Цена Любви

Глава 8.

Пробуждение было ужасным. Мало того, что гудящая голова грозила расколоться на части, так ещё и осознание произошедшего этой ночью било по ней, словно обухом. В довершение ко всему, распахнув лишь ресницы, я тут же очутилась под прицелом зелёных глаз, отчего вся кровь бросилась в лицо и мне захотелось сдохнуть на месте. Память любезно принялась подкидывать бесстыдные картинки прошлой ночи, а сама я от стыда просто горела.

Первым порывом было отвернуться, спрятаться под одеяло, а ещё лучше провалиться сквозь землю. Абсурд какой-то… В то время, когда моя дочь неизвестно где, я всю ночь напролёт предаюсь плотским утехам, а наутро стыжусь этого перед собственным мужем!

— Иди ко мне, малыш, — выдохнул Влад, нарушив тем напряжённую тишину.

Наверное, вся гамма эмоций очень красочно отобразилась на моём лице, потому что он тут же придвинулся ближе и заключил меня в объятия, окольцовывая и лишая возможности пошевелиться. А я охнула и зажмурилась, испугавшись повторения предательства собственного тела и того необузданного желания, с которым не совладать, как ни старайся.

Но ничего подобного не было и в помине. Ни возбуждения, ни томления, ни той адской пружины, что скручивала меня узлом ночью. Лишь жгучий стыд и мучительное беспокойство за дочь. Хотя нет, было что-то ещё. Неосознанное чувство — будто меня вываляли в грязи и использовали, если не сказать, изнасиловали — оно прочно засело в душе ледяным комом.

— Ладушка, любимая, тут нечего стыдиться, — он прижал меня к своей груди ещё сильнее. — Это была лучшая ночь в моей жизни! Тебе ведь тоже понравилось! Я же видел, как тебе было хорошо со мной!

От его уговоров мне сделалось только хуже. В глазах тут же защипало от подкатываемых слёз. В попытке их спрятать, я уткнулась носом Владу в грудь и снова охнула — доказательство его возбуждения упёрлось мне в живот, вызывая отторжение или даже отчаяние. Было слишком сложно разобраться в себе, чтобы определить наверняка.

— Посмотри на меня!

В его тоне, в руках, меня обнимавших, отчётливо чувствовалось напряжение. Оно будто витало в воздухе. Мне до дрожи хотелось остаться одной, разобраться в себе и привести в порядок мысли, а его присутствие только тяготило, доставляя ещё больший дискомфорт.

— Влад, что ты делаешь в моей постели? — отозвалась я глухо, всё так же избегая его взгляда.

Это стало уже традицией. Из года в год одно и то же: спокойный, однообразный секс, после — лёгкий поцелуй и желанное одиночество. Эта спальня — моё личное пространство и от того, что он до сих пор в нём находился, мне становилось тесно, душно. Мне не хватало воздуха.

Взяв меня за подбородок, он поднял моё лицо и заглянул в глаза. Сам напросился!

Уперевшись ему в грудь ладонями, я попыталась отстраниться.

— Что ты подмешал мне в бульон? Снова какие-то травки от любезной Елизаветы Дмитриевны?

— Я не понимаю, о чём ты? Что с тобой, чёрт возьми, происходит?

По тому, как Влад напрягся и занервничал, я поняла, что оказалась права.

— Со мной всё по-прежнему. А вот ты, видимо, забыл, что я медик. И, как медик, я могу с уверенностью сказать: без психотропных препаратов здесь не обошлось!

Я вскочила с кровати, как ужаленная, и даже сделала несколько шагов в направлении ванной, но он тут же меня перехватил.

Боже, как мерзко! Он снова опоил меня и воспользовался моментом, как тогда на вечеринке.

И всё сразу встало на свои места. Я так была занята переживаниями о дочери, что не замечала того, что творится у меня под носом! Сейчас же страшная мысль ворвалась в голову, как штурмовой отряд с тараном в осаждённый город. Бум! И ворота вдребезги, и пелена с глаз долой!

С опозданием мне вспомнился наш с ним разговор в больнице, когда я, краснея и заикаясь, рассказывала о домогательствах Красавчика и его дружка.

Мой муж, уверяющий, что любит меня, был озабочен не тем, что мне пришлось пережить в плену, а, скорее, собственной поруганной честью. Его волновало не насилие над его женой, а «запятнанность» его доселе чистой женщины. Брезгливость в разговоре «об этом» сейчас ясно дала мне понять, что не меня он любит, а свою больную любовь ко мне. Он одержим ею: и себя мучает, и меня тоже.

Но если этому ещё, скрепя сердце, можно было найти объяснение или даже оправдание, то тот факт, что с благословения Влада меня опаивают какой-то гадостью, ударил как хлыстом по спине. Зачем? С какой целью? А Елизавета Дмитриевна, оказывается, та ещё затейница.

Вопрос напрашивался сам собой: а не будет ли только хуже, если я начну этому открыто противостоять? Что тогда будет с Женькой и её спасением? И что будет со мной?

И вот мы снова стояли напротив друга друга, испепеляя взглядами. Только не было в них вожделения и похоти, как вчера. Неприкрытая ярость — вот, что читалось в его ядовитых зелёных глазах. Ещё перед моим пробуждением Влад уже успел облачиться в джинсы, в то время, как я стояла перед ним абсолютно голой. И знаете что? Сейчас в трезвом уме и с чистой памятью мне на это было плевать!

— Где Женька? — угрожающе прошипела я.

Вместо ответа Влад развернул меня и одним мощным толчком направил в сторону кровати. Я неуклюже шлёпнулась на колени и тут же, перевернувшись, предприняла попытку вскочить на ноги. На ногах я продержалась всего пару секунд — он снова меня толкнул, а подняться с шёлковых простыней уже не дал, нависнув надо мной и придавив тяжестью своего тела. Безотчётный порыв выбраться, избежать того, что должно случиться, заставляли меня вертеться ужом из последних сил, которые быстро таяли, как снег на солнце. Бешено сражаясь и задыхаясь в кошмаре полной беспомощности, я чувствовала, как его руки блуждают по моему обнаженному телу. Я попыталась отвернуться, отстраниться от его настойчивых, ненасытных губ, но он не обращал на это никакого внимания, жаля неистовыми поцелуями моё лицо и шею. Это не любовь! Это даже не секс! Это насилие в чистом виде!

— Перестань! Прекрати со мной бороться! — взорвался он, прекратив, наконец, истязать моё тело. — Ты спросила, где Женька? Женька в надёжном месте и без меня тебе её никогда не найти! Поэтому смирись и привыкни уже ко мне, чёрт возьми!

Я тут же замерла, ошарашенно уставившись на своего мужа. Мне показалось, что я попала в жуткий кошмар, ведь реальностью всё происходящее просто не могло быть!

— Видит Бог, я старался, — зашипел он мне прямо в лицо, — я из кожи лез, чтобы тебя расшевелить. Ты ведь даже шага мне навстречу никогда не сделала! А что теперь скажешь, а? Любишь меня? Ну скажи, что любишь!

Влад схватил меня за волосы, заставляя зашипеть от боли. Как кошка, я выпустила когти, вцепившись в его запястье, чтобы хоть как-то себе помочь.

— Да соври ты, дура! — взревел он, встряхнув меня так, что зубы клацнули.

— Ты спятил! — вырываясь, я снова безуспешно попыталась отстраниться. — Отпусти! Мне больно!

— Больно? — прошипел он мне в лицо. — Что ты можешь знать о боли?! Больно — это любить такую холодную, бездушную суку, как ты!

Он крепко прижал меня к своему мускулистому телу, заставив почувствовать его крепость и силу, как неоспоримый довод о бесполезности моих жалких попыток сопротивления. Впился безжалостным поцелуем мне в губы с таким напором, что я, не удержавшись, снова застонала от боли. Я лишь беспомощно задыхалась, ощущая, как его ладони по-хозяйски шарят по моему обнаженному телу. Его рот алчно блуждал по нему, захватывая и втягивая кожу. И те места, к которым он прикасался, горели, словно от ожогов.

Я просто не выдержу! Я с ума сойду! Это в сто крат хуже домогательств Красавчика — там хоть всё было предельно понятно. Но от собственного мужа подобное обращение было хуже плевка в лицо, хуже ножа в спину! Сейчас он методично убивал не только моё тело, но посягнул и на душу!

— Я согласна, — взвыла я. — Я согласна попробовать. Прошу, остановись!

В тот же миг зверь, вселившийся в моего мужа, отступил, а губы на моей шее стали очень нежными, осторожными. Рука Влада легла мне на внутреннюю сторону бедра, поднимаясь выше, а меня всю трясло, даже говорить не могла, как ступор…

— Даже не думай снова от меня закрываться, — прошептал он, опаляя своим дыханием.

Резким движением Влад перекатился на спину, и я услышала, как щёлкнула пряжка его ремня. С лёгкостью приподнял меня, перехватил под бёдрами, усаживая на себя сверху, и тут же оказался во мне. Ритмично двигаясь, он обхватил мою грудь ладонью, сжимая и поглаживая. Власть — вот что показывал он каждым толчком, проникая всё глубже и глубже, доставая до самой сути до тех пор, пока я не захлебнулась рыданиями.

— Влада-а, уступи, — горячо зашептал он, снова притянув к себе и прижав к своей груди. —Прекрати строить из себя жертву, и всё у нас получится! Слышишь?!

Нет, я ничего больше не хотела слышать. Я хотела только одного — отомстить!