Царство количества и знамения времени

Глава 36. ПСЕВДОИНИЦИАЦИЯ

Когда мы квалифицируем как «сатанинскую» ту антитрадиционную деятельность, различные аспекты которой мы здесь изучаем, то должно быть ясно, что это совершенно не зависит от частной идеи, которую каждый может себе составить относительно того, что называют «Сатаной» в согласии с определенными теологическими и иными воззрениями, так как само собою разумеется, что «персонификации» не имеют значения с нашей точки зрения и никоим образом не должны привходить в наши рассуждения. Рассматривать следует, с одной стороны, дух отрицания и переворачивания, в который «Сатана» метафизически превращается, каковы бы ни были специальные формы, в которые он может облечься для проявления в той или иной области, и с другой стороны, то, что его собственно представляет и «воплощает», так сказать, в земном мире, где мы рассматриваем его деятельность. Это и есть не что иное, как то, что мы назвали «контринициацией». Надо отметить, что мы сказали «контринициация», а не «псевдоинициация», которая является чем-то от нее очень отличным; действительно, не надо смешивать подделывателя и подделку, лишь одним из многочисленных примеров которой, в том смысле, о котором мы говорили в различных порядках, является «псевдоинициация», так как она сегодня существует в многочисленных организациях, большинство из которых связано с какой-либо формой «неоспиритуализма», хотя, может быть, имеет еще большее значение, чем подделка чего угодно другого. «Псевдоинициация» реально есть только лишь один из продуктов состояния беспорядка и смешения, вызванного в современную эпоху «сатанинской» деятельностью, имеющей свою отправную точку в «контринициации»; она может быть также, бессознательно, ее инструментом, но по сути, это на самом деле равно, в той или иной степени, всем другим подделкам, в том смысле, что они все являются как бы средствами, помогающими реализации того же самого плана разрушения, так что каждая в точности играет более или менее важную роль, которая ей предназначена в ансамбле, что, в конце концов, составляет еще один вид подделки самих порядка и гармонии, против которых направлен весь этот план.

"Контртрадиция", конечно, не является простой, совершенно иллюзорной подделкой, но напротив, чем-то в своем роде очень реальным, как это слишком хорошо показывает осуществляемая ею деятельность; по крайней мере, она есть подделка только в том смысле, что необходимым образом подражает инициации наподобие перевернутой тени, хотя ее подлинная интенция состоит не в том, чтобы ей подражать, а в том, чтобы ей противостоять. Впрочем, эта претензия абсолютно напрасна, потому что метафизическая и духовная сферы совершенно для нее закрыты, будучи по ту сторону всех оппозиций; все, что она может делать, это игнорировать и отрицать их, и ни в коем случае она не может выйти за "опосредующий мир", то есть за психическую сферу, которая в конце концов, во всех отношениях есть поле привилегированного влияния «Сатаны» как в человеческом, так и в космическом порядках,[147] но от этого интенция существует не в меньшей степени с тем упорством, которое она в себе заключает, идти в прямо обратную по отношению к инициации сторону. Что касается «псевдоинициации», то она есть не более чем простая пародия, что заставляет сказать, что она сама по себе есть ничто, что она лишена всякой глубокой реальности, или, если угодно, что ценность ее не является ни позитивной, как ценность инициации, ни негативной, как ценность «контринициации», а просто нулевой; и если она не сводится к более или менее невинной игре, как, может быть, предпочли бы думать в этих обстоятельствах, то по той же причине, которую мы уже объяснили общим образом, относительно истинного характера подделок и той роли, которую они предназначены играть; и еще надо добавить в этом особом случае, что «обряды», в силу их «священной» природы в самом строгом смысле этого слова, есть нечто, что никогда нельзя безнаказанно симулировать. Можно еще сказать, что «псевдотрадиционные» подделки, с которыми все извращения идеи традиции, о которых мы уже говорили раньше, достигают здесь максимума своей тяжести, прежде всего потому что они переводятся в действие, вместо того, чтобы остаться в состоянии более или менее неясной концепции, а также потому что они атакуют традицию «изнутри», в том, что образует сам дух, то есть в эзотерической области и в сфере посвящения.

Можно заметить, что «контринициация» старается ввести своих агентов в «псевдоинициационные» организации, которые они «вдохновляют» таким образом без ведома их рядовых членов и даже, чаще всего, их явных глав, которые не менее бессознательны, чем другие в том, чему они реально служат; но следует сказать, что она, фактически, вводит их всюду, где можно, во все «движения» внешнего порядка в современном мире, политические или другие, и даже, как мы это говорили выше, вплоть до подлинных религиозных организаций и организаций посвящения, где традиционный дух сильно ослаблен для того, чтобы они были бы еще способны сопротивляться этому коварному проникновению. Однако, исключая этот последний случай, позволяющий насколько возможно непосредственно осуществлять разлагающую деятельность, «псевдоинициационные» организации есть, несомненно, то, что должно отвлечь внимание прежде всего от «контринициации» и создавать объект более частных усилий со своей стороны, к чему одному, в конце концов, она целиком и сводится. Однако, очень вероятно, на этом основании, что существует множество связей между проявлениями «псевдоинициации» и всякого рода иными вещами, которые на первый взгляд не должны, кажется, к ним иметь ни малейшего отношения, но которые являются весьма представительными для современного духа в каком-нибудь из своих наиболее выявленных аспектов;[148] почему же, если бы это было не так, «псевдоинициированные» постоянно играли бы во всем этом столь важную роль? Можно было бы сказать, что среди инструментов и средств всякого рода, поставленных на службу тому, о чем идет речь, «псевдоинициация» по самой своей природе логически должна занимать первый ряд; разумеется, она есть всего лишь винтик, но винтик, который может управлять многими другими, с которым многие другие в некотором роде находятся в сцеплении и от которого они получают свой импульс. Здесь подделка продолжается еще дальше: «псевдоинициация» этим имитирует функцию невидимого двигателя, которая при нормальном порядке принадлежит собственно инициации; но здесь надо быть осторожным: инициация истинным и законным образом представляет дух, главного вдохновителя всех вещей, тогда как в том, что касается «псевдоинициации», дух, очевидно, отсутствует. Из этого непосредственно следует, что осуществляемая таким образом деятельность, вместо того, чтобы реально быть «органической», может иметь лишь чисто «механический» характер, что, впрочем, полностью оправдывает сравнение с винтиками, только что использованное нами; и не обнаруживается ли повсюду и самым поразительным образом как раз такой характер в современном мире, где все больше и больше машина заполняет собою все, где само человеческое существо сведено во всей своей активности к насколько более возможному сходству с автоматом, поскольку его полностью лишили духовности? Но именно в этом ярко проявляется вся неполноценность искусственной продукции, даже если «сатанинская» ловкость руководила ее выработкой; можно хорошо фабриковать машины, но нельзя — живые существа, потому что, повторим еще раз, недостает и всегда будет недоставать именно самого духа.

Мы говорили о "невидимом двигателе", и помимо этой воли к имитации, которая проявляется еще и с этой точки зрения, есть в этой «невидимости», сколь ни была бы, впрочем, она относительна, бесспорное преимущество «псевдоинициации» в той ее роли, которую мы только что отметили, перед всем другим, носящим более «публичный» характер. Это не значит, что «псевдоинициационные» организации в большинстве своем очень заботятся о маскировке своего существования; бывает даже, что они доходят до открытой пропаганды, совершенно несовместимой с их претензиями на эзотеризм; но несмотря на это, они являются все же тем, что менее заметно и что наилучшим образом подходит для осуществления «укромной» деятельности, следовательно, тем, с чем «контринициация» может самым непосредственным образом вступить в контакт, не опасаясь, что ее вмешательство рискует быть обнаруженным, тем более, что в этой среде всегда можно легко найти какое-нибудь средство предотвращения последствий нескромности или неосторожности. Надо сказать также, что большая часть публики, зная более или менее о существовании «псевдоинициационных» организаций, не слишком хорошо знает, чем они являются, и не расположена придавать им большое значение, видя в этом одну лишь простую «эксцентричность», без серьезного смысла; и это безразличие также служит, хотя и невольно, этим же самым проектам настолько хорошо, насколько могла бы это сделать самая строгая тайна.

Мы стремились сделать понятной, насколько это возможно, реальную роль, пусть и неосознанную, «псевдоинициации» и истинную природу ее отношений с «контринициацией»; надо ли добавлять, что последняя, по крайней мере в некоторых случаях, может обрести там место наблюдения и отбора для пополнения своих собственных кадров, но здесь не место останавливаться на этом. Но даже приблизительно нельзя составить себе идею о той множественности и невероятной сложности разветвлений, которые здесь существуют, только прямое и детальное их изучение может дать представление об этом; но разумеется, нас интересует лишь «принцип», если так можно сказать. Однако это еще не все: до сих пор мы рассматривали в целом, почему традиционная идея извращается «псевдоинициацией»; теперь нам осталось усмотреть это более точно, чтобы наши наблюдения не остались замкнутыми в исключительно «теологическом» порядке.

Одним из самых простых средств, которыми располагают «псевдоинициационные» организации, чтобы сфабриковать ложную традицию для своих приверженцев, является, конечно, «синкретизм», который состоит в собирании элементов, заимствованных худо-бедно отовсюду, в некотором «внешнем» их сочетании без всякого реального понимания того, что они представляют собою на самом деле в тех различных традициях, к которым они принадлежат. А поскольку этому собранию, более или менее бесформенному, надо придать некоторую видимость единства, чтобы иметь право представить его как единую «доктрину», то эти элементы стараются сгруппировать вокруг нескольких "направляющих идей", которые сами не являются по своему происхождению традиционными, но как раз наоборот, происходят из совершенно современных и профанных, и, следовательно, воистину антитрадиционных концепций; мы уже отмечали, по поводу «неоспиритуализма», что именно идея «эволюции» почти всегда в этом отношении играет доминирующую роль. Понятно, что тем самым дело особенно ухудшается: в этих условиях уже речь больше не идет о чем-то вроде «мозаики» из традиционных осколков, которая, в конце концов, могла быть лишь совершенно пустой, но почти безопасной, игрой; речь идет об извращении, можно даже сказать о «расхищении» заимствованных элементов, поскольку таким образом им приписывается смысл, который будет искажен для того, чтобы согласовать его с "направляющей идеей", вплоть до смысла, противоположного традиционному. Разумеется, впрочем, что люди, действующие таким образом, могут не осознавать этого четко, так как современная ментальность, им свойственная, может быть причиной истинного ослепления в этом отношении; при этом следует, прежде всего, принимать в расчет простое непонимание, присущее самой этой ментальности, мы также, возможно, должны говорить о «внушениях», первыми жертвами чего являются сами «псевдоинициируемые», прежде чем они внесут свой вклад во вдалбливание их другим; но эта бессознательность ничего не меняет в результате и никоим образом не уменьшает опасности от такого рода вещей, которые от этого не становятся менее пригодными служить, пусть даже только "задним числом", целям, предлагаемым «контринициацией». Мы не упоминаем здесь случай, когда ее агенты более или менее непосредственным вмешательством провоцировали бы или вдохновляли образование подобной «псевдотрадиции»; без сомнения, можно найти и другие примеры, что даже тогда не означает, что эти сознательные агенты были явными и известными творцами «псевдоинициационных» форм, о которых идет речь, так как очевидно, что осторожность принуждает их всегда скрываться за простыми бессознательными средствами.

Когда мы говорим о бессознательном, то мы его понимаем прежде всего в том смысле, что те, кто таким образом вырабатывает «псевдотрадицию», являются совершенно невежественными, чаще всего, относительно того, чему она служит в реальности; что касается ценности и свойства этой продукции, то труднее предположить, чтобы их чистосердечие было полным, и все-таки возможно, что они в некоторой мере обольщаются или что они обольщены в том случае, о котором мы только что упоминали. Чаще всего надо также учитывать некоторые аномалии психического порядка, которые еще больше все усложняют и, в конце концов, создают особо благоприятную площадку для того, чтобы влияния и внушения разного рода могли бы осуществляться с максимальной силой; мы только отметим, не останавливаясь больше на этом, немалую роль, которую «ясновидящие» и другие «сенситивы» часто играют во всем этом. Но несмотря на это, почти всегда есть некая точка, когда сознательное мошенничество и шарлатанство становятся для руководителей «псевдоинициационных» организаций чем-то необходимым: таким образом, если кто-нибудь замечает (что, в конце концов, не так уже трудно) сделанные ими более или менее неловко заимствования из той или иной традиции, то каким образом могли бы они распознать их, не будучи обязанными тем самым признаться, что сами они только лишь обычные профаны? В подобном случае они обычно, не колеблясь, переворачивают отношения и смело заявляют, что их собственная «традиция» представляет собою общий источник всех тех традиций, которые ими ограблены; и если не удается убедить в этом весь мир, то по меньшей мере находятся всегда в достаточном количестве такие наивные люди, которые верят на слово, для того, чтобы их положение "главы школы", которого они, главным образом, добиваются, помимо всего прочего, не было бы всерьез поставлено под сомнение, тем более, что сами они довольно мало внимания обращают на качество своих «учеников» и что, в согласии с современной ментальностью, количество им кажется гораздо более важным; однако это вполне ясно показывает, насколько они далеки от того, чтобы иметь даже самые элементарные понятия о том, что есть на самом деле эзотеризм и посвящение.

Едва ли нам следует говорить о том, что все здесь нами описываемое отражает не только более или менее гипотетические возможности, но как раз весьма реальные и должным образом констатируемые факты; мы бы никогда не закончили, если бы были обязаны процитировать их все, однако, это было бы, по сути, малополезно; довольно и нескольких характерных примеров. Таким образом, именно «синкретическим» методом, о котором мы только что говорили, очевидно, конституируется так называемая "восточная традиция", традиция теософов, почти не имеющая в себе ничего восточного, кроме плохо понятой и плохо применяемой терминологии; а так как этот мир "разделяется в самом себе", согласно евангельскому изречению, то французские оккультисты, в духе противоречия и соперничества, в свою очередь, воздвигают так называемую "западную традицию" того же рода, многие из элементов которой, а именно те, которые они извлекают из Каббалы, с трудом могут быть названы западными как по их происхождению, так и по тому особому способу, которым они их интерпретируют. Первые представляют свою «традицию» как выражение самой "древней мудрости"; вторые, может быть, более скромные в своих претензиях, стараются, по возможности, превзойти свой «синкретизм» ради «синтеза», поскольку мало кто в такой степени злоупотребляет последним словом. Если первые, таким образом, показывают себя более амбициозными, то это, возможно, потому, что на самом деле в истоках их «движения» лежат довольно загадочные влияния, подлинную природу которых они, без сомнения, не способны определить; что касается вторых, то они слишком хорошо знают, что за ними ничего не стоит, что их произведение есть только лишь плод труда нескольких индивидов, ограниченных своими собственными средствами, и если, тем не менее, случается, что «нечто» другое сюда также проникает, то это, конечно, происходит гораздо позже; было бы нетрудно в обоих рассмотренных случаях применить только что нами сказанное, и мы можем предоставить каждому самому извлечь последствия, которые, как ему покажется, логически должны отсюда следовать.

Разумеется, никогда не существовало ничего такого, что можно было бы назвать подлинно "восточной традицией" или "западной традицией"; такое наименование было бы явно слишком туманным, чтобы можно было его применять к определенной традиционной форме, поскольку, если не восходить к первоначальной традиции, которая здесь не принимается в расчет по слишком понятным причинам и которая не является, к тому же, ни восточной, ни западной, то всегда есть и всегда имелось много разных традиционных форм, как на Востоке, так и на Западе. Другие считают лучшим и более достойным доверия присваивать себе имя какой-либо традиции, реально существовавшей в более или менее отдаленную эпоху, делая из него вывеску сооружения, такого же причудливого, как и предшествующие, так как, если они используют в большей или меньшей степени то, что их может привести к познанию традиции, на которой они остановили свой выбор, то они принуждены восполнять эти некоторые всегда фрагментарные и даже отчасти гипотетические данные, прибегая к другим элементам, заимствованным в другом месте или даже целиком воображаемым. В любом случае, малейшего изучения всей этой продукции достаточно, чтобы обнаружить специфически современный дух, им присущий и неизменно выражаемый присутствием одной из этих самых "руководящих идей", о которых мы упоминали выше; нет, следовательно, необходимости продолжать исследование дальше и дать себе труд точно и детально определить реальное происхождение того или иного элемента из подобного ансамбля, поскольку одно только это утверждение уже достаточно хорошо показывает, не оставляя никакого сомнения, что здесь не присутствует ничего другого, кроме простой подделки.

Один из лучших примеров, который можно привести в данном случае, это многочисленные организации, которые в настоящее время называют себя «розенкрейцеровскими» и которые, само собой разумеется, не перестают быть в противоречии друг с другом и даже друг с другом открыто сражаться, претендуя равным образом быть представителями одной и той же «традиции». Фактически можно признать правоту каждой из них без всякого исключения, когда они провозглашают своих конкурентов незаконными и обманщиками; никогда, конечно, не было такого количества людей, называющих себя «розенкрейцерианцами», если только не «Розой-Крестом», в то время как это более уже ничему не соответствует! Впрочем, не очень опасно считать себя продолжением чего-то такого, что полностью принадлежит прошлому, в особенности когда опровержений тем менее можно опасаться, что, как и в случае, о котором идет речь, все покрыто некоторой темнотой, так что его конец не более точно известен, чем начало; но кто же среди профанной публики и даже среди «псевдоинициированных» может знать то, чем на самом деле была та традиция, которая в течение некоторого времени квалифицировала себя как розенкрейцеровская? Мы должны добавить, что эти замечания, касающиеся узурпации имени организации посвящения, не применимы к случаю, например, так называемой "Великой Белой Ложи", о которой, что довольно любопытно, со всех сторон спрашивают, и не только у теософов; это наименование, в действительности, никогда ни в коей мере не обладало ни малейшим подлинно традиционным характером, и если это конвенциональное имя и может служить «маской» чему-то, обладающему хоть какой-то реальностью, то это, конечно, в любом случае не сторона посвящения, которую следовало бы здесь искать.

Довольно часто критикуют тот способ, при котором кое-кто отправляет рекомендуемых ими «учителей» в какой-нибудь почти недоступный район Центральной Азии или в какое-нибудь иное место; и в этом, действительно, состоит средство сделать их утверждения неверифицируемыми; но оно не единственное — удаление во времени может в этом отношении играть роль, сравнимую с удалением в пространстве. Так, иные не колеблясь причисляют себя к какой-нибудь традиции, целиком исчезнувшей и угасшей уже много веков тому назад, даже много тысячелетий; но правда, что, если только они не осмеливаются дойти до утверждения, что эта традиция постоянно сохранялась в течение всего прошедшего времени способом столь тайным и столь хорошо скрытым, что никто другой, кроме них, не мог открыть ни малейшего ее следа, то это их лишает ценного преимущества относить к себе прямую и непрерывную преемственность, которая обладала бы большей видимостью правдоподобия, каковую она еще может иметь, если речь идет о более недавней форме, которой является розенкрейцеровская традиция; но этот недостаток, кажется, не имеет большого значения в их глазах, так как они настолько несведущи в подлинных условиях посвящения, что охотно воображают себе, что простая «идеальная» приверженность без всякой регулярной передачи, может занять место действительной приверженности. К тому же, совершенно ясно, что традиция тем с большей легкостью будет доступна любым фантастическим «реконструкциям», чем более полно она утрачена и забыта и чем меньше знают, как поступить с реальным значением сохранившихся от нее остатков, которые, таким образом можно заставить говорить почти все, что угодно; каждый, естественно, вложит туда то, что будет согласовано с его собственными идеями; без сомнения, не надо искать кроме этого иной причины для осознания того факта, что египетская традиция особенно часто «эксплуатируется» в этом отношении и что столько очень различных «псевдоинициационных» школ отдают ей предпочтение, что иначе было бы непонятно. Мы должны уточнить, чтобы избежать всякого ложного применения того, что мы здесь говорим, что эти наблюдения никоим образом не касаются Египта и подобных вещей того же рода, которые могут встречаться также иногда в некоторых организациях посвящения, но которые имеют там характер только лишь символических «легенд» без всякой претензии действительно похваляться подобными истоками; мы имеем в виду только то, что выдает себя в качестве реставрации, ценной как таковой, традиции или посвящения, которые уже не существуют, реставрации, которая, впрочем, даже при невероятной гипотезе, что она была бы во всех отношениях точной и полной, все же не имела бы никакого иного интереса сама по себе, кроме простого археологического курьеза.

Здесь мы прекратим свои и без того длинные рассуждения, которых вполне достаточно для того, чтобы сделать понятным все то, что вообще представляют собой все эти «псевдоинициационные» подделки традиционной идеи, которые все еще так свойственны нашей эпохе: более или менее связное (скорее менее, чем более) смешение элементов, отчасти заимствованных и отчасти изобретенных, и над всем доминирующие антитрадиционные концепции, свойственные современному духу; все это может служить, в результате, лишь еще большему распространению этих концепций, навязывая их некоторым людям в качестве традиционных, не говоря уже о явном обмане, который состоит в выдаче за «посвящение» того, что на самом деле имеет чисто профанный характер, чтобы не сказать «профанирующий». Если нам укажут после этого, как на смягчающее обстоятельство, на то, что почти всегда есть внутри, несмотря ни на что, несколько элементов реально традиционного происхождения, то мы ответим следующее: всякая имитация, чтобы заставить принять себя, естественно, должна принять по крайней мере некоторые из черт того, чему она подражает, но как раз это еще больше увеличивает опасность, не является ли самой ловкой и самой зловещей ложью та, которая смешивает неискоренимым образом истину с ложью, силясь, таким образом, заставить служить первую ради победы второй?