Царский сплетник и дочь тьмы

27

Карета подъехала к подворью Ваньки Левши. Оно за это время претерпело разительные изменения. Забор, окружавший подворье, был уже не деревянный, а каменный, в два с половиной метра высоты, а вместо расхлябанной калитки стояли добротные дубовые ворота. В них-то Виталик и начал долбить, как только выпрыгнул из кареты. В воротах распахнулось маленькое окошко на уровне его пупка, и оттуда высунулись руки с арбалетом.

— Кто там? — вопросил кто-то хриплым, натужным басом.

Юноша нервно икнул и поспешил убрать свой пупок из зоны обстрела.

— Свои, — пролепетал он, вытирая выступивший на лбу пот. Это было что-то новенькое в системе охраны новых секретных технологий книгопечатания и газетного бизнеса. А ведь всего два дня прошло с тех пор, как они с Ванькой Левшой выпустили первый номер газеты «Великореченский вестник».

— Свои бывают разные, — резонно возразил ретивый охранник.

— Слышь, ты, недомерок, — начал злиться сплетник, — а ты повыше окошко открыть не можешь? Я бы на тебя посмотрел, а ты на меня.

— Не могу. Стремянку еще не принесли.

— Ясно. Наши уже в городе, — дошло до Виталика. — Эй, недомерок, если ты сейчас своему боярину не откроешь…

— Царский сплетник!

Арбалет исчез, окошко захлопнулось, а тяжелые дубовые ворота распахнулись. Виталик вошел внутрь, огляделся. Никого. Заглянул за створки ворот. Опять никого.

— Вот это маскировка! Где Ванька Левша?

— В кузне, — буркнул голос охранника уже с другой стороны створок.

Виталик сунул туда нос. Никого.

— Н-да-с, — почесал затылок юноша, прикрыл ворота, замкнул их изнутри на засов и двинулся в кузню, энергично помахивая свернутым в трубочку свежим номером газеты.

Около кузни несли вахту два охранника в зеленых камзолах. Они оба были из его команды.

— Здорово, ребята, — поприветствовал ребят сплетник, — когда подкрепление пришло?

— Рады видеть тебя в добром здравии, кэп, — откликнулся Артем.

— Вчера Мария из Заовражной низменности сюда хирд гномов подогнала, — ответил на вопрос сплетника Фрол. — Эльфы прямо в палисадник тропы свели.

— Целый хирд? — ужаснулся юноша.

— За дочку с братом Мария боится, — пояснил Артем. — На чертовой мельнице работы уже почти закончены, еще два-три дня — и церковь будет готова. Вот она лишние рабочие руки сюда и подогнала. Ваня им всем работу нашел. Ты к Левше?

— К нему, — кивнул Виталик.

— Он в наборный цех прошел. Там его ищи.

— Понял.

В наборном цеху Левши тоже не оказалось, зато там была целая толпа гномов, шустро набивавших наборные доски типографскими литерами. Кто-то уже делал оттиски с готовых гранок и сверял набранный текст с оригиналом. Словом, работа кипела.

— Где Левша? — спросил одного из них Виталик.

— В офисе, — буркнул гном, не отрываясь от дела.

Он был так увлечен своей работой, что даже не соизволил поднять на барина глаза. Сплетник неопределенно хмыкнул и направился в офис. Офисом служила старая хибара кузнеца, которую Ванька Левша оставил в неприкосновенности, так как настолько привык к своей берлоге, что уютно чувствовал себя только в ней. Еще в дверях Виталик услышал сердитый голос кузнеца:

— Даренка! Передай эти гранки Тормгорму, и пусть он засунет их себе в…

— Сам ему их в задницу заталкивай, — откликнулась шустрая девчонка, гремя у печи кастрюлями и сковородками. — Мне на всю эту ораву еще обед спроворить надо.

— И чем тебе Тормгорм не угодил? — усмехнулся юноша, входя в горницу.

— Да ты посмотри, как он статью подписал! — кинулся к нему Левша. — «Агент Банник»!

— Ну, никакой конспирации, — укоризненно покачал головой Виталик. — И вообще, последнее время в моей газете писать начали черт знает что. Пора вводить цензуру.

— А это что такое? — заинтересовался Левша.

— Вот что это такое, — сунул ему под нос кулак сплетник, после чего шлепнул свежий номер «Великореченского вестника» на стол.

— Что-то не так? — заволновался Ваня.

Виталик открыл четвертую полосу и ткнул пальцем в статью про новоявленного святого.

— Я, конечно, наплел Гордону с Василисой всякий бред про рекламу, чтобы от них отвязаться и с заседания боярской думы свинтить под благовидным предлогом, но я точно знаю, что наша газета рекламный бизнес еще не начала раскручивать. И вообще, кроме нас с тобой и Вилли, что такое реклама, никто еще не знает. Быстро отвечай: кто эту статью катал? Что это за независимый корреспондент у нас в Великореченске объявился? Петухова знаю, Курицына — нет!

— Понимаешь, кэп, сижу я вчера за столом…

— Ближе к делу.

— Так я и стараюсь ближе к делу. Сижу вот за этим столом, обедаю, Даренка знатную кашу с молоком сварганила. Только я хотел ложку в миску запустить, а тут в нее через окошко во-о-от такой кошель залетает, — развел руки Левша.

— Такой кошель в миске не поместится, — осадил кузнеца Виталик.

— Ну, значит, вот такой, — свел руки Ванька до приемлемых размеров. — Я кашу с лица стряхнул, кошель вытащил, а там двадцать золотых и бумага с текстом статьи лежит.

— Так ты что, не знамо от кого, материал принимаешь и сразу его в печать?

— Почему не знамо от кого? От тебя.

— От меня?!

— От тебя.

— Чтобы я за собственную статью в собственной газете платил? Ваня, ты что, опух?

— Дык… там же почерк твой! Во, сам посмотри.

Левша кинулся к настенной полке, покопался в кипе бумаг, нашел нужную и протянул Виталику смятый лист. Глаза царского сплетника поползли на лоб. Почерк действительно был похож.

— И впрямь мой… почти мой.

— Так это не ты писал?

— Конечно нет.

— У-у-у… А я подумал, что тебе кто-то за рекламу заплатил. Обрадовался: наконец-то рекламодатель у нас нашелся. Ну, я и отправил материал с ходу в печать.

— Чтоб такого больше не было, — строго сказал сплетник. — Материал брать только из рук проверенных людей. Еще один такой золотой прилет, и я тебя…

— Царь-батюшка, — подскочила к Виталику Даренка с тарелкой каши в руках, — откушать не изволите?

Желание девчонки спасти дядьку от разноса грозного начальства сплетник понимал, но то, как она к нему обратилась, вогнало его в ступор.

— Как ты меня назвала? — еле слышно спросил он.

Девчонка испуганно втянула голову в плечи.

— Да ничего, — успокоил ее Виталик, медленно приходя в себя, — я не обижаюсь. А все-таки кто тебе такую дурную идею подал?

— Так я же между строк читаю. — Даренка поставила тарелку с кашей на стол и выскочила из горницы.

В голове царского сплетника словно что-то щелкнуло, и все сразу встало на место.

— Вилли. Вот подлец! И почерк, главное, как искусно подделал. — Юноша взял со стола газету, еще раз окинул взглядом подозрительную статью. — Осталось только выяснить, за каким хреном тебе это нужно. На чем ты здесь собираешься бабки срубить? Пора и мне между строк читать научиться. Ну, тезка, держись. Я покажу тебе, как без моего ведома бизнес крутить и с благодетелем своим не делиться.

Виталик выскочил из офиса и помчался к выходу с подворья. Вслед за ним вышел озадаченно почесывающий затылок Ванька Левша.

— Видать, рекламодатель мало заплатил, теперь вместе с душой гонорар вытрясать будет, — сообразил он и двинулся в наборный цех разбираться с бестолковым Тормгормом.

— В посольскую слободу! — крикнул сплетник Миколе, оказавшись за воротами, и запрыгнул в карету.

Кратчайшая дорога от подворья Ваньки Левши до ворот, отделявших Верхний град от Среднего, в котором располагалась посольская слобода, проходила по улице Маховой. Вот на этой-то улице карета и попала в «пробку», завязнув в огромной толпе, которая бесновалась около трактира «У Трофима». Она состояла преимущественно из ремесленников, самостоятельно продающих свой товар на центральном базаре Великореченска, селян из ближайших деревень и торгового люда. Виталик прислушался к гомону толпы и понял, что попал на самый настоящий стихийный митинг.

— Долой Дона!

— Да здравствует защитник народа, царя и отечества Женек!

В окошко кареты сунулась счастливая физиономия Петра, подрабатывавшего по заданию ЦРУ на великореченском рынке коробейником.

— Что случилось, Петя? — тревожно спросил Виталик.

— Не зря ты приказал Семену на сегодня дополнительную охрану на рынок отрядить, — радостно сказал коробейник. — Люди Дона решили наших клиентов пощипать. Ух, мы им задали! Ну и народ, соответственно, подключился. Отметелили всех за милую душу. Его братва еле ноги оттуда сумела унести. Теперь народ в тебя окончательно поверил. Точно знают, что ни Дону, ни Кощею платить больше не придется.

— Понял. А теперь брысь, не светись напрасно.

Коробейник убрал голову из окошка и смешался с толпой.

— Вон он! — завопил вдруг кто-то. — Наш любимый криминальный авторитет!

— Точно! Это его карета!

— Ура!!!

— Качать его!

— Э, да вы чё, не надо!!! — завопил Виталик.

Поздно. Восторженная толпа вытащила его из кареты и начала качать, так высоко подкидывая в воздух, что бедолаге оставалось только молиться и надеяться, что внизу его потом все-таки поймают.

— А вот и обещанные двадцать пять баллов, — пробормотал он, в очередной раз взлетая вверх. — Но от Янки их получать приятней, — добавил юноша, уже падая вниз.

Порхая в воздухе, он имел удовольствие лицезреть листовки, которыми обклеили стены трактира его восторженные почитатели. Лозунги везде были приблизительно одинаковые: долой Дона, долой Кощея, да здравствует царский сплетник и его брат Женек. Понятен был и выбор места митинга. С появлением Виталика в этом забавном мире трактир «У Трофима» стал чуть ли не официальной «малиной» главных криминальных авторитетов местной Руси. Теперь народ, окончательно уверовав в царского сплетника и Женька, собственноручно громил базы его конкурентов, вытаскивая из офисов Дона и Кощея мебель.

Энтузиазм масс нарастал, Виталик взлетал все выше и выше, и наконец случилось то, чего он всеми силами в последнее время добивался.

— Да здравствует новый царь-батюшка Женек! — крикнул какой-то особо ярый фанат главного криминального авторитета Великореченска.

Виталик перехватил ошеломленный взгляд стрелецкого воеводы, наблюдавшего за стихийным митингом со стороны, и, оказавшись внизу, начал вырываться из рук своих почитателей.

— Ну что вы, право, это уже лишнее, — с деланым смущением начал отбрыкиваться он. — Спасибо за доверие, конечно, премного благодарен, но о троне я пока как-то не задумывался. Прошу извинить, но меня ждут срочные дела, — сказал он, продираясь обратно к карете.

— Дорогу нашему любимому царю-батюшке Женьку! — завопила толпа.

Карета тронулась, проехала пару кварталов, но не успела свернуть с Маховой, как дверца распахнулась, и в карету на полном ходу запрыгнул Федот.

— Тормози! — мрачно сказал он.

— Ты же не хочешь, чтобы тебя мои фанаты на куски разорвали? — спокойно спросил Виталик. — Сейчас на соседнюю улицу свернем… — Карета свернула, и гомон толпы затих вдали. — Митяй, тормозни! — крикнул юноша.

Карета остановилась.

— Ты что творишь, царский сплетник? — зарычал Федот.

— Провожу агрессивную пиар-компанию, — весело улыбаясь, пояснил парень. — Правда, с пиаром немножко переборщил. Не стоило так резко поборы снижать. Вот что значит правильная экономическая политика! Ты для народа, и народ для тебя. Но перебор, конечно, перебор. На трон меня только завтра должны были выдвигать, а тут на тебе! Да-а-а… не учел я менталитет местных аборигенов. Энтузиазм масс просто поражает.

Глаза Федота стали наливаться кровью.

— Ах ты…

— Успокойся, — рассмеялся Виталик. — Неужели ты думаешь, у меня на родню рука поднимется?

Воевода задумался.

— Тебе напомнить, сколько раз я уже государство в руках держал и по доброй воле Гордону обратно отдавал?

— Тогда почему же…

— А ты думаешь, мне в кайф задницу на троне протирать и слушать пустобрехов-бояр? Оно мне надо?

— Но тогда зачем все это?!! — рявкнул Федот.

— А ты мозгами пошевели. Кто-то рвется на трон и готов ради этого замочить всю царскую семью. И тут вдруг народ начинает требовать на трон какого-то придурка, который ходит по базару и пальцы веером распускает. Забавный такой криминальный авторитет, который заодно солидный удел боярский имеет и в самых верхах по правую руку от царя-батюшки отирается. Кого тот мерзавец будет первого валить, Гордона с чадами и домочадцами или меня? Как ты думаешь?

— Я бы на его месте сначала завалил тебя, — задумчиво сказал Федот.

— Флаг ему в руки и барабан на шею. Жду с нетерпением. А теперь выкатывайся отсюда. Дел по горло… Хотя нет, дела подождут. Меня дома молодая красавица-жена к обеду ждет. Да в гробу я видал все эти дела!

— Жена, — фыркнул Федот. — Осрамотил девку. Чего не женишься?

— А это ты у Василисы спроси, чего она резину тянет? Вот как разрешение даст, так сразу потащу ее под венец. Но для меня она уже жена, и на остальное мне плевать!

— Вот за это уважаю, — расплылся Федот.

— За что за это? — не понял Виталик.

— За то, что тебе плевать, и за то, что не налево, а к жене спешишь. Если б не присяга, сам бы тебя на царство выдвинул.

Федот вылез из кареты.

— Трогай! — крикнул Виталик.

Колеса вновь мерно застучали по булыжной мостовой.

— А ведь и впрямь меня так в цари выберут, — пробормотал Виталик. — Если уж Федот за меня голосовать собрался, дело пахнет керосином. Я должность царя не потяну. На фиг! Я лучше рядом буду скромным серым кардиналом. Скорее бы уж та редиска из своей норы выбралась. Пора со всей этой бодягой кончать!

Царский сплетник был уверен, что Дон в начавшейся игре за трон был подставной фигурой, куклой, которой управляет хитрый кукловод и с ее помощью в Великореченске воду мутит. Через пару минут карета остановилась возле новой резиденции главного криминального авторитета Руси.

Виталика стразу насторожила подозрительная тишина со стороны бывшего подворья Никваса. Выбравшись из кареты, он первым делом кинул взгляд на вышки. Охранники все были на местах, но при этом они делали ему какие-то знаки, корча рожи и кивая на что-то страшное, что ожидает его по ту сторону ворот. Сплетник молниеносно просчитал ситуацию и, входя внутрь, первым делом перехватил скалку, которой Янка хотела треснуть его по лбу.

— Ты что творишь, гад?!!

— Ты и Федот — два сапога пара. — Виталик перекинул разбушевавшуюся девицу через плечо, шлепнул ее по попке, чтоб сильно не трепыхалась, и потащил добычу в дом, деловито помахивая на ходу отвоеванной скалкой. Из всех окон и из-за всех углов их провожали глаза его перепуганной команды. Судя по всему, за это короткое время помощница капитана сумела заставить себя уважать. Янка азартно колошматила его кулачками по спине и чуть пониже, но сплетник не обращал внимания на эти комариные укусы. Проскочив через кают-компанию, он поднялся по лестнице, втащил девицу в спальню и вывалил ее на кровать.

— Я тебя тоже люблю, — сообщил он Янке. — Ну а теперь, родная, можешь выкладывать мне свои претензии.

Последняя фраза сказана была таким жестким тоном, что девушка невольно съежилась.

— Но дядя… ты же на его трон… да как я Василисе в глаза после этого смотреть буду? — чуть не плача, спросила она.

Виталик сел рядом на кровать, привлек Янку к себе.

— Слушай, а ты волосы не красишь?

— Чего? — опешила девица.

— Подозреваю, что под этими каштановыми волосами скрывается натуральная блондинка. Чтобы я тебя и свою свободу на какой-то трон променял?

— А почему меня?

— Да потому что после такой подлянки ты меня в лучшем случае куда подальше пошлешь, а в худшем — просто убьешь. И будешь абсолютно права.

— Тогда я вообще уже ничего не понимаю.

— И не надо. Василиса, между прочим, в курсе. Все детали операции «Борзой авторитет» я с ней, пока вы с Лилькой в своем силосе копались, позапрошлой ночью обсудил. Она мой план одобрила.

— Даже твое выдвижение в цари? — недоверчиво спросила девушка.

— В первую очередь мое выдвижение в цари. Именно на этом пункте весь план строится.

— Но зачем? Что за план?

— План простой. Понимаешь, какое дело: опасно нынче стало на Руси царями быть. Сезон охоты на них открыли. На них и членов их семей.

— Так ты на себя удар вызываешь? — расцвела Янка.

— Слава богу, дошло. Ты, кстати, тоже под ударом, потому что постоянно рядом со мной крутишься. Василиса настаивала, чтобы я на это время отправил тебя во дворец.

— Нет!

— Предсказуемо. Я так ей и сказал, что ты упрешься. Тогда слушай внимательно. Что бы я ни делал, что бы я ни говорил, ты ни во что не вмешиваешься и беспрекословно выполняешь все мои приказания, какими бы дурными они тебе ни показались. От этого зависит в первую очередь твоя жизнь, а ты мне очень дорога, и я не хочу тебя потерять. Поняла?

— Поняла, — радостно закивала головой Янка.

— Тогда раздевайся и в постель.

— Что?!!

— Проверку на понятливость не прошла. Примирительный секс! — накинулся Виталик на подругу и начал ее щекотать.

Радоваться жизни им помешал деликатный стук в дверь.

— Кэп, у нас проблема, — донесся до них встревоженный голос Семена.

Янка вскочила с кровати, начала торопливо одергивать на себе сарафан. Виталик тоже поднялся, распахнул дверь.

— Что случилось?

— Дозорные доложили, что Дон со своей братвой к нашему подворью по улице идет.

— Пятерых ребят покрепче в мою каюту Янку охранять, остальные за мной!

Янка попыталась было возразить, но сплетник опять посмотрел на нее так жестко, что она поняла: шутки кончились. Убедившись, что подруга осталась под надежной охраной, юноша выскочил во двор и решительно двинулся к воротам.

— Стрелять только по моему сигналу, — крикнул он своим бойцам на вышках, не заботясь о том, слышит его Дон или нет. — Открыть ворота!

Команда Виталика высыпала на улицу как раз в тот момент, когда к подворью приблизился Дон со своей братвой, и царский сплетник только что. Около подворья собралась такая огромная толпа любопытствующих идиотов, жаждущих полюбоваться на схлестку криминальных авторитетов, что ни о какой разборке не могло быть речи. Даже ветхие бабульки с семечками прикостыляли. И самое главное — среди них были дети! Похоже, великореченцы уверовали в непобедимость великого Женька и не сомневались, что он всех, кого надо, победит и всех, кого надо, защитит. Кое-кто из горожан, правда, теребил в руках свежий выпуск газеты, задумчиво поглядывая на Дона. Десять тысяч золотых для простого люда сумма прямо-таки фантастическая, но его вооруженная до зубов команда выглядела так внушительно, что благоразумие пока брало верх. Но не у всех.

— Женек его завалит.

— Не, в полон возьмет.

— А я говорю: завалит. Он на него охоту объявил.

— Обязательно завалит. Десять тыщ на дороге не валяются!

— Слышь, Митяй, а давай сами его завалим.

— Дык я ж вилы из дому забыл прихватить.

Добил Виталика шныряющий в толпе Абрам Соломонович с шапкой в руках.

— Дамы, господа, принимаются ставки на Дона и Женька! Кто сколько может! — Мелькнув мимо Виталика, казначей на мгновение притормозил и азартно прошептал: — Ну, сплетник, не подведи.

— Неужто на меня поставил?

— Ни за что не догадаешься, на кого я поставил. Деньги очень нужны. Мне после налоговой декларации теперь только на паперть или в петлю.

Грузный топот сапог в конце улицы заставил всех обернуться. К месту назревающего конфликта во весь опор мчался Федот во главе пары десятков стрельцов.

— Господа, появился новый участник, — обрадовался казначей. — На Федота ставки тоже принимаются.

— Убери этого идиота, — попросил Виталик подоспевшего воеводу, кивая на казначея, — чтоб под ногами не путался. Мешается.

Народ сразу притих, сообразив, что представление начинается.

— Слушай сюда, мальчик, — надменно сказал Дон, — ты по младости лет не понял, кого подвинуть решил. Уважаемого человека обидел. За такие наезды надо отвечать. Дорого тебе за это заплатить придется.

— Нет, ну вы слышали, господа? Эта моська осмеливается тявкать на слона, — насмешливо хмыкнул Виталик, выразительно поглаживая рукоять пистолета, торчащего из перевязи.

Толпа радостно заржала. Дон заскрипел зубами.

— Нормального языка, значит, не понимаешь…

Братва Дона потянулась к оружию, и тут произошло то, чего ни Дон, ни Виталик, ни простые горожане не ожидали.

— Пищали на изготовку! Первый десяток, цель — Дон, второй десяток, цель — Женек! По моему приказу стрелять на поражение!

Между противоборствующими сторонами двойной стеной встали стрельцы, нацелив пищали на всех участников конфликта.

— Значит, так, господа бандиты, — прорычал Федот, свирепея на глазах, — если хоть один из вас сейчас обнажит оружие, положу всех на хрен! Мне на ваши разборки по большому счету нас…ть, но здесь ни в чем не повинные люди, которых я обязан защищать! Здесь дети! Да я вас за них тут всех разом зарою, уроды. Хотите по душам потолковать, валите на Воронью гору и рвите там друг другу глотки. Буду только рад! Воздух в Великореченске чище станет!

— Федя, я тебя не узнаю, — умилился Виталик.

— Ты… ты… — от такой наглости служивого Дон просто потерял дар речи.

— Не «ты, ты», а воевода стрелецкого приказа! — резко сказал Федот.

— А ведь дело говорит стрелецкий воевода, — весело сказал Виталик. — Мне его предложение нравится. Ну что, Дон, встретимся сегодня вечерком у Вороньей горы?

— Почему бы нет?

— Вот и прекрасно. Там и поговорим о делах наших скорбных. Глядишь, все проблемы разом перетрем.

— Договорились.

Дон дал знак своим людям, развернулся и неспешной походкой двинулся прочь от негостеприимного подворья.

— Все мое, — обрадовался казначей.

— Это еще почему? — заволновался успевший сделать ставки народ.

— А я на то, что все хорошо закончится, поставил, — пояснил Абрам Соломонович, прижал шапку к груди и помчался в сторону царского дворца заниматься архиважными государственными делами: думать, на какой еще афере поднять изрядно пощипанную новой налоговой службой личную казну.