Бюро убойных услуг

Ирина Волкова

Бюро убойных услуг

Журналист Денис Зыков наконец поставил последнюю точку в романе "Все грехи мира", прототипом главного героя которого является авторитет по кличке Психоз, и загрустил. Но у Дениса практически сразу появилось новое дело. Кто-то подбросил труп мужчины со свечкой в руках на пост ГИБДД, где служил знакомый Дениса. Журналист вспоминает, что видел мужика, которого укокошили, в клубе "Лиловый Мандарин" в компании роскошной блондинки Алисы. Убитый оказался сотрудником бельгийского посольства. И тут такое началось!.. Погром в квартире покойного атташе, убийство его брата-близнеца, похищение священной реликвии челюсти великомученика Евфимия Многострадального... Денис уверен: если раскрутить этот клубок загадочных событий - получится убойный детектив...

- Что скажет история? - История, сэр, как всегда, солжет.

Джордж Бернард Шоу

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Как ни больно признавать сей нелицеприятный факт, история человечества, точнее, некая традиционно сложившаяся версия, преподносимая нам под видом истории человеческого рода, по большей части основывается на непроверенных и весьма сомнительных слухах.

Именно поэтому исследования столь уважаемых ученых, как профессор Саламанкского университета де Арсилья и иезуитский историк и археолог Жан Гардуин, научно обосновавших гипотезу, что древняя история была сочинена в Средние века, всячески замалчиваются и дискредитируются приверженцами классической хронологии.

Аналогичная участь постигла и немецкого приват-доцента Роберта Балдауфа, доказавшего на основании чисто филологических соображений, что не только древняя, но даже ранняя средневековая история - не более чем фальсификация эпохи Возрождения и последующих за ней веков.

"Эпоха Возрождения? - возможно, удивится читатель. - Куда это автора занесло? Да на хрен мне сдалась эпоха Возрождения! Клал я на эту вашу эпоху вкупе с древней иронией средневековой историей".

Подумав так, он будет совершенно прав. Действительно, какое дело до эпохи Возрождения или древней истории задолбанному хроническим безденежьем, бытовыми проблемами и кровавыми криминальными разборками рядовому российскому гражданину?

Неужто наш бравый инспектор ГИБДД уступит тупоголовому римскому центуриону? А наши депутаты? Куда их пресловутому Бруту до русского слесаря Шандыбина! Разве мог бы какой-нибудь Цицерон или Катон-старший заявить с трибуны, что "западный пылесос сосет рабоче-крестьянскую кровь всего мира" ?

"Да ни в жисть!" - как выражается депутат Шандыбин.

И правильно! В задницу всех их кесарей, патрициев и сенат!

Но раз так, к чему вообще было трогать эту тему?

Всего лишь с целью наглядно продемонстрировать читателю, что ни падение Карфагена, ни крушение Римской империи, ни развал Советского Союза никоим образом не повлияли на подход летописцев к отражению действительности - история как лгала, так и лжет, и столь прискорбное положение вещей вряд ли изменится, до того самого момента как грозные трубы архангелов известят горстку выживших после ядерной войны мутантов о наступлении Страшного суда.

Иными словами, события, описанные как в этой книге, так и в прочих творениях автора, прямо или косвенно касающихся знаменитого Безумного Магазинчика No 666, основываются на сомнительных и непроверенных слухах ни в большей ни в меньшей степени, чем вся история человечества.

Не исключено, что через несколько столетий ученые будут спорить о том, существовал ли на рубеже двадцатого и двадцать первого веков пресловутый апокалиптический магазинчик, действительно ли автор истории Магазинчика отоваривался в нем кефиром и колбасой, перекидывался шуточками с продавцами, сиживал в баре "Космос-2" в теплой компании ментов и бандитов и вздрагивал при звуке автоматных очередей на заднем дворе.

Может, все было именно так, а возможно, и нет. Да и что нам до историков будущего ? Какой бы ни оказалась реальность, история все равно вывернет ее наизнанку. А для любопытствующих современников автор, следуя традиции, напоминает, что любое совпадение имен и событий этого произведения с реальными именами и событиями является чисто случайным.

* * *

- Господи, какая срань! - взглянув на родные пенаты из окна будки поста ГИБДД, майор Зюзин сморщился, как от зубной боли.

Поздний октябрь, подобно неопохмелившемуся алкашу-рогоносцу, пребывал в на редкость похабном настроении. В такую ночь даже наиболее рьяному патриоту-русофилу не пришло бы в голову петь дифирамбы золотой русской осени. Пронизывающий до костей ветер гнал вдоль сумрачного полотна шоссе мелкий колючий снег, смешанный с дождем.

Машин было немного, а погода выдалась настолько отвратительной, что даже жадные до денег, закаленные российским климатом "гиббоны" не решались выйти на улицу, чтобы "срубить" десяток-другой баксов с подвернувшейся под руку иномарки.

- Как упоительны в России вечера, - кривляясь, пропел сержант Курочкин. - Хотел бы я знать, какой кретин сподобился написать такое. Попадись он мне сейчас, я бы ему такой штраф впаял, что мало бы не показалось.

- Стоило бы заменить "упоительны" на "охренительны", - заметил Паша Зюзин. - "Охренительный" в отличие от "упоительный" - понятие растяжимое. Вечер может быть как охренительно упоительным, так и охренительно отвратительным.

- "Охренительно" - это еще мягко сказано, - вздохнул Федя Курочкин. - Я бы выразился: ox..тельно.

- Ну зачем же так, - возразил Зюзин. - Матом ругаться неинтеллигентно.

- А я и не ругаюсь, - пожал плечами Федор. - Российские граждане матом не ругаются, они им разговаривают.

- Точно подмечено, - хохотнул сержант Швырко, круглолицый усатый хохол. - Как говорят поэты, русский язык без мата превращается в доклад. Кстати, раз уж речь зашла о любимой родине... Вчера брат жены из-за кордона вернулся - в Турцию за шмотками гонял, так такой анекдот рассказал...

- Что еще за анекдот? - майор Зюзин поднял на подчиненного затуманенный осенней грустью взор.

- В заднице ползут два глиста, ну, в смысле, в прямой кишке, как им и положено, - со смаком начал пересказывать Макар Швырко. - Отец и сын, значит. Сын отцу и говорит:

"Знаешь, пап, ходят слухи, что там, снаружи - светло, красиво, пахнет приятно. Говорят, там такие здоровенные штуковины растут - деревьями называются, а на них повсюду еда висит, круглая, ароматная - яблоки. Вку-у-усно..."

"И что с того?" - без особого интереса спрашивает отец.

"А то, что в этих самых яблоках тоже червяки живут, такие же, как мы. Вот я и хочу понять - почему они там, а мы тут?"

"Так ведь здесь, сынок, наша Родина", - вздыхает отец.

- Родина, мать ее так, - мрачно кивнул окончательно впавший в депрессию Паша Зюзин. Майору безумно хотелось выпить.

- Эх, выпить бы, - словно прочитав мысли начальника, мечтательно вздохнул сержант Швырко.

- Может, чайку? - предложил сержант Курочкин и, не дожидаясь ответа, воткнул в розетку вилку электрочайника.

Зюзин и Швырко с глубокой тоской наблюдали за ним.

- Чай - не водка, много не выпьешь! - снова вздохнул сержант Швырко и покосился на майора.

- Не трави душу, - страдальчески поморщился Зюзин. - И без того тошно.

- Зря ты, так, Паш, - укорил начальника Макар. - И себя терзаешь, и людей. Я понимаю, карьерой своей дорожишь, но ведь так тоже нельзя. Изведешь ты себя, майор. Был бы ты по жизни праведником, тогда другое дело - слова бы тебе не сказал, но когда нормальный человек ни с того ни с сего в трезвенники подается - это уже серьезно.

- Да какая там карьера! - безнадежно махнул рукой Зюзин, - Я после того скандала на работе чудом удержался. Генерал Запечный так прямо и сказал, по-мужски: "Еще раз, Павел, облажаешься - вылетишь из органов, как пробка из задницы. Последний раз предупреждаю. Одно нарушение дисциплины - и тебе конец". Где это видано, чтобы майора простым дежурным на пост отправили? В жизни такого не было! А ведь могли и выгнать. Что тогда делать? Не в мафию же идти!

- Да уж! - сочувственно вздохнул сержант Курочкин.

- Так ведь, Паша, в питье меру надо знать, - укоризненно покачал головой Швырко. - Но у тебя все крайности - или наклюкиваешься в стельку, или. трезвенник.

- А ведь Макар дело говорит, - согласился Федор. - Мы же тебе не предлагаем оргию тут устроить. Примем тихонько по стаканчику для сугрева души и тела, лавровым листиком заедим, чтобы запаха не было-и все. Даже если проверка нагрянет, никто ничего не заметит.

На лице Зюзина отразилась идущая в его душе мучительная борьба. Два сержанта с надеждой смотрели на него.

- Нет, - покачал головой майор. - Не тот случай. Нельзя мне рисковать. Никаких нарушений дисциплины на службе. Сухой закон - и точка. Все. Тема закрыта.

На несколько минут в будке воцарилось гнетущее молчание.

Взвизгнув тормозами, перед постом лихо затормозила белая "девятка".

Дверь будки приоткрылась, и в нее заглянула облаченная в коричневую дубленку пухленькая и весьма энергичная крашеная блондинка.

- Скучаете, мальчики?

Лица загрустивших было "гиббонов" озарились восторженными улыбками.

Бойкую, взбалмошную и разбитную лоточницу Галочку знало и любило все отделение, причем "любило" более чем в прямом смысле. Неутомимая хохлушка, переспав чуть ли не со всеми его сотрудниками, с каждым ухитрилась сохранить хорошие отношения.

- Мальчики, готовьте шампанское! Я не одна! - распахнув дверь пошире, Галя пропустила вперед двух подружек. - Сюрприз!

- Привет, девочки! - распахнул объятия майор Зюзин. - Вот уж действительно сюрприз так сюрприз! Галчонок, где ты нашла таких красавиц?

- Места знать надо, - лукаво подмигнула Паше хохлушка. - Как насчет ночи безумной любви? Докажете моим подружкам, что в дорожной полиции служат только настоящие мужчины? Не подведете?

- Никак нет, не подведем, - с энтузиазмом заверили сержанты.

- Ночь любви? Что, прямо сейчас? Здесь? - растерялся майор Зюзин.

- В чем дело, Пашенька? - скинув дубленку, зазывно повела пышными белыми плечами Галя. - Нам ведь с тобой не впервой, а?

От воспоминаний майора бросило в жар.

- Паш, ну будь же человеком, - простонал сержант Швырко, уже успевший подхватить под ручку аппетитную грудастую брюнетку с губами пухлыми и яркими, как запрещающий сигнал семафора.

Искушение было слишком велико. Майор сглотнул слюну, чувствуя, как его недавняя решимость вести праведный образ жизни стремительно тает.

- Паша, ну!!!

- Нет, - голос Зюзина предательски дрогнул. - Я бы рад, но не могу. Ей-богу, не могу. У меня последнее предупреждение. Одно нарушение дисциплины и конец, вылечу с работы.

- Он ввел здесь сухой закон, - пожаловался сержант Курочкин.

- Сухой закон? - изумилась Галя. - Паша, да что с тобой? Ты часом не заболел?

- Да говорю же, нагрянет проверка - с работы меня турнут!

- Насчет работы -это серьезно, - согласилась Галя. - Слушайте, у меня идея. Давайте завалимся ко мне! Это рядом, вы же знаете! Дома у меня полный комплект - и водка, и закуска, и соседи тихие - никто и слова не скажет. Ненадолго, а? Девочки так хотели с вами познакомиться!

- Я ведь объяснил - проверка может нагрянуть, - простонал Паша Зюзин. Мы же на работе.

- Да не будет никакой проверки, рано еще! - всплеснула руками Галина. Проверяющие ближе к утру приезжают, да и то не чаще, чем раз в неделю. Паш, ну что с тобой случилось? Работа не сайгак, за бархан не убежит. Успеешь еще своей палкой намахаться. Мы быстренько, к тому же праздник сегодня, у Люськи вот день рождения, - хохлушка кивнула на прильнувшую к сержанту Швырко брюнетку. - Паш, ну не будь занудой!

- Господи, что ж вы со мной делаете? - застонал майор. - Под монастырь подвести хотите?

- Соглашайся, Паш! - твердо сказала Галя.

- Паша, соглашайся! - умоляющими голосами вторили ей сержанты.

Майор Зюзин не выдержал - да и кто бы на его месте не поддался искушению?

- Только на двадцать минут! - решительно заявил он. - Туда и обратно. Ни секундой больше!

- Ах, Пашечка! Ах, ты моя умница! - восторженно залопотала Галя, пачкая щеки инспектора губной помадой.

Усаживаясь за руль патрульной машины, майор полностью отдавал себе отчет в том, что двадцать минут - это совершенно нереально. Водка, закуска, девочки, дорога туда и обратно - хоть тресни, а не уложатся они в этот срок. Даже без дороги не уложатся... С другой стороны, проверка сегодня может и не нагрянуть, а если и нагрянет, так ближе к утру. Ну ладно, за двадцать минут не успеют, но за час... Час, ну, от силы полтора - это уже реально. В конце концов, что может случиться за какой-нибудь час на пустынном шоссе в глухую ночную пору?

Лихо рванув с места, патрульная машина стремительно понеслась вслед за Галочкиной "девяткой".

По тому самому шоссе, на котором, согласно предположению майора Зюзина, ничего не должно было случиться, словно подтверждая его мысли, чинно и плавно двигалась сверкающая черная "Ауди".

Редкие машины, шедшие по трассе, обгоняли ее так, будто она стояла: кроме водителя "Ауди", всем было глубоко плевать на сиротливо торчащий у обочины знак ограничения скорости. Престижный автомобиль тем не менее упрямо придерживался правил, опровергая расхожее мнение о лихачестве владельцев иномарок.

Тонированные стекла не позволяли рассмотреть пассажиров, но даже если бы некий бдительный "гиббон" и заглянул в салон, ему не к чему было бы придраться: все, включая сидящих сзади, были пристегнуты ремнями безопасности.

- Слушай, Рэмбо, - обратился к водителю сидящий рядом с ним пассажир. Кончай эту бодягу. Будешь и дальше так тащиться, менты точно нас остановят. Спросят, как в анекдоте: "А куда это мы так крадемся?"

- Тише едешь, дальше будешь, - заметил тот.

- Есть и другая пословица: "Тише едешь - меньше русский", - возразил его сосед. - Русский человек, как известно, любит быструю езду. Продолжишь в том же духе - менты нас точно за террористов примут. Как пить дать, обшмонают.

- Отвали, Клоп, - отмахнулся водила, но тот не унимался и продолжал приставать:

- Да езжай ты нормально, как обычный честный гражданин. Остановят пару баксов им сунем - и все дела. Знаешь же, как расшифровывается ГИБДД: "гони инспектору бабки, двигай дальше".

- А ну, кончайте базар! - вмешался с заднего сиденья Фугас, крепкий темноволосый парень в кожанке. - Лучше подумайте, куда груз сваливать будем.

- До леса доедем - и дело с концом, - пожал плечами Клоп. - А может, речка какая подвернется, тоже сойдет.

- Атас, братцы. Впереди пост ГИБДД! - предупредил Фугас.

- Вижу, - кивнул Рэмбо.

"Ауди" дополнительно сбавила скорость. Клоп на всякий случай достал из кармана набитый долларовыми купюрами бумажник.

- Странное дело! - заметил Клоп. - "Гиббонов"-то нет. Ни одного. А я уж и баксы приготовил.

- Может, в кустах прячутся? - предположил родитель.

- Ночью? В такую погоду? В кустах? - Рэмбо выразительно покрутил пальцем у виска. - На шоссе и машин-то нет. На улице такая срань, что даже гибэдэдэшнику баксы срубать не в кайф покажется. Здоровье дороже.

- Ну-ка, притормози и сдай назад! - осененный неожиданной идеей, скомандовал Фугас.

- Зачем? - удивился Рэмбо. - "Гиббонов"-то нет.

- Именно поэтому.

- Сдурел, что ли?

- Останови тачку, я сказал.

Недовольно ворча, водитель нажал на тормоз, сдал назад и вновь притормозил, остановив "Ауди" прямо перед будкой.

- И куда ж они, кровососы, подевались? - задумчиво осведомился Клоп.

- Пьют небось, - пожал плечами Рэмбо. - А может, по бабам пошли.

- Пьют, говоришь? А проверка как же?

- По фигу им проверка, - пожал плечами водитель. - А может, пьют вместе с проверяющими. Так какого рожна мы здесь отсвечиваем?

- Да идейка одна у меня возникла, - усмехнулся Фугас. - Давайте здесь его скинем!

- Спятил? - вытаращился на приятеля Рэмбо.

- Скинуть? Здесь? - Клоп на мгновение задумался, а потом восхищенно прищелкнул языком: - Ну, ты Даешь, братан! Гениальная мысль!

- А если "гиббоны" вернутся? Вдруг застукают? - занервничал водила.

- Не застукают, мы все быстро сделаем. Клоп, вылезай. Открывай багажник. Рэмбо, давай, помоги ему. В темпе.

- Ой, умру, - умиленно причитал Клоп, выполняя распоряжение. - Вот это прикол так прикол! Умоем "гиббонов" по первому разряду! Будут знать, падлы ненасытные, как баксы с нас ни за что срубать.

- А свечка-то тебе зачем? - удивился Рэмбо, с нарастающим интересом наблюдая за манипуляциями шефа.

- Для романтики, - хохотнул Фугас. - Хочу организовать "гиббонам" "хэппи бездэй ту ю".

- Шоб я сдох! - согнувшись от смеха Клоп хлопнул себя руками по коленям. - Ей-богу, Фугас, тебе только в цирке работать!

- Мы в цирке живем, а не работаем, - заметил тот, отступая на шаг и удовлетворенно разглядывая дело своих рук. - Ну все, линяем!

- А может, останемся? - предложил Клоп, усаживаясь в машину. - Полжизни бы отдал, чтобы взглянуть на морды "гиббонов", когда они наш подарочек обнаружат. Ей-богу решат, что допились до белой горячки!

- Полжизни ты не отдашь, а проведешь в тюрьме, - ухмыльнулся Фугас. - А нары, как известно, не Канары.

- Да уж, - согласился Рэмбо, лихо нажимая на газ. - Ну что, прокатимся с ветерком, по-русски?

- Э-ге-гей, залетные! - восторженно заорал Клоп. Стремительно набирающая скорость "Ауди" вонзилась в ночную мглу, растаяв в ней без следа.

* * *

- Мафия бессмертна, потому что смертны все мы, - устремив сияющий торжеством взор на экран компьютера, Денис Зыков произнес вслух последнюю фразу только что законченного романа и щелкнул мышью, занося текст в память.

Название романа было впечатляющим: "Все грехи мира". Впрочем, название, как и афоризм о бессмертии мафии, которым книга не только заканчивалась, но и начиналась, были придуманы не Денисом, а Психозом - авторитетом синяевской преступной группировки по заказу которого молодой выпускник факультета журналистики, собственно, и накатал сей грандиозный пятисотстраничный труд, героем коего стал криминальный авторитет по кличке Скрипач; во многом списанный с самого Психоза.

Психоз, в миру - Михаил Губанов, был сыном участкового милиционера-алкоголика и страдающей неизлечимым романтизмом приемщицы химчистки. От матери Миша унаследовал живое воображение, артистизм, чувствительность и сентиментальность, а от отца - яростную холодную жестокость, безразличие к боли и смерти, а заодно и столь необходимую для любого уважающего себя мафиози неразборчивость в средствах при достижении цели.

Любимым писателем криминального авторитета был Марио Пьюзо. Искренне убежденный в том, что его преступная биография ничуть не уступает жизнеописанию всесильного дона Корлеоне, Губанов уже давно лелеял мысль отыскать в России писателя, способного заткнуть за пояс автора "Крестного отца", создав правдивый и в то же время притягательный образ могущественного российского мафиози, прототипом которого, естественно, должен был стать сам Психоз. В конце концов, выбор Губанова пал на Дениса.

Странная дружба криминального авторитета и вполне законопослушного молодого журналиста началась чуть больше года назад, когда Денис, уставший кропать вульгарно-похабные статейки для "Мега-СПИД-Экспресса", решил на свой страх и риск расследовать загадочное убийство генерала Красномырдикова, случившееся в Рузаевке[Эта история самым подробным образом изложена в книге "Безумный магазинчик".] - небольшом дачном поселке, вошедшем в состав разросшейся за последние десятилетия Москвы.

Генерал, как, впрочем, многие российские военные, не гнушался сотрудничеством с мафией, и Психоз был лично заинтересован в выяснении обстоятельств его смерти.

Примыкающая к Кольцевой дороге Рузаевка, как и весь Синяевский район, "ходила под Психозом", а принадлежащий ТОО "Лотос" небольшой рузаевский магазинчик с апокалиптическим номером 666, около которого, собственно, и зарубили топором злосчастного генерала, успешно процветал под прочной "двускатной" крышей - бандитской и ментовской.

Устроившись в магазин лоточником, Денис близко познакомился как с ментами, так и с бандитами и даже ухитрился напроситься в напарники к Колюне Чупруну - оперу с Петровки, расследовавшему убийство генерала.

Энергичный журналист пришелся по душе синяевскому авторитету, и он приблизил паренька к себе, пожаловав ему должность "придворного писателя". Некоторое время Губанов даже баловался идеей купить для Дениса газету и назвать ее "Голос синяевцев". Личного печатного органа до сих пор не имела ни одна преступная группировка, а Психозу нравилось "опережать свое время", да и вообще, будучи личностью неординарной, он являлся неиссякаемым источником весьма оригинальных идей.

Дружба криминального авторитета, несомненно, льстила Зыкову, но в то же время журналист понимал, что излишнее сближение с боссом синяевской мафии может повлечь за собой непредсказуемые, а то и весьма печальные последствия, и старался соблюдать осторожность.

До сих пор Денису удавалось отбрыкиваться от руководства "Голосом синяевцев" под предлогом того, что все его силы брошены на работу над "Всеми грехами мира". Теперь, когда книга закончена, повод для отказа исчез, и следовало в срочном порядке придумать новый предлог.

"Ладно, как-нибудь выкручусь", - засовывая в принтер стопку бумаги, решил журналист"

* * *

Неуверенно двигающаяся по мокрому шоссе патрульная машина мчала удовлетворенных во всех отношениях "гиббонов" сквозь промозглую сырость ночи к уютной и светлой, надежно защищенной от непогоды будке поста ГИБДД.

"Все зло от водки, - думал блаженно раскинувшийся на заднем сиденье майор Зюзин. - Но до чего же хороша, проклятая!"

Пашины губы все еще ощущали пряный жар поцелуев пылкой и горячей, как выхваченный из кипящего масла чебурек, крутобедрой Галочки, в паху млела сладкая истома, а желудок приятно согревала щедро принятая внутрь "Перцовка".

Сидящий за рулем наиболее трезвый из "святой троицы" сержант Курочкин, мелодично и, главное, совершенно искренне напевал об "упоительных в России вечерах". Макар Швырко, раскатисто похрапывая, дремал на переднем сиденье.

Ночь была прекрасна, жизнь была прекрасна, погода была... ну, если и не совсем прекрасна, то, по крайней мере, не так уж и плоха.

"Подумаешь, выпили, подумаешь, расслабились немного, - размышлял благодушествующий Зюзин. - Нельзя же прямо так, в одночасье, взять и стать праведником. Можно подумать, что другие не пьют. Все пьют, без исключений. Министра МВД, и того застукали в бане с водкой и девочками. Тут главное - не попадаться. Не облажаться, как говорит генерал Запечный".

Паше Зюзину, в отличие от его отнюдь не святых, но более удачливых коллег, по какой-то непонятной причине катастрофически не везло. Из одного переплета он неизменно попадал в другой. Приключения бравого майора давно успели стать притчей во языцех, а среди сотрудников дорожной полиции он даже стал своеобразной легендой.

Сладкое бремя сомнительной славы майор впервые ощутил после вошедшей в анналы ГИБДД знаменитой истории о том, как он, наклюкавшись в доску, едва не протаранил на своем "Вольво" машину Ельцина в бытность того президентом, за что и получил кличку "ТТ" или "трезвый террорист".

Руководство замяло скандал, но почти на полгода оторвало Пашу от теплой кормушки в конторе по выписыванию прав, переведя его на патрульную машину.

Затем были новые пьянки и новые неприятные инциденты, которые, впрочем, не влекли за собой ничего более серьезного, чем взыскания и привычные матюги начальства.

Самым обидным было то, что на пост ГИБДД Зю-зина сослали даже не за пьянку, да и вообще, во всем происшедшем не было его вины, если, конечно, не считать виной отказ майора купить своей любовнице Гульнаре модную итальянскую юбку за полторы тысячи рублей.

С типичным для восточных женщин коварством мстительная и деловитая казашка Гуля обиду стерпела, но не забыла.

- Вот ведь стерва злопамятная, - жаловался потом Паша коллегам. - Прямо как в анекдоте про физиолога Павлова, того, что собачек мучил под предлогом, что рефлексы у них изучает. Слышали этот анекдот? Нет? Так вот, когда Павлов был маленьким, его укусила собака. Собака укусила - и забыла. А Павлов вырос и не забыл...

Итак, Гульнара не забыла.

Улучив подходящий момент, мстительная казашка напоила любовника и, уложив его спать, вытащила Пашино служебное удостоверение. В карман Зюзина удостоверение вернулось с некоторыми изменениями. На месте срезанной Пашиной фотографии красовалось на редкость непристойное изображение голой девицы, с вызывающим видом демонстрирующей всему миру свои первичные и вторичные половые признаки.

Выбранная Гульнарой секс-бомба представляла собой даму пик в колоде миниатюрных порнографических карт, которые майору Зюзину пару лет назад подарил Колюня Чупрун, опер с Петровки, реквизировавший их при обыске у "нового русского", проходившего по делу об изнасиловании.

К даме пик у Гули были свои, вполне обоснованные, претензии. Когда у майора с похмелья или после тяжелого трудового дня случались небольшие заминки с "исполнением мужского долга", он доставал из кармана форменного мундира колоду карт, отыскивал в . ней ту самую развратную пиковую шлюшку, с минуту восторженно похрюкивал и причмокивал, созерцая ее безразмерные арбузные груди и подстриженные в форме сердечка белокурые волосы, курчавящиеся между непристойно раздвинутыми ляжками. В результате этой процедуры "жезл" бравого "гиббона" обретал твердость и мощь милицейской дубинки.

Гульнара, как и следовало ожидать, злилась, завидовала и ревновала. Несколько раз она порывалась отнять и уничтожить ненавистную бумажную соперницу, но майор был бдителен и тщательно оберегал пиковую даму его сердца от любых посягательств на ее жизнь и достоинство.

Как известно, женское коварство не знает пределов. Самсон доверился Далиле, Олоферн - Юдифи, Марат - Шарлотте Корде. Все знают, что из этого получилось. Для несведущих поясняю: летальный исход.

Итак, из дома ревнивой казашки Гули Зюзин вышел с удостоверением, в котором рядом с его фамилией демонстрировала свои ослепительные прелести порнографическая пиковая секс-бомба.

По злосчастному стечению обстоятельств в тот день московские "гиббоны" должны были торжественно принимать "гиббонов" французских. На встречу прибыло высокое начальство из министерства. Генералы, как водится, толкали речи о высоком долге, ответственности, чести и морали.

Затем последовала менее официальная часть, и тут какому-то скучающему французишке пришло в голову сравнить их заграничную ксиву с русскими удостоверениями. Объяснившись с Пашей через переводчика, он cyнyл ему в руку свою синюю книжечку, в ответ на что ничего не подозревающий Зюзин торжественно вручил иностранному коллеге собственное удостоверение.

Все было бы ничего, но рядом с французом, белугой взвывшим от восторга при виде сногсшибательных прелестей дамы пик, оказался генерал Дергунов из министерства - язвенник, трезвенник (вследствие язвы) и поэтому желчный и злой на весь мир моралист.

Генералу Запечному едва удалось отстоять своего протеже. Майор, мысленно матеря на все корки треклятую паскудину Гулю, клялся и божился, что он здесь вообще ни при чем, что он никоим образом не собирался ронять престиж Российского государства в глазах иностранных коллег, но это не помогло: Зюзина отправили в позорное изгнание на занюханный и малодоходный пост ГИБДД.

Именно тогда генерал Запечный и объяснил Паше, что вытаскивает его из неприятностей в последний раз.

Именно тогда майор дал себе слово быть паинькой. Дал - и, как видите, не сдержал.

"В последний раз, - решил Паша Зюзин, отрешенно созерцая проплывающие за окном "Жигулей" светлячки далеких огней. - Это было в последний раз. В самый-самый последний. Больше - никаких нарушений дисциплины. Я не имею права рисковать. А сейчас остается надеяться, что в наше отсутствие не было проверки".

Ну, разумеется, не было. Проверки ведь устраивают не каждый день - да и кому в такую погоду придет в голову тащиться среди ночи к никому в общем-то не нужному посту ГИБДД? Ему не о чем беспокоиться. Все будет хорошо.

- Все будет хорошо, - успокаивая себя, пробормотал майор.

Храп Макара Швырко стал громче и раскатистее. Сержант Курочкин, с пьяной тщательностью цепляясь за руль, заезженной пластинкой снова и снова повторял полюбившийся ему куплет об "упоительных в России вечерах".

* * *

Туалет ночного клуба "Лиловый мандарин" был отделан плиткой, имитирующей розовый мрамор, В огромном, на полстены, зеркале, закрепленном над умывальниками, отражались две девушки лет двадцати пяти - высокая блондинка с осиной талией, пышной грудью и широкими сексуальными бедрами и изящная зеленоглазая брюнетка с античными чертами лица и маленьким хищным ртом.

- С милым рай в шалаше, если он атташе, - подправляя косметическим карандашом яркий контур вызывающе чувственных губ, изрекла белокурая Алиса Гусева.

- Ну, твой-то атташе живет далеко не в шалаше, - завистливо усмехнулась Наташа Лиганова. - Вилла на Балеарских островах, особняк под Брюсселем, собственная яхта...

- Не исключено, что в самое ближайшее время все это станет моим, самодовольно усмехнулась Алиса, окидывая критическим взором результат своей деятельности.

- Ты это серьезно? - напряглась Наталья. - Неужели Шарль сделал тебе предложение?

- Пока не сделал, но вот-вот разродится. У меня на такие вещи нюх.

- В таком случае я на твоем месте вела бы себя осторожней.

- Что ты имеешь в виду?

Теперь Алиса удлиняла кукольно-густые ресницы "махровой" темно-коричневой тушью.

- То, чем ты занимаешься. А если Шарль узнает?

- Ерунда. Он ест у меня с руки. Уж кто-кто, а я-то сумею запудрить ему мозги.

- Смотри, как бы это он тебе мозги не запудрил, - враждебно прищурилась брюнетка.

- О чем это ты?

- Ты уверена, что твой атташе сделает предложение именно тебе7

Засунув тушь в косметичку, Алиса вынула из нее флакончик духов "Шалимар", смочила пальчик, неторопливо прикоснулась им к коже за ушами, к шее, к ложбинке между высоких грудей, спрятала духи и только после этого посмотрела на подругу.

- А кому еще, интересно, он может сделать предложение? - с нажимом произнесла она. - Тебе, что ли?

- При чем тут я? - пожала плечами Наташа. - Это я к тому, что, возможно, Шарль водит тебя за нос точно так же, как ты его. Французы все одинаковы.

- Шарль не француз, а бельгиец, - поправила подругу Гусева.

- Тем хуже, - язвительно хмыкнула Лиганова. - У меня был любовник француз, так он говорил, что бельгийцы для французов - то же самое, что чукчи для русских. Возьми анекдоты про чукчу, замени слово "чукча" на "бельгиец" - и получишь сборник французского юмора.

- Не выйдет, - покачала головой Алиса. - В Бельгии нет моржей, нерпы и шаманов.

- Зато дураков - хоть жопой ешь - как на Чукотке.

- Ну, Шарля дураком не назовешь.

- Счастливое исключение, - поморщилась Наталья. - Только счастливое оно для Шарля, а не для тебя. Сама подумай - за такого парня любая русская красотка готова будет драться зубами и когтями. Вряд ли ты выдержишь конкуренцию. Держу пари, что сейчас твой бельгийский чукча резвится в постели какой-нибудь очередной фотомодели, а она из кожи вон выпрыгивает, лишь бы ублажить молодого богатого иностранца в надежде, что красавец атташе на ней женится.

- Ты так говоришь, потому что завидуешь мне, раздраженно сказала Гусева.

- Что, правда глаза колет?

- К твоему сведению, Шарль сегодня вечером приглашен на бридж к послу.

- Ну, разумеется, - съязвила Наталья. - Прямо-таки к послу и прямо-таки на бридж. Кстати, к послу,! или к жене посла?

- Ладно, - с мрачной решимостью произнесла Алиса. - Сейчас я ему позвоню и все выясню.

Вытащив из сумочки сотовый телефон, она набрала номер. Около минуты девушка слушала длинные гудки, потом, закусив губу, сделала еще одну попытку и снова безрезультатно.

- Что, отключил телефон? - Лиганова снисходительно похлопала подругу по плечу. - Это меня не удивляет. Ничто не раздражает мужика сильнее, чем телефонный звонок, раздавшийся в не подходящий для этого момент, особенно если звонит одна из его любовниц.

- Все, закрыли тему, - скрипнула зубами Гусева.

- На таких, как мы, не женятся, - пожала плечами Наташа. - Зато тратят на нас несравнимо больше, чем на законных жен, - и в этом есть определенное преимущество. Ладно, пойдем, а то кавалеры, наверное, уже заждались.

- Он женится на мне, - твердо сказала Алиса. - Женится, вот увидишь.

- Блажен, кто верует, - зло ухмыльнулась Лиганова. - Знаешь, что представляет собой вера? Неоправданную убежденность в неправдоподобном - не больше и не меньше. Как мудро заметил Гейне - "Случайный визит в дом умалишенных наглядно демонстрирует, что вера ровным счетом ничего не доказывает",

- Катись ты знаешь куда...

- Куда? На бельгийскую Чукотку? - язвительно уточнила Наталья.

* * *

- Приехали, - сообщил сержант Курочкин, спьяну нажав на тормоз чуть сильнее, чем требовалось.

Не пристегнувшийся ремнем Макар Швырко качнулся вперед, несильно врезавшись головой в лобовое стекло.

Храп прекратился, плавно трансформировавшись в матюги.

- Вот л-лишу тебя прав за вождение в нетрезвом Еиде, тогда узнаешь, пригрозил Феде Паша Зюзин.

- Пускай все сон, пускай любовь игра, Но что тебе мои порывы и объятья? На том и этом свете буду вспоминать я, Как упоительны в России вечера, - вместо ответа фальцетом вывел тот.

- Нет, все-таки когда-нибудь алкоголь нас погубит, - вздохнул майор.

- Алкоголь и женщины, - ненадолго отвлекшись от пения, уточнил Курочкин. - Ж-женщины еще опаснее алкоголя.

- Я по правилам езжу, я пристегнут ремнем,

Не иду на обгон и не пью за рулем,

Но он штрафует меня,

Он находит придирки любые... - устав материться, сержант Швырко неожиданно разразился бодрым рок-н-роллом, заглушившим заунывную лирику Курочкина.

- Он как хитрый волшебник своей палкой махнет, И несет ему деньги проезжий народ, - энергично подхватил переставший сокрушаться по поводу пьянства Зюзин.

- Как упоительны в России вечера, - возвысив голос, настаивал на своем Федор.

- Неуж-жели ты л-любишь его за пол-лосатую поляку?- в унисон поинтересовались Паша с Макаром. Распахнув дверцы, "гиббоны" вывалились из машины.

- Ты достойна любви - это факт, Но твой муж - гибэдэдэшник!!!

Сержант Курочкин сдался, присоединившись к нестройному хору товарищей:

- Твой отец - гибэдэдэшник!!! И твой дед - гибэдэдэшник!!! И твой брат - ги-и-б-бэ...

Песня, испуганно булькнув, безнадежно захлебнулась в пересохших от ужаса глотках бравых сотрудников дорожной полиции.

Пару минут "гиббоны" провели в странном оцепенении пытаясь сообразить, не является ли посетившая их галлюцинация симптомом белой горячки.

- Черт залез на потолок, Ты не бойся, паренек, Это белая горячка К нам зашла на огонек, - дрожащим голосом заблеял Федя Курочкин.

- Я сплю, да? - цепляясь за стремительно ускользающую надежду, голосом умирающего осведомился майор Зюзин. - Скажите мне, что я сплю и это мне только снится.

- Я, кажется, тоже сплю, - шмыгнул носом сержант Швырко.

- Вы спите, вам хорошо, - позавидовал товарищам Федор. - А вот у меня, похоже, белая горячка.

Еще одна минута прошла в мучительных раздумьях. На ее исходе протрезвевшие от пережитого шока сотрудники ГИБДД пришли к заключению, что то, что находится у них перед глазами, не является ни галлюцинацией, ни фатальным последствием delirium tremens1.

- Твою мать!!!

Придя к столь неутешительному выводу, майор Зюзин в отчаянии звезданул себя кулаком по лбу и глухо застонал от отчаяния.

- Действительно, твою мать, - согласился сержант Швырко, бросая сочувственный взгляд на своего начальника.

Сержант Курочкин, не находя слов, для того чтобы выразить всю глубину своих чувств, лишь изумленно икнул.

Прямо перед дверью будки ГИБДД, полностью перекрывая вход, лежал то ли труп, то ли неизвестный хохмач, решивший прикинуться трупом. Впрочем, учитывая погодные условия, трудно было предположить, что найдется ненормальный, решивший пожертвовать своим здоровьем ради того чтобы подшутить над гибэДэдэщниками.

Одетый в дорогой светло-коричневый костюм-тройку красивый темноволосый мужчина лет тридцати пяти чинно возлежал на спине в типичной позе покойника в гробу. Его лицо с опущенными веками, придавленными двумя пятирублевыми монетами, выражало спокойную торжественность, руки были сложены на груди. На одной из них красовались массивные золотые часы, на другой - перстень-печатка с крупным бриллиантом.

Длинные холеные пальцы с идеально отполированными ногтями держали горящую свечу. Ветер трепал ее нервно мерцающий огонек, как терьер только что пойманную крысу. То, что свеча не погасла на таком ветру, было поистине удивительно. Вообще все происходящее отдавало какой-то запредельной мистикой.

Единственным отличием позы элегантного покойника от классического положения жмурика, побывавшего в умелых руках сотрудников похоронного бюро, были его кокетливо перекрещенные в щиколотках ноги в бежевых носках, идеально подобранных в тон костюму. Ноги эти были облачены в матово сияющие дорогой кожей ботинки от Гуччи, стоимость которых явно превышала совокупную месячную зарплату троицы ошарашенных "гиббонов".

- Твою мать, - упавшим голосом повторил майор Зюзин.

- Откуда он взялся, а? - растерянно спросил сержант Курочкин.

- От верблюда, - мрачно цыкнул зубом сержант Швырко.

- Интересно, это он сам или его... это... ну, того...

- Ну, разумеется, сам! - голос Паши Зюзина вибрировал от убийственного сарказма. - Пришел вот сюда среди ночи, лег на порожек, свечку в руки взял, монеты на глаза положил...

- Вроде на первый взгляд следов насильственной смерти не видно, произнес Курочкин. - Может, он Все-таки спьяну такое учудил?

Макар Швырко, приблизившись к телу, прикоснулся пальцами к сонной артерии, затем выпрямился, вздохнул и покачал головой.

- Дубарь, - констатировал он. - Холодный уже.

- Боже мой! - обхватив руками голову, охваченный ужасом майор Зюзин заметался по площадке перед будкой. - Это пиздец. Полный, окончательный и бесповоротный пиздец. После такого меня уж точно из органов вышибут. И куда я, спрашивается, денусь? Чем, мать вашу так, на жизнь буду зарабатывать?

- Да погоди, Паша, не паникуй, - Макар попытался утешить начальника. Может, чего и сообразим.

- Да что сообразим, что сообразим-то? - причитал майор. - Уголовку надо вызывать, труповозку. Сейчас ночь, между прочим. Труповозка раньше утра не приедет, а начальство с проверкой может нагрянуть с минуты на минуту. Что делать-то?

- А может, не нагрянет? - предположил Федор. - Смотри, какая погода мерзкая!

- Нагрянет! - с непреклонной уверенностью завзятого фаталиста заявил Паша Зюзин. - Как пить дать нагрянет. Если бы трупа не было - не нагрянуло бы, а так нагрянет. Узнает, как мы облажались - и мне конец. Мало того что покинули пост, напились - это нам еще могли бы простить, начальники тоже люди, - но то, что нам жмурика подбросили - никогда. А что будет, если журналисты пронюхают! Даже думать об этом страшно.

На глаза майора навернулись слезы.

Сержант Швырко задумчиво посмотрел на покойника, затем вынул свечку у него из рук, задул огонек, положил ее на землю и, крякнув, перевернул жмурика на живот.

- Что ты делаешь? - с видом мученика осведомился Зюзин.

- Следов насильственной смерти с первого взгляда не заметно, - сказал Макар. - А что, если мы его сами в морг сдадим? Скажем, что на улице подобрали. Неопознанный труп. Уголовке с ним явно возиться не захочется, сделают заключение - смерть от естественных причин, чтобы лишним "висяком" не обзаводиться, да и дело с концом.

-- Слушай, а ведь это мысль! - вдохновился отчаявшийся было майор. Что вообще это за тип? Документы у него хоть есть?

Швырко быстро обшарил карманы мертвеца.

- Никаких документов. Только это, - сержант по- махал в воздухе ажурными женскими трусиками нежно-голубого цвета.

- О господи! - выдохнул Паша. - Фетишист, мать его так. Ладно, положи на место. Давайте везите его в морг, только побыстрее.

- На машине? - посмотрел на начальника Макар.

- Нет, только не на машине, - потряс головой Зюзин.

Мысль о том, что ему придется пользоваться автомобилем, в котором перевозили бренные останки любителя изящного женского белья, почему-то невыносимо ужасала пьяного майора.

- Повезете на мотоцикле.

- На мотоцикле? - изумился сержант Курочкин.

- А что такого? - пожал плечами Паша. - В коляске. Надеюсь, он еще не окончательно окоченел. Ноги можно будет согнуть?

- Вроде гнется еще, - сказал Макар, приподняв руку трупа. - С трудом, правда, но гнется. Только надо будет ему форменную куртку и фуражку надеть на всякий случай, чтобы не вызвать подозрений. Вроде у нас был в будке комплект запасного обмундирования?

- Был, точно был, - заторопился майор Зюзин. - Давайте, ребята, шевелитесь! В темпе вальса! Боже, что за кошмарная ночь!

- А чтой-то ночь зловещая такая, Блуждают на погосте огоньки. -В такую ночь обычно самураи Канают на границу у реки, - пел Федя Курочкин, безуспешно пытаясь завести мотор мотоцикла.

* * *

Положив на стол распечатанную рукопись романа, Денис Зыков потер пальцами слипающиеся от усталости глаза и посмотрел на часы. Почти два часа ночи. Ему давно уже хотелось спать, но журналист не мог отказать cебе в удовольствии перечитать наиболее удавшиеся фрагменты своего первого литературного шедевра.

"А ведь получилось не хуже, чем у Пьюзо, - с самоуверенностью, свойственной многим молодым авторам подумал Денис. - Убойный материал! Особенно эта часть, о менте-транссексуале, который, сменив пол, решил податься в большую политику и при поддержке Психоза, точнее, героя "Всех грехов мира" Скрипача стать губернатором края".

Хорош был и эпизод с маньяком, мочившим дворников за то, что они слишком рано начинали мести улицы и мешали ему спать. С помощью этого типа, которого милиция, кстати, безуспешно ловила два года, Скрипачу удалось устранить своего главного конкурента, Махмуда, крупного чеченского авторитета. Для этого потребовалось всего лишь шепнуть на ушко серийному дворникофобу, что Махмуд - главный дворник над всеми дворниками, пахан "черных мусорщиков", вознамерившийся установить на земле кровавую диктатуру метлы и лопаты.

Маньяк перерезал Махмуду горло заточенным краем металлического мусорного совка и с блаженной улыбкой отошел в мир иной, после того как его под завязку начинили свинцом телохранители чеченца.

А похищение всемирно известного иллюзиониста, похвалившегося сдуру в газетном интервью, что он способен делать деньги из воздуха одним усилием мысли! Купившаяся на рекламный трюк русская мафия сняла кретина прямо с яхты, мирно дрейфующей по Средиземному морю. К несчастью для фокусника, с валютой вышла накладка, весьма расстроившая братков. Тело иллюзиониста так и не нашли... История, основанная на реальном факте, была выдержана в лучших традициях черного юмора.

Дениса так и подмывало позвонить Психозу, тем более что в два часа ночи синяевский авторитет, как правило, еще не ложился, но журналист сдержал порыв души и не поддался искушению.

"Завтра, - решил он. - Так будет лучше. Я свяжусь с ним прямо с утра".

* * *

- Надо же! Прямо как живой! - созерцая дело своих рук, умилился сержант Курочкин.

Наряженный в форму сотрудника ГИБДД, которая обтягивала его как влитая, труп гордо восседал в коляске мотоцикла, сурово глядя на торчащий у обочины дороги знак ограничения скорости. Хоть и с некоторым трудом сержанту Швырко удалось-таки поднять трупу веки.

- Слушай, Паш, - обратился к начальнику Макар. - Может, того... выпьем за упокой души, а заодно и для сугреву - в такую погоду на мотоцикле немудрено и в сосульку превратиться. Я понимаю, конечно, что сухой закон и все такое прочее, но ведь случай особый. А?

- Выпьем? - нервно дернулся Зюзин. - За упокой души, говоришь? А что пить-то? Водки ведь нет!

- Почему же нет? Есть! - возразил Макар. - Я, как человек предусмотрительный, всегда в заначке бутылочку держу. Не для пьянства, конечно, упаси боже, а так, на крайний случай, вроде этого.

- Искушаешь, змий, - пожаловался майор. - Не понимаешь, что ли, нельзя нам время тратить! Проверка может с минуты на минуту нагрянуть. Увозить надо жмурика, да поскорее.

- Так мы же быстро, в момент обернемся! Сам подумай, долго ли русскому человеку пол-литру сообразить на троих? Да не гноись ты, Паша, решайся! Водка это ж лекарство. Сразу на душе легче станет!

- Ладно, доставай свою заначку, -отчаянно махнул рукой Зюзин. - Все равно, семь бед, один ответ.

* * *

Вопреки своему обыкновению, банда Моджахеда, бывшего опера с Петровки, гуляла не в рузаевском "Космосе-2", а в недавно открывшемся кафе "Контрольный выстрел", которое сразу же завоевало популярность среди московской братвы.

Особую пикантность "Контрольному выстрелу" приДавало его местоположение. Справа от кафе за высоким бетонным забором сиротливо жались друг к другу унылые желтые корпуса психбольницы, сзади сияла золотыми куполами православная церковь, а довершал картину расположенный слева городской морг.

"Удобно, - шутили бандиты. - Под психа канать - недалече бежать, грех замолить - по соседству ходить, и жмуриков есть где складировать".

- Слышали, как мусора с Петровки вчера облажались?

Тощий чернявый браток по кличке Винт, возбужденно вертясь на стуле, буквально изнывал от желания поделиться с соратниками по преступному бизнесу "жареными" новостями.

- Нет! - покачал головой Моджахед. - Это что-то новенькое.

- Менты вчера сверхсекретную операцию по захвату особо опасных бандитов проводили, - не удержавшись, Винт истерически заржал.

- А ты откуда узнал?

- У меня кореш есть из боровской группировки - вместе в школе учились. Он мне позвонил, рассказал, так у меня от смеха чуть пупок не развязался - до сих пор успокоиться не могу. История забойнее, чем пневматический молоток. Кстати, главный герой дня - твой старый приятель, Николай Чупрун.

- ЛегавьТй мокрушнику не товарищ, - хохотнул Чупа-Чупс, шкафообразный бугай под два метра ростом, питавший неодолимую страсть к леденцам этой фирмы.

- Да, приятелями нас сложно назвать, - согласился Моджахед. - Скорее бывшими коллегами. Так что за история?

- Да, понимаешь, Чупруна какая-то падла навела на след бригады Утюга, оживленно жестикулируя, принялся рассказывать Винт. - Опер, как и следовало ожидать, начал готовить операцию захвата. Утюг, в натуре, отморозок конкретный, менты его числят в особо опасных, так что на захват банды отрядили целый автобус спецназа, а Чупрун должен был дирижировать всем этим оркестром.

Согласно наводке, ребята Утюга должны были на-рисоваться в определенное время в неком дворике неподалеку от Чистых прудов. Мусора тщательно пере крыли все входы и выходы, а автобус с группой захват , стоял около въезда во двор.

Все было бы нормально, но Чупрун решил перестраховаться и лично проверить посты. Направился ок. значит, через двор, а там, чисто конкретно, скучала без дела группа местных шпанят, - ну и привязались они к оперу: "Дядь, дай закурить!"

Чупрун спешил, так что послал лизунов[Лизунами на блатном жаргоне называются шпана и мелкие воришки.] подальше, повернулся к ним спиной - и, в натуре, тут же получил кастетом по котелку.

Колюня, как известно, мужик крепкий и, прежде чем окончательно отрубиться, успел дать по рации сигнал тревоги.

Тут, в натуре, во двор влетели очень сердитые дяди в масках и с автоматами. Шпанят от души отходили ногами и прикладами, повязали, а Чупруна, все еще валяющегося в отключке, отправили в больницу.

В лазарете наш бравый опер пришел в себя, выяснил, что банда обезврежена, о чем безотлагательно телефонировал полковнику Ивану Евсеевичу Обрыдлову. Лично явиться пред начальственные очи Чупрун не мог, поскольку врачи вкатили ему дозу снотворного и велели до утра оставаться под наблюдением.

Полковник, в натуре, воодушевился от столь выдающегося успеха и в свою очередь сообщил о захвате банды особо опасных преступников прокурору, а заодно и своему непосредственному шефу, генералу Блудову.

Спецназовцы, перед разговором с Чупруном в срочном порядке уже обмывшие успешное завершение операции, несколько приукрасили свои подвиги. Колюня, в свою очередь, добавил драматизма, да и полковник Обрыдлов не остался в стороне. В результате дошедшая по начальства версия захвата изобиловала столь душераздирающими подробностями, что Брюсу Уиллису в "Крепком орешке" впору было удавиться от зависти к удали наших мусоров.

Генерал Блудов, выслушав отчет, пришел в такой восторг, что не удержался и решил лично насладиться зрелищем поверженного зла.

Итак, генерал и полковник Обрыдлов, сияя улыбками и погонами, ввалились в следственный изолятор, где вместо кровавой банды Утюга обнаружили пять измочаленных в пыль, обосравшихся от ужаса малолеток. Представляете, в натуре, эту картину? Говорят, матюги генерала были слышны за квартал от управления, а полковника чуть удар не хватил. Не слабо, да?

Братки оглушительно заржали.

- Выпьем за легавых, - поднял тост Моджахед. - За беззаветное мужество и верность долгу, проявленные нашими органами в борьбе с преступностью. Пусть и дальше действуют в том же духе.

- За беспросветную тупость российских мусоров, - присоединился к тосту Дуплет, бывший афганец и специалист по взрывчатым веществам. От смеха на глазах его выступили слезы.

- А знаете, зачем ментам выдали автоматы? - от-хохотавшись и чуть-чуть переведя дух, осведомился Чупа-Чупс.

- Ну? - вскинул на него глаза Моджахед.

- А затем, чтобы у них не отняли пистолеты! Винт, некстати отхлебнувший водку из рюмки, поперхнулся и мучительно закашлялся.

- Ты поосторожней с анекдотами-то, - покачал головой Жлоб, казначей банды. - Так ведь и уморить человека недолго.

- А морг-то как раз недалеко! - восторженно хлопнул ладонью по столу Чупа-Чупс.

Его стокилограммовая туша тряслась от смеха, как вываленное на тарелку желе.

- Ну что, еще по одной? - взялся за бутылку Винт. - Эх, хорошо сидим!

- Смотрите, какие люди! - воскликнул Моджахед, указывая вилкой на дверь зала, в которую только что вошел Психоз с тремя телохранителями. - Зевс решил спуститься с Олимпа, дабы почтить своим присутствием наш бренный мир. Очень даже кстати. Порадуем Мишу историей о том, как Чупрун обезвредил банду особо опасных преступников.

- Да что они все, умерли, что ли? - сержант Курочкин поморщился от боли и потер ушибленную о дверь морга руку.

- Ты на звонок еще раз надави, - посоветовал Макар Швырко.

- Да давил я уже, сто раз давил, - плачущим голосом произнес Федор. Не открывают, дубари проформалиненные, мать их эксгумация. Может, нет там никого? Ночь все-таки.

- Кто-то обязательно должен быть, - покачал головой Макар. - Дежурный там или сторож. Заснул небось, вот и не слышит, а майор велел, чтобы мы тут хоть в лепешку разбились, а жмурика сбагрили.

- Еще немного, и я об эту дверь действительно в лепешку разобьюсь, вздохнул Курочкин.

- Дай-ка я попробую.

Лихо крякнув, сержант Швырко со всей дури долбанул по дверному полотну подошвой форменного ботинка.

- Выбить ее решил? - осведомился Федор. - А что, неплохая идея. Выгрузим покойника в коридоре - и дело с концом.

До слуха сержантов донеслись странные звуки. В глубине морга кто-то не то рычал, не то блевал, не то давился.

"Гиббоны" вздрогнули.

- Это еще что? - спросил побледневший Курочкин и на всякий случай перекрестился.

- Мертвяки, восставшие из могил, вернее, из холодильников, - загробным голосом произнес Макар. Теперь из-за двери слышалось приближающееся шарканье, сопровождаемое неразборчивым бормотанием, в котором, внимательно прислушавшись, можно было различить периодически повторяющееся слово "мать".

- Не шути так, - поежился Федя. - Кстати, ты веришь в загробную жизнь?

Усатый сержант не успел ответить, поскольку дверь широко распахнулась, обдав гибэдэдэшников характерным для моргов сладковато-приторным смрадом.

Федор Курочкин зажал нос и побледнел еще больше.

С порога на сержантов недовольно взирало странное существо, напоминающее то ли сказочного гнома, то ли потрепанного жизнью вампира. Это был неказистый красноносый мужичок ростом чуть выше сидящей собаки. Бледная остроконечная лысина сияла над ореолом торчащих в стороны нечесаных рыжих косм, как заснеженная вершина потухшего вулкана.

Рыжая шерсть росла даже на непропорционально больших, оттопыренных ушах недомерка. Одет был гном в стоптанные тапочки, старинные армейские галифе и засаленную телогрейку, а в руке для полноты картины держал зажженную керосиновую лампу. Красноватые отблески пламени отражались в полированной лысине, как закатное солнце на снегах Килиманджаро.

- Чего надо? - недружелюбно цыкнув зубом, осведомился гном.

Сержант Курочкин oЦепенело созерцал представшее перед ним видение, прикидывая, не стоит ли на всякий случай еще пару раз перекреститься.

- Лампа зачем? - полюбопытствовал более толстокожий сержант Швырко. Электричество, что ли, отключили?

- От усопших, ядрит их гангрена в печень, - пояснил гном. - Чтобы всякие там зомби подтухшие по моргу не шлялись. Мертвяки-то, они огня, как чумы, боятся. Так чего надо-то?

- Жмурика привезли, - объяснил Макар. - Принимай товар.

- Не, я не могу. Я сторож, а нужно дежурного фельдшера. До утра подождите.

- Да не можем мы ждать до утра, понимаете, не можем, - выйдя из ступора, умоляюще зачастил Курочкин.

- Без фельдшера не имею права, - решительно заявил гном, закрывая дверь.

- Эй, мужик, погоди, - вставил ногу в проем Швырко. - Слышь, братан, да будь же человеком! Мы, между прочим, милиция, и дело у нас государственной важности - не терпит отлагательства.

- Вот дежурному это и объясните, а со мной разговаривать без толку, мое дело маленькое.

- А где дежурный-то?

- Знамо где: дома спит. Телефончик, так уж и быть, могу дать, вот ему и объясняйте про государственную важность. Бутылку поставите - может, и подъедет.

- Елки-моталки, - скрипнул зубами Макар. - А телефон у вас там есть? Позвонить-то хоть можно?

- Звони, отчего б не позвонить, - пожал плечами гном. - Заходи, коли мертвяков не боишься.

* * *

- Через час? - с ужасом переспросил сержант Ку-рочкин. - Фельдшер приедет только через час?

- Я и так насилу его уговорил, - раздраженно ответил Макар Швырко. Триста рублей пообещал на такси, да еще пол-литра в придачу.

- И что мы теперь, целый час будем здесь нашего жмурика сторожить? Мы ж от холода околеем!

- Сторож говорит, тут на следующей улице кафе, "Контрольный выстрел" называется, так оно всю ночь открыто. Пропустим там по рюмочке для сугрева, а через час вернемся.

- "Контрольный выстрел"? - наморщил лоб Федор. - Так там же вроде одни бандиты собираются!

- Ну и что, что бандиты? - удивился Макар. - Мы же выпить туда идем, а не детей с ними крестить. Не хочешь в кафе - можем в морг попроситься.

Провести целый час в обществе покойников сержант Курочкин был категорически не согласен.

- А этого здесь оставим? - Федя кивнул на коляску с покойником.

- Лучше к кафе отгоним, - покачал головой Швырко. - Будем за ним присматривать, а то мало ли что.

- Может, еще наручниками к мотоциклу пристегнем? - невесело усмехнулся сержант Курочкин. - Чтобы, мать его так, не сбежал...

* * *

- Преследуя хулигана, сержант Опанасенко выстрелил в воздух, но не попал, - изрек Моджахед и поднял вверх рюмку французского коньяка.

- Чтоб менты всегда так стреляли, - хохотнул Жлоб.

- Знаете, как называется милицейский вертолет, ведущий наблюдение за движением на трассе? - вмешалcя Винт. .

- Не-а, - покачал головой Чупа-Чупс. - А как?

- Ментокрылый мусоршмит. Банда Моджахеда громко захохотала.

- А знаете, что получится, если скрестить осла с черепахой?

- Ну? - поинтересовался Жлоб.

- Мент-ниндзя.

- Нет, это уже слишком, - яростно скрипнул зубами сидящий за соседним столом сержант Курочкин. - Да что эти сволочи себе позволяют?

- Не обращай внимания, - посоветовал Макар Швырко. - Еще не вечер. Вот выведут на дороги свои иномарки - будет и на нашей улице праздник.

- А знаете, как называется совещание работников милиции?

- Держи себя в руках, - на всякий случай предупредил Курочкина Макар.

- Мусоросборник.

За соседним столом громыхнул новый взрыв хохота.

- А почему менты ездят на мотоциклах по трое?

-Ну?

- Потому что один умеет читать, другой - писать, а третий - водить мотоцикл!

- Все, с меня довольно, - вскочил со своего места расхрабрившийся от водки Федор.

- Сядь! - схватил его за руку Швырко. - Только скандала нам сейчас не хватало. Лучше вспомни, зачем мы здесь. Если что-нибудь случится, майор Зюзин с нас шкуру спустит.

Напоминание о майоре слегка отрезвило кипящего отвозмущения "гиббона".

- Еще сорок минут осталось, - вздохнул он, взглянув на часы. - Надо будет выйти пораньше, переписать номера их машин. Договорюсь с приятелями и устрою им потом "ужас на ночном шоссе".

- За око вырвем мы два ока, за зуб всю челюсть разобьем, - куснув длинный хохляцкий ус, с чувством продекламировал сержант Швырко.

* * *

Бомж-поэт Спиридон Диегович Ибаррури, потомок некогда сбежавшего в Советский Союз от ужасов франкистской диктатуры республиканца, был отвратительно трезв. Именно по этой причине он, вместо того чтобы , спать в уютном подвале на трубах теплоцентрали, курсировал по мрачным московским улицам, собирая пустые бутылки. Улов был небогат, но Спиридон Диегович не терял надежды. Еще. пяток-другой бутылок - и утром он сможет разжиться пол-литрой вожделенной "бормотухи", а то и чем-нибудь покрепче.

Ветер хлестал поэта по щекам, противные колючие снежинки забивались за ворот. Чтобы отвлечься, Спиридон сочинял стихи, согретые огнем пылкой испанской романтики.

- Спит Розита и не чует, Что на ней матрос ночует, Но пробудится Розита И прогонит паразита,- вдохновенно бормотал Ибаррури.

Вынырнув из недр очередной помойки, Спиридон с удивлением заметил притулившийся неподалеку мотоцикл. В самом мотоцикле не было ничего необычного - странным было то, что в коляске, не обращая внимания на непогоду, неподвижно сидел крепко о чем-то задумавшийся служитель закона.

С минуту бомж созерцал странного мента-мыслителя, прикидывая, удастся ли разжиться у того сигареткой - своего курева у него уже не осталось.

"Может, почитать ему стихи про Розиту? - думал Ибаррури. - Если народ в метро песнями на жизнь зарабатывает, так почему бы поэту не делать то же самое?"

Подойдя к мотоциклу, Спиридон Диегович деликатно покашлял и позвенел пакетом с бутылками, привлекая внимание сидящего в коляске мужчины, но безрезультатно.

Ибаррури снова кашлянул и, чувствуя себя как-то неуютно, сипло и неуверенно попросил:

- Закурить не дадите? А я вам стихи про Розиту почитаю...

Бомж съежился, ожидая, что насупленный мент сейчас пошлет его куда подальше, но тот продолжал молчать, и Спиридон пустил в ход последний козырь.

- Подайте сигаретку обнищавшему потомку благородных испанских конкистадоров, - жалобно заканючил он.

Мент не отреагировал, и Спиридон неожиданно понял, что именно казалось ему странным и заставляло чувствовать себя неуютно. Снег. Снег падал на лицо мужчины - и не таял. Лицо было холодным, таким же холодным, как облепившие его снежинки. Это означало...

Не успев додумать до конца ужасную мысль, бомж развернулся и, громыхая бутылками в пакете, помчался к ближайшей телефонной будке, инстинктивно, на "автопилоте" выполняя свой гражданский долг. Телефонной карты у него не было, но это не имело значения - с милицией автомат соединял бесплатно.

* * *

- Что? - произнес в трубку дежурный по городу. - Не так быстро, пожалуйста. Вы говорите, убийство милиционера? Где? Когда? Да, я слушаю. Значит, кафе "Контрольный выстрел"? Да, я знаю, где это. Будьте любезны, назовите вашу фамилию и домашний адрес. Вы... О черт!

Вздохнув, дежурный соединился с начальством. Выслушав рассказ о мотоцикле с трупом милиционера, да еще по соседству с баром "Контрольный выстрел", полковник Обрыдлов покачал головой и выругался. Мало ему было вчерашнего позора с захватом банды особо опасных детишек - так теперь еще убийство милиционера подвалило. Только этого ему сейчас не хватало.

- Может, этот тип врал? - с надеждой спросил

Иван Евсеевич.

-- Не думаю, - ответил дежурный. - Он был здорово напуган - это чувствовалось. У меня на такие дела нюх.

- А почему он считает, что убийцы сейчас находятся в "Контрольном выстреле"?

- Этого он толком не объяснил, но похоже на правДУ. Сами знаете, какая публика там тусуется. Кроме того, все логично выходит. Убийцы в кафе сидят с дружками - и алиби у них вроде есть. Они ведь как думают: менты решат, что убийцы должны улепетывать со всех ног от места преступления, а они, наоборот, в двух шагах от жертвы преспокойненько пьют и закусывают - кто ж их заподозрит?

-- В этом есть определенный резон, - согласился полковник.

Повесив трубку, Иван Евсеевич некоторое время барабанил пальцами по столу, размышляя. Взяв по горячим следам убийцу милиционера, он хоть немного реабилитирует себя в глазах начальства, а сейчас это было жизненно необходимо.

Кроме того, это убийство - хороший предлог навести шорох в "Контрольном выстреле". Не исключено, что внезапный рейд в бандитское логово принесет улов в виде пары-тройки лиц, числящихся в розыске, - неплохой подарок для генерала Блудова.

Эх, жаль, Колюни Чупруна сейчас нет. Из больницы он вышел, но еще три дня пробудет на бюллетене. А может, все-таки позвонить Колюне?

"Нет, если я ему сейчас позвоню, Чупрун обязательно помчится на задержание, - решил Обрыдлов. - Лучше свяжусь с ним с утра".

Полковник снова снял трубку и потребовал в сроч ном порядке выслать к "Контрольному выстрелу" группу захвата.

Еще пару секунд поколебавшись, Иван Евсеевич матюгнулся и, послав в задницу все свои благие намерения, набрал номер Колюни Чупруна.

* * *

В "Контрольном выстреле" между тем продолжалось веселье.

- Шел я как-то летом мимо бара "Гоп-стоп", ну, того, что в Орехове-Зуеве, наверняка вы знаете его, - вспоминал Батон, один из братков Моджахеда. - Гляжу - пьяный мент ко входу шкандыбает, и не просто пьяный, а в дупелину. Тогда тепло было, столики на улице стояли. Так представляете, он, гад, на столик взгромоздился, ноги свесил, болтает ими и песню вдобавок затянул: мол, служба их опасна и трудна и на первый взгляд как будто не видна. Ну, насчет того, что не видна, тут я полностью согласен.

Так вот, сидит, значит, легаш на столе - низенький, толстый, - прямо Карлсон, мать его так, в натуре, только пропеллера нет! А у меня в "Гоп-стопе" официантка знакомая работает, Клавдия - зверь-баба, с полоборота заводится такую лучше не злить. Захожу я, значит, внутрь и говорю ей:

"Слышь, Клав, непорядок. Мусор у тебя там на столике", - а сам на улицу показываю.

"Как это, мусор! - возмущается Клавка. - Я же только что столы протирала!"

Выбежала на улицу, зырк туда-сюда - и видит мента на столе. Не сразу просекла, что это и есть мусор, а как врубилась, начала его тряпкой охаживать, а сама орет, как Чапай на белых. Со злости удостоверение у него отняла да пинками и прогнала.

На следующий день протрезвевший мусор за ксивой своей приходил, в ножках у Клавки валялся, полсотни баксов отступного за документик отстегнул. Умора, да и только!

Братки дружно загоготали.

- За то, чтобы серые оставались в лесах! - поднял тост Моджахед.

За последние четверть часа сержанты ГИБДД успели поменяться ролями. Дополнительная доза алкоголя привела Курочкина в благодушное настроение, зато Швырко сделала жестким и агрессивным.

- Ну, все, - прошипел Макар. - Сейчас я им покажу!

- Да погоди ты, не горячись, - удержал приятеля Федя. - Давай еще по рюмочке. Показать мы им всегда успеем.

- И то верно, - согласился Швырко.

* * *

Полковник Обрыдлов мрачно смотрел на припорошенный снежком труп. До последнего момента в глубине души он надеялся, что сообщение об убитом милиционере было не более чем розыгрышем. То, что убитый оказался сотрудником ГИБДД, дела не меняло.

В "Контрольном выстреле" шла буйная бандитская гулянка. Иногда дверь в кафе открывалась, и тогда до ментов доносились приглушенные расстоянием взрывы хохота и невнятный гул застолья.

- Отчего он умер? - спросил начальник группы захвата.

Колюня Чупрун наклонился над телом.

- Трудно сказать, но думаю, что не от сердечного приступа. На шее видны царапины и синяки. Не исключено, что от удушения, но ручаться не могу. В любом случае не от инфаркта.

-Занятный паренек, - нахмурился Иван Евсеевич, с любопытством изучая руки убитого. - Ногти в идеальном состоянии. Маникюр. Золотое кольцо-печатка с бриллиантом, золотые часы. Недурно для сотрудника службы дорожного движения.

- Долго еще будем резину тянуть? - вмешался командир группы захвата. Убийц надо брать, Шерлоки Холмсы, а не ногти разглядывать. Повяжем ублюдков, а уж потом будете улики искать.

- А ведь он дело говорит, - Чупрун, поморщившись, потрогал повязку на голове. - Повяжем гадов, а уж потом будем разбираться, кто прав, кто виноват.

Если бы не вчерашний позор, не исключено, что Колюня не стал бы так торопиться, но душа опера жаждала мщения, хотя, если разобраться, мстить за постыдный провал было некому. Набить морду злодейке-судьбе пока еще никому не удалось.

- Ладно, - принял решение полковник Обрыдлов. - Распорядитесь, чтобы бойцы занимали позиции.

* * *

- Находясь в отпуске, милиционер Петров ловил рыбу и, в силу привычки, зверски избивал ее ногами, - продолжал травить анекдоты Батон.

- Слышали, что менты настрочили в протоколе осмотра места преступления по делу об изнасиловании? - задорно сверкнул прокуренными зубами Винт. - На месте преступления орудия преступления не обнаружено! Улет,да?

- Улет был бы, обнаружь они там орудие преступления, - ухмыльнулся Чупа-Чупс.

- А знаете, как пьяный мусор открывает кильку в томате? Стучит в крышку и говорит: "Откройте! Милиция!"

Лицо сержанта Швырко покрылось красными пятнами.

- Ну, все, Федь! Народное терпение кончилось! сейчас я им морду набью! - оскалился он.

Сержант неуверенно поднялся на ноги, оперся о стол, пытаясь удержать равновесие.

"Не стоило ему мешать водку с портвейном, - подумал Курочкин. - Да и мне не стоило", - мысленно добавил он, мучительно размышляя над тем, почему стены "Контрольного выстрела" странным образом изгибаются и меняют свой цвет.

Бандиты Моджахеда, тоже успевшие изрядно нагрузиться, с угрожающим любопытством воззрились на сердитого "гиббона".

- К-козлы, - изрек сержант Швырко, обращаясь к соседнему столу.

- Ты на кого это, крыса дорожная; наезжаешь? - оскалился Батон.

- Н-ни на кого. Это он мне, - поспешил вмешаться Курочкин, пытаясь ухватить пьяного приятеля за рукав. С четвертого захода это ему удалось.

- Ос-стынь, Макар! - уговаривал сержант разгорячившегося напарника. Ты что, в самом деле? Фильтруй базар! Или тебе жить надоело? Да они ж нас по стенам размажут!

- И не только по стенам, - подтвердил Чупа-Чупс. - За "козла" придется ответить.

- Не, ребята, не надо, - взмолился Курочкин, безуспешно пытаясь оторваться от стула. - М-мы извиняемся. М-мы уже уходим.

Уйти им, впрочем, не удалось.

По сигналу полковника Обрыдлова группа захвата с нетипичной для России организованностью приступила к выполнению операции "Реванш".

- Это еще что за новости? - изумился Психоз, когда в окна и двери кафе, как горох из лопнувшего мешка, посыпались спецназовцы с автоматами.

Изумление его было вполне оправданным. Синяев-ский авторитет регулярно "подкармливал" целый ряд сотрудников правоохранительных органов, поставлявших ему взамен всевозможную полезную информацию. Прежде чем ехать в "Контрольный выстрел", Губанов переговорил с нужными людьми и получил клятвенные заверения в том, что никаких операций в этом районе правоохранительные органы в ближайшее время не планируют.

Телохранители Психоза сработали профессионально. Швырнув своего босса на пол, они прикрыли его своими телами.

- Не стрелять, - приказал им синяевский авторитет.

- Всем лежать! Не двигаться! Руки за голову! - яростно орали спецназовцы.

- Вот ведь уроды, твою мать! Такой отличный вечер испортили! посетовал Моджахед, с неохотой укладываясь на пол.

Опыт в совокупности с интуицией подсказывал ему, что весь этот бардак отношения к ним не имеет. Очередной шмон для "галочки" - не более того. Братки Моджахеда разделяли спокойствие своего шефа.

- А знаете, как мент проверяет наличие спичек в коробке? - осведомился Винт, опускаясь на пол рядом с боссом.

- Анекдотики, значит, про нас травите! - угрожающе оскалился рослый спецназовец и, вырубив Винта ударом приклада в висок, защелкнул наручники на запястьях Моджахеда.

Вопреки ожиданиям полковника Обрыдлова операция захвата протекала на удивление гладко - даже слишком гладко.

Практически все посетители послушно лежали на полу и сопротивления правоохранительным органам не оказывали. Исключение составлял лишь тощий долговязый кавказец, орлиному носу которого вполне мог позавидовать двухголовый символ российской государственности.

Спутница "лица кавказской национальности", пышная крашеная блондинка с неправдоподобно большим бюстом, давно уже лежала под столиком.

"Жэнщин бэстолковый, что с нэй взять?" - думал Джигит, презрительно глядя на торчащие из-под стола ноги.

Пресловутая горская гордость не позволяла ему последовать примеру подружки.

- 1ы что, скотина, команды не слышал?! - рявкнул на кавказца один из спецназовцев - А ну падла, на пол! Пристрелю.

- Да ладно тэбэ, дарагой! - нараспев протянул южный гость. - что я тэбэ такого сдэлал? Зачэм так сэрдишься?

Ловко раздвинув веером пачку стодолларовых купюр, джипп- протянул ее спецназовцу.

- Вo, дебил! - восхищенно пробормотал Чупа-Чупс. - Кто ж это взятку ментам при свидетелях дает?

Словно в подтверждение его слов боец спецназа обрушил приклад автомата на ключицу кавказца. Сухо хрустнула сломанная кость. Взвыв от боли, джигит повалился на пол. Опавшими листьями закружились в воздухе вылетевшие из его руки баксы.

В отличие от привычньк к подобным встряскам бандитов, избалованные спокойной и сытой "гиббонской" службой сержанты Курочкин и Швырко отреагировали на операцию захвата отнюдь не хладнокровно.

В эту Проклятую ночь все шло из рук вон плохо, вдобавок Нечистая совесть нашептывала перебравшим алкоголя сотрудникам дорожной полиции, что жуткие дьяволы в масках и с автоматами явились сюда по их душу.

Что, еси это связано с трупом в коляске? Конечно же, весь бардак из-за него, из-за проклятого покойника с маникюром! Одет-то он был в милицейскую форму! Мертвый Милиционер - вот тебе и спецназ! Что теперь с ними сделают? Что скажет майор Зюзин? Не хватало еще чтобь! убийство повесили на них!

- Господи, пронеси! Спаси, господи! - уткнувшись лицом в под, бормотал Федор. Из его глаз текли крупные пьяные слезы.

Макар Ц1вырко лишь горестно постанывал и мелко тряс тяжелой, как свинец, головой.

- Погодите-ка! - воскликнул Колюня Чупрун, наметанный взгляд которого различил в массе распростертых на. полу тел знакомые мундиры - Да это же инспектора гибдд! Уж не их ли был мотоцикл?

- Поднимите их на ноги! - скомандовал полковник Обрыдлов.

- Федор! Макар! - признал знакомцев Колюня, удивленно разглядывая дрожащих взъерошенных сержантов. - Это случайно не ваш мотоцикл стоит на улице?

Понурив повинные головы, "гиббоны" тоскливо молчали.

Повисшую в зале тишину нарушил мерный шаркающий звук. Колюня Чупрун обернулся и навел автомат на дверь.

Секунду спустя на пороге нарисовался низенький гномоподобный мужичок в стоптанных тапочках, старых армейских галифе и засаленной телогрейке. В длани сего странного субъекта призрачно мерцала чадящая керосиновая лампа.

Явление сторожа народу отдавало чем-то столь потусторонне-нереальным, что даже неустрашимые спецназовцы стояли молча, позабыв гаркнуть свою излюбленную команду: "на пол".

Взгляд гнома, равнодушно скользнув по залу, сурово зафиксировался на жалких фигурах "гиббонов".

- Долго еще вы собираетесь тут прохлаждаться? - неодобрительно осведомился он. - Дежурный фельдшер уже пятнадцать минут как в морге сидит, злой, как черт, все ждет, когда вы явитесь своего жмурика сдавать. Сказал - еще пять минут подождет - и поедет домой, а с трупом делайте что хотите, ему наплевать.

- Выходит, в коляске - это ваш покойник? - обратился к сержантам командир спецназа. - Вы что, в морг его везли?

Кивнув головой, Макар Швырко покаянно развел Руками.

- Твою мать! - в глухом отчаянии хлопнул себя полковник Обрыдлов.

- Воистину, твою мать, - присоединился к мнению шефа Колюня Чупрун.

Незаметный со стороны главной "авеню" Рузаевки - Дачного проспекта, бар "Космос-2" располагался на заднем дворе знаменитого магазинчика No 666, того самого апокалиптического магазинчика, что в смутные послеперестроечные времена успешно процветал под прочной бандитско-ментовской крышей.

Бандиты и менты, "гиббоны" и бывшие зэки, продавцы и обэхаэсэсники на удивление мирно уживались в этом по-русски бесшабашном и веселом заведении, наглядно иллюстрируя восточную теорию о взаимопроникновении и неразрывной связи добра и зла.

Лариса Сушко, бухгалтер магазинчика и подруга детства Психоза, закончив разговор по телефону, радостно вбежала в подсобку, где по случаю обеденного перерыва дружно выпивали дирекция, лоточники и продавцы.

- Вечером к нам заглянет Психоз! - радостно сообщила она. - И Денис тоже приедет.

- Вот это новость! - радостно потер руки Глеб Бычков, продавец по кличке Бык, по совместительству смотрящий синяевской мафии. В свое время именно он устроил журналиста на работу в магазин и взял его под свою опеку.

- Неспроста это, ой, неспроста, - торжественно изрекла директор магазина Регина Костина. Она была помешана на мистике, магии, предчувствиях и экстрасенсах. - Предчувствие у меня.

- Что еще за предчувствие? - осведомился Андреич, продавец, бывший "афганец", питающий нездоровую склонность к дедовщине.

- Что-то произойдет! - Костина с пророческим видом воздела к потолку указательный палец.

- А если поконкретней? - вскинул брови Глеб.

- Опять пришьют кого-нибудь, - гнусно хихикнул сторож Хрум, изрядно потрепанный жизнью алкаш-неофашист.

- Типун тебе на язык, - замахала руками суеверная Регина.

- Подумаешь, пришьют, - лихо подбоченилась замдиректора Зоя Козлодемьянская. - В России это дело обычное. Интересно только, кого.

- Правильно Зоя говорит, - поддержал начальницу лоточник Дубыч. Поминки - отличный повод выпить.

- Вот с этим я полностью согласен, - удовлетворенно кивнул Андреич. Как говорится: она была хорошо сложена, только рука торчала из чемодана.

- Так выпьем же, - неожиданно взревел уже изрядно набравшийся сторож Хрум, вздымая вверх стакан с водкой. - 3-за наших прекрасных дам. Ч-чтобы они были сложены еще лучше.

- Типун тебе на язык! - нервно перекрестилась Регина.

- За прекрасных дам, - подхватили тост мужчины, дружно сдвигая стаканы.

* * *

- Следствие Кона из закона Мерфи, - изрек полковник Обрыдлов, доставая из сейфа бутылку "Столичной" и два граненых стакана. - Беды, как правило, приходят парами: пара за парой, пара за парой, пара за парой...

Голос Ивана Евсеевича становился все тише и тише, в потускневших глазах отражалась вселенская грусть. Колюня Чупрун ни разу не видел своего начальника в столь подавленном состоянии.

- Да уж, - согласился опер и задумчиво добавил: - Стояла тихая Варфоломеевская ночь...

- Варфоломеевская ночь мне еще предстоит, - вздохнул полковник. Генерал Блудов завтра требует меня "на ковер". Представляю, что меня ждет. По телефону он так матерился, что в трубке мембрана не выдержала - накрылась.

- Мы-то еще ничего... А вот из Паши Зюзина теперь уж точно котлету сделают. Уж Блудов его не помилует - первым делом в Центральное управление ГИБДД настучит, попытается всю вину на "дорожников" свалить. Эх, Паша, Паша... Знал ведь, что проверять его будут, что генерал Дергунов спит и видит, как бы его поглубже закопать, и все равно не выдержал - сорвался с дежурства по девочкам. Хоть бы одного сержанта на посту оставил...

- Душевный человек Паша, - сочувственно вздохнул Обрыдлов. - Не мог он своему подчиненному такую подлянку устроить. Хотел, чтобы всем хорошо было вот и сгорел по доброте своей.

Полковник разлил водку по стаканам.

- Ну что, помянем Пашино майорское звание? Эх, не сидеть ему больше на правах... А жаль. Отличный был товарищ.

- Большому кораблю - большая торпеда, - скорбно наклонил голову Колюня и, крякнув, залпом опорожнил стакан.

- Эх, хорошо пошла, подлюка.

Иван Евсеевич последовал примеру подчиненного. Заев водку кружочком финской салями, он прислушался к своим внутренним ощущениям.

"Лекарство", как всегда, подействовало быстро и радикально. Генерал Блудов казался уже не грозным начальственным громовержцем, а рядовым заурядным склочником в погонах, да и собственные промахи уже не выглядели столь катастрофическими. Ну, подумаешь, облажались пару раз - а с кем такого не бывает?

Разве не пытались они взять банду Утюга? Пытались! А в том, что вместо матерых бандитов попалась сопливая шпана, виновата дурацкая случайность.

А труп в мотоциклетной коляске? Должна же была милиция отреагировать на убийство сотрудника правоохранительных органов? Вот она и отреагировала! Кому могло прийти в голову, что покойник, наряженный в форму инспектора ГИБДД, дело рук Паши Зюзина? Чертов Пашка! Сам, идиот, допрыгался, да еще и убойный отдел подставил.

Полковник Обрыдлов встряхнул головой, сердито крякнул и расправил поникшие плечи.

- Ладно, вернемся к нашим "гиббонам". Есть что-нибудь новое по трупу?

- Окончательное заключение патологоанатомов еще не готово. Какие-то сложности у них возникли. Говорят, случай нетипичный, но сомнений нет - это убийство. Скорее всего смерть наступила от остановки сердца, наступившей при ударе в грудную клетку.

- Личность удалось установить?

- Пока нет. К сожалению, вместо документов покойник носил в кармане ажурные женские трусики. Не удержавшись, опер ухмыльнулся.

- Трусики отдали на экспертизу?

- Разумеется, но данные, опять-таки, не готовы. Отдел экспертизы в своем амплуа.

- Да, не густо, - вздохнул Иван Евсеевич.

- Я думаю, он иностранец, - сказал Чупрун.

- Иностранец? Почему?

- Слишком ухоженный.

- "Новые русские" тоже одеваются не с помойки.

- Я не об этом. Помнишь, как говорил Жванецкий: "даже у лошадей наши морды". Так вот у этого - морда не наша. У него маникюр не только на руках - на ногах тоже.

- Педикюр, - машинально поправил полковник. - Маникюр на ногах не бывает. Может, он голубой?

- Вряд ли. Лака на ногтях нет, только полировка. Никакой косметики. Да и женские трусики в кармане...

- Чтобы носить женские трусики, не обязательно быть женщиной, - заметил Обрыдлов. - Они могли принадлежать его приятелю-трансвеститу. А может, он и сам трансвестит.

- И все-таки я полагаю, что он иностранец и не голубой. Интуиция сыщика.

- Надо будет опубликовать фотографию в газетах, вдруг кто-то нашего жмурика опознает. Нам сейчас кровь из носу - так надо раскрыть это дело.

- Понимаю, - кивнул опер.

- Его ведь подбросили Паше, на территории, находящейся под контролем синяевской группировки, - Зaдумчиво произнес полковник.

- Это вовсе не означает, что убийство - дело рук cиняевцев.

- Но они могут что-то знать.

- Вы намекаете...

- Намекаю, - подтвердил полковник. - Съезди-ка ты в Рузаевку, послушай, о чем народ толкует, поговори кое с кем...

- Я и сам уже подумывал об этом, - сказал Чупрун.

* * *

Денис решил заскочить в Рузаевку пораньше, где-то за час до встречи с Психозом, чтобы всласть потрепаться со старыми приятелями - продавцами и лоточниками. Он не сомневался, что со времени их последней встречи в бурной жизни магазинчика произошло множество новых событий.

Уже три месяца в ТОО "Лотос" длилась пельменная эпопея, по накалу разгоревшихся вокруг нее страстей вполне сравнимая со знаменитым греко-троянским противостоянием.

Началась она с того, что директор магазина Регина Костина решила расширить производство путем введения в эксплуатацию пельменного цеха. Мысль сама по себе здравая, которая при благоприятном стечении обстоятельств могла бы обеспечить апокалиптическому магазинчику процветание.

Регина совершила лишь одну стратегическую ошибку - ответственным за создание.пельменного цеха она назначила Тарасика, маленького, толстенького, как колобок, и невероятно болтливого хохла, в поисках лучшей жизни эмигрировавшего в холодную Москву с голодных просторов самостийной Украины. За Тарасом сразу же закрепилась кличка Поддавал-пил. Это словосочетание было излюбленной присказкой нового работника и до определенной степени определяло его жизненное кредо.

С легкой руки Тарасика тележку для продуктов сотрудники магазина стали называть "визок для харчив", детское питание - "дитяче харчування", а лимонад "цитриновый напий".

Когда продавцам становилось скучно, они просили Тараса прочесть им на украинском языке лекцию о Соединенных Штатах Америки. Эту тему Поддавал-пил очень любил, поскольку в самом ближайшем будущем, заработав в магазинчике достаточную сумму, он собирался перебраться в вотчину Дяди Сэма, и, там посрамив Рокфеллера, Моргана и Форда, сделаться мультимиллионером.

- Герб Сполучених Штатив зображаэ орла з роз-простертими крилами, який тримае у правий лапи символ любови - гилку оливи, - вдохновенно вещал Тарас.

- Ой, не могу, - держась за живот, корчилась от смеха Зоя Козлодемьянская.

- Побачьте, пани и панове! - кривлялся Андреич, величаво взмахивая руками. - Я - орэл з розпростер-тими крилами!

По-русски Поддавал-пил при желании мог объясняться вполне сносно, но хитрый хохол предпочитал использовать родной украинский язык, чтобы при случае притвориться, что он чего-то недопонял или что его не так поняли.

За неимением жилья ночевал Тарас прямо в магазине и, в зависимости от настроения Регины, работал то грузчиком, то лоточником, то рубщиком мяса.

От прочих сотрудников магазинчика Поддавал-пил отличался одной весьма примечательной особенностью - он брался за все, вне зависимости от того, разбирался он в этом или нет. После месяца общения с Тарасом дирекция магазина пришла к выводу, что хохлы ничего не умеют, но готовы взяться за все, что угодно, в то время как русские все умеют, но при этом ничего не хотят делать.

В производстве пельменей Поддавал-пил смыслил не больше, чем эскимос в дагомейской мифологии, но, поскольку больше никто не проявил желания попробовать свои силы в этом отнюдь не простом деле, он вызвался сам, клятвенно заверив Регину, что оправдает оказанное ему доверие.

Три дня спустя лоточник Дубыч доставил в магазин картонную коробку с новеньким сверкающим аппаратом для производства пельменей. Снабженная двумя воронками машина оказалась сравнительно небольшой и без особого труда уместилась на кухонном столе.

Изучив инструкцию, Поддавал-пил настроил аппарат и под взволнованными взорами работников магазинчика приступил к изготовлению продукта.

- Ты уверен, что тесто нужно засыпать в маленькую воронку, а мясо в большую? - усомнился Андреич. - Теста ведь, по идее, расходуется больше, чем мяса.

- Не учы батька сношатыся, - самоуверенно заметил Поддавал-пил и торжественно нажал на кнопку.

В чреве агрегата заурчали какие-то механизмы, и глазам изумленной публики предстала змеей выползающая из выходного отверстия длиннющая колбаса из обернутого мясом теста.

- Это еще что за извращение? - грозно подбоченилась Зоя Козлодемьянская.

Тарасик с удивлением созерцал дело своих рук.

- Бувае, - философски заметил он. - Як кажуть, перший блин комом.

- Это даже не блин, - покачала головой Регина. - Это черт знает что.

- А барабан ты отрегулировал? - осведомился Глеб Бычков.

Когда-то он имел дело с подобной машиной.

- Какой еще барабан? - заинтересовалась Козло демьянская.

- Там внутри есть вращающийся барабан с отрезными ножами, - пояснил Бык. - Каждый нож своим болтиком регулируется. Чтобы пельмени были одинаковыми, нужно эти болтики подкрутить при настройке

- Ты болтики подкручивал? - спросила Регина. Отразившееся на лице Тараса смущение пробудило в душе директора нехорошее предчувствие

-Ну-у?

Хохол виновато пожал плечами.

- Та их там стилькы, цих болтыкив - заморишься Вот я их...

-Ты их-что?

- Нуце... пидпыляв...напильником.

- Напильником? Болтики? - напряглась замдиректора. - Ты что же, сточил болтики напильником?

- Та ни, не болтыки, а ци, як их... ножи. Мэшалысь воны. Чыплялыся, заразы, за все.

Тихо охнув, Костина схватилась за сердце.

- Быть того не может!

Бросившись к аппарату, Глеб остановил его и заглянул внутрь.

- Елки зеленые! Этот идиот спилил отрезные ножи!

Так праздник по случаю открытия пельменного цеха чуть не стал последним днем жизни злосчастного хохла.

Скорая на руку Зоя, от души отдубасив Тарасика, заставила его проглотить в сыром виде плод его первых трудов на пельменной ниве. Запихивая в себя обернутое мясным фаршем тесто, Поддавал-пил давился, хрипел и диковато косился на замдиректора круглым обиженным глазом.

Добродушная Регина к рукоприкладству не прибегала, но орала долго, с чувством и от души.

Две недели спустя с завода прибыл новый барабан с Отрезными ножами. Аппарат отрегулировали, и он, вопреки пессимистичным прогнозам Зои Козлодемьянской, даже начал выдавать обрезки нафаршированного мясом теста, но, поскольку процессом по-прежнему заведовал Поддавал-пил, из-под ножей злосчастной машины так ни разу не вышло двух похожих пельменей. Их форма варьировалась, как мутации мух-дрозофил в экспериментах по генной инженерии.

Там были и странные ромбовидные уродцы, и грустно сплющенные овалы, и толстые бодрые кубики. Творения Тараса работники магазина окрестили "Поддавалины казинаки", а среди продавцов и лоточников обрел популярность новый анекдот: "В чем сходство между пельменями Тараса и отпечатками пальцев?" - "В том, что среди них не встретишь двух идентичных".

Но все же излюбленным хобби Тараса (помимо процесса, который он определял как "поддавать-пить") было воровство. В том, что работник магазина ворует не было ничего удивительного - в торговле воруют все иначе кому она была бы нужна?

Разница заключалась в масштабах. Воровал Поддавал-пил безудержно, вдохновенно и с размахом, за что и был неоднократно бит. Не увольняли его из магазина только по одной причине - жизнь без Тараса стала бы намного скучнее.

"Якщо украсты одну бутылку водкы - цэ заметят, а стащишь ящик - нихто и внимания не обратыт", - любил пооткровенничать за бутылочкой хохол-клептоман.

Поддавал-пил воровал все, что видел и до чего могли дотянуться его толстенькие коротенькие ручки. Соль, лук, яйца и мясо, выделяемые для производства, он неизменно прикарманивал, справедливо полагая, что переводить столь ценные продукты на пельмени, которые потом неизвестно какая падла сожрет, - настоящее преступление.

С мукой дело обстояло немного сложнее - из одной воды тесто не замесишь, - и Тарасу пришлось примириться с мыслью, что этот мир, увы, несовершенен. Вместо мяса он запихивал внутрь пельменей перемолотые потроха, подтухшее в жару на лотках мясо, испорченные колбасы, беконы, грудинки.

Когда Тарас рано поутру включал свой агрегат, внутри раздавался жалобный писк перемалываемых в фарш крыс, хруст обращаемых в фарш тараканов.

- М'ясо, - блаженно улыбался Поддавал-пил. - Свижэ м'яско для дорогого потребителя.

То, что никто не умер, отравившись пельменями объясняется лишь знаменитой стойкостью русского на рода, взращенного на советской вареной колбасе. Те" не менее жаркие баталии с оскорбленными в лучшиз чувствах покупателями случались, но завершались они, как правило, тем, что в книге жалоб и предложений, той самой, где предложение было только одно: "уволить всех", появлялась новая, полная страстного негодования запись.

- Слышал новость? Поддавал-пил на кошек перешел, - с ходу проинформировал Дениса Глеб Бычков. - у него теперь новый девиз: "В ночи уси кишки - кролыкы".

- Кишки? - изумился журналист. - Какие еще кишки?

- "Кишки" - это "кошки", по-украински. Учить надо, брат, иностранные языки. А по-русски это будет:

"Ночью все кошки - кролики".

- То есть Тарас теперь кошек ест?

- Зачем ест? - пожал плечами Бык. - В пельмени их кладет. Осень ведь. Холодно стало. Мясо на лотках больше не тухнет, а хорошее на пельмени жалко переводить. Теперь он, как выпьет, так и говорит с задумчивым таким видом: "Вы не любытэ кишок? Та вы не вмиетэ их готувати". Перевожу: "Вы не любите кошек? Да вы их готовить не умеете!"

- А почему Поддавал-пил по ночам за кошками охотится? Днем ведь удобнее.

- Сначала он днем их ловил, - хмыкнул Бычков. - Попытался у банкира из особняка, что стоит через два дома от магазина, персидского котяру спереть. Оказалось, банкир за этого кошака на выставке три тысячи долларов выложил. Охрана так отходила нашего кошколова - неделю отлеживался.

- Жуткое дело, - покачал головой журналист.

- Ничего, Тарасу к побоям не привыкать. Замдиректора его за воровство чуть ли не каждый день лупит. Только вчера решил окорок украсть - здоровенный та-й. Подхватил, понес из магазина, а в самых дверях с Зоей столкнулся. Так, представляешь, этот дурак от страха окорок на пол бросил. Козлодемьянской и в голову бы не пришло, что он ворует, - решила бы, что в машину собирается грузить Для лоточников. Шуму было... Ну, ты представляешь?

- Представляю, - сочувственно кивнул Денис. - нo лучше под горячую руку не попадаться. Я вот о чем тел спросить. Ты случайно не в курсе, что там за история с трупом, который вроде сначала менты куда-то сплавляли, а потом из-за него большой шухер был?

- Нет, про такое не слышал. А что еще за труп? - заинтересовался Глеб.

- Пока не знаю. Психоз обещал рассказать, как приедет.

Дверь магазинчика распахнулась, и на порог, качнувшись, ступила поникшая фигура, в которой Бык и Денис с удивлением признали майора Зюзина.

- Паша! Какими судьбами? - Бычков вышел из-за прилавка навстречу приятелю. - Да что с тобой? Случилось что-то? На тебе лица нет!

- Н-ничего на мне нет, - по грязной щеке Паши скатилась крупная одинокая слеза. - И м-меня тоже нет. Нет м-майора Зюзина, п-понимаешь?

- Да ты, брат, пьян, - Глеб поддержал майора за локоть. - Рановато что-то ты набрался. Я думал, ты больше не пьешь на службе.

- А я н-не на службе, - возразил Зюзин. Бык вздохнул и покачал головой:

- Давай-ка пойдем в бар, посидим там, кофейку выпьем, перекусим, тебе сразу и полегчает. Денис, кликни из подсобки Андреича, пусть меня за прилавком подменит.

- С р-работы меня в-ышибли. С к-концами вышибли, п-представляешь? пожаловался Паша. - Где ж мне т-теперь, горемычному, г-голову приклонить?

- Вот в "Космосе-2" и приклонишь, - Глеб ласково похлопал майора по спине. - А за что же тебя с paботы выгнали?

- За т-труп, - уронив еще одну слезу, горестно об'яснил Зюзин. - За г-гребаный труп со свечкой и м-мaникюром.

* * *

- Так вот, эти падлы промурыжили меня в легавкe почти три часа, ничего толком не объяснили и даже нe извинились, - закончил изливать свои обиды Психоз. - Ей-богу, когда-нибудь я не выдержу и сниму сериал под названием "Менты как они есть".

- Ничего, будет и на нашей улице праздник, - утешил его Глеб Бычков и разлил по рюмкам припасенный специально для синяевского авторитета коньяк "Наполеон". - Как говорится, цыплят по осени стреляют. А насчет сериала - мысль хорошая.

За соседним столиком жалобно всхлипнул во сне майор Зюзин. В этот момент он напоминал Денису Иоанна Крестителя, точнее, его голову, лежащую на блюде: страдальческое лицо Паши покоилось в тарелке с салатом.

- Чтоб мусора жили на одну зарплату, - в сердцах произнес Губанов, пробуя коньяк на вкус.

- Тогда ментов в природе не останется. Вымрут, как динозавры, - заметил Бык.

- Почему это мы вымрем? - поинтересовался вошедший в бар Колюня Чупрун.

При виде опера Психоз сморщился, как от зубной боли.

- А вот и наша доблестная милиция, легка на помине, - усмехнулся Глеб. - Теперь в наличии полный набор - менты, бандиты, пролетариат, интеллигенция в лице представителя прессы и даже опальный "гиббон".

- Привет честной компании, - сказал опер, подсаживаясь за столик. - Так от чего все-таки мы вымрем?

- От собственной глупости, - проворчал Губанов. Он все еще злился из-за унизительного ареста в "Контрольном выстреле", но выяснять отношения на нейтральной территории апокалиптического магазинчика не хотел.

- В моей с-смерти прошу винить мою ж-жизнь, - печально пробормотал ненадолго пробудившийся Паша Зюзин.

Колоссальным усилием воли он приподнял голову с тарелки, окинул Колюню бессмысленным взглядом, не yзнал и, вновь погрузив лицо в салат, тонко и жалостливо захрапел.

-- А я и не надеялся тебя тут застать, - обратился к Юихозу Чупрун. На ловца и зверь бежит.

-- Ты с базаром-то поаккуратней, - предупредил синяевский авторитет. Сначала стоит разобраться, кто тут зверь, а кто ловец.

- Да ладно, без обид, - примирительно сказал опер. - Я ведь по делу. Не исключено, что наши интересы тут совпадают.

- Ошибаешься, - покачал головой Психоз. - Еcли ты насчет вчерашнего покойника, то у меня в этом деле никаких интересов нет.

Колюня достал из кармана фотографию и протянул ее Губанову:

- Синяевцы с этим как-то связаны?

Несколько секунд Психоз внимательно рассматривал снимок.

- Насколько я понимаю, это тот самый парень, из-за которого вы устроили вчера светопреставление в "Контрольном выстреле"?

- Ты знаешь его?

- Не смеши мои ботинки. Ты, кажется, здешь, что я сознаюсь в убийстве?

- Этого типа прикончили на твоей территории, Если твои братки тут ни при чем, ты можешь здорово облегчить жизнь нам обоим. Дело, между прочим стоит на контроле министерства. Пока убийца не будет найден, спокойной жизни вам не видать

- Понятия не имею, кто этот тип, - покачал головой Губанов. - Одно могу сказать - мои люди его не мочили. Если честно, мне и самому любопытно по чьей вине ваш безмозглый спецназ испортил мне вечер.

- Можно я посмотрю? - попросил Денис

Заметив загоревшийся в его глазах охотничий азарт, Глеб Бычков усмехнулся:

- Похоже, молодежь снова рвется в бой. Из этой истории могла бы выйти отличная статья. "Гиббонами подкидывают труп - такое не каждый день случается."

- Из нее и сериал может получиться, - задумчиво-произнес Психоз.

- Сериал? - удивился Колюня. - Какой еще сериал?

- Про ментов, - пояснил синяевский авторитет. -Я собираюсь купить киностудию и сделать сериал "Менты как они есть". Никакого вранья. Одну горькую правду жизни.

-Ничего не получится, - возразил Чупрун. - Правду снимать нельзя по трем причинам: во-первых, она никому не нужна; во-вторых, правды в мире нет; и в-третьих, никто такой сериал смотреть не будет.

- Отчасти он прав, - кивнул Бык. - Знать правду выгодно только шантажисту. Во всех остальных случаях народ предпочитает необременительную иллюзию. Иначе зачем русскому человеку столько пить?

Майор Зюзин за соседним столиком приоткрыл затуманенный печалью глаз.

- Од-дни едят, ч-тобы жить, другие живут, ч-чтобы пить, - изрек он и снова заснул.

- Ладно, мне пора, - прихватив рукопись "Всех грехов мира", Психоз поднялся из-за стола.

- Ничего, если я подключусь к расследованию? - вопросительно посмотрел на него Денис. - Уж больно история интересная. Паша, до того как заснуть, нам все рассказал.

- Не возражаю, - сказал Губанов. - Свяжусь с тобой, как только дочитаю твой опус.

Красный "Феррари" Психоза осторожно пересек необъятную мутно-бурую лужу, перекрывающую выезд на Дачный проспект, набрал скорость и, свернув в направлении Перелыгино, запрыгал по покрытой выбоинами дороге.

Колюня Чупрун в три глотка осушил кружку пива, крякнул, промокнул губы рукавом и, удовлетворенно вздохнув, обернулся к Зыкову:

- Ну что, напарник, прогуляемся? Как насчет того, чтобы вспомнить старые добрые времена?

* * *

- Скотина, - прошипела Алиса Гусева. - Какая же все-таки он скотина!

- Я тебя предупреждала, - пожала плечами Наташа Лиганова. - Все мужики скоты, и твой драгоценный Шарль - не исключение.

Совершив марш-бросок по магазинам, утомленные шопингом подруги решили передохнуть в уютном кафе, расположенном неподалеку от ГУМа.

- Нет, но каков негодяй; - никак не могла успокоиться Алиса. - А казался таким вежливым, внимательным, искренним...

- Искренним? - язвительно усмехнулась Наталья. - Удивляешь ты меня, подруга. Сколько лет уже крутишься в этом дерьме, а ведешь себя так, словно вчера с луны свалилась. Давно пора уяснить, что не все то солнышко, что встает.

- Может, с ним что-нибудь случилось?

- С такими, как Шарль, ничего не случается, уж поверь мне, - уверенно заявила Лиганова. - На свидание не явился, не звонит, мобильник отключил. Яснее ясного - отделаться от тебя хочет.

- Попробую-ка я еще раз позвонить в посольство.

- Попробуй, только сама знаешь, что толку от этого не будет. Эти бельгийские чукчи телефонную трубку снимают и оставляют на столе, чтобы все время занято было, а то им, видите ли, не нравится, когда российские граждане их по пустякам беспокоят.

- А ты откуда знаешь? - насторожилась Гусева.

- Как откуда? Шарль сказал.

- Когда он тебе это сказал?

- Да не помню я, - раздраженно отмахнулась Наталья. - Давно уже. Как-то к слову пришлось.

- Занято у чукчей, - вздохнула Алиса, складывая мобильный телефон. Намертво занято.

- А я что говорила?

- Ничего, - угрожающе произнесла Гусева. - Если он и завтра не объявится, я лично заявлюсь в посольство, и пусть только попробуют меня оттуда выставить!

- Эх, подруга! - Лиганова укоризненно покачала головой. - Жаль мне тебя...

* * *

- Выходит, никаких документов при нем не оказалось? - сказал Денис.

- Никаких, - покачал головой Чупрун. - Если, конечно, не считать документами женские трусики. Они шли по асфальтовой дорожке вдоль Рузаевского озера, уже местами тронутого тоненькой корочкой льда.

- Он был в женских трусиках? - уточнил журналист.

- Да нет, в кармане у него лежали. Красивые. Дорогие. Могу даже фотографию показать.

Опер полез в карман и извлек из него несколько снимков.

- Да, выглядят неплохо. Кате бы понравились.

- Моей Верке такие на голень не налезут, - с сожалением вздохнул Колюня.

- Это даже к лучшему, - утешил опера Зыков. - Известно ведь, что хорошего человека должно быть много.

- И то верно, - согласился Чупрун. - В конце концов, мужчина не собака, на кости не бросается.

- Покажи-ка мне еще разок фотографию убитого, - попросил Денис. - Когда ты мне ее дал первый раз, у меня возникло смутное ощущение, что где-то я его видел.

- Где-то видел? - насторожился опер. - Ты уверен?

- В том-то и дело, что не уверен. Да и ощущение это не сразу появилось, а чуть позже, когда Психоз о сценариях заговорил.

- Вот, возьми, присмотрись получше.

- Видел я его, - внимательно изучив снимок, решительно заявил журналист. - Теперь я в этом уверен.

- Где? Когда? Зыков развел руками:

- А вот этого я, к сожалению, сказать не могу.

- Напрягись. Попробуй вспомнить.

- Я пробую, - вздохнул Денис. - Думаешь, мне самому не интересно? Только ничего не выходит.

- Ладно, - сдался опер. - Мне пора в управление. Может, уже готовы данные экспертизы. Оставь себе эти две фотографии - вдруг пригодятся. Вспомнишь что-то - сразу же звони.

- Обязательно, - пообещал Зыков, засовывая сним-в карман. - И все-таки, где же я его видел?

К большому сожалению Зыкова, его жены дома не оказалось. Оставленная на столе записка объяснила, что неожиданно позвонил новый клиент, желающий частным образом дрессировать свою собаку и Катя отправилась знакомиться с шестимесячным бернским зенненхундом.

"Выведи Мавра. Я не успела", - значилось в постскриптуме.

Черного терьера Мавра, впечатляющей родословной которого запросто могли позавидовать многие монархи Европы, преподнес Денису на свадьбу Глеб Бычков. Почти годовалый пес отличался невероятным уровнем интеллекта и яркой индивидуальностью. Возможно, именно по этой причине Мавр не слишком любил дисциплину, в занятиях был немного ленив, зато во всем остальном весьма активен и хитер не по возрасту.

Пока журналист читал записку, пес сбегал в прихожую и вернулся, сжимая в зубах поводок и ошейник.

- Да успокойся ты, уже идем. Не вертись, дай хоть ошейник застегнуть, уговаривал пса Зыков.

Добравшись до небольшого зеленого сквера, разбитого неподалеку от его дома, Денис отстегнул поводок.

- Гуляй!

Пару минут Мавр, вознаграждая себя за долгое и безрадостное заточение в квартире, с безумным видом носился взад-вперед по усыпанным пожухлыми листьями дорожкам. Избавившись от излишка энергии, он подобрал валяющуюся на газоне ветку и сунул ее в руки хозяину.

Денис, поглощенный размышлениями о том, где он мог видеть убитого, на предложение поиграть не отреагировал и только равнодушно повторил:

- Гуляй, Мавр, гуляй!

Черный терьер с неодобрением покосился на хозяина. Такое положение дел его категорически не устраивало. Выходит, он должен сам себе бросать палку, а потом себе же ее и приносить? Зачем вообще заводить собаку, если потом не обращать на нее внимания?

Выпустив ветку из пасти, Мавр осмотрелся вокруг, прикидывая, чем бы себя развлечь, и сердце его возбужденно забилось. По аллее сквера чинно двигалась дама в длинном лиловом "дутике". В одной руке лиловая мадам несла хозяйственную сумку, а второй сжимала тоненький красный поводок, на другом конце которого, задрав круглую голову и короткий, причудливо деформированный хвост, гордо вышагивала... кошка. Не чау-чау, не болонка, не шпиц, а именно кошка. Наглая голубоглазая сиамская кошка!

Мавр знал, что гоняться за кошками нехорошо, но столь вопиющего надругательства над традициями он стерпеть просто не мог. Кошка на поводке! Куда только катится этот мир? Так и до полной анархии недалеко!

Лязгнув челюстями, пес оттолкнулся от влажного асфальта мощными задними лапами и стремительными прыжками помчался вслед за представительницей .враждебного ему племени.

У кромки газона зарабатывающий себе на хлеб одинокий музыкант меланхолично перебирал струны гитары и пел, развлекая прохожих задушевно-лирическим "Кошачьим блюзом":

- Мы с собаками бьемся

За счастие наших котят.

Мы за мир без собак,

Мы когтями их голыми рвали.

Уважаю корейцев

Они эту сволочь едят.

Ну а ты - где ты был,

Когда мы свою кровь проливали ?

Мавр был умен, поэтому бежал он молча, не желая спугнуть свою жертву бестолково-суматошным лаем.

Видимо, людская молва не зря приписывает кошкам сверхъестественные и мистические способности. Почуявший что-то неладное сиамец обернулся как раз в тот момент, когда Мавр готовился к заключительному прыжку.

Дико мяукнув, кошак рванул в сторону, ухитрившись при этом не только вырвать поводок из рук хозяйки, но и подставить ее под бросок черного терьера. Разогнавшийся пес не успел отреагировать и с разгона Врезался в бок растерявшейся дамы.

- В животе пустота, Перспектив ни черта, Превратили в скота Трудового кота, И не любит никто, Всюду слышится: "брысь!" Хоть одна бы зараза Сказала: "кис-кис!" Кис-кис-кис... kiss те[Kiss me- поцелуй меня (англ.).]- соловьем разливался музыкант.

Истошный визг приземлившейся в лужу кошковлаДелицы отвлек Дениса от мыслей о личности убитого.

- О господи! - ужаснулся он, увидев барахтающуюся в грязи женщину, взлетевшего на дерево сиамца и прыгающего внизу Мавра, пытающегося ухватить зубами свисающий с шеи кота поводок.

- Простите! Вы не ушиблись? - бросился к пострадавшей Денис.

- Боже! Мое пальто!

Поднявшись на ноги, дама с ужасом осматривала промокший испачканный "дутик".

- Он просто еще молодой, - оправдывался журналист, собирая раскатившиеся по земле мандарины. - Вообще-то он очень послушный, просто энергии много, а тут кошка...

- Молодой, значит? - хищно окрысилась женщина. - Вот и отправим его в колонию для несовершеннолетних преступников!

У кошки четыре ноги, И все норовят ее пнуть. Товарищ, ты ей помоги. Товарищ, собакой не будь...

Застыв на месте с мандаринами в руках, Зыков вперил остановившийся взгляд в обрамленное лиловым капюшоном злое лицо кошковладелицы. Он понял, где видел покойника. Это было в ночном клубе "Лиловый мандарин".

* * *

Отыскав в аптечке упаковку анальгина, Денис поморщился, проглотил лекарство и запил его водой. В результате получасовой разборки с хозяйкой сиамской кошки Зыков стал беднее на сотню долларов, зато взамен обрел убийственную головную боль.

Пристыженный Мавр тихо лежал под кухонным столом, косясь оттуда на хозяина виноватым карим глазом, но подойти к нему не решался - чувствовал, что момент для этого еще неподходящий.

Впрочем, Денису было не до проштрафившегося пса. Сообразив, где он видел подброшенного майору Зюзину покойника, он вспомнил все, до малейших деталей.

Примерно полгода назад, гуляя по Арбату, Зыков столкнулся с Толей Авдеевым, своим сокурсником. Выглядел Толян на все сто - как типичный "новый русский", правда, без золотых цепей и прочих столь милых сердцу нуворишей дорогих побрякушек - Авдеев всегда отличался отменным вкусом.

После обмена положенными случаю восклицаниями, приветствиями и объятиями Толя поведал Денису, что стал партнером крупной итальянской косметической фирмы и что дело его процветает. Отпраздновать неожиданную встречу Авдеев предложил в "Лиловом мандарине", завсегдатаем которого он являлся.

Ночной клуб оказался на высоте. Там подавали дорогой коньяк и кубинские сигары, посетители были одеты с иголочки и не торопились складывать пальцы в излюбленную бандитами "козу".

- Хочешь, девочек пригласим? - предложил Авдеев. - Телки здесь - высший класс, и главное - никакой заразы. Тут с этим строго.

Зыков вежливо отказался, объяснив, что недавно женился и не хочет изменять Кате.

- Дело хозяйское, - пожал плечами Толя. - Но, должен предупредить, ты много теряешь. Здешние цыпочки выделывают такое, что и тайским профессионалкам не снилось, причем у каждой своя изюминка. Взять хоть этих крошек, - Авдеев указал на столик в другом конце зала. - Видишь, там сидят блондинка и брюнетка. Я их обеих пробовал. Чудо, как хороши, особенно брюнетка. Темперамент лесного пожара, язвительность гремучей змеи, а тело - как у египетской статуэтки. Убойная смесь! А как она работает языком...

Толян в экстазе закатил глаза.

Заинтригованный столь неординарной характеристикой, Денис отыскал взглядом нужный столик. Девушки действительно были на редкость хороши. Блондинка - голубоглазая, статная, чувственная, обаятельно-мягкими чертами лица, и миниатюрная, аристократически-утонченная брюнетка, в чертах и повадках которой действительно проскальзывало нечто хищно-грациозное, так что сравнение с гремучей змеей было вполне оправданным.

Убитый мужчина был партнером блондинки. Денис тогда не слишком внимательно его разглядывал - девушки интересовали его гораздо больше, чем их спутники, - но запомнил достаточно хорошо, тем более что внешность у него была весьма примечательная - прямо герой-любовник, сошедший с киноэкрана. Зыков тогда еще решил, что они потрясающе смотрятся вместе.

"Надо позвонить Чупруну, - подумал журналист. - Вот он обрадуется!"

Из-под стола донесся тяжелый вздох и сопение - соскучившийся в добровольном изгнании Мавр пытался привлечь внимание хозяина. Поза пса демонстрировала глубочайшее раскаяние и смирение.

- Ладно, иди сюда, кошкодав, мириться будем, - усмехнулся Денис, доставая из холодильника кусок докторской колбасы. - На сто баксов меня нагрел, паразит, а я, между прочим, не миллионер. С другой стороны, если бы не ты, я бы до сих пор гадал, где мог видеть этого типа.

При виде колбасы черный терьер возбужденно завилял хвостом. Покинув свое убежище, он подбежал к хозяину, ткнулся в него носом и примирительно протянул лапу.

- Ладно, держи, подлиза, - журналист переправил лакомство в алчно распахнувшуюся пасть. - Пусть это будет наградой за твой вклад в расследование дела об убийстве. Но имей в виду - еще раз выкинешь подобный фортель - месяц будешь гулять в наморднике и на коротком поводке.

Пока Мавр самым подхалимским образом ластился к хозяину, прозрачно намекая, что было бы неплохо еще разок-другой угостить столь замечательного пса, Зыков продолжал размышлять.

"Может, не стоит с такой пустяковой информацией беспокоить Колюню? У него и без меня дел невпроворот. Позвоню-ка я лучше Авдееву. Если он был знаком с блондинкой, то, возможно, знал и ее спутника".

Автоответчик Толяна сообщил, что тот уехал в командировку и вернется только через две недели.

- Черт, - выругался Денис. - Вот невезуха.

Звонить Чупруну страшно не хотелось. Тогда поисками блондинки займется милиция, а на его долю ничего интересного не останется. Нет, так не пойдет. Он сам хочет расследовать это дело. Он же распутал убийство генерала Красномырдикова, так почему сейчас он должен оставаться в стороне?

Охваченный детективной лихорадкой, журналист вырвал из блокнота лист бумаги и на секунду задумался.

Объяснить Кате в записке, что происходит, было бы слишком сложно, и Денис ограничился сообщением, что уходит по делу и потом все расскажет.

Погладив на прощание Мавра, Зыков торопливо выбежал из квартиры.

* * *

- Мужчины любят женщин, женщины - детей, дети - хомячков, а хомячки никого не любят, - вздохнул Андрей Сикорский, с грустью глядя на опустевшую до половины бутылку шотландского виски.

- Хомячки любят хомячих, - возразил Аскольд Дорофеев, полноватый длинноносый шатен лет сорока.

- Вот я и говорю: мужчины любят женщин, а женщины...

- Женщины любят деньги.

- Точно, - согласился Сикорский. - Женщины любят деньги, а вот хомячки, в отличие от них, к деньгам равнодушны. Выпьем, друг, за чистоту души и бескорыстие хомячков.

- Что, опять твоя краля блажит?

- Хуже, - Андрей плеснул в стаканы новую порцию алкоголя. - Иногда кажется - убил бы суку, а все пороху не хватает.

- Вот поэтому я и не женюсь, - сказал Аскольд.

- Аминь, - вздохнул окончательно затосковавший Сикорский.

Черный с коричневыми подпалинами бернский зенненхунд размером с полугодовалого теленка сочувственно посмотрел на хозяина и тут же перевел пугающе внимательный взгляд на тонко нарезанные кружочки сырокопченой испанской колбасы, аккуратно выложенные на тарелку.

Исходящий от них дурманяще-пряный аромат доводил пса до исступления, но - увы - вожделенные ломтики, находящиеся всего в тридцати сантиметрах от его влажного, нервно подрагивающего носа, были столь же недоступны, как если бы они находились на Луне. Примерно такие же ощущения должен был испытывать Ромео, окажись его Джульетта монашенкой, закованной, для пущей безопасности, в железный "пояс верности".