились так резко, что ей стало даже не по себе. Ей мало быть женщиной и его женой… Этого ей всегда будет мало! Она должна быть для него единственной женщиной или никем… вообще никем! Только она, составляющая ему компанию днем и принимающая его гостей. Только она, Кэти, хозяйка дома, с приятными манерами и легким характером, которая не поставит его в затруднительное положение. Или это ошибка?

Кэти беспокойно вздрогнула, и он отпустил ее. Потом зажег еще одну лампу, и свет стал ярче. Теперь Кэти могла увидеть его глаза. Их синева приобрела очень темный оттенок, они сверкали, как будто о чем-то ее спрашивали… Может быть, в них было легкое удивление?!

— Ты прекрасно провела время сегодня вечером, не так ли, Кэти? — тихо спросил он.

Она кивнула.

— Мы снова проведем такой же вечер… Конечно, так и сделаем! — Он снова придвинулся к ней, но она сделала шаг назад. Он нахмурился. — Ты выглядела такой красивой, Кэти. Я уверен, все считали, что мне невероятно повезло, ведь у меня такая жена. С твоего обручального кольца не сводили глаз. И все молчаливо вопрошали одно и то же: «Где ты ее нашел? Во всяком случае, не в Португалии. Она может быть родом только с очень прохладного изумрудного острова, только там появляются такие молодые женщины, как она!» — Теперь он ей улыбался тепло, ласково, немного озорно. — Наполовину дриада, наполовину существо из плоти и крови, которое приводит в смятение! Кэти, ты не можешь себе представить, как я рад, что женился на тебе! Вероятно, это единственный разумный поступок за всю мою жизнь!

Глаза Кэти заблестели, в них появилось выражение нежности. Но она отступила еще на шаг назад. Она собиралась сделать еще один шаг, как Себастьян схватил ее за руки и с силой привлек к себе.

— Кажется, ты забываешь, что мы действительно муж и жена, Кэти, — хрипло сказал он.

Услышав это, Кэти рассердилась так, что начала вырываться изо всех сил. Это он вышел на балкон в брачную ночь и даже намеком не дал ей понять, чего он от нее ждет. Это он в ту же самую ночь спокойно спал всего в нескольких ярдах от Кэти, а утром поздоровался с ней так, будто она была ему не женой, а только что обретенной юной сестрой. И это он напомнил ей всего несколько дней назад, что они поженились по причине отнюдь не такой, по которой вступают в брак собирающиеся прожить вместе всю жизнь.

— Я хочу лечь спать, — упрямо сказала она, выбившись из сил. Его жесткие, сильные пальцы до боли сжимали ей запястья. — Я устала и хочу лечь спать!

Он положил ее руки себе на плечи. Если бы Кэти захотела, она бы еще могла оттолкнуть его от себя. Его сверкающие синие глаза оказались совсем рядом. Он смеялся над ней, твердо решив помешать ей вырваться. В его мягком смехе Кэти слышались обидные, непонятные ей нотки. Видя невозмутимую решимость Себастьяна, она почувствовала, что ею овладевает паника.

Но, несмотря на смех, его голос стал еще более хриплым.

— Я мечтал об этом весь вечер, Кэти, — сказал он ей. Потом наклонился и поцеловал ее в губы.

Он все еще держал Кэти за руки, не смея ее обнять. Она откинула рыжеволосую голову и невольно вцепилась в Себастьяна, когда он оторвался от ее губ и стал целовать ее глаза, прекрасную шею кремового оттенка, обнаженное бледное плечо и, наконец, снова губы. Наконец он отпустил ее руки и заключил Кэти в объятия. Она задрожала всем телом, а в ее широко раскрытых глазах застыло изумленное выражение.

— Милая, — тихо сказал он, — обожаемая Кэти!..

Но она внезапно изогнулась, как угорь, выскользнула из его настойчивых объятий и бросилась к себе в комнату. Себастьян стоял, пристально и с немалым удивлением глядя на дверь и гневно хмуря золотистые брови. Потом услышал, как Кэти заперла дверь на ключ. Очень решительно.

Но он не знал, что, повернув ключ в замке, Кэти прижалась спиной к двери. От разочарования у нее на глазах выступили слезы и медленно потекли по щекам. Если бы Себастьян хоть немного любил ее, его не развеселило бы так ее сопротивление, ее естественная робость. А его глаза не смеялись бы так над ней!


Не прошло и недели, как приехала Брайд, и в глубине души Кэти очень обрадовалась ее появлению. С того бурного вечера между ней и Себастьяном установились натянутые отношения. Себастьян уже на следующее утро надел маску холодности и надменности, какую надевал всегда, когда его планы рушились или когда что-то вызывало у него раздражение. Теперь он общался с Кэти, приняв именно такой вид. Она снова подумала, что не ошиблась, когда сравнила его с избалованным мальчишкой, — хотя он и обладал потрясающим мужским обаянием, — и грустно спросила себя, будет ли он когда-нибудь серьезно относиться к жизни, где каждый должен не только брать, но и отдавать.

Он одарил ее немалыми материальными благами, но Кэти чувствовала, что между ними так и не возникло душевной близости. Да, она привлекала его внешне. Но Хильдегард наверняка привлекала Себастьяна не только возможностью заключать ее в объятия… Она была для него чем-то большим. Хильдегард, должно быть, представляла интерес не только для избалованного мальчишки. Без сомнения, именно поэтому Себастьян так сильно страдал, потеряв ее.

И даже на Инессу он мог смотреть серьезно и задумчиво, как будто считал ее проблемы важнее своих собственных. Он относился к Инессе явно покровительственно и никогда не обращался с ней сдержанно и холодно. Даже когда она нарочно его провоцировала, Себастьян не платил ей той же монетой.

Но после того вечера, когда Кэти заперлась от него у себя в комнате, Себастьян обращался с ней не просто сдержанно и холодно. Он вел себя с ледяным безразличием. Кэти боялась, что Брайд раскусит их за секунду: влюбленные новобрачные так себя не ведут. Но оказалось, ей не о чем было беспокоиться. С приездом свояченицы Себастьян повел себя по-старому, как любящий муж, который мечтает обрадовать свою жену и всех ее родственников.

Однако в глубине души Кэти все равно боялась, что Брайд все поймет — ее было невозможно обмануть.

Брайд приехала в поместье на автомобиле, который прислали за ней в аэропорт. Путешествие из Лиссабона оказалось не очень утомительным, и, выйдя из машины, она выглядела свежей, как цветок. Увидев ее, Кэти почувствовала прилив гордости: ведь Брайд была ее сестрой. Если ее красота и не была столь же блестящей, как красота Инессы, все равно невозможно было не заметить ее темные волосы, ее внутреннее спокойствие.

Казалось, в тот вечер ее внешность произвела огромное впечатление на Роберта Болтона, который приехал на обед. Себастьян пригласил его, чтобы он составил компанию Брайд в вечер ее приезда. Но Кэти не считала, что в этом приглашении была необходимость. Она бы с удовольствием провела первые дни вместе с сестрой в своем кругу — только она, сестра и муж. Ей хотелось о многом расспросить сестру. И об отце, и о том, как шли дела в Литл-Карриге после его смерти. Сразу после второго завтрака она увела Брайд к себе, в маленький будуар. Кэти напрочь забыла о том, что ей следует остерегаться проницательной сестры, которая, в свою очередь, тоже может задать ей вопросы.

И Брайд их задала. Она подробно рассказала Кэти о том, что происходит у них дома, прошлась по комнате, оценивая обстановку и то и дело восклицая при виде изящных фигурок в китайском стиле на дверных панелях, а потом подошла к уютному креслу и опустилась в него. Брайд посмотрела на море сквозь пластинки жалюзи спокойного зеленого оттенка и потянулась грациозно и непринужденно, после чего ее любопытные темные глаза взглянули на Кэти.

— И каково это — чувствовать себя маркизой? — спросила она. — Как ты себя чувствуешь в роли замужней женщины?

Кэти откинулась на спинку кресла и поняла, что должна соблюдать осторожность.

— Я совсем не чувствую себя маркизой, — наконец призналась она. — И я постепенно привыкаю к роли замужней женщины.

Брайд несколько странно улыбнулась. Она посмотрела на Кэти с непривычной нежностью.

— Большинство знакомых мне девушек, выйдя замуж, заметно изменились после свадьбы, — сказала она. — Но ты, кажется, осталась прежней. Ты оказалась в прекрасной обстановке, и твоя одежда выше всяких похвал… просто восхитительна! — но ты все та же застенчивая Кэти. Ты загорела, у тебя несколько удивленный взгляд, может быть, немного пополнела… Но, по-моему, ты совсем не похожа на замужнюю женщину!

Кэти почувствовала, что румянец медленно заливает ее щеки. Больше всего на свете ей сейчас хотелось провалиться сквозь землю.

— А что касается твоего мужа… Что ж, я признаюсь, что когда-то очень тебе завидовала, но теперь вряд ли бы стала это делать! Себастьян и дома не забывает, что он маркиз Де Барратейра, не так ли? Конечно, он очарователен… как всегда… но чувствуется, что он всегда помнит о своем превосходстве. Это относится и к его внешности, и к положению, нельзя забывать и о богатстве. А теперь, когда ты имеешь право разделить с ним это богатство, мне кажется, он обращается с тобой примерно так же, как в тот день, когда он впервые пришел в Литл-Карриг на чашку чая! Тогда он настаивал на том, что на тебя нельзя не обратить внимания, и, по-моему, сейчас поступает точно так же. Как правило, муж ведет себя несколько иначе.

Кэти подтолкнула к Брайд пачку сигарет через столик, за которым они сидели. Она довольно поспешно спросила сестру, не желает ли та еще кофе.

— Я могу позвонить, и нам подадут кофе, если хочешь…

Брайд снова улыбнулась с загадочным видом, а потом закурила.

— Нет, спасибо, дорогая. Второй завтрак был великолепным, а кофе — нектаром, но я больше не хочу. И не думай, что я из чистого любопытства пытаюсь совать нос в дела, которые касаются только тебя. Но я надеялась, что приеду и увижу, что ты действительно счастлива. Знаешь, ты не похожа на счастливую женщину! У тебя растерянный, немного удивленный вид, а Себастьян проявляет редкое безразличие. Если бы я была его женой, я бы с этим не смирилась!

Кэти попыталась найти какое-то объяснение:

— Себастьян — португалец… по-моему, его можно назвать настоящим португальцем… а португальцы — очень церемонные люди. Они не любят проявлять чувства. У них очень строгие представления о благопристойности.

— И мужчина, который женился всего несколько месяцев назад, должен ото всех скрывать, что он влюблен в свою жену? — Брайд глубоко затянулась. — Понимаю! — Но ее тон стал очень сухим. — Однако ты не португалка… только замужем за португальцем… и тебе всегда плохо удавалось скрывать свои чувства. Я помню, что, когда мама на тебя сердилась по пустякам, ты всегда выглядела так, будто сейчас заплачешь. А когда леди Фитц неожиданно делала тебе подарок, ты просто сияла. Я всегда знала, что ты ничего не сумеешь скрыть, Кэти.

— Ты должна помнить, что смерть папы была для меня… потрясением, — сказала Кэти, зная, что, по крайней мере, этому ее сестра должна поверить.

И Брайд наклонилась вперед и сжала руки Кэти:

— Хорошо, моя дорогая, я больше не стану тебя расспрашивать! И я хочу, чтобы ты знала: я ужасно благодарна за все, что ты для нас сделала, когда вышла замуж. Я никогда не думала, что у меня будет очень богатая сестра, а чтобы мой зять пригласил меня погостить в такой дом и отправил Айлин с мамой в длительный круиз… Ну, мне до сих пор приходится себя щипать, чтобы поверить, что все это происходит наяву. И хотя тебе могло показаться, что я критикую Себастьяна, поверь мне, я ужасно ему благодарна.

— Он невероятно щедрый человек, — не кривя душой, сказала Кэти. Это была чистая правда. — Он сделал мне столько подарков, что я до сих пор не могу прийти в себя.

Брайд взглянула на нее и встала.

— Надеюсь, когда-нибудь он сделает тебя невероятно счастливой, — сказала она. А потом вышла на балкон и оказалась на ярком солнце. — Может быть, спустимся в сад? — спросила она. — Там, похоже, немного прохладнее.

В тот вечер она надела сиреневое кисейное платье, которое очень шло к ее бледному лицу и несколько таинственным темным глазам. Увидев Брайд, Роберт Болтон не сводил с нее глаз. Брайд заметила его взгляд, и ее таинственный вид сменился легким весельем. Она привыкла к всеобщему восхищению и к тому, что при знакомстве с ней мужчины приходят в некоторое смятение. Но впервые в жизни ей удалось захватить внимание мужчины целиком.

— Вы совсем не похожи на вашу сестру, — сказал он ей. — И я представлял вас совершенно иначе.

— Как же вы меня представляли? — спросила она.

Он подал ей бокал хереса.

— Очень непритязательной… как Кэти. Робкой, как Кэти.

— Но Кэти стала маркизой!

— Да. — Он взглянул на Кэти, которая стояла рядом с мужем в противоположном конце комнаты. Они разговаривали словно два незнакомых человека, только что представленные друг другу, — слишком вежливо, слишком на дистанции. — Кэти стала маркизой, — повторил он. А потом начал разглядывать содержимое своего бокала. — Было бы лучше, если бы Кэти стала счастливой женой, а вы… — он снова взглянул на нее, — стали бы маркизой! Вам бы это подошло!

— Спасибо. — Она улыбнулась ему. — Но мне не суждено столь блестящее будущее.

— Да. — Он снова пристально посмотрел на нее и заговорил так, будто был наделен даром ясновидения. — Вы никогда не выйдете замуж за титулованную особу, но я уверен, что у вас есть прекрасная возможность стать счастливой женой!


Загрузка...