Целуя невесту

Глава 1

Виктория Скотт решила, что не будет бросать букет.

Конечно, такова была традиция — бросать через плечо букет после свадебной церемонии. Но поскольку на самом деле она замуж не вышла, эту традицию соблюдать было незачем.

Стоя на ступеньках клуба «Ривер кантри», она улыбнулась мужчинам, собравшимся пятью ступенями ниже и смотревшим на нее в явном ожидании. Их подруги стояли чуть поодаль, и их взгляды были полны сострадания и жалости.

Несмотря на разочарование и усталость, Виктория приподняла пышные складки свадебного платья и сумела улыбнуться холостякам, приехавшим на свадьбу. Потом задрала юбку выше колен, так что стала видна традиционная шелковая кружевная сине-белая подвязка невесты. Зал приемов взорвался восторженными возгласами и оглушительным свистом.

Этот взрыв безудержного веселья наполнил гордостью ее женское сердце. Ее вера в свою привлекательность была частично восстановлена. Хотя сказать то же самое о своем здравомыслии она все же не решилась бы.

Почему она оказалась так глупа и поверила, что на сей раз все будет по-другому?

Обольстительно передернув плечами, Виктория зацепила одним пальцем край кружевной подвязки. Гости заплатили за право присутствовать на церемонии, и к тому же им пришлось с вежливым видом пережить ее унижение, так что они заслужили право увидеть настоящее шоу. Они никогда не узнают, что на самом деле она была на грани нервного срыва.

Посмотрев через плечо, она внимательно оглядела толпу холостяков, явно настроенных оптимистически. Среди них особенно выделялся потрясающей фигурой и статью один мужчина — в темно-сером костюме и рубашке цвета слоновой кости. Он заметил, что она на него смотрит, и поправил темный галстук. Она ему подмигнула.

Он откашлялся. Услышать его в страшном шуме она, естественно, не могла, но увидела, как дрогнул его кадык и как он смутился. Потом он поправил очки. Не спуская с него глаз — он был ей незнаком, что означало, что он был гостем со стороны Джерри, — она сосредоточила взгляд на его дружелюбном, но явно смущенном лице. По крайней мере одному человеку из всей этой толпы не нравится этот дурацкий прием.

Кроме нее, конечно.

Закусив нижнюю губу, она с призывным видом стала снимать подвязку с ноги, чем вызвала еще один взрыв одобрительного хохота и свиста.

Виктория снова улыбнулась и, проглотив слезы, которые вот-вот грозили пролиться, опять посмотрела на мужчину в темно-сером костюме. Ей показалось, что он ищет глазами выход из зала. Если он его найдет, она побежит за ним по пятам.

Она не знала этого человека, этого рыцаря в темно-сером. Возможно, он был приличным парнем, который ведет нормальный, активный, здоровый образ жизни. И если она будет продолжать смотреть на него в упор, судьба может принять это за знак того, что он ее интересует. Чем еще она может отяготить свою совесть? Знать, что она околдовала совершенно незнакомого человека.

Она стянула подвязку через ступню и лучезарно улыбнулась. Мужчина улыбнулся в ответ, и она была готова поклясться, что они настроены на одну волну. Это было странно, потому что она все еще пыталась обрести равновесие после катастрофы, которую ей пришлось пережить всего час назад.

Неужели прошел только час? А разве не вечность?

Платье скользнуло вниз, прикрыв ноги, и из толпы мужчин по залу прокатился вполне дружелюбный стон разочарования. Что ж, она была благодарна им за то, что они ей подыграли, но она поклялась себе, что это будет последней, окончательной свадебной церемонией, где она будет хозяйкой. Слишком тяжело было улыбаться сквозь слезы. А Виктории хотелось распустить волосы, разразиться гневной тирадой, рвать и метать и вообще закатить истерику. Устроить скандал.

Но она не могла. Она была старшей. На нее равнялись. Она должна была быть образцом для своих сестер, хотя ни одну из них не бросали. Ни разу. А у Виктории в этом смысле было больше практики, чем у любой другой женщины.

Повернувшись к мужчинам спиной, она снова повела плечами, так что расшитая бусами спинка платья спустилась ниже, обнажив еще больше и без того полуголую спину.

Господи, как же она ненавидела свадебные платья!

Раскрутив подвязку на пальце, она сделала вздох, да такой глубокий, что чуть было вообще не вывалилась из корсета. Надо было спустить эти лишние двадцать фунтов до свадьбы. Может, поэтому Джерри сбежал, оставив ее у алтаря одну?

«Не смей думать о Джерри».

Она заморгала, чтобы смахнуть слезы, и с размаху шнырнула подвязку через плечо. Холостяки в восторге захлопали, а некоторые — засвистели.

Больше всего на свете ей хотелось пойти домой, но она не могла разочаровать своих гостей. Виктория Скотт никогда не подавала виду, даже если была очень расстроена. Круто повернувшись, она подняла вверх руки, успокаивая публику. Она отказывалась признавать этот фарс приемом в честь бракосочетания.

— Не обращайте внимания на эти две фигурки на торте! Давайте будем считать, что мы пришли сюда, чтобы отпраздновать канун Нового года! — Ее голос немного дрожал, но она не остановилась. — Пусть шампанское льется рекой! Давайте веселиться!

Публика в зале обратила свои взгляды на расставленное повсюду угощение, и веселье и вправду началось.

Виктория тоже спустилась в зал. Когда мимо нее проходили пары, до нее доносились обрывки их разговоров.

— Я еще никогда не видела, чтобы Вики была такой вдрызг пьяной, — сказала одна женщина.

— Ты бы, наверно, тоже напилась, если бы тебя бросили прямо у алтаря в третий раз, — возразил ее спутник.

Больше Виктория ничего не услышала, но этого было достаточно, чтобы рассердиться. Она вовсе не была пьяна. Всего-то сделала несколько глотков шампанского, чтобы немного расслабиться, когда обнаружила, что Джерри сбежал. Да еще с кем? С подружкой невесты!

Глядя вслед удалявшейся паре, она увидела своего отца, который манил ее пальцем. Подавив стон, она подошла к нему с веселым видом, хотя на сердце у нее было тяжело.

— Знаешь, Виктория, ты вела себя самым неподобающим образом. Стыдись!

— Спасибо за поддержку, папа.

Он смотрел на нее с укоризной, сердито нахмурив лоб. Что было для него типично.

— Посмотри на себя. Ты пьяна.

— Вовсе нет. Я выпила всего один бокал.

— А сколько раз в него доливали?

— О чем ты говоришь? Он наполовину пуст.

Виктор Скотт жестом подозвал официанта, который тут же подошел с бутылкой наготове. Не совсем понимая, что происходит, Виктория с удивлением наблюдала за тем, как ее бокал снова до краев наполнился шампанским. И сколько же времени у ее бокала не было дна?

— Тебе мало, что мы с твоей матерью в очередной раз оказались в неприятном положении? Ты решила нанести нам еще новое оскорбление и напиться!

Она почувствовала себя так, будто ей опять двенадцать лет и ее поймали с поличным, когда она таскала из буфета печенье. Надо же было этому произойти как раз в тот день, когда отец был дома, что случалось не слишком часто, но ей и сейчас хотелось защищаться. Неужели он не понимает, что ей нужна его поддержка, а не этот покровительственный тон?

Конечно, не понимает. И никогда не понимал.

— Уезжайте домой, папа.

— Я не так тебя воспитывал.

У нее не было настроения спорить с отцом. Особенно сейчас. Она тяжело вздохнула.

Виктор стиснул зубы и проворчал:

— Спокойной ночи, Виктория.

Повернулся и ушел.

Она опять осталась одна. И опять она почувствовала тошноту и боль в желудке, как всегда бывало в подобных ситуациях. Сестры в шутку называли это «синдромом пустого чрева», и Виктории нечего было на это ответить. Исчезновение каждого очередного жениха наводило ее на мысль, что единственные дети, которые у нее когда-либо будут, — это дети, ежедневно посещавшие ее детский центр.

Она решила не обращать внимания на гнетущую пустоту внутри и усилием воли заставила себя вообще не думать о ней. Она переживет сегодняшнее унижение точно так же, как всегда.

Кто-то рядом с ней откашлялся.

— Извините меня, мэм.

Низкий голос, больше похожий на раскат грома, заставил ее вздрогнуть. Ей не надо было даже оборачиваться. Она знала, что это он. Ее рыцарь в темно-сером костюме. Она вдруг испугалась. Судьба вряд ли пройдет мимо этого — он выделил ее среди других и, похоже, решил завязать знакомство.

— Мэм? — снова сказал он.

Она медленно повернулась и подняла голову. Перед ней стоял ее рыцарь в явном замешательстве, на дужке очков, зацепившись, висела ее подвязка, и он смотрел на нее очень серьезно. Он был просто великолепен. Мелкие, еле заметные морщинки в уголках губ говорили о том, что его легко рассмешить. Лицо было словно вылеплено античным скульптором. Карие глаза смотрели на нее из-под густых бровей и ресниц. Волнистые темные волосы обрамляли смугловатое лицо.

У Виктории вдруг закружилась голова, и она, закрыв глаза, слегка покачнулась. Он взял ее руку выше локтя, чтобы удержать от падения, и опять откашлялся.

От бархатного звука его голоса у нее по спине пробежали мурашки. Она чувствовала тепло его пальцев сквозь тонкий рукав свадебного платья. Словно завороженная она медленно открыла глаза.

— Вы в порядке, мэм?

Он хороший человек. Она чувствовала это в его прикосновении, в его взгляде, его голосе.

— Обращайтесь ко мне мисс.

Он смущенно поднял брови:

— Что вы имеете в виду? Мисс? А где Джерри?

Странный поворот темы. К данному моменту большинство гостей уже поняли, что жених не появится.

— Разве вы не знаете?

— Чего я не знаю?

Какой восхитительно низкий голос?! Она могла бы слушать его бесконечно. Может быть, он психиатр и она сможет у него полечиться?

О чем она только думает? После сегодняшнего происшествия она намеревалась запереться у себя в доме и никогда больше не выходить. Только на работу. Она будет скучать по своим детишкам, если не пойдет на работу.

— Джерри так и не появился у алтаря.

Прикусив губу, она постаралась не думать о том, какая сильная у него рука. Он по-прежнему держал ее вопреки необходимости и правилам приличия, но она поняла, что не думать об этом прикосновении выше ее сил.

— Вы можете меня отпустить, — все же сказала она. — Я не упаду.

Он, видимо, и сам был удивлен, что все еще держит ее руку, и так быстро ее отнял, что она покачнулась и отступила на шаг.

— Джерри здесь нет?

Мужчина стал нервно поправлять галстук. Рука у него была большая и сильная.

— Он меня бросил. Сначала увлек, а потом сбежал.

Узел галстука чуть развязался и сидел криво. Протянув руку, она ослабила его еще больше. Даже не прикасаясь к его коже, она почувствовала, как от него исходят волны тепла и энергии. Медленным движением она затянула узел и вернула галстук на место.

Что это она делает? Вздрогнув, она быстро убрала руку. Этот человек ей незнаком, а она поправляет ему галстук. Шампанское, очевидно, все же лишило ее самоконтроля. «Больше так не делай», — отругала она себя.

Он оглядел ее оценивающим взглядом:

— Джерри — полный идиот.

— Спасибо, — пробормотала она. Она боролась с желанием попросить его обнять ее и разрешить ей довериться ему, выплакать все свои обиды на его широком плече.

Вместо этого она протянула руку, чтобы снять подвязку с его очков, и при этом не удержалась и дотронулась до его лица. Он задержал дыхание, и ей понравилось, что его глаза вдруг потемнели и смотрят на нее вопросительно.

Она сняла подвязку и сказала:

— Кажется, вам повезло.

Его карие глаза еще больше потемнели.

— Еще как.

Его голос производил на нее просто магическое действие. Это был голос, который по утрам будет хрипловатым от сна, а вечером — нежным от желания. Такой голос женщины хотят слышать холодным зимним днем, когда за окном бушует пурга, или под покровом ночи в темной спальне. Таким голосом мужчины соблазняют женщин, лаская их тело и пробуя на вкус их губы, когда заманивают их в свою огромную постель.

Он был почти на голову выше ее, хотя она была довольно высокая. Виктория подавила вздох. Как же это нечестно встретить такого потрясающе красивого мужчину на еще одном приеме по случаю свадьбы, которая так и не состоялась.

Но пора было переходить на пустую светскую болтовню: переброситься двумя-тремя ничего не значащими фразами и быстро уйти.

— А откуда вы знаете Джерри?

— Он работает на меня.

— О! — Она стала нервно теребить подвязку. Теперь она знала, кто он. Алекс Морроу, изобретатель и гениальный дизайнер-компьютерщик. Босс Джерри. — Надеюсь, что он пролетит на следующей аттестации.

— Не сомневаюсь. Вообще-то я должен был прийти с Миа.

Виктория надеялась, что не выдала своего презрения по поводу нечестного поступка подружки невесты. Алекс скорее всего не знает, какой больной темой сейчас является Миа.

— Вы должны были прийти с Миа? — Гордясь тем, что ее голос не дрогнул при упоминании имени вероломной подруги, Виктория надела подвязку ему на руку, стараясь не замечать его сильных, упругих бицепсов. Ее мысли лихорадочно работали. Она, должно быть, все же слишком пьяна, потому что не понимает, как Миа могла бросить этого человека ради Джерри. — А как случилось, что вы пришли на свадьбу не вместе?

— Ее не было дома, когда я за ней заехал. Я решил, что она уже здесь, но я задержался в автомобильной пробке — можете себе представить, сколько на улице машин в канун Нового года, — и приехал, когда все уже выходили из церкви. Мне ничего не оставалось, как искать ее здесь, среди приглашенных. А вы ее видели?

— Нет. Насколько я могу догадаться… она сейчас на пути к моему медовому месяцу.

— Не понял.

— С моим женихом.

— Джерри уехал из города с моей девушкой?

— Пожалуй что так.

— Он что, еще не видел ваших ног?

Виктория улыбнулась. Но не потому, что так предписывал долг, а от счастья. Она почувствовала себя так, будто он подарил ей валентинку.

Однако Алекс, видимо, был в шоке от собственного вопроса.

— Извините.

— Не извиняйтесь. Уже давно никто не восхищался моими ногами. Спасибо.

— И зачем только я взял его на работу? У него мозги просто куриные.

— Не вините его. Все дело в том, что я приношу несчастье.

— Вы?

— Да, я. Я оказываю неблагоприятное влияние на мужчин. Я разрушаю их жизнь, и им приходится бросать меня, чтобы не погибнуть окончательно.

Все несчастья начались с того дня, как они с Джерри стали встречаться. В течение одного месяца после их помолвки у него украли сначала машину, а потом бумажник. А вскоре после этого его дом сгорел дотла.

Но Джерри, этот тупица и ничтожество, должен был быть к этому готов. Он знал, что произошло с теми мужчинами, с которыми она была помолвлена до него, и что она возлагала на него большие надежды. Она верила, что он не причинит ей страданий. И вот пожалуйста! Ее доверие снова обмануто.

— Я не хочу говорить на эту тему, то есть что приношу несчастье. Для этого я недостаточно пьяна, и уверяю вас, больше никогда так не напьюсь. Давайте поговорим о чем-нибудь веселом… например, о том, почему вы разыскиваете Джерри, что вы с ним сделаете, когда найдете, и позволите ли вы мне на это посмотреть.

— У Джерри есть вещь, которая принадлежит мне, и я хочу ее вернуть.

Настроение Виктории сразу же испортилось. Что, если перед ней стоит обычный бабник? Ему определенно нужна была Миа, а не какая-то там вещь.

— Единственная вещь, которая сейчас находится у Джерри, — это Миа. И они наверняка поженились.

— Миа? Нет, что вы. Я ее не разыскиваю. Она мне в общем-то и не нужна. Из моего офиса пропали кое-какие компьютерные дискеты. Полагаю, их прихватил с собой Джерри.

Насколько Виктория могла понять, Джерри взял эти дискеты без разрешения Алекса. Когда ее влияние на мужчину приходило в действие, оно не оставляло камня на камне. Фредерик, к примеру, попал в лапы налоговой инспекции, Барнард лишился лицензии на организацию детского сада продленного дня, а Джерри стал вором. Как это она не догадалась? Глупо было не замечать этой стороны его характера, но сейчас она ничуть не была удивлена.

Но зачем ей думать о Джерри? Особенно сейчас. Да и вообще… Не замечая того, что делает, она указательным пальцем лениво чертила маленькие кружочки на груди Алекса. Но вдруг опомнилась, отдернула руку и спросила:

— Эти компьютерные дискеты… они для вас важны?

— Очень.

— Мне жаль.

— Вы не виноваты, — сказал он, и ей хотелось ему поверить. Не поверила, а хотела. — Пойдемте. — Он взял ее за локоть и повел к ближайшему столику. Усадив ее, он пошел к буфету и вернулся с двумя тарелками еды и бутылкой шампанского.

— Когда я поняла, что произошло, — сказала она, глядя в тарелку, — что он меня бросил, я жутко рассердилась. Мне захотелось ему отомстить. Моя сестра посоветовала мне срочно завести любовника… чтобы не страдала моя гордость. Завалиться в постель с первым попавшимся.

Алекс поправил очки.

— Я рад, что вы этого не сделали.

— Я вообще-то тоже. Это ничего не решило бы. — Она громко фыркнула. — Это означало бы совершить еще одну ошибку. А потом поняла, что это ничего не изменило бы. Мне следует смириться с тем, что судьбой мне предназначено быть одной. Некоторым предназначено быть женами и матерями, а мне… мне… я должна оставаться одна, чтобы не навлекать несчастье на других.

— Не возьму в толк, о чем вы говорите?

— О своем несчастном даре. — Она наклонилась через стол и схватила его за руку. — Скажите спасибо, что больше меня не увидите, Алекс. Я опасна.

— Я не понимаю. В каком смысле опасна?

— Я — айсберг. И всегда натыкаюсь на «Титаника», — сказала она жалобно.

Она заморгала и, глядя мимо него, почувствовала, как тепло вдруг начало проникать в ее кости. Потом ее охватило что-то похожее на забытье. Боль исчезла. Виной этому было, конечно, шампанское, но в данный момент ей было все равно.

— Знаете, что мне нравится в том, что я сейчас чувствую?

— Нет. — Он отпил глоток шампанского.

— Что мне сейчас не надо думать. Даже если бы я попыталась, я не смогла бы ни о чем подумать. Возможно, моя сестра права и мне и вправду нужно завести роман. Что-то вроде укола антибиотика. Дикая оргия на одну ночь, чтобы забыть Джерри.

Алекс поперхнулся. Виктория встала и, обойдя столик, подошла к нему, чтобы шлепнуть его по спине. Но промахнулась и попала ему по голове. Он потянулся, чтобы остановить ее, но она потеряла равновесие и упала ему на колени.

Ему, очевидно, было неудобно, и он переменил положение. Она почувствовала, как его мускулистые ноги скользнули по внешней стороне ее бедер. Ей показалось, что она может потерять сознание от этого прикосновения. Потом ощутила его теплое дыхание у ворота платья и чуть было не поддалась соблазну попросить его расстегнуть все пуговицы — прямо здесь и прямо сейчас.

Она чувствовала себя восхитительно порочной. Господи, она уже не помнит, когда в последний раз позволила себе так поозорничать.

Это было так давно.

Алекс поправил очки, но, видимо, и он выпил слишком много шампанского, потому что очки никак не хотели сидеть прямо.

Миа просто идиотка. Только идиотка могла сбежать с женихом другой женщины. Только ненормальная оставила бы Алекса ради вышеупомянутого жениха. И совсем уж психованная не воспользовалась бы для этого свадьбой, общим праздничным настроением и шампанским. Она потерпела поражение, ее гордость уязвлена. И вот теперь она сидит на коленях настоящего рыцаря, готового спасти ее.

Разве она не заслуживает хотя бы одной ночи счастья? Всего одной ночи, чтобы снова обрести веру в себя. Вернуть самоуважение.

Она заглянула в эти глубокие, цвета черного шоколада глаза и провела языком по пересохшим губам. А слабо ей это сделать?

Почему бы и нет, черт побери?

Она провела пальцем по короткой щетине подбородка и спросила:

— Алекс, вы проведете со мной мою первую брачную ночь?

От шампанского он, видимо, тоже немного отупел. Или не расслышал.

— Что?

— Мою первую брачную ночь. — Виктория приблизила губы к его уху. — Разделите ее со мной.

Она все еще сидела у него на коленях, и когда она к нему наклонилась, ее грудь коснулась его подбородка. Он был так ошеломлен, что забыл, почему он здесь. Он пришел, с трудом вспомнил он, чтобы найти украденные у него компьютерные дискеты, на которых были записаны файлы его новой программы. Его будущее.

Не было ли здесь расчета? Что, если она знает, где находится Джерри и это лишь уловка, чтобы отвлечь его? А тем временем его дискета будет пиратски растиражирована и продана?

В первый момент Алекс решил, что ему все равно.

Сейчас он ничего не хотел знать, кроме того, что она сидит у него на коленях и он чувствует восхитительную тяжесть ее роскошных грудей и упивается жаром, исходящим от ее кожи.

Он провел рукой по волосам и встал, чтобы быть подальше от соблазна. Виктория скользнула вдоль его тела, неожиданно разбудив в нем желание. Это было и в самом деле опасно. Он поспешно отодвинул ее в сторону.

У него было много других, неизмеримо более важных, дел, на которых ему надо сосредоточиться. Ему надо думать о своих служащих, у которых есть семьи, дети, дома, автомобили. Это люди, которым нужна работа. И у него есть клиент, который требовал решить его проблему быстро и без лишнего шума.

Сначала то, что она пьяна, показалось ему благом. Он надеялся, что от алкоголя она расслабится и поможет ему. Он вовсе не имел в виду, что она на него набросится, да еще с таким странным предложением.

Но какая приятная неожиданность.

«Алекс, чучело гороховое. Сосредоточься».

Приятные мысли о том, чтобы позабавиться с Викторией Скотт, были против принципов этики, которые вбивали ему с детства. Даже думать об этом было против его природы. Не то чтобы он был монахом, но он не занимался тем, чтобы самому соблазнять женщин, тем более поддаваться заигрываниям тех, которые не соображали, что они делают.

Даже если это могло быть самым приятным эротическим приключением в его жизни.

Возможно, Виктория просто наивна? Ведь, в сущности, она просто милый ребенок. Он не воспользуется ею, даже если ему нужна ее помощь.

— Послушайте, Виктория, вы сейчас не очень хорошо соображаете… Я… думаю, что это не очень хорошая идея.

— Вы шутите? Да это просто великолепная идея.

«Нет. Ни за что».

Он поправил галстук и посмотрел на нее в упор. Он представил себе, как она будет рядом, как ее кожа станет влажной и гладкой, как ее тело примет его, примет с радостью…

Отвернувшись, Алекс налил себе еще бокал шампанского. Ей, возможно, и хватит пить, а вот ему надо что-то, что отвлекло бы его от непредсказуемых наклонностей. Может быть, если он хорошенько выпьет, он забудет о теплом теле, которое она так великодушно ему предлагает.

«Компьютерные дискеты. Помни о дискетах».

Виктория схватила его за руку, прижалась к его боку, и в нос ему ударил запах цветов и шампанского.

— Алекс?

Она смотрела на него, и ее глаза были полны ужаса. Он наклонился к ней и увидел, что ее лицо… позеленело.

— Что с вами? Вы в порядке?

— О Боже! Извините. Мне не следовало…

Она отступила на несколько шагов, отчаянно пытаясь остаться на ногах. Он хотел помочь ей не упасть, но она вытянула руки, чтобы избежать его прикосновения.

— Извините меня, пожалуйста, — прошептала она и убежала.

Алекс молча глядел ей вслед. Он был в шоке. Ее роскошные бедра покачивались под юбками, бусины, которыми была расшита спинка свадебного платья, шуршали, от ее торопливого шага корсаж немного опустился, и его восхищенному взгляду на мгновение открылась шелковистая кожа. Потом Виктория исчезла в дамской комнате.

Что ему теперь делать?

Рядом появился официант с новой бутылкой шампанского и долил его бокал доверху. Алекс между тем обдумывал свой следующий шаг. Закрыв глаза, он попытался сосредоточиться на чем-то другом, а не на видениях обнаженного тела Виктории, сплетенного с его собственным, не на своих чувствах, которые ему хотелось бы испытать, не на ее вере в то, что он сможет доставить ей удовольствие…

Потом он открыл глаза и осушил бокал.

Если она невиновна — что было вероятнее всего, — он лишь все усложняет: обвиняет ее, пусть косвенно, в том, что она украла у него дискеты в тот день, когда ее бросили.

Он возненавидел Джерри за то, что по его вине он оказался в этой ситуации. Кто-то непременно пострадает, и это будет либо Виктория, либо начальство Алекса, либо его клиент. Он попытается сам разобраться в этой запутанной истории. Виктории хватит и собственных бед.

Она делала все возможное, чтобы скрыть свою боль за беззаботной улыбкой и остроумием, но он понимал, как ей плохо. Не могла она быть замешана в краже Джерри. Никому не удалось бы так хорошо притворяться.

Но замешана она или нет, тот, кто действительно заслуживает его гнева, отправился провести медовый месяц с его девушкой.

Джерри — совершеннейший идиот.

По натуре Алекс не был склонен к насилию и был так воспитан, что никогда первым не затевал драку. Но сейчас он испытывал чисто мужскую кровожадность: надо непременно отомстить за несправедливо обиженную женщину, скрывающуюся в дамской комнате.

Если бы он был женихом Виктории, он, конечно, не бросил бы ее перед алтарем.

Такой ход мыслей его несколько озадачил. Он повернул голову, чтобы увидеть, не появилась ли Виктория. Ее не было, и он пошел ее искать. Одно он знал точно: ее нельзя оставлять одну. Она может сделать то же предложение, которое она сделала ему, какому-нибудь другому мужчине, менее щепетильному, мужчине, который может и согласиться.

Он ей нужен. И сегодня вечером будет по крайней мере один мужчина, который ее не оставит.