Целительные звуки

Введение

6 ноября 1981 г. я принимал участие в конференции «Целительство в современном мире», проходившей в Вашингтоне под эгидой Суфийского ордена целителей. Перед многотысячной аудиторией, наполнившей лекционный зал, выступали знаменитые целители, основатели и главы различных религиозных и научных организаций. Докладчики затрагивали разнообразнейшие аспекты главной темы: Элизабет Кублер-Росс говорила о смерти и умирании, Роберт О. Бикер — об электромагнетизме и целительстве, Долорес Кригер — о терапевтическом воздействии прикосновения, Хироси Мотояма — о чакрах, Тельма Мосс — об эффекте Кирлиан.

Так было положено начало мощному движению, приобретшему к середине 90-х годов необычайный размах. А в моей жизни это была первая конференция, посвященная вопросу, уже тогда интересовавшему меня всерьез. Незадолго до нее я посетил семинар по теме «Лечение звуком и мелодией», а поскольку воспитывали меня стойкие приверженцы традиционной аллопатической медицины (мои дед, отец и брат — доктора медицины), этот новый подход к проблеме духовного и физического здоровья показался мне крайне необычным и увлекательным.

По стопам своего отца я не пошел. Поначалу я избрал стезю рок-музыканта. Играя на гитаре в обычных коммерческих ансамблях, я и предположить не мог, что между музыкой и излечением недугов может существовать какая-то связь. Именно поэтому я с таким нетерпением ожидал на той конференции выступления Пир Вилаят Хана, духовного главы Западного суфийского ордена, который собирался прочитать доклад на тему «Исцеление светом и звуком».

Пир Вилаят Хан заговорил о том, какое влияние могут оказывать свет и звук на состояние человеческого организма и ауры. Меня чрезвычайно занимало, что такое чакры и как они связаны со звуком, так что я слушал Пир Вилаята с живейшим интересом, надеясь, что он затронет волнующую меня тему. Однако мои надежды не оправдались. Не в силах усидеть на месте, я вскочил и замахал рукой, пытаясь привлечь внимание докладчика. Пир Вилаят принял несколько вопросов от аудитории, но меня проигнорировал. После лекции я затесался в обступившую его толпу и вдруг очутился с седовласым учителем лицом к лицу. Он взглянул на меня и кивнул.

— Пир Вилаят, — начал я, — существует ли связь между звуками и чакрами?

Учитель на секунду задумался.

— Да, — наконец ответил он. — Я думаю, связь существует. Но истинная исцеляющая сила, по моему мнению, скрыта в гармониках.

— В гармониках! — воскликнул я. — Да! В гармониках! Благодарю вас!

И я с ликованием удалился, чувствуя, что наконец получил ответ на самый важный вопрос.

Проблема заключалась лишь в том, что я и понятия не имел, о чем говорил Пир Вилаят. Термин «гармоника» был знаком мне как музыканту в связи с техникой настройки гитары: натяжение струны ослабляется до тех пор, пока она не начнет издавать особый, приглушенный, еле слышный тон, а затем в соответствии с этим тоном настраивается другая струна. На этом, однако, мои познания в области гармоник заканчивались.

Тем не менее эта встреча с духовным учителем, признанным авторитетом в области лечения звуком, взбудоражила меня. Покинув лекционный зал, я завернул в книжный киоск, поставленный специально для участников конференции. Здесь можно было найти материалы по различным видам целительства — в книгах и на кассетах. Словно ведомый невидимой силой, я очутился у стола с аудиокассетами. Внезапно мне в глаза бросилась надпись: «Гармонический хор». «Да, вот это мне и нужно!» — подумал я, хотя прежде мне не приходилось слышать об этой кассете и я не имел ни малейшего представления о ее содержании. Однако магическое слово «гармоника» околдовало меня. «Купи ее!» — приказал мне таинственный внутренний голос.

С кассетой в руке я вернулся в холл отеля, где проводилась конференция. Поскольку в моем портфеле лежал плейер с наушниками, я мог немедленно приступить к прослушиванию таинственной пленки. Первое, что я услышал, был мощный голос, выпевающий единственную ноту. И вдруг эта нота начала шириться, наполняясь волшебным звоном, словно возникшим из пустоты. Не стану утверждать, будто мистический опыт посреди переполненного людьми вестибюля — обычное для меня дело, однако от этой прекрасной, неземной гармонии я немедленно погрузился в транс. Очнулся я лишь от щелчка кнопки «стоп».

Мне не раз случалось, слушая музыку, испытывать бурные эмоциональные переживания, но никогда прежде музыка не заставляла меня полностью утратить связь с реальностью и унестись в иной, неведомый мир. В ту же секунду я дал себе клятву узнать о гармониках все, что возможно.

С тех пор я слушал ту кассету практически постоянно, и с каждым разом музыка, записанная на ней, очаровывала меня все больше. Таких божественных звуков мне не приходилось слышать никогда. Чуть ли не каждого встречного заставлял я послушать эту запись. Реакция других людей в основном совпадала с моей, хотя и была лишена оттенка обуявшей меня одержимости.

В небольшом примечании на коробке пояснялось, что голоса на кассете не подвергались никакой студийной обработке. А столь необычайного звучания исполнители добились, изучив вокальную технику, используемую в древней монгольской традиции священных песнопений. Особенность этой техники заключается в том, что певец способен одновременно издавать две ноты и более. Называется же она гармоническим пением.

Живя в Бостоне, я много месяцев подряд пытался самостоятельно повторить звуки, записанные на кассете. И наконец, путем проб и ошибок, научился пропевать самые элементарные гармоники. Затем, в 1983 году, я отправился в Нью-Йорк на концерт «Гармонического хора», чтобы услышать их исполнение и поучаствовать в семинаре, посвященном их необыкновенному искусству. Семинар помог мне усовершенствовать собственную вокальную технику. После нескольких месяцев тренировки я достиг такого уровня мастерства, что смог уже обучать азам гармонического пения и других людей.

Причины, двигавшие мной, были весьма просты. Хотя идея о целительных свойствах музыки была для меня не нова и мне приходилось сталкиваться с интереснейшими и весьма эффективными системами звукотерапии — от музыки Стивена Халперна до «Тонинга» Элизабет Лорел Кейс, — ничто не оказывало на меня столь мощного и глубокого воздействия, как гармоническое пение. Эти вокальные упражнения наполняли меня одновременно покоем и энергией. Я чувствовал, как звук резонирует у меня в голове и во всем теле. Ничего подобного прежде мне не случалось испытывать. И мне хотелось поделиться этим чудесным откровением с другими.

Вскоре удивительные возможности музыки раскрылись передо мною еще более полно. Моим первым учителем вокальной техники была Сара Бенсон, уроженка Новой Англии[8]. Посвящая своих учеников в тайну использования звука для врачевания и самосовершенствования, особое внимание она уделяла человеческому голосу. К примеру, одно из ее упражнений, весьма эффективное, наделяло ученика умением при помощи голоса исследовать ауру другого человека, а затем направлять в нее звук. Начав осваивать эту технику, я столкнулся с поистине изумительными результатами: она позволяла в кратчайшие сроки облегчать нервные, умственные и физические заболевания и даже устранять их.

По-настоящему испытать преображающую силу звука мне довелось за несколько месяцев до вашингтонской конференции на одном из занятий Сары Бенсон. Упражнение, которое мы выполняли, называлось «Песнь души», и заключалось оно в следующем: члены группы окружали кольцом одного из участников и начинали выпевать его имя. На протяжении всего упражнения мое сознание оставалось ясным, и я отчетливо помню, как перенесся из круга в центр пурпурной хрустальной пирамиды, покоящейся на потоке зеленого света. Когда группа перестала петь, я вернулся в собственное тело. Это было незабываемое переживание, одно из самых удивительных в моей жизни.

Почувствовав себя вправе передавать свое мастерство другим, я начал вести мастер-классы по вокальной технике. В ходе этих занятий я понял, что, выполняя вышеописанное упражнение Сары Бенсон — исследуя голосом ауру другого человека и направляя в нее звук, — незаметно для себя обретаешь способность пропевать гармоники. Слушая пение ученика, я мог даже с закрытыми глазами определить, когда издаваемый им звук достигнет намеченной цели. Ни один из членов группы не был посвящен в искусство гармонического пения, однако в тот момент, когда они начинали использовать голос для исцеления, гармоники рождались в их горле сами собой.

Интуиция подсказывала мне, что эта древняя вокальная техника таит в себе настоящие чудеса, однако никакой возможности получить необходимую информацию я не видел. Пару раз мне попались крохотные отрывки, посвященные этой теме, но о том, что так занимало меня — о связи между вокальными гармониками и врачеванием болезней, — там не было ни слова.

Эти события моей личной биографии совпали с новым расцветом гармонического пения на Западе в начале 80-х годов.

В надежде отыскать ответы на свои вопросы я обратился к научной литературе, посвященной природе звук, а, где гармоники рассматривались как физическое явление, порождаемое вибрацией. А затем я встретил Барбару Хироу. Барбара уже долгое время работала над проблемой лечения звуком. Ее система звукотерапии основывалась на «лямбдоме» — пифагорейской таблице частот. Барбара воспроизводила эти частоты при помощи синтезатора. Я понял, что пифагорейская формула базируется на принципе гармонического ряда и вполне приложима к человеческому голосу.

В 1983 году через Барбару я познакомился с доктором Питером Гаем Мэннерсом, английским остеопатом. Доктор изобрел прибор — так называемый киматик, — позволяющий напрямую воздействовать звуком на человеческое тело. В основе его методики лежал следующий принцип: гармонически связанные между собой звуки резонируют с пораженными недугом частями тела, восстанавливая частоту вибраций, присущую им изначально. Я спросил доктора, можно ли использовать подобным образом человеческий голос, и получил утвердительный ответ. Это окончательно убедило меня в правильности моих смутных до гадок: гармоники действительно могут служить инструментом исцеления. Я начал прилежно изучать науку о волнах и принципы резонансной терапии

Следующим моим шагом стало знакомство со священной музыкой Тибета. Однажды мне довелось услышать песнопения монахов из монастыря Гьюто. Издаваемый ими звук был таким глубоким и низким, что походил скорее на рев дикого животного. А к этому невероятному, нечеловеческому звуку примешивались еще и другие, высокие тона, словно пели фальцетом мальчики из школьного хора. Все вместе производило совершенно неземной эффект.

Мне, разумеется, немедленно захотелось воспроизвести услышанное, — однако это казалось лишь несбыточной мечтой. Из того скудного материала по интересующей меня теме, который мне удалось добыть, я узнал: монахам требуется от десяти до пятидесяти лет, чтобы научиться петь «однотональный аккорд». И тем не менее я проникся твердым намерением самостоятельно овладеть этим искусством. В 1984 году у меня появился новый учитель вокальной техники. Он специализировался на индийской музыке, но помимо этого умел воспроизводить певческие приемы чуть ли не всех музыкальных традиций мира, а также в совершенстве владел техникой хоомей, применяемой монгольскими шаманами. Имитировать «однотональный аккорд» монахов Гьюто он тоже умел, хотя не мог тянуть его дольше пятнадцати секунд: мешала боль в горле. Просьба научить меня этой технике повергла его в недоумение. Он не мог понять, зачем кому-то учиться производить звуки, обременяющие голосовые связки такой непереносимой нагрузкой.

В то время я не знал, что он воспроизводит «однотональный аккорд» неверно. Мне казалось, что звук, издаваемый учителем, идентичен пению монахов из Гьюто. И лишь позже я понял, в чем заключалась ошибка: мой учитель производил «однотональный аккорд» не той частью голосового аппарата, какой следовало, и связкам действительно наносился значительный ущерб. Но тогда, не зная, в чем дело, я убедил его продемонстрировать мне свои приемы, а когда попытался их повторить, то сорвал голос. Горло у меня болело почти месяц, и от дальнейших попыток научиться воспроизводить «однотональный аккорд» пришлось отказаться.

Год спустя монахи из Гьюто отправились в турне по Соединенным Штатам. На карте их маршрута значился и Бостон. Мне выпала неоценимая привилегия провести некоторое время в их обществе и посетить все их выступления и мастер-классы по вокальной технике. Во мне возродилась надежда наконец узнать, как они производят свой «однотональный аккорд». Монахи, однако, упорно не желали передавать свои знания слишком могущественным и священным орудием была для них эта музыка, чтобы раскрывать ее секреты непосвященному.

Спустя некоторое время в Бостон прибыла группа монахов из Гьюдмед. (Гьюто и Гьюдмед — тибетские тантрические школы,"основанные и изначально располагавшиеся в одноименных районах Лхасы, столицы Тибета.) Мне посчастливилось стать одним из организаторов уникального события — студийной записи священных песнопений монахов из Гьюдмед.

Тем вечером, после сеанса звукозаписи, я вернулся домой с кассетой и, прослушивая пленку, заснул прямо в комнате для медитации. А следующим утром, просыпаясь, я вдруг услышал, как из моего горла вырывается прежде неведомый ему звук. Это и был «однотональный аккорд» тибетских монахов. Потрясенный до глубины души, я отправился в студию и продемонстрировал свое достижение Дэвиду Колетту, вместе с которым мы делали вчерашнюю запись. Дэвиду смехнулся, затем открыл рот — и тот же самый звук слетел с его губ! Каким-то непостижимым образом мы оба вдруг овладели этим изумительным даром!

Спустя некоторое время монахи из Гьюдмед вернулись в Бостон, чтобы выступить на организованном нами концерте. Когда они вошли в студию, мы с Дэвидом улыбнулись им и пропели «однотональный аккорд». Ринпоче, рассмеявшись, что-то сказал переводчику. Тот повернулся к нам: «Ринпоче говорит, что на Западе вам нет равных!»

Все вышеописанное — один из удивительных примеров феномена, который я называю «гармонической передачей»: учитель передает священное искусство тому, кто жаждет его обрести, просто находясь с ним рядом. Мне приходилось слышать истории о том, как гуру подобным образом наделяли знанием своих учеников, однако я и не думал, что таким же путем может передаваться и вокальное мастерство.

Этот чудесный опыт сделал для меня мир звуков во сто крат притягательнее. Время от времени я использовал «однотональный аккорд» на сеансах группового пения, и всякий раз находилось немало желающих перенять мое умение. Но я ничем не мог им помочь. Позже мне довелось узнать, что в тибетских монастырях для обучения вокальному мастерству юношей просто помещают в среду старших, более опытных собратьев.

Следующий год ознаменовался для меня опытом, полностью преобразившим мои представления о возможностях гармоник. Случилось это во время Гармонической конвергенции, проходившей 17 августа 1987 года[9]. Это был особенный момент: огромные массы людей, убежденные, что Земля стоит на пороге новой эры, стремились — путем медитации и песнопений — открыться потокам льющейся из космоса преображающей энергии. Я отправился в Мексику. Первой целью моего паломничества был знаменитый кипарис в Туле, под который, по древнему преданию майя, однажды должен возвратиться Кецалькоатль, Пернатый Змей, чтобы установить на планете эру нового сознания. Затем я поехал в Паленке, древний город майя, где высятся сооружения, напоминающие о Древнем Египте.

Как-то раз поздно вечером местный гид пригласил меня и еще пятерых туристов в путешествие по Паленке, обещая показать его нам с совершенно новой стороны. Он привел нас в храм, обычно закрытый для публики, и, следуя за светом его фонаря, мы спустились по лестнице под землю. Вдруг, указав на дверной проем, он обратился ко мне со словами: «Пой здесь». Проводник знал о моем интересе к песнопениям, однако я и предположить не мог, для чего ему понадобилось заставлять меня петь.

Тем временем проводник погасил фонарь, и мы погрузились в кромешный мрак. Никогда прежде мне не приходилось бывать в такой непроглядной темноте, не оживляемой даже слабым лучиком.

«Пой!» — настойчиво поварил гид.

«Хорошо!» — отозвался я, пожав плечами, что было совершенно бессмысленно в этой чернильной тьме.

И я начал выпевать гармоники, направляя звук туда, куда указал проводник, прежде чем погасить фонарь. И вдруг помещение озарилось слабым светом. Вскоре я уже мог различить очертания комнаты и фигуры людей. То же происходило и с остальными. Когда я закончил петь, мои спутники разразились изумленными восклицаниями. Гид же снова включил фонарь, и мы продолжили путешествие.

Лишь по возвращении в Соединенные Штаты до меня полностью дошел смысл этого происшествия. Значит, каким-то непостижимым образом при помощи звука человек может производить свет! Это открытие, однако, не имеет ничего общего с научной гипотезой о превращении звука в свет, согласно которой звуковая волна, получив определенное ускорение, становится световой. Здесь речь идет совеем о другом — об использовании звука, и в особенности вокальных гармоник, для создания светового поля.

Книга «Целительные звуки» посвящена гармоникам — мощнейшему инструменту самосовершенствования и врачевания недугов. Мы подойдем к предмету нашего изучения с научной стороны, затронув физику и математику, а затем увидим, как все вещи в нашем мире гармонически связаны между собой. Мы рассмотрим звук в качестве первичной и главнейшей созидательной силы во Вселенной, вспомним об использовании гармоник в шаманских ритуалах и магических традициях, начиная с монгольского священного пения хоомей и заканчивая каббалой и ее Древом жизни. Ближе познакомившись с искусством тибетских мастеров священного пения, мы перейдем к практике, освоим азы звуковой йоги и научимся самостоятельно использовать гармоники для медитации и самосовершенствования. И постепенно мы сможем приблизиться к полному осознанию великой силы, заложенной в звуке.

На страницах этой книги вы найдете упражнения и практические советы, призванные помочь вам овладеть искусством гармонического пения. И даже если вам не удастся достичь желаемого результата, часы, проведенные за чтением, не следует считать временем, потраченным впустую.

Человек не способен в полной мере оценить тот величайший потенциал, что заложен в звуке, не испытав на себе чудотворной силы вокальной гармоники. Помочь ему в этом и призвана моя книга.

Несколько лет назад в Германии мне выпала честь выступать с докладом, посвященным гармоникам, перед большой — около полутораста человек — группой врачей и ученых. Все они состояли в международном обществе «Музыка в медицине». На протяжении первого часа лекции я говорил о гармониках как природном явлении и об их использовании в различных эзотерических традициях. Второй час я посвятил подробному рассказу о вокальных приемах, позволяющих производить гармоники самостоятельно. «Я поделился с вами всеми известными мне сведениями о том, что представляется мне наиболее мощным и действенным орудием в области лечения звуком, — сказал я в заключение. — Не обладая присущим вам опытом и доступным вам оборудованием, я не в силах подвести истинно научную основу под свои изыскания. Однако вам не придется ехать в Монголию и вывозить оттуда шамана, поскольку вы сами теперь посвящены в основы его вокального искусства. Может быть, вы захотите продолжить работу в этой области, и результаты ваших исследований потрясут мир. Благодарю за внимание».

Предвидя, что моя лекция вызовет у слушателей вопросы, я специально отвел время на общение с аудиторией. Первым руку поднял врач, которого мне уже приходилось встречать на других лекциях. Он был дотошным слушателем и постоянно выискивал в докладах ошибки и неточности. Ни единое выступление не избегало его придирок и критики. Набрав в грудь побольше воздуха, я предоставил ему слово, уверенный, что сейчас услышу нечто вроде «Да как вы посмели потратить наше драгоценное время на такую чепуху!».

Но я ошибся. «Мистер Голдмен, — начал доктор, — вы поделились с нами могущественным и священным знанием. Что вы сейчас чувствуете?»

Я улыбнулся: «Я счастлив разделить с вами плоды своей работы. Настало время, когда религиозные и научные сообщества должны объединить усилия в общем стремлении познать исцеляющую и преображающую силу, заложенную в звуке».

Именно для того, чтобы каждый из вас смог приобщиться к этому удивительному дару, ниспосланному человечеству, я и изложил в книге накопленные мною знания.

Знакомство с волшебным миром звука повлекло за собою величайшие изменения в моей собственной судьбе, наполнило мою жизнь счастьем, а тело — здоровьем. Благодаря звуку я сделал удивительные открытия в сферах медитации, врачевания и во многих других важнейших областях. Звук стал моим учителем и проводником. Мне хочется верить, что и вы станете его преданными последователями.