Бывшие. Одна фамилия на двоих

Глава 47

Наш прекрасный вечер закончился тем, что я уснула в кресле, а когда открыла глаза, была укрыта пледом и под головой у меня была подушка.

Со стола уже всё было убрано, а рядом в кресле сидел Романов и смотрел на огонь в мангале, подкидывая туда дрова.

— Ой, а где все? — спросила я спросонья, — который час, Дим?

— Уже почти полночь… — поднявшись с кресла сказал он, — Макаровы давно ушли спать и тебя не стали тревожить. А я охраняю твой сон, изумрудная моя.

— Ох, прости, тебе же тоже надо отдыхать. Ты где ляжешь? — спросила я тихо.

— Поеду к родителям, чтобы никого не напрягать.

— А-а, ну ладно. А я так устала, что просто отрубилась. Кажется, я ещё сутки могу проспать.

— Давай я тебя провожу в дом и тоже поеду. Устал очень. Завтра обязательно встретимся и начнём сборы на базу. Чего тянуть то? Уже всё оформлено.

Дима накрыл мангал, чтобы угли не разгорались, и мы отправились в дом.

Я, укутавшись в плед, шла за Романовым. Смотрела на его прекрасную широкую спину, на его упругую задницу, которую хотелось потрогать, на красивые крепкие ноги и одна только мысль была в моей голове — только бы никаких разговоров и объяснений сегодня! Посмотреть, потрогать, прижаться к нему — да! Можно даже просто уснуть на его плече, но только никаких разговоров!

Возле двери Дима вдруг повернулся ко мне лицом, поймал мой растерянный взгляд ниже пояса, улыбнулся и нежно взял меня за руки. Я подняла глаза. Он смотрел спокойно и ласкал меня взглядом.

— Моё сокровище, пойдём, провожу тебя в постельку.

— Пойдём, может ещё сказку расскажешь?

— Расскажу, конечно!

И не успела я охнуть, как оказалась на руках у Романова.

Обхватила его за шею и уткнулась лицом в плечо, сразу уловив аромат его тела, с лёгким оттенком сандала и запахом от костра.

Как хорошо было в его крепких и сильных руках! Моё сердце немного ускорилось, и небольшая волна тепла пробежала по затылку, по шее и, прокатившись по вершинкам груди, унеслась в низ живота. Мои бёдра напряглись.

Дима почувствовал это, и его сердце застучало сильнее.

Дверь в комнату он открыл тихо и как-то незаметно. Опустил меня на кровать и медленно наклонился к моим губам. Мне хотелось поцелуя, нежности, ласки и я сама, обняв его, потянулась к нему.

Касание губ — и мой мозг крутанулся как на карусели, а в голове произошёл взрыв. Со стоном мы отдались этому сумасшедшему поцелую и не могли оторваться друг от друга.

Как-то умудряясь дышать продолжали целоваться. Наши руки трогали друг друга, ерошили волосы, гладили плечи, спину. Дима сжимал меня так, что казалось, после таких объятий я буду вся упакована в гипс.

Я чувствовала его возбуждение, сама на какой-то последней здравой мысли держалась, чтобы не сорваться, и вдруг он перевернулся на спину, сжал меня и уткнувшись мне в плечо, замер.

Пытаясь успокоить себя, мы лежали в объятиях. Буквально через несколько секунд я услышала, как у Романова сердце сбавило удары и хватка стала ослабевать.

— Ирочка, милая моя девочка, надо чуть-чуть остыть… — шёпотом мне в шею говорил Дима. — О, боже мой, я не могу тебя отпустить! — Его губы и дрожь голоса меня будоражили не меньше, чем поцелуй, — Ты только сейчас молчи, родная, хорошо? Я знаю, что ты ничего не хочешь говорить… Я остаюсь здесь, в доме… В гостиной… Я просто не смогу быть там, где нет тебя.

— Тогда иди сейчас, хорошо? — и я мгновенно выскочила из его рук и скрылась в ванной комнате.

Я злилась на себя за то, что как только я почувствовала его руки, губы — я сдала все крепости и была готова на всё.

Злилась на Романова за то, что начал, и не продолжил!

«Блин-блинский!» — я стояла под душем и просто поливала себя водой. Сверху. Я боялась, что если струи попадут на грудь или на живот — будет только хуже.

Хотя ведь он был на двести процентов прав! Романов знал меня лучше, чем я думала! Если он продолжит — то завтра я могу оказаться где угодно. Даже в Иркутске. А это не нужно ни мне, ни ему. Пока я сама себе и ему не скажу — кто мы друг другу.

Вышла из душа я спокойная, и уже глаза мои слипались. В комнате никого не было, горел ночник, постель была расправлена, дверь закрыта.

На столе стоял стакан гранатового сока и графин с водой.

— Спасибо, милый, — тихо сказала я, отпивая сок и глядя на дверь.

Погасив свет, я мгновенно провалилась в сон.

Всю ночь ко мне возвращались ощущения возбуждения от поцелуев Романова и от его прикосновений.

Мне было то холодно, то жарко. Казалось, будто он качает меня на руках, а потом крепко сжимает.

Но всё это было так приятно и необходимо мне, что я никак не хотела расставаться с этим сном.

Даже птицы во сне как настоящие пели свои песни! И лёгкий свежий ветерок дотрагивался до моего лица…

Я ещё вроде бы спала, но уже понимала, что лёгкий свежий ветерок и пение птиц — такие уж очень осязаемые.

Прислушалась. Птицы стали слышны чётче. И среди птичьих трелей я услышала рядом лёгкое дыхание.

Открыла глаза. Рядом со мной лежал Романов. Он спал на спине так красиво, что я засмотрелась на его закрытые глаза, ресницы, ровные красивые брови, нос. Его губы были слегка приоткрыты и поэтому было слышно, как он дышит. Одна рука была за головой, а на второй руке лежала я.

Я понимала, что если я пошевелюсь, то и он проснётся.

Мне очень хотелось потрогать его брови, волосы, щетину, губы, провести пальцами по груди…

И я тихонечко дотронулась до плеча. Дима сделал вдох носом, его ресницы распахнулись и он повернул голову. Наши глаза встретились.

— Давай попробуем, Дим… — мои губы накрыл поцелуй, и я оказалась в нежных объятиях моего мужчины.

Из кухни раздался грохот разбившейся посуды.

— На счастье? — одновременно спросили мы и тихо засмеялись.

— На счастье, Наташ! — крикнул Серёга в кухне и нам послышались какие-то посторонние голоса из — за двери.