Чапаёнок

„Вернись, Чапаёнок!“

В густой завесе дыма двигались чапаевцы на юг, к городу Уральску. Дым, как туман, стоял над степью. Солнце еле проглядывало сквозь него красноватым диском. Но и такое, оно жгло и палило.

Нечем было дышать. Першило в горле. Дым разъедал глаза, и лица бойцов стали тёмными и закопчёнными.

Тяжелее других переносил этот путь Чапаёнок.

— Вернись, Чапаёнок, — не раз говорил ему Алексей: — не для твоих силёнок этот поход.

Но Митя упрямо мотал головой, отвечая другу:

— Как вы, так и я. Ведь идёте же вы все!

— Чудак! Как же нам не идти: ведь мы чапаевцы. А чапаевцы никогда не отступают.

— А я? Разве я не чапаевец? — отвечал Митя. Но слёзы, помимо воли, текли у него по щекам.

Два раза Митя видел товарища Чапаева. Один раз начдив промчался куда-то в конец дивизии — как видно, в обозы. Лицо у него было озабоченное, усталое. Вместе с ним Митя увидел и своего тёзку — военного комиссара. За ними скакали верховые. Но ближе всех, почти всегда рядом с Чапаевым, был самый любимый его ординарец — белозубый, весёлый Петя Исаев.

И тут Митя с удивлением заметил, что светлорусые усы Чапая побурели и стали словно другого цвета.

— Чего это Василь Иваныч усы покрасил? — быстро спросил Митя у Алексея, не в силах скрыть изумления. — Даже интересно!

Алексей, конечно, не понял.

— Как так — покрасил? — переспросил он с недоумением.

— Да усы. Не видал разве? Раньше были какие? Рыжие. А теперь какие?

Алексей усмехнулся:

— Хорошо, ты от рождения чернявый, на тебе копоти не видно. А я хоть белобрыс, да усов ещё не отрастил. А Василь Иваныч имеет усы белокурого оттенка, к тому же едет впереди, в самом дыму. Вот и получилась перемена. Чуешь?

В другой раз Чапаев проскакал уже из обозов вперёд, в голову дивизии. И опять недалеко от Мити. Тут он первый раз за время уральского похода столкнулся с Чапаёнком. А как взглянул на Митю, сразу осадил коня и молча поехал рядом.

— Митя… — не совсем уверенно спросил он: — ты?

Митя вспыхнул: товарищ Чапаев его узнал и при всех с ним заговорил. Он пошире расправил плечи и, стараясь быть солидным, ответил:

— А то кто же!

— Как это тебя сожгло… Страшно глядеть! — Чапаев сокрушённо покачал головой. — Ты бы маслицем помазал — полегче стало бы.

Тут Митя совсем расхрабрился:

— Да и вы, Василь Иваныч, тоже ничего себе стали… Даже усы почернели. Я давеча говорю: «Лёша, — говорю, — что наш Василь Иваныч, усы не покрасил ли?»

Чапаев засмеялся. Но ответить ничего не ответил. Стегнул коня и снова ускакал вперёд — туда, где сквозь огонь и дым двигались передовые сапёрные роты. Лопатами бойцы старались преградить путь огню. Ветер теперь гнал огонь уже на юг, в одном направлении с движением наступающей Чапаевской дивизии.