Царевна Софья

Предисловие СВИДЕТЕЛИ И СВИДЕТЕЛЬСТВА

— Что ты знаешь о царевне Софье? — спросил я приятеля, обремененного университетским историческим образованием и ученой степенью.

— Тоже, что и все. Она была очень умная, хитрая, прекрасно образованная. Осторожный, тонкий и беспринципный политик в духе Макиавелли. Пришла к власти в результате кровавого стрелецкого восстания, которое сама организовала с группой помощников. Через кровь переступала легко, заманила в ловушку и казнила Хованского, свалив на него всю вину за стрелецкий бунт. Отличалась жестким, решительным, волевым характером; была в высшей степени властолюбива. Привлекательной внешностью похвастаться не могла: у нее были грузная фигура, некрасивое лицо, жидкие волосы. Она страстно любила князя Голицына — руководителя ее правительства. Заключила Вечный мир с Польшей, который на 300 лет закрепил за Россией Киев и Левобережную Украину. Организовала два неудачных похода на Крым. Заключила позорный договор с Китаем, передав ему освоенное русскими первопроходцами Приамурье. Вступила в борьбу за власть с возмужавшим братом Петром, потерпела поражение и закончила свои дни в монастыре. Примечательно, насколько решавшиеся Софьей внешнеполитические проблемы сохраняют свою актуальность: Украина, Крым и Китай сейчас у всех на слуху.

Что ж, мы видим здесь четкую и разностороннюю оценку личности и деятельности царевны Софьи Алексеевны, вполне подтверждаемую учебниками и справкой из Википедии. Но так ли верны и полны эти представления? Соответствует ли действительности противоречивый и в целом малопривлекательной образ Софьи, созданный публицистами, историками и романистами? Для ответа на этот вопрос необходимо полностью погрузиться в атмосферу российского XVII века, разительно отличавшегося от следующего столетия и почти непонятного в наши дни, собрать по крупицам все немногочисленные сведения исторических источников.

О царевне, опередившей свое время и вознесшейся на вершину власти в патриархальной стране, где публичная деятельность женщины была явлением новым и почти немыслимым, нарушающим традиции и устои русской государственности, официальные документы сообщают совсем коротко. Софья находилась у руля государственного управления, от нее зависело решение всех важнейших дел, но при этом она по большей части оставалась в тени, за спиной юных братьев-соправителей Ивана и Петра, от имени которых издавалась основная масса указов. Лишь иногда имя правительницы фигурирует в государственных актах наряду с именами царей. Ее участие в обсуждении и принятии государственных решений, за редкими исключениями, никак не отражено в делопроизводственных документах.

Таким образом, важнейшее значение приобретают нарративные источники — дневники, мемуары, публицистические произведения, записки и донесения иностранных дипломатов. Иногда эти свидетельства дополняют друг друга, порой вступают в противоречия, которые придется разрешать, чтобы достичь истины. Кто-то из мемуаристов был слабо осведомлен, излишне самонадеян или даже стремился намеренно фальсифицировать факты; кто-то оказался излишне доверчивым и с чужих слов сообщал неточные или ошибочные данные. Имена свидетелей эпохи Софьи будут постоянно упоминаться в нашей книге, поэтому читателю полезно поближе узнать всех этих людей заранее, чтобы встретиться с ними на ее страницах как со старыми знакомыми и узнать их версии событий.

Довольно полную и яркую картину времени царевны Софьи содержит мемуарно-публицистическое произведение Андрея Артамоновича Матвеева. Дипломат и администратор из плеяды сподвижников Петра Великого родился в 1666 году. Его отцом был Артамон Сергеевич Матвеев — выдающийся государственный деятель, руководитель внешней политики России в 1671–1676 годах, личный друг царя Алексея Михайловича. В доме Матвеевых воспитывалась супруга Алексея Михайловича и мать Петра I Наталья Кирилловна Нарышкина. В 1676 году, после воцарения Федора Алексеевича Артамон Матвеев из-за распрей с родственниками нового государя Милославскими был вместе с сыном сослан на Север, в Пустозерский острог. После смерти Федора царица Наталья Кирилловна в мае 1682 года вернула Матвеевых в Москву. Шестнадцатилетний Андрей был назначен комнатным спальником маленького царя Петра Алексеевича, а его отец приготовился занять пост главы правительства. В этот момент сторонники Милославских нанесли новый удар. В ходе спровоцированного ими стрелецкого мятежа 15 мая 1682 года Артамон Сергеевич был убит, а его сын чудом спасся.

После подавления восстания Андрей Матвеев продолжил придворную службу. В 1699–1712 годах он был послом России в Голландии, в 1712–1715 годах — в Австрии. Одновременно он выполнял дипломатические поручения Петра I во Франции (1705–1706) и Англии (1707–1708). По возвращении на родину он занимал посты президента Юстиц-коллегии и московского губернатора. В июне 1727 года Матвеев вышел в отставку. Умер он в Москве 16 сентября 1728-го.^{1}

Андреем Артамоновичем написано замечательное сочинение — «Описание возмущения московских стрельцов».^{2} Хронологически оно значительно шире стрелецкого бунта 1682 года и охватывает весь период правления Софьи. В конце записок Матвеева сообщаются также сведения о событиях 1698–1699 годов. Автор писал этот труд не ранее 1716 года, когда со времени правления Софьи прошло уже почти три десятилетия. Тем не менее он весьма точен во многих деталях. В описании первого, самого страшного дня стрелецкого бунта ощущается ужас шестнадцатилетнего юноши, на глазах которого озверевшие стрельцы разрубали на куски тело его отца. О последующих событиях юный Андрей, скрывавшийся от мятежников в потайных комнатах царского дворца, мог знать только понаслышке. В оценке личности и деятельности правительницы Софьи Матвеев весьма пристрастен, не жалеет черных красок для ее исторического портрета. Это неудивительно, поскольку он считал царевну виновной в подстрекательстве к стрелецкому бунту и, следовательно, в гибели своего отца. Тем не менее этот источник дает большое количество ценных и зачастую уникальных сведений о времени регентства Софьи.

Другой автор столь же детального описания эпохи Софьи Алексеевны является не только свидетелем, но и участником событий. Выдающийся просветитель, поэт, историк и публицист Симеон Агафонникович (в монашестве Сильвестр) Медведев создал «Созерцание краткое лет 7190, 91 и 92 (то есть 1682, 1683 и 1684. — В. Н.), в них же что содеяся во гражданстве»^{3} — замечательный источник сведений о свершениях царевны в первые годы ее правления.

Медведев родился в 1641 году в Курске, службу начал в Курской приказной избе, затем был переведен в Москву, где поступил в приказ Тайных дел. В 1671 году под влиянием своего учителя Симеона Полоцкого он ушел с государственной службы и поселился в одном из монастырей, где выполнял работу письмоводителя и садовника. В конце 1674-го или в начале 1675 года Симеон Агафонникович постригся в монахи под именем Сильвестр, а спустя два года вернулся в Москву и стал основным помощником Симеона Полоцкого в его просветительской деятельности. За десять лет работы справщиком Печатного двора Сильвестр подготовил к печати более 150 изданий — азбук, учебных псалтырей, канонических книг, публицистических произведений. Полоцкий завещал Медведеву свою библиотеку и место придворного ученого. В 1681 году Сильвестр был назначен настоятелем Заиконоспасского монастыря, в котором открыл училище. С установлением власти Софьи Алексеевны в 1682 году он стал ее советником по духовным делам. В качестве придворного поэта он посвятил царевне ряд панегириков, прославляя ее мудрость и добрые дела на благо отечества.

Насколько Андрей Матвеев критичен по отношению к Софье, настолько же Сильвестр Медведев добр к ней. Последний пользовался покровительством царевны и состоял в дружеских отношениях с ее фаворитом Федором Шакловитым. Вместе они задумали в 1687 году создать публицистическое сочинение о первых трех годах правления Софьи. Для работы над «Созерцанием кратким» Шакловитый предоставил Медведеву большое количество официальных документов из архивов Разрядного и Стрелецкого приказов.^{4} Автор частично включил их в текст повествования, в других случаях использовал информацию в препарированном виде. В «Созерцании» содержится много личных впечатлений, наблюдений, описаний событий, свидетелем которых являлся Сильвестр. Вместе с тем «Созерцание» несет в себе черты исторического исследования с глубоким анализом событий и отсылками к документам.

После падения Софьи Медведев был арестован в качестве одного из главных сообщников «заговорщика» Шакловитого. Ненависть новой власти не оставляла обоим шансов на спасение после двух лет тюремного заключения, пыток и издевательств придворный поэт был обезглавлен в феврале 1691 года.

Среднюю позицию между противоположными по направленности произведениями Матвеева и Медведева занимает сочинение князя Бориса Ивановича Куракина «Гистория о царе Петре Алексеевиче и ближних к нему людях».^{5} Автор — действительный тайный советник, дипломат, генерал-майор, подполковник лейб-гвардии Семеновского полка и кавалер ордена Святого Андрея Первозванного — был одним из видных сподвижников Петра Великого. Куракин родился в 1676 году, а в апреле 1682-го был определен ко двору юного царя Петра, под влиянием которого сформировался как личность.

Свою «Гисторию» Борис Иванович создавал в самом конце жизни, в 1723–1727 годах, находясь в качестве русского посланника в Гааге и Париже. Оценка правления Софьи и первых лет царствования Петра дана им с высоты богатого жизненного и политического опыта человека европейской культуры.^{6} Сторонник великого императора не кривит душой в интересах петровской идеологии — отдает должное мудрости и полезным свершениям царевны Софьи и оценивает установившееся после нее правление «партии» Нарышкиных как «весьма непорядочное и недовольное народу», прямолинейно описывает разврат, «дебошство», пьяные вакханалии молодого Петра. Князь абсолютно объективен и независим в суждениях, что значительно повышает достоверность его свидетельств. Однако его произведение имеет весьма существенный недостаток по сравнению с сочинениями Матвеева и Медведева: в период регентства Софьи ему было от шести до тринадцати лет. Ребенок в большинстве случаев не мог быть очевидцем событий, поэтому «Гистория» написана в основном с чужих слов, с привлечением официальных документов и записок других лиц. Сам Борис Иванович честен перед читателями, стремится показывать события в истинном свете, ничего не утаивая, однако используемая им информация иногда оказывается недостоверной и способствует закреплению исторических мифов. В качестве примера можно назвать фантастическое описание особенностей личной жизни царевны Софьи, на чем мы в свое время остановимся. Кроме того, Куракин нередко допускает хронологическую путаницу и порой смешивает разные события.

Ценнейшим источником по истории России второй половины XVII века является «Дневник» шотландца Патрика Гордона (1635–1699) — одного из лучших военных специалистов своего времени. На русскую службу он поступил в 1661 году, в 1678-м участвовал в обороне Чигирина от турок. Первый Крымский поход (1687) принес ему чин полного генерала. Во втором Крымском походе (1689) Петр Иванович, как называли его в России, был главным военным советником главнокомандующего — князя Василия Васильевича Голицына.

Пользуясь доверием и расположением правительницы Софьи и Голицына, Гордон в то же время поддерживал хорошие отношения с окружением молодого царя Петра. В момент дворцового переворота 1689 года он, как и прочие офицеры из Немецкой слободы, занял выжидательную позицию. Убедившись, наконец, что преимущество оказалось на стороне Петра, Гордон предложил ему свои услуги. Юный монарх принял его с восторгом. С этого времени пожилой генерал стал учителем государя в военном деле. Ни одно сколько-нибудь значительное военное мероприятие не обходилось без его участия. Особенно заметную роль Гордон сыграл во время второго Азовского похода, который завершился победой — взятием турецкой крепости Азов в устье Дона. В 1698 году генерал командовал правительственными войсками, рассеявшими полки взбунтовавшихся стрельцов под стенами Новоиерусалимского монастыря. Смерть Петра Ивановича 19 ноября 1699 года очень огорчила его венценосного тезку, лишившегося главного советника в деле преобразования российской армии на европейский лад.

Гордон начал вести записи в 1655 году, а последнюю запись сделал 31 декабря 1698-го. Его дневник — настоящее сокровище для россиян, интересующихся историей родной страны. К сожалению, первые годы регентства царевны Софьи (1682–1683) в этом источнике не отражены. Зато в записях за 1684–1689 годы имеются уникальные сведения о взаимоотношениях государственных деятелей и борьбе придворных «партий», о правительственных внутри- и внешнеполитических мероприятиях, о военных походах на Крым, о быте и нравах москвитян и жителей Немецкой слободы.^{7} В изложении событий и оценках людей Гордон абсолютно честен и объективен. Превосходный аналитический ум этого свидетеля не допускает превратных толкований происходящего. Если генерал приводит в дневнике ходившие по Москве слухи, то предварительно подумывает их и отбирает только достоверную и существенную информацию. Недостатком данного исторического источника является только излишняя осторожность автора, проявляющаяся порой в недосказанности. Нередки случаи, когда Гордон сообщает, с кем он встречался и вел разговоры, но при этом умалчивает о их содержании.

Другой известный сподвижник Петра I Франц Лефорт (1655/56–1699) написал лишь короткие мемуары о первом Крымском походе.^{8} Подполковник русской армии испытал все тяготы военного марша в безводной степи, охваченной пожарами. Можно лишь сожалеть, что честный и наблюдательный автор не оставил других свидетельств о времени царевны Софьи.

Весьма информативным источником являются «Записки о Московии» французского авантюриста Фуа де ла Невилля,^{9} находившегося в России под видом польского чрезвычайного поверенного с конца июля до начала декабря 1689 года. Он был направлен в Москву французским послом в Варшаве маркизом Франсуа-Гастоном де Бетюном с целью разведать содержание переговоров русского двора со Швецией и Бранденбургом. О результатах своей шпионской миссии Невилль умалчивает, зато приводит множество интересных сведений о политической борьбе в России в 1682–1689 годах, стрелецком восстании, Крымских походах, посольстве Николая Спафария в Китай, нравах и религии московитов. Уникальны сообщения французского автора о замышлявшихся князем В. В. Голицыным государственных реформах. Вместе с тем не все сообщаемые Невиллем сведения достоверны — всё зависело от источников информации. Один из этих источников ясен — это уже названный нами Андрей Матвеев, с которым француз сумел наладить дружеские отношения. Невилль со слов приятеля воспроизвел негативную оценку Софьи: та будто бы была готова на любые преступления ради достижения и удержания власти. Вероятно, по рассказам того же информатора, обобщившего нелепые московские слухи, французский дипломат в красках воспроизвел недостоверную картину личной жизни царевны. Несомненно, с подачи Матвеева Невилль изложил версию событий 1689 года, представляемую петровской «партией»: о «заговоре» сторонников Софьи с целью убийства царя Петра и его окружения.

«Записки о Московии» впервые были изданы в Париже в 1698 году. Вне всякого сомнения, их использовали при работе над своими сочинениями Матвеев и Куракин. Так происходило тиражирование мифов о царевне Софье.

Большое количество ценных сведений о дипломатической и политической борьбе при русском дворе в период правления Софьи Алексеевны содержат донесения в Копенгаген датского посла в России Гильдебранда фон Горна. Чиновник Немецкой канцелярии датского короля Кристиана V фон Горн впервые посетил Москву в 1676–1678 годах в качестве секретаря посольства. В 1681 году он вторично прибыл в Россию — уже с самостоятельной миссией. К своей работе он отнесся с максимальным старанием и даже выучил русский язык. Весной 1682-го Горн был отправлен в Россию в качестве великого и полномочного посла Дании. Узнав о восстании в Москве, дипломат счел за благо задержаться в Гамбурге и прибыл к русскому двору лишь осенью, после окончательного подавления бунта. В ходе миссии основная задача Горна — привлечение России к датско-франко-бранденбургскому союзу против Швеции — не была выполнена, зато удалось заключить русско-датский договор с подтверждением дружественных отношений.

В донесениях Горн привел уникальные сведения о восстании 1682 года и последующей борьбе сторонников Софьи и Петра за власть и влияние. Датчанин имел возможность лично общаться и с теми и с другими, поэтому запечатлел взгляды, намерения и действия обеих сторон. Умаляет ценность донесений Горна как исторического источника излишняя самонадеянность автора, порой рассуждавшего о таких предметах, о которых он не мог получить полной и достоверной информации.

К сожалению, донесения Горна в большинстве своем остаются непереведенными и неопубликованными. Издано лишь два документа — от 23 октября и 28 ноября 1682 года.^{10} Большое количество фрагментов донесений Горна содержится в книге американского историка Пола Бушковича, для которого они стали одним из основных источников исследования.^{11}

Постараемся беспристрастно проанализировать свидетельства авторов мемуаров, дневников и донесений, чтобы не попасть под влияние врагов Софьи или, наоборот, не отнестись с излишним доверием к похвалам ее доброжелателей, из крупиц правды воссоздать яркий и трагический образ царевны и нарисовать картину жизни и деятельности этой незаурядной женщины. И тогда может оказаться, что расхожие представления о Софье во многом являются созданной идеологами Петровской эпохи и закрепившейся в литературе последующих столетий легендой о злой сестре великого преобразователя.