Часовые Кремля

Ходоки

К Владимиру Ильичу в Кремль часто приходили крестьяне из самых дальних деревень нашей страны. Их называли «ходоками» потому, что многим из них всё ещё приходилось ходить пешком до ближайшей железнодорожной станции, а то и до самой Москвы.

Они проделывали этот путь, чтобы повидаться с Владимиром Ильичём. Одни жаловались на разные обиды и несправедливости. Другие шли в Кремль к Ленину посоветоваться, как лучше поступить с помещичьей землёй, которая им досталась после победы Великой Октябрьской революции.

Первыми встречали ходоков у ворот Кремля часовые — кремлёвские курсанты.

Покажет ходок пропуск и спокойно ждёт: ведь прочитать бумажку кажется ему делом сложным. Сам-то он не силен в грамоте, а то и вовсе не знает её. Лезет в кисет за самосадом и не торопясь свёртывает цигарку.

Часовой тоже не торопится. Проверит внимательно пропуск и объяснит ходоку, как пройти в приёмную к товарищу Ленину.

При случае ходоки охотно вступали в разговор с курсантами. Кремлёвские курсанты — люди грамотные, да к тому же есть и свои, деревенские, — смогут объяснить многое.

В один из январских дней 1919 года стоял на посту у приёмной Председателя Совета Народных Комиссаров курсант Федотов.

До начала работы в приёмной оставалось минут сорок — пятьдесят.

Тишина. Никого, кроме часового, нет.

А тут входят крестьяне-ходоки и показывают пропуск.

Часовой проверил пропуск, предложил ходокам сесть и немного подождать.

Но крестьяне садиться отказались, а словно по команде сняли шапки и стали кланяться часовому в пояс, как представителю власти.

Федотов смутился и говорит им:

— Что вы, отцы? Это ведь не прежние царские времена. Садитесь, успокойтесь и не вздумайте ещё Ленину поклоны отвешивать. Он этого не любит. Владимир Ильич — человек простой, как все рабочие и крестьяне. Недаром и правительство у нас называется рабоче-крестьянским.

Курсант спросил крестьян, откуда они.

— Смоленские, — ответили ходоки.

— Значит, земляки мне будете, — улыбнулся курсант крестьянским делегатам.

Тут ходоки окончательно повеселели и начали Федотову выкладывать свои жалобы.

Оказывается, к ним в сельский Совет пробрались богатеи, захватили власть, обижают бедняков, нарушают советские законы. Вот крестьянский сход и послал их в Москву к Ленину с жалобой на обидчиков.

— Владимир Ильич поможет, — сказал курсант, — разберётся, и виновных обязательно накажут.

Тут как раз наступила смена часовых. Федотову интересно было узнать, как решил дело земляков Владимир Ильич. Он попросил разрешения начальника караула и, освободившись, подождал ходоков около здания Совнаркома.

Видит, идут ходоки весёлые, довольные.

— Ну что, поговорили? — спрашивает Федотов.

— Поговорили, хорошо поговорили, — отвечает курсанту самый старый из крестьян. — Ильич усадил нас первым делом, и сам сел рядом. Начал выспрашивать и про урожаи, и про налоги, и про кулаков. Слушает и записывает себе в книжечку. А под конец беседы говорит: «Разберёмся. Можете быть спокойны. Скажите крестьянам: больше не будет у вас таких непорядков».

Когда ходоки вместе с Федотовым подошли к кремлёвским воротам, они сказали часовому:

— Ленина видели. Очень душевный человек. Всё обстоятельно разъяснил. Спасибо!

Так сказали, словно частица этого «спасибо» и к часовому относилась.

А тот проверил пропуск, есть ли подпись и печать, и молча кивнул:

— Ясное дело — Ленин!

Через некоторое время Федотов прочитал в газете, что в том самом селе Смоленской губернии, откуда родом знакомые ему крестьяне, арестованы кулаки, которые пробрались в сельский Совет и творили там беззакония.