Бывший рай

СЕДЬМАЯ ГЛАВА

Для иных быть того не может. Но Природа, Бог, Человек, все-таки имеют конкретную значимость в миросозерцании тех, кому ведомо понятие абстрактного. Приводите примеры и вводите ко дню ли, к ночи упомянутую троицу в текст по-авторски авторитарно любыми шрифтами и стилями, хоть минускулами, хоть маюскулами в инкунабулы, манускрипты, палимпсесты или еще в какой-нибудь носитель текстуальной информации. Потому что в процессе абстрактного мышления, воплощенном в конкретном тексте, как в знаковой системе, возможно все.

Можно нисходить от абстрактного к конкретному или, наоборот, высоко восходить абстрактно, шиворот-навыворот, шаривари, конкретно пониже, черным по белому, белым по черному в типографской выворотке текст-дизайна, чтобы от взятого поблизости конкретного к произвольно удаленному абстрактному двигались буквы, слова, предложения, суждения, утверждения, идеи, идеологии. Вот тут-то позволительно одним придать значение, других лишить смысла, очернить, обелить…

— Позвольте, дамы и господа, а что это там черненькое белеется?

— Гляди-гляди, барин, рядом-то беленькое чернеет.

— Наверное, оптическая иллюзия.

— Не кажется, но что-нибудь покажет.

— Ой, не скажи.

— А за других и не говорю.

— Верно можно и не вслух, а про себя?..

Скажите, диалог из чеховской пьесы древнего реалистического абсурда? Вздор, гиль, чепуха-renyxa, более уместные в приснопамятном XX веке от Рождества Христова, чем в супрематичную эпоху императора Андра V Фарсалика? Как бы не так!

Так и для неграмотного лучше сто раз услышать шорох страниц, чем один раз увидеть букварь, грамматику или надписи графического интерфейса. Тогда как грамотею-читателю достаточно немного полистать, почитать или не дочитывать до конца. Зачем, скажите, глаза мозолить мыслями, излагаемыми на отражающей или излучающей поверхности? И так понятно, если до всего доходить своим умом без бумаги и монитора. А, может, какому-то доходяге непонятно, и его не касается отсутствие примечаний-звездочек, когда публикуется глоссарий неологизмов, иногда архаизмов, на последних оцифрованных страницах?

— 1 —

Первый лейтенант Даглес О'Хампери, заместитель командира, начальник экспедиционного штаба спецгруппы "Лакс", действительный магистр палеографии.

Касательно научной состоятельности и отличной примечательности публикации "Экспарадиз: тени в бывшем раю" от других ей подобных статей Даг Хампер мало волновался. После долгих размышлений у него в виде набросков наметился длинный научный трактат с оригинальной терминологией, где все старое становится новым, когда имеет смысл хорошо ли, плохо использовать палеографические источники, а также политическую трактовку аргументов и артефактов. Научно-публицистический трактат в итоге должен получится в духе рационального креационизма человеческой расы или вселенского богочеловечества, если кому-нибудь так его угодно называть, во славу магистра Хампера и приверженцев научной школы Тео Сальсы.

Отдав дань экуменически креативной доктрине учителя Даг Хампер обратился к конкретным выводам, чтобы развенчать современные натурфилософские воззрения зловредительных экологических консерваторов, по-эстетски ностальгирующих по дикорастущему прошлому необуколиков — любителей девственной, в их понимании, тихой невинной природы, и экогуманистов, полагающихся на мифическую природосообразность, если их прекраснодушные мечтания о натуральных идиллиях, там, утопиях, аркадиях по спонтанной прихоти политического случая насмешливо-горько воплотились в пагубную государственную политику на планете Экспарадиз.

Политически, доктринальных умопомрачительно природохранительных оппонентов Даг Хампер ни в чем разубеждать не пытался, так как они с порога отвергают все посылки и примеры, когда никем не одушевленная, живая и мертвая природа выступают безжалостными врагами рода человеческого. Для тех, кто примиренчески ложно трактует место и роль человека в экологическом окружении, природа навсегда останется средостением, не позволяющим отстраненно и беспристрастно взирать на универсум объективно и субъективно. Но вот идеологически нейтральные читатели вполне могут извлечь кое-какие теоретические и практические уроки из его статьи, где природа, как ее ни пропечатай, с прописной или строчной буквы, вовсе не является свирепым противником биологического вида человек разумный по причине злых анимистических умыслов, а враждебна ему в силу незначительных вероятностных случайностей, флуктуаций, мутаций постепенно накапливающихся, чтобы вылиться в гигантские неприятности для неосмотрительных биологических особей. По тем же стохастическим основаниям она еще меньше склонна водить антропоморфное дружество с человеком и его разумом. Отсюда элементарное первобытное благоразумие исстари требовало от человека, так или иначе в конспективном изложении привязанного к биоэволюции, держаться от природы подальше, с опаской, начеку, настороже.

Другим историческим аспектом постижения разумом эволюции в дискурсе магистра Хампера являлось то, что отдельный древний гоминид и дисперсные сообщества неоантропов чувствовали себя слабыми и беспомощными в сравнении с форс-мажорными, тогда еще неодолимой силы природными обстоятельствами. Планетарные природные катастрофы и катаклизмы с ужасающей легкостью уничтожали примитивные племена и народы, а вероятный космогонический удар по солярной системе, тот же взрыв сверхновой звезды в астрономической близости, был способен вызвать прекращение биологического существования всего и вся на десятки световых лет окрест себя.

Вызов космического масштаба был человечеством принят. Оно взаимосвязано, системно, порой бессистемно ответило на него внешней экспансией в ареале панспермического рассеяния по Вселенной и внутренней консолидацией в форме техногенной эволюции, дающей возможность человеку разумному познать самого себя и универсум.

Тем самым в двух вышеизложенных аспектах протоисторическая проблема насущности гомеостаза среды и разума вызвала к жизни техногенную эволюцию сначала на локальном и глобальном уровнях, а затем и во вселенском масштабе. Чем дальше от природы, от всего тавтологически натурального и естественного, тем в большей безопасной стабильности пребывает биологический вид человек разумный в борьбе за жизнь вовсе не с себе подобными, (с ними-то как раз можно договориться или попросту уничтожить), а с несговорчивой и твердокаменной, жестоковыйной окружающей космической средой, данной ему в осознании ее тревожной первозданности.

Разуму от той же природы или божественного начала (идеологически вам нужное подчеркнуть) заповедано перманентно находиться в состоянии тревоги, в постоянной алертности, доводя их статус до совершенства, немыслимого в исходном, инициирующем — для кого-то произвольно креационном, для иных ненамеренно естественном — бытии. Так было и будет оно впредь, уверял читателей магистр палеографии Даг Хампер.

Хотя с течением веков и тысячелетий техногенной эволюции утрачивает магистральный смысл первоначальное креативное стремление смело бороться с окружающей средой или воевать с ней, а тем более трусливо примиряться с тем, какая она ни есть. Ее необходимо сбалансировано гомеостатически видоизменять, доместицировать, перестраивать под себя, чтобы планетарная экология действительно стала наукой, словом о доме, о жилище, как это вокруг происходит несмотря ни на что во многих суперлативных мирах или на реконструируемых планетах, желающих достичь аналогичного уровня человеческого развития и тоже приближающихся к безотходному научно-технологическому круговороту энергии, вещества, материалов. Как ни крути, везде и всюду доместикация природной среды осуществляется и будет продолжаться явочным порядком с целью достижения гомеостатического равновесия между окружающей средой и тем, что ей в сущности безальтернативно, по преимуществу сосредоточенно, методично и технологично предлагает искусный и искушенный человек умело разумный в своем бесподобном образе творца-автора.

Таким образом среди существующих методологических основ и предпосылок реквизиционного авторизованного постижения гомеостаза среды и человека, магистр Хампер ретроспективно выделял три диахронических направления.

На третье место он ставил находящуюся в распоряжении человека с незапамятных времен различной глубины физическую и химическую переработку природных сырья и материалов, начиная от кулинарной обработки продуктов питания, выплавки металлов, крекинга углеводородов и в совокупности использования тепловой энергии окисления. Сюда же по энергетическому критерию он относил деревообработку, строительство, развитие средств передвижения и транспортировки грузов. Более продвинутые радикальные энергетические методологии: ядерный распад и синтез, атомные и субатомные трансмутации — у него по ряду научно-прогрессивных признаков располагались на второй диахронической позиции.

Энерговооруженность — вещь нужная, однако, вынужден был признать, Даг Хампер, две вышезатронутые методики, по мере развития подразделенные на множество усовершенствованных технологий, эволюционно-исторически позиционировались весьма далеко от гомеостатического баланса окружающей среды и человека; они грешили хищнической эксплуатацией натуральных ресурсов, загрязнением окружающей среды отходами бытовой и научно-промышленной жизнедеятельности человека, мало учитывали последствия его не всегда рациональной преобразовательной активности. Хотя это ни на гран необходимости не оправдывает огульное запретительство природоохранных консерваторов, поныне отвергающих главное — сложившуюся в процессе экуменической истории человечества информационную трансформацию имеющихся взаимоотношений объектно неразумной природы и субъектно homo sapiens faber habilis.

Именно изучению, анализу и синтезу, практическому использованию, освоению информации о природных сущностях и явлениях, тому, какое феноменальное место в них занимает умелый созидающий человек разумный, Даг Хампер методологически отдавал пальму первенства. В его рассуждениях об основном методе взаимодействия между средой и разумом современный человек представал синтетическим существом, объединяющим в себе спиритуальные и материальные начала. От разума человеческого или сверхразума (буде так угодно ревнителям веры в Создателя всего сущего) проистекает вольный дух, веющий там, где он пожелает, а от природы — косная, большей частью инертная, биологическая телесная сущность. Дух движет, животворит тело в частности и в целом природу, окружающую среду, однако не одушевляет их примитивно-первобытно, паче того язычески не обожествляет, так как творец-демиург или его конструктивное подобие не могут не быть единым и неделимым перводвижителем, конструктором, развивающим разработчиком в авторских приоритетных прерогативах. Отсюда магистр Хампер приходил к выводу, что прогрессирующие, динамичные, продвинутые информация, знания, сознание человечества имеют активное право голоса, выбора целей и задач, располагая исходным идеальным (если хотите провиденческим) потенциалом, чтобы преобразовывать, трансформировать, видоизменять пассивное, страдательное естествознание адекватно собственным творческим, техническим, промышленным замыслам. Таким образом в техногенном провиденческом идеале разум становится творцом природы, натуры, собственно, внутреннего и внешнего по отношению к нему естества, а не наоборот, к чему концептуально призывают природозащитники, противящиеся научно-технологическому прогрессу.

Затем в концепции Дага Хампера храбро, гордо и доблестно значилось: в нынешнюю экуменическую эпоху, превосходящую всякое разумение недоразвитых пращуров, подавляющую планетарные силы природы, во многом, хотя покуда еще не во всем, человек выходит на уровень звездного космогонического потенциала, становясь идеальным творцом-демиургом. То есть в настоящую вселенскую эру суперлативного человеческого развития техногенная информационная эволюция есть первостепенная методология, ликвидирующая древнейшую апорию, онтологическую дифференциацию идеального и материального, искусственного и натурального.

… Спонтанная оппозиционность, билатеральная симметрия, черт бы ее побрал! Ни дать, ни взять, текстуально не соврать. Все равно по-штукарски выходит…

В данном контексте особенно досадовал Даг Хампер на стихийный материализм и вульгарную стереотипизацию последнего. Хотя в штучном порядке доставалось от него и оппонирующей противоположной стороне.

…Тупоголовые идеалисты и слабоумные любители вероисповедального миросозерцания тоже иногда горазды противопоставлять артифицированное и естественное. Иначе говоря, недоуменно сравнивать малые изделия и поделки от рук человека с грандиозными делами и замыслами бог знает кого, то бишь того, кто у них сотворил Вселенную и продолжает ее расширять в красном смещении. А неровен час за голубое сжатие примется. Ибо сказано на заре времен: темна вода в облацех лазоревых… Кстати, а где наш кладезь и дарохранитель религиозной премудрости? Давным-давно пора его философски озадачить…

— Прим-сержант Са Кринт! Будьте любезны подобрать мне шесть человек. Через пять часов выступаем усиленным дозором, рейдируем в направлении южного полушария на острова к юго-западу от Зюйда-альфа. Прошу вас, открывайте канал, сержант, копируйте боевой приказ и маршрут.

— Да, первый лейтенант, сэр.

— Предупреждаю: строго соблюдать маскировочный максимум. Так наставьте разведгруппу на путь истинный, врагу непостижимый, субкапеллан Кринт.

— Так точно, первый лейтенант, сэр.

Спустя два часа сержант Кринт, доложив лейтенанту Хамперу о готовности людей и боевой техники, не смог не полюбопытствовать, возможно, палеографическими или археологическим задачами столь неожиданного дальнего поиска:

— Кроме микробиологической разведки кого или чего еще искать будем, лейтенант?

— Ищите и обрящете табачное зелье, сержант. С большой луны, нареченной Дугл, мне свалилась информация о подозрительно регулярных скоплениях зарослей местного табака. Похоже, нам есть с кем обсудить аграрный вопрос…

— Или дать кому-нибудь прикурить, сэр. Стимулированным светом и в разряд пучком, сэр.

— Да продолжится лазерное шоу в натуральном виде! Между прочим, граф Алмо тоже выразил желание поразвлечься, проветрить мозги и совершить с нами тур в другое полушарие. Уверяю вас, субкапеллан Кринт, лишним в нашей компании туристов он не станет, — в разделе "разное" завершил инструктаж своего только что назначенного заместителя по разведгруппе первый лейтенант Хампер.

Даг Хампер был не лишен коммерческой жилки. Потому персональный приоритет колонизатора местной разновидности табачного сырья ему требовалось подтвердить и закрепить во что бы то ни стало. Тем более он не поленился лично реконструировать фенотипические параметры здешнего вида табака и дать задание всем ментаторам систем наблюдения на плацдарме, оборудованном взводом сублейтенанта Чанга, хорошо сканировать поверхность планеты с целью обнаружить участки местности, где искомое произрастает в промышленных количествах.

В разведывательном поиске на долгом пути к диким табачным островам в маскировочном образе гигантского белого альбатроса-эндемика Даг Хампер о статье, о тенях в бывшем раю ничуть не забывал, поскольку летел в арьергарде вслед за своей тенью, легко скользившей по океанским волнам. Потом уже на привале он по логике вещей не преминул полюбопытствовать у сержанта Кринта:

— Ваше преподобие, почту за честь, если вы благолепно растолкуете мне, как иерархи Фиде-Нова трактуют апостолически проблему дизъюнкции искусственного и натурального?

— О благодарю вас за интеллигентный вопрос, сэр Хампер. Говорите, искусственное и натуральное? Мне представляется, вся проблема состоит в надуманной апории гуманистов, агностически противопоставляющих природу и человека, магистр Хампер. Согласно канонам благовествования апостольской церкви Фиде-Нова, здесь мы не видим никакого противоречия между данными наблюдения и опыта, с одной стороны, и их мысленным анализом, с другой. Вопрос в синтезе, где натуральным может быть лишь сам Всевышний в имманентной ему квинтэссенции творца-демиурга; все остальное: природа, человек, окружающая нас космогоническая среда — суть искусственны, они свято артифицированы (с заглавной буквы) Его Практикой, Разумом, Провидением. Так называемые материалистами естественные стихийные процессы являются не более чем преднамеренными инструментами и методами Создателя всего сущего.

— Фиде-Нова полагает, как если бы процесс божественного творения Вселенной доселе продолжается, досточтимый коллега Кринт?

— Обязательным образом, коллега Хампер, и человек разумный в данном процессе является активным долгоиграющим инструментом в руках Создателя всего, естественно артифицированного и, можно сказать, сверхъестественного. Вот у отца Игна Тротта о homo faber написано…

— Благодарю вас, ваше преподобие…

Дальше дискутировать на заданную теологическую тему с субкапелланом Кринтом магистр Хампер не осмелился, потому как осознавал, что он-то сам придает техногенной эволюции и всепобеждающему сциентизму столь же божественное конечное значение и атрибуты, как и его собеседник всемогущему Создателю. Но правоверный, наверное, природный и прирожденный рационализм Дага Хампера все же справился с творческой диллемой.

… В конце концов во что-то надо верить. Скажем для ясности: лишь техногенная эволюция от божественного сверхразума или от совокупного разума человечества, вселенской ноосферы есть естественный, он же искусственный процесс. Прочее — от черта лукавого, вероятно, и от дьявольских материалистических мудрствований. И неважно, сколько бесплотных ангелов либо тварных чертей умещается на абстрактном острие иглы, если по моему конкретному опыту, наблюдению, осмыслению — техногенное эволюционирование постоянно и неуклонно стирает обыденные различия между искусственным и натуральным, живым и неживым, разумом человека и искусственным интеллектом, вещественным и иллюзорным. Себе дороже их противополагать на бытовом уровне. Так недолго и мозги вывихнуть. Но оно ничего, поправимо, коль добрые доктора-мозгодавы под рукой. Хм… И док Алмо тоже тут как тут, под моим указующим руководством и присмотром…

В доказательство умственной несостоятельности стихийных противопоставлений природы и человека, а также пагубности природозащитного безумного отщепенства и диссидентства от экуменической техногенной цивилизации Даг Хампер присмотрел несколько серий конкретных примеров.

… Все примерно знают или конкретно прочувствовали: практически в пансенсорной среде путем экзистент-реального программирования, фрактально разветвленного игрового сценария, аппаратных ухищрений можно достичь полного соответствия сюжета, персонажей некоей чувственно рациональной действительности без какой-либо вам разницы между вещественным и иллюзорным, когда только эндопсионический имплантант сумеет помочь участнику шоу разобраться, что он находится внутри искусно смоделированного художественного вымысла. Но такая искусственная реальность немногим нужна, поскольку мало что находится под легальным запретом, так она еще весьма сложна в исполнении, стоит безумно дорого и чревата психическими расстройствами для людей со слабой нервной системой без генетической коррекции. Хотя тем, кому по карману услуги высокооплачиваемых психиатров, подпольных продюсеров, сценаристов, программистов, не накладно арендовать дорогостоящую студийную аппаратуру — всегда пожалуйста, реально-виртуальный пансенсорный иллюзион легко доступен. Так же, как и наркотические и психотропные препараты… Говорят, вкусно до одури, если в медицинских дозах, перорально или сублингвально, но для меня неудобоваримо ни на десерт, ни на закуску…

Здесь в роли основного блюда среди примеров, развенчивающих одуряющую экогуманистическую природосообразность, магистр Хампер, естественно, приберег свою любимую цивилизованную гастроматику, где в ходе минувших дней и веков, если судить по палеографическим источникам, техногенная эволюция стерла разницу между искусственным и натуральным до такой степени, что оба этих качественных прилагательных диаметрально противоположным образом сменили издревле присущие им потребительские и оценочно-эмоциональные приоритеты. И сегодня в глазах подавляющего большинства народонаселения суперлативных миров в противоположность стопроцентным синтетическим полуфабрикатам растительное и животное сельскохозяйственное сырье в чистом виде выглядит ядовитым и опасным для здоровья, требующим особо осторожного обращения при закладке его в кухонный процессор. В то же время оригиналов сопримитивистов, балующихся употреблением сырьевых натурпродуктов после мощной термической обработки, масса народу считает извращенцами, ведущими экстремальный образ жизни.

Насчет экстремальности сопри, их извращенных вкусов Даг Хампер с недавних пор стал пожизненно согласен с общенародным мнением. Как-то раз при подготовке магистерской диссертации бедный Хампер напросился в гости на пикник к богатому семейству сопри, чтобы провести естественный эксперимент и, рискнув здоровьем, на собственном пищеварении испытать, что такое есть кулинарное приготовление свежей пищи почти по историческим художественным образцам, чудовищно удаленным во времени и пространстве от современных изысков арт-н-тек.

Так вот, завтрак на траве и пища сопри — с пылу с жару снятые с гриля-барбекю толстые куски свинины по достижении угольно-черной кондиции — оставили у него неизгладимые впечатления, как и сами гостеприимные хозяева, яростно потреблявшие урожденно натуральное мясо без соли, без пряностей, без столовых приборов. Прожевать горячий сверхпримитивный мясопродукт Хампер сумел, благо, ему хватило крепости и остроты стандартно генномодифицированных зубов. Он даже смог удачно проглотить хозяйское угощение и счастливо переварить его — спасибо кишечно-полостным наноскафам рейнджерской модификации. Однако о вкусах снобов-сопри он ныне мог поспорить с кем угодно и на что угодно, доказав на практическом примере, как во имя убеждений можно претерпеть невыразимые муки, лишь бы быть поближе к этакому лону природы и не такими как все, заносчиво пренебрегая гастроматическими свершениями комфортабельной суперлативной культуры.

Бесспорно, нынче от по-настоящему цивилизованной культуры еды и питья, да и от дикого пленэра планеты Экспарадиз Даг Хампер был далек, укрытый силовыми полями собственного индивидуально-защитного комплекта и командным отсеком полиамбиентного беспилотника экзобиологической разведки. Пусть в рейнджерском полевом комбинезоне из квазиживой ткани "комфи" он чувствовал себя вполне удобно и выходить под лазурное солнышко, на сине-зеленую травку, на свежий воздух с микрофлорой, чтобы отдохнуть душой, подышать телом, легкими нейроглючной дрянью, категорически не желал, а вот о недоступном по-цивильному безопасном уюте все же сожалел, как всякий воин.

Война войной в диких местах, а цивилизация есть цивилизация, каким бы суперлативным ни было оснащение рейнджеров. Комфик, конечно, штука замечательная, но Дагу Хамперу сейчас очень недоставало домашнего тартанового коврика, расстеленного на всю ширину гостиной, она же столовая в его маленькой двуспальной квартирке в городе Эдинбург-в-Европе на Террании-Приме. Поэтому тот самый коврик-шотландка, под заказ выращенный и сотканный в клетчатых цветах старинного каледонского клана Хампери он собирался использовать в третьей серии показательных примеров техногенной ликвидации различий между живыми и неживыми, животными и растительными, искусственными и натуральными материалами.

Натурально, коврик Хампера, большого любителя техногенной комфортабельной собственности был достаточно продвинутой разновидностью напольных покрытий типа "сфагно-дюйм". Если присмотреться, то его тонкие волокна — стебельки и листики — напоминали по микрофактуре золотистый мох, произрастающий во влажных местах в умеренном поясе Геоны Терции. Собственно, квазиживая ковровая ткань "сфагно-дюйм" — дальняя родственница геонского мха и разработана на основе технологии генноартифицированных силипластикатов. От золотистого мха квазиживой "сфагно-дюйм" унаследовал клеточную структуру, мягкость и способность к регенерации, зато на десятки порядков возросла его механическая прочность, кардинально изменились механизмы роста и питания. Выше двух с половиной сантиметров ковер "сфагно-дюйм" не мог вырасти и хемосинтетически усваивал как минеральные вещества, так и органику. Весь уход за ним состоял в регулярной подкормке и соответствующем увлажнении. Если ему не хватало водяных паров в помещении и накопленных минералов, первоначальный окрас выглядел слегка поблекшим, а через какое-то время "сфагно-дюйм", отлученный от домашнего ухода, впадал в спячку в ожидании времен получше.

А вот лучший из лучших в своем классе тартановый коврик Хампера имел встроенный псионический блок-симбионт с несколькими эмпат-алгоритмами. Настырно поддерживая чистоту и порядок, коврик скрупулезно поглощал пыль, грязь, а также все, что не давало четких электромагнитных и биохимических эманаций живых созданий. Пока хозяина не было дома, печальный коврик-утилизатор скучал в ждущем эмоциональном режиме, бесчувственно воспринимая как должное заботу домашнего ментатора, тоже квазиживого, но чуть более сложной схемотехники биотронного вычислительного устройства. Этому простейшему управляющему ментатору ни программно-эмпатически, ни аппаратно не были доступны эмоции ни скучающего коврика, ни загрустившего хозяина, находящегося от него за бессчетное число мегапарсеков, значительно превышающее разрядность вычислений этого утилитарного бытового приспособления.

Квазиживая управляющая биотроника, (никуда от нее не денешься, один БИМ чего стоит и состоит на постоянной рейнджерской службе) неотъемлемо является одним из фундаментальных источников и факторов суперлативно-технологической цивилизации. Поэтому вычислительную технику и кибернетические устройства в качестве реализации методологии преобразования идеально абстрактного знания в конкретно материальное приложение, магистр Хампер выделил в четвертый разряд примеров синтетической техногенной доместикации окружающей среды ранним, по вселенским меркам, разумом человека.

И раньше в магистерской диссертации и в дипломной работе Даг Хампер приложил немало усилий, чтобы доказать, как переработка и освоение отвлеченной информации определяет скорость техногенной эволюции.

… Делай раз, делай два… и так до абстрактной бесконечности. А конкретно, насколько хватает зарезервированности и быстродействия процессов мышления чисто биологического интеллекта и квазиживых интеллектронных устройств. Все подсчитывается и рассчитывается с незапамятных времен. Наивная нумерология, магические числа лингвистики и психологии, золотые сечения геометрии, двоичное исчисление стародавних электронных усилителей мыслительной активности — все они суть неизбывные орудия и технологии человека разумного, постигавшего конкретные явления через математические абстракции. Ибо сказано было на заре времен: математика ум человеческий в порядок приводит… Ни в мать-природу, ни в отца-вседержителя пошла она. И не случайно обоих на место ставит…

По случаю Даг Хампер вспомнил, как природа не понаслышке знакома (о опять гнусный антропоморфизм!) с числом "пи" и длиной окружности, используя гравигенную бионику круглых стволов деревьев, сферическую форму водяных капель, космических объектов, нутацию посолонь и обсолонь вьющихся растений, даже осевое вращение семян, медленно планирующих вниз и несомых ветром для пущего распространения. Однако биоэволюция не смогла количественным методом проб и ошибок от вращательного движения дойти до возвратно-поступательного. Только человеку (возможно, опять же статистическим тыком) удалось превратить практически и утилитарно число "пи" в колесо, винт, шнек, червячную передачу и основать на длине окружности раздел механики, ранее не существовавший в природе. По мнению Дага Хампера, число "пи", а затем и другие постоянные физические и математические величины и константы стали знаковыми провозвестниками техногенной эволюции в виде качественного изменения информационных принципов познания Вселенной человеческим разумом.

… Природа, естественный отбор берут количеством, рвут и мечут, там, где тонко, прибегая к своего рода силовому численному взлому. И всюду и всегда каждая вероятностная стохастическая сила асимптотически приближается к абсурдно предельному значению, оборачиваясь дискретной слабостью. Так как иррационально и безрассудно применение количественного мерила в областях, где пространственное, спациальное действие обязательно вызывает темпоральное, временное противодействие. Тогда как человек в единосущном (историческая связь эпох и эонов нерасторжима) пространстве-времени рассудочной деятельности отдает предпочтение не количественным числительным, а качественному информационному подходу к осмыслению проблемы гомеостаза окружающих его реагентов и себя, как активного агента экологической доместикации вероятностной действительности в живом и мертвом весе…

Неживое становится немертвым, смертное — бессмертным, эмпирическое — трансцендентным, если по себе, на свой лад, алтын, аршин, салтык, на глубину штыка судит, примеряется человечество к окружающей космогонической среде. Случайно или нет, релевантны и не судимы станут социализированные гуманистические мерила-критерии при одном лишь условии-обобщении. Такое случается только тогда, когда слово и дело касаются долговечности, бесконечности догматически резонного совокупного бытия человеческой расы в пространстве-времени. А коль человеку разумному субъективно надолго хватает превосходства в рассудке, он присуждает объективно нерассуждающее бытие к безоговорчному повиновению. Человек в его познавательной активности, суперлативно вооруженный разумом и орудиями уничтожения, есть главный форс-мажор в доступной ему рациональной Ойкумене при всех современных обстоятельствах, настоящих и будущих возможных точках приложения собственных непреодолимых сил…

Хампер точно знал: после разведывательно-колониальной миссии на Экспарадиз у него еще будут время и возможность, чтобы связно и последовательно изложить свои несколько сумбурные заметки об исчезнувших тенях не в полдень и не в полночь в бывшем раю.

… Будь что будет в инциденте акцидентально, а потому, исходя из прецедентов, можно спокойно и не спеша поработать хоть днем, хоть ночью в амниотическом резервуаре. Субъектно и объектно не было счастья, да несчастье нам всяко-разно поможет. Ибо сказано на заре времен: смертью смерть поправ… Кто не со мной, тот против меня и моих допущений. Да свершиться истинно в корпусе рейнджеров на службе императору! Йо-хо-о! Повоюем, братья и сестры, не попустим еретиками и диссидентами!..

— 2 —

Майор Александер Тотум-Висконсин, звездный барон системы Саксония Брит, командир спецгруппы "Лакс".

Усердный службист майор Ал Тотум не терпел в себе и в других попустительства разгильдяйству и разболтанности. Для чего ради вящего порядка и поддержания дисциплины, он не мог не найти в несении службы фельд-плутонгом сублейтенанта Вана Чанга множество настоящих и мнимых упущений. Перебравшись на Дугл, где по его плану нынче дислоцировался полевой штаб спецгруппы рейнджеров майор Тотум первым делом занялся инспекционной проверкой журнала дежурств и нарядов, обнаружив, что рейнджеры Чанга слишком много уделяют внимания разведке планетоида и наблюдению за поверхностью Экспарадиза в ущерб (какое безобразие!) боевой подготовке. Ничего не упустив из виду и наказав, кого следует, за самовольное нарушение режима скрытности, волевым решением командир фельд-кампамента отменил запланированное глубокое зондирование недр естественного спутника и с прилежанием устроил для двух фельд-плутонгов, закрепившихся на лунном плацдарме Дугл, командно-штабные учения с целью отработки организации взаимодействия при отражении угрозы из ближнего космоса.

… Вольно им было без командирского догляда с Хампером вместе по луне шариться. Дугл-гугл… Какое глупое бессмысленное название! Ментатор его сам где-то отыскал что ли? Аллегория какая-то, хрясь и трах, ешь ее с маслом…

К образным командным выражениям майор Тотум был привержен не меньше, чем к суровым порядкам и раздаче дисциплинарных взысканий, уважая в собственных действиях неодолимую логику начальствования над подчиненными ему по службе. В логичности своих взыскательных поступков и распоряжений он не мог усомниться, а сверх ожиданий личного состава и неприятеля внезапность полагал поражающим фактором мудреных замыслов командования, не позволяющего безалаберно расслабляться подчиненным.

… У меня всё и все строго по уму, под контролем, по уставу, по приказу. Война взыскивает с нас не хаос, а четко развернутые боевые порядки и неожиданные решения командира…

Обосновавшись в полевом штабе, командир спецгруппы "Лакс" майор Тотум порядком укрепился в идее устроить разведку боем из полета штаб-сержанта Дерим на вагантерской астероидной платформе. И никого не посвящать в свои планы: ни первого лейтенанта Хампера, ни капитана Алмо.

… Пускай там внизу не зевают, приказано ведь скрытно наблюдать и рекогносцировать туда-сюда. Без половых различий… Хм, членораздельно… Авось еще пару вирусов обнаружат. Или первобытно-общинный сортир с окаменелостями… Там лейтенанту Хамперу и капитану Алмо самое место…

Майор Тотум полагал уместным пребывание обоих заместителей вдали от полевого штаба не по одним лишь соображениям единоначалия. Уже три дня и три ночи в стандартном выражении он глаз не мог сомкнуть вовсе не по причине командирских забот и хлопот, а потому как боялся, а вдруг (что за напасть?) опять кошмары и бредовые ужасы привидятся в фазе быстрого релаксационного сна. Кто-то страшный его преследовал во сне, он убегал, падал, погибал… Чем, наверное, объяснялось его постоянно скверное настроение, недостаточная выработка пептидов-эндорфинов и незначительно ослабленный тонус нейромышечных наноусилителей, как определил проблему медицинский ментатор фрегата. Хотя поначалу майор Тотуму винил во всем отвратительную служебную неразбериху, блошиную спешку и резкие астрогационные скачки (черт те куда!) в пространстве-времени.

В этой бестолковой миссии спать Алу Тотуму временами хотелось до неприличия, но стоило смежить глаза, и он словно в кадетскую камеру псих-одиночества проваливался. Помнится, в академии он такое кошмарное испытание прошел с грехом пополам, ему очень несладко пришлось в сенсорной изоляции, там он тоже все время бодрствовал. И сейчас майор Тотум бодрился, радуясь, что можно держать подальше от себя доктора Алмо.

… Как бы чего не унюхал, мозгодав пронырливый! Уж больно-то пронзительно он в меня порой вглядывался, чуть дыру в башке не просверлил. Бог миловал. А этот субчик Риант отчего-то в командирской кают-гостиной ни к селу, ни к городу вдруг принялся декламировать: уснуть и видеть сны… Ох не приведи Создатель быть отстраненным от командования операцией из-за психпоказананий! У нас же раз-два, и будь здоров в бак. Не то что в спейсмобильной пехоте. Там оно как должное, начальства без причуд не бывает…

Затем нечаянно майор Тотум не должен был, а отчего-то вспомнил двухгалактического тестя-генерала, с кем он давеча чудно по-семейному неслабо отобедал на Рождество.

… Сразу видать — маркграф Обстер с придурью, даром что родитель супруги Марты. Яблоня к яблоку… Ну и ничего, если супружница болтает, будто ее фатер сдуру связался с астрократами. Делать ей, дурище, больно нечего. Главное — человек хороший, опять же родственник, бравый спейсмобильный генерал красного резерва, не отнимешь, выправка, вид спереди-сзади хоть куда, ни чихнуть, ни кашлянуть… Абы с кем не сравнить…

Майор Тотум бодро встрепенулся, перевел спинку силового кресла в идеально вертикальное положение и от неприязненных воспоминаний о внешнем виде ему подначаленных перешел к непосредственным должностным обязанностям:

— Субалтерн-лейтенант Сторп, немедленно доложите об исправленных недочетах в системе внешних приводов астрогационного наведения суборбитальных аппаратов…

— 3 —

Главный сержант Сабина Деримини, первый пилот оружейно-транспортной платформы Љ 106-бис метагалактического класса "Фрегат-Т2Л".

Саб Дерим недолго наслаждалась блаженным райским одиночеством, единоначалием и главной ролью капитана вагантерского астероида. Вагантером по прозвищу Са Ри, систематически о том излучающей в прямой идентификации на всю местную галактику, она покуда осталась, но по приказу майора Тотума занялась космическим извозом, и к ней в мелкий командно-жилой отсек подселили двух суборбитальных летунов да целое отделение под командой сублейтенанта Чанга на время учений. Мало того, ее тесная маленькая платформа изображала из себя мишень, а они все — вероятного противника, так на лунный плацдарм Тотум почти никого из них не вернул.

… У-у-у, тесен наш мир. Видимо, бедолага Вани чем-то ему не потрафил, проштрафился. Сослал его с луны долой, полупердун дисциплинарный. Лучше бы летунов оставил. Они мужчины интересные…

В остальном прежний замысел командира спецгруппы "Лакс" претерпел крутые изменения. Отныне под видом мирного вагантера Са Ри к планете Экспарадиз кровожадно приближалась пиратская оружейно-транспортная платформа, неизвестной принадлежности. О своих нахальных и вызывающих притязаниях на планету пираты должны были заявить уже на поверхности.

Ни сублейтенант Ван Чанг, которому предстояло сыграть роль главаря пиратов, ни его помощница главсержант Саб Дерим не были поставлены в известность, как весьма своеобразно майор Тотум трактует вопросы организации взаимодействия различных подразделений спецгруппы. В командно-штабных учениях наличие разведовательно-исследовательской группы Хампера-Алмо никакими вводными не предусматривалось. Незачем, когда о ней и так все знали, кому положено. А командиру виднее, с кем и как активно взаимодействовать на деле.

— … Вани, сладенький мой, у тебя репер на Хампера, надеюсь, еще в активе?

— А как же! Если, Саби, твое железо потянет нуль на планету. Отсюда-то далековато…

— Потянет-потянет. Будь спок. Мне субчик Сторп словно по красному ордонансу лучшее выделил. Так кому из нас к Хамперу на шарик прыгать?

— Давай на пальцах выкинем, кто на кругляк поскачет. Раз, два… Хо-хо, тебе везет, сисястая…

— Я, Вань, везучая. А у рейнджеров кругом инициатива наказуема исполнением желаний.

— Погоди… А поцеловать на прощанье? Может, уж не свидимся. Тотум тебя со свету сживет за нарушение маскировки, за самоволку. Меня вон, знамо дело, из-за Хампера он сюда запердолил.

— Сплюнь через левое плечо…

— Вот-вот. Такие они все, женщины. Плюнет, поцелует, к сиськам прижмет, командира к черту пошлет…

— Иди ты…

— 4 —

Полковник Максимилиан Голубердин, комбат-функционер 2-го левантийского класса, главный секретарь службы безопасности фактории Левант-Элизиум, альт-инженер боевых технологий.

… У меня по службе и по жизни все идет под наблюдением. И гад морских подводный ход… Знаем-видим, какая ни где мерзкая шлюха зловредные каверзы строит, сосками тычет, вагиной хлюпает, простите великодушно за выражение, леди и джентльмены…

Столь некуртуазно, даже ругательски полковник Голубер поносил шеф-директора левантийской фактории Тас Амаль, вскрыв давеча ее замыслы вскорости покинуть обреченную факторию. (Ишь-ты, куда намылилась чума чертова!) О подводном перемещении директорского крейсера, его готовности стартовать в любую минуту он тоже был наслышан. И о наличии вкрадчивого присутствия рейнджеров поблизости от Элизиума он знал наверняка, их инженерная активность в ближнем космосе не являлась для него тайной в секретным пакетом за сургучными печатями.

… Знать бы еще, что такое сургуч… Оба-на, секи момент, понаставили шустряки рейнджерские хренову тучу макросенсоров и аннигиляционных фугасов. Курице плюнуть негде…

Ментаторы внешних систем наблюдения фактории так же моментально засекли экстрабаллистическое приближение к планете шустрого астероида, двигавшегося на явственно технологической субсветовой скорости. Незамысловатая уловка торопливых рейнджеров главсекретаря планетарной безопасности Голубера незамедлительно позабавила, как и широковещательное заявление о том, что на астероидной платформе капитанствует некая, явно умалишенная, Са Рим, прикидывающаяся свободным вагантером.

Но немного погодя скоротечная наглость рейнджеров, вольготно расположившихся в системе как у себя дома, туда же на одной из больших лун малыми силами, заставила полковника Голубера недоумевать. Еще больше его смутило отмеченные системами наблюдения гравитационные возмущения от необъяснимого нуль-перемещения с астероида сомнительной принадлежности прямо на поверхность планеты в южное полушарие на один из экваториальных островов.

… Ого! Прямым нуль-попаданием, внаглую, не иначе как анкер-болидом… Может, левантийцы, какую ни на есть (брань у них на вороту так и виснет) хитрожопость измыслили? Команда на вскрытие приказа о ликвидации фактории получена. А в нем, как топором писано: погодить, если появится курьер-распорядитель. Он-то и не молчит, небось, под честного вагантера шарит, потому как вокруг рейнджеров видимо-невидимо. Под вагантершу психованную маскируется…

В режиме маскировки отметить спонтанное использование нуль-транспортации практически нереально, о чем Максу Голуберу было хорошо известно, но астероид Са Рим находился под пристальным наблюдением всех, кому не лень глаза разуть или омнирецепторы протереть. Значит, это нуль-перемещение есть открытое приглашение на рандеву. А кто и с кем встречается, хорошо бы выяснить оперативным путем, оценивал тактическую обстановку полковник Голубер.

… А вдруг, откуда не возьмись, на южных континентах уж полным-полно рейнджеров с беспилотниками? Быть по сему. Во всяком несчастном или счастливом случае пора запускать моих маленьких троянских лошадок из числа голеньких местных девочек на свидание с небесными гостями. А вот пигмеи-мальчики — наши мелкие крыски, тоже в туземном неглиже, давно уже на позициях — ждут, не печалятся дорогих гостей. То-то радости будет рейнджерам — вездеходам и проходимцам! Бум-бум, бам-бам, вам сюрприз: аборигены у нас в законе, в живом весе, истинно вам говорю…

Крыс-наемников, соответственно ряженных под невинных туземцев, полковник открыто поселил в нескольких идентично примитивных поселениях на двух южных континентах. И очень горевал, что наемным негодяям не хватило времени на северном континенте тоже устроить пару голубердинских деревень — так честолюбиво и многозначительно главсекретарь безопасности фактории именовал свои ловушки для рейнджеров.

…Во имя мое честное воинское всякий ратный труд годится. Ох, в горести и печали довлеет дневи злоба его…

В хлопотном обострении обстановки, грядущем со дня на день, злонамеренный полковник Голубер не сомневался, а чтобы себя капитально обезопасить, он загодя оборудовал за южным полярным кругом под полукилометровой толщей льда запасной командный пункт, куда вскоре намеревался перебраться.

… Где толсто берут, там тонко рвется. Как только, так сразу…

В том, каким нежданным образом имперцы, глобально перетряхивая планету сверху донизу, скоро столкнуться с его разнообразными подвохами, Макс Голубер был уверен, как и в уместности политического торга, имея наготове суперлативные взрывные устройства и бережно восстановленный маяк-сигнум древней гегемонии Аквитания Ригель, обнаруженный им на антарктической базе первопоселенцев. О чем ни сообразить, ни догадаться никак невозможно ни шеф-директору Тас Амаль, ни здешним людям генерала Гре Никсо, с кем полковник Макс Голубер находился в тесном оперативном контакте.

— 5 —

Капитан Атил Алмоши-младший, звездный граф системы Паннония-Пешт, заместитель командира спецгруппы "Лакс" по экзобиологическим и планетарным исследованиям, прозелит-магистр ксенологии, доктор медицины.

Согласившись с настоятельной просьбой лейтенанта Хампера сходить в дальний поиск в западное полушарие, капитан Алмо отнесся со всей серьезностью к возможному столкновению с неприятелем и лично занимался проверкой и тестированием боевой техники.

… Черта в ступе истолчем! Машинки МТМ от щедрот генерала Никсо и моих дорогих соотечественников чисты от следящих и дистанционно управляемых сюрпризов, по крайней мере таковыми они являлись накануне выхода в рейд. Разве что опять не получилось добраться до элементов неизвлекаемости на паннонском сигнуме. Теперь бы надо без неврастеничных колебаний решить, пригодится ли мне это железо в дальнейшем. Глубокий поиск — лучше не изобразить, чтобы оперативно скрыться в райских кущах и кустарниках. А вот стоит ли операция наркоза? А ну как уснешь и не проснешься? Без куртуазностей…

— … Граф Алмо, окажите любезность, поделитесь вашими соображениями по поводу последних данных инфракрасного мониторинга высоких широт, транспортированных с луны Дугл полевым штабом спецгруппы.

— Думаю, первый лейтенант Хампер, сэр, предположительно, мы наблюдаем несколько размытую картину техногенной активности за северным, равно южным полярным кругом.

— Аналогично, я бы сюда добавил, капитан Алмо, сэр, на Зюйде-бета и Зюйде-альфа регулярные термальные точки, не похожие на стихийные очаги возгорания. Вряд ли это примитивные костры, скорее, недостаточно замаскированные выхлопы утилизаторов.

— По-моему вывод ясен, сэр Хампер, я всецело присоединяюсь к вашей проницательности. На планете Экспарадиз мы имеем дело с вероятным противником. Кто точнее, левантийцы или пираты-сквоттеры, устроились здесь со всеми удобствами и кое-что другое, мы скоро узнаем.

— Совершенно с вами согласен, доблестный граф Алмо… А на астероидную платформу в районе ближнего газового гиганта вы тоже обратили внимание?

— Вы говорите об остроумном розыгрыше майора Тотума? Поверьте мне, сэр Хампер, не ожидал я от него такой шутки…

— Представьте себе, меня барон тоже разыграл и этим… хм, несказанно рассмешил. Надо же пилотесса-вагантер Са Ри! Какая шутливая неожиданность!

— Мне кажется, первый лейтенант Хампер, наш майор Тотум огорчительно переутомился в командных заботах. При случае, я с удовольствием окажу ему медицинскую помощь. Как добрый доктор торжественно вам обещаю…

— О ваше похвальное добросердечие, доктор Алмо, меня трогает до глубины души.

— Таков мой долг, коллега Хампер. В этом вопросе я уповаю на ваше сотрудничество и взаимопонимание… Допустим, психореактивное остроумие барона Тотума перейдет определенные границы…

— Не извольте сомневаться, граф Алмо, как никогда ваши врачебные упования и полномочия отнюдь не беспочвенны…

Где-то в безбрежном и безграничном мировом океане планеты Экспарадиз две огромные белые птицы, мощно взмахивая пятиметровыми крыльями, быстро набирали высоту, оставив далеко позади голый скальный обломок, где недавно они чуть не подрались из-за солидного куска полуразложившейся туши какого-то морского животного с обломанными бивнями, кое-где покрытого пучками перьев, выбивавшихся из-под кератиновых пластин панциря. Сейчас оба местных суперальбатроса согласно летели на запад, следуя по пятам за группой китообразных гигантов. Разведгруппа Хампера-Алмо пока не была никем обнаружена и еще не встретила противодействия.

Встреча с левантийцами неизбежна, вернулся к прежним оперативно-тактическим рассуждениям Атил Алмо, расставшись с Дагом Хампером, махнувшим на правый фланг предбоевого построения разведгруппы, впереди себя гнавшей под водой и на поверхности стадо перепуганных китообразных. Кроме левантийского левиафана на планете больше некому обосноваться с таким размахом, думал капитан Алмо.

… Хампер прав, никаких аборигенов здесь тысячу лет уж нет,

вымерли подчистую, элиминированы эволюцией. А есть иные субъекты, те, кому наш дорогой эрцгерцог Дью Эгерт оказывает политическую поддержку. И меня в свой бизнес с левантийцами соизволил припутать. Ай полна дерьмом коробочка! Кругом Левант и криминал… Если оно так, то планету так или иначе наши поставят на уши, раком, вверх тормашками или в другую удобную позу для глобальной зачистки. Как саданет департамент с небес почище, чем приблудившимся планетоидом! Если я не ошибаюсь, на зачищенных Иорда Далет и Гиммель никаких тебе не замечено юридических тонкостей, крючкотворств с правами собственности… Все сигнумы к чертовой матери… Спецоперация на страх Ойкумене… Ать-два, имперский ордонанс в локальности… и кушать, безусловно, подано, как говорит Хампер.

В таких антисанитарных условиях мне в одиночку на планете делать нечего. И потом, за серьезные научные проблемы надо браться массированно. Что я могу сделать один? А вот что! Покамест интенсивно наблюдать, исследовать эффекты провируса Алмоши, препарировать, изучать выявленных эндемичных разносчиков — мигрирующих инсектоидов-амфибий. И никаких нарушений лояльности. Ну-с, цикада Кринта алавариабельная кровососущая? Хм… не звучит… Кстати, на том рифе, где мы с Хампером так мило расставляли точки над "i", их была тьма-тьмущая: и насекомых и многозначительных отточий… Так и кружат над падалью…

Еще больше значима пристальная круглосуточная обсервация поведения и физиологии капрала Дина Ли. Надо бы с умом пораскинуть данными, как и где этот малец-удалец наглотался нейровирусов. М-да, такой парадоксальной реакции я, право, не ожидал… Какой великолепный анамнез его БИМ сейчас меморизирует! Спасибо сублейтенанту Сторпу, хоть и замороженный технарь, а надоумил, молодец, присмотреться к организму малолетнего придурка. Вот бы мне теперь доступ к телу барона Тотума! В нем и раньше мне чувствовалось эдакое, волшебно нейрогормональное…

— 6 —

Приват-эксперт Таисия Амальгеймер, научный функционер 1-го левантийского класса, шеф-директор фактории Левант-Элизиум, адепт-магистр нанобионики, доктор вирусологии и медицины.

Очаровательные возможности внешней принудительной нанорегуляции нейрогормональной и психофизической жизнедеятельности человеческих организмов часто приводили в хорошее настроение доктора Тас Амаль. Всерьез веселило ее и то, почему эксперименты в области психодирективной нанобионики находились под строгим запретом в суперлативных мирах.

… А девочки, если вы еще не дотумкали, любят играть в куклы… Как они забавны, эти марионетки! Будто в старинном кукольном представлении, на ниточках, на веревочках… Наверное, ужасно давно кем-то отменно сказано: человеческая комедия, ни больше и ни меньше. Очень даже актуально для научного функционера теневого Леванта, процветающего под сенью либеральной демократии, чтобы разрешать и исследовать проблемы, запрещенные имперским и системными законодательствами, анекдотичными моральными табу. В правду сказать, вся вселенная крупногабаритной политики, гипертрофированного бизнеса, лезущей через край науки, вовсе не чопорный театр, где по Станиславскому играют Чехова, а простонародный ярмарочный балаган с площадными сальными шутками, расчлененными трупами и прочим завораживающим кровавым гиньолем. Невежественные дураки-зеваки грубой кукольной комедии рукоплещут, а умные, вызывающие уважение люди меж тем тонко и дельно очищают их карманы…

В утонченные респектабельные кукловоды Тас Амаль деловито определила самоё себя, а самой благодарной публикой считала тех, кто знает, понимает толк в общественном манипулировании, не нуждаясь в оглушительных овациях и буйных аплодисментах. Отдельные взаимозаменяемые марионетки, актерские труппы в зачет и респект не идут, когда продюсерами и режиссерами сами являются трансгалактические хозяева политических балаганов, пансенсорных развлекательных вертепов, планетарных индустриальных притонов, подпольных цехов и лабораторий, полагала проницательная левантийская гран-дама Тас Амаль.

… Однако без ложной гордости и показного снобизма узок и тесен круг славящихся ловкостью рук теневых руководителей. Каждый вмиг готов вытолкнуть из круга вон ближнего соперника, столкнуть лбами дальних конкурентов, стакнуться по-соседски с врагами. В том-то оно состоит проникновенное сплочение, единство помыслов и устремлений в нашем респектабельном добрососедском Леванте. Уважаемые люди доброй воли властью делиться не желают. Греби под себя, обобществляй чужое имущество и властвуй — вот что тайно продюсирует мой прозорливый рексор во множестве миров, имен, амплуа и воплощений своего дистрибутивного репертуара… Аргус фасеточный… Конкурента во мне узрел? Ах, бдят и зрят они? Зря это они так с нами…

Своей интуиции, подкрепленной инсайтом теллурианского двойника, Тас Амаль в елисейской инкарнации, вполне доверяла. Улыбалась она сию минуту театрально зловеще, полностью отдавая себе отчет, что играет роль записной миледи-злодейки из приключенческого шоу. Почему бы и нет? Если стародавняя концепция homo ludens — человека играющего в людские игры была близка ее эстетическим чувствам, хитросплетенным с левантийскими ипостасями и сущностями. Словно лицедействуя на сцене, крепко вцепившись в подлокотники антикварного кресла, шеф-директор фактории Левант-Элизиум нисколько не напоминала добродушную тетушку-доктора, в данный момент напряженно прикидывая свои шансы на успех, когда она перигалактически возьмется шантажировать экуменически всемогущего и вездесущего рексора Леванта.

… Уверена, наш рексор будет в полной прострации, как узнает о возможности объявления биологической угрозы первой степени в нескольких десятках суперлативных миров. Боже мой! Тысячи контрабандных тонн левантийских психотропных препаратов заражены чрезвычайно опасным сингенетическим провирусом! К тому же, очевидные разносчики — обдолбанные императорские рейнджеры, самовольно полезшие (вот негодники!) на Элизиум за новыми дозами. Первыми поднимают масс-медийный вой на всю метагалактику аквитанцы генерала Никсо, за ними — Паннония милого кронпринца Эгерта. Ах, как галантно и преданно он за мной ухаживал на Теллусе!..

Это не предательство, мой милый рексор, а верноподданническое изъявление чувств вечно вашей миледи шеф-директора Амаль. Мне нужны присно и во веки веков массированные научно-промышленные мощности Леванта, где весьма элегантно правая рука не знает, что и кого разрабатывает левая верхняя конечность. Прикидывайте, взвешивайте. Смею вас уверить: в конце концов консорциуму обойдется дешевле миледи Амаль, единая в нескольких лицах по модели рексора. (Мозаичные символы, интерполяционные глифы, распределенный инсайт и прочий сор из избы мы за скобки выносить ни в коем случае не станем). Много дороже, миленькие мои, вам станут красный императорский ордонанс и эвентуальная хроника объявленной тотальной войны империи против Леванта…

Итого, сведем баланс… Вижу, вы тотально удостоверились в научно-административном чутье адепт-магистра Амаль и в нашем взаимном понимании тонких политических нюансов большого бизнеса. Заметьте, мы покуда не предъявляем вам счет за безвременную кончину нашей ипостаси на Иорда Далет. Ах, вы пожертвовали той планетой во имя выживания всего Леванта? Как мы вас чисто по-человечески понимаем!..

Многое что человеческое было чуждо Тас Амаль, хотя кое-какие сентиментальные чувства к телу елисейского образца она все же испытывала и решила любой ценой сохранить его невредимым.

… Не повредило бы еще немножко размножиться. Но торопиться, умножая сущности сверх необходимого, довольно опасно. Ни к селу, ни к городу скоропостижная жизненная необходимость в реституционных процедурах для будущей княгини фон Дашкофф выглядела бы предосудительно и неосмотрительно…

Устроить на Теллусе какую-нибудь катастрофу или самоубийство по неосторожности ее генетически идентичному безмозглому клону из закромов особых трудов не составляло, и доказать криминал никто бы не доказал — ее люди на Теллусе знают в этом толк. Однако доктор Тас Амаль и прежде остерегалась попасть под колпак императорской спецслужбы Конфидес, негласно и жестко курировавшей имперскую монополию на амниотические технологии.

Раньше, как интуитивно прозревала Тас Амаль, тихо входить и выходить из амниотического бака, сколь ему угодно во множестве раз, получалось у одного лишь единосущного левантийского рексора, да и то, когда кто-то ей покамест неведомый в столичной имперской штаб-квартире обеспечивал ему беспрепятственный доступ. Ныне же Андр V ужесточил депозитарный контроль и реституционную регламентацию, о чем ей было доподлинно известно.

… Придется повременить с внеполовым размножением и почкованием. А эвакуировать здешнее тело адепт-магистра Тас Амаль для продолжения творческой научной деятельности самая пора в подпольную левантийскую факторию на Бирутениа Гайн — тамошним навечно избранным демократическим властями очень кстати нравятся тайные доходные статьи госбюджета…

Бирутенский корвет-авизо в астрономических окрестностях системы Лакс вторую неделю ждал особо важную персону инкогнито. Тогда как научный багаж доктора Амаль и два ее ближайших сотрудника, заранее отправленные послами-квартиръерами, две недели тому назад как были на месте. Дело было за малым — аккуратно покинуть планету Элизиум, не попасть под рейнджерскую метлу и раздачу, а также не пропадать с громкой музыкой, в тиши без вести или в безмолвный распыл.

Уходя из-под предстоящего удара противника, ей следовало хорошенько беречься рейнджеров, не меньше императорских контрразведчиков. И те, и другие, она хорошо это понимала, по природе своей деятельности, бывает, тоже существуют во многих разных лицах.

… Какая присяга у них противная — клянутся не щадить себя ни в жизни, ни в смерти…