Бывший рай

ТРЕТЬЯ ГЛАВА

Первый лейтенант Хампер был куртуазно вежлив, лапидарно распорядившись:

— Глубокоуважаемые коллеги! Почтим нашим присутствием планету Экспарадиз. Всем действовать согласно боевому распорядку и плану научных исследований. Работаем, рейнджеры!..

Базовый лагерь разведывательно-исследовательской группы Хампера-Алмо, отныне ставший передовым экзобиологическим командно-наблюдательным пунктом "Гнездо орла", располагался высоко в горах почти в центре планетографических координат материка Норд-гамма, единолично устроившегося к северу от экватора в условно восточном полушарии Экспарадиза. Вокруг Норда не было сколь-нибудь значительных групп островов, чем он в первую очередь отличался от антиподов из западного полушария, Зюйда-альфа и Зюйда-бета, окруженных со всех сторон большими и маленькими островными системами, по-видимому сравнительно недавнего вулканического происхождения.

По прикидкам доктора Атила Алмо, Норд-гамма был самым старым материком на планете. Тектоническая плита вознесла его из океанских глубин более 2,4 миллиарда экуменических лет тому назад, когда Экспарадиз постигла глобальная природная катастрофа — столкновение с четвертым естественным спутником, словно звездным молотом ударившим по притягательной планете, изменив ее поверхность до состояния, едва ли возможного при иных обстоятельствах. Сейчас доктор Алмо еще больше укрепился в этой планетофизической гипотезе.

От предположений, отнюдь не лишенных здравого научного смысла, кое-каких доказательств произошедшего в далеком прошлом планеты, квант-изотопного анализа образцов минералов и окаменелостей док Алмо с нескрываемым неудовольствием был вынужден отвлечься, когда досточтимый коллега Хампер предоставил ему на препарирование новый биологический объект, каковой предстояло немедленно исследовать. Для вящего недовольства, вернее, отвращения у дока Алмо имелись достаточно веские основания. Громадная хищная тварь, доставленная Хампером, выглядела предельно омерзительно: мощные четырехметрового размаха крылья по внутренней стороне щетинились в три ряда когтями-крючьями, обезьяний череп скалился острейшими клыками, к могучему торсу с широченными плечами и острой грудиной примыкали покрытое облезлой бледно-голубой шерстью мускулистое брюхо, а под рулевыми перьями кургузого хвоста — маленькие скрюченные лапки-ножки с шестью когтями в половину своей длины. Сверху длинные маховые перья у демонического создания были зеленовато-коричневыми, а снизу грязно-голубыми. Летучая уродина, несомненно, являлась млекопитающей и живородящей: к грудным мышцам у нее крепились две разновеликих — одна больше, другая значительно меньше — грушевидных молочных железы с червеобразными зеленовато-розовыми сморщенными сосками, а между ног свисала набухшая вульва столь же безобразной расцветки.

— Коллега Алмо, вот наше средство передвижения и маскировки. Разрешаю назвать сию дамочку "авиприматус вульгарис". Прошу выяснить все, что можно, о ее образе жизни, включая сексуальные привычки.

— М-да, коллега Хампер. Менее благородного животного вам не удалось попутно прихватить, не правда ли?

— Доктор Алмо! В качестве запасного варианта еще имеются красноголовые горные орланы-падальщики. Но все-таки всеядные хищники предпочтительнее на низменности в джунглях, коллега. К тому же камуфляжная раскраска у этаких обезьяньих пташек больше соответствует нашим замыслам.

— Едва ли нашим милым дамам придется по душе подобная, хм-м, химерическая маскировка, дорогой сэр Хампер.

— Стерпится-слюбится, граф Алмо. По приказу командира всякое бывает в беспредельной Вселенной. Гарпии там встречаются, химеры, фурии, горгульи, гидры, горгоны, мымры, мегеры, грымзы, кикиморы и иные прелестные мифологические создания.

— 1 —

Мастер-сержант Миято Мокуяма, заместитель командира взвода "D" спецгруппы "Лакс", техник-экзобиолог.

… Вот так, грымза лейтенантская, мою эндопсионику и анализаторы тебе ни за что не обмануть. Ого, какие у нас ферромоны интересные! Все-таки даже внутри оборудованного по полному профилю КНП защитные поля не стоит отключать. Бактерициды всегда ненадежны, лейтенант, мэм.

Что, стерва, маскировка не нравится? Женские инстинкты взыграли?

Ну, Хампер, ну, молодец! За всех нас отомстил заразе. Как он уел Льян-паскудину! Точка в точку попал в ее взаправдашнее обличье. Точно, она гарпия. Или химера. А какая у нее погремушка под брюхом… Хи-хи! Девочкам из первого взвода надо обязательно дать посмотреть запись, как их мегера-командирша разными зелеными сиськами и всем остальным в воздухе машет. Во все стороны, раз-два, раз-два… Спешите видеть, лучшее пансенсорное шоу, только у нас, сисястая гарпия Льян обольщает туземцев…

Мастер-сержант Мия Мо в бессчетный раз поблагодарив судьбу и самурайскую богиню Аматерасу, за то, что на сей раз ее не угораздило попасть под благословенное прямое командование иберийской сеньориты Льян, круто спикировала вниз за очередной биологической пробой. Сейчас ее внимание привлек трехрогий здоровенный бык, на мгновение мелькнувший в непролазных зарослях многоярусного тропического леса. Удар длиннейшего когтя на правой лапе, и тонкая игла-зонд через глазное яблоко проникает в гипофиз животного в поисках носителя нейровируса.

К своему ужасному оптическому облику Мия Мо относилась профессионально по-философски, как диверсант-разведчик: чем меньше сходства с человеческим видом, тем лучше для дела. Все годится в разведке, а если у обезьяны-гарпии физическая модель тела приспособлена к высшему пилотажу при ускорении свободного падения, вообще чудесно. Отключив двигатели, можно лихо срываться в штопор и четко у земли выходить на мертвую петлю, чтобы с нужным углом атаки погасить инерцию. И опять же для экономии энергоресурсов невесомо планировать, опираясь на аэродинамику силового поля, широко распахнув фантомные крылья в ординарном оптическом диапазоне.

… Умница Хампер, маскировка в самый раз. Конечно, крейсерская скорость полета у фантома для правдоподобия всего 30 километров в час, не бог весть что, но тем лучше для взятия проб и детальной рекогносцировки…

Широкими кругами Мия Мо вновь поднялась на высоту 300 птичьих метров и осмотрелась вокруг. Омнирецепторы ее БИМа тщательно сканировали окружающую местность в полном электромагнитном спектре, не упуская из виду гравитационную локацию объектов в движении. Справа от нее в 13 километрах летел прим-сержант Кринт, слева чуть сзади на расстоянии 10 километров — штаб-сержант Рон Тилбо, навьюченный целым возом аналитического оборудования, гарпия Льян дергалась где-то впереди за горизонтом вместе с Хампером. Сзади, тоже невидимые за линией горизонта, широким эшелонированным уступом вправо скрытые в густом подлеске прижимались к заболоченной почве 8 боевых экранопланов и два полиамбиентных беспилотника экзобиологической разведки, также прощупывая местность всеми пассивными методами.

… Ого, наш универсальный Хампер уже приближается с тыла! Похоже, что-то хочет сообщить мне и Рону. Наверное, нашел большую кучку вкусной падали. Складываем крылышки и вниз, за добычей….

— Рад вас видеть живыми, рейнджеры. Надо бы нам здесь задержаться. Если ментатор второй биоразведки не врет, то, возможно, под нами когда-то были древние сельскохозяйственные угодья аборигенов Экспарадиза. Железный недоумок утверждает, будто им обнаружены гибриды окультуренного риса и пшеницы. Прошу проверить его данные и обследовать район, где была взята проба.

— Да, первый лейтенант Хампер, сэр. Вы с нами, сэр?

— У нас еще будет время обсудить проблемы палеографии, сержант Тилбо. Я смещаюсь вправо к Са Кринту. Мин Льян, полагаю, сама догадается притормозить.

— Лейтенант Льян к нам присоединится, сэр?

— Думаю, дорогая Мия-сан, экзобиологи обойдутся без ее помощи. Она продолжит разведку на левом фланге.

С таким планом действий Мия Мо была полностью согласна, мысленно поблагодарив командира Хампера за чуткость и еще раз попросив всех богов, древних, настоящих и будущих, чтобы ей как можно меньше пришлось бы общаться с лейтенантом Мин Льян.

… До судного дня ее бы не видеть или до полной энтропии Вселенной. Спасибо Хамперу. Хотя зачем он ее, вообще, взял в поиск? Говорят, учились вместе. Ну и что? Мало ли я с кем в Америйской академии училась. Между прочим, с тем же Мерком Сторпом. По правде говоря, тогда он был больше похож на человека. Наверное, от своей кибермеханики свихнулся, субчик отмороженный…

К высшему образованию и скороспелым сублейтенантским звездам мастер-сержант Мия Мо не стремилась вовсе не из-за пренебрежения карьерой. Напротив, подняться по служебной лестнице на самые верхи иерархической пирамиды корпуса рейнджеров Мия горела желанием не меньшим, а гораздо большим, нежели не слишком ею любимая лейтенант Мин Льян.

Так же как и она, Мия рассчитывала и возлагала надежды на стратегическое преимущество в виде женской раритетности и немногочисленности среди исключительно на 91 процент мужского гендерного состава рейнджеров. Однако в отличие от Мин, она избрала иную тактику — отнюдь не демонстративную строптивость и непомерную гордыню анатомическими барельефами, как оно часто свойственно женщинам, не наделенным мужскими аналитическими навыками, а умение быть всегда незаметной, но резко необходимой, коль у начальства возникает срочная нужда в надежных исполнителях, что случается намного чаще, нежели думают подчиненные, без всяких на то оснований страдающие от недооцененности их благоприобретенных способностей и врожденных талантов.

Мия Мо была от роду талантливой карьеристкой, и тем в глубине души не без причины гордилась в глубокой тайне от докторов-мозговедов, отцов-командиров и просто сослуживцев обоих полов. В 21 год она могла похвастаться вторым унтер-офицерским званием, безупречным послужным списком и безусловным доверием Дага Хампера, с кем она уже в третий раз участвует в деле. Женская интуиция ей говорила, вещала, настаивала — лейтенант Хампер далеко пойдет во всеславном корпусе рейнджеров и ее с собой прихватит, если она не станет изменять избранной стратегии сексуальной привлекательности и оперативному искусству быть незаменимо необходимой исполнительной помощницей. Во всем, кроме физиологических любовных утех в живом натуральном весе. Поскольку Мия свято придерживалась принципа служебного целомудрия, справедливо полагая, что сознательное или подсознательное стремление у самцов-производителей когда-нибудь в неопределенном будущем осеменить близлежащее женское лоно способствует укреплению деловых связей больше, нежели сиюминутное утоление низменных страстей и похоти, у большинства мужчин не оставляющее после себя ничего хорошего, кроме грусти и печали о даром или за собственные деньги потраченном времени и гормонах. В сексе и карьере движение к заветной цели, если не есть все, то, по меньшей мере, оно — приятно-длительная часть процесса, иногда приносящая большее удовлетворение, чем конечный результат на пике исполнения желаний.

До карьерных высот, дух захватывающих и приводящих в экстаз, сублимирующих все иные наслаждения жизни, — мастер-сержанту Миято Мокуяме было еще далеко, и, чтобы держать себя в боевой гормональной форме, она довольствовалась необременительным пансенсорным сексом в развлекательных сетях. Или же обходилась материализованным фантомом обожаемого Дага Хампера, о чем ни ему, никому другому знать ни в коем случае не следовало.

— 2 —

Прим-сержант Самуэль Кринт, заместитель командира взвода "А", проэклезиал церкви Фиде-Нова, военный субкапеллан спецгруппы "Лакс".

— Сэр, возможно, нам следует обратить больше внимания на насекомых и земноводных Экспарадиза.

— Вы, сержант Кринт, хотите сказать, гипотеза капитана Алмо некорректна?

— Не совсем так, первый лейтенант, сэр. Верно, результирующий нейровирус поражает эндемичных высших животных — мы это почти доказали. Но наши наноскафы — мы с Тилбо проверили — легко с ним справляются. Полагаю, исходный провирус в состоянии развиваться и мутировать как-то иначе у каких-либо местных насекомых или амфибий, использующих нейротоксины.

— Что ж, сержант, возможно, насекомые могут заражать сингенетическим провирусом антропоморфных аборигенов. Хорошо бы кого-нибудь отыскать из выживших. Кто-то ведь здесь занимался сельским хозяйством примерно полторы тысячи экуменических лет тому назад?

— Рон предлагает испытать сингенез провируса на себе.

— Не надо. Мне он еще пригодится в здравом уме и трезвой памяти. До океана больше тысячи километров, сержант. Геройствовать во имя науки вы сможете потом, в красном резерве, если захотите. Не так ли, дорогой сэр Тилбо?

— Как скажете, первый лейтенант, сэр.

— К примеру, я, Ронни, испытывал на себе вкусовые ощущения от аналогов древнего кулинарного творчества, ел сырые фрукты, овощи, другую гадость. Так жить можно, хотя никому не советую.

— Да свершится истинно, — субкапеллан Кринт осенил собеседников знамением бесконечности, то ли благословляя на научное подвижничество, то ли по иным причинам, не ведомым тем, кто часто впадает в беспамятство или не желает вспоминать о Создателе всего сущего и о врученных им человечеству щедрых дарах беспредельного познания и постижения Вселенной.

С чашками английского чая и свежеиспеченными в синтезаторе булочками лейтенант Хампер, прим-сержант Кринт и штаб-сержант Тилбо довольно комфортно устроились в командном отсеке полиамбиентной боевой машины экзобиологической разведки. "АМТ-чассер" с фрегатом, разумеется, не сравнить, где на каждого рейнджера полагалось не менее 75 кубических метров индивидуального жилого объема. Но в тесном брюхе беспилотника можно было почти свободно есть, пить, дышать легкими без опасений подхватить инопланетную вирусную инфекцию, спокойно разговаривать с помощью голосовых колебаний самым обыденным образом, какой присущ биологическому виду человек разумный с доисторических времен.

За суперлативную маскировку тоже не приходилось опасаться, так как полиамбиентная боевая машина постороннему докучному наблюдателю представлялась большой гранитной глыбой среди других скальных нагромождений, блаженно подставлявших мокрые спины и бока под гидромассаж 200-метровой ширины водопада, с грохотом разбивавшемуся в мельчайшую водяную пыль, низвергаясь с высоты 50 метров.

Столь же неизменно, подобно неудержимым речным водам, скатывающимся к океану с гор, субкапеллан Са Кринт вряд ли когда-либо мог запамятовать на отдыхе о благочестивом долге миссионера и проповедника. Самое время заняться отдохновенными телами, бессмертными душами и горячими сердцами собеседников и соратников, удобно расположившихся в силовых креслах на 60 кубических метрах командного отсека. Против чего лейтенант Хампер и штаб-сержант Тилбо нисколько не возражали — с веротерпимым преподобным Кринтом можно с удовольствием беседовать на духовные темы, не опасаясь проклятий и угроз отлучить душу от тела, как оно часто бывает с излишне ретивыми проповедниками какой-либо истинной веры.

Субкапеллан Са Кринт был тверд в собственной вере и в религиозных убеждениях, но мягкосердечно считал обоих собеседников не более чем стихийными атеистами. Таковой образ мысли, по его мнению, и, согласно канонами Фиде-Нова, не относился к разряду смертных грехов.

Атеист, отрицающий проявления божественного в суетной повседневности, не испытывающий желания и потребности опереться в своем бытии на высшие силы, тем и отличен от верующего человека, что стихийно и без злого богоборческого умысла безразличен к вопросам религии, индифферентно воспринимая теологические доводы и посылки, и не отвергает злобно духовной стороны и подоплеки тех или иных явлений материального универсума.

Иной оценки заслуживают профанирующие святые истины богомерзкие материалисты, сознательно воюющие с религиозными вероучениями во имя какой-либо крайне радикальной гуманистической доктрины. Но подобное материалистическое богоборчество во времена Са Кринта встречалось лишь среди самых темных варваров-мракобесов на недоразвитых планетах, где жизнь была предельно проста, примитивна и механистична в каждодневной и часто безнадежной борьбе за индивидуальное выживание под пятой тоталитарных режимов коммунистического или национал-социалистического толка. При либеральном образе правления во всех без исключения протекторатах и доминионах империи общепринятая политкорректность требовала толерантности и уважения к взглядам инакомыслящих.

… Все мы под Богом себя зрим и или можем сподобиться Его благости. Будь то материалисты — заблудившиеся в трех соснах матри, огульно пренебрегающие тем, что, по их сугубо частному мнению, является сверхъестественным, но все же познаваемым в конечном итоге. Или же те, кого называют айди, — идеалисты, ставящие во главу угла познание боговдохновенных слов, дел, путей развития человека разумного…

Неисповедимы пути Создателя всего сущего, и на отрицающего божественное провидение всегда может снизойти благодать. Слепой прозревает, а Савл становится Павлом, как оно случилось в стародавнем христианстве по дороге в древний Дамаск, полагал проэклезиал церкви Фиде-Нова преподобный Са Кринт, в чем он в данный момент старался убедить собеседников.

— … И вы настаиваете, преподобный, вашей, так сказать, благодати имманентно и априорно подвержены грязные дикари и варвары, не достигшие суперлативного уровня человеческого развития? — не соглашался с субкапелланом Даг Хампер.

— Обязательно, первый лейтенант Хампер, сэр. Иначе нам пришлось бы сомневаться во всемогуществе и всеблагости Создателя.

— Позвольте вам возразить, достойный Са Кринт, — упорствовал в атеизме Даг Хампер. — Полагаете, недоразвитых дикарей-антропоморфов Создатель с большой буквы тоже наделил бессмертной душой, персональным обликом и подобием?

— А как же по-другому, если на изначальной Земле наши родоначальники немногим от них отличались, но все же достигли звезд и супрематичных технологий, о достойнейший Даг Хампер?

— Ба-ба-ба, ваше преподобие, здесь мы никогда не придем к единому мнению, поскольку вы затрагиваете легитимно доктринальный вопрос аксиоматичного происхождения человечества во времени и пространстве.

— На том стою и не могу иначе, магистр Хампер, если вы помните, кого я цитирую.

— Почему бы и нет? Мартина Лютера, возможно, по фамилии Кинг, ему еще приписывают миф об американской мечте. Но к вопросу о Панспермии ваша цитата, дорогой Са Кринт, к моему сожалению, не имеет никакого отношения…

Как им было того ни жаль, но дискуссия рейнджеров, взыскующих истины и отдохновения от ратных дел, увязла в болоте принципиально идеологических разногласий. Субкапеллан Са Кринт, по убеждениям и принадлежности к Фиде-Нова, придерживался учения об унигенезисе человека разумного, по воле Всевышнего возникшего в дисперсных географических точках на изначальной Земле, и лишь затем разум и провидение, каковыми Создатель наделил род людской, взялись за распространение по метагалактике. А вот Даг Хампер придерживался фундаментально иной точки зрения. Ее сторонники, столь же многочисленные, как и их оппоненты полагали: разум на единой генетической основе появился почти сразу на беспредельном множестве планет, развивающихся по так называемому земному типу. Как, скажем, Большой Взрыв, произошедший в математической точке условного центра Вселенной 18,1 миллиарда экуменических лет тому назад, положил начало расширению метагалактики. Аналогично уникальное волнообразное возникновение разума относительно синхронно произошло 55 тысяч лет тому назад, согласно учению о гиперпространственном полигенезе, подтвержденному изотопными анализами целого ряда реликтовых материальных объектов на многих планетах земного типа.

На ехидные и зловредительные вопросы материалистов, благодаря какому же конкретно чуду там завелись разумные, полицентристы, как истые поборники креационизма, полагали за благо не отвечать. Не досуг им обращать внимание на материалистические благоглупости, если они денно и нощно сражаются за истину против братьев по разуму из стана унитаристов.

Всякий раз, когда на какой-либо планете обнаруживались древние артефакты материальной культуры: наскальные росписи, примитивные каменные или бронзовые орудия труда, доисторические погребения — вновь возникали жаркие дебаты между сторонниками унитарного генезиса и полицентрической гипотезы происхождения человека разумного. Одни ученые доказывали с данными квант-изотопного анализа на руках и со ссылками на местные палеографические источники, дескать, реликтовые каменные топоры некогда были завезены с изначальной Земли и являлись частью экспозиции местного музея древностей, разрушенного в результате боевых действий, или же были беспардонно выброшены на помойку неблагодарными аллохтонами, деградировавшим до крайней степени забвения великого земного происхождения и собственной истории. Другие же исследователи, опираясь на те же свидетельства, доказывали совершенно обратное, настаивая на автохтонном оригинальном появлении во времени и пространстве спорных объектов, случайно уцелевших или, напротив, бережно сохраненных для потомков в подвалах, пещерах и катакомбах.

С обеих сторон хватало пещерного догматизма, хитроумных мистификаций и откровенного мошенничества, поскольку во многих звездных системах власти предержащие и обхаживающие их ученые мужи изо всех сил старались преувеличить экуменический возраст собственной цивилизации, а, стало быть, политический престиж в Звездной империи Террания любимой до безумия малой колониальной родины. Причем, в зависимости от политической конъюнктуры, там и сям в империи власть имущие могли в одночасье переметнуться из лагеря унитаристов на позиции полицентристов. Иногда случалось наоборот. И всегда у них почему-то как нельзя вовремя с должным освещением в масс-медиа предъявлялись для изучения очень авторитетным комиссиям либо золотые ювелирные украшения, найденные в захоронениях незапамятных времен, либо бронзовые наконечники стрел, чудом спасенные от безмозглых строительных механизмов и наноскафов при возведении новых правительственных зданий.

Хоть гляди направо, хоть налево среди ортодоксальных унитаристов было немало истово верующих в Зиждителя всего и вся во Вселенной, и тех, кто подобно древнему галльскому математику на изначальной Земле, не нуждался в такой гипотезе как Бог, к огромному прискорбию преподобного Са Кринта, неустанно молившегося об их вразумлении и наставлении на истинные, хотя и непостижимые слабому человеческому разуму, пути Создателя всего сущего.

Существование религиозной точки зрения магистр палеографии Даг Хампер объективно признавал и ничего не имел против того, чтобы его полицентричные взгляды на появление разума во Вселенной разделяли приверженцы Метадоксальной церкви, свято верующие во вселенское распространения знака креста, обнаруженного на многих артефактах и высеченного на скалах в доисторические эпохи на многих планетах исконно земного типа. К тому же далеко не все конфессионеры-миряне Фиде-Нова придерживались канонических воззрений на происхождение человека разумного, во многих случаях примыкая к правоверным сторонникам учения о полигенезе. Тем не менее, разногласия между двумя доктринами носили непримиримый антагонистический характер, пусть даже без ядовитой политической боевитости, обычно свойственной связным материалистическим и гуманистическим вероучениям.

В этой связи единственной идеологической и этической позицией, где могли прийти к согласию приверженцы унигенеза и сторонники полигенеза, являлось их общее единодушное неприятие антропологического эволюционизма и первобытного дарвинизма. Стародавнюю гипотезу о происхождении человека разумного от неких приматов где-то на изначальной Земле, они дружно отвергали напрочь и безоговорочно по целому ряду естественно-научных и религиозных оснований.

В первую очередь большинство унитаристов вместе с полицентристами считали научно необоснованной эволюционистскую теорию филогенеза человека разумного от микроорганизмов до приматов и далее до кроманьонцев и неандертальцев не только по причине слабости антропологических доказательств, когда еще на изначальной Земле, казалось бы, логичная эволюционная цепочка не имела многих принципиально важных палеонтологических звеньев, но и по причине фундаментального несоответствия генома человека-неоантропа генотипу приматов как чисто земного происхождения, так и эндемичных обезьяноподобных на целом ряде планет земного типа, где не было найдено ни малейших следов давнего присутствия человека разумного. Ничего, кроме отдаленного фенотипического сходства, человек разумный не имеет с гориллами, макаками, гиббонами, шимпанзе, гамадрилами… Тогда как ссылки на некоего так никем и не найденного общего обезьяньего предка, от коего не осталось ни окаменевших костей, ни праха земного, неверующим приверженцам креационистских доктрин происхождения разума представлялись курьезно несостоятельными, а верующим в Творца-демиурга — не на шутку оскорбляющими их религиозные чувства неподобающим анималистическим сравнением.

Подобное далеко не во всех случаях раскрывается в подобном, и в структуре генома человека обнаружено намного больше сходства с генотипом нежвачных парнокопытных животных семейства свиней. Однако вести свое происхождение от домашней свиноматки и дикого лесного кабана наотрез отказывались даже самые закоренелые дарвинисты, как на изначальной Земле, затерянной в мегапарсеках и тысячелетиях человеческой истории, так и в цивилизованную эру Дага Хампера и Са Кринта, благоразумных рассудительных рейнджеров Звездной империи Террания, обитателей Содружества суперлативных миров.

Ни с неразумными животными, ни с полуразумными обезьянолюдьми, не ведавшими о цивилизации, рейнджеры не желали себя сравнивать, памятуя о том, как примитивные племена на изначальной Земле избирали себе в качестве родовых тотемов умных и сильных лесных обезьян, крепких телом и духом несокрушимых кабанов-вепрей, искренне полагая, что прибавляют в самоуважении, коль им невозбранно дано происходить от столь достославных зверей.

По данному поводу преподобный Кринт, никогда не упускавший возможность уличить в нравственной несостоятельности гуманистические и материалистические лжеучения, частенько вопрошал: позвольте полюбопытствовать, чем отличается некий обыватель-дарвинист, не утруждающий себя палеонтологическими обоснованиями происхождения человека от обезьяны с красным задом, потому что кто-то где-то ему сказал о якобы научности такого подхода, чем же, скажите, оный дарвинист отличен от примитивного дикаря, по неразвитости добросовестно заблуждающегося, будто бы его род произошел от какого-нибудь благородного и храброго зверя: медведя, волка, орла? И сам же себе преподобный обычно ответствовал: в отличность от наивного дикаря, подобно всяким-яким гуманистам-материалистам, такой едва ли цивилизованный субъект декларирует невежество, откровенный цинизм в стремлении оболгать, опошлить, смешать с обезьяньим пометом идеальное предназначение человеческой расы, как можно более полно соответствовать облику и подобию Творца всего сущего во Вселенной.

Ни Дага Хампера, ни Рона Тилбо преподобный Са Кринт не причислял к презираемым невеждам, гуманистам и материалистам, нисколько не сомневаясь в креационизме братьев по оружию, с кем ему судил Создатель разделить тяготы и лишения миссии рейнджеров на планете Экспарадиз. Тому неопровержимо свидетельствуют хотя бы гипотеза магистра Хампера о всеобъемлющем идеальном характере техногенной эволюции человека разумного и то, как горячо поддерживает идеи командира Рон Тилбо.

— …В чем, скажите на милость, ваша благодетельная техногенная эволюция противоречит заповеди Создателя, нам обетовавшего принцип "Делай как Я"? — зацепил за живое собеседников Са Кринт, когда беседа вышла из доктринального тупика после примиряющей реплики Рона Тилбо о возможных инволюционных путях антропологической деградации обитателей Экспарадиза, неважно прибыли ли они с самой Земли изначальной, из другой гипотетической метагалактики или же тутошние кроманьонцы-неантропы обрели разум на месте.

— Противоречия здесь нет, ваше преподобие, — взял на себя смелость возразить субкапеллану сержант Тилбо с молчаливого согласия магистра Хампера, естественно вошедшего в амплуа учителя-гуру, вдруг отыскавшего новообращенного. — Но все-таки наличествует существенная разница в методологии. Предначертания Создателя безусловны и объективны. Не так ли? В то время как техногенная эволюция субъективна, неустойчива, и ее успешная реализация зависит от множества факторов…

— Нет не так, мой дорогой сэр Тилбо, — бросился отвечать сержанту не Са Кринт, над чем-то хитро задумавшийся, а Даг Хампер. — Техногенная эволюция, позволившая человеку разумному достичь постгуманистического уровня развития, есть фактологический метод выживания всего нашего биологического вида, в целом вселенской расы человек разумный, вооруженной суперлативными орудиями труда. Она, техногенная эволюция в данном смысле объективна. Тогда как субъективно, отдельно взятое человеческое сообщество, социальная группа интересов, государство, нация, политическая система могут деградировать на более низкий уровень. Удержаться на вершине, на взятой высоте можно лишь тогда, когда намечаешь себе для покорения еще более высокий пик познания и мудрости.

— Браво, магистр Хампер. Ваш божественный перфекционизм достоин восхищения. А ваша ненароком брошенная идея о постгуманистическом характере современного общества заслуживает глубокого философского осмысления.

— Спасибо, ваше преподобие. Да свершится истинно. Все, в том числе и наша миссия. Всем аминь, как говорили древние воители.

— 3 —

Капитан Атил Алмоши-младший, звездный граф системы Паннония-Пешт, заместитель командира спецгруппы "Лакс" по экзобиологическим и планетарным исследованиям, прозелит-магистр ксенологии, доктор медицины.

Граф Атил Алмо считал себя принципиальным эволюционистом и материалистом, но с каким-то сержантом Кринтом, субкапелланом от Фиде-Нова в теологические и философские дискуссии не вступал. Ибо бесполезно их обоих как идеологов пытаться переубедить в том, что, по обоюдному разумению, не соответствует исходной гипотезе. Если для субкапеллана таковой было совершенствование рода человеческого под незримым и неощутимым водительством сверхъестественного и непознаваемого в конечном итоге божественного разума, то для капитана Алмо краеугольным постулатом, предопределившим мессианскую роль человека разумного, являлась задача обеспечить познаваемость Вселенной.

Атил Алмо был убежден, а его убежденность так или иначе разделяли многие другие исследователи пределов познания и Вселенной, в том числе и Даг Хампер, — человек разумный есть субъективное проявление процесса познания объективной Вселенной самой себя. Притом разумный род людской вовсе не представляет собой безвольное орудие или инструмент объективного бытия всего и вся, располагающегося вне его разума и понимания. В то же время, в представлении Атила Алмо, как носитель разумного начала человек не является неким головным мозгом Вселенной, без него пребывающей без царя в голове. Во всех сравнительных уподоблениях анимистические и антропоморфные квазирелигиозные аналогии неуместны при описании взаимодействия разума и окружающей его реальности. Скорее, человек разумный и человечество в целом есть адекватный на данный момент метод, то есть средство, оправдывающее цель собственного бытия в качестве источника изменений, трансформаций и нарушения пагубного равновесия, где в мертвой точке навечно замирают все самопроизвольные природные явления и процессы.

По мнению прозелит-магистра ксенологии Атила Алмо, цель разума, естественно, не ограниченного рамками биологического вида человек разумный, — воспрепятствовать по мере возможности энтропии, всеобщему спонтанному разрушению, в конечном счете ведущих к гибели и могильной тишине. В этом смысле человек разумный и материалистически рассудочный всегда противостоял и будет громогласно выступать против безумной Вселенной, несмотря на бесконечность и беспредельность, непреклонно движущейся к тепловой смерти и завершенности бытия ее самоё составляющих, а также всех эффектов собственного существования, полагал граф Алмо.

Как эволюционист, Атил Алмо мог предъявить немало вселенских претензий безмозглому естественному отбору, всюду и везде существующему за счет безумно расточительных действий, бесчисленных эволюционных проб и ошибок, без малейших признаков материалистической рациональности. Алмо был убежден, и всегда мог доказать, как безумна Вселенная по своей природе, и лишь человек разумный способен ее уберечь от самоубийственных экспериментов. Для чего людям, вооруженным разумом и орудиями уничтожения препятствий на пути эволюции, всего лишь достаточно упорядочить процесс познания Вселенной самой себя, по возможности исключив элемент иррациональности, к несчастью, ей присущий с самого Большого Взрыва, как и ее последующим творениям, появившимся в результате непродуманных опытов и бездумного механического перебора вариантов.

Таким вот отвратительно поставленным и плохо организованным естественным экспериментом Атил Алмо считал происхождение человека разумного и его распространение в доступной Вселенной. Полицентристом, Алмо, разумеется, не был, полагая гипотезу об одновременном или разнесенном во времени на несколько тысяч лет сверхъестественном возникновении разумной человеческой расы не более, чем нелепой выдумкой провинциальных политиков, колониального нобилитета и недоумков-идеологов от науки, не имеющих никакого отношения к настоящим ученым. Однако заскорузлым унитаристом, упорно придерживающимся гипотезы о моногенезисе человека разумного, ведущего свое происхождение от обезьяньих предков изначальной Земли, где-то затерявшейся в метагалактике, он тоже не являлся, так как не исключал возможности того, что человек разумный появился на какой-либо иной планете земного типа, а затем распространился во времени и пространстве. По крайней мере сохранились достоверные исторические свидетельства о различных периодах Панспермии. Но никто однозначно не мог доказать и растолковать, как конкретно человек разумный возник на изначальной Земле, непременно оттуда начав заселение метагалактики. Как ученый и военный Атил Алмо был рационально убежден: лишь недостаток ресурсов, сил и средств, выделяемых на беспристрастные научные исследования, не позволяют антропологам Звездной империи Террания поставить финальную точку в вопросе об истинном происхождении человеческой расы.

Ресурсоемкость, для сравнения, не в счет, когда пять миллениумов тому назад стали вполне осознанными военно-политическая необходимость и потенциальная возможность подправить дурацкие результаты естественной эволюции человека разумного; тогда сразу же откуда ни возьмись во многих мирах появились нужные силы и средства, брошенные на форсированные амниотические исследования. А все нынешние суперлативные миры перестали фабриковать дешевых одноразовых клонов-бойцов, вовсю занявшись расширенным воспроизводством человека полностью разумного, наиболее приспособленного для роли идеального солдата. Копировать матрицу сознания человека, достаточно длительное время снимая и упорядочивая электрохимические сигналы мозга, оказалось намного правильнее, нежели снабжать синтетические тела подверженным технологической энтропии сложнейшим искусственным интеллектом, к тому же нередко выходящим из-под контроля по причинам, аналогичным душевным болезням у человека. И все потому, полагал Атил Алмо, что исследователи и конструкторы различных квазиразумных кибернетических систем, так и или иначе склонны к антропоморфизму, во многих случаях воспроизводя ошибки безмозглой природы и эволюции, механически перебиравшей варианты в стремлении когда-нибудь получить работоспособную модель человеческого интеллекта, подвигнутую на самостоятельное развитие и воспроизводство.

В конце концов человеку рациональному все-таки пришлось суперлативно учить родильницу-природу уму-разуму и самому существенно подправить многое, ею бездумно зачатое и выношенное в процессе неупорядоченной эволюции. Рационально и конгениально иммунная система человека была дополнена висцеральными наноскафами, избавившими его от десятков тысяч болезней и кардинальным образом изменившими процессы обновления клеток человеческого организма. Затем с помощью тех же висцеральных наноскафов, объединенных в резервно-аварийную систему, организм человека усовершенствованного получил право и возможность существовать в безвоздушной среде, а пищеварительную систему снабжать необходимыми питательными веществами в виде белков, липидов, углеводов. К тому же обработка кожных покровов соматическими наноскафами на сегодня ему обеспечивают оптимальную терморегуляцию. Пусть не все прибегают к этой процедуре по причине использования секс-ферромонов, но ни от атавистического холода, ни из-за чувства жары, связанного с неупорядоченным потовыделением, кожа человека соматически улучшенного не испытывает физических и кислотно-щелочных неудобств в довольно обширном температурном диапазоне.

В широком рассмотрении доктора медицины Атила Алмо, современные амниотические технологии позволяли гораздо большее, и можно было бы пойти и дальше, создав артифицированную кровеносную систему, снабжающую клетки и ткани организма всем необходимым, без участия дурнопахнущих атавистических систем дыхания, пищеварения и удаления отходов. Между прочим, едко замечал Атил Алмо, никто не вспоминает о том, почему у биологического вида человек разумный были рудиментарный хвост-копчик, совершенно излишний для прямохождения, или так глупо называемые зубы мудрости и червеобразный отросток слепой кишки, предназначенные для переработки грубых дикорастительных кормов. Без подобных антропологических реминисценций не обойтись, когда исстари на пути дальнейшей контролируемой эволюции организма человека разумного неодолимой стеной стоят тысячелетние закостеневшие гуманистические догмы и религиозные предрассудки. Хорошо хоть в силу военной необходимости никто, кроме натуралистических недоносков-сопримитивистов, не возражает против использования кибернетических имплантантов, дополняющих анализаторы человека омнирецепторами, позволяющими воспринимать весь электромагнитный спектр и изменения гравитационного градиента. Впрочем, идеологические предрассудки никому не мешают пользоваться благами суперлативных нанотехнологий, допускающими возможность продления среднеимперской продолжительности жизни как женщин, так и мужчин до 184 лет. Или иметь потенциальное право на индивидуальное бессмертие, гарантированное реституционными процедурами в амниотическом резервуаре.

В амниотических устройствах человек суперлативно рождается, развиваясь вместе с наноскафами и симбиотическими имплантантами до физиологически полуторагодовалого возраста, а его организм претерпевает акселеративные метаболические трансформации, гарантирующие в половозрелом возрасте рост не менее двух с четвертью метров и оптимальный вес, в зависимости от методики укрепления костных и мышечных тканей, или же эндоблиндирования — упругой резистивной пластификации подкожного жирового слоя. Последняя процедура пользуется огромной популярностью, с удовлетворением отмечал доктор Алмо, не только у прекрасного пола, потому как позволяет иметь стройную подтянутую фигуру в любом возрасте.

С еще большим энтузиазмом, невзирая на суеверия о предвечном богоподобии тела человека или гуманистическом анахроничном совершенстве его организма, якобы являющимся мерилом всего и вся, суперлативная публика встречает биоскульптуру и биопластику, где к услугам деидеологизированных пациентов имеются в широком ассортименте косметологические процедуры: радикальное омоложение кожных покровов, укрепление и развитие мышц, включая скелетную мускулатуру, коррекция формы и размеров женских молочных желез, а также величины или смещения наружных гениталий для обоих полов.

Если мужские и женские тела худо-бедно удается подправлять и суперлативно модернизировать, то с человеческими мозгами, печалился доктор Алмо, дело обстоит куда как плачевнее. Начиная от нефункциональности массивной черепной коробки, чья эволюционная цель — защищать дураков, радующихся любому поводу разбить лоб, и заканчивая ее содержимым, по преимуществу предназначенном для обеспечения на случай физических травм взаимозаменяемость и резервируемость различных отделов и структур, управляющих высшей нервной деятельностью, голова человеку дана, чтобы напоминать о безумном естественном отборе, больше похожем на стихийное бедствие, нежели на предусмотрительную эволюцию от простейших к многоклеточным или от хорошо организации к улучшенной системности.

Доктор медицины Атил Алмо был в корне не согласен с теми, кто систематически разглагольствовал о сверхъестественных возможностях человека. Будто бы не используемый на 85 процентов потенциал головного мозга человека предназначен для метафизического воздействия сознания на материю или (бред дебильных сказочников!) для развития баснословных магических способностей рода людского. Еще меньше он допускал возможность того, как если бы не находящая себе достойного применения масса нервных клеток нужна де для размещения распределенного подсознания, до умопомрачения глубинной эзотерической памяти или перманентно латентного творческого потенциала. По его убеждению, размеры и вес мозга не имеют никакого отношения ни к мнемоническим показателям, ни к буднично-вульгарной умственной деятельности, тем паче, они ни коим образом не связаны с редчайшими осмыслениями действительности, вдохновленными интуицией и талантом. Как известно, габаритами черепной коробки и массой серого вещества внутри нее могут как раз похвастаться те, кто-либо от рождения не блещет умом, либо предрасположен к прогрессирующему в зрелости слабоумию. В основном это касается человеческих особей, не утруждающих себя научной и интеллектуальной деятельностью.

Насчет собственного ума, талантливости и научной компетентности док Алмо никоим образом астенически не рефлексировал и был стопроцентно уверен в том, что из миссии на планету Экспарадиз он выжмет максимум возможного и невозможного.

… Рейнджер везде пройдет, извините великодушно за банальщину, достопочтенные коллеги. Тем паче при содействии соратников…

— … Сэр Алмо, прошу простить за назойливость, но я был бы невыразимо рад услышать из первых уст, какие у нас новости? — претенциозно поинтересовался начальник экспедиционного штаба Даг Хампер, появившись на экзобиологическом КНП "Гнездо орла" вместе с очередными образцами биологических проб.

— Мог бы вам ответить, первый лейтенант Хампер, — самая хорошая новость есть отсутствие новостей от майора Тотума, но, боюсь, вас такая реплика не устроит, не правда ли?

— Вы учтиво предвосхищаете мой ответ, капитан Алмо. В самом деле, ни малейшей технологической активности кого бы то ни было на Экспарадизе и в системе Лакс пока не выявлено, за исключением бурной деятельности нашей спецгруппы под командованием барона Тотума.

— Я разделяю ваши опасения, сэр Хампер.

— Вот как? Скажу прямо, наш барон ведет себя в системе как агонизирующий мамонт на выставке саксонского фарфора. Он с вами, граф, часом не поделился своими соображениями, зачем ему понадобилось разворачивать мегатерические боевые порядки у нас над головой?

— К сожалению, о гомерических замыслах барона мне ничего неизвестно. Пусть его, коллега Хампер! Зато о нашем провирусе и о планете в целом я могу вам и вашим людям сообщить массу новой информации…

Для того, чтобы поскорее вернуться к своей разведгруппе, лейтенант Хампер поначалу решил было позаимствовавать у капитана Алмо один из полиамбиентных беспилотников "АМТ-чассер", но здраво рассудил: уподобляться майору Тотуму ему вовсе не следует. Налетаться с ветерком и риском обнаружить себя он всегда успеет, поэтому на рандеву с непосредственными подчиненными Хампер двинулся на малом экраноплане "эгитек". Он и думать не думал, чтобы понапрасну расходовать энергоресурсы группы на нуль-транспортировку в живом весе собственного тела 450 килограммов, неотъемлемых от него штатных вооружений и амуниции, а также своих тяжких раздумий об умственных несуразностях старших по званию и должности.

— 4 —

Первый лейтенант Даглес О'Хампери, заместитель командира, начальник экспедиционного штаба спецгруппы "Лакс", действительный магистр палеографии.

Верхом на экраноплане Хампер медленно скользил в зарослях; перемещался на местности он утомительно-неравномерно, беспорядочными бросками, имитируя для гравиоптики вероятных наблюдателей неспешное пасторальное путешествие какого-либо крупного растительноядного животного, время от времени надолго останавливающегося, чтобы плотно подкормиться. Тем не менее замедленное передвижение Дага Хампера нисколько не выводило из себя — чем дальше в тропический лес, тем больше топографических данных о планете. Вместе с тем остановки необходимы, чтобы брать биопробы и рассматривать в деталях тропическую флору и фауну.

Всей информации непременно найдется место и время для анализа; избыток разведданных отнюдь не является их недостатком, и хамперовский БИМ вел постоянный тщательный мониторинг окружающей среды. Хотя иногда рейнджеру бывает полезно в непритязательном оптическом диапазоне самому увидеть и немедленно оценить своими глазами, в какие дебри, заросли, буреломы или к черту на рогатые кулички может его занести в рекогносцировке здешнего континуума.

Прежде всего Хампер отметил полное отсутствие в окружающих его сверху, снизу и со всех сторон тропических многоярусных джунглях хищных плотоядных растений, охотящихся на крупную дичь. Из чего неопровержимо следовало, что за последние пару тысяч лет Экспарадиз никак не подвергался глобальной обработке боевыми мутагенами. Как им эволюционно положено на девственной планете, мелкие растения питались насекомыми, тоже не очень превышавших эталонные гравитационные размеры. По тем же естественным филогенетическим причинам более-менее экстраординарные экземпляры земноводных и рептилий встречались довольно редко. Зато высшие теплокровные животные отличались крайним разнообразием.

Прямо перед Хампером с 12-метровой высоты на кормящееся стадо свинообразных животных внезапно спланировал похожий на саксонского леопарда небольшой хищник. В полете он широко расставил все четыре лапы, развернув кожистые перепонки между саблевидными когтями и распушив длинный перистый мех по всему телу. Леопард мягко приземлился прямо на спину матерого кабана, тут же принявшись всеми когтями срывать с его хребта кератиновую броню. Одновременно три других пушистых леопарда, по-видимому, остальные члены прайда, набросились на заранее намеченные цели среди молодняка. Ухватив двух визгливых полугодовалых подсвинков, они стремительно вскарабкались по переплетениям лиан к ветвям верхнего яруса. Первый леопард, коварно связавший боем самого опасного соперника, тоже не задержался на месте нападения, прикрыв отступление родичей едким облаком выделений из подмышечных и паховых желез.

Внезапная атака заняла всего лишь десяток секунд, и основная часть стада, состоявшего из полутора дюжин особей по-прежнему увлеченно разгрызала крупные орехи с оранжево-черной скорлупой, в изобилии усеявших лимонно-желтый мох под широкими кружевными листьями папоротников-сапрофитов. Лишь сотрясения болотистой почвы и треск проламывающегося сквозь второй растительный ярус очень большого тела вынудили стадо свинорылых оставить место кормежки по щелкающему сигналу альфа-самца, ничуть не пострадавшего в схватке с леопардом.

Какого гиганта тоже привлекли оранжевые в черную крапинку пальмовые орехи, продолжавшие звучно шлепаться в мокрый мох, Хампера нисколько не интересовало. Как-никак обозревать необозримое, дабы разъять необъятную жизнь джунглей — дело экзобиологов, а ему пора двигаться дальше, с легким шелестом раздвигая невидимым силовым полем экраноплана тропические заросли. К тому же первобытное собирательство натуральных охотничьих трофеев в виде звериных голов, когтей и шкур Даг Хампер оставлял для любителей оружейно-технологического общения человека с дикорастущими жизненными формами. Сам он себя в охотники не записывал, пусть даже охота пуще неволи, предпочитая вольно коллекционировать объекты материальной культуры — дело искусных рук и разума человеческого в самых экзотических его формах. Однако ничего неразумного или разумного он старался не упускать из виду. Рутина разведрейда; ты видишь все, тебя же не должны видеть никто и ничто.

Оставаясь не замеченным для слабых чувств какого-то дневного теплокровного хищника, притаившегося в густой листве и не подозревающего по эволюционной тупости о существовании инфракрасного диапазона, Хампер обнаружил, что тот, по всей видимости, караулит вход в пещеру, имеющую, похоже, искусственное происхождение, судя по стрельчатой арке из обработанных примитивными механическими орудиями камней.

… Эге! Первое свидетельство чего-то осязаемо артифицированного на этой дикой планетке нами найдено, проницательный магистр Хампер. Посмотрим-посмотрим…

Спустя несколько минут два умных зонда биологической разведки, замаскированных под шершней-аборигенов, выгнали из подземного убежища целый выводок змейского вида чешуйчатых бескрылых птиц с длинными клювами-пиками. Подобно пастушьим собакам разведзонды подгоняли стаю сердитым жужжащим рыком, а замешкавшихся больно жалили электрическими разрядами.

На ловца и птица летит, и зверь бежит. Всем, но только не размерами и расцветкой, напоминающий земную лисицу хищник от изобилия пищи не растерялся, вцепился в змеиную шею ближайшего цыпленка-ящера, и, мелькнув пышным зелено-бурым хвостом, юркнул с добычей в переплетение лиан.

Послав фауну подальше, Хампер провел экспресс-анализ каменной кладки, из чего с огорчением обнаружил, что ее возраст никак не меньше 1200 лет. Он все же рассчитывал встретить на Экспарадизе каких-нибудь гуманоидных туземцев-автохтонов в живом весе, а не могильные плиты неудачливых аллохтонов-переселенцев из других миров. Хотя, быть может, где-то на планете еще найдутся задержавшиеся в развитии человекообразные местные сопри, доселе занимающиеся ручной обработкой каменных блоков, скрепленных примитивно-натуральным известковым раствором.

В те годы магистр палеографии Хампер принадлежал к сторонникам полигенезиса человеческой расы и полагал возможным обнаружение доказательств длительности процесса возникновения антропологического разума, волнообразно прокатившегося по гиперпространству Вселенной более 50 экуменических миллениумов тому назад. А в том секторе пространства времени, где будут открыты наиболее давние следы деятельности гоминидов, следует искать изначальную Землю или иную древнейшую цивилизацию. Именно разнесенным по времени происхождением разума, Даг Хампер, как и многие его современники, тогда объяснял издревле наблюдавшуюся существенную разницу в человеческом развитии между отдельными планетными системами в доступной Ойкумене.

Продолжив исследование древнего подземного сооружения, состоявшего из трех помещений площадью примерно по 400 квадратных метров каждое, Даг Хампер удовлетворенно хмыкнул, когда обнаружил (есть, хо-хо, пополнение в коллекцию!) многочисленные осколки керамических сосудов все того же тысячелетнего возраста, два бронзовых равносторонних треугольника, вероятно, служивших древним аборигенам денежными единицами и закрытый тщательно пригнанным полуметровой толщины каменным блоком с поверхностной имитацией кладки какой-то проход в помещение значительно меньших размеров.

Вибросейсмический анализ также показал: древние противовесы, возможно, еще действуют, примитивные механические ловушки отсутствуют. Тогда как распознать наивные хитрости стародавних умельцев, упрятавших в стене два утапливающихся внутрь камня, Хамперу не составило труда. Он даже помог старинному механизму пошустрее двигаться, проникающими гравибуром аккуратно удалив тысячелетнюю окаменевшую органику, затруднявшую вращение скрипучих базальтовых роликов.

Уподобляться колониальным археологам, доказывающим неимоверную древность цивилизации собственной родимой планеты, Даг Хампер не собирался, так же как и трястись над каждым примитивным глиняным черепком. Поэтому он без колебаний шагнул в открывшийся проход. Хампер, как положено, взял пробу застоявшегося воздуха, но в общем-то ему было безразлично: входит ли он в древнюю гробницу, или тайное хранилище пергаментов-манускриптов. Полтора тысячелетия какой-то дикой планетки были для палеографа Хампера сущим пустяком, слишком незначительным периодом времени в сравнении с общечеловеческим возрастом доступной Ойкумены, чтобы испытывать какие-либо чувства первооткрывателя забытого и неизвестного современникам.

… Эка невидаль, вымершие туземцы что-то спрятали, а мы найдем. Подать его сюда для исследования!..

В квадратном помещении пять на пять метров Хампер обнаружил полдюжины больших керамических сосудов с узким горлышками, запечатанными древесной смолой. Как он сразу предположил, некогда служивших для хранения зерна, что немедленно подтвердилось при вскрытии первого же из них. Не новость, но, возможно, генотип местных культур риса имеет какую-либо гастроматическую ценность.

Зато испарившееся сотни лет назад содержимое небольшого запечатанного кувшина, стоявшего в углу зернохранилища, порадовало Хампера значительно больше, нежели он обнаружил бы внутри сосуда клад с золотыми монетами-треугольниками. В заветном кувшине когда-то вызревало виноградное вино, и его окаменевшие остатки были со всем тщанием проанализированы, восприняты и протокольно зафиксированы Хампером.

Приятная находка несомненно означала — какому-то лейтенанту Хамперу повезло первому обнаружить на дикой планете эндемичную культуру виноградной лозы, и он может рассчитывать не на одни лишь символические лавры первооткрывателя экзотического продукта. Разумеется, все патентные права на коммерческое использование колониальных эндемиков принадлежали корпусу рейнджеров и будущим владельцам планетарных угодий, но первооткрывателю полагались не слишком большие, но иногда и не такие уж маленькие приоритетные призовые отчисления в размере до полупроцента от прибыли тех, кто займется промышленным производством и дистрибуцией нового экзотического товара. Хотя, как получится и выйдет ли из находки чего-нибудь съедобное, еще неизвестно, но вино есть вино; его ингредиенты на радость потребителям и производителям довольно часто становятся уникальным коммерческим продуктом, пользующимся спросом в цивилизованных суперлативных мирах. В отличие от диких культур риса и пшеницы, обнаруженных беспилотником экзобиологической разведки, едва ли способных стать чем-то выдающимся среди бесчисленных аналогов зернового сырья, применяемого в производстве и синтезе продуктов питания.

Возможно, в древнем продовольственном складе когда-то хранились иные предметы, представлявшие огромную ценность для примитивных народностей, во времена оны населявших Экспарадиз. Но Дага Хампера отсутствие в тайнике золотых или серебряных архаичных побрякушек ничуть не огорчило, если удача в тот день ему радостно улыбнулась, и в смолистых остатках деревянного шкафчика он отыскал как рассыпающиеся в ржавый прах фрагменты железной фурнитуры, так и настоящую курительную трубку, изготовленную, предположительно, из морского пенкового камня, а также хорошо импрегнированного углеводородами деревянного мундштука с серебряной инкрустацией.

Дорогой археологический объект Хампер немедленно упаковал в силовую вакуумную оболочку и поместил в антигравитационный кокон. Затем он принялся тщательно и скрупулезно просеивать мусор в поисках пригодных для генетического анализа образцов того, чем набивали трубку аборигены Экспарадиза. Его старания увенчались успехом, и высохшие до кремневой твердости крошки местного табака он все же отыскал. Осталось реконструировать фенотип растения и выявить одичавшую сельскохозяйственную культуру на каком-либо из материков планеты, что было делом техники и беспилотников экзобиологической разведки, если приоритет уже принадлежит человеку.

Технически, сейчас ему не до курения на планете, где разгуливает психотропный провирус, но, вернувшись к цивилизации, хотя бы на фрегате, а там довольно неплохой кухонный процессор, надо будет попробовать синтезировать местный табачок, дал себе торжественное обещание Даг Хампер. Или отложить гастроматическое удовольствие до конца миссии, чтобы уже в цивилизации профессионально и суперлативно подготовить дегустацию нового колониального зелья.

… Чертов вирус, ни поесть, ни покурить на свежем воздухе! Ладно-ладно, двигаем дальше. Братики с сестричками заждались поди отца-командира на большой маршрутной петле.

— 5 —

Лейтенант Минерва Льянет, командир взвода "А" спецгруппы "Лакс", шифт-инженер боевых технологий.

…. Будем считать Дагги уже мой, и подруге Сиб нечего ножки-ручки заплетать, в течку впадать и тухлым ферромоном вонять на всю кают-компанию. Нашему палеографу я приготовила таки сногсшибательный подарочек. У экзобиологов найдется чем-нибудь тут заняться, пока мы по-компанейски вдвоем насладимся красотами природы в командном отсеке беспилотника. Ха-ха… Притом обойдемся без заумной болтовни и дискуссий о погибших цивилизациях. Почему все рейнджеры хотят казаться умнее, чем они есть на самом деле? На что уж Мия, дурка необразованная, туда же, вовсю норовит свой курносый пятак в разговор всунуть. Наверняка под Хампера клинья подбивает. Мои ольфатические рецепторы не проведешь, ты к нашему универсальному лейтенанту неровно дышишь и подтекаешь… Помню-помню… Ну нет, милочка, здесь этот номер у тебя не пройдет…

— Первый лейтенант Хампер, сэр. Как вы предполагали, я обнаружила местонахождение скопления полиметаллов. Местечко располагается в центре углубления между тремя пирамидальными холмами в 25 километрах к северо-востоку от заброшенного города…

— Хорошо, Минни. После обеда мы навестим это твое место. Так почему, дорогая леди Мия-сан, вы думаете, нам не найти на Экспарадизе уцелевших антропоморфов?

— Первый лейтенант Хампер, сэр. Я попробовала по нестандартным моделям виртуализировать действие результирующего нейровируса, являющегося симбионтом для некоторых эндемичных травоядных, на медиаторы человека, лишенного иммунной защиты. Наркотический эффект, несомненно, имеет место. Но если бы исходный провирус развивался в структурах нервных клеток человека, то прежде всего он изменил амплитуду и скорость передачи сигналов…

— Извините, дорогая Мия, что мне приходится вас перебивать. Первый лейтенант Хампер, сэр, позвольте мне сейчас воспользоваться экранопланом и в течение пяти часов обследовать район к северу отсюда, лежащий вне основного маршрута.

— Без проблем, лейтенант Льян, мэм. Но ровно через пять часов мы вдвоем отправляемся к трем пирамидам. Продолжайте, леди сержант, я вас внимательно слушаю…

Через пять минут со скоростью носорога, учуявшего самку в брачный сезон, и в оптическом облике его местной разновидности экраноплан Мин Льян рванулся через заросли пятиметровых камышей на дальний берег озера, располагавшегося на окраине поглощенного сине-зелеными джунглями развалин каменного города.

… Говоришь, Дагги, пусть каждый рейнджер гуляет сам по себе, на воле, на свободе? Ха-ха. Глупейшая шутка. Нечего, мол, чинопочитание и бюрократическую тоску разводить. А где же единое командование, сэр, первый лейтенант, сэр? Чума на вас всех, придурки яйцеголовые!..

— 6 —

Штаб-сержант Рональд Тилбо, второй пилот оружейно-транспортной платформы Љ 106-бис метагалактического класса "Фрегат-Т2Л", техник-экзобиолог.

По пилотскому креслу Рон Тилбо нисколько не тосковал, так как в транспортники он пошел только для того, чтобы заслужить унтер-офицерское звание. Теперь же, когда ему на ать-два подвернулся шанс поучаствовать в планетарном рейде, он был на седьмом небе от счастья. Рейнджеру ходить по земле всяко лучше, чем тосковать от безделья в чуждом человеку заоблачном вакууме.

Воочию, не в чужой пансенсорной записи, а в спектральном отражении собственного ординарного зрения доисторический город Рон Тилбо видел впервые. И несказанно гордился тем, что стал, наверное, первым цивилизованным человеком, ступившим на гранитную брусчатку протоурбанистического поселения дегенерировавших колонистов. Лейтенант Льян промчалась дальше, а он приземлился там, где когда-то была центральная городская площадь. И он раньше всех на этой площади обнаружил культовый символ первопоселенцев планеты, представлявший собой трезубец, вписанный в круг.

Знак, выложенный розовой кварцеподобной каменной породой прямо на мостовой, был достаточно интересен, вызвав целую научную дискуссию у рейнджеров, оценивавших его диаметрально противоположным образом. По мнению, Дага Хампера, три зубца в круге в каноническом виде должны были быть направлены вверх, символизируя мировое дерево или какое-либо иное растение — сакрализованную символику аборигенов. Тогда как Са Кринт смотрел на знак с другой стороны и углядел в перевернутом трезубце эмблему-корень радикальных экогуманистов.

— … Ваше преподобие, мы видим всего лишь закономерное совпадение орнаментов. Сходство образного мышления у примитивных народностей — неоспоримый факт, если это не бродячий фольклорный сюжет. Неужели вы думаете, будто секте бродяг-экогуманистов в какой-то звездной системе удалось втайне от соплеменников обнаружить несколько тысяч лет назад предельно терраподобную планету и, никого не спросясь, заселить ее?

— А почему вам не приходит в голову, дорогой коллега Хампер, извините за язвительность, первый лейтенант, сэр, как если бы они стали последышами разгромленных пацифистов? Вспомните, какие войны шли в эпоху поздней Панспермии за локальное господство. Мало вам системы Намира, где от колонии-фаланстера чрезмерно миролюбивых первопоселенцев на Секундусе не осталось ничего, кроме зданий и сооружений?

— Заядлые экогуманисты и пацифисты, мой дорогой Са Кринт, не могут прийти к планетарной власти где бы то ни было.

— Демократическим путем ни в коем случае. Но авторитарное правительство, преследующее конъюнктурные политические цели, может легко прибегнуть к любой гуманистической фразеологии.

— Простите меня, субкапеллан Кринт, но, мне кажется, идеология экогуманистов не очень-то соответствует принципам "реаль политик", обычно исповедуемыми авторитарными правителями, — не мог не вмешаться в дискуссию Рон Тилбо, коль затрагивалась его любимая тема.

Своего ученика-протеже не замедлил поддержать гуру Хампер:

— В самом деле, ваше преподобие, идеология приспособленчества к безмозглой природе, пропагандируемая экогуманистами, направлена против промышленно-экономического роста. Тем или иным способом они призывают законсервировать уровень человеческого развития на минимально возможной планке, воспевая аскезу и добровольный отказ от технологического комфорта в пользу натуралистического полуживотного бытия. А вот какая-либо гуманистическая система правления, аппелирующая к человеку, обещая ему немыслимые блага в светлом будущем, не может не быть утилитарно технократичной.

— Вы, бесспорно, оба правы, мои глубокоуважаемые коллеги! Всякая гуманистическая идеология, включая и те, что напяливают на себя религиозные облачения, взывают к ветхому Адаму, статичному во времени и пространстве, тем самым они контрпродуктивны, выступая врагами прогресса. Ибо нарушают основную заповедь человеку разумному от Создателя всего сущего: твори, познавай и производи. Но вы оба, к моему прискорбию, забываете о ханжеско-лицемерной сущности материалистического доктринерства, низменно оправдывающего любые автократические деяния власть имущих, якобы направленные на благополучие и мир тех, кем они правят. В политике, отрицающей надчеловеческие божественные идеалы, идеологические преференции и выбор методов социального контроля суть случайны, конъюнктурны; они обязательно лишены долговременного планирующего начала. Для такой политики годятся пацифизм, гуманизм и любой прочий "изм", имеющий достаточно публичный пропагандистский потенциал.

— Пожалуй, в свете изучаемых нами симптомов низкого уровня развития местного народонаселения с вами можно согласиться, субкапеллан Кринт, — завершил дискуссию и обеденный перерыв первый лейтенант Хампер, но последнее умное слово командир все же решил оставить за собой. — В сущности, сержант Кринт, орнаментальная символика способна претерпевать довольно курьезные исторические аберрации. Например, на изначальной Земле, согласно данным целого ряда источников, в ХХ веке по условному летоисчислению от Рождества Христова в вооруженных силах СССР и США использовалась демоническая пятиконечная звезда-пентакль. Тем не менее в обеих имперских сверхдержавах правительства весьма скептически относились к традиционным магическим ритуалам. Так что, трезубец, вписанный в окружность, у примитивных аборигенов Экспарадиза, аналогично, мог, как утратить сакральное значение, так и приобрести его в силу политических или пропагандистских обстоятельств. Все, баста с дебатами! По коням, братья и сестры рейнджеры…

Отправив прим-сержанта Кринта и мастер-сержанта Мо заниматься экзобиологической разведкой по периметру города, лейтенант Хампер распорядился, чтобы штаб-сержант Рон Тилбо присоединился к нему в поисках артефактов. К невыразимому, так как сержанту всегда надлежит хранить невозмутимый вид, огорчению Рона Тилбо, рассчитывавшему найти свидетельства социальной деградации переселенцев, отказавшихся от техногенной эволюции, дабы утонуть в объятиях райской природы, каких-либо машинных реликтов им не удалось обнаружить в развалинах примитивного доиндустриального поселения. Останки безвкусно помпезных храмов, крикливой эклектики дворцов, портиков, разбитых колонн треугольного призматического сечения и другая мерзость запустения и варварского невежества не вызывали у сержанта Тилбо ничего, кроме уныния и скуки. Курьезные древние клады и ювелирные золотые поделки, с наивной хитростью запрятанные в тысячелетних тайниках, тоже не произвели на него никакого впечатления. Он даже было решил, что ему вовсе не следует стремиться приобрести университетское образование палеосоциолога, пока они не наткнулись на мозаичную картину на мраморном полу полуразрушенного здания, служившего, по-видимому, культовым сооружением, так как там в изобилии имелись знаки трезубца в круге. Между прочим, магистр Хампер был посрамлен и признал свою ошибку. Трезубец все-таки оказался перевернутым сверху вниз и в точности повторял нынешнюю эмблему экогуманистов и сопримитивистов.

Установив над разрушенным храмом маскировочный силовой купол, Хампер и Тилбо принялись за аккуратную расчистку мозаичного панно, изображавшего звездную систему с шестью объектами вокруг центрального светила. Здесь магистр Хампер еще раз признался в неправоте, оставив до лучших дней попытки добыть на планете Экспарадиз какие-либо свидетельства в пользу полицентрической гипотезы происхождения разума во Вселенной.

— … Вы, сержант, с его преподобием, увы, угадали. Спорил я с вами, окаянными унитаристами, совершенно напрасно. Печально, но факт. Экспарадиз, очевидно, подвергся колонизации не раньше, нежели во времена первичной Панспермии, — не стал скрывать дискурсионного сожаления Даг Хампер. — Верхняя надпись на хорошем староанглийском гласит: "Покой, свет и мир люди доброй воли даровали потомкам".

— Вы только посмотрите, первый лейтенант, сэр! Четвертой планете системы, поместив ее точно над солнцем, они присвоили название Элизиум.

— То есть рай, если на имперском инглике, сержант. Тогда как три остальные планеты они разместили внизу под солнцем в виде равностороннего треугольника, назвав адом, Инферно. Опять же на древней латыни…

Окончательное торжество унитаристов, настаивающих на моногенезисе человека разумного, ведущего родословную от пращуров изначальной Земли, состоялось, когда Даг Хампер и Мин Льян после продолжительной отлучки вернулись в древний город. В районе трех пирамид они обнаружили настоящее место поклонения дикарей аварийному модулю искусственного спутника Экспарадиза, сошедшего с орбиты ровно 3155 лет тому назад. Вне всяких сомнений, потерявший управление орбитальный артефакт цивилизованных первопоселенцев совершил жесткую посадку с достаточными световыми и сейсмическими эффектами, чтобы вокруг него возник целый храмовый комплекс, рассчитанный на прием не менее 80 тысяч диких паломников единовременно.

Палеографических материалов в виде официальных староанглийских надписей, уличных графитти, могильных эпитафий, а также не менее твердой памяти еще более древнего полуразрушенного хроноквантового компьютера, обнаруженного на аварийном модуле, — рейнджеры накопили в избытке. Даг Хампер подвел предварительные итоги изысканий и предложил дорогому коллеге Рону Тилбо совместно написать научную статью для "Имперского палеографического вестника". Стать соавтором магистра Хампера коллега Тилбо почел за великую честь, от радости едва не подпрыгнув до облачного слоя, буквально и на антигравах. Но он по-сержантски все же сомневался, даст ли командование разрешение на публикацию статьи по соображениям секретности. Однако универсальный лейтенант Хампер успокоил коллегу Тилбо:

— А куда наши генералы денутся? Имперская политкорректность, Ронни. Явные следы древней гегемонии Аквитания Ригель. У нас чистый суперлатив и мораль — без технологий суверенным варварам не выжить. Представляю, какую метагалактическую сенсацию мы запустим! Тысячелетиями деградирует целая планетарная нация примитивных экогуманистов. Чтобы под конец погрузиться в нирвану под воздействием нейровируса. Общепланетный бедлам. Дальше ехать некуда. Куча одичавших сопри-натуристов не от мира сего, и все под кайфом…

Передовой дозор спецгруппы "Лакс" отправился далее по намеченному маршруту экзобиологической разведки. Наверняка, никого из рейнджеров, кроме любителя поразмышлять и помечтать штаб-сержанта Тилбо, уже не интересовала дальнейшая судьба скрывшегося за плоским низменным горизонтом мертвого города, лежащего в руинах.

… Быть может, поглощенному джунглями городу еще предстоит стать имперским археологическим заповедником, памятником недальновидности, эфемерности первобытных социальных построений, символом фундаментальной несовместимости искусственной среды обитания человека разумного и безрассудной природы, живущей по законам спонтанной эволюции, знать ничего не желающей о прекраснодушной гуманности. В таком опционе развития стародавнего людского местожительства развалины очистят от сине-зеленой растительности, бережно законсервируют, открыв к ним доступ лишь для посвященных палеосоциологов и археологов…

Хотя, скорее всего, по экономическим мотивировкам, умерщвленному природой старинному городу суждено быть туристским развлекательным центром и средоточием деловой активности. Тогда всем храмам, дворцам по возможности возвратят первозданный античный облик, реконструируют, превратят в современные офисы и увеселительные заведения. Каналы и озера вновь облицуют розовой керамической плиткой, восстановят мраморные каскадные фонтаны, некогда разделявшие полосы наземного движения на бульварах. Оградят силовыми полями улицы и дома от назойливых насекомых. Вновь разобьют ландшафтные парки и фруктовые сады. А на городской окраине между трех пирамид станут устраивать пансенсорные исторические шоу, где десятки тысяч туземцев-дегенератов как встарь опять будут театрально преклоняться перед блестящим куском небесного металла, сотворив себе бесполезного кумира из технологических достижений человека разумного, необъяснимо для дикарей активно не желающего приспосабливаться к какой-либо малопригодной для него естественной среде обитания…

Сержант Тилбо отвлекся от социально-философических рефлексий и стремглав спикировал вниз за биопробой, поскольку его БИМ обнаружил скопление нового вида насекомых-кровососов, следовавших за стадом пятнистых антилоп, увенчанных ветвистыми рогами. Чуткие антилопы вовремя заметив пикирующего хищника, брызнули в стороны, гарпия-обезьяна гневно взревела от неудачи и с резким набором высоты ушла вверх, унося с собой биологические образцы нейротоксинов-анальгетиков и микрофлоры, обитающей на режущих жвалах кровососов. У всех своя добыча и пожива.