Царство Божие внутри нас

ЦАРСТВО БОЖИЕ ВНУТРИ НАС

В Евангелии от Матфея на примере полевых лилий (См. Мф. 6, 28—30) и птиц (См. Мф. 6, 26; Ср. Мф. 10, 29; Ли. 12, 6—7, 24) подан нам образец беззаботности: не заботьтесь о том, что вам есть и что пить и во что одеваться (Ср. Мф. 6, 25. 31), ибо Богу известны все ваши нужды. Но прежде ищите Царства Божия, а потом будут даны вам все эти вещи (Ср. Мф. 6, 33).

Никто, — сказано выше, — не может служить двум господам: Богу и внешним вещам (Ср. Мф. 6, 24; Лк. 16, 13). Если он любит одно, то оставляет другое (См. там же). И к забвению печалей призывают слова: кто может всеми своими заботами прибавить себе росту (См. Мф. 6,27) или продлить свою жизнь?

Представьте, сколько сил и времени, труда, усердия и рвения отдаем мы ежедневно, чтобы служить своему Я, и сколь мало тому, что ведет нас к Богу, сколь мало надеемся мы на Того, Кто все может и все совершает, нам, однако, милей хлопотать и суетиться, словно наше существование зависит от нас и продлится вечно.

И все это происходит от нашего Я.

Посмотришь окрест и содрогнешься, как же рьяно человек ищет во всем, и в других людях тоже, только Свое, в мыслях, словах и делах всегда — только Свое, будь то наслаждение или польза, честь или заслуга — всегда только для себя, для своего Я.

Эта одержимость своим Я и своекорыстие въелись столь глубоко, что не только внешний, но и внутренний человек (Ср. 2 Кор. 4, 16) стал весь устремлен на земное — точь-в-точь горбатая женщина, о которой говорится в Евангелии, что была она согнута до земли и не могла взглянуть вверх (См. Лк. 13, 11).

Бедный, что же ты не полагаешься на Бога, Который сотворил тебе столько благ, излил на тебя столько милостей, в Котором — вся жизнь твоя, Кто даст тебе всякую малость, надобную для жизни? Как горько видеть, что даже умные и духовные люди всю любовь и все усердие свое направляют лишь на свои дела и думают только о себе, о своем Я, вряд ли помышляя еще и о Боге и чувствуя мало желания заботиться о вещах вечных, покуда земные дела, которые движут ими, идут хорошо...

К ним вдвойне применимы слова: нельзя служить двум господам — Богу и внешним вещам (Ср. Мф. 6, 24), а, стало быть: сначала и прежде всего думайте о Царствии Божием (Ср. Мф. 6, 33).

Петр справедливо поучал нас: «Возложите все ваши заботы на Бога, ибо он заботится о вас» (7 Петр. 5, 7). Поскольку заботы о делах внешних наносят человеку тройной вред: ослепляют разум и чувства, гасят огонь любви и преграждают путь вовнутрь, который ведет к Богу, в Царствие Божие, что внутри нас.

Посему важно внимательно следить за тем, куда направлены наши помыслы и устремления, чем мы заняты, покуда живем еще во времени, куда и на что нацелены наши склонности и привычки. Ибо если кто-то год или два пребудет в заблуждении, то это столь глубоко угнездится в нем, что он вряд ли когда сможет это преодолеть. Поэтому лучше зорко следить, чтобы ни одно заблуждение не успело пустить корни в недрах души, и тотчас его вырывать. В самом начале это легко.

Самое главное, надо покончить со страстью ко внешнему, к чувственным вещам. Ибо покуда мысли и чувства направлены вовне, ты подвержен всем внешним искушениям и соблазнам и не пускают они тебя внутрь, не дают найти самого себя. Внутренняя же глубина остается для тебя закрытой — словно нечто бесконечно далекое. Такой человек сам себе чужд, и цель и смысл его жизни неопределенны.

Превозмоги, однако же, также и жажду духовных благ и ценностей. Такая жажда владеет многими, кто одержим ею больше, чем Богом. Они принимают эту жажду за Бога, и будучи охвачены ею, теряют свою добрую волю.

Часто кажется, что что-то исходит из божественной любви, но это лишь прелесть для внешнего человека и соблазн для Я. Здесь важно осознать: где в помыслах не Бог, а что-то иное, то как ни велико сиянье этого, до Истины и Царства Божия еще далеко.

Царство же это следует искать и находить там, где оно сокрыто: в глубине души. Правда, это потребует усилий, и не обретешь его, покуда от суетных привязанностей и приверженности к внешнему не придешь к отрешенному оставлению всего (Ср. Мф. 13, 44; 19, 29; Лк. 14, 33; Флп. 3, 7—8).

Как внешние блага, так и внутренние должно обретать путем любви и постоянной преданности. А этого не достичь в один день. Ибо склонность человека искать с вое во всем, что он делает, глубоко укоренилась в его натуре, и эта склонность так полно его захватила, что когда он обращается к Богу, то прежде всего хочет что-то иметь от Него: утешение или благоденствие, освобождение от того или иного, озарение или иные дары. И даже Царство Божие он хочет сначала иметь.

Поэтому следует знать, что прежде всего нужно заменить стремление к благам отказом от них (Ср. Мф. 10, 39; 16, 25; Мк.8, 35; Лк. 9, 24; 17, 33; Ин. 12, 25) ; только тогда может открыться нам Царствие Божие — и все остальное в нем.

Итак, воздержимся от себялюбивых устремлений, даже от духовных упражнений и обращений к Богу с просьбами о благах и милостях. Ибо Бог и Царствие Его сокрыты от нас, покуда мы ищем Его ради таких вещей. Мы должны искать только Бога и ни о чем не помышлять, кроме Царствия Его (См. Мф. 6, 33).

Это значит: мы должны смотреть не вовне, а подлинно и всецело обратиться внутрь, погружаясь в глубину нашей души, чтобы там искать Царство Божие и правду Его. Потому, молясь Господу, мы просим: «Да приидет Царствие Твое» (Мф. 6, 9—10). Но многие не понимают, почему мы просим об этом. Ведь Бог — Сам Царствие Свое. Из этого Царствия приходит все, что есть жизнь, и к нему все стремится.

Это Царствие, о котором мы молимся, — Сам Господь во всей Своей славе. Здесь — Бог, Отец наш. И тем, что он найдет в наших сердцах готовое жилище для Своего обетования и деятельности, прославится имя Его, этим он воссияет в нас, управляя нами и действуя. Тогда свершится воля Его в нас, как во внутренней жизни, на небесах, так и вне нас — в жизни внешней, в нашем земном бытии (Мф. 6, 10).

Чтобы это произошло, мы должны оставить себя, предаться в истинной отрешенности божественной воле и безоглядно довериться силе Божьей внутри нас, для которой нет невозможного.

Мы должны вместо собственной искать Его справедливость, которая в том, что он есть и пребывает с тем, кто Его ищет внутри себя, лишь Его сохраняет в помыслах своих и лишь Ему предается и покоряется. Такими людьми владеет и правит Господь. От них отлетают внешние печали.

Это не значит, что Бога можно испытывать (См. Мф. 4, 7; Втор. 6, 16). Нужно по-прежнему относиться к своим задачам во внешней жизни с тщанием, осмотрительностью и усердием и как должно — в духе взаимного служения — исполнять свои обязанности как по отношению к себе, так и к ближним. И пусть всеми внешними делами правят порядок и мудрость; все, что ни делаешь, делай осознанно и совестливо, отдавая делу все, что можешь. Но при всем этом оглядывайся на Бога, не прилепляйся к вещам и все свои заботы препоручи Богу.

Ибо все, что делает или не делает человек, — создает ли, или покоится, — если при этом нет в его помыслах Бога, то все остается бесплодным. Следуя какому-то методу спасения, он удаляется от Бога, который вне методов. Ибо за каждым методом стоит Я: за оставлением же всего и погружением в сокровенную глубину, в отвержение Я, стоит Бог.

И потому прав Дионисий, говоря: Не держись за свое Я, но держись за «Не» — не хоти, не познавай, не желай, не ищи, не будь, но оставь себя и все вещи и всецело отдай себя. Тогда из области методов попадешь туда, где нет метода, из всех сутей в сверх-сущее, из всего постижимого в непостижимое и из Я в божественное Не-Я.

В этом непостижимом Боге ищи свой покой и не стремись при этом ни к чему чувственному, ни к какому озарению. Полностью погрузись в свое абсолютное Ничто, которое воистину есть ты сам. Не держись и за то, что открылось тебе или тебя озарило, ист, оставь и это: опускайся в глубину и все больше погружайся в отсутствие своей воли, в Не-Я — все глубже в божественную бездну.

Про это говорит божественное слово, которое услыхал пророк Иезекииль: «Те, кто входит в святая святых, не должны иметь никакого имущества, Я Сам буду все их имущество» (Иез. 44, 28). Это касается всех, кто хочет войти в божественную сокровенность: они ничего не должны брать с собой, все их именье и все их добро должна составлять одна только непостижимая и безымянная сущность Божия. Ни к чему иному, кроме как «не быть», не должны они иметь никакого стремления.

Когда Бог создавал все вещи, перед Ним ничего не было, кроме Ничто. Ни одну вещь не создал он из чего-либо — все из Ничто. Там, где он действует, Ему ничего не нужно, кроме Ничто.

Потому, если ты хочешь постоянно воспринимать дела Божьи, опустись из своей самости в свое «Ничто», ибо твое нечто, твоя привязанность к своему Я мешают Богу действовать в тебе и через тебя открываться. В этом смысл слов: принижая себя, возвысишься, умаляя, возрастешь! (Ср. Мф. 23, 12). Бог хочет иметь внутреннего человека, с которого сняты одежды всякой самости. Поэтому научись оставлять себя, держи глубину своей души свободной от привязанности и приверженности к преходящему. Стань пустым от всего, что не есть Бог. Ибо Бог хочет только тебя и всецело.

Если ты ранен, и в ране зреет что-то зловредное, то ты позволишь, даже если это больно, разрезать себя, чтобы не стало хуже. Так же все, что ниспослано тебе, с чем посещает тебя Бог и чем к Себе привлекает, ты должен принимать с радостью, как нечто, помогающее удалить из тебя злое и нездоровое, чтобы твоя внутренняя сущность была совершенно чиста и здорова и всецело исполнилась Богом.

Запомни, чтобы именно так довериться Богу, человек должен, что бы ни случилось, без страха и тревоги покоиться в мире Божьем, полностью препоручив себя Богу и Его воле. Только тогда ты выйдешь из своего Я. и войдешь в Я Божествен-нос. И тогда свершится воля Божья на земле, как на небе, снаружи, как и внутри, ибо тогда ты сам станешь Царствием Божиим, и Бог станет твоим Господином и будет действовать через тебя.

Царство Божие находится внутри нас, в самой сокровенной глубине нашей души.

Когда мы всеми силами увлекаем внешнего человека во внутреннего, и внутренний целиком погружается в свою самую потаенную сердцевину и глубину души, в сокровенность божественного Я, в котором заключен истинный образ Божий, когда он полностью погружается в эту божественную бездну, в которой человек был от века в своей нетварности, — тогда, если Бог найдет, что человек полностью обратился к Нему в своей совершенной самоотдаче и преданности и что глубина его души открыта, то наклонится к нему божественная глубина и снизойдет в открытую и послушную глубину души, преобразуя тварную душу полнотой Своего света и уводя ее этим преображением в нетварность и божественную глубину, где Дух становится всецело с ним единым.

Если бы человек мог в этот момент себя осознать, то увидел бы себя столь благородным, что подумалось бы ему, будто он стал Богом, он ощутил бы себя в сотни тысяч раз благородней, чем есть на самом деле. Ему открылись бы все помыслы и намерения, слова и дела, всё знание своего Я и прочих людей, всё, что когда-либо случалось, — всё открылось бы ему из глубины, если бы попал он в это Царство.

И в этом возвращении к своему первородному совершенству навсегда исчезли бы всякая неопределенность и заботы.

Это — Царствие Божие в нас, которого мы должны искать прежде всего, и правда Божия, которую мы там ищем и которую находим, если только при любых напастях и в любых делах единственной нашей целью является Бог и Ему одному мы себя вверяем.

К этому же направлен совет Павла стараться «сохранять единство Духа в союзе мира» (Еф. 4, 13). Ибо в том мире, который обретают в Духе и в глубине души, воспринимают все — и Царствие, и правду. Кто знает о единении своего духа с Богом, тот во всех способах спасения и во всех делах и в любом месте покоится в Боге. Все для него становится свидетельством присутствия Божия в нем.

Эту определенность следует обрести здесь и теперь. Ибо Августин говорит: «Ничего нет определеннее смерти, и нет ничего неопределеннее смертного часа», — а потому надобно всегда быть готовым и от иллюзий переходить к знанию и уверенности.

Для того и живем мы здесь, во временности, — не ради собственных дел, а чтобы узнать о Боге и Царствии Его. Ибо только из этого знания рождаются праведные дела.

Чем явленнее нам присутствие Божие, чем искренней самая заповедная часть нашей души направлена на Бога и занята Им, тем более исполнены мира и покоя наши дела, тем менее могут нас смутить и ввести в заблуждение вещи внешние, ибо тогда в глубине нашей душе ист ничего, кроме Бога. А когда Бог — причина, начало и цель всех дел и вещей, мы в мире с самими собой и со всеми, и глубина нашей души покоится в глубине божественной.

Помоги нам, Боже, сподобиться этого и обрести в себе Царствие Божие!