Цацики идет в школу

Утро с Йораном

Обычно Цацики с трудом вставал по утрам, но сегодня он проснулся ровно в шесть. Сна как не бывало. Через пять секунд он уже стоял возле письменного стола, где лежало сердце, которое они с Мамашей нарисовали накануне!

Это было очень красивое сердце — красное, с темно-лиловым оттенком, потому что красный — это цвет любви, а лиловый был любимым цветом Цацики. На сердце красовались две большие золотые буквы: М и Ц, а под ними — слово «любовь». Это означало, что Цацики действительно любит Марию Грюнваль. Перед таким сердцем устоять невозможно, думал Цацики.

В четверть седьмого, уже одетый, он заглянул к Мамаше в комнату.

Мамаша спросонья уставилась на него, потом посмотрела на часы.

— Еще рано, Цацики, — сказала она. — Можно еще поспать.

— Я хочу в школу, — заявил Цацики.

— Там закрыто, — простонала Мамаша и повернулась на другой бок.

И тут лее захрапела.

Цацики пошел на кухню. Ему хотелось есть. Он нашел батон черствого белого хлеба, но ножа нигде не было. Цацики намазал весь батон вареньем и налил стакан сока.

За окном еще не рассвело. Цацики откусил кусочек от своего огромного бутерброда, но у него качалось сразу несколько молочных зубов, и жевать он не мог. Отложив хлеб в сторону, Цацики взял пакетик печенья. Печенье оказалось гораздо вкуснее.

В половине седьмого в кухню вошел Йоран.

— Ну и ну, Цацики, какой сюрприз! Ты уже встал?

— Да, — ответил Цацики. — Сегодня я должен прийти в школу первым, но я никак не могу разбудить Мамашу.

— Они с Шиповником работали всю ночь, — объяснил Йоран. — Она устала.

— Как мне надоел этот Шиповник. Видеть его не могу. Мерзкий тип, скажи?

— Да уж, — согласился Йоран, — но песни он пишет классные.

Йоран поставил на стол кефир, кукурузные хлопья и зажег свечку. Как в Рождество, подумал Цацики.

— Я могу подбросить тебя до школы, — предложил Йоран. — А Мамаша пусть поспит.

— На «харлее»? — спросил Цацики.

— На «харлее», — ответил Йоран. — Больше в этом году уже не покатаемся, пора ставить его в гараж.

Мотоциклы — почти как коровы, которых с приходом зимы загоняют в стойло. Цацики не особо любил коров, но обожал «харлей» Йорана.

— Длинным или коротким путем? — спросил Йоран.

Длинный путь в школу проходил по шоссе Эссингеледен, мимо магазина «ИКЕА» на окраине. Сделав такой круг, они поворачивали обратно в город. Все путешествие длилось минут двадцать. Короткий путь вел прямо к школе и занимал минуты две, не больше.

Цацики задумался.

— Лучше коротким, — сказал он наконец.

Сердце для Марии Грюнваль было важнее.

Они вымыли посуду, и перед уходом Йоран написал Мамаше записку. Бумажное сердце лежало в рюкзаке и жгло Цацики спину. Интересно, что скажет Мария Грюнваль, когда увидит его?

Цацики надел и застегнул шлем — подарок Йорана на день рождения. И рев «харлея» пронзил тишину Паркгатан. Только черный ньюфаундленд залаял им вслед.

Обхватив Йорана руками, Цацики прижался лицом к его черной кожаной куртке. От Ио-рана приятно пахло. Цацики думал, что такой же запах должен быть у его папы, Ловца Каракатиц. Немного резкий запах, от которого щекотало в носу, но который внушал спокойствие и уверенность. Какой-то мальчик из шестого класса с завистью посмотрел им вслед, когда они с ревом промчались мимо. Цацики махнул ему рукой. Как же он любил ездить с Йораном! Правда, сегодня было слишком холодно. Джинсы продувало ветром, и ноги у него совсем замерзли.

— Тебя проводить до класса? — спросил Йоран.

— Спасибо, тут уж я сам справлюсь, — ответил Цацики и обнял Йорана на прощанье.

Школьные часы показывали двадцать минут восьмого.