Целитель 6

Глава 12

Ярослав Дмитриевич, когда услышал признание, что этот Васильев помнит прошлую жизнь, сначала не поверил.

Да и после тоже отнесся к данному заявлению максимально скептически. Но факты говорили сами за себя. Успехи в целительстве можно было бы списать на выдающийся талант. Но доклады собственных гвардейцев… Старик не исключал, что и они могли предать. Всякое бывает. Тогда возникал вопрос, кто их подговорил, и единственная кандидатка — собственная внучка. В худшем случае — какой-то неизвестный кукловод, но эта версия совсем уж никакой критики не выдерживала.

Поэтому Ярослав Дмитриевич начал рассматривать ситуацию, что и правда древние сказки оказывались вполне реальны. Что породило целый сонм других вопросов. Куда более неприятных. Если Васильев не просто талантливый юнец, а куда более взрослая личность с неизвестными целями, то как он смог заманить Эмму в свои сети? Внучка не походила на влюбленную дурочку, но… Роман с реинкарнатом, то есть взрослым мужчиной в теле юнца? Ещё и охота на монстров в свободное время? Бред же.

Обдумав всю доступную информацию, Ярослав Дмитриевич нашёл не такие уж и сложные ответы, быстро раскусив, что внучка тоже помнит прошлую жизнь. Достаточно было вспомнить некоторые подробности из её детства, чтобы понять: это и правда так.

А дальше оставалось лишь подгадать момент и задать вопрос. На что Эмма не стала отнекиваться. Но и открываться полностью не стала.

Всё это привело к тому, что старик окончательно запутался, не понимая, где правда, а где обман. Дошло до того, что он почувствовал угрозу роду. Неизвестная личность из прошлого могла использовать род, как им вздумается. Эмма уже сделала первые шаги, чтобы захватить власть. И к чему это могло привести…

К моменту, когда Васильев, или кто он там на самом деле, пришёл в гости, старик накрутил себя в достаточной степени, чтобы воспринимать его скорее как врага, нежели как союзника.

А дальше случилось то, что случилось.

В какой-то момент Ярослав Дмитриевич даже усмехнулся про себя, какую же такую страшную правду ему расскажут.

Эмма рассказала.

Как-то сразу стало не до усмешек.

Правда была настолько тяжелой, ужасающей и буквально размазывающей, что старик всю речь Эммы просидел придавленный. Разум отказывался верить в сказанное. Когда Эмма встала и собралась уйти, мелькнула мысль, что опять играет и просто сбегает от разговора.

Но когда открылось кровотечение и она рухнула…

— Верните его! — крикнул старик, подскакивая.

Точнее, он думал подскочить. Тело было слишком старым для резких движений. Чуть не свалившись с кресла, он добрался до внучки, перевернул её. Страшная рана на груди открылась. Бурая кровь вытекала наружу.

— Господин… — вошёл слуга.

— Верните парня! Живо! Беги за ним! Немедленно!

Ярослав Дмитриевич попытался закрыть рану руками, чувствуя горячую кровь. Эмма тяжело дышала. Жизнь буквально выходила из неё толчками.

Старик смотрел и не верил, что это происходит. Ему казалось, что это злая шутка, розыгрыш, что девушка сейчас откроет глаза и скажет, ага, попался.

Но она не открывала глаза. Кровь продолжала бежать.

Хлопнула дверь. Старик услышал топот ног и чей-то рык. Он сам не заметил, как его отшвырнули в сторону.

— Ты что с ней сделал⁈ — прорычал Васильев.

Что-либо ответить старик не успел. Парень засверкал белым светом, возложил ладони на грудь Эммы. Его лицо мигом расслабилось, яростный оскал исчез, как и не бывало.

Ярослав Дмитриевич перевёл взгляд на охранника, который и привёл юношу. Тот тоже стоял ошарашенный.

— Идиот, — прохрипел парень, отодвигаясь от девушки. — При таких ранениях эмоциональные потрясения противопоказаны…

Глаза парня закатились, белый свет исчез, и он завалился на пол.

Ярослав Дмитриевич вспомнил его слова о срыве и понял, что этот вечер окончательно полетел в бездну.

Аристарх Павлович наконец-то смог добраться домой. Последние две недели выдались крайне тяжелыми. Хорошо, что наметилась позитивная динамика. К вечеру стало окончательно понятно, что по каким-то причинам болезнь растеряла всю свою прыть, что значительно облегчало процесс исцеления.

Впрочем, причины-то как раз были ясны, если верить Олегу.

О чем Аристарх Павлович старался не думать. Потому что одна мысль тянула другую и размышления ни к чему хорошему не приводили. Охота на целителей, смерть коллег, кровавые ритуалы. За себя Аристарх Павлович не боялся. Если убьют, жалеть будет только о двух вещах. О том, что мало времени проводил с семьей и о том, что не успел привести дела в лечебнице в порядок. Да и смену себе не подготовил должную.

Куда больше собственной смерти пугала угроза близким. Кто знает, чего ждать от этих монстров. Что с этим делать было решительно непонятно.

Поэтому Аристарх Павлович и не хотел думать о плохом. Вернулся домой, провёл вечер с детьми, уложил их спать, пообщался с супругой.

В такие моменты особо хорошо понимаешь, что действительно ценно, а что вторично.

Только вот выспаться было не суждено.

Аристарх Павлович как раз собирался ложиться вместе с супругой, когда зазвонил телефон. Домашний номер был много кому известен, но просто так люди в позднее время не звонили.

— Опять, — вздохнула напоказ жена.

— Вдруг что случилось? — забеспокоился целитель.

— Всегда что-то случается, а у тебя первый выходной за месяц, — возразила она.

Упрек был справедливый, но не игнорировать же звонок?

— Слушаю, — ответил мужчина.

— Аристарх Павлович, — раздался торопливый голос, — простите, что беспокою в поздний час. Это Ярослав Чернышов, если не узнали. Можете приехать?

— Приехать? Что случилось?

— По мелочи я бы вас не беспокоил. Хорошо, что вы дома. Слугу уже отправил, через десять минут будет у вас. Прошу, поторопитесь.

— Но что случилось?

— Не хочу говорить по телефону, но, будьте уверены, дело крайне важное. Крайне, — повторил старик.

Аристарх Павлович вспомнил, как Эмма Чернышова помогала с артефактами и валялась раненая в фургоне, и догадался, с чем связана просьба.

— Хорошо, буду, — ответил он.

— Премного благодарен. Надеюсь, они продержатся…

Последнее Ярослав Дмитриевич пробормотал себе под нос, поэтому Аристарх Павлович расслышал с трудом. Раздались гудки. Целитель перевёл взгляд на жену. В глазах той так и читался понимающей упрек.

— Иди уж, — махнула она рукой. — Как вернешься, будь добр, не разбуди. Если я вообще усну…

Неловкость после разговора усугубилась, когда я столкнулся с тем, что никто обратно меня отвозить не собирался. Но не возвращаться же? Что-то мне подсказывало, что этот старик любую слабость использует против меня же. Эмма достаточно о его характере рассказала, чтобы я ничего хорошего не ожидал.

Ну да и ладно, переживем. Уверен, всё образуется со временем.

Я успел дойти до ворот и прикидывал, как выбраться наружу, когда меня догнали.

— Господин! Господин!

Обернувшись, увидел бегущего и встревоженного слугу. За ним и охранник следовал. Явно обеспокоенный не тем, что я тут разгуливаю.

— Госпоже плохо! — крикнул он.

Ещё до того как в полной мере осознал эти слова, я сорвался с места. Когда добежал до дома, увидел там, возле камина, истекающую кровью Эмму и старика, что навис над ней.

Всё дальнейшее — как в тумане. Обратился к силе, зафиксировал рану, остановил кровотечение и вернул слетевшие техники исцеления. После чего, кажется, отключился. Потому что в следующее мгновение мир перевернулся, и когда глаза открыл, увидел над собой Эмму.

«Что происходит?» — хотел спросить я, но слова не дались.

— Пришёл в себя? — спросила девушка. — Лежи, не дергайся. Я работаю с твоим Источником.

Стало понятнее, но не особо. Эмме нельзя обращаться к своей силе. Если наложенные техники опять слетят, рана откроется и…

Тут я заметил Аристарха Павловича, который навис над девушкой. Видимо, что-то такое промелькнуло у меня на лице, раз Эмма решила пояснить.

— Спокойнее, — сказала она. — У меня открылась рана, ты прибежал, поправил всё, но сам вырубился. Твой Источник пошёл в разнос. Мой дед догадался вызвать Аристарха Павловича, и тот приехал достаточно быстро. Привёл меня в чувство, я увидела, что с тобой, и принялась править, чтобы беды избежать. Из-за этого рана опять открываться начала, и вот теперь Аристарх Павлович лечит меня. Ну а я тебя удержать пытаюсь. Так что расслабься и дыши ровно, сейчас любое потрясение тебя убить может.

Я послушно задышал. К собственной силе даже не пытался обращаться. Так и лежал, пока это всё не закончилось. Правда, финала я не увидел, опять отключился.

Ярослав Дмитриевич, пока ситуация не стабилизировалась, успел десять раз проклясть и свой характер, и этих чертовых реинкарнатов, которые довели себя до такого, и всех мертвых разом.

Повезло, что Аристарх Павлович откликнулся на просьбу и приехал. Повезло, что машина нигде по пути не застряла, её никто не остановил. Много-много раз повезло за этот короткий вечер.

А если вспомнить слова Эммы про бога и души, которые он пожирает… Нет, об этом Ярослав Дмитриевич даже думать боялся.

— Выпьете? — предложил он, когда всё закончилось.

Двое молодых были уложены в разных спальнях. Их состояние вроде как стабилизировано.

— Только одну рюмку, — подумав, ответил Аристарх Павлович.

— Исключительно для успокоения нервов, — покивал старик. — Покиньте нас.

Последнее он сказал уже слуге и охране, которые помогали переносить пострадавших. Те послушно отправились на выход. За это время Ярослав Дмитриевич успел разлить настойку.

— Вы ведь в курсе их тайны, — утвердительно сказал он, глянув на Аристарха Павловича.

— Тайны? — бросил тот взгляд.

— Про реинкарнацию, память прошлой жизни и войну с нежитью.

— Кхм… Возможно, — осторожно ответил целитель.

— Ладно вам, — старик приголубил настойку. — Я на их стороне. А если вы помогаете своему так называемому ученику, значит, мы с вами, считайте, в одной лодке. Да не смотрите на меня так, Аристарх Павлович. Я не собираюсь выпытывать у вас какие-то секреты. Мне внучка совсем недавно открылась, и я, признаюсь, в шоке от услышанного. А вы тот, с кем это можно обсудить.

— Не уверен, что смогу помочь справиться с состоянием шока. Я и сам до конца не определился, как с этим быть.

Ярослав Дмитриевич кивнул, и двое мужчин понимающе переглянулись.

— И что, — спросил старик, — Олег действительно хороший целитель?

— По навыкам, по крайней мере, в некоторых областях с запасом тянет на старшего целителя.

— В чем он силен, если не в секрет?

— В полевом целительстве. Особенно в работе с проклятиями.

— Так, значит, он и правда войну прошёл?

— Это вам лучше у него спросить, — покачал головой Аристарх Павлович. — Я лишь могу пересказать то, как понял его рассказ.

— Но как вы ему поверили? Вы же известный нейтрал. Насколько знаю, ваше соглашение с князем основано на том, что вы не выделяете никого из аристократов, не влезаете в интриги…

— Это действительно так. Не знаю, что вам сказать, — развёл руками Аристарх Павлович. — Когда я брал ученика, то не подозревал, насколько он проблемный. А насчёт веры… Я понимаю ваше смятение. Ох, как хорошо понимаю… — вздохнул целитель. — Но есть один фактор, против которого лично мне сложно идти.

— Какой же?

— Сила целителя.

— Она тут при чем? — нахмурился Ярослав Дмитриевич.

— При том, что она напрямую зависит от чистоты Масла, которое использует целитель. Поверьте, я могу долго рассуждать на эту тему, но, боюсь, жена мне не простит, если задержусь дольше необходимого. Поэтому сразу озвучу вывод. Плохой человек не может быть сильным целителем.

— Звучит… — покрутил рукой старик, — как-то неубедительно.

Аристарх Павлович пожал плечами. Кого-то убеждать он не собирался.

— Простите, я бы с радостью поговорил с вами, но за последнюю неделю сегодня я первый раз ночевал дома… Собирался ночевать. Состояние пациентов стабилизировано. В идеале их поместить в палату с надлежащим уходом, но… У меня есть подозрение, что князь заинтересовался Олегом, поэтому… В общем, всё сложно.

— Пусть остаются у меня, — ответил Ярослав Дмитриевич. — Они ведь до утра дотянут?

— Если не случится ничего непредвиденного, дотянут. Но им обоим нельзя использовать силу минимум неделю. Олегу хватит обычного постельного режима. Эмме же нужна помощь целителя. Заеду завтра к вам вечером, проверю.

— Спасибо, Аристарх Павлович.

— Да не за что. Мы все в одной лодке, как вы и сказали.

Ярослав Дмитриевич помрачнел и кивнул. Лодка и правда была общая. И плыла она прямиком к обрыву, где ждало кое-что похуже, чем острые скалы.

Проснулся я на следующее утро. По крайней мере, из-за штор пробивался совсем тусклый свет, но в следующие полчаса он стал ярче. Подниматься и куда-то выходить я не спешил. Тело совсем слушаться не хотело. А вот мысли были ясные. Поэтому лежал и думал.

Как глупо вчера вышло-то.

Я сгоряча подумал, что старикан этот напал на Эмму. Мало ли что ему в голову взбрести могло. Сейчас понимаю, что маловероятно это. Возможно, Эмма просто перенапряглась. Но испугался я сильно.

Осталось разобраться, что со мной, что с Эммой, и какие последствия злосчастного вечера будут. Источник внутри я ощущал, но делать Вдох и проверять, что там и как — не рискнул. Вот и лежал, думал о всяком разном.

Вскоре служанка заглянула, проверила. Увидела, что проснулся. Ничего не сказала, ушла, видимо, докладывать Ярославу Дмитриевичу. Если он не спит, конечно.

Вернулась минут через пятнадцать.

— Как себя чувствуете? — спросила женщина лет сорока.

Я её вчера в доме не видел, но униформа давала понять, что она именно служанка.

— Бывало и получше. Я ведь всё ещё в доме Чернышовых? — уточнил я на всякий случай.

— Да. Ярослав Дмитриевич велел вас разместить и позаботиться обо всём. Аристарх Павлович также оставил распоряжения касательно вас. Постельный режим, обильное питание, отсутствие какого-либо стресса.

— Ясно.

— Завтрак скоро будет готов.

— Благодарю. А где туалет?

— Сами сможете дойти?

— Постараюсь.

— Я помогу.

Эх, а неприятно это, самому оказаться на месте больного. Совсем уж больным я не был, дошёл кое-как. А там и завтраком накормили. Прямо в постели. Ничего так, вкусно. Хотя я привык есть куда более сытно, а не одну лишь кашу. Ну да нагружать желудок сейчас не стоит.

Ярослав Дмитриевич заглянул ко мне после обеда. Удачно вышло. Я как раз в себя более-менее пришёл. Ясность мысли то уходила, то возвращалась, и он попал как раз на «ясный» период.

— Живой? — угрюмо спросил старик.

Может, и нормально спросил, но лицо у него такое, с застывшей маской недовольства. Сложно точно оценить.

— Как видите, — ответил я.

— Кхм… — он зашёл в комнату, оперся на трость и уставился на меня сверху вниз. — Нехорошо вчера вышло. В чем-то я даже был неправ, признаю. Характер у меня паршивый, но его уже не исправить.

— По работе я постоянно сталкиваюсь с ворчливыми стариками. Переживу.

Каюсь, не удержался от шпильки. Всё же вчерашняя ситуация меня задела. Глупо, но слова сами вырвались.

Ярослав Дмитриевич, как ни странно, улыбнулся.

— Вот и хорошо. Эмма вчера сказала, что вы собираетесь убить бога и освободить души, которые он сожрал.

— Ах вот оно что, — понял я, что вчера произошло. — Надавили на неё и потребовали открыть правду? Ясно.

Всё и правда было предельно ясно. Старик упрямо поджал губы, чем молчаливо подтвердил мою догадку.

— С такой раной, когда человек держится исключительно на целительских техниках, любое эмоциональное потрясение чревато внутренними колебаниями силы. Которые приводят к тому, что техники идут в разнос. Мелочь вреда не причинит, но вы не думали, что за шестнадцать лет Эмма успела к вам привязаться и молчала из любви, а не по другим причинам? — сказал я холодно. — А, чего уж теперь, — махнул я рукой.

— Я уже признал, что был неправ, — сказал старик угрюмо. — Дальше это обсуждать не вижу смысла. Скажу тебе прямо, Васильев или кто ты там. Ты мне не нравишься. Мне вообще вся эта ситуация не нравится. Но ещё больше мне не нравятся мертвецы. Поэтому я предлагаю простую сделку. Я вам помогаю в войне против них. За это вы от меня ничего не скрываете.

— А вы не думали, что мертвые вас могут допросить?

— А ты не думал, что если дойдет до моего допроса, то будет уже плевать?

— Доля правды в ваших словах есть.

— Доля, — фыркнул он. — Учитывая, как вы наследили, ваши откровенности со мной ничего не изменят. Зато помочь могут вполне конкретно. Может, ты и хорош как целитель, да с мечом управляешься ловко, но что взять с сироты и беспризорника? Много ли ты знаешь о том, как устроен наш мир? Эмма знает побольше, но её шестнадцать лет против моего опыта ничто.

— Можете не утруждать себя. Главное вы уже узнали. Что-то ещё скрывать нет причин.

— Вот и хорошо, — довольно кивнул Ярослав Дмитриевич. — Было бы неплохо начать рассказ с последних событий.

— Было бы неплохо рассказывать сразу и вам, и Эмме. Ну и не будете же вы стоять всё время?

— Аргумент, — признал он. — Полежи пока, я всё устрою.

Это «устрою» заняло не меньше часа. Уж не знаю почему. Наверное, из-за перестановок в общем зале. Для нас с Эммой подготовили две кушетки. Где мы и улеглись. Переглянулись и синхронно улыбнулись. Два воителя-калеки, бросившие вызов богу. Звучит как анекдот.

— Мы здесь одни? — спросил я, устроившись поудобнее.

Ярослав Дмитриевич был настолько любезен, что даже столик поставил рядом, на котором ждала кружка с чаем.

— Разумеется, — ответил старик. — Можете говорить свободно.

— Тогда сначала проясните, что с Эммой. Что Аристарх Павлович сказал?

— Что жить будет, — ответил Ярослав Дмитриевич. — Сегодня вечером он должен заехать, проверить.

— Плохо, — покачала головой Эмма. — Люди князя наверняка за ним присматривают, и то, что он сюда повадился, — слишком явный след. Особенно после подставы со слугой.

— Разберемся, — ответил старик.

— А что насчёт меня? — посмотрел я на Эмму.

— Я кое-как умудрилась стабилизировать твоё состояние. Неделю не пользуйся силой вообще. Никаких Вдохов. А там видно будет.

— Тогда нам стоит уповать только на чудо, — вздохнул я.

— Чудо или нет, но вы уже начнете рассказывать? — раздраженно бросил Ярослав Дмитриевич.

Глянув на него, я рассказал о последних событиях. Про бой с Клаей и тем мужиком, про всё то, что последовало позже.

— Я, когда сознание потерял, оказался в неизвестном пространстве. Есть мысли, что это такое? — глянул я на Эмму.

— Есть, но ты сначала всё расскажи. Возможно, какие-то детали дополнят выводы.

Рассказал. От и до. У Ярослава Дмитриевича возник ряд вопросов. Он, как и Владимир Геннадьевич, попытался разобраться, что из себя представляет король. Объяснили кое-как. Там и до моих вопросов дошли.

— Скорее всего, это какой-то план бытия, — ответила Эмма. — Возможно, божественный, но не уверена.

— Что ещё за планы бытия? — спросил старик, как и всегда, выглядя донельзя хмурым.

— То и значит. Мы живем в так называемом твердом мире. Ну, или физическом мире. Помимо него, есть множество других измерений. План смерти, стихийный план, эфир, астрал, божественный план… Я всех и не знаю.

— Но как Олег… — бросил старик на меня взгляд, — мог оказаться на божественном плане?

— Это лишь моя догадка. Учитывая его выводы насчёт того, что сам мир решил вмешаться…

— Звучит как полная чертовщина, — проворчал старик. — Планы какие-то. Мир вмешался. Что значит мир? Это кусок земли и камня, висящий в космосе. Не хотите ли вы сказать, что он живой?

— Что тебя удивляет? Я не сильна в высоких материях, но всё во вселенной связано. Любой физический объект является совокупностью смешения различных сил и энергий. Ты и сам знаешь, что Масло может обретать различные свойства. Но то, как люди используют его, по сути, хапая различные энергии, примитивнейший способ. Просто представь, какие процессы могут протекать в местах, в которых буквально океаны энергии. И не в статичном состоянии, а в динамичном. То есть там постоянно что-то происходит.

— Очень много слов, я рад, что у меня такая смышленая внучка, — ядовито ответил Ярослав Дмитриевич. — Но на вопрос ты мой не ответила. Мир что, живой? Он думает, у него есть воля?

— Да мне откуда знать? — удивилась Эмма. — Я скромная жрица. Даже не верховная. Я помню одну жизнь, а не сотни прошлых воплощений.

— Ясно, что ничего не ясно, — разочарованно сказал старик.

Соглашусь с ним. Я надеялся, что Эмма что-то подскажет, но она и сама не разбирается в вопросе. Замечу, что она, как и я, жрица наполовину. Что она, что я, оба обучение не закончили, быстро став практиками, так сказать. Поэтому как раз теоретических знаний ей может и не хватать.

— Оставим пока этот момент, — вмешался я в разговор. — Есть и кое-что другое. Куда более прикладное. У меня есть подозрение, что та сила, которую я поглощаю, может использоваться не только для усиления Источника.

— Хм… — хмыкнула Эмма.

— Ты ещё и силу поглощаешь, — цыкнул Ярослав Дмитриевич.

Пришлось его вводить в курс дела и по этому вопросу. Рассказывать про замысел богов, по божественную искру во мне, про то, что я усиливаюсь, убивая мертвых.

— То есть ты убиваешь тварей, а твой Источник растёт? — выслушав нас, заключил старик.

— Именно. Но не только. Я чувствую нежить на расстоянии. Ощущаю энергию смерти. С проклятием смог работать напрямую. Воспринимал то, что мне пытается мир сообщить.

— А сколько у тебя Источник? — нахмурился старик.

— Пять сотен.

— Сколько? — опешил он.

Я промолчал, потому что повторять не было смысла.

— Разожрался сильно, — осуждающе сказала Эмма.

Как будто я специально, хех.

— Погодите, — оживился старик. — Но это же всё меняет. Если ты вырастешь в силе, то и сам сможешь стать богом? Это ведь идеальное условие.

— О том и речь, — ответила Эмма. — Собственно, на этом наш план и базируется.

— Надо признать, что в этом случае он выглядит не таким уж безнадежным.

Впервые вижу, чтобы этот старик улыбался.