Бунтарь

ИНФОРМАЦИЯ

Данный перевод является любительским.

Книга: Бунтарь

Серия: Школа Хейвен Грейс

Автор: Келси Клейтон

Перевод группы

t. me/darksoulbooks

ПОРЯДОК ЧТЕНИЯ СЕРИИ

— Грешник

— Святой

— Бунтарь

— Враг

1

ТЕССА

Боль, которая пронзает мою голову, эквивалентна столкновению с грузовиком — не то чтобы я знала, на что это похоже, но звучит сравнимо. Можно подумать, я уже научилась пить до такой степени, что не помню своего собственного проклятого имени. Однако это явно не тот случай. Мое мучительное похмелье — тому доказательство.

Я натягиваю толстовку на голову, надеясь, что это поможет защитить меня от света, пробивающегося сквозь жалюзи. Не повезло. Единственное, что я могу придумать, что может спасти меня от этого несчастья, — это чашка горячего кофе. Я беру пару таблеток Тайленола из своей ванной комнаты, проглатываю их и направляюсь на кухню.

— Честно говоря, я не знаю, где она. — Голос моего отца эхом разносится по коридору. Тьфу. Я действительно надеялась, что мне не придется видеть его сегодня, или, по крайней мере, пока я не выпью немного кофеина. — Однако я могу сказать вам одну вещь: ей придется ответить передо мной, как только она вернется домой.

Когда я заворачиваю за угол, вид моего отца, сидящего за кухонным островом с моим дядей Домиником, застает меня врасплох. Он редко приходит, не говоря уже о позднем часе воскресного утра. Тем не менее, я вежливо улыбаюсь и пытаюсь скрыть, насколько отвратительно я себя чувствую.

— Доброе утро, — говорю я им.

Обе их головы поворачиваются ко мне, и мой отец, кажется, искренне удивлен.

— Будь я проклят. — Он снова сосредотачивается на моем дяде. — Ад, должно быть, замерз, если мы достигли дня, когда Тесса пришла домой, а Делейни осталась на всю ночь.

— Делейни не вернулась домой?

Качая головой, они оба смотрят на меня сверху вниз. — Ты случайно не знаешь, где она, не так ли?

— Нет. — Не то, чтобы я сказала тебе, если бы знала. — Она, вероятно, ночевала у Саванны или что-то в этом роде.

К счастью, мой папа живет под скалой. Будучи слишком заносчивым, он отказался вести какой-либо разговор с миссис Хейворт. Если бы он это сделал, он бы знал, что, Сев — лучшая подруга Делейни — живет прямо через дорогу с миссис Хейворт и ее сыном, парнем Саванны, Грейсоном. Вместо этого он слишком поглощен своим собственным маленьким миром, чтобы признавать кого-либо еще.

— Возможно. Если ты поговоришь с ней, скажи ей, чтобы она тащила свою задницу домой. — Его тон легкий, но я чувствую угрозу, затаившуюся в его словах. — И мне лучше не узнавать, что она снова крутится вокруг этого подонка.

Я закатываю глаза, зная, что ничто из того, что я говорю о Ноксе Воне или о ком-либо с той стороны города, не дойдет до него. Даже моему собственному парню запрещено бывать в нашем доме, потому что он не водит Porsche, и его имя не соответствует социальному положению короля. Хотя это не мешает Истону прокрадываться в мое окно поздно ночью. То, чего не знает дорогой папочка, не причинит ему вреда.

Дядя Дом прочищает горло и встает. — Ну, я пришел сюда, надеясь пригласить двух моих любимых племянниц на завтрак, но я точно не могу этого сделать, когда одна из них отсутствует.

— Я расскажу это Эйнсли, — пою я.

Он хихикает. — Держу пари, ты это сделаешь, маленькая засранка.

У нас с дядей всегда были хорошие отношения. Он единственный мой родственник, который не относится ко мне так, как будто мне все еще семь лет, и я все еще играю в куклы. Это то, что я уважаю в нем. Он относится ко мне как к взрослой, какой я и являюсь.

— Ну что ж. Больше еды для меня. — Приклеив игривую улыбку на лицо, я поворачиваюсь, чтобы выйти из комнаты. — Дай мне просто одеться, а потом мы сможем уйти.

Мне требуется всего несколько минут, чтобы переодеться и собрать волосы в беспорядочный пучок. Некоторые девушки могут съежиться при мысли о том, чтобы выйти из дома, не выглядя так, как будто они только что с фотосессии, но я никогда не была такой. Конечно, мне нравится иногда прихорашиваться. Кто не любит? Я просто не чувствую, что мне нужно краситься, чтобы быть замеченной на публике.

К тому времени, как я спускаюсь вниз, дядя Дом ждет у входной двери, обмениваясь приглушенными словами с моим отцом. Как только они видят меня, разговор немедленно прекращается, и они отмахиваются от этого, как будто они ничего не скрывают. Типично.

— Готова идти? — Спрашивает мой дядя, и я киваю.

Как только я собираюсь выйти за дверь, мой отец зовет меня по имени. — Если ты получишь известие от своей сестры, скажи ей, что я хочу, чтобы она вернулась домой, как можно скорее. Я серьезно, Тесс.

Я ничего не отвечаю на это. Делейни, моя сестра-близнец и буквально вторая половина, была моим лучшим другом с самого рождения. Тем временем мой отец фактически поставил перед собой задачу разрушить мою жизнь. Нет ни одной возможной ситуации, когда я приняла бы его сторону, а не ее. Если мне удастся связаться с ней, единственное, что я сделаю, это предупрежу ее, чтобы она держалась подальше, пока он не вытащит палку из задницы.

— Итак, куда мы направляемся?

Дядя Дом пристегивает ремень безопасности и выезжает на дорогу. — В место, называемое Подполье.

Мои брови хмурятся. — Подполье? Это не похоже на ресторан.

— От тебя ничего не ускользает, не так ли?

Тяжелое чувство поселяется у меня в животе. Что-то не так. Я не знаю, что за дерьмо доктора Джекила и мистера Хайда он вытворяет, но мой дядя за считанные секунды превратился из любящего мужчины, которого я знала всю свою жизнь, в совершенно другого человека.

— Знаешь, я на самом деле не чувствую себя такой уж голодной. Может быть, мы сможем позавтракать в другой раз.

Он смеется, и выражение его лица показывает, насколько он зловещ на самом деле. — Глупая девчонка. Мы не собираемся завтракать. Твоя сестра и ее парень прячутся от меня, и я уверен, что ты как раз то, что мне нужно, чтобы выманить их.

Начинается паника, и я иду открывать дверь, но она надежно заперта. — Выпусти меня из машины.

— Этого не случится, дорогая.

Я поворачиваюсь, бью ногой в окно, чтобы попытаться разбить его. И все же, оно не сдвинулось с места. Казалось, что эта машина была создана для того, чтобы противостоять какому-то натиску.

— На твоем месте я бы этого не делал.

Моя голова поворачивается к нему лицом, и я сужаю глаза до щелочек. — Пошел ты.

И снова он издает веселый смешок. — Поступай как знаешь.

Он переводит взгляд на зеркало заднего вида и слегка кивает. Однако у меня нет возможности увидеть, на что он смотрит, прежде чем две руки появляются сзади и крепко зажимают мне рот салфеткой. Требуется всего несколько секунд, пока все не потемнеет.

Я хватаю ртом воздух, когда просыпаюсь от своего ужасного сна. Знакомая обстановка моей комнаты очень мало помогает мне успокоиться. Все события прокручиваются в моей голове, как фильм ужасов, от которого я, кажется, не могу убежать. Возможно, ничего из этого не происходит прямо сейчас, но шрамы очень реальны.

Зная, что последнее, что я хочу сейчас делать, это быть одной, я встаю и направляюсь через холл, тихо проскальзывая в комнату моей сестры. Как только я оказываюсь рядом с кроватью, Делейни подскакивает и откидывает одеяло для меня.

— Еще один кошмар? — Устало спрашивает она.

Я вздыхаю и прижимаюсь к ней. — Да.

Самое лучшее в том, что у вас есть сестра-близнец, — это то, насколько мы связаны. Она больше ничего не говорит, просто потому, что понимает, что я не хочу говорить об этом. Тот день — это то, что она и я обе пытались оставить как можно дальше в прошлом, но, как гласит старая поговорка: некоторые вещи легче сказать, чем сделать.

***

Я просыпаюсь утром от звука моей сестры, тихо передвигающейся по своей комнате. Она достает стопки одежды из своих ящиков и складывает их в чемодан, напоминая мне, что завтра уезжает. Ирония того, что я должна делать то же самое, не ускользает от меня. К сожалению, в прошлом году я сделала несколько идиотских решений, и теперь мне нужно повторить половину моего выпускного года. Я думаю, это дело рук кармы, и, черт возьми, она сука.

— Ты не можешь взять меня с собой? Спрячешь меня в своем чемодане или еще в какой-нибудь хрени?

Она усмехается, подходит к краю кровати и садится рядом со мной. — Ты же знаешь, я бы сделала это, если бы могла.

Мы обе рано научились полагаться друг на друга. Когда наши родители ссорились. Когда наша сестра пыталась командовать нами, а потом лгала, чтобы втянуть нас в неприятности, когда мы ей этого не позволили. Когда наша лучшая подруга появилась в школе после того, как исчезла на долгие годы, только для того, чтобы вести себя так, будто она понятия не имела, кто мы такие. Это всегда были мы с ней — единственная постоянная вещь, на которую, я знала, я могла рассчитывать.

— Что я буду делать без тебя? — Печально бормочу я.

— То же самое, что ты всегда делаешь — заставляешь папу хотеть рвать на себе волосы и смеяться, когда ты это делаешь.

Я смеюсь, отчасти потому, что это заставляет меня выглядеть маньяком, а отчасти потому, что это правда. Ни для кого не секрет, что я представляю угрозу для семьи. Делейни и наша старшая сестра Эйнсли всегда были обречены на величие, но я? Я превратила это в игру, чтобы посмотреть, сколько раз я смогу попасть в список дерьма моего отца. Я знаю, они говорят любить свою семью и прочую чушь, но у того, кто это сказал, никогда не было такого отца, как у меня.

Мой телефон вибрирует на прикроватной тумбочке, и мое сердце замирает, когда я вижу это имя. Истон — мой парень, по крайней мере, на данный момент. Через несколько дней он уедет в колледж, как и все остальные, а я застряну здесь. Мы оба избегали неизбежного разговора, но, похоже, время вышло. Я беру устройство в руку и открываю его, видя именно то, что и предполагала увидеть.

Истон: Нам нужно поговорить.

Нам нужно поговорить. Четыре слова, которые любит слышать каждая девушка. К счастью для меня, я всегда рассматривала эти отношения именно такими, какие они есть, — как способ скоротать время. Не поймите меня неправильно, Истон помог мне пройти через многое, но с моей стороны было бы наивно думать, что у нас есть хоть какой-то шанс наладить отношения на расстоянии. Это лучше, чем позволить какой-то школьной интрижке обернуться, тем, что мне будут изменять месяцами.

Тесса: На озере. Через час.

Делейни наблюдает, как я бросаю телефон на колени и провожу руками по лицу. Успокаивающее прикосновение, которое она кладет мне на спину, говорит мне, что она здесь, если я в ней нуждаюсь, но это то, что я должна сделать сама. Кроме того, с завтрашнего дня у меня больше не будет моей сестры, на которую я могла бы опереться в поисках эмоциональной поддержки. Тони или плыви, сука.

— Мы все еще идем в клуб сегодня вечером? — Спрашиваю я, вставая с кровати.

— Да. По-моему, Сев сказала, что хочет уйти около девяти.

Я киваю и направляюсь к двери, но меня останавливают.

— Тесс? — Зовет Лейни, заставляя меня оглянуться на нее. — Я люблю тебя.

Легкая усмешка расплывается на моем лице. — Я тоже тебя люблю.

С этими словами я иду готовиться к моему неизбежному расставанию.

***

Как только я заезжаю на парковку, Истон слышит, как я приближаюсь. В том-то и фишка, что у вас есть черный как смоль Lamborghini Aventador — это немного заметно. Как бы сильно я ни любила эту машину, это был подарок моих родителей на день рождения. Иногда из-за этого он больше похож на шар с цепью, чем на роскошь.

— Ты хорошо выглядишь, — говорит он мне, как только я вылезаю из машины.

Я ухмыляюсь. — Разве я не всегда так делаю?

Напряжение между нами такое сильное, что я могу задохнуться от него. Как будто мы оба точно знаем, к чему это приведет, но ни один из нас не хочет быть тем, кто скажет это. Я провожу пальцами по своим длинным каштановым волосам и оглядываю его с ног до головы. Есть много вещей, которые привлекли меня в Истоне в первую очередь, главной из которых является его склонность наплевать на власть. Его темные локоны убраны с лица, а карие глаза в тон — болезненное напоминание о том времени, которое я провела, глядя в них. Я обхожу машину спереди и сажусь на капот своей машины.

— Итак, когда ты уезжаешь?

Он смотрит вниз, на землю, и легонько пинает камень. — Послезавтра.

Я сжимаю губы в тонкую линию и киваю. — Это круто.

Мы вдвоем не произносим ни слова, глядя на воду и надеясь на что-нибудь, что сгладит неловкость. Если честно, тишина невыносима. Я делаю глубокий вдох. Поскольку у него явно не хватает смелости сделать это, мне придется сделать это самой.

— Итак, это было весело, верно?

Его брови хмурятся. — Что?

— Это. — Я указываю на нас двоих. — Мы хорошо проводили время, пока это продолжалось.

Как только он понимает, о чем я говорю, он выдыхает. — Мы расстаемся.

— Истон, не делай вид, что ты этого не предвидел. Мы с тобой оба знали, что это такое. — Я спрыгиваю с машины и обнимаю его. — Без обид.

Он целует меня в макушку, отпуская, как только я отодвигаюсь и подхожу к водительскому месту.

— Ты когда-нибудь собираешься остепениться? — Он зовет меня. — Позволишь кому-то сделать из тебя честную женщину?

Этот вопрос почти застает меня врасплох. Почти. Я прикусываю губу, чтобы подавить усмешку. — И что в этом забавного?

Я слышу, как он хихикает, когда я сажусь в машину и закрываю дверь. Двигатель с ревом оживает, прежде чем я отъезжаю. В последний раз мягко улыбнувшись Истону, я выезжаю оттуда, ни разу не оглянувшись. Дело не в том, что он мне безразличен. Он помог мне пережить довольно трудные времена. Но я взяла за правило не подпускать никого достаточно близко, чтобы причинить мне боль. Это лучший из известных мне способов оставаться несломленной. Единственная слеза, которая скатывается по моей щеке, — это единственная, которую я позволю себе пролить.

***

Клуб пульсирует энергией, а музыка вибрирует сквозь стены и пол. Я кладу свое поддельное удостоверение обратно в бумажник и жду, пока моя сестра и друзья сделают то же самое. Нокс, парень-нарушитель спокойствия Делейни, обнимает ее сзади, заставляя улыбнуться. Они были самой неожиданной парой, поскольку моя сестра была практически монахиней до того, как встретила его, но они работают наилучшим из возможных способов.

— Ладно, сучки, — говорит Грейсон своим лучшим голосом девушки из долины. — Кто-нибудь, пойдемте со мной за пивом. Я больше не готов терпеть засуху.

Мы все смеемся, когда Нокс бьет его в живот. — Напомни мне еще раз, почему я с тобой дружу?

Грей падает в объятия Нокса. — Потому что я твоя родственная душа, и ты любишь меня.

— Эй, осторожнее. — Делейни смерила его единственным взглядом.

Он встает и поднимает руки в знак капитуляции. — О-о-о. Похоже, я разозлил твоего маленького Бэмби.

Саванна закатывает глаза. — Ты еще даже не напился, а я уже хочу отвезти твою задницу домой.

— О-о-о, — воркует он, приподнимая брови. — Для какого-нибудь баловства?

Когда Грейсон подходит, чтобы поцеловать Сев, она останавливает его, положив руку ему на лоб. — Назови это «баловством» еще раз.

Нокс хихикает и хватает Грея за руку. — Ладно, давай возьмем тебе выпить, прежде чем ты заставишь Саванну понять, насколько она лучше тебя.

Когда они уходят, Делейни и Саванна смотрят им вслед, выглядя такими влюбленными, что меня почти тошнит. Я, конечно, рада за них, но я просто не понимаю, как ты можешь испытывать к кому-то такие сильные чувства. Впускать их вот так — давать им возможность уничтожить тебя по щелчку пальцев — мне кажется, это того не стоит.

— Он что, уже пьян? — Спросила Леннон.

Сев качает головой. — Нет, под кайфом. Нокс подумал, что было бы забавно убедить Грея выкурить с ним косячок перед уходом.

— Я имею в виду, — Делейни наклоняет голову из стороны в сторону, — это довольно забавно.

— Нет, — вмешиваюсь я. — Забавным является тот факт, что ты уговорила Нокса согласиться следовать за тобой через всю страну.

Ее глаза расширяются, и она быстро оглядывается по сторонам. — Тсс, не так громко! Он похож на испуганное животное. Одно неверное движение, и он сбежит в горы.

Я не знаю, что забавнее — тот факт, что она назвала парня, который буквально принял за нее пулю, испуганным животным, или то, что она искренне верит, что он позволил бы ей уехать за тысячи миль без него. Я лично была свидетелем перемены в Ноксе, когда он влюбился в мою сестру, и нет ни черта в этом мире, что могло бы удержать его от нее.

***

Я сижу в баре с Делейни, Леннон и Саванной, в то время как Нокс и Грейсон где-то бродят, изображая из себя кучку идиотов. Поначалу было мило наблюдать, как их накуренные задницы выставляют себя дураками, но это быстро надоело.

Когда я делаю глоток своего напитка, я замечаю кого-то поверх своего бокала. Он сидит по другую сторону бара и выглядит точь-в-точь как в моей фантазии — старше, мускулистый, чертовски великолепный. Он смотрит на меня с темнотой в глазах, которая как раз в моем вкусе. Одного этого выражения достаточно, чтобы привести все мои чувства в состояние повышенной готовности. К сожалению, рядом с ним появляется другая девушка, и его внимание переключается с меня на нее. Тьфу.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала завтра. — Я кладу голову Делейни на плечо, позволяя своему кайфу контролировать уровень моей честности.

— Я знаю, но с тобой все будет в порядке. Кроме того, ты можешь приезжать в гости в любое время, когда захочешь.

Я фыркаю. — Тебе лучше быть доступной, когда я захочу. Предполагалось, что ты будешь моей «скачи или умри», а ты покидаешь меня.

Саванна, как и положено негоднице, смотрит поверх Лейни на меня с ухмылкой на лице. — Тебе на самом деле грустно из-за того, что Делейни уходит, или из-за того, что ты рассталась с Истоном?

Блядь. Конечно, Лейни рассказала ей об этом. Между тем, у меня не нашлось времени рассказать об этом Леннон, поэтому я съеживаюсь, когда она ахает и поворачивает голову в мою сторону.

— Ты порвала с Истоном?

Если раньше я не хотела шлепнуть Саванну пару сотен раз, то сейчас определенно хочу. — Он уезжает в колледж, и я не настолько глупа или наивна, чтобы думать, что мы сможем наладить отношения на расстоянии. Это нечестно ни по отношению к нему, ни по отношению ко мне.

Если есть что-то, что мне нравится в Леннон, так это то, что она похожа на Лейни в том смысле, что она может понять, когда я действительно не хочу о чем-то говорить. Даже за то короткое время, что я ее знаю, она научилась читать меня и использует это в своих интересах. Она улыбается и подталкивает меня локтем.

— Что ж, хорошо. Ты можешь побыть со мной одинокой в этом году.

Саванна и Леннон подшучивают друг над другом, но я не могу утруждать себя тем, чтобы слушать. Вместо этого все мое внимание возвращается к загадочному мужчине, который, несмотря на то, что какая-то девчонка уровня супермодели пытается повиснуть на нем, не может оторвать от меня взгляда. Я улавливаю только конец их разговора.

— Отсеивает всех кисок.

— Кстати, о кисках… — Я прикусываю губу, заставляя его облизать свою, и это единственный знак, который мне нужен. — Моей нужно сменить темп. Извините меня.

Я игнорирую шокированные и растерянные выражения на их лицах и встаю. Мне требуется всего несколько секунд, чтобы добраться туда, где он находится, и как только я это делаю, я грубо встаю между ним и девушкой, отчаянно пытающейся соблазнить его.

— Э-э, извините меня, — скулит она, но меня это не беспокоит.

Два идеальных изумрудных глаза встретились с моими. Его светлые волосы выглядят так, словно он только что провел по ним пальцами, чтобы убрать их с глаз. Черная футболка, которая на нем надета, обтягивает его, и сквозь нее проступают его мышцы. Он выглядит так, словно мог бы побаловать меня просто ради удовольствия, и я полностью согласна.

Я беру то, что осталось от его виски, и залпом выпиваю, пока он смотрит на меня, совершенно очарованный.

— Тесса Дэвенпорт, — вру я, протягивая ему пустой стакан.

Он улыбается, забирая его обратно и ставя на стойку, все еще не сводя с меня глаз. — Ашер Хоторн.

2

АШЕР

Двумя неделями ранее

Всегда были две вещи, в которых я был уверен в жизни. Во-первых, я собирался жениться на своей школьной возлюбленной, а во-вторых, у меня была долгая карьера игрока в НФЛ. Когда я узнал, что моя невеста изменяла мне каждый раз, когда я уезжал на выездную игру, это было больно, но я знал, что переживу. Однако конец моей карьеры — это другая история.

Когда я был моложе, мой отец был моим тренером, что означало, что если я не был лучшим игроком на поле, мне вообще не место на нем. Он был жесток со мной, но это только сделало меня лучше. Выходные были потрачены на тренировки, а вечера состояли из одиночных упражнений во дворе. Некоторые из моих друзей думали, что это безумие. Никто не мог играть в футбол так много и не устать от этого, но мне это нравилось.

Я никогда не забуду выражение лица моего отца в тот момент, когда мне позвонили. Я был выбран в первом раунде драфта командой «Сан-Франциско». Это был лучший день в нашей жизни — вся наша тяжелая работа, физическое истощение и самопожертвование воплотились в единый момент триумфа. Не только я осуществила свою мечту, это были мы.

— Привет. — Один из моих товарищей по команде, Энтони, похлопывает меня по спине. — Жаль это слышать, чувак. Мы действительно будем скучать по тебе здесь.

Я молча киваю в знак благодарности, не в состоянии ничего сказать, потому что разочарование все еще пульсирует во мне. Рана слишком свежа после того, как выяснилось, что все, к чему я стремился, сколько себя помню, закончилось всего через шесть коротких лет.

Пока я собираю вещи в своем шкафчике, люди входят и выходят — готовятся к тренировке и отправляются на поле. Каждый из них заходит, чтобы выразить свои соболезнования, но очевидно, что никто из них действительно не знает, что сказать. В конце концов, это не они. Они по-прежнему в добром здравии, и их карьеры не повреждены. Моя, однако, в руинах.

— Ладно, хватит вечеринки жалости, — шутит Колби, входя в комнату. — Ты забираешь свои вещи, а не идешь на похороны. Взбодрись, черт возьми.

Каким-то образом ему удается вызвать у меня смех, но он быстро гаснет, когда я поднимаю взгляд на экран телевизора в углу и замечаю заголовок.

Травма Ашера Хоторна, завершающая карьеру.

Это прямо там, на повторе, моменты, в которых я бросал мяч на поле в последнюю секунду, только чтобы быть атакованным с двух сторон сразу. Вы можете видеть, как мое плечо ударяется о землю, моя рука искривлена под моим телом. Даже через мой шлем вы можете видеть агонию на моем лице. Просто просмотр этого сейчас заставляет меня съеживаться, когда я вспоминаю боль.

У меня было вывихнуто плечо и полностью порвана вращательная манжета. Когда я сидел на больничной койке, слушая, как доктор объясняет мне, что мне понадобится операция и недели интенсивной реабилитации, все, о чем я мог думать, это вернуться на поле.

Я сделал все, что мне сказали. Принимал все свои лекарства, как предписано. Добросовестно выполняла мучительные упражнения, предписанные моим физиотерапевтом. Я даже носил этот неприятно неудобный бандаж, несмотря на то, что все во мне хотело его снять. Но этого было недостаточно.

Они рассказывают вам все о редких осложнениях, которые могут возникнуть во время операции. Всегда есть шанс, что что-то пойдет не так — плохая реакция, инсульт или даже смерть. Однако, сколько бы они вас ни предупреждали, вы никогда не думаете, что это случится с вами. К сожалению, я был одним из тех маловероятных случаев, когда в результате операции был поврежден нерв, и пока они не выяснят, как это исправить, я не гожусь для игры.

Это могут быть месяцы; это могут быть годы. Черт возьми, это может продолжаться до тех пор, пока я не стану слишком старым и не потеряю способность выполнять стандарт, который они требуют. Все, что я знаю, это то, что даже находясь в лучшей форме в моей жизни, мое тело подвело меня.

— Не обращай на это внимания, — Колби отвлекает мое внимание от просмотра последних моментов моей карьеры в цикле. — В конечном итоге ты вернешься туда. Я знаю это.

Я фыркаю и качаю головой. — Ты теперь врач, Хендрикс?

— Чертовски верно. Сертифицирован и все остальное от WebMD.

Когда я заканчиваю складывать последние вещи в сумку, я поворачиваюсь лицом к своему лучшему другу. Проходит всего секунда, прежде чем я замечаю темно-фиолетовый засос, расположенный прямо в центре его шеи.

Я щелкаю по нему пальцем, заставляя его вздрогнуть. — Тебе лучше прикрыть это дерьмо. Ты знаешь, как тренер относится к тому, что вы устраиваете вечеринки по вечерам перед тренировкой.

Он закатывает глаза, но делает именно то, что я сказал, зная, что если он этого не сделает, то будет бегать, пока его не вырвет всем алкоголем, который он выпил прошлой ночью.

Честно говоря, меня это не удивляет. Колби Хендрикс всегда был дамским угодником. Его каштановые волосы и детское личико делают его достаточно невинным, чтобы ему можно было доверять, а цифры на его банковском счете делают это возможным. Он один из лучших приемников в лиге, и он не стесняется этим хвастаться. Особенно если это поможет затащить к нему в постель девушку по его выбору. Я никогда не спрашивал, но я уверен, что, если бы спросил, он бы сказал мне, что его жизненный девиз — «меньше стресса, больше секса».

Я смотрю, как он наносит еще больше какой-то мази для скрытия, заставляя меня смеяться. — С кем, черт возьми, ты спал, с чертовым вампиром?

Его глаза встречаются с моими через отражение в зеркале, и он просто подмигивает. Если бы я не знал его лучше, я бы подумал, что это был типичный ответ «я не целуюсь и не рассказываю», который бросают уважительные парни. Тем не менее, я знаю его, и это подмигивание было его способом уйти от ответов на вопросы, на которые он не знает ответа. Если предположить, я бы сказал, что он либо выгнал ее прошлой ночью, либо проснулся с ней этим утром и бросил, прежде чем у нее был шанс попросить его остаться. Обычно это его образ действий как правящего короля связей на одну ночь.

— Хорошо, хорошо, повеселись с этим. Я собираюсь уходить.

Его брови хмурятся. — Ты не останешься, чтобы посмотреть тренировку?

Из меня вырывается легкий смех. — Похожа ли я на человека, способного на самоистязание?

Колби улыбается, показывая ямочки, которые соответствуют моим собственным — наше секретное оружие, как нам нравится их называть.

— Тouché. Я поймаю тебя позже.

Я поворачиваюсь и собираюсь уйти, когда он снова открывает рот.

— О, кстати, снаружи толпа СМИ. Просто предупреждаю.

Застонав, я натягиваю солнцезащитные очки на лицо. Последнее, что мне сейчас нужно, это чтобы люди, которые не заслуживают ответа, забрасывали меня вопросами. Это как сыпать соль на рану. Конечно же, когда я поворачиваю за угол, они там — стоят вокруг, как стервятники, ожидающие своей следующей жертвы.

Мой телефон вибрирует у меня в кармане. Трент Инглвуд. Я принимаю его и подношу к уху.

— Алло?

— Привет, — приветствует он меня с облегчением, когда я отвечаю. — Я видел новости. Мне так жаль, чувак. Я понятия не имел.

Я пожимаю плечами, хотя он не может меня видеть. — На самом деле это было не то, о чем я хотел говорить. Я думаю, что некоторое время я отрицал это.

— Я понимаю, чувак. Это действительно тяжело.

Трент — старый друг, тот, кто был в моей жизни с тех пор, как мы были детьми. Я бы не назвал его своим лучшим другом, поскольку Колби убил бы меня, если бы кто-то другой носил этот титул, но он определенно мой самый давний друг. Он из тех парней, с которыми я могу месяцами не разговаривать, и ничего не меняется. Мы возвращаемся к тому, на чем остановились, и как будто времени не прошло. Он, вероятно, один из немногих людей, которым я сейчас отвечу на телефонные звонки.

— Дай мне секунду. Мне приходится проходить сквозь стену жадных до денег придурков, пытающихся получить сенсацию изнутри.

Он хихикает. — Не сдирай кожу заживо.

Я убираю телефон от уха и прикрываю лицо рукой, когда вспышки камер и вопросы буквально кричат мне в лицо.

Ашер, это все твои вещи?

Как ты относишься к тому, что больше не играешь в футбол?

Как ты думаешь, ты когда-нибудь поправишься?

Если бы это не привело к тому, что меня бросят в тюрьму, я бы, вероятно, переехала их своей машиной, просто ради спорта. Вся их компания следует за мной от дверей до моего черного Range Rover, и вопросы не прекращаются даже тогда, когда я в безопасности внутри. Когда я завожу машину, мой телефон подключается к громкоговорителю.

— Ты все еще там? — Спросил я.

— Да, — отвечает Трент. — Это прозвучало жестоко. Сколько их там было?

Я смотрю в зеркала, просто чтобы убедиться, что на моем пути никого нет, затем выезжаю с парковки. — Не уверен, и я не собираюсь торчать здесь, чтобы считать.

Он вздыхает. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Ты можешь поговорить о чем-нибудь другом. Что у тебя новенького?

— Эш, ты же знаешь, что с моей стороны никогда не о чем говорить. Я все еще обучаю кучу детей, которые считают, что деньги их родителей — ключ к успеху, а летом я провожу время у бассейна.

Я не могу удержаться от смеха. — В твоих устах последняя часть звучит как что-то плохое.

— Это могло бы быть более насыщенным, это точно.

— Я не знаю. Мне бы не помешало немного расслабиться у бассейна.

Честно говоря, я не могу вспомнить, когда в последний раз позволял себе просто дышать. Вероятно, это было еще в старших классах школы, когда мы с семьей отправились в путешествие на Багамы. Подожди, нет. Даже тогда мой отец заставлял меня выполнять упражнения на пляже. Я беру свои слова обратно.

— Ну, ты всегда можешь прийти ко мне посидеть, — предлагает Трент, затем на секунду замолкает. — Знаешь, это может быть хорошей идеей.

— Что? Дуться у тебя дома и заставлять тебя слушать, как я жалуюсь и стону?

Он хихикает. — Нет, придурок. Давай побудешь со мной немного. Ты знаешь, что они собираются разбить лагерь у тебя дома на ближайшие пару недель, просто ожидая возможности узнать подробности изнутри. По крайней мере, они не догадаются искать тебя здесь.

Это неплохой план, но какая-то часть меня колеблется. — Я не уверен, что сейчас был бы лучшей компанией.

— Ты думаешь, мне не все равно? — Язвит он. — Лейла уехала из страны на лето, и это место в моем полном распоряжении. Вместе мы можем составить плохую компанию.

Когда я сворачиваю за угол, направляясь к своему зданию, я понимаю, насколько он прав. Я уже вижу все фургоны с новостями и фотографов, собравшихся снаружи. Хотя обычно я вхожу через лифт в гараже, я уверен, что это только вопрос времени, когда они проникнут и туда.

— Хорошо, — сдаюсь я. — Просто до тех пор, пока все это не уляжется, и они не сосредоточатся на следующем бедняге.

***

К тому времени, как я беру кое-что из своих вещей и добираюсь до Трента, я совершенно измотан. Сейчас только два часа дня, но все, чего я хочу, — это рухнуть на кровать и проспать всю следующую неделю. Однако, в честь того, что я приличный гость в доме, я заставляю себя не засыпать, пока мы с Трентом сидим в гостиной и пьем пиво.

Он рассказывает мне больше о школе, в которой преподает, — подготовительной школе Хейвен Грейс. Честно говоря, это звучит как мой личный ад: место, наполненное избалованными детьми, которые думают, что раз их родители богаты, значит, у них есть какое-то преимущество. В свое время я встречал нескольких ребят из трастовых фондов, и самое худшее в них то, что вы ничего не можете сказать, чтобы лопнул их ложный пузырь безопасности. Ни один из них не подготовлен к реальному миру, и он обязательно съест их живьем.

— Я не знаю, как ты это делаешь, — говорю я ему. — Ты не смог бы заплатить мне достаточно, чтобы я разбирался со всей этой чепухой.

Он усмехается и делает глоток своего пива. — Не все они плохие. По крайней мере, сын окружного прокурора закончил учебу в июне этого года. Он был нечто.

— Боже, я могу только представить. Богатый и могущественный. Смертельная смесь для того, кто, по сути, является ребенком.

— Эй, я, кажется, припоминаю одного человека, пережившего энергетический трип в возрасте двадцати двух лет.

Я откидываю голову назад, смеясь. — Можешь ли ты винить меня? Я стал стартовым квотербеком в НФЛ. Черт, я был на вершине гребаного мира. Мне казалось, что ничто не сможет меня сломить.

Это были хорошие времена, пока два игрока с вендеттой не надрали мне задницу и не разрушили мою жизнь в процессе. Клянусь, если у меня когда-нибудь будет минута наедине с кем-нибудь из них, неизвестно, что я сделаю, но я знаю, что это будет некрасиво.

Мы с Трентом используем остаток дня, чтобы наверстать упущенное и посмотреть записи наших школьных футбольных матчей. Вкус горьковато-сладкий, но щиплет совсем не так сильно, как я думал. Я мог бы даже посчитать забавным совершить это путешествие по переулку воспоминаний. Одно могу сказать точно: это определенно то место, где мне нужно быть прямо сейчас.

***

Следующие пару недель я потратил на то, чтобы делать все и ничего одновременно, и я никогда не чувствовал себя более расслабленным. Между бездельем у бассейна и поеданием всего того, что мне раньше никогда не позволяли без последствий, это самое близкое, что я могу сделать для счастья. К сожалению, всему хорошему когда-нибудь приходит конец.

Непрекращающийся стук в дверь заставляет меня открыть ее, поскольку Трент находится в душе. Однако в ту же секунду, как я это делаю, я жалею, что сделал это. С другой стороны, стоит Блэр — мой публицист, и если бы взгляды могли убивать, я бы уже лежал мертвый на полу.

— Ашер, — говорит она, свирепо глядя на меня.

Я закатываю глаза и приоткрываю дверь еще шире, чтобы впустить ее внутрь. — Блэр. Разве ты не загляденье?

— Прекрати нести чушь, Хоторн. Лестью ты ничего не добьешься.

Потирая затылок, я ухмыляюсь. — Многие женщины хотели бы с этим не согласиться.

Выражение ее лица говорит о том, что мои выходки ее совсем не забавляют. — В наши дни тебя трудно найти.

— Э-э, да. Извини. — Я быстро придумываю ложь. — Я выключил свой телефон, когда приехал сюда. Мне просто нужно было немного побыть одному.

— О, правда? — Она приподнимает бровь, достает свой телефон и нажимает кнопку, прежде чем поднести его к уху.

Я опускаю голову и издаю хриплый смешок, когда мой начинает звенеть у меня в кармане. — Ладно, ты меня поймала. Почему бы нам не прекратить это дерьмо, и ты просто не скажешь мне, что ты здесь делаешь, чтобы убраться восвояси, откуда бы ты ни пришла?

Это может показаться грубым, но Блэр — не что иное, как заноза в моем боку. Ее наняла моя бывшая, когда мы еще были вместе, и я был слишком занят, чтобы иметь какое-либо право голоса в этом вопросе. Все происходило так быстро, и все, что я знал, это то, что мне это было нужно. Единственная причина, по которой я не уволил ее, — это то, что она чертовски хороша в своей работе.

— Твое исчезновение вызвало переполох, — огрызается она. — А ты что думал, что можешь просто исчезнуть в решающий момент своей жизни, и никому не будет до этого дела? Твоим поклонникам нужно услышать тебя. Они должны знать, что с тобой все в порядке.

Я скрещиваю руки на груди. — Почему? Они просто перейдут к следующему парню с хорошей рукой и еще лучшим прицелом.

Она закатывает глаза. — Ух ты, Колби не шутил. Ты действительно устраиваешь самую большую в мире вечеринку жалости.

— Да пошла ты.

Уголок ее губ приподнимается в хмурой усмешке. — Нет, спасибо. Я не ложусь в постель с парнями, которые переспали с большим количеством женщин, чем их IQ.

Она думает, что ударила меня по больному месту, но я только улыбаюсь. — Ну и кто теперь лжет? Ты думаешь, Колби не рассказал мне о вас двоих на той вечеринке несколько месяцев назад?

Ее щеки порозовели, и она мгновенно разволновалась. — Мы можем вернуться к сути, пожалуйста?

— Во что бы то ни стало.

— Тебе нужно делать что-то, чем могут восхищаться твои поклонники. Что-то, что дает им возможность увидеть, на что ты способен и что ты отдаешь взамен. В противном случае, если у тебя когда-нибудь появится шанс вернуться к профессиональной игре в футбол, они действительно будут слишком сосредоточены на следующем парне с хорошей рукой и лучшим прицелом. Они даже не посмотрят на тебя еще раз.

Я стону, присаживаясь на подлокотник дивана. — И что, по-твоему, я должен делать?

Самодовольное выражение ее лица заставляет меня опасаться следующих слов, которые сорвутся с ее губ. — Ты будешь тренировать команду в маленькой школе твоего друга, Хейвен Грейс.

3

АШЕР

Я смотрю на кирпичное здание передо мной, как будто оно лично сыграло важную роль в разрушении моей жизни. Если бы не Блэр с одной стороны и Трент с другой, я бы очень быстро побежал в противоположном направлении. Я не люблю детей, не говоря уже о том, чтобы учить кучу всезнаек правильному способу игры в футбол. Все деньги на банковских счетах их родителей не могут купить им навыки, которые им нужны. Это требует практики, самоотверженности и усилий — и что-то подсказывает мне, что эти дети никогда ни над чем не работали в своей испорченной маленькой жизни.

— Я не могу поверить, что делаю это, — ворчу я.

Трент вздыхает и кладет руку мне на плечо. — Это будет не так уж плохо.

Я стряхиваю его с себя. — Не разговаривай со мной, предатель.

— Я? — Недоверчиво спрашивает он. — А что насчет нее?

Блэр стоит там с высокомерным выражением на лице, что только еще больше бесит меня, но я не могу беспокоиться о ней прямо сейчас. Вместо этого я, прищурившись, смотрю на Трента.

— Я плачу ей за то, чтобы она была полностью вовлечена в мои дела и заставляла меня делать то, что я не обязательно хочу делать. Ты вмешался сам и сделал это за моей спиной.

— О, да ладно тебе! — Он вскидывает руки вверх. — Я же говорил тебе. Она позвонила мне.

Я качаю головой и поворачиваюсь к Блэр. — Кстати, откуда у тебя его номер?

— Учетная запись твоего телефона, «детские пирожные». Очевидно, ты так и не сменил пароль после того, как вы с Николь расстались.

У меня сводит живот при упоминании имени моей бывшей. — Ты ходила к Никки?

Она не отрывает взгляда от своего телефона, пожимая плечами, как будто это не имеет большого значения. — Ты исчез, не сказав ни слова. Это не оставило мне другого выбора.

Даже мысли о том, что она знает о моих делах, достаточно, чтобы заставить меня покраснеть. Мы расстались два года назад, и это было не совсем в лучших традициях. Как это могло быть после того, как я вошел в дом, который купил для нас, только для того, чтобы обнаружить, что она трахается с каким-то другим парнем в нашей постели? Она закричала, он попытался выпрыгнуть из окна, и я пробил кулаком стену. Восемь лет и двести тысяч на весеннюю свадьбу коту под хвост, но, по крайней мере, я узнал об этом, когда узнал. Я уверен, это спасло меня от дорогостоящего развода.

— Хорошо, нам нужно попасть туда, — говорит Блэр. — Мистер Хайланд ждет тебя.

Я бормочу несколько непристойностей себе под нос, но засовываю руки в карманы и послушно следую в школу. Это престижно, это точно, с гигантским гербом на полу главного фойе. Шкафчики золотые, а стены темно-бордового цвета. Все это безупречно, заставляя меня задуматься, сколько времени они тратят на то, чтобы все выглядело по высшему разряду.

Трент ведет нас через вестибюль в главный офис, где стоит пожилой мужчина и ждет. Его седые волосы контрастируют с черным костюмом, выдавая тот факт, что он ближе к пенсии, чем нет. Когда он поднимает голову и замечает меня, улыбка расплывается в слишком широкой для его лица улыбке. Отлично, взрослый фанат.

— Мистер Хоторн. Так приятно познакомиться с вами, — приветствует он меня, протягивая руку. — Я Джон Хайланд, но вы можете называть меня просто Джон.

— Спасибо, что пригласили меня, — лгу я.

Если он и может понять, что я предпочел бы быть буквально где-нибудь еще, он ничего об этом не говорит. — Мне очень приятно.

Я прислоняюсь к одному из столов и жду, когда Трент закончит представлять Блэр Джону. Когда они, наконец, закончили, я сразу перехожу к делу. Не то чтобы я пытался проявить неуважение, но последнее, что я хочу делать, это сидеть здесь весь день и обмениваться фальшивыми любезностями. Я могу только заставлять себя улыбаться так долго.

— Итак, что именно влечет за собой эта работа тренера? Я появляюсь пару раз после школы и на играх в пятницу вечером? — Пожалуйста, скажи мне, что это все.

Настороженный взгляд, которым он обменивается с Трентом, говорит мне, что это не может быть дальше от истины. — Не совсем. Хотя мы рады, что вы готовы тренировать нашу команду и, несомненно, привести их к долгожданному чемпионату, политика гласит, что все тренеры должны быть членами факультета.

— О, черт. — Я изображаю разочарование. — Я думаю, что это исключает меня.

— Ну, давай не будем торопиться. У нас действительно есть вакансия учителя английского языка, которую я готов вам предложить, что позволит вам соответствовать всем необходимым требованиям к тренеру.

Мои брови приподнимаются, и я немедленно встряхиваю головой, пытаясь очнуться от этого кошмара реальной жизни. — Без обид, Джон, но я ни хрена не знаю о том, как быть учителем.

Он скрещивает руки на груди. — Может быть, и нет, но, насколько я понимаю, вы с Трентом довольно близки, и он один из лучших учителей, которые у нас есть. Я уверен, что он мог бы ввести вас в курс дела.

— Я не квалифицирован, — начинаю я, но, конечно, у него есть ответ на все.

— У вас есть степень, полученная, когда вы посещали Нотер-Дам, верно?

— Да, но—

— Тогда ты квалифицирован.

Моя челюсть щелкает, а зубы резко сжимаются. Это все, что я могу сделать, чтобы не выкрикнуть, что я действительно думаю обо всем этом испытании. Судя по тому, как Трент и Блэр отказываются смотреть на меня, очевидно, что я единственный, кого ранее не проинформировали об этой незначительной детали. Просто зная, что они заманили меня в это, я хочу сказать им обоим, чтобы они пошли на хуй.

Как будто Блэр может читать мои мысли, она наконец заговаривает. — Ашер, тебе это нужно.

— Мне ничего не нужно.

— Ты делаешь это, если хочешь получить шанс вернуться на поле, когда ты поправишься. Ты знаешь, что команды не просто ищут таланты, когда выбирают квотербека.

Застонав, я запускаю пальцы в волосы и сильно дергаю. Я уверен, что Колби получит удовольствие от этого — его лучший друг пройдет путь от одного из лучших квотербеков лиги до гребаного учителя английского языка и тренера по футболу в средней школе. Я могу только представить, какие шутки он будет отпускать на мой счет.

— Ну, я думаю, у меня нет гребаного выбора, не так ли?

Блэр улыбается, как кошка, поймавшая чертову канарейку, в то время как Трент и Джон оба вздыхают с облегчением. Все они придурки.

Я неохотно подписываю документы, необходимые Джону, чтобы официально нанять меня, и, по иронии, Блэр приходит подготовленной со всеми необходимыми документами. Если бы она не была женщиной, я бы, вероятно, выбил из нее все дерьмо, просто ради удовольствия. Когда мы наконец закончили, я, кажется, не могу достаточно быстро покинуть школу, игнорируя Джона, когда он кричит о том, какая это честь — встретиться со мной. Насколько я понимаю, он только что заставил меня подписать мое чертово свидетельство о смерти.

В этом достоинство Ашера Хоторна.

— Могу ли я идти? — Я спрашиваю Блэр.

Очевидно, что она пытается скрыть свое веселье по тому, как она проглатывает смех. — Пока. Я собираюсь организовать интервью по телефону, чтобы никто не увидел отсутствие у тебя энтузиазма по поводу вашей новой профессии. Я отправлю все вопросы и твои ответы по факсу в твой пентхаус позже на этой неделе.

— Чертовски мило.

Я не жду, пока она скажет что-нибудь еще, сажусь в машину и хлопаю дверью. Трент подскакивает как раз перед тем, как я отъезжаю, что хорошо для него, потому что я собирался оставить его задницу здесь. Сегодняшний день становился все хуже и хуже. Одно неверное слово из его уст, и я могу просто сорваться. К счастью для него, он молчит, когда я возвращаюсь к нему домой.

— Я собираюсь забрать свои вещи и переночевать в отеле, — говорю я ему, подъезжая к дому. — Я все еще не готов вернуться в свой пентхаус, но я чертовски уверен, что не могу быть здесь.

Он хмурится. — Давай, чувак. Тебе не нужно этого делать.

Я непреклонно качаю головой. — Я знаю. Я не в настроении тусоваться, и если я останусь здесь, я закончу тем, что наговорил дерьма, которого не имел в виду. Поверь мне, когда я говорю, что будет лучше, если я уйду.

Похоже, он хочет с этим поспорить, но он знает, что лучше не давить на меня прямо сейчас. Поэтому вместо этого он кивает и выходит из машины. Спасибо, черт возьми. По крайней мере, что-то пошло так, как я хотел за последние двадцать четыре часа.

***

Ладно, возможно, одиночество было не самым разумным выбором. Номер у меня огромный, и все, что я делал с тех пор, как попал сюда, — это набирал темп. К тому времени, как я уйду, на ковре, вероятно, останутся следы от колес.

Как, черт возьми, это произошло? Как я перешел от того, чтобы держать мир за яйца — как в прямом, так и в переносном смысле — к этому? Какой-то конченый квотербек, зарабатывающий за год меньше денег, чем я раньше зарабатывал за час. Это почти смешно.

Мой телефон на столе звонит, и на экране высвечивается имя Колби. Я не настолько глуп, чтобы игнорировать его. Если я это сделаю, он сделает мне только хуже.

— Что? — Отвечаю я, даже не потрудившись скрыть свое кислое настроение.

Смешок, который он издает, заставляет меня представить, как я бью его по его глупому, маленькому, детскому личику. — Ну, я собирался рассказать тебе об этом безумном слухе, который начал распространяться сегодня, но, судя по этому приветствию, я собираюсь рискнуть и сказать, что это вовсе не безумие.

— Отвали, придурок.

Смех гремит по всей линии. — О, да ладно тебе. Разве так можно разговаривать со своим лучшим другом?

Я закатываю глаза. — У меня нет лучшего друга. Только люди, которых я ненавижу меньше, чем других. Прямо сейчас тебя нет в этом списке.

— Конечно, это не так. Ладно, но если серьезно, то какого хрена?

Бросаясь на кровать, я стону. — Честно говоря, я задавал себе этот вопрос последние два часа. Это все, блядь, дело рук Блэр.

Он громко выдыхает. — Почему бы тебе просто не уволить ее задницу?

— Потому что прямо сейчас это было бы публичным самоубийством, и ты это знаешь. Она хороша в своей работе, просто мне не нравится ее тактика.

— Что ж, если тебе когда-нибудь понадобится, чтобы кто-то указал ей на дверь, я к твоим услугам.

— Ты имеешь в виду, как ты показал ей на свою? О, подожди, это верно — ты этого не делал. Ты трахнул ее, потом пару раз похлопал по заднице и указал на дверь.

Я практически слышу, как на его лице расплывается довольная ухмылка. — Я устал, но я чертовски уверен, что не хотел, чтобы она думала, что может остаться. Она была недостаточно хороша в постели, чтобы заслужить такую роскошь.

Теперь это вызывает у меня смех. — Как скажешь, Плейбой.

— Может быть, это то, что тебе нужно, — предполагает он, как будто только что решил проблему мирового голода. — Когда ты в последний раз трахался?

— Я действительно не в настроении для компании.

Колби недовольно ворчит. — Я не прошу тебя ходить на быстрые свидания, придурок. Я говорю, просто иди в ближайший клуб, найди цыпочку и трахай ее, пока не успокоишься.

Это не самая плохая идея, и, возможно, он прав. Прошло по меньшей мере несколько недель с тех пор, как я затаскивал кого-то в постель, последней была какая-то девушка на вечеринке, которую устраивал Колби. Однако то, как она повела себя, когда мы проснулись, на некоторое время отбросило у меня эту идею. Как будто переспать с ней означало, что мы тайно женаты или что-то в этом роде. Мне буквально пришлось сменить номер своего телефона, чтобы заставить ее перестать звонить.

Хотя сегодня все могло бы быть по-другому. Я не пьян и не в отчаянии, и могу не торопиться с выбором. Действительно убедиться, что она не полностью сертифицирована, прежде чем я приведу ее обратно в свой гостиничный номер.

Я обдумываю это еще несколько секунд, прежде чем, наконец, сдаюсь. — Да, я так и сделаю.

— Да! — Радостно восклицает мой лучший друг-идиот. — Это мой мужчина!

— Ладно, я собираюсь притвориться, что ты не радовался моему согласию потрахаться больше, чем победе в прошлой игре.

Он хихикает. — Я ценю это.

Мы вдвоем вешаем трубку, и я беру полотенце, прежде чем отправиться в душ. Думаю, мои планы на сегодняшний вечер изменились.

***

В клубе полно женщин, которые даже не пытаются скрыть, как они трахают меня глазами — по крайней мере, до тех пор, пока я не замечаю одну из них с другого конца бара. Она сидит с несколькими своими подругами, или это одна из ее сестер? Они достаточно похожи, чтобы быть близнецами, но все же разные. Ее каштановые волосы ниспадают на грудь, направляя мое внимание прямо к ее декольте. Ее красное платье с достаточно глубоким вырезом соблазняет, но все же оставляет достаточно места для воображения.

Я делаю глоток виски, наблюдая за тем, как она над чем-то смеется. Боже, она великолепна. Словно почувствовав на себе мой взгляд, она поднимает голову, и ее глаза встречаются с моими. Я вижу момент, когда у нее перехватывает дыхание, и она опускает взгляд, прежде чем снова сфокусироваться на мне. Она берет соломинку со своим напитком в рот, и ее щеки впадают, когда она втягивает его, заставляя мой член дергаться в штанах.

— Привет. — Женщина приветствует меня, оказавшись излишне близко и отвлекая мое внимание от сногсшибательной красотки, с которой я только что молча флиртовал. — Вы Ашер Хоторн, верно?

Блядь. — Нет, извини, я просто похож на него.

— В самом деле? Я могла бы поклясться, что ты — это он. — Ее плечи слегка опускаются.

— Нет. Кроме того, я слышал, что он большой придурок.

Она ахает, как будто я только что пнул ее чертова щенка. — Не смей так говорить о нем! Я слышала, он просто душка.

Это то, что люди говорят обо мне? Дерьмо. Я действительно должен это исправить.

— Как скажешь. — Я отмахиваюсь от этого, делая еще один глоток своего напитка.

Я надеялся, что эта девушка поймет намек на то, что я не заинтересован, но, к сожалению, она немного туповата. Она подходит еще ближе и кладет руку мне на плечо, наклоняясь вперед настолько, что практически тычет своими сиськами мне в лицо.

— Итак, если вы не Ашер Хоторн, то кто вы такой?

Я пожимаю плечами. — Просто парень, который выпивает.

— О, загадочно, — воркует она. — Мне нравится это в мужчинах.

Я уверен, что тебе это нравиться, Барби. Я уверен, что тебе это нравиться.

Заноза в моем боку начинает болтать о чем-то, чего я не могу слушать, когда я снова оказываюсь в гляделках с единственным человеком в этом месте, который привлекает мое внимание. Она что-то говорит своим друзьям, прежде чем прикусить губу так, что мой член твердеет в считанные секунды. Мой язык слегка высовывается, чтобы смочить собственные губы, и она мгновенно улавливает скрытый смысл.

Все девушки, с которыми она была, выглядят смущенными, когда она встает и подходит ко мне, вставая между мной и блондинкой, которая не знает, как закрыть свой рот. Это смелый ход, но он не идет ни в какое сравнение с ее следующим. Она хватает мой бокал с барной стойки и одним плавным движением осушает его до дна.

— Тесса Дэвенпорт, — говорит она, возвращая опустевший стакан.

Я не могу удержаться от улыбки. — Ашер Хоторн.

Наверное, это глупо — называть ей свое настоящее имя после того, как я только что солгал цыпочке, стоящей прямо у нее за спиной, но это сорвалось. В считанные секунды эта девушка полностью выбивает меня из колеи. Уверенность волнами исходит от нее, когда она выпрямляется и позволяет своим глазам скользить по мне без малейшего стыда.

— Я думала, ты сказал, что ты не Ашер! — Скулит вредина, которая не знает, как понять намек.

Тесса сильно закатывает глаза, прежде чем повернуться. — Он немного занят, ясно? Так что беги и найди какого-нибудь другого беднягу, чтобы помучить его.

Как будто никто никогда раньше не отшивал ее, она отшатывается, как будто ее только что ударили по лицу, затем поворачивается ко мне. — Неважно. Ты был прав, ты придурок.

С этими словами она стремительно уходит и оставляет нас с Тессой именно такими, какими я хотел быть с самого начала — наедине. Она посмеивается над ее драматизмом, и я был бы не прочь воспроизводить этот звук в постоянном цикле часами подряд. Есть ли в этой девушке что-нибудь неидеальное?

— Как она узнала, кто ты? — Спрашивает она, совершенно удивляя меня.

— Ты не знаешь меня?

Она приподнимает одну бровь. — А я должна?

И ладно, это чертовски сексуально. Не часто я встречаю женщину, которая еще не знает меня. Будь то потому, что их бывший или даже нынешний бойфренд смотрит футбол, или потому, что они заядлые золотоискательницы, обычно все они, по крайней мере, узнают меня. Эта, однако, кажется, шокирует меня на каждом шагу.

— Ну, если ты не знаешь, я, черт возьми, уверен, что не собираюсь тебе говорить.

Снова закусив губу, она, похоже, не возражает против того факта, что я не планирую посвящать ее в подробности. — Хорошо.

— Хорошо?

— Да. — Она пожимает плечами. — Я не собираюсь выпытывать у тебя информацию, которой ты, похоже, не хочешь делиться.

Вау, все в порядке. Итак, эта цыпочка не только самая захватывающая дух женщина, которую я когда-либо видел, но она, вероятно, и самая приземленная. Возможно, Колби был прав. Это была чертовски блестящая идея.

— Тогда ладно. Ты хочешь потанцевать?

Ее взгляд встречается с моим, и я уже вижу, что в ее карих глазах зреет что-то греховное.

— Нет, потому что я ни на секунду не верю, что танцы — это то, ради чего ты сюда пришел.

Теперь я заинтригован. — О? И зачем я сюда пришел?

Она придвигается ближе, пока ее губы не оказываются у моего уха, а ее дыхание не дразнит мою кожу. — Найти кого-то, кто вызывает у тебя желание сорвать с нее одежду, затем забрать ее к себе и сделать именно это. Отстраняясь, она смеряет меня взглядом, который угрожает перевернуть весь мой чертов мир с ног на голову. — Так мы уходим или нет?

4

ТЕССА

Мы врываемся в дверь в беспорядке частей тела. Ашер прижимает меня к стене, вдыхая мой запах, когда его губы снова соединяются с моими. Это сексуально, то, как он полностью контролирует ситуацию и не предлагает ни грамма этого. Его руки скользят по моим бокам, оставляя после себя затяжной ожог и заставляя меня чувствовать себя живой.

— Ты такая чертовски сексуальная, — бормочет он, двигаясь к моей шее.

Моя голова наклоняется в сторону, чтобы дать ему больше места, пока он целует, лижет и покусывает чувствительную кожу. Хриплый стон срывается с моих губ от того, как он воспламеняет каждое из моих нервных окончаний.

— Насколько ты привязана к этому платью?

Я смотрю вниз на красную ткань, которая облегает мое тело, затем снова поднимаю взгляд, чтобы встретиться с его измученными глазами. — Недостаточно, чтобы заботиться о том, что ты с этим сделаешь.

Он ухмыляется. — Хорошо.

Одним плавным движением он хватает верх моего платья и разрывает ткань пополам, буквально срывая ее с меня. Его мышцы напрягаются от движения, и его взгляд скользит по моему недавно обнаженному телу. Он облизывает губы, когда стягивает оставшиеся объедки с моих рук, пока они не оседают на пол.

— Чертовски идеально, — шепчет он.

Наши губы снова встречаются в лихорадочном поцелуе, наши языки переплетаются, и он прижимается ко мне. Он легко поднимает меня и отрывает от стены. Когда он несет меня через люкс в спальню, мое и без того сильное возбуждение растет.

Он опускает меня, и я стаскиваю рубашку с его тела, пока мои глаза смотрят на его пресс. Каждую идеальную линию, что делает его похожим на высеченного из камня. Я прикусываю губу. Нет ничего сексуальнее, чем парень, который усердно работает на себя, и это тело никак не могло появиться естественным путем.

— Нравится то, что ты видишь? — Он спрашивает дерзко.

Я смотрю на него и ухмыляюсь. — Мне это понравится намного больше, когда я увижу, что оно может сделать.

Он хихикает. — Ты не собираешься сначала попытаться узнать меня? Спросите меня, где я вырос или чем я зарабатываю на жизнь?

— Нет. — Я качаю головой. — Потому что мне, честно говоря, похуй. Почему бы тебе не использовать свой язык для чего-нибудь более полезного?

На его лице появляется улыбка с ямочками, делающая меня совершенно беззащитной. — С удовольствием.

Прежде чем у меня появляется секунда, чтобы собраться с духом, он поднимает меня обратно и бросает на кровать. Затем он крадется ко мне, как лев к своей добыче. Он хватает тонкую ткань моих стрингов и медленно стягивает их с моих ног. Ну, по крайней мере, он не уничтожил и это тоже.

Забравшись на кровать, он медленно прокладывает поцелуями путь вверх по внутренней стороне моего бедра, дразня и мучая меня ожиданием того, что должно произойти. Затем, как только он достигает места назначения, он смотрит на меня секунду, прежде чем погрузиться.

В ту секунду, когда его рот встречается с моей киской, моя голова откидывается назад в экстазе. Он лижет и сосет мой клитор с отработанным мастерством, зная все способы заставить меня кричать. Я опускаю руку и запускаю пальцы в его волосы, чтобы за что-то ухватиться. Он стонет от напряжения, которое только подталкивает меня дальше.

— Твоя киска так чертовски хороша на вкус.

Застонав от мгновенной потери контакта, я выгибаю бедра и опускаю его голову обратно. Он смеется надо мной.

— Вот так, детка. Прижмись к моему лицу. Я хочу, чтобы ты кончила на мой язык.

Он просовывает в меня два пальца, и мне, блядь, конец. Удовольствие разливается по всему моему телу, и я кричу, когда он прорабатывает меня, не смягчаясь ни на секунду. Это должен быть самый быстрый оргазм, который я когда-либо испытывала, и я уже уверена, что он будет не единственным сегодня вечером.

Ашер отступает и облизывает губы, наслаждаясь моим вкусом еще немного. Он расстегивает ремень и одним движением снимает с себя остальную одежду, оставляя меня таращиться на его размеры. Он огромный — по крайней мере, девять дюймов и самый большой, которого я когда-либо видела, не говоря уже о том, чтобы что-то делать. Шансы на то, что он разорвет меня пополам, высоки, но я приветствую вызов.

Он нависает надо мной и тянется к тумбочке, чтобы взять презерватив. Конечно же, это магнум. Разрывая его зубами, я наблюдаю, как он скользит им по своему толстому члену. Как только он заканчивает, он выстраивается у моего входа и погружается в меня одним толчком.

— Блядь, блядь, — рычит он, когда опускается до дна.

Боль от растянутого тела жалит, но это самая приятная боль, которую я когда-либо испытывала в своей жизни. Я впиваюсь ногтями в его поясницу, мысленно умоляя его что-нибудь сделать, и он улыбается, когда получает сообщение.

Безжалостно вонзаясь в меня, стоны, вырывающиеся из наших ртов, похожи на звериные. Он трахает меня так, как будто не боится сломать меня — как будто я совсем не хрупкая — и я живу ради этого. Мы оба можем быть разбиты на части к тому времени, когда это закончится, покрытые синяками и царапинами, но, похоже, ни ему, ни мне нет до этого дела. Мы будем ждать рассвета.

***

Я просыпаюсь утром, чувствуя боль во всех лучших местах. Тяжелая рука, лежащая на моем животе, напоминает мне, что Ашер крепко спит рядом со мной. Позволяя себе минуту, я пробегаю глазами по его лицу и впитываю каждую его черту. Он безупречно великолепен, и если бы я не знала точно, какой была прошлая ночь, я могла бы даже подумать о том, чтобы остаться.

Осторожно я выскальзываю из-под его хватки и на цыпочках направляюсь в ванную. Мое отражение смотрит на меня из зеркала, в одном нижнем белье, совершенно не стыдясь того, что произошло несколько часов назад. Я провожу пальцами по волосам, чтобы убрать все узлы, и использую салфетку, чтобы очистить лицо. Закончив, я возвращаюсь в комнату. Последнее, чего я хочу, это чтобы он проснулся и подумал, что ему нужно легко меня выпроводить. Я не какая-то хрупкая маленькая штучка, и со мной не нужно обращаться как с таковой.

Мне удается найти свое платье на полу. Однако, когда я беру это в руки, я вспоминаю, как он буквально сорвал это с меня. Чертовски сексуально, да, но это не способствует легкому бегству. Я замечаю его черную рубашку, висящую на спинке стула, и почти радуюсь победе. Натягиваю ее, рубашка сидит на мне так низко, что ее можно было бы принять за платье. Идеальный. Я хватаю каблуки и собираюсь покинуть комнату, когда слышу Ашера позади меня.

— Уже уходишь? — Он спрашивает, голос пропитан сном таким образом, что мне хочется снова пережить прошлую ночь.

— Да. Мне нужно кое-что сделать этим утром.

Кивая, он оглядывает меня один раз, и его брови хмурятся. — Это моя рубашка?

— Да, — говорю я ему, поворачиваясь, чтобы показать, насколько лучше это смотрится на мне, чем на нем. — Я бы надела свое платье, но ты вроде как его испортил.

— Черт. — Ухмылка тут же сползает с его лица. — Я забыл об этом. Позволь мне заплатить за новое.

Когда он тянется за своим бумажником, покрывающая его простыня падает до талии, и вида его пресса достаточно, чтобы запереть меня здесь до конца дня, узнав больше о греховных вещах, которые он может делать этим языком. Но я не могу. Делейни ждет меня, и я не могу подвести ее. Это не вариант.

— В этом действительно нет необходимости.

Он поднимает глаза после того, как вытащил огромную пачку стодолларовых банкнот, и ладно, какого хрена? — Ты уверена?

С моей удачей, он, вероятно, какой-то босс мафии или что-то в этом роде. Ни один такой горячий парень не проходит без проблем. Это практически доказанный факт. И как бы ни было заманчиво остаться и разобраться с ним, я должна идти.

— Конечно. Я все равно собиралась надеть это только один раз.

На секунду он кажется смущенным, а затем бросает деньги на кровать. — Ну, по крайней мере, позволь мне проводить тебя до двери.

Очевидно, того, чтобы снова увидеть его пресс, было недостаточно. Вселенная должна мучить меня, видя его в боксерах, идущего ко мне с выражением «трахни меня» и ухмылкой, которая могла бы растопить одежду прямо с моего тела. Я тяжело сглатываю и пытаюсь сосредоточиться буквально на чем-нибудь другом, когда он кладет руку мне на поясницу и ведет меня к двери номера.

Он встает передо мной, загораживая выход. Его костяшки пальцев касаются моего подбородка, и он поднимает мою голову, чтобы я посмотрела ему в лицо. Я стою совершенно неподвижно, когда он наклоняется и целует меня еще раз. Это медленно и расчетливо, но в том, как он прижимается губами к моим, есть скрытое желание. У меня нет никаких сомнений в том, что, если бы я могла остаться, мы вдвоем провели бы часы, исследуя тела друг друга и прыгая между реальностью и сексуальным подпространством.

— Было приятно познакомиться с тобой, Тесса Дэвенпорт, — соблазнительно говорит он.

— Мне тоже, Ашер Хоторн.

С этими словами он открывает дверь, и я выхожу, зная, что больше никогда его не увижу.

***

Когда я стою на подъездной дорожке к своему дому, мне кажется, я никогда в жизни так сильно не боялась. Делейни и Нокс укладывают свои чемоданы в багажник машины Лейни. Как только они заканчивают, моя сестра поворачивается ко мне, и у меня замирает сердце. Я уже вижу в ее глазах слезы.

— Не надо, — умоляю я. — Если ты заплачешь, я тоже заплачу.

Она хихикает, но это не останавливает слезу, которая скатывается по ее лицу. — Я буду очень сильно скучать по тебе, Тесс.

— У тебя не будет шанса скучать по мне, потому что я собираюсь навещать тебя при каждой гребаной возможности, которая у меня будет.

Вытирая щеку тыльной стороной ладони, она заключает меня в крепкие объятия. — Я настаиваю на этом.

Мы стоим там и обнимаем друг друга некоторое время, ни одна из нас не хочет отпускать, пока наши родители не выходят попрощаться, и мы вынуждены расстаться. Пока она сосредотачивается на них, я переключаю свое внимание на Нокса. Он стоит у машины, засунув руки в карманы, терпеливо ждал, пока Лейни закончит. Я подхожу к нему, пока нас не разделяет не более фута.

— Тесса. — Он произносит мое имя так, словно на него это совершенно не влияет, но я слышу печаль в его голосе.

Я держусь прямо, и это говорит о том, что я говорю серьезно. — Ты помнишь, как Эйнсли пригрозила убить тебя, если ты когда-нибудь причинишь боль Делейни?

Он приподнимает одну бровь. — Да?

Ухмыляясь, я подхожу на шаг ближе. — Если я только узнаю, что ты когда-нибудь делал что-нибудь, что хоть немного расстраивало ее, и я сделаю с тобой такое, что все дерьмо, через которое мы прошли в прошлом году, покажется миром грез.

Широкая улыбка расплывается на его лице, и он обнимает меня. — CНП, я буду скучать по твоей сумасшедшей заднице.

Я не могу удержаться от смеха, несмотря на то, что он использует прозвище, значение которого отказывается мне объяснить. — Даже после того, как я чуть не сожгла твой дом дотла?

— Даже после этого, — обещает он.

Когда я делаю шаг назад, Делейни и наши родители подходят к нам сзади. Я обнимаю свою сестру в последний раз и смотрю, как наш папа, который раньше страстно презирал Нокса, пожимает ему руку. Я думаю, ваше мнение о ком-то меняется, когда он буквально принимает пулю, чтобы спасти жизнь вашей дочери.

— Клянусь Богом, Делейни, тебе лучше писать мне каждый божий день, — говорю я, кладя голову ей на плечо.

— И я клянусь Богом, тебе лучше отвечать каждый божий день, — парирует она.

Внимание Нокса переключается с моего отца на мою сестру, и вы можете видеть любовь и восхищение в его глазах. Я не могу решить, восхитительно это или достойно рвоты. Однако единственное, что я могу оценить, — это тот факт, что я знаю, что он всегда сделает все возможное, чтобы защитить ее. Он более чем доказал это.

Делейни подходит к нему с самой широкой улыбкой на лице. Я рада за нее, правда. Но я бы солгала, если бы сказала, что мое сердце не раскалывается с каждым шагом, увеличивающим расстояния между нами. Они оба машут на прощание и садятся в машину, и я изо всех сил стараюсь держать себя в руках, наблюдая, как они уезжают. Однако, как только они уйдут, все ставки будут отменены.

— Тесса? — Спрашивает моя мама, когда я разворачиваюсь и вбегаю в дом.

— Просто дай мне немного времени, — умоляю я. — Пожалуйста.

К счастью, ни один из моих родителей больше не пытается остановить меня, когда я взбегаю по лестнице в свою спальню. В ту секунду, когда дверь за мной закрывается, я прислоняюсь к ней спиной и сползаю вниз, пока не оказываюсь на полу. Рыдания разрывают меня на части, боль практически невыносима.

Мне никогда не приходилось узнавать, на что похожа жизнь без моей второй половины — никогда не приходилось знать, насколько это отстойно, когда ее все время нет рядом. А теперь она переезжает на другой конец страны. Место, где разница во времени составляет три часа, а между нами тысячи миль.

Я встаю и забираюсь в свою постель, позволяя слезам пропитывать подушку. Это слабо, и жалко, и все то, чем я никогда не хотела себя чувствовать, но я ничего не могу с этим поделать. Теперь все по-другому.

— Как я, по-твоему, справлюсь с этим без нее? — Я не взываю ни к кому, кроме себя.

— Будучи крутым парнем, каким ты себя знаешь.

Голос Леннона застает меня врасплох, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, что она стоит у моей двери. Ее светлые волосы собраны в пучок, а спортивные штаны, которые на ней надеты, показывают, что она планирует оставаться со мной каждую секунду этой массовой вечеринки жалости.

— Что ты здесь делаешь? — Спросила я.

Она пожимает плечами, роняет сумочку и ложится рядом со мной. — Возможно, твоя сестра сказала мне, что тебе сегодня кто-нибудь понадобится.

Я стону. — Чертова Делейни.

Мы с Ленноном остаемся в моей постели, кажется, несколько часов, и никто из нас ничего не говорит. Я слишком погружена в свои мысли, а она достаточно умна, чтобы понимать, что ничто из того, что она сейчас скажет, не заставит меня почувствовать себя лучше. Но в том-то и дело, что она все равно остается и ни разу не пожаловалась.

***

Вкус мятно-шоколадного мороженого обволакивает мой язык, когда я смеюсь над впечатлением Леннон о директоре Хайленде. Ладно, возможно, мы немного пьяны, что, вероятно, и является причиной того, что она спотыкается и падает на землю. Она лежит на полу, хихикая и уставившись в потолок.

— Этот ковер подобен раю, — невнятно произносит она.

— Если этот ковер — рай, то у тебя никогда не было хорошего секса.

Я практически слышу, как она закатывает глаза. — Точно, потому что у меня вообще никогда не было секса. О, но как прошла прошлая ночь? Ты довольно быстро исчезла.

Мысли об Ашере заполняют мой разум, и я нахожу утешение в том, чтобы отвлечься. То, как он проводил руками по моей коже, как будто поклонялся моему телу… даже при воспоминании об этом у меня по спине пробегают мурашки. Это был самый умопомрачительный секс в моей жизни.

— Ты знаешь, что самое лучшее в том, чтобы быть с парнем постарше? — Мечтательно спрашиваю я.

— Нет, но я уверена, что ты собираешься мне рассказать.

— У них большой опыт. Они точно знают, что делать и как сделать это так, чтобы ты закричала.

Из нее вырывается тихий смешок. — Итак, я предполагаю, что тогда все прошло хорошо.

— Очень хорошо, но единственное, что я, кажется, не могу выбросить из головы, — это его лицо, когда он узнал, что я не знаю, кто он такой. Это было то, что я должна была сделать, и тот факт, что я этого не сделала, был для него полным шоком.

Знакомство с Ашером не входило в мои планы на вчерашний вечер. Это было чисто сексуально — разрядка для нас обоих и ничего больше. Но сегодня мне любопытно.

— Ты же не думаешь, что он знаменит, не так ли?

Я качаю головой. — Зачем знаменитому человеку, который так выглядит, находиться в клубе без телохранителя? Это просто идиотизм.

Леннон встает и садится на кровать рядом со мной. — Но ты же знаешь, какими бывают люди. Существует около миллиона книг и фильмов о том, как они пренебрегают своей безопасностью, чтобы немного поразвлечься без контроля.

— Лен, это реальная жизнь, а не кино.

Она пожимает плечами. — Ну, эта идея должна была откуда-то взяться. — Протягивая руку к моей тумбочке, она хватает мой ноутбук и ставит его передо мной. — Ты помнишь его имя, не так ли?

Я киваю, почти смеясь над этим вопросом, но останавливаю себя. — Это буквально выжжено у меня в мозгу.

— Тогда пришло время познакомиться с Google.

Мне требуется минута, чтобы обдумать это, не уверенная, хочу ли я знать правду о парне, который перевернул весь мой мир прошлой ночью. И все же, если я не выясню это сейчас, я знаю, что это съест меня заживо, и в конце концов я все равно это сделаю. Лучше пропустить трудную часть и сдаться сейчас.

Я открываю свой компьютер и ввожу пароль. Как только он включается, я запускаю поисковую систему.

— Ашер Хоторн, — шепчу я себе под нос, набирая его имя.

В ту секунду, когда я нажимаю enter, загружаются тысячи результатов — большинство из них — недавние статьи. Его фотография находится в правой части экрана, те же самые зеленые глаза заставляют меня задаться вопросом, почему я позволила себе выйти за эту дверь, не узнав хотя бы номер его телефона. Может быть, у нас бы что-то получилось. Ничего серьезного, конечно, просто немного поразвлечься. Ну что ж, теперь уже слишком поздно.

Прокрутив страницу вниз, я прочитала заголовок первой статьи.

Карьера Ашера Хоторна завершена из-за травмы

— Срань господня, — выдыхает Леннон. — Ты пошла и трахнула игрока НФЛ.

Я продолжаю прокручивать груды информации. — Думаю, я так и сделала.

Она вздыхает, откидывается назад и ложится. — Только ты могла бы забить какому-нибудь знаменитому квотербэку с сексуальной задницей и относиться к этому совершенно беспечно.

Желание увидеть его снова сжимает мою грудь, но я знаю, что это невозможно. Что я должна делать, маршировать обратно в его гостиничный номер, как полный придурок пятой стадии? Нет, спасибо. У меня немного больше достоинства, чем это. Что ж, по крайней мере, у меня будет много картинок, с помощью которых я смогу заново пережить прошлую ночь в своем воображении.

***

Остальная часть лета проходит в мгновение ока. Следующее, что я помню, это то, что я уже три недели не просыпаюсь от Делейни, живущей прямо напротив по коридору. Это, конечно, трудно, но становится все легче. Особенно потому, что мы по-прежнему разговариваем почти постоянно. Она наслаждается колледжем и живет со своим парнем, в то время как я застряла здесь — повторяю свой выпускной год в средней школе. Мне повезло.

Я иду по коридору к своему шкафчику, рядом со мной Леннон. Эта девушка очень быстро стала одной из моих лучших подруг, и я люблю ее за это. После того, как Саванна познакомила нас несколько месяцев назад, мы были практически неразлучны.

— Ну, если это не две мои любимые девушки, — приветствует Келлан, вставая между нами и кладя руки нам на плечи.

Келлан Спенсер, по сути, точная копия своего двоюродного брата, Картера Трейленда — любимого золотого мальчика подготовительной школы Хейвен Грейс, который окончил школу в прошлом году. Он легко управлял школой, девочки практически падали в обморок от одного его подмигивания им, и Келлан не сильно отличается. Его светлые волосы и аквамариновые глаза только подчеркивают линию подбородка, которая выглядит так, словно ею можно резать стекло. Он горяч, и он это знает.

— Привет, Келлан, — отвечаю я, посмеиваясь над тем, как Леннон краснеет.

Она может сколько угодно притворяться, что не сильно в него влюблена, но не нужно быть экспертом по свиданиям, чтобы понять это. Каждый раз, когда он рядом, она замолкает.

Когда мы подходим к нашим шкафчикам, я не могу не заметить, что Чарли, Скай и Адрианна столпились вокруг, возбужденно сплетничая. Мы с Леннон обмениваемся растерянными взглядами, прежде чем вмешаться в их разговор.

— Что вы, ребята, задумали? — Спросила Лен.

Чарли заговаривает первой. — Ходят слухи, что у нас новый классный учитель английского.

— Это не слухи, — замечает Скай. — Я сама его видела. Он чертовски великолепен.

Мои глаза закатываются. Хотя эти девочки не самые худшие, если они думают, что у них есть шанс в аду с нашим новым учителем, они заблуждаются. Он учитель, а это значит, что он по крайней мере на четыре года старше и, вероятно, обладает моралью, которая могла бы не позволить ему связываться со студенткой. Это похоже на типичную фантастическую несбыточную мечту. Однако, по крайней мере, у меня будет что-нибудь красивое, чтобы смотреть на это по утрам, потому что английский — наш первый урок.

— Эх, этим летом я поняла, что великолепие для меня и великолепие для Скай — это две совершенно разные вещи, — я поворачиваюсь, чтобы улыбнуться ей. — Без обид.

После того, как она переспала с одним из ботаников на вечеринке, во время того, что она называет кратковременным упущением в суждениях, я научилась не следовать ее советам. Конечно, он, вероятно, был одним из тех парней, которые выглядят лучше, если снять с них очки и удалить гель с волос, но знание того, что он предпочитает выглядеть именно так, заставляет меня усомниться в его здравомыслии.

Раздается звонок, заставляющий Чарли улыбнуться. — Что ж, похоже, пришло время выяснить это раз и навсегда.

Мы с Леннон идем по коридору вместе с остальными, не обращая внимания на парней, говорящих о футболе в этом году. В последний раз, когда я пыталась высказать свое мнение, они сказали мне, что самое большее, что я должна знать об их команде, — это то, что я узнаю со стороны, размахивая помпонами. Излишне говорить, что я ударила Таннера по руке с такой силой, что остался синяк. Чирлидинг — это не мой конек.

Как только я собираюсь войти в класс, Келлан хватает меня за запястье, чтобы остановить.

— Что ты делаешь? — Спросила я.

Он кладет одну руку рядом с моей головой, прислоняясь к стене таким образом, который должен быть сексуальным и соблазнительным, но я просто не вижу его таким. Во-первых, потому что я почти уверена, что моя лучшая подруга неравнодушна к нему, а во-вторых, потому что я не связываюсь с парнями моложе.

— Нам с тобой стоит потусоваться позже, — говорит он мне.

Я качаю головой. — Прости, Келлан. Меня это не интересует.

Выскальзывая из-под него, я поворачиваюсь и вхожу в комнату. Однако, как только я это делаю, я резко останавливаюсь. Келлан врезается мне в спину, но я почти этого не чувствую. Я застываю на месте, глядя прямо в зеленые глаза, которые представляла себе больше раз, чем хотела бы признать, с той ночи, которую мы провели вместе. У меня отвисает челюсть, когда до меня все доходит.

Черт возьми. Ашер Хоторн, секс на одну ночь, который войдет в историю как лучший секс в моей жизни, — мой новый учитель английского.

5

ТЕССА

Я сижу за своим столом, не в состоянии сосредоточиться ни на чем, кроме Ашера. Выражение его лица, когда я вошла в комнату, было непохоже ни на что, что я когда-либо видела — разъяренное, разочарованное и почему-то более горячее, чем когда-либо, черт возьми. Прошла минута, прежде чем я пришла в себя и села рядом с Ленноном. Тем не менее, с тех пор он на меня так и не взглянул.

— Хорошо, — ворчит он, вставая и подходя к доске. — Меня зовут мистер Хоторн, и поверьте мне, когда я говорю, я хочу быть здесь еще меньше, чем вы.

Воздух наполняется смешками, когда они думают, что он шутит, но, судя по тому, как он закатывает глаза, это не так. Скай поднимает руку с дерзкой ухмылкой на лице. Он поднимает бровь, глядя на нее, давая ей разрешение говорить.

— Как вас зовут, мистер Хоторн?

Кучке девушек не удается скрыть свое хихиканье, в то время как Ашер выглядит совершенно уставшим. — Это не та информация, которую вам нужно знать. Ты ученица средней школы, а я твой учитель. Тебе будет полезно это запомнить.

Скай надувает губы, но я сосредотачиваюсь на том, как Ашер смотрит на меня, а затем опускает взгляд на землю. Что-то подсказывает мне, что эта маленькая речь предназначалась не для нее, а для меня. Я не могу избавиться от тупого чувства разочарования от его слов, потому что, увидев его снова… Я чертовски сильно хочу его.

— Давайте вернемся к делу, хорошо? — Он возвращается к своему столу и садится. — Я собираюсь сделать перекличку. Вы все старшеклассники в средней школе, поэтому я не думаю, что мне нужно объяснять, как это работает. — Глядя на свой компьютер, он начинает называть имена. — Таннер Аккерман.

— Здесь, — отвечает Таннер.

— Леннон Брэдвелл.

— Здесь.

— Тесса Дэ— Когда он резко останавливается, я понимаю, что он почти назвал вымышленное имя, которое я дала ему той ночью. Он тяжело сглатывает. — Прости. Тесса Каллахан.

Я опускаю голову, впервые за долгое время чувствуя себя неловко. — Здесь.

Он продолжает, как будто ничего не произошло, но то, как колотится мое сердце, доказывает обратное. Если так пройдут следующие несколько месяцев, Иисус забери меня.

***

Весь урок Ашер избегает смотреть на меня любой ценой, но я все еще боюсь, что, когда прозвенит звонок, он попросит разрешения поговорить со мной — с чем я не могу справиться. Когда я проснулась этим утром, абсолютно последним человеком, которого я ожидала увидеть сегодня, был он, и мне просто нужна минута, чтобы привести голову в порядок. Итак, в ту же секунду, как прозвенит звонок, я хватаю свои вещи и смешиваюсь с толпой, стараясь не встречаться с ним взглядом, когда ухожу.

— Ох, слухи были правдой, — вздыхает Скай, берясь за книгу. — Он великолепен.

Чарли смеется. — Ты что, не слышала его? Похоже, что общение с одним из его учеников не входит в его список желаний.

— Девушка может мечтать, ладно?

Я смотрю на Леннон и практически вижу, как крутятся шестеренки в ее голове. Очевидно, что она еще не поняла, но это только вопрос времени, когда она соберет кусочки вместе.

— Честно говоря, он казался очень пугающим, — говорит Адрианна.

Келлан фыркает и качает головой. — Ты думаешь, это было тем, что он казался пугающим? Ты бы видела его на тренировке. Из-за него Таннера чуть не вырвало.

— Он этого не делал! — Таннер ноет. — Я говорила тебе. Я уже чувствовал себя плохо, прежде чем попал туда.

— Конечно, ты был, приятель. — Келлан дважды похлопывает его по спине, прежде чем отпрыгнуть, когда Таннер собирается ударить его в живот. Он сосредоточен на Леннон. — Что с тобой? Ты тише, чем обычно.

Поворачивая за угол, Леннон вздыхает. — Он выглядел таким чертовски знакомым, но я просто не могу вспомнить, от куда я его знаю.

— Ты, наверное, видела его по телевизору или в журнале. — Таннер пожимает плечами. — Он бывший квотербек-рекордсмен.

И вот оно. Глаза Леннон удваиваются, когда она останавливается и поворачивается ко мне. Я прижимаю ее к стене и закрываю ей рот рукой, чтобы удержать то, что она может выболтать. Девочки продолжают идти, но Келлан и Таннер останавливаются. Они хмурят брови, но я мило улыбаюсь.

— Продолжайте. Мы вас догоним, — говорю я им.

К счастью, они не задают никаких вопросов, продолжая свой путь к нашему следующему классу. Как только они оказываются вне пределов слышимости, я убираю руку.

— Тесса! — шепотом кричит Леннон. — Что за черт?

— Я знаю.

— Он парень из клуба!

— Я знаю.

— У тебя был секс с нашим учителем английского!

Я закатываю глаза, но не могу скрыть свою веселую усмешку. — Я знаю. Я поняла, кем он был, как только вошла.

Она запускает пальцы в волосы, позволяя всему этому освоиться в ее голове. — Ты думаешь, он вспомнил тебя?

— Поверь мне, не может быть, чтобы он этого не сделал.

Я прислоняюсь к стене рядом с ней и откидываю голову назад. Что я собираюсь делать? Я не могу просто продолжать ходить на занятия каждый день, притворяясь, что не знаю, как приятно ощущать его руки на моей коже и какие волшебные вещи он может делать своим языком. Только сегодня я трижды проигрывала ту ночь в своей голове. Но взгляд, который у него был, когда он понял, что я ученица средней школы, был не только удивленным — это был чистый, неподдельный гнев.

— Итак, ты собираешься попробовать поговорить с ним? — Спрашивает Леннон.

Я тяжело выдыхаю, а затем качаю головой. — Я не знаю. Если я и сделаю это, то, конечно, не прямо сейчас. Мне, очевидно, нужно что-то сказать; я просто не уверена, что.

***

Мы уже на полпути к обеду, когда Оукли и Мика наконец решают появиться. Их опоздание совершенно неудивительно, особенно в первый день в школе. Однако, когда они узнают, что их новый футбольный тренер — учитель на их первом уроке, с их лиц сходят дерзкие улыбки.

Оукли очень похож на Келлана, но с моралью. Он ваш типичный спортсмен, который любит только футбол. Конечно, он связался со своей изрядной долей девушек. Они практически стекаются к нему, с его карими глазами и подтянутым телом. Кроме того, он играет на том факте, что его глаза меняют цвет на свету. Тем не менее, он всегда очень четко осознавал тот факт, что его будущее в спорте — это его единственная цель прямо сейчас, и что здесь нет места ни для чего или для кого-либо еще.

Мика скорее застенчивый, тихий тип. Он был лучшим другом Оукли с тех пор, как они были в первом классе, поэтому он так же мечтает играть в НФЛ, но он совсем не похож на него по характеру. Например, когда я встретила их обоих летом, это было на вечеринке. На следующее утро Оукли обнимал тело какой-то девушки, которую он не помнил, в то время как Мика читал книгу посреди толпы людей.

— Черт, и у нас сегодня тоже тренировка, — скулит Оукли. — Хорошо, мы говорим, что у нас был прием у врача.

— Вы оба? — Келлан поднимает бровь.

Оукли смотрит на Мику и ухмыляется. — Быстро, притворись, что ты беременный.

Весь стол смеется, потому что это так похоже на слова Оукли. Он всегда был тем, кто все превращал в шутку. Рядом с ним почти невозможно, чтобы кто-то был в плохом настроении, включая меня.

Пока я разговариваю с Таннером, Леннон незаметно толкает меня локтем, чтобы привлечь мое внимание, и кивает головой в сторону двери. Я чувствую на себе его взгляд еще до того, как вижу его. Когда я смотрю на него, у меня сжимается в груди. Он стоит у входа и разговаривает с другим учителем, но его глаза каждые несколько мгновений пристально смотрят на меня.

Какая-то часть меня подумывает подойти к нему и потребовать рассказать, в чем его проблема. Однако я не думаю, что переполненный кафетерий — подходящее место для такого рода разговоров. Вместо этого я просто сижу здесь, не в силах отвести взгляд.

— На что ты смотришь? — Спрашивает Келлан, начиная оборачиваться.

К счастью, звонок раздается в самое подходящее время и нарушает концентрацию как мою, так и Ашера. Леннон усмехается и качает головой, когда я делаю глубокий вдох. Прошло всего несколько часов, а мы уже были на волосок от гибели. Я уверена, что это означает, что я чертовски обречена.

Мы все встаем и выходим из кафетерия. Я пытаюсь оглядеться, чтобы увидеть, куда делся Ашер, но его нигде нет. Честно говоря, наверное, это и к лучшему.

— Кто хочет пропустить третий и четвертый урок? — Спрашивает Оукли, и каждый из нас смотрит на него так, словно он сошел с ума.

— Оук, ты только что пришел, — отвечает Таннер, хихикая и качая головой.

Оукли только пожимает плечами. — Первый день в любом случае бесполезен.

Я подхожу к своему шкафчику, чтобы забрать свои вещи, но как только я открываю его, оттуда выпадает сложенный листок бумаги. Мои брови хмурятся, когда я наклоняюсь, чтобы поднять его. Бросив быстрый взгляд, чтобы убедиться, что никто не заглядывает мне через плечо, я открываю его.

Встретимся после школы.

— А.Х.

Мое сердце мгновенно начинает колотиться в груди до такой степени, что я задаюсь вопросом, слышит ли его кто-нибудь еще. Нет никаких сомнений в том, от кого это, и маленькая надежда, которая у меня была, что он меня не помнит, давно исчезла.

Снова складываю записку, засовываю ее в сумку и беру вещи для следующего занятия.

***

На протяжении третьего и четвертого урока я, кажется, не могу сосредоточиться ни на чем, кроме клочка бумаги, практически прожигающего дыру в моей сумке. Даже то, как он это написал, коряво и жестко, показывает его разочарование. Единственное, что я знаю прямо сейчас, это то, что у меня заканчивается время, чтобы придумать, что сказать.

Я не тороплюсь к своему шкафчику и машу на прощание своим друзьям, когда они уходят. Леннон обнимает меня и заставляет пообещать, что я позвоню ей, как только вернусь домой. Затем, как только коридоры опустели, я проглатываю комок в горле и направляюсь в класс Ашера.

Сейчас или никогда.

6

АШЕР

Я расхаживаю взад и вперед перед классной доской, запускаю пальцы в волосы и раздраженно дергаю себя. Как, черт возьми, я оказался в этом беспорядке? Одно дело было прийти и учить этих сопляков, но узнать, что одна из них — девушка, которая подарила мне ночь, которую я, блядь, не могу забыть? Все это похоже на плохую шутку, как будто я сделал что-то, что по-королевски разозлило вселенную.

После того, как Тесса ушла тем утром, я не мог выбросить ее из головы. Я подумал, может быть, это из-за окружающей среды. Каждый дюйм гостиничного номера напоминал мне о ней: то, как мы вломились в дверь и практически трахались у стены; звуки, которые она издавала, наполняли воздух. Это было так, как будто я тонул в желании снова обладать ею.

Итак, я вернулся в свой пентхаус — и мысли пришли вместе со мной. Я начал представлять все места, где я бы ее трахнул. То, как она выглядела бы, если бы была обнажена перед моим камином, завернутая в тонкую белую простыню. Что бы я ни делал, она была там, в центре моего сознания, без намерения куда-либо уходить.

Черт возьми, я даже вернулся в клуб, надеясь увидеть ее снова. Это случалось чаще, чем я хотел бы признать, и Колби в конце концов сказал мне, что мне нужно преодолеть себя. Что, если я найду ее, нет никакой гарантии, что она все еще будет заинтересована. То, что у нас было, явно было связью на одну ночь. Она знала это так же хорошо, как и я.

Когда я пришел на работу этим утром, я уже был в плохом настроении. Я пролила на себя кофе прямо перед тем, как выйти из дома. Колби решил, что было бы чертовски весело заменить мой сахар солью, поэтому, когда я сделал глоток утреннего жидкого золота, само собой разумеется, на вкус оно было дерьмовым. Я выплюнул это и в процессе вылил это перед собой. Придурок.

Похоже, он получает какое-то удовольствие от того, что возится со мной. В последнее время он приставал ко мне с просьбой, черт возьми, взбодриться и не ходить вокруг да около, как будто вся моя жизнь была испорчена за пару месяцев — но это произошло. У него все еще есть его мечта. Он понятия не имеет, каково это — иметь все, что ты когда-либо хотел, на ладони и смотреть, как это отнимают.

Тихий стук в дверь привлекает мое внимание, прежде чем Тесса входит внутрь. Даже просто увидев ее снова, моя кровь закипает. Она закрывает за собой дверь, расправляет плечи и оборачивается.

— Привет.

Мои глаза расширяются. — Привет? Это все, что ты можешь сказать мне прямо сейчас?

Она скрещивает руки на груди. — Что еще я должна сказать? Ты созвал это небольшое собрание.

— О, я не знаю. Может быть Привет, Ашер. Мне так жаль, что я солгала о своем возрасте и не сказала тебе, что я училась в старшей школе до того, как мы трахнулись.

— Тсс! Кто-нибудь может услышать тебя, тупица. — Останавливаясь на секунду, она также понижает свой тон. — И технически я не лгала. Ты никогда не спрашивал меня, сколько мне лет.

Моя челюсть сжимается. — Я не думал, что должен! Ты была в клубе, распивала алкоголь. Обычно это означает, что тебе по крайней мере двадцать один.

То, как она насмехается, показывает мне, что она не воспринимает это так серьезно, как следовало бы. С другой стороны, зачем ей это? Это не ее свобода висит на волоске, черт возьми.

— Как будто ты никогда не пользовался поддельным удостоверением личности.

Честно говоря, я этого не делал. Конечно, я пил несовершеннолетним — почти все это делали — но это было на домашних вечеринках или в колледже. Мне никогда не было необходимости получать поддельное удостоверение личности, не говоря уже о времени, чтобы им воспользоваться. Я делаю глубокий вдох, пытаясь обуздать свой гнев, прежде чем задать вопрос, на который боюсь знать ответ.

— Ты вообще законна?

Она на мгновение ухмыляется, а затем сбрасывает маску. — Да. В январе мне исполнилось восемнадцать.

Восемнадцать. Ей, блядь, восемнадцать. По крайней мере, я не нарушал никаких законов, но, черт возьми, Господи Иисусе, она такая молодая. Вместо того, чтобы зацикливаться на этом, я даю себе минуту, чтобы перевести дух. Я не сяду в тюрьму за изнасилование по закону.

Прислонившись к своему столу, я качаю головой. — Я практически достаточно взрослый, чтобы быть твоим отцом.

— Ладно, во-первых, фу, — смеется она. — И, во-вторых, если у тебя не было детей в возрасте десяти лет, это ложь.

Я приподнимаю бровь, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее — что является большой, блядь, ошибкой, потому что она все еще выглядит так же великолепно, как я помню, и форма подготовительной школы ни капельки не помогает. — Откуда ты знаешь, сколько мне лет?

Она закатывает глаза. — Потому что, дедушка, есть такая штука, как Google. Может быть, вы слышали об этом? Или ты слишком стар для такого рода технологий? Интернет может быть непростым для пожилых людей.

Предоставьте Тессе заставить меня смеяться. Она такая же нахальная, какой я ее помню, и именно поэтому мне нужно держаться на расстоянии. Сказать ей уйти, перевести ее из моего класса и избегать ее любой ценой.

— Ты гуглила меня? — Ладно, мой мозг не получил эту гребаную памятку.

Я отчасти ожидаю, что она уклонится, но она снова удивляет меня, становясь выше.

— Не льсти себе, — говорит она, фыркая. — Какая-то девушка в баре знала, кто ты, и ты был так удивлен, что я не знала. Конечно, я погуглила тебя.

— И что тебе удалось найти?

— Тебе двадцать восемь, ты одинок и безумно талантливый квотербек.

В моей груди образуется стеснение, когда я смотрю в землю. — Я был талантливым квотербеком.

— Ашер, — выдыхает Тесса, кладя руку мне на плечо. — То, что травма испортила твою карьеру, не означает, что ты изменился. Ты все еще талантливый футболист. Просто тебя что-то немного сдерживает.

Мой взгляд встречается с ее, и меня мгновенно влечет к ней. Я опускаю взгляд на ее губы, и ее язык высовывается, чтобы увлажнить их, только заставляя меня желать ее еще больше. Нет. Плохая гребаная идея. Я заставляю себя отвести взгляд.

— Тебе следует уйти, пока кто-нибудь не увидел тебя здесь.

У нее перехватывает дыхание, как будто это было не то, чего она ожидала, и она делает шаг в сторону. Однако, как только я слышу, как открывается дверь, я зову ее.

— Тесс? — Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Убедитесь, что никто не узнает об этом.

— Как скажете, мистер Хоторн.

Я не могу не смотреть, как она уходит, задаваясь вопросом, во что, черт возьми, я ввязался.

***

Смех Колби эхом разносится по комнате. Он откидывает голову назад и хватается за живот, смеясь над моим несчастьем. Я беру в руку мяч для снятия стресса и бросаю его прямо в его яйца. Улыбка появляется на моем лице, когда я поражаю свою цель в упор и смотрю, как он сгибается от боли. Так ему и надо. Ублюдок.

— Черт возьми, чувак!

— Упс?

Его глаза сужаются до щелочек. — Мудак.

Как только я вышел из школы, я позвонил Колби и сказала ему встретиться со мной дома как можно скорее. Мне нужно было с кем-то поговорить о моем постоянном невезении, и поскольку он единственный, кто знает о девушке из бара, я позвонил именно ему. К счастью, он ответил и сказал мне, что скоро придет. Опять же, он не совсем полезен прямо сейчас.

— Я так рада, что ты находишь это забавным.

Он продолжает посмеиваться, вытирая слезы с глаз. — Мне жаль. Просто это дерьмо могло случиться только с тобой.

Встав, я подхожу к бару в моей гостиной и беру еще один стакан виски. Это очень необходимо и вполне заслуженно после того дня, который у меня был. До этого утра часть меня все еще надеялась, что я когда-нибудь снова с ней столкнусь. Я не планировал начинать что-то серьезное, главным образом потому, что она не похожа на человека, который хочет моногамии, но также и потому, что я однажды попытался отдать свое сердце, и это плохо закончилось для меня. Чтобы снова пройти через такое дерьмо, я должен быть чертовым идиотом.

— Итак, как ты узнал? — Спрашивает он. — Прошлой ночью ты просматривал списки своих учеников. Ты не узнал ее имени?

Я качаю головой. — Имя, да, но фамилия была другой. Я знаю, что она не единственная Тесса в мире, поэтому я подумал, что это просто совпадение. Оказывается, она солгала.

— Черт возьми. — Он делает глоток своего пива. — Что ты собираешься делать?

Этот вопрос вертелся у меня в голове весь день. Я знаю, что мне следует делать. Я должна пойти к Джону Хайланду и сказать ему, что мне нужно, чтобы Тессу перевели из моего класса. Тем не менее, он собирается спросить почему, и, поскольку это всего лишь первый день в школе, я точно не могу использовать оправдание, что она мешает на уроке или что-то в этом роде. А еще есть безумно испорченная часть меня, которая хочет видеть ее каждое утро. Иметь возможность украдкой поглядывать на нее, когда никто не обращает внимания. Анализировать ее почерк, как какой-то гребаный придурок.

Я знаю, что это верный путь к катастрофе, и это обязательно укусит меня за задницу, но, может быть, если мне удастся сохранять достаточную дистанцию, все будет не так уж плохо.

***

В ту ночь, несмотря на то, насколько я был пьян, пока Колби был здесь, я лежал в постели без сна и не мог устроиться поудобнее. Что бы я ни делал, ничто не могло выбросить мысли о Тессе из моей головы. Даже после того, как я узнал, что она студентка, она остается той захватывающей дух, уверенной в себе бомбой, с которой я провел сумасшедшую, наполненную сексом ночь. То, как она стояла там сегодня, полностью уверенная в себе и в своих действиях, черт возьми! Было жарко.

Поэтому я вхожу в душ и включаю температуру до ледяной. Все, о чем я могу думать, — это о том, как много способов, которыми это может пойти не так. Единственное, что я могу сделать, это надеяться, что это не взорвется у меня перед носом.

Как я уже сказал, это верный путь к катастрофе.

***

На следующее утро я прихожу в школу и направляюсь в учительскую. Трент уже там, просматривает планы уроков, попивая кофе. Я наливаю себе чашку, прежде чем подойти и присоединиться к нему.

— Привет, Ашер, — приветствует он меня. — Как прошел твой вчерашний первый день?

Я пожимаю плечами. — Это было не самое худшее, что было в мире.

— Никто не доставлял тебе хлопот? Иногда эти дети пытаются понять, как далеко они могут подтолкнуть новичков, узнать, что им может сойти с рук, а что нет.

— Э-э, ничего особенного. Я думаю, помогает то, что я тренирую футбольную команду, чтобы все игроки знали, что не стоит валять дурака.

Он кивает. — Это хорошее преимущество. Ты бы видел прошлогодних старшеклассников.

— Настолько плохо? — Спрашиваю я, делая глоток самой яркой части моего утра.

— Один из них, капитан, был тем, о ком я тебе рассказывал. Он был сыном окружного прокурора. Поэтому он считал себя непобедимым. Он и его друзья всегда опаздывали на занятия, и их даже не волновало, что они мешают работе.

Похоже на то, каким я был в старшей школе. — Ты не наказал их?

— Я не мог, — вздыхает он. — У отца Картера в заднем кармане был Хайланд. Было глупо даже пытаться противостоять этим детям. Им даже удалось развратить мою любимую ученицу, Делейни Каллахан. Тем не менее, ей все же удалось выступить с выпускной речью, так что, возможно, для нее все-таки есть надежда.

Это имя привлекает мое внимание. — Каллахан? Как Тесса Каллахан?

Трент поднимает взгляд и съеживается. — Ах, так ты и есть та печальная душа, которая оказалась с Тессой в твоем классе.

— У меня сейчас первые месячные. Я ничего не понимаю.

Он кивает. — Ну, да. Тесса — сестра-близнец Делейни. Она тоже должна была окончить школу в прошлом году, но пропустила слишком много дней, и в итоге ей пришлось повторить часть выпускного курса.

Близнецы. Итак, это объясняет девушку, с которой она была в клубе, — ту, которая выглядела точь-в-точь как она, только не такая уверенная и смелая. Это также объясняет, почему через несколько месяцев ей исполняется девятнадцать, а она все еще учится в старшей школе. Ладно, по крайней мере, я знаю, что она снова не солгала насчет своего возраста.

— Что с ней такое? — Спрашиваю я, пытаясь получить о ней побольше информации, хотя знаю, что не должен. — Что делает ее такой плохой?

Постукивая ручкой по столу, он откидывается на спинку стула и встречается со мной взглядом. — Тесса Каллахан подобна лесному пожару — безрассудна, непредсказуема, и с ней почти невозможно справиться.

7

ТЕССА

— О, да ладно. Ты должна прийти. Это похоже на обряд посвящения в выпускники. В этом году у нас лучшие места, — утверждает Леннон.

Я закрываю свой шкафчик и закатываю глаза. — Ты забываешь, я уже прошла весь выпускной год.

— Нет, ты пропустила весь выпускной год, поэтому снова здесь, а не в колледже.

Мои брови хмурятся. — Напомни мне еще раз, почему я с тобой дружу.

Она мило улыбается. — Потому что я удивительная, и ты любишь меня.

Я фыркаю и собираюсь уйти, но она идет за мной.

— Пожалуйста? Я действительно хочу, чтобы ты пошла со мной.

— Я не знаю, Лен.

Когда мы останавливаемся у нашего класса первого урока, я вижу момент, когда это доходит для Леннон. Она заглядывает и замечает Ашера, сидящего за своим столом, затем поворачивается ко мне.

— Ты знаешь, мистер Хоторн — футбольный тренер в этом году.

Со стоном я ударяюсь головой о стену. — И что ты хочешь сказать?

— Это значит, что он будет на игре.

Она соблазнительно приподнимает брови, зная все о моей «леди-стояк» для нашего учителя английского. В свою защиту скажу, что он был моим любовником на одну ночь за недели до того, как стал моим учителем. Однако я бы солгала, если бы сказала, что вся эта история с авторитетом не возбуждает. То, как он взял под контроль ночь, которую мы провели вместе, и то, как он выглядит в этом костюме — это чертовски убийственная смесь.

— Хорошо, — сдаюсь я. — Но мы берем мою машину.

Леннон усмехается. — Да, потому что я собираюсь жаловаться на езду в твоем дорогом Lamborghini. Это лучше, чем секс.

— У тебя никогда не было секса.

— Фу, — стонет она, когда мы заходим в класс. — Просто втирай это мне в лицо, почему бы тебе этого не сделать?

***

Прошла лишь половина урока, а я уже готова вырвать глаза Скай из ее головы. Клянусь Богом, то, как она таращится на Ашера, не стыдясь и как будто мысленно раздевает его в своем воображении — это чертовски бесит. Разве она не знает, что нужно быть осторожной?

Прошло целых пять дней, когда мне приходилось сидеть здесь с ним по полтора часа каждый день, и с каждым разом это становилось все труднее. Он самый непринужденный учитель, который у меня есть, вероятно, из-за того, что он вообще не хочет быть здесь, и если бы при виде него мне не хотелось прыгать от радости, он, вероятно, был бы моим любимым. Однако, как учитель может быть твоим любимым, если он категорически отказывается даже смотреть на тебя?

Иногда, когда я пытаюсь сосредоточиться на задании, которое он дал нам, потому что проходить выпускной год в третий раз — это не то, к чему я готова, я чувствую, как чей-то взгляд прожигает меня. Это интенсивно, с совершенно непревзойденным напряжением, но всякий раз, когда я поднимаю взгляд, ощущение проходит, и я не нахожу никого, кто смотрит на меня в ответ.

Ему действительно нужно все время так хорошо выглядеть? Честно говоря, я не уверена, что хуже — смотреть на него в костюме каждый день или точно знать, как он выглядит под ним.

— Хорошо, кто может рассказать мне основной сюжет книги на данный момент? — Спрашивает он, обходя вокруг, чтобы прислониться к передней части своего стола.

Когда он скрещивает руки на груди, ткань рубашки натягивается на его выпуклые мышцы. Я прикусываю губу, чтобы подавить стон, который хочет вырваться, когда я вспоминаю, на что способны эти малыши. То, как он прижал меня к стене, а затем понес через весь гостиничный номер. Черт.

Я настолько погрузилась в свои порнографические мечты, что даже не замечаю, что меня вызвали, пока Леннон не толкает меня локтем. Я оглядываюсь и понимаю, что все взгляды устремлены на меня, включая Ашера, впервые с момента нашей небольшой размолвки в этой самой комнате.

— Извините, что вы спросили?

Он прочищает горло. — Сюжет книги. О чем она?

Ответ здесь, прямо на кончике моего языка, в моем сознании, но он заблокирован образами того, как он делает со мной волшебные вещи своим ртом и тем, как его мышцы изгибаются, когда он кончает.

Я пожимаю плечами. — Я понятия не имею.

— Увидимся после урока, мисс Каллахан. — Он качает головой и переходит к кому-то другому.

Оукли наклоняется ко мне, прикрывая рот кулаком. — Так держать, фейерверк. Первая неделя в школе, а у тебя уже проблемы.

— Говорит парень, который уже пропустил четыре урока. Кем ты пытаешься быть, мной?

— Это зависит, — ухмыляется он. — Такие парни, как ты, в твоем вкусе?

— Мистер Беккет, вы хотели бы чем-то поделиться с классом?

Ухмылка сразу исчезает с лица Оукли, как будто он действительно находит Ашера пугающим. Опять же, мне еще предстоит увидеть, каков он на футбольной тренировке. Если это хоть немного похоже на то, как он ведет себя в постели, властный и требовательный, они облажались. Черт, вот я и снова думаю о том, какой он в постели. Тьфу.

Оукли качает головой и сосредотачивается на своем месте. — Нет, сэр.

Ашер медленно кивает. — Сосредоточьте свое внимание на мне, а не на ней, или вы не будете начинать сегодняшнюю игру. Понял?

— Да, сэр.

Звенит звонок, и все встают. Я не тороплюсь, зная, что не собираюсь уходить прямо сейчас. Леннон бросает на меня взгляд, который молча желает мне удачи, когда она выходит за дверь с остальным классом. Как только они уходят, и мы остаемся одни, Ашер поворачивается ко мне лицом. Я хватаю свои вещи и направляюсь к нему.

— Ты хотел меня видеть?

Он напевает, затем выглядывает за дверь, чтобы убедиться, что никого нет рядом. — Тебе нужно уделять больше внимания на уроках.

Я фыркаю. — Это все?

— Нет. Тебе также нужно воздерживаться от прикусывания губ… по крайней мере, пока ты здесь.

При звуке его слов совершенно новая доза уверенности разливается по моему телу. Я делаю шаг ближе и позволяю своим глазам окинуть его тело. Держу пари, этот костюм выглядел бы намного лучше на полу в классе.

— И почему это? — Спрашиваю я, дразняще прикусывая губу. — Не можешь с этим справиться?

Его кадык подпрыгивает, когда он тяжело сглатывает. — Тесса.

Трудно сдержать свое веселье, но мне удается это сделать, когда я провожу рукой по его руке. — Что случилось, Ашер?

Быстрым движением он хватает мое запястье и крепко удерживает его подальше от своего тела. — Остановись. Сейчас не время и не место играть в твои маленькие игры.

— И когда наступит время? Пока мы строим кокетливые глазки через бар, или, когда ты оставляешь меня наедине в гостиничном номере? — Я соблазнительно высовываю язык, пока он смотрит, ничего не говоря. — Ты помнишь ту ночь, не так ли? То, как ты заставлял меня кричать часами?

Как только я думаю, что у меня что-то получается, он отпускает меня и отходит. — Этого не произойдет, Каллахан. Теперь иди, тебе нужно попасть на урок — часть того, чтобы быть студентом.

Закатив глаза, я поворачиваюсь на каблуках и выхожу из комнаты. Ашер может думать, что он единственный, кто все контролирует, но он просто допустил ошибку. Теперь я знаю одну из его слабостей и собираюсь использовать ее, чтобы играть на нем, как на скрипке.

***

Я подъезжаю к танцевальной студии, не обращая внимания на всех людей, которые глазеют на мою машину, когда я выхожу. Музыка изнутри доносится с тротуара, и я вижу в окно танцующую Леннон. Она так талантлива в том, что умеет делать со своим телом. Это невероятно.

А еще есть Брейди. Двадцатитрехлетний и выглядящий как гребаный Бог, Брейди Лоуренс — это все, из чего состоят сексуальные фантазии, и прямой, как окружность. Может быть, если бы он был ярким, и из его задницы торчали бы радуги и блестки, было бы легче не испытывать к нему влечения.

К сожалению, для девушек во всем мире это не так. У него 180 фунтов мускулов и он настоящий мужественный мужчина, за исключением, может быть, того факта, что танцует он лучше большинства. Хотя, в его защиту, это то, что происходит, когда ты растешь, а твоя мама владеет студией.

— О, привет, — приветствует меня Леннон, как только видит, что я стою в дверях. — Уже пять?

— Половина шестого.

Ее глаза расширяются. — Черт. Ладно, дай мне переодеться, и мы пойдем.

Она исчезает в другой комнате, оставляя нас с Брейди наедине. Он отходит в сторону и поднимает с пола бутылку с водой. То, как он вытирает пот со лба, не должно быть и близко таким сексуальным, как есть на самом деле.

— Привет, Тесс.

Я выбрасываю эти мысли из головы. — Как дела, Брейди? — спросила я.

— О, ты знаешь. Как обычно. — Он подходит и снимает свой айфон с подставки. — Ты что-нибудь слышала о Саванне в последнее время?

Ах, Саванна. Она тоже, когда-то танцевала в этой студии — пока не закончила школу и не поступила в Джульярд. Они с Брейди были лучшими друзьями в течение многих лет, с тех самых пор, как отец Сев превратился в беспутного папашу, и миссис Лоуренс была единственной, кто дал ей то, к чему она стремилась. Черт возьми, они даже притворялись, что встречались четыре года. Стремление скрывать свою правду было немного чрезмерным, если хотите знать мое мнение, но их преданность друг другу — это то, что я могу оценить.

Я качаю головой. — Она больше подруга Делейни, чем моя.

Он усмехается. — Это неправда. Я помню, как вы трое были лучшими друзьями, когда были детьми.

— Да, ну, это было до того, как она исчезла на годы, а потом вернулась в новом году, с новым отношением ко мне.

— Ты все еще злишься на нее за это?

Я пожимаю плечами, прерывая наш зрительный контакт, чтобы посмотреть в землю. — Ты не видел, что это сделало с Делейни.

Эта тема — одна из немногих, от которых я уклоняюсь. Моя сестра — самый важный человек в моей жизни, и, видя, как она была уничтожена отказом Саванны признать ее после трехлетнего отсутствия, давайте просто скажем, что Делейни, возможно, и простила ее, но потребуется гораздо больше, чем извинения и некоторое пресмыкательство, прежде чем это сделаю я.

— Touché. — Брейди улыбается и меняет тему.

Несколько минут спустя Леннон появляется снова, одетая в джинсы и толстовку с капюшоном Хейвен Грейс. Она быстро обнимает Брейди на прощание, а затем берет меня под руку и направляется к двери. Я достаю ключи из кармана, отпирая дверь. Как только мы выходим, Леннон вздыхает.