Чародей раскованный

ГЛАВА 1

Раздался грохот и звон разбитого стекла.

— Джефри! — с досадой воскликнула Гвен. — Сколько раз тебе надо повторять, что нельзя в доме заниматься фехтованием!

Род оторвал взгляд от написанной Гербренсисом «Истории Грамария» и увидел, как его младший сын, с испуганным и виноватым видом пытается спрятать за спину шпагу из ивового прута. Род вздохнул и поднялся на ноги.

— Будь с ним терпелива, дорогая — ему всего три года.

— И ты виноват не меньше его, — обвинила его Гвен. — С какой стати такому малышу понадобилось обучаться фехтованию?

— Верно, дорогая, верно, — признал Род. — Мне не следовало тренировать Магнуса на глазах у Джефа. Но мы же сделали это лишь один раз.

— Да, но ты же знаешь, как быстро он хватается за любое военное искусство. Поговори с ним, а я пока попробую починить эту вазу.

— Ну, я же раньше не знал этого. Ну-ка, сынок. — Род опустился на колени и взял Джефа за плечи, тогда как Гвен принялась собирать осколки, складывая их друг с другом и пристально глядя на трещину, пока стекло под ее взглядом не расплавлялось, и трещина не исчезала.

— Ты знаешь, что это была любимая мамина ваза? — мягко спросил Род. — Единственная стеклянная ваза какая у нее есть. А стекло здесь очень дорого. Магнусу потребовалось долго учиться изготовлять его.

Мальчик проглотил ком в горле и кивнул.

— Мама может ее починить, — продолжал Род, — но ваза никогда уже больше не будет такой красивой, как раньше. Ты понимаешь, что сильно расстроил ее?

Мальчик снова сглотнул, лицо у него скривилось, а затем он уткнулся лицом в отцовское плечо и безутешно разрыдался.

— Ну-ну, нечего, — принялся тихо утешать его Род. — Все не так страшно, как кажется из моих слов. В конце концов, она все-таки может ее починить. В этом плане у пси ведьм есть преимущество. Твоя мать умеет проделывать телекинез в мелком масштабе, но ты все-таки сильно набедокурил, не так ли? — Он отстранил Джефа на расстояние вытянутой руки. Мальчик шмыгнул носом и кивнул с разнесчастным видом. — А теперь, выше нос. — Род вытащил платок и вытер Джефу щеки. — Будь молодцом и пойди скажи об этом маме.

Джеф кивнул. Род повернул его лицом к Гвен, легонько хлопнул по спине, и стал смотреть на них со стороны.

Джеф поковылял к Гвен, постоял молча и дожидаясь, пока она закончила приваривать на место последний осколок, а потом пролепетал:

— Прости мама. Я не хотел ее резать.

Гвен вздохнула, а затем сумела улыбнулась и взъерошила ему волосы.

— Знаю, миленький. Это вышло случайно, и все же, ты разбил ее. Вот потому я и велела тебе фехтовать во дворе. Отныне ты всегда будешь заниматься своими мужественными упражнениями вне дома, хорошо?

Джеф кивнул с грустным видом:

— Да, мама.

— И будешь теперь слушать маму?

— Ага... Но, мама! — протестующе заныл он. — Ведь дождик же!

Гвен кивнула.

— Да я знаю, ты не мог выйти из дому. Но все равно, миленький, значит можно было порисовать.

Джеф состроил гримасу.

Гвен с укором взглянула на Рода.

Тот недоуменно пожал плечами.

Гвен поднялась на ноги и подошла к нему.

— Сколько раз ты обещал ему научить рисовать замок со рвом? Уж его-то он стал бы рисовать и раз, и два, и тысячу раз! Неужели ты этого не сделаешь?

— Ах, да! — хлопнул себя по лбу Род. — Сегодня утром мне можно не заниматься исследованиями. Ну, лучше поздно, чем никогда... Джеф, иди сюда...

Но взрыв визга и сердитой ругани привлек внимание родителей.

Из комнаты мальчиков появился Магнус, обнаруживший следы «преступления». Он стоял перед маленьким Джефом, махая перед его носом указательным пальцем и с высоты своего восьмилетнего жизненного опыта учил брата.

— Нет, ты поступил скверно! Разбить подарок маме, что я так долго мастерил! Эх, Джефри, малявка. Когда ты только научился...

А пятилетняя Корделия ринулась защищать Джефа.

— Как ты смеешь винить его, раз сам выставил Джефа из его же комнаты...

— И моей! — закричал Магнус.

— И его! Он мог играть там сколько влезет, ничего не повредив!

— Тихо, тихо! — охнула Гвен. — Малютка...

И словно по сигналу из колыбели раздался плачь, состязаясь с ревом сконфуженного Джефри.

— Ох, что за дети! — воскликнула раздосадованная Гвен и взяла на руки одиннадцатимесячного Грегори, в то время как Род вступил в спор с детьми.

— Ну, ну, Джеф, ты не так сильно набедокурил. Магнус, прекрати! Бранить положено мне, а не тебе. И приказывать тоже, — добавил он себе под нос. — Делия, милочка, очень хорошо, что ты заступаешься за брата, — но не будь хорошей так громко, ладно?.. Ш-ш-ш!

Он обхватил их всех и прижал к своей груди.

На другой стороне комнаты Гвен тихо напевала колыбельную, и младенец снова успокоился. Род вторил ей, припевая:

— Дождик, дождик перестань! От полива ты устань!

— Ну, если ты действительно того хочешь, пап, — Магнус выпрямился и принял на минуту серьезный вид.

— Нет, нет! Я не имел в виду... — Род глянул в окно. Барабанивший по нему дождь стих, пробился слабый солнечный луч.

— Магнус! — в тоне Гвен зазвучало грозное предупреждение. — Я тебя просила вмешиваться в погоду?

— Но ведь папа хотел этого! — возразил Магнус.

— У меня просто сорвалось с языка, — признал Род. — Погода может быть такой, какой хотим мы, сынок. Но есть и другие люди, которым действительно нравится дождь. Да, он и нужен всем, особенно фермерам. Так что будь пай-мальчиком, верни его.

Магнус издал громкий вздох, осуждающий неразумных взрослых, и на миг сосредоточенно наморщился — и по стеклу снова тихо забарабанили капли дождя. Корделия и Джефри приуныли. Они надеялись, что смогут выйти поиграть на двор.

— Странная у нас здесь погода в последнее время, — задумчиво произнес Род, подходя к окну.

— Действительно, — согласилась Гвен, присоединяясь к нему с Грегори на плече. — Не пойму как он это проделывает, мне понадобился бы целый час, чтобы удалить столько туч.

— Просто добавь к списку необъяснимых способностей нашего сына и эту. — Он оглянулся на Магнуса, коренастого мальчугана в тунике и рейтузах, державшего ладонь на рукояти кинжальчика. Волосы у него потемнели, став почти каштановыми, а утрата детской округлости в чертах лица подчеркивала сильный подбородок, который с наступлением зрелости придаст ему мужественное выражение.

Но Род все еще видел в нем нежного и озорного вчерашнего ползунка. Странно, что способности сына уже превышали материнские и отцовские. Род обладал лишь знанием и умом, да роботом-конем с компьютерным мозгом. Ничем иным похвастаться не мог.

Корделия была огнегривой и тоненькой, как фея. Плотно сбитое тельце златовласого Джефа, вероятно, превратится в сплошные мускулы. А у Магнуса, похоже, будет мускулистым, но худощавым.

И Грегори, темноволосый и круглолицый, не похожий на младенца своим спокойным и сдержанным поведением и очень редко улыбавшийся, что тоже вызывало беспокойство Рода. Все дети настолько одарены, что могут довести до безумия самого Иова!

Раздался стук в дверь.

Гвен вопросительно подняла взгляд.

Род подошел к филенке, чувствуя как у него засосало под ложечкой. Стук означал беду. Вот тебе и спокойный денек дома!

Он открыл дверь и понял, что предчувствие его не обмануло. Там стоял Тоби-чародей, как всегда усмехающийся и веселый в ливрее королевского гонца.

— Добрый день, Верховный Чародей! Как дела?

— Обыкновенно, как сажа бела, — улыбнулся Род. Иначе себя вести с Тоби он не мог. — Заходи, чего ждешь?

— Только на минутку, мне надо спешить. — Тоби вошел, сняв головной убор. — Доброго тебе дня, прекрасная Гвендайлон, твоя краса нисколько не убывает!

— Дядя Тоби! — завизжали три радостных голоса, и три маленьких тельца врезались в него со всего разгона.

— Эге-гей, тпру, не так быстро! Как твои дела, мой ненаглядный Джефри? Корделия, миленькая, ты еще похитишь у меня сердце! Хороший Магнус, хорошая новость!

— Что ты мне принес, дядя Тоби?

— Можно мне поиграть с твоим мечом, дядя Тоби?

— Тоби! Дядя Тоби! Ты можешь?..

— Ну-ну-ну, дети, дайте бедному человеку хоть дух перевести! — Гвен тактично и деликатно отцепила от гостя свой выводок. — Прими, по крайней мере, пирог с элем, Тоби.

— Ах, боюсь, что не получится, дорогая Гвендайлон, — вздохнул Тоби. — Когда я сказал, что мне надо спешить, то говорил не просто так. Королева Катарина гневается, а король мрачнее тучи.

— О! — Гвен взглянула на Рода, и на ее лицо набежала тень. — Мне, конечно, не следует жаловаться. Ты пробыл со мной дома целую неделю.

— Боюсь, что мой титул обязывает к такой работе, — посочувствовал ей Род. — Круглосуточное дежурство и все такое. — И повернулся к Тоби. — Что произошло?

— Я знаю лишь, что меня вызвали и велели сгонять к тебе, с поклоном от их величеств и с просьбой, поспешать, как только можно. — Тоби склонил голову. — Мне только известно, что в Раниимид пребывает лорд Аббат.

— Да, между Церковью и Короной что-то заварилось, не так ли? Ну, пусть Туан введет меня в курс дела.

— Значит, в Раннимид! — Тоби прощально поднял руку. — До новой встречи, прекрасная мать!

— И его фигура заколебалась по краям.

— Тоби, — быстро, но твердо произнесла Гвен, и фигура юного чародея снова стабилизировалась.

— Только не в доме, пожалуйста, — объяснила она. — А то мальчики будут пропадать и возникать во всевозможных местах весь день и ночи!

— О! Да, я и забыл. Но приятно знать, что они меня уважают. Прощайте, дети. — Он надел головной убор и шагнул к двери.

— Дядя Тоби! — раздались три недовольных голоса, и дети бросились к своему другу. Тот сунул в руку кошель на поясе, украдкой взглянул на Гвен и быстро бросил детям пригоршню конфет. Затем юркнул за дверь, когда те кинулись бороться из-за добычи.

— Теперь они ни за что не станут есть! — вздохнула Гвен. — Придется мне подождать с обедом.

Род поднял голову при раскате грома. Из двери, за которой исчез юный чародей, подуло прохладным воздухом. И снова повернулся к Гвен.

— Да, что-то происходит.

Гвен покачала головой.

— Но почему они сразу не позовут тебя раз знают, что заваривается такая крутая каша? Почему ждут пока не придет беда?

— Ну, ты же знаешь Катарину — она думает, что они с Туаном сами справятся, пока не настанет решающий момент. Вот тогда они и зовут меня для моральной поддержки.

— Не только. Необходимо и твое мнение, — напомнила ему Гвен. — Ведь если разобраться, столкновение предотвратил именно ты, а не они.

— Да, ну, нельзя же ожидать, что участник команды выступит в роли судьи. — Род нагнулся поцеловать ее. — Не раскисай без меня, милая. Я буду дома, когда смогу.

— Папа уезжает! — завизжала Корделия и воздух наполнили возбужденные голоса детей, побежавших к окну задней комнаты, выходившему на конюшню, помахать на прощание отцу рукой.

Гвен схватила Рода за рукав, дождавшись пока вся троица скрылась из виду, прильнула к нему и прошептала:

— Береги себя, милорд! Была бы возможность, я бы отправилась с тобой, охранять в пути!

— Почему? — нахмурился Род. — А! Из-за тех идиотов и их засад... Не беспокойся, дорогая. Меткость у них не лучше, чем намерения.

— И все же, сколько раз они пытались тебя убить, муж мой?

Род поджал губы.

— Ну, давай посмотрим... — Он принялся считать по пальцам. — Сперва был кретин, выстреливший в меня на авось с колокольни в деревне. Когда это произошло, около года назад?

— Одиннадцать месяцев, — поправила Гвен. — За три недели до рождения Грегори.

— Значит одиннадцать месяцев назад. Он не понимал, что стрела не может тягаться в быстроте с роботом со встроенным радаром. И еще был тот, так называемый, «крестьянин», выскочивший с лазером из сена на возу. Бедняга. — Он печально покачал головой. — Не сообразил, что ему следовало выбраться из сена прежде, чем нажимать на спуск.

— Ты поступил по-доброму вытащив его из огня и швырнув в пруд. И все же, его световое копье прошло всего на волосок от твоего тела.

— Да, но Векс вовремя шагнул в сторону. Был еще тот часовой у замка Туана. Сэр Марис до сих пор ходит в рубище и посыпает голову пеплом из-за того, что враг сумел просочится в ряды его войска. Но, тот-то! Боже мой! Тот был просто смех! Его удар алебардой угадывался за целую милю! Для взмаха десятифутовым шестом требуется по меньшей мере четверть секунды; мне понадобилось всего-навсего увернуться и рвануть на себя древко, когда оно прошло мимо. — Он покачал головой, вспоминая происшествие. — Он так и полетел мимо меня, прямо в ров, а в тот раз со мной даже Векса не было.

— Да, милорд, только в этом покушении спас тебя не он, так как не мог сопровождать в замок. Нет, милый, будь поосторожней!

— О, не беспокойся. — Род ласково провел ей ладонью по щеке. — Я буду настороже. В конце концов, мне теперь есть ради чего приезжать домой.

Большой черный конь поднял голову, когда Род вошел в конюшню. Голос обратился к нему через усилитель, вставленный в кость за ухом у Рода.

— Я заметил прибытие чародея, Род, и его отбытие. Значит мы отправляемся в замок?

— Думаю, это будет просто воскресная вылазка.

— Но ведь сегодня среда, Род.

— Ну, во всяком случае, там будет священнослужитель. Сам лорд Аббат собственной персоной.

В ухе у Рода зашипели помехи: Вексовский эквивалент вздоха.

— Какую же игру начинает церковь?

— Вероятно, в покер. — Род затянул подпругу и надел узду. — По крайней мере, мне придется сохранять бесстрастное выражение лица, как игроку в покер.

— Ты уверен в своих картах, Род?

— Самые лучшие, — Род, усмехаясь, подогнал узду. — Полный вперед, Векс.

Когда они выехали из конюшни, из заднего окна дома донеслись крики прощания.

Несколько минут спустя, когда аллюр его стального коня глотал милю за милей между его домом и королевским замком в Раннимиде, Род задумчиво произнес:

— Гвен тревожится из-за покушений, Векс.

— Я всегда буду охранять тебя, Род, но хотел, чтобы и ты принял больше мер предосторожности.

— Не беспокойся, меня они тоже беспокоят, но в ином плане. Если наши враги из будущего так упорно стараются избавится от меня, значит намечен план свержения правительства Туана.

— Почему не сказать, революции, Род?

Род скривился.

— Скверное слово, когда у власти находится моя сторона. Но они, кажется, готовятся к крупной атаке, не так ли?

— Согласен. Может эта конференция между Аббатом и Их Величествами и послужит сигналом к такой атаке?

Род нахмурился.

— Теперь, когда ты упомянул об этом, такое кажется вполне возможным. Тоталитаристы на данный момент совсем заездили мотив «крестьянского восстания», а анархисты вконец заиграли мелодию «движения за права баронов». Им требуется попробовать новую тему, не так ли?

— Конфликт церкви с государством имеет давнюю историю, Род. Генрих II Английский долго враждовал со св. Томасом Беккетом, архиепископом Кентерберийским, так как власть церкви препятствовала действиям Генриха; ему пришлось пойти на уступки церкви. Сын его король Джон, оказался более упрямым; из-за вражды Джона с папой на Англию наложили интердикт, а это означало, что не могло производиться никаких церковных обрядов: крещений, венчаний или похорон, служб или исповедей. Никакие таинства исполняться не должны. Для средневековой психики это было катастрофой. Большинство жителей Англии считали себя обреченными вечно гореть в аду из-за греха своего короля. В результате, возникшее давление оказалось столь велика, что Джону пришлось публично покаяться и искупать свои прегрешения. Протестантское движение в христианстве имело успех частично, потому что немецкие князья с радостью ухватились за повод противодействовать кайзеру Священной Римской Империи. Англия же стала протестантской, так как Генрих VIII желал получить развод, которого папа ему не давал. Инквизиция, мятеж гугенотов... Гражданская война в Англии, произошедшая частично оттого, что страна была протестантской, но правил в ней король-католик... Список можно продолжить. Не удивительно, что когда в 18 веке образовались Соединенные Штаты Америки отцы-основатели записали в свою конституцию отделение церкви от государства.

Род мрачно кивнул.

— Спору нет, сила эта мощная, особенно в средневековом обществе, где большинство людей относилось к религии суеверно. Как раз такой конфликт и способен опрокинуть правительство в случае, если церковь сможет приобрести достаточно сильную общественную поддержку и армию.

— Благодаря предоставленной агентами из будущего пропагандистской техники и вооружения, ни с тем, ни с другим не должно возникнуть больших затруднений.

— Да, если дело зайдет столь далеко, — усмехнулся Род — Значит наша задача воспрепятствовать конфликту прежде, чем он разразится.

— Столько сражений между людьми могло бы не произойти при наличии самой малости — простого здравого смысла, — вздохнул Векс.

— Да, но король и Аббат люди непростые, а когда речь заходит о религии и политике, ни у кого не найдется немного здравого смысла.