Будь моей навсегда

6

Миновалоуже полчаса, с тех пор как Джессика отделалась от Тодда, а он все никак не мог избавиться от тревоги в отношении Элизабет. Рассказ Джессики он попросту не воспринял как реальность. Тодду казалось, что у его подружки была масса возможностей известить егооб изменении своих планов. Весь вечер перед этим приемом он был дома, и телефон не звонил ни разу.

Может быть, ему следует позвонить домой мистеру Коллинзу и положить конец своим страхам? Элизабет, несомненно, поняла бы его беспокойство, а кроме того, этот звонок дал бы и Тодду более ясное представление о том, когда можно ожидать ее прибытия. Без нее ему и этот прием-то был не в радость.

Тодд вспомнил, что видел какой-то телефон в вестибюле. Перед тем как уйти из комнаты, он вдобавок ко всему на мгновение встретился взглядом с Инид. Он не говорил ей про Элизабет ни слова, но в одном лишь этом взгляде он без труда заметил в зеленых глазах Инид тревогу. Значит, она тоже беспокоилась о своей подруге.

Стремительно набрав номер, Тодд уже предвкушал веселое «алло» Элизабет. И после двух звонков ему ответили, но... более низким голосом. Мужским.

—Мистер Коллинз! — Тодд и не пытался скрыть своего удивления. — Простите, я не думал, что вы там.

—А почему бы и нет? Я вообще-то здесь живу. А кто это говорит? — снедоумением спросил он.

—Ох, извините. Это я, Тодд Уилкинз. А не мог бы я поговорить с Элизабет?

—С Лиз? А с чего ты решил, что она здесь?

—Разве она не сидит с вашим ребенком?

—Нет, Тодд. А с какой стати тебе пришло это в голову?

Ах, с каким удовольствием Тодд придушил бы Джессику прямо там же, на месте. Он не понимал, что за игру она затеяла, для чего ввела его в заблуждение, но был вне себя от ярости. Пытаясь сохранять голос спокойным, он сказал мистеру Коллинзу:

—Должно быть, это какое-то недоразумение. Прошу прощения, что побеспокоил вас.

А Роджер Коллинз все еще стоял с трубкой в руках, после того как Тодд повесил свою. Надеясь, что с Элизабет все в порядке, он покачал головой и повесил трубку. Да, порой должность учителя в средней школе Ласковой Долины больше походила на круглосуточную работу.

А между тем Тодд, переполняемый чувством неминуемого возмездия, снова влетел в комнату и с неистовой стремительностью оглядел скопление гостей, ища Джессику. Там ее не было. Тодд обнаружил ее спустя несколько мгновений у бассейна. Она сидела у края его более углубленного конца, уже облаченная в узенькое бикини, почти ничего не скрывавшее. Она небрежно откинулась назад, опираясь на руки, а ноги ее слегка касались воды. Джессика была глубоко погружена в разговор с Николасом Морроу.

Но ненадолго. Подойдя к ней сзади, Тодд, не раздумывая, преспокойно столкнул ее прямо в воду.

Спустя мгновение Джессика вынырнула, волосы ее прилипли к лицу, подобно золотому шлему. Разъяренными глазами она свирепо смотрела на Тодда.

— Идиот! — пронзительно закричала она. — Я тебя сейчас убью!

— Вот именно это мне бы и следовало сделать с тобой, — яростно огрызнулся в ответ Тодд. — Ты еще легко отделалась, Джессика.

Николас поспешил на се защиту. Поднявшись с кромки бассейна, он ухватил руку Тодда и зажал ее, словно тисками. Хотя Николас был сантиметров на десять ниже Тодда, он без труда сдерживал разъяренного паренька.

— Что с тобой такое, Тодд? — спросил он сквозь стиснутые зубы. — Ты уже второй раз за сегодняшний вечер пристаешь к этой бедной девушке. Мне придется просить тебя уйти отсюда.

— Можешь не трудиться! Я уже и сам ухожу. Но сначала я должен выяснить несколько вещей. — Он снова повернулся к Джессике, которая все еще барахталась в воде. — У тебя хоть есть представление, который теперь час?

Джессика решила, что Тодд, как говорится, со­скочил с катушек. Она ответила:

— Не знаю и меня это не волнует. У меня даже и часов-то нет.

Тодд опустился на колени у кромки бассейна.

— Джес, — сказал он, и глаза его молили ее прислушаться, — я безумно беспокоюсь по поводу Лиз. Я знаю, что ни к какому мистеру Коллинзу она не ходила. Сейчас уже почти десять. Она должна была быть здесь больше часа назад!

— Половина десятого... Я и не представля­ла... — Голос ее стих, когда она в конце концов поняла, к чему клонил Тодд.

Ощущение «дежа вю»[3]овладело ею, и это призрачное видение заставило содрогнуться, несмотря на нагретую воду. В ее сознании вновь прокрутилась та ужасная ночь мотоциклетной аварии с Элизабет, ночь, которая была самой страшной в жизни Джессики.

В тот раз Джессика пообещала Элизабет подвезти ее домой с вечеринки, на которой они были тогда, но она совершенно забыла об этом в своей безумной погоне за кузеном Инид, Брайаном. И в итоге Элизабет пришлось ехать на мотоцикле Тодда, на котором родители категорически запрещали ей ездить. Вот тогда-то и произошел несчастный случай, которого, как была уверена Джессика, никогда не было бы, если бы она сдержала свое обещание.

Итак, она снова проделала это. «Фиат» в последнее время работал немного капризно. Насколько она догадывалась, Элизабет могла застрять на какой-нибудь пустынной дороге как раз в тот самый момент, когда она была поглощена обстряпыванием еще одного любовного завоевания.

Джессика выпрыгнула из воды.

—Тодд, мы должны найти ее! — Ее беспокойство возрастало с каждой секундой. Она повернулась к Николасу, который уже выпустил Тодда из своих тисков. — Где телефон? Я должна срочно позвонить!

Нед и Элис Уэйкфилды хохотали от всей души, поднимаясь но тропинке, ведущей к их дому.

—Нет-нет, уж Доу никак нельзя назвать скромным и застенчивым, — говорила миссис Уэйкфилд, имея в виду своего нового делового партнера, который пригласил их на обед.

—Но ты мне никогда не рассказывала, какой он комик, — сказал мистер Уэйкфилд, открывая замок парадной двери. — Я и не припомню, когда я в последний раз так сильно смеялся. Он же весь вечер не переставал отпускать шуточки.

—Только для того, чтобы лучше шел обед, — поправила его Элис, державшая в правой руке белый бумажный пакет, — и к тому же ему не стоило заказывать для нас такие большие бифштексы. Тут еще осталось достаточно нам для сэндвичей на завтра, — понизив голос, она добавила: — Нам двоим, я хочу сказать.

Мистер Уэйкфилд снял с себя пальто и направился к стенному шкафу в холле.

—Я не думаю, что ребятишки станут возражать, — сказал он. — Девочки в любом случае по воскресеньям сами кое-как перебиваются.

—Я хочу положить это в холодильник, — сказала миссис Уэйкфилд. — Сейчас я вернусь.

Не снимая элегантной замшевой куртки, она прошла через столовую в сторону кухни. Включив свет, она поставила пакет на нижнюю полку холодильника и захлопнула его дверцу кончиком каблучка сапога. А потом, прислонившись к кухонному столу, почесала пальцами свои золотистые волосы и мысленно пробежалась по всем тем делам, которые планировала сделать на следующий день.

Сложенный клочок бумаги на столе привлек ее внимание. А когда спустя несколько мгновений она прочитала ее содержание, ее лоб наморщился.

— Нед, — окликнула она, — зайди-ка сюда!

С улыбкой, сверкающей на его красивом загорелом лице, отец близнецов небрежной походкой неторопливо зашел на кухню.

— Хочешь порадовать меня стаканчиком виски перед сном?

Он стиснул руки своей жены — этот жест Элис Уэйкфилд почти всегда находила успокаивающим, даже после двадцати лет их брака.

Но — увы! — не на этот раз.

— Я беспокоюсь, Нед, — сказала она, протягивая ему записку, написанную Джессикой для сестры.

Однако мистер Уэйкфилд не усмотрел в этом никакой проблемы.

— Похоже, по-моему, на нашу стандартную процедуру, — сказал он, прочитав записку. — Джессика просит Лиз оказать ей услугу, а потом в последний момент у нее изменились планы.

Элис Уэйкфилд покачала головой.

— Но эта записка была еще сложена, когда я вошла. Не думаю, что Лиз вообще ее видела. По-моему, она не приходила домой.

— А ты знаешь, что у тебя появляются вокруг рта такие маленькие очаровательные морщинки, когда ты расстраиваешься?

Миссис Уэйкфилд тяжело опустилась на стул.

—Прекрати, Нед. Я серьезно.

—Да и я тоже, — сказал он,кладя ладони ей на плечи. Он принялся массироватьспину жены, стараясь убрать растущее тамнапряжение. — Да я могу тебе придумать сотнюпричин, по которым Лиз не заметила этой записки, и в девяносто девя­ти из них нет никаких причин длябеспокойства.

Но миссис Уэйкфилд неуспокоилась.

—Я тебя слушаю, — сказалаона, снова и снова поворачивая бумажку в руках.

Нед Уэйкфилд немного поколебался.

—Ну что ж... Лиз моглапоехать на этот вечер прямо из больницы и...

—Нет, у нее сегодня вечеромрепетиторское занятие.

—Ну да, верно. Значит, онамогла поехать прямо оттуда. Или могла войти впарадную дверь и просто не заметить этой записки. Или даже прошла мимо нее, но совершенно не обратила внимания. — Он отобрал записку у жены. — Это вообще-то не самое остроумное место, чтобы оставлять здесь сообщения. Джессика моглабы и сама это сообразить.

—Что ж, господин адвокат, втом, что вы говорите, есть смысл, только, думаю, я бы чувствовала себя слегка получше, если бы мыпозвонили этим Морроу и удостоверились, чтодевочки там.

—И заставить этим их считать, что мы их проверяем? Элис, ты просто жертваизлишне деятельного воображения. Я уверен, что все в порядке. Ну давай-давай, идем наверх.

Миссис Уэйкфилд с неохотойпоследовала за своим мужем, выходя из кухни. Она пыталась убедить себя, что он был прав. Онав самом деле была чрезмерно чувствительной илюбила делать поспешные выводы. В последние месяцы это вошло у нее в привычку. С тех пор как Элизабет попала в страшную аварию, Элис Уэйкфилд сражалась со стойким побуждением контролировать каждое движение своей дочери. Нет-нет, самой Элизабет она не давала этого узнать. Умом миссис Уэйкфилд понимала, что ее дочь — человек достаточно ответственный и зрелый, чтобы не нуждаться в материнской защите. Но так или иначе материнский инстинкт заставлял ее уделять более пристальное внимание распорядку дня Элизабет. Без видимых подсматриваний за дочерью она была способна превосходнейшим образом следить за тем, где находилась Элизабет в любое конкретное время дня. Вот и сейчас она обнаружила, что борется с сильным побуждением позвонить Морроу.

Супруги Уэйкфилды уже наполовину поднялись по лестнице в свою спальню, когда зазвонил телефон.

— Папа, это ты? — послышались торопливые слова Джессики. — Это я, Джес. Я у Морроу. А Лиз дома?

Мистер Уэйкфилд ощутил, что у него в горле застрял комок. Прежде чем заговорить, он поднял руку, словно мог прочистить ею горло.

— Ты... ты хочешь сказать, что там ее нет? Услышав слова мужа, миссис Уэйкфилд крепко сцепила ладони и тяжело задышала, понимая, что все ее самые худшие опасения, возможно, оправдались. Муж подтянул ее к себе и крепко обнял.

— Папа, она вообще здесь не появлялась, — сказала Джессика. Николас тем временем заботливо прилаживал вокруг ее дрожащего тела огромное купальное полотенце.— Я беспокоюсь.

— Не стоит, принцесса. Я уверен, что с твоей сестрой все отлично. Но нам с мамой, конечно, было бы поспокойнее, если бы ты сейчас приехала домой.

— Я и так уже выезжаю. Меня довезет Тодд. Но если вы не возражаете, мы бы сначала проехались туда-сюда по улицам. Возможно, у Лиз где-нибудь сломалась машина.

— Отличная мысль, Джес. А я тем временем позвоню в больницу. Может быть, она решила поработать подольше. — Мистер Уэйкфилд пытался говорить поубедительнее, только он не думал, что Джессика поверит этому хоть немного больше, чем он сам.

— Пока, папочка.

В неистовстве швырнув на место трубку телефона, Джессика повернулась к Тодду.

— Ну давай же, идем.

И даже не потрудившись переодеться или хотя бы надеть пальто, Джессика поспешила сквозь скопление гостей к главному входу. Тодд почти бежал, чтобы не отставать от нее.

Николас торопился позади них и добрался до вестибюля как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джессика и Тодд закрывают за собой парадную дверь.

— Я тебе позвоню! — крикнул он.

Но было маловероятно, что Джессика слышала его. Она уже вовсю ругала себя. Ах, как было глупо, глупо — сочинить эту идиотскую историю о присмотре за ребенком. В этом абсолютно не было никакой необходимости. И никому это не принесло пользы. И совсем никак не повлияло на ее только-только завязывающиеся отношения с Николасом. Ей в любом случае пришлось бы выйти на него... Хотя теперь-то он знает, что она солгала по поводу Элизабет.

«И чего же ради? — с горечью подумала она, когда Тодд, обогнув круговую подъездную дорожку, вырулил за ворота имения Морроу. — Неужели Николас — или любой другой парень — стоит риска потерять мою сестру?»

— Нет! — во весь голос взвыла она, нарушал молчание, повисшее в автомобиле Тодда.

Сам же Тодд был все еще взбешен ее поступком, хотя благоразумие и заставляло его помалкивать на этот счет. Но больше он не мог сдерживаться. Вцепившись в руль так, что побелели костяшки пальцев, он выпалил:

— Так чего же ради, Джессика?

Слезы так и хлынули по ее липу. Она понимала, что у Тодда есть право сердиться на нее.

— Ну скажи, Тодд, скажи. Скажи про меня все, что хочешь. Поверь, все, что бы ты ни сказал, все равно не может быть так плохо, как я сама о себе думаю. Я никогда не прошу себе, если с Лиз что-нибудь случится. Я знаю: ты думаешь, что я говорю это просто так, но это правда, Тодд. Да-да, правда.

Уголком глаза Тодд видел, что слезы ее были самыми настоящими. Хотя он и не стал бы исключать того, что у Джессики просто происходит приступ жалости к себе в попытке получить сострадание, ему хотелось верить, что на сей раз она ведет себя искренне. Единственный человек и вообще единственное, без чего Джессика на самом деле не смогла бы жить, — это Элизабет, и Тодд понимал, что если бы что-нибудь случилось с ней, то Джессика попросту погибла бы.

Он решил не выяснять, зачем она солгала ему. Вместо этого он отвел глаза от ее слез и... впервые со времени их отъезда сообразил, что Джессика была по сути дела обнажена. Она дрожала, крепко вцепившись в полотенце, прикрывавшее ее плечи.

— Ты забыла переодеться.

Джессика передернула плечами:

— Времени не было.

—Хм... зато есть время вот для этого. — Держа руль то одной, то другой рукой, Тодд, извиваясь, выбрался из своей кожаной куртки и протянул ее Джессике. — На вот, надень.

Но Джессика не пошевелилась, продолжая сжимать полотенце.

—Нет.

Глаза Тодда расширились от удивления.

—Что ты хочешь сказать, почему «нет»?

—Я заслуживаю получить воспаление легких за то, что сделала сегодня вечером с Лиз.

—Ох, брось ты это, Джес. От этого никому не станет легче, — сказал Тодд смягчившимся тоном.

Он мельком посмотрел на Джессику. Лицо ее было настолько полно беспокойства, что на короткое мгновение Тодд представил: это Элизабет сидела рядом с ним, а не ее двойняшка. «Джессика в самом деле, взаправду любит свою сестру больше всего на свете», — подумал Тодд. Он осторожно дотянулся до нее и накрыл курткой ее плечи. «Быть может, — сказал он про себя, — если мы с ней будем действовать заодно — ну хотя бы вот только в этот раз! — мы сможем доставить Элизабет домой целой и невредимой».