Царство количества и знамения времени

Глава 19. ПРЕДЕЛЫ ИСТОРИИ И ГЕОГРАФИИ

Выше мы сказали, что вследствие качественных отличий между различными периодами времени, например, между различными фазами такого цикла, как наша Манвантара (очевидно, что за пределами длительности нашего человечества условия должны еще сильнее отличаться), в космической среде вообще, и в частности, в земной среде, более непосредственным образом касающейся нас, происходят изменения, о которых профанная наука, ограниченная горизонтом одного только современного мира, в котором она возникла, не может составить никакой идеи, так что какую бы эпоху она ни рассматривала, она всегда представляет ее миром, условия которого будут похожи на современные условия. С другой стороны как мы видели, психологи полагают, что человек психологически был всегда таким же, как и теперь; то, что верно для психологов, также истинно и для историков, которые оценивают действия людей античности или средних веков так же точно, как и действия своих современников, приписывая им одинаковые мотивы и намерения; идет ли речь о человеке или о среде, и там и тут очевидно применение упрощенческих и "приводящих к единообразию" концепций, которые так хорошо соответствуют актуальным тенденциям; разумеется, мы не беремся разрешать здесь проблему определения, каким образом это "сведение к единству" прошлого согласуется с «прогрессистскими» и «эволюционистскими» теориями в одно и то же время у одних и тех же индивидов, но несомненно, это лишь один из примеров многочисленных противоречий современного состояния сознания.

Когда мы говорим об изменениях среды, то имеем в виду не только более или менее обширные катаклизмы, которыми отмечены каким-то образом "критические точки" цикла; это внезапные изменения, соответствующие настоящим нарушениям равновесия, и даже в тех случаях, когда речь не идет об исчезновении целого континента (случаи, которые действительно встречаются в истории настоящего человечества), легко понять, что весь ансамбль земной среды должен быть не в меньшей мере задет его отзвуками и что таким образом "лицо мира", если можно так сказать, должно значительно измениться. Но существуют еще постоянные и незаметные модификации, которые в течение периода, когда не происходит никаких катаклизмов, приводят, тем не менее, мало-помалу к такому же значительному результату; само собою разумеется, что речь здесь идет не о простых «геологических» модификациях в том смысле, в котором это понимают профанные геологи, к тому же ошибочно рассматривать сами катаклизмы исключительно с этой точки зрения, которая как всегда ограничивается наиболее внешним; мы имеем в виду нечто гораздо более глубокое, относящееся к самим условиям среды, так что существа и вещи от этого не в меньшей степени претерпели бы подлинное изменение, даже если и не принимать во внимание геологические явления, которые здесь не более чем детали второстепенной важности. Что касается искусственных модификаций, произведенных вмешательством человека, то они вообще суть лишь следствия в том смысле, в каком, как мы уже объяснили, условия именно той или иной эпохи делают их возможными; однако, если человек и может действовать более глубоким образом на среду, то это скорее психически, чем телесно, и то, что мы уже сказали об эффектах материалистической установки, делает это достаточно понятным.

Из всего представленного нами выше легко понять теперь общее направление, в котором осуществляются эти изменения: это то направление, которое мы охарактеризовали как «отвердение» мира, придающее всем вещам вид, соответствующий все более близким образом (хотя, тем не менее, всегда на самом деле неточным) той манере, в какой их рассматривают количественные, механистические или материалистические концепции; именно поэтому, говорили мы, современная профанная наука преуспевает в своих практических приложениях и также поэтому окружающая реальность не представляет ей слишком очевидных опровержений. Этого не могло быть в предшествующие эпохи, когда мир не был таким «твердым», каким он стал сегодня, и когда телесная модальность и тонкие модальности индивидуальной сферы еще не были столь полно разделены (хотя, как мы далее увидим, даже в настоящем состоянии следует сделать некоторые оговорки относительно этого разделения). Не только человек видел мир не такими глазами, как сегодня, и воспринимал многие вещи, которые с тех пор полностью от него ускользают, поскольку тогда его способности были гораздо тесно ограничены; но соответственно, сам мир как космический ансамбль поистине был качественно иным, потому что возможности другого порядка отражались в телесной сфере и «преображали» ее в некотором роде; и когда, например, некоторые «легенды» говорят, что некогда было время, в котором драгоценные камни были так же распространены, как сегодня самые грубые булыжники, это не надо понимать в одном лишь символическом смысле. Разумеется, символический смысл всегда присутствует в подобных случаях, но это не значит, что он единственный, так как всякая проявленная вещь сама необходимо является символом по отношению к высшей реальности; мы полагаем, что больше на этом не следует останавливаться, так как мы уже имели выше достаточно возможностей это объяснить, будь то в общей форме, или же в более частных случаях, таких, как символическое значение исторических и географических фактов.

Мы предупредим, не откладывая далее, возражение, которое может быть выдвинуто по поводу этих качественных изменений в "лице мира": возможно, скажут, что если бы это было так, то следы исчезнувших эпох, которые каждое мгновение открывают, должны об этом свидетельствовать и что, не говоря уже о «геологических» эпохах и придерживаясь только того, что относится к человеческой истории, археологи и специалисты по "первобытной истории" никогда ничего не находят такого, как бы далеко в прошлое не простирались бы результаты их раскопок. Ответ, на деле, очень прост: прежде всего эти следы в том состоянии, в каком они сегодня предстают и, следовательно, составляют часть современной среды, с необходимостью причастны, как и все остальное, к «отвердению» мира; если бы они не были ему причастны, то их существование не было бы в согласии с общими условиями, и они бы полностью исчезли, и, несомненно, так оно и есть в действительности для многих вещей, от которых теперь нельзя найти ни малейшего следа. Кроме того, археологи изучают сами эти остатки современными глазами, которые охватывают лишь самую грубую модальность проявления, так что даже если что-нибудь более тонкое и сохранилось еще несмотря ни на что, они, конечно же, совершенно не в состоянии этого заметить; они вообще их рассматривают так, как механики рассматривают вещи, с которыми имеют дело, потому что сознание у них такое же и способности их так же ограничены. Говорят, что когда драгоценности ищут те, для кого они по каким-то причинам не предназначены, то золото и драгоценные камни для них превращаются в уголь и пошлый щебень; современные любители раскопок могли бы извлечь пользу и из этой "легенды"!

Как бы то ни было, но совершенно очевидно, что в виду того, что они предпринимают любое свое исследование, исходя из современной и профанной точки зрения, они во времени встречают некоторые «барьеры», более или менее непроницаемые, и, как мы уже говорили в другом месте, первый из этих «барьеров» находится в VI веке до начала христианской эры, где начинается то, что, в согласии с современными концепциями, можно назвать историей в собственном смысле слова, так что рассматриваемая ею античность в конечном счете является античностью в очень относительном смысле. Без сомнения скажут, что недавние раскопки позволяют восходить гораздо дальше, находя остатки гораздо более древней античности, чем эта, и до некоторой степени это правда; но только особенно замечательно то, что здесь больше нет никакой надежной хронологии, так что расхождения в предполагаемых датах объектов и событий иногда доходят до веков и даже до целых тысячелетий; кроме того, не удалось создать никакой сколько-нибудь ясной идеи о цивилизациях этих столь удаленных эпох, потому что там уже не могут найти понятия, сравнимые с теми, что существуют сегодня, которые еще встречаются тогда, когда речь идет только о «классической» античности, что не означает, что они не были бы сильно искажены в представлениях современных историков, так же, как и Средние века, еще более близкие к нашему времени. К тому же все самые древние сведения, которые могут предоставить археологические раскопки, восходят приблизительно только до начала Кали-Юги, где располагается, естественно, второй «барьер»; и если бы каким-нибудь образом его удалось пересечь, то был бы еще третий, соответствующий эпохе последнего большого земного катаклизма, то есть той, которая традиционно обозначается как исчезновение Атлантиды; очевидно, что было бы совершенно бесполезно желать подняться еще дальше, так как прежде чем историкам удастся дойти до этой точки, современный мир будет иметь достаточно времени, чтобы самому в свою очередь исчезнуть!

Этих нескольких указаний достаточно, чтобы понять, сколь пусты все те дискуссии, в которых профаны (под этим словом мы здесь должны понимать всех тех, кто заражен современным духом) могут выступать по поводу того, что касается первых периодов Манвантары, времен "золотого века" и "первоначальной традиции" и даже таких гораздо менее удаленных от нас фактов, как библейский «потоп», если принимать его лишь в самом непосредственном, буквальном смысле, относя к катаклизму Атлантиды; эти вещи были и всегда будут недоступными. Впрочем, именно поэтому их и отрицают, как без разбора отрицают все то, что превосходит их каким-то образом, так как все работы, все исследования и предприятия, исходящие из ложной и ограниченной точки зрения, могут в конце концов привести лишь к отрицанию всего того, что не подпадает под эту точку зрения; сверх того, эти люди настолько убеждены в своем «превосходстве», что они не могут предположить существование того света и извлекать из этого повод для того, чтобы с гордостью считать себя выше нормальных людей!

То, что мы сказали о пределах истории, рассматриваемой в согласии с профанной концепцией, может быть также применено к географии, так как и здесь много такого, что полностью исчезло с горизонта современных людей; когда сравнивают описания древних и современных географов, то нередко спрашивают себя, возможно ли, чтобы и те и другие говорили об одной и той же стране. Однако, это «древние» в очень относительном смысле, и чтобы констатировать подобные вещи, даже не надо подниматься далее средних веков; не было, следовательно, в интервале, разделяющем нас от них, никакого значительного катаклизма; и несмотря на это, мог ли мир изменить свое лицо до такой степени и так быстро? Мы прекрасно знаем, что современники скажут: древние плохо видели или они плохо сообщали то, что видели; но это объяснение, которое снова нас как бы возвращает к предположению, что до нашего времени все люди были поражены умственным расстройством и расстройством чувств, поистине, является слишком «упрощенческим» и негативным; если же хотят изучить вопрос со всей непредвзятостью, то почему не предположить, напротив, что плохо видят наши современники и что они даже вообще не видят некоторых вещей? Они победоносно заявляют, что "земля теперь полностью открыта", что, может быть, не так уж верно, как они думают, и они воображают, что, напротив, она была древним неизвестна в своей большей части, но можно спросить, о каких древних они на самом деле говорят и не думают ли они, что до них не было других людей, кроме западных людей «классической» эпохи и что обитаемый мир сводился к маленькой части Европы и Малой Азии; они добавляют, что это "неизвестное, поскольку оно неизвестное, может быть лишь таинственным"; но где они видели, чтобы древние говорили, что там есть «таинственные» вещи, и не они ли сами их объявляют таковыми, потому что больше уже их не понимают? Добавим к этому, что вначале видят «чудеса», потом находят только "достопримечательности" или «странности», и, наконец, "замечают, что эти странности подчиняются общим законам, которые стремятся определить ученые"; но не является ли то, что они кое-как описывают, как раз последовательностью этапов ограничения человеческих способностей, этапов, последний из которых соответствует тому, что можно назвать собственно манией рациональных объяснений со всем присущим им грубым несовершенством? Действительно, этот последний способ видения вещей, из которого происходит современная география, датируется на самом деле XVII–XVIII веками, то есть той самой эпохой, которая была свидетельницей рождения и распространения особой рационалистической ментальности, что хорошо подтверждает нашу интерпретацию; начиная с этого времени, способности понимания и восприятия, которые позволяли человеку проникать в нечто иное, чем наиболее грубый и низший модус реальности, были полностью атрофированы в то же самое время, как мир сам непоправимо "отвердел".

Рассматривая вещи таким образом, в конце концов пришли к следующему: или тогда видели то, что не видят теперь, потому что произошли значительные изменения либо в земной среде, либо в способностях человека, или же, скорее, эти изменения и в том и в другом шли тем более быстро, чем ближе мы подходим к нашей эпохе; или же то, что называют «географией», имело в древности совершенно иное значение, нежели сегодня. Действительно, оба термина этой противоположности вовсе не исключают друг друга, и каждый из них выражает одну сторону истины, концепцию, которую себе составляют относительно науки, зависящей, естественно, одновременно и от точки зрения, с которой рассматривают ее предмет, и от меры, в которой действительно способны схватить присущие ему реальности: по этим двум параметрам одновременно традиционная наука и профанная, даже если они носят одно и то же имя (вообще говоря, это указывает на то, что вторая есть «остаток» от первой), столь глубоко различны, что реально они разделены пропастью. Итак, вполне реально существует традиционная или "священная география", которую наши современники полностью игнорируют, как и все другие познания того же рода; равно как и исторический, существует географический символизм, и именно символическая ценность вещей придает им глубокое значение, потому что через это устанавливается их соответствие с реальностями высшего порядка; но чтобы действительно установить это соответствие, надо быть способным тем или иным образом воспринимать в самих вещах отражение их реальностей. Так, есть места, которые в особенности пригодны для того, чтобы служить «опорой» для воздействий "духовных влияний", и именно на них всегда основываются определенные главные и второстепенные традиционные «центры», из которых «оракулы» античности и места паломничества представляют собою наиболее явные внешние примеры; существуют также и другие места, которые тоже особо благоприятны для проявления «влияний» совершенно противоположного характера, принадлежащих к самым низким областям тонкой сферы; но что современному западному человеку до того, если в таком-то месте находится "дверь на небеса", а в другом "пасть ада", раз «плотность» его «психофизиологической» конституции такова, что ни в том, ни в другом случае он не может испытать абсолютно ничего особого? Для него эти вещи буквально не существуют, что вовсе не означает, что они действительно перестали существовать; но, впрочем, правда и то, что связь между тонкой сферой и телесной сведена до минимума, и чтобы иметь возможность ее констатировать, нужно большее развитие тех же способностей, чем когда-то, и как раз эти способности, вместо того, чтобы развиться, напротив, были вообще ослаблены и, в конце концов, у «среднего» человеческого индивида совсем исчезли, так что трудность и редкость восприятий этого порядка вдвое возросли, что позволяет современным людям обращать в насмешку рассказы древних.

В связи с этим добавим еще одно замечание, касающееся некоторых описаний странных существ, встречающихся в этих рассказах: поскольку эти рассказы датируются самое большее «классической» античностью, в которой уже произошло несомненное вырождение с традиционной точкой зрения, очень возможно, что здесь были произведены смешения разного рода; так, часть из этих описаний на самом деле могла происходить от «пережитков» символизма, который больше не был понятен,[53] тогда как другая могла относиться к видимостям, облеченным проявлениями некоторых «сущностей» или «влияний», принадлежащих тонкой сфере, а другая часть, хотя она, может быть, несомненно, не самая важная, представляла собою реальное описание существ, имевших телесное существование в более или менее удаленные времена, но принадлежавшие к уже давно исчезнувшим видам и продолжавшим существовать лишь в исключительных условиях и в очень редких представителях, что может даже еще и сегодня встречаться, не зависимо от того, что об этом думают те, кто воображает, что в этом мире больше нет ничего неизвестного для них. Ясно, что для описания всего этого по существу нужна довольно долгая и трудная работа, тем более, что имеющиеся «источники» далеки от того, чтобы доставлять чистые традиционные данные; очевидно, что легче и удобнее отбросить все сразу, как это и делают современные люди, которые при всем том не будут лучше понимать подлинные традиционные данные и увидят в них лишь не поддающиеся расшифровке загадки и, естественно, настаивать на этой негативной установке до тех пор, пока новое изменение в "лице мира" окончательно не разрушит их обманчивую безопасность.