Царство Страшных

Тринадцать

— С возвращением, принцесса. — Доменико оскалил зубы в том, что никто не принял бы за улыбку. Беглый осмотр моего окружения подтвердил опасения. Я снова оказалась в Царстве Теней, прикованная цепями. Это была такая же маленькая каменная палата, та же ниша с наручниками.

На этот раз, по крайней мере, я была в кофте, и теневая мантия мне не понадобилась. Это была единственная положительная вещь. Они нанесли удар, пока Гнев спал, и, вероятно, пройдет несколько часов, прежде чем он проснется и обнаружит, что моя душа исчезла.

Учитывая его ужасную реакцию раньше, им лучше надеяться, что он продолжал спать. Я не стала проверять цепи. Уже почувствовала то же прикосновение магии, блокирующее мои силы. Я взглянула на своего похитителя, ненавидя самодовольное выражение его лица.

— Полагаю, это означает, что моя сестра хочет поговорить.

— Может быть, я просто хотел посмотреть, сохранилась ли на тебе моя метка. Оборотень обвел меня взглядом, задержавшись у меня на груди. Это не носило сексуального характера, но мне это не нравилось. — Знаешь ли ты, что рана от альфы иногда может вызывать чувство, похожее на то, что испытывают животные, когда у них начинается течка? Особенно, если этот альфа придал своему укусу немного магии и намерения.

— Я не была ранена тобой, это было от когтей.

— И кто вонзил свои зубы в эту рану? Не твой демон, — сказал он, его тон насмешливый. — Есть какие-нибудь животные инстинкты в последнее время? Возможно, ты хотела встать на четвереньки.

— Нет. А ты отвратителен.

Он рассмеялся, и волосы у меня на руках встали дыбом.

— Не волнуйся. На самом деле я не давал альфа-метку. И у меня нет никакого желания прикасаться к чему-либо, испорченному демоническим членом.

Я воздержалась от указания на то, что мой близнец тоже спала с демонами.

И вампирами. И с теми, кто еще воспламенял ее желания, как это было здесь совершенно принято.

— Где Виттория?

— Она приводит гостя. Ты бы узнала раньше, пока нас не прервала твоя мать. — Он небрежно прислонился к стене в нише, слишком близко, как по мне. — Этот вечер обещает быть веселым. Может быть, если ты будешь очень милой, я развяжу тебя.

— Как Виттория сбежала от нашей матери?

Улыбка Доменико снова оголила зубы.

— Ты же не думал, что Старуха продержит ее долго, не так ли? У нее были другие дела, и как только ты благополучно удалилась, она ушла.

От дальнейшего разговора меня отвлек звук приближающихся шагов. Две пары. Одна — мерная, неторопливая; другая звучала так, как будто его тащили. Трепет прокатился по моему позвоночнику. Кто бы ни приходил, он делал это против своей воли.

Виттория вошла в комнату и толкнула своего «гостя» вперед.

Пожилая женщина наткнулась на свет свечи, и страх превратился в стрелу, которая попала мне прямо в сердце.

— Нонна! — Я боролась со своими цепями. Моя бабушка, которая на самом деле не была моей, была в синяках и сильно избита. Ее нижняя губа распухла, как будто ее ударили кулаком или твердым предметом. Засохшая кровь запеклась на виске. Что бы она ни сделала, вид ее боли заставил что — то проснуться во мне. — Отпусти ее, Виттория.

Моя сестра швырнула ее на пол, затем взглянула на меня.

— Вот. Я отпустила ее. Счастлива сейчас?

Я обратила свое внимание на Нонну, и она, наконец, посмотрела на меня в ответ.

Печаль и… тревога… исказили ее черты. Она окинула взглядом мою ночную одежду, татуировку SEMPER TVVS на пальце и другую татуировку на предплечье, цепи, и все же съёжилась.

Как будто я была монстром в комнате, и моя сестра не била ее или избила, и затащила в царство теней.

Я сглотнула подступивший к горлу ком.

— Нонна. Все нормально. Это я.

Виттория отстраненно наблюдала за моей реакцией. Затем она пнула нашу бабушку в бок, заставив ее свернуться калачиком, задыхаясь.

Я кричала о пощаде, но, казалось, никто этого не замечал. Губы Нонны зашевелились, и я поняла, что она шепчет не заклинание, а молится. Ее слова захлестнули меня; она умоляла верховную богиню наверху о защите. От нас. Что — то перекрутилось в моем центре, болезненно и неприятно.

— Ты раньше не хотел мне верить, — Витория обвиняюще вытянула руку, — так что вот тебе доказательство. Она не спешит к нам на помощь. И она не молится за тебя, хоть ты и в цепях. Она делает это для себя. Тигры не меняют свои шкуры, и она не маленькая домашняя кошка, которой притворяется. Ты пытались покинуть это царство недавно? Столкнулась с трудностями, дорогая сестра? Я полагаю, что ты это сделала, потому что я нашела ее, проклинающую ворота.

Я судорожно выдохнула. Нонна перестала молиться и снова встретилась со мной взглядом. На этот раз искра осветила ее темные глаза неповиновением. Виттория была права.

Моя бабушка не сожалела и не соизволила извиниться перед врагом. И это именно то, что она думала о нас. О мне.

То, что осталось от моего украденного сердца, разбилось.

— Почему? — спросила я тихим, хриплым голосом. — Было ли что — нибудь из нашего детства настоящим?

На мгновение выражение лица Нонны смягчилось. Появилась бабушка, которую я знала, добрая, но жестокая. Защищающая и любящая. Вот женщина, которая утешила меня, когда мой близнец «умер». Это была скала в моем мире, постоянная сила, удерживающая меня во время самого страшного шторма, через который я прошла. Или я так думала. Это была одна из тех, кто предал меня.

И все же я не могла найти в своей душе ненавидеть ее. Даже сейчас. Это означало, что их блокировка заклинаний сработала. Возможно, я все еще была богиней под проклятием, но теперь я чувствовала себя смертной.

— Прости, бамбина. — Голос Нонны дрожал. — Мы сделали то, что нужно было сделать.

Слезы, которые мне удалось сдержать, хлынули потоком. Они текли по моему лицу, соль покрывала мои губы. Это было правдой. Каждая злая, темная вещь, на которую претендовала Виттория.

Я судорожно вздохнул, отчаянно пытаясь взять себя в руки.

Мне нужно было понять, как та, кто любил меня как собственную внучку, могла предать меня. Мне нужно было услышать, как она признается, что убивала других ради их сердец. Богиня всевышняя.

Я не могла начать обрабатывать эту часть.

— Ты использовал самую темную магию, чтобы связать нас. Как ты могла прибегнуть к человеческим жертвоприношениям?

Моя бабушка, которая теперь казалась мне безжалостным чужаком, на мгновение задумалась.

— Военное время изобилует жертвами. Люди понимают это так же, как ведьмы. — Нонна сказала это без эмоций, словно перечисляла ингредиенты для заклинания или рецепта. — Две жизни за весь клан… так решили старейшины.

Мой желудок скрутило узлом. Я чувствовала себя опустошенной. Не было ни угрызений совести, ни печали, только холодное оправдание зла.

— Кого ковен убил ради наших сердец?

Вошла Виттория, ее лиловые глаза сияли мрачным ликованием.

— Она прыгает от конца сказки, хотя, по правде говоря, ты должны слушать ее с самого начала. — Она посмотрела на Нонну. — Настройте сцену должным образом. Или твоя польза мне этим вечером исчерпала себя. Расскажите ей о Софии. Твоей подруге.

— София Санторини? — спросила я, уже опасаясь того, что мне предстоит узнать. — Что ты с ней сделал?

Нонна заставила себя сесть, ее дыхание стало затрудненным. Интересно, Виттория ушибла или сломала одно из ребер? Моя сестра дернула ее и толкнула в стул, который материализовался из ниоткуда. За считанные секунды Виттория приковала и ее.

Несмотря на все, что сделала Нонна, я попыталась вырваться, чтобы помочь ей, но от собственных пут было не избавиться.

— Давай, скажи ей, — потребовала Виттория, наклоняясь, чтобы прошептать ей на ухо. — Или я заставлю тебя.

— Я поймала ее на гадании в храме Смерти. Поэтому я позаботилась о том, чтобы информация, которую она узнала, никогда не покидала эту комнату. Были определенные… истины, которые доверяли только мне и еще одному члену совета. Нам сказали хранить тайну любой ценой.

— Значит, ты заперла ее разум почти на два десятилетия? — спросил я с явным недоверием в тоне.

— Если бы она не пошла против совета, если бы она не раскопала нашу тайну, она никогда бы не подверглась такому наказанию.

Она говорила так, как будто открытие правды оправдывало ее действия и действия Совета. Ужас был лишь частью эмоций, которые я сейчас испытывала.

Нонна выпрямилась, упрямо вздернув подбородок, и выдержала мой взгляд.

Ее глаза делали вид, что она говорит мне, потому что хочет, а не потому, что мой близнец принуждает ее. Трудно было представить слезы на глазах Нонны в ту ночь, когда я обнаружила тело Виттории. Там, где когда — то была любовь, теперь пылала ненависть, яркая и всепоглощающая. Я не могла поверить, что она была способна проклясть свою подругу, а затем всю нашу жизнь использовать ее как поучительную историю.

— А теперь расскажи ей о ее принце, — сказала Виттория. — Ничего не упускай.

— В начале Принц Гнева был проклят забыть все, кроме своей ненависти, — сказала Нонна отрывистым голосом. Не от гнева, а от боли. Ее дыхание сбивалось с каждым вдохом и выдохом. — Первая Ведьма сказала ему, что все, что он любит, будет у него отнято. В то время его ничего не волновало, кроме его крыльев. Это было до того, как он встретил тебя. — Нонна снова прерывисто вздохнула. — Он проклял ее в ответ, пообещав взять взамен что — то, что она любит, если она не вернет ему крылья. Итак, Ла Прима Стрега заключила сделку с дьяволом. Точных сроков никто не знает. Она наложила заклинание, используя свою кровь, принесла жертву богине и была слишком уверена в своих силах. Она забыла, с кем имела дело. Она позволила этому впитаться и успокоиться. Это была запутанная паутина со множеством нитей, спутывающихся и переплетающихся вместе, пока они не завязались так, что казалось невозможным разрезать их. Два проклятия сошлись, и наши жизни оказались между ними.

— Наше проклятие… частично из — за Первой Ведьмы?

Нонна кивнула.

— Вы знаете первую часть истории — у Гордыни когда — то была жена, дочь Первой Ведьмы. Ла Прима хотела вернуть свою дочь, свободную от принца демонов, поэтому она придумала план, чтобы натравить Гнев и Гордость друг против друга. Она заключила сделку с Домом Мести.

— За определенную цену, естественно, — вставила Виттория, ее тон был холодным.

Воспоминание поднималось на поверхность. Я все еще не могла вспомнить, кто такая Первая Ведьма, но у меня было четкое представление о том, чего она хотела.

— Мы притворялись одним человеком. — Виттория кивнула, поощряя меня двигаться вперед. Бороться, чтобы вернуть воспоминания, которые принадлежали мне. Магия связывала меня, она боролась. Я нащупала нить силы, которая принадлежала Гневу, и сильно потянула ее, позволив ей еще немного снять проклятие. Она упрямилась, сопротивлялась, но власть мужа была слишком сильна. Еще одна трещина открылась, освобождая память. — Меня отправили к Гневу; моя задача состояла в том, чтобы соблазнить его.

Что — то вроде облегчения отразилось на чертах моего близнеца.

— И меня отправили к Гордыне с той же целью, — подтвердила Виттория.

— На Празднике Волка Гнев должен был зайти ко мне и Гордыне, думая, что это ты. Первая Ведьма хотела, чтобы разразилась война. Она хотела, чтобы ее дочь увидела, что Гордыня не был серьезен по отношению к ней, никогда не был таковым, если он публично дрался со своим братом из — за кого — то другого.

— Она хотела разбить сердце дочери. — Я плохо себя чувствовала. Это была жестокая игра. Схема, которая уничтожила так много жизней. Все потому, что Первая Ведьма не хотела отдавать свою дочь демону. И я сыграла в этом свою роль. Я никогда не ненавидела себя больше. — А Гнев? Что случилось?

— Он отдал тебе свое сердце. Он понял план, но ему было все равно. В ту ночь, когда ты должна была уйти и позволить мне закончить нашу миссию на Пире, судя по тому, что удалось собрать моим шпионам, ты прокрались обратно к нему. Ты отвел его в сторону на вечеринке, утащил на свидание. Когда я пыталась соблазнить Гордыню, ты была с ним, где он признавалась в любви.

У Гнева была… Богиня всевышняя. По моему телу пробежал озноб. Гнев, грозный полководец войны, сделал себя уязвимым. Наверное, впервые за его долгое существование. И тут весь ад разразился. Я судорожно выдохнула. Все эти годы он был проклят ненавидеть меня. И все же он боролся с этим. Пытался зацепиться за хорошее. Неудивительно, что он не решался отдать мне свое сердце сейчас. Единственный раз, когда он погрузился полностью, он был наказан.

— Прежде чем он сказал мне, что любит меня, я во всем призналась в ту ночь, — сказала я, вдруг вспомнив полуночный сад. Ночные цветы, полумесяц. Я вспомнила, как подумала, что он улыбается нам сверху вниз. Теперь мне интересно, было ли это издевательством. — Как — то во время нашей игры мои ощущения изменились. Я не смогла выполнять план. Я любила его. Так что я утащила его, прежде чем он смог увидеть тебя и Гордыню.

— Я не уверена, что тогда произошло между вами двумя, — продолжила Виттория. — Мои шпионы не были достаточно близко. Все, что я знаю, это то, что в следующий момент или чуть позже, ты пропала. Была кровь. Какие — то вырванные волосы. Но больше ничего. Гнев пришел в ярость. Он ворвался в замок и чуть не уничтожил своих братьев, убежденный, что за нападением стоит один из них. В то время никто не знал, что тебя уничтожило. Виноваты были демоны Умбры, нанятые кем — то. Зависть был главным подозреваемым, хотя я точно знаю, что он покинул вечеринку задолго до того, как началась кровавая баня. Затем Гнев сосредоточился на Жадности и, наконец, на Гордыне.

Виттория закрыла глаза, словно вновь переживая воспоминания о той ночи. Меня там не было, но было легко представить себе взрыв Гнева. Хаос, страх. Грубая, неконтролируемая сила его греха, стремящегося уничтожить, когда он безуспешно искал меня.

Моя сестра посмотрела на меня, и, может быть, это было воспоминание о той ночи, или какая — то смертная часть ее, наконец, ускользнула, но она сделала знак Доменико, который, как я забыла, все еще стоял, прислонившись к стене, и он волшебным образом снял мои ограничения. Они упали на пол грудой металла. Только силой воли я не последовала за ними на землю.

— Пока кровавая баня между принцами продолжала бушевать, я отправилась на твои поиски. Гнев открыл всем, что мы близнецы, так что наша схема закончилась, и даже если бы это было не так, я бы не бросила тебя, — сказала Виттория, ее голос смягчился. — Мне не потребовалось много времени, чтобы найти тебя, но я опоздала. Как только ведьмы заполучили тебя, они действовали быстро. Родившиеся ведьмы — близнецы? Их тут же принесли в жертву. Заставляли их сердца биться с помощью магии.

— Что? — По моему позвоночнику пробежали мурашки. Сошлось еще одно осознание. Я взглянул на Нонну, которая наконец выглядела сожалеющей. — Пророчество о ведьмах — близнецах было не о нас.

Виттория покачала головой.

— Этого никогда не было о нас. Пророчество о ведьмах — близнецах просто говорит, что они будут принесены в жертву — мы не те ведьмы. Да, ведьмы — близнецы — младенцы — родились в ту ночь, и Звездные ведьмы принесли их в жертву и забрали их сердца. Они вложили эти сердца внутрь нас и создали наши заклинания. Мы прониклись их смертностью.

— Нонна вырастила их, вырастила нас, — сказала я, все еще шатаясь. Я испуганно посмотрела на бабушку. — Ты была в наших самых ранних воспоминаниях. Ты научила нас благословлять наши амулеты. Ты научила нас готовить. — Я потерла руки о руки. Холод пробрал до костей. Наша бабушка жестоко убила двух невинных ведьм. Ведьм, которых она растила. Это было непостижимо. Глядя на нее сейчас, я не могла справиться с бурлящей во мне смесью эмоций. Она была высшей силой добра в моей жизни. Ненавидела все, что связано с темными искусствами. И все это время она была абсолютным злом. — Как ты могла? Как ты могла так поступить с этими девушками?

Кулаки Нонны сжались в бока.

— Долг. Мы все знали, что придет день, когда мы будем вынуждены пожертвовать собой. Они отдали свои жизни, и мы в тот день отдали свои сердца. Наша судьба — наблюдать за тюрьмой проклятия. Чтобы Злые и Устрашающие не выбрались наружу. Как только проклятие вступило в силу, вы стали большой угрозой для нашего мира. Ты богиня мести. Мы не хотели рисковать твоей яростью, как только ты узнала бы, что ведьма забрала у вас что — то столь ценное. Первая ведьма не хотела — и не смогла — разрушить ее проклятие, и мы действовали соответственно.

— Все, чтобы связать нас? Из — за ненависти и страха? — Я видела правду этого в глазах Нонны, но я видела и другое. Что — то более сложное.

Как будто Нонна начала сомневаться в своем долге. Возможно, она полюбила нас, своих врагов. И, может быть, поэтому она заполнила наши головы ложью о Злых. С указанием нам, кого бояться. Одно из предупреждений, которые она сказала нам, повторилось в моей голове.

Что бы вы ни делали, вы никогда не должны разговаривать с Нечестивыми. Если увидишь их, спрячься. Как только вы привлекли внимание принца демонов, он не остановится ни перед чем, чтобы завладеть вами. Это полночные существа, рожденные тьмой и лунным светом.

И они стремятся только уничтожить.…

Зная, что я сделала сейчас, я поняла истинное предупреждение. Они прятали меня от Гнева. Они знали, что он не остановится ни перед чем, чтобы заявить права на меня, чтобы разрушить то, что сделали ведьмы. Он выжидал; он искал. И даже несмотря на свою ненависть, он никогда не позволял огню любви угаснуть.

История и предупреждение не были ложью. Они просто не были моей правдой. Эти предупреждения принадлежали только ведьмам. Они сделали все, что было в их силах, чтобы разлучить нас. Чтобы разорвать нашу связь. И они потерпели неудачу. Я больше не выдержала умоляющего взгляда бабушки. Я посмотрела на сестру. Сейчас она могла быть монстром, но она не притворялась кем — то другим.

— Я до сих пор не понимаю одного… как должна была работать эта схема обмана Гнева и Гордости? Я знаю, что Зависть говорил, что ни один шпион не проник в наш круг. Но разве демоны не знали о нас, даже если они никогда не были в нашем Доме?

Виттория произнесла заклинание, затем начертила карту в пространстве между нами. Он светился нежно — лавандовым светом, паря передо мной. Мой близнец указал на почти знакомый континент.

— Подземный мир во многом похож на землю смертных в Италии. Верхняя область, соответствующая Пьемонте, — это место, где бродят меньшие демоны и ледяные драконы. — Она шевельнула рукой, и другая область, примерно на месте Тосканы, засветилась. — В этом регионе обитают принцы ада. — Она пронеслась магией вдоль южной границы, примерно в том же месте, что и регион Кампания. — А вот здесь находится Дом Мести. Здесь есть коварная горная цепь, которая служит почти непроходимой преградой для наших владений — даже для бессмертных. В горах есть своего рода завеса, которая стирает воспоминания. За исключением нас, нашей матери и всех, кого мы решим одарить истинным знанием. — Мой близнец указал на другой раздел. — Двор вампиров находится у самой оконечности, где Калабрия для людей. А остров Сицилия почти идентичен местонахождению Изменяющихся островов.

Карта растворилась в тени. По крайней мере, теперь я поняла, почему принцы, которые, казалось, знали обо всем на свете, были в неведении относительно нас.

— Я не понимаю, почему мы держали себя в секрете. За что, все века? Есть ли причина, по которой мы не встречались с принцами?

Выражение лица Виттории изменилось. Это была не совсем ненависть, но в ее чертах была холодность, которая появлялась каждый раз, когда я упоминала о принцах Ада.

— Демонам — особенно принцам Ада — нельзя доверять. И находиться под ними. У нас было достаточно, чтобы занять южный регион, и у нас не было причин ввязываться в их места.

— Мы были здесь вскоре после того, как был создан подземный мир, — внезапно вспомнил я.

— А принцы пришли столетия спустя, когда они были изгнаны из своего царства.

Я чувствовала, что в этой конкретной части нашей истории есть нечто большее, но пока оставила это в покое. Прежде всего мне нужно было понять наше нынешнее затруднительное положение — проклятие и то, как оно возникло, — если у меня была хоть какая — то надежда разрушить его.

Мой близнец была в довольно хорошем настроении, свободно предлагая информацию без каких — либо магических ограничений. Возможно, у меня не было других возможностей собрать столько информации, поэтому я воспользовалась ею.

— Если меня оторвали от Гнева, как ты получила проклятие?

— Как уже сказала, я пришла за тобой. — Взгляд моей сестры стал темнее, чем тени, пробравшиеся в комнату. Она бросила проклятие в нашу бабушку, и та потеряла сознание. — Я выследила тебя, и Звёздные Ведьмы были готовы. Они устроили ловушку. Ты лежал на алтаре, из твоей груди капала кровь.

Она позволила этому удару попасть мне прямо в живот. Точно так же я нашела ее тело в монастыре на Сицилии. Теперь я знала, что ее поза была задумана. Это не было сообщением для меня, это было предупреждение Нонне и ведьмам.

Вспомнить богиню смерти.

— Я бросилась к тебе, не заметив круга соли и трав, — продолжала она. — Не заботясь о свечах, заклинаниях или тайных символах, светящихся на всех стенах. Как только я пересекла круг, их магия заперла меня. Она обогнала мою силу, фактически сделав меня смертной на короткие мгновения. Это было все, необходимое им для выполнения ритуала. Они приковали меня цепью и дали мне мое собственное заколдованное сердце.

Мы смотрели друг на друга в течение нескольких напряженных ударов. Несмотря на ее предательство, несмотря на месяцы гнева и мучений, которые я испытывала, мне нужен был мой близнец. Сейчас. Мне нужна была наша связь. Но Виттория не была смертной. Она не держала меня на руках. Не было ни слов утешения, ни общих слез. В ее глазах светилось только одно обещание. Месть. Клятва исправить ужасное зло.

— Именно тогда они заставили нас носить Рог Аида, еще больше блокируя наши воспоминания, — предположила я. — И думаю, что мы также спрятались от любых следящих заклинаний нашей матери.

— Именно так. Блокировка заклинаний и амулеты не позволили Старушке найти нас. Чего — то ведьмы тоже боялись. Вот почему они приложили дополнительные усилия, чтобы спрятать нас. Наличие Старухи, одной из трех первоначальных богинь, в качестве врага представляло бы еще большую угрозу для их мира.

Я выдохнул. Мы с Гневом не были уверены, правда ли это насчет амулетов, но это была теория, которую мы обсуждали. Мы носили эти амулеты не для того, чтобы спрятаться от дьявола, а чтобы спрятаться от самих себя.

— И когда мы сняли их той ночью… наша магия изо всех сил пыталась подняться.

— Вот видишь. — Виттория подошла к рухнувшей на стуле нашей бабушке без сознания. — Эти ведьмы не заслуживают твоего сочувствия. Они заслуживают смерти. Вот почему я пришла и начала забирать их дочерей. Пусть они почувствуют, каково это — потерять все. — Виттория развернулась на каблуках и встретилась со мной взглядом. — Никто не крадет Смерть или Ярость и не живет, чтобы рассказать историю. Они хотели избежать войны? Ну, это именно то, что они получат. Я не остановлюсь, пока каждая ответственная семья не заплатит. Принцы Ада ничем не лучше и давно должны были бы заплатить за свои грехи. Ты должна быть рядом со мной, чтобы отомстить по праву. Это единственный способ возродить Дом Мести.

— Ты собираетесь начать войну между сверхъестественными существами.

— Начать? — спросила Виттория, оглядываясь по сторонам. — Война уже началась. Это началось в тот момент, когда они прокляли нас и держали в заточении почти двадцать лет в этом царстве. Это началось, когда та ведьма прокляла демона, которого ты теперь называешь мужем, и втянула нас в их проблемы. Все они забыли, кто мы. На что мы способны. Некоторые сражения не ведутся с оружием в полях, сестра. Некоторые из них гораздо более эффективны, когда со временем делаются тонкие движения. В конечном счете меня не волнует, сражаются ли другие сверхъестественные существа; Меня интересует только месть за нас. — Она посмотрела на женщину, которая была нашей бабушкой, выражение ее лица стало невероятно холодным. — Гнев никогда не отдаст тебе свое сердце. Он не может. Проклятие с него не снято. Он всегда будет держать часть себя надежно запертой. Как только ты это поймешь, возвращайся ко мне. Нам предстоит многое сделать вместе. Как всегда.

— Мне нужно, чтобы ты сказала мне одну вещь. Ты убили командира Жадности или помогла ей сбежать? Гордыня сказал, что она спрашивала о его портале.

— Гордыня докозал, что по — прежнему заботится только о себе. Как всегда. И многого ты еще не понимаешь — и не поймешь — пока ты не снимешь блокировку заклинаний. — Виттория проигнорировала мои вопросы и кивнула Доменико. Оборотень шагнул вперед и открыл сверкающий портал. Было ясно, что моя сестра не собиралась говорить о волшебных черепах или любом потенциальном убийстве демона или побеге. И мне нужно было вернуться к Гневу, прежде чем он сделает что — нибудь безрассудное. Я посмотрела на Нонну, и в меня закралась щепотка беспокойства.

— Что ты собираешься с ней делать?

— Отправлю ее обратно в ковен с сообщением. — Я не была уверен, были ли ее синяки сигналом. Часть меня хотела вымолить ее жизнь. Чтобы проявить милосердие. Чтобы доказать всем, что я не была монстром, которым они меня боялись. Но, может быть, я и была. Прежде чем я вошла в портал, моя сестра сказала:

— Если мне снова придется искать тебя, ты пожалеешь об этом. Я жду твоей помощи в ближайшее время.

Я остановилась на магическом пороге и холодно посмотрел на своего близнеца.

— Не угрожайте мне. И больше никогда не бери меня сюда против моей воли. Если я захочу найти тебя, я это сделаю. Я терпела это из — за того, что могла кое — что узнать. У тебя здесь много врагов; тебе не нужен еще один.