Бумеранг

Глава 4 Первые поцелуи

Раньше суббота и воскресенье для Саяка были праздниками свободы, как день независимости страны. Сейчас стало наоборот. Теперь он с нетерпением ждет прихода понедельника и стремится в школу, как самый хороший ученик в мире. Школа начала казаться ему не концентрационном лагерем, как раньше, а дорогим и комфортным курортом с пятизвездочным отелем, тихим райским уголком, лазурным берегом, где шумят на морском ветру пальмовые рощи и видны под прозрачной водой коралловые заросли с косяками разноцветных мальков. Учителя начали ему напоминать молчаливых, безобидных добрых монахов, которые живут в монастыре над горными ущельями и молятся Аллаху, довольствуясь куском засохшего хлеба и водой. Особенно учитель Увадагуппиев. Он стал хвалить Саяка, что он начал учиться хорошо, все время глядит в доску, благодаря Зебо, которая сидит рядом с ним. На самом деле Саяк глядел не в доску, а на Зебо. Он однажды написал странное письмо на лист бумаги и осторожно ей протянул. Текст письма был таков:

— Красногвардейка, Зебо Ниязува! Приказываю именем революции! Быстро выпрыгнув в открытое окно, сядьте на носорог и скачите галопом к берегу реки «Кашкалдак», через степь, где на вольном ветру колышется волной серебристый степной ковыль. Скачите, махая саблей налева и направо, попутно обезглавили белогвардейцев конной армии Колчака и Деникина. Там, на берегу вас ждет наш человек, комиссар Увадагуппиев. Он переправит вас на пароме через реку на другой берег и вы оттуда поездом отправляетесь в далекий Туркестан, чтобы воевать против банды басмачей курбаши Куршермета, Ибрагимбека Лакая и кровожадного Джунаид хана!

Тчка, председатель ревкома генерал лейтенант Саяк Сатыбалдизаде.

Прочитав такое, Зебо начала безудержно смеяться, трясясь всем телом и закрив свой рот рукой, чтобы не заходить.

После уроков Зебо просила Саяка, чтобы он больше не писал ей такие смешные письма на уроках, которые заставляют ее смеяться и самое страшное то, что эти письма могут попасть в руки одноклассников или учителей.

— Я прочла ваши стихи, которые поразили меня. Настоящие произведения искусства! Придет время и ваши сборники стихов будут издаваться с многомиллионными тиражами и распространяться по всему миру. Поверьте мне, Саяк, у вас великое будущее! — сказала она, возвращаясь домой, после уроков.

Саяк поблагодарил ее за хорошие слова, сказанные в адрес его стихов.

— Когда вы станете великим поэтом, и приедете из Парижа в Узбекистан, чтобы посетить свою Родину, я подойду к вам, с вашей книгой в руках и буду просить, чтобы вы дали мне автограф. Вы подпишите книгу, и отдадите ее обратно, с улыбкой на устах, так и не узнавая меня — сказала, задумчиво улыбаясь Зебо и мерно шагая по осенней дороге.

Тут Саяк резко остановился и сказал: — Нет, я никогда не уеду в Париж, даже если стану великим поэтом! Я лучше сожгу все свои стихи и отрублю себе руку топором, чем отдалятся от вас! — сказал он.

— Да ладно, я пошутила! — сказала Зебо, весело смеясь. Потом продолжала: — Вы лучше скажите, как вам удалось научиться писать такие удивительные стихи? Какие книги вы читаете? Если честно, я тоже хочу попробовать писать стихи или прозу на худой конец — сказала Зебо.

— Это очень просто. Для этого у нас есть школьная библиотека и там много интересных книг. Если хотите, сейчас же зайдем в библиотеку и я вам покажу, лучшие книги мира — сказал Саяк.

— А что, неплохая идея. Я согласна — улыбнулась Зебо. После чего они вдвоем пошли в сторону библиотеки. Там их встретила тощая библиотекарша, по имени Гульсумой Абдужалилова лет тридцати пяти, с длинней шеей, с большими коровьими глазами, с вздутыми губами, похожие на клюв утки. К тому же еще она слегка хромала на одну ногу.

— О, заходите Саяк! Вы у нас самый активный посетитель — сказала библиотекарша Гульсумой Абдужалилова и когда она улыбнулась, ярко заблестели золотые коронки на ее зубах.

— Спасибо, апа — сказал Саяк.

Библиотекарша Гульсумой Абдужалилова подумала, что Саяк смотрит на книжные стеллажи, даже не подозревая о том, что в данный момент он смотрит на нее.

— Проходите пожалуйста и выбирайте книги. Какие книги вы бы хотели почитать? — вежливо спросила она.

— Книги зарубежных поэтов — ответил Саяк.

— Хорошо — сказала библиотекарша Гульсумой Абдужалилова и сев за стол, начала читать какую — то книгу.

После этого книголюбы начали искать нужные им книги. В библиотеке царила божественная тишина. Они шли между высокими стеллажами, тихо рассматривая книг.

— Какая тишина — восхищалась Зебо.

— Да, здесь всегда тихо, как в туманных лугах, где мирно пасутся лошади. Доктора говорят, что шум и стресс укорачивает жизнь людям, у которых расшатаны нервы. Они рекомендуют больным пойти на рыбалку. Был бы я врачом, я бы рекомендовал больным, часто посещать библиотеки, чтобы бесплатно лечиться тишинатерапией, пьянея без водки и вина, дыша ароматным запахом книг, похожий на запах пыли во время грозы, когда падают первые, крупные секущие капельки ливневого дождя. Библиотека это наземной рай для меня — сказал Саяк. Потом, беря в руки одной из книг, продолажал.

— Вот, пожалуйста, книга стихов японских поэтов. Здесь есть хокку и танки многих авторов, таких как Мацуо Басё, Ёса Бусон, Кобаяси Исса, Вакаяма Бокуси, Исикава Токубоку, Ковахигаси Хекигадо, Масаока Сики, Такахама Кёси и многих других. В хокку и танках древных японских поэтов, вы увидите свою собственную душу, похожая на луну, которая колеблется в ведре с прозрачной водой. Такими словами они начали читать хокку и танки японских поэтов, стоя рядом. Они стояли так близко друг к другу, что их дыхания сливались. Тут Саяк случайно коснулся руки Зебо и спешно попросил прощения. Зебо покраснела. Глаза ее глядели в книгу, но сама ничего не соображала, как околдованная. Ее смущал пристальный взгляд Саяка, направленный на нее, забыв о том, что он косой и смотрит в книгу японских поэтов. Когда его взгляд направился в сторону книги, он пониженным голосом начал говорить: — Вы несравненно красивая девушка, Зебо! Может вы не поверите на мои слова, но я день и ночь думаю только о вас. Не могу спать по ночам. Долго стою в темноте, как ниндзя, глядя на светящиеся окна вашего дома, в надежде увидеть вас краешком глаза. Увидев ваш силуэт в окне, я замираю, прислонившись к глинобитному дувалу дома, словно призрак. Я вас люблю, Зебо, слышите, люблю. — сказал он, плотно прижимая девушку к стеллажу. Потом страстно начал целовать ее в губы, в глаза, в гладкую, как слоновая кость шею, вдыхая и пьянея от тонкого аромата ее густых и нежных волос. Зебо с трудом выпуталась из его объятий и спешно поправляя свои волосы, шепотом сказала: — Дурак! Что вы делаете, с ума чтоли сошли? Там же библиотекарша госпожа Гульсумой Абдужалилова.

Саяк снова просил прощения: — Извините, Зебо, ради бога, извините. Да, вы правы, я кажется сошел с ума. Простите. — сказал он.

— Псих! — сказала низким голосом Зебо. Саяк улыбнулся, виновато глядя косыми глазами на Зебо.

Потом они вышли из тесного коридора между стеллажами и подошли к библиотекарше по имени Гульсумой Абдужалилова, которая сидела, читая взахлеб какую — то интересную книгу.