Челноки

Глава 12

Здесь была ночь. Я сидел на гранитной плите перед разрушенным склепом со старой и полустертой готической надписью. Вокруг десятки, а возможно, и сотни всеми забытых могил. Бледно-зеленоватый свет луны и пляшущий на ветру огонек черной свечи не позволял увидеть чуть больше. Холод пробирался под одежду и покалывал кожу. Тишина прерывалась мышиным шорохом и насмешливым уханьем совы или филина.Казалось, сама смерть крадется между надгробий, выискивая, кого бы еще забрать в свое царство.

Какого черта? Где золотой храм или теплые тропики? Сейчас был бы рад даже ушлому Эддичке.

— Здравствуй, Митя, — низкий женский голос заставил меня испуганно вздрогнуть. — Пусть любой путь будет благоприятен для гостя и странника. Ибо ночь темна и полна ужасов. Так ведь у вас говорят?

— Гейла? — вскочив, повертел головой, но никого не увидел.

— Да, это я. Не ищи. Не хочу показаться тебе в такой форме.

— В какой?

— Неважно. Сосредоточься на практике, раз уже здесь. Иначе закончится плохо. Прямо сейчас начинай.

— Стой-стой-стой! — остановил ее я. — После кармографа мне можно не врать. Давай хоть теперь всё объяснишь?

— Не думаю, что для полного экскурса у нас много времени. Возьми в правую руку дамару и постучи. Только быстрее!

Я скользнул по плите взглядом и увидел несколько предметов, среди которых был маленький двухсторонний барабанчик из красного дерева в форме песочных часов. Видимо, он.

Схватив, озадаченно повертел его в руке. На шелковых желтых шнурках пара бусин янтарного цвета. При быстром вращении кистью и правда есть стук, но вряд ли его можно назвать мелодичным.

Этот дробный звук испугал меня самого. По кладбищу прокатилось слабое эхо, и с веток шумно взлетела какая-то птица. Мурашки побежали у меня по спине при виде мертвенно-бледного света, который появился вокруг на могилах. Я ощутил ледяное дуновение ветра. Чей-то шепот и тихие стоны шли отовсюду.

— Не бойся. Всё это лишь кажется, — мягко успокоила Гейла.

— А как же «иначе закончится плохо»? — не поверил ей я.

— И это тоже будет казаться. Ты сам создаешь мир, условия и обстоятельства, но твое видение сейчас нельзя назвать чистым. Поэтому тут всё и выглядит так.

— Я создаю?

— Конечно, а как же иначе? Настоящее — следствие прошлого, а причины для будущего закладываешь прямо сейчас.

По сути, ушла от ответа. Во сне, действительно, можно что-то менять, но здесь нечто другое, и разница, наверное, есть. Если сновидящий я, то потенциально могу вмиг это всё прекратить. Почти самоубийство, которое выкинет в мой родной мир. Или в следующий сон?

— Давай от простого, — предложил я. — Кто ты такая? Вот без всей философии или вранья?

— Дакини. Небесная дева, — призналась она. — А ты стучи-стучи, не забывай-ка стучать.

— А так чтобы понял?

— Дух, демон, полубожество. Спутник, куратор для Кайя. Учитель начальной школы, можно сказать.

— И для меня? — спросил я с надеждой.

— Нет. Ты в своего рода яслях, — фыркнула Гейла. — Как на экскурсии тут. Считай, повезло. Твой духовный наставник появится, когда дорастешь.

— Это скоро?

— Завтра, через год или несколько жизней. Старайся! Откуда мне знать?

Следующий вопрос оборвал скрип открывающейся могильной плиты. Из-под нее показалась зловещая тень с горящими алым глазами. С утробным ворчанием она медленно поползла прямо ко мне.

— Убери это! — взвизгнул я, взмахнув дамарой, точно мечом.

— Сядь! Слушай! — рявкнула Гейла. — Не надо бояться. Не надо бороться. Освободи ум от страха и отвращения. Заполни его состраданием к злым духам и демонам, которым не так повезло, как тебе. Накопив негативную карму, они мучаются в адских уделах…

— Так делать-то что? — возопил я, наблюдая, как жуткая тварь надвигается ближе. Из пасти смрад шел такой, что плавил мозги.

— Расслабься, не старайся ее оттолкнуть, оставь всё как есть.

— В смысле «как есть»⁈ Она же сожрет!

— Ты мне доверяешь? Делай, как говорю!

— А-а-а! — оттолкнул монстра я.

Тот громко лязгнул зубами и, казалось, вопросительно на меня посмотрел. Дескать, что за истерика? Сам же позвал.

Не знаю, чем тут занимался Кай, но я не собирался дать скормить себя духам, или кто они там. И неизвестно, Гейлы ли голос слышу сейчас. Может, кто-то притворяется ей, и с этими тварями оно заодно?

Тем временем монстр нерешительно переминался с лапы на лапу и шумно втягивал воздух ноздрями. Должно быть, я для него вкусно пах.

— Что ты делаешь? — искренне возмутилась Гейла. — Напугаешь, и он сразу уйдет!

Именно! Вот это и надо. Только как, сука, его напугать? Тут должна быть защита от нечисти этой. Барабанчик, похоже, ее разбудил!

Пошарив по плите трясущимися от страха руками, нашел ритуальный, трехгранный кинжал, дудку из бедренной кости и колокольчик. Видимо, что-то из них способно помочь.

— Не трогай! — пронзительно тонко вскрикнуло «нечто» голосом Гейлы.

Ага, как же… Значит, точно сработает!

Схватив всё, я что есть силы дунул в костяную дудочку, позвенел колокольчиком и свирепо замахнулся кинжалом. Не подходи, сволочь, убью!

Тварь недоуменно на меня посмотрела и поплелась обратно. Спрыгнув к себе, обиженно громко хлопнула могильной плитой.

Мертвенное свечение у надгробий сразу пропало. На несколько секунд вновь стало тихо, а потом Гейла вдруг взорвалась:

— Тупица! Ты только что запорол месяц работы. Созерцание, медитации, прибежище и подношение Трем Драгоценностям — всё псу под хвост!

— Постойте-постойте! — запротестовал я. — Вот и продолжали бы извращаться тут с Кайем! Я не подписывался кормить собой монстров! Меня-то за что?

— Это ты нуждался в его помощи, а не он в твоей. Вот и сорвался. А ведь говорила — не лезь к скудоумцу! Только добились ремиссии и вот всё опять!

— Это я скудоумец? Как твой умник разрулит? Сяду из-за него лет на двадцать! Страшно к себе возвращаться! Кто тут из нас крововос? — вспылил я в сердцах.

Но ведь понятно, как проблему решит. Дом должен помнить. Доступ к содержимому памяти у него, видимо, есть. Мало того, чувствует, что возникла проблема. Или знает, что происходит, раз плюнул на практику в такой важный момент.

— Ладно, не злись, — примирительно сказала Гейла вздохнув. — Сама виновата. Оба балбесы. Вы ж одинаковы. Кай разве что вырвался чуть вперед. Опередил жизней на пять. Впрочем, смотря как дело пойдет.

— Может, мне в другую сторону надо? Жутковато у вас что-то здесь.

— Зато эффективно и быстро, если делать всё по уму. Или хочешь, как все? На сотни кальп растянуть?

— Совсем не врубаюсь, о чем говоришь, — мрачно сказал после паузы я.

— Про путь твой духовный, балбес. Будешь молиться, поститься, понемногу умнеть. Три шага вперед, два шага назад. И это, если повезет с человеческим телом. С мозгами, окружением, учителем, местом. Сейчас это есть, а дальше — не факт.

— Об этом каждый раз мне песни поешь?

— Ты слышишь только то, что можешь услышать. Эхо от того, чему учу Кайя. Уже говорила, что он — это ты.

— Хорошо, давай помогу, — смирился я с неизбежностью. Слушать подобную проповедь придется еще много раз. — Только объясни всё нормально. Чем вы занимались тут вообще?

— Кай делал практику Чод, согласно наставлениям из «Смеха дакини». Суть в отсечении эгоцентрических омрачений ума, опирающихся на иллюзию самости «я».

— Тарабарщина какая-то, — скривился я. — Так практика в чем? Что делать мне?

— Уже рассказала, но ты почему-то не смог, — фыркнула Гейла. — Слабак.

— Почему-то? Тварь едва не сожрала меня!

— Так в том-то и смысл! Ты подносишь свое тело как дар. «Я вам всем должен. Голодные демоны, духи, приходите и ешьте меня!»

— Когда это им успел задолжать? — возмутился я.

— В своих прошлых жизнях. Учитывая их бесконечность, наверняка должен всем. Но в этот раз тебе повезло, а им нет. И это их милость. Они позволяют тебе проявить сострадание, щедрость, духовно очиститься, стать лучше, пройти по пути, чтобы потом помочь уже им! — с патетикой воскликнула Гейла.

Я мрачно кивнул, вдруг поняв, почему сбежал Кай. Парень вовремя слился. Решил, что снимать сливки практики должен был я. Чай мне-то нужнее. Спасибо, мой брат!

— А нельзя сострадать им менее радикально? — спросил снова я.

— Можно, конечно, но тогда будет меньше заслуг.

— Мне много не надо! — заверил я горячо. — Сама ведь сказала, что путь будет неблизкий. Сперва бы привыкнуть, с чего-то начать.

— Ах, хорошо! — неожиданно быстро согласилась она. — Возьми этот сосуд и пойдем-ка к ручью. По тропинке и прямо. Недалеко.

Я нагнулся и подобрал маленький медный кувшинчик. Но и ритуальный кинжал прихватил. Черный, трехгранный клинок в подозрительных пятнах выглядел довольно зловеще. Рукоятку увенчивала лошадиная голова какого-то свирепого демона. Не знаю, можно ли таким отбиться от духов, но меня испугал уже точно.

Свечку оставил на могильной плите, лунного света хватало, чтобы идти по тропинке. Трава и пожухлые листья в такт шагам тихо шуршали, но Гейла оставалась невидима. Иногда пространство будто бы искривлялось, показав призрачный силуэт, но разглядеть детали я уже не сумел. Вроде бы крылья и даже рога. Причем без одежды. Почему в институте так не учит никто?

Метрах в ста от ограды нашелся ручей, напомнивший темные воды зловещего Стикса. Здесь они текли медленно и бесшумно, будто стараясь не нарушать покой мертвецов. Казалось, сама ночь сгустилась над ними — деревья вокруг ручья едва пропускали лунный свет сквозь листву. Ветер тихо шелестел в кронах, и его дуновение казалось шепотом усопших, которые звали и манили к себе. В воздухе витал едва уловимый запах тлена, а из глубины ручья время от времени доносился тихий всплеск, точно кто-то или что-то поднималось со дна на поверхность.

Место определенно наполнено таинственной жутью, от которой хотелось уйти поскорей. Меня останавливал лишь долг перед Кайем. Пока он решает мои проблемы в реале, я напортачил с практикой Чод и выбесил Гейлу. А ее не хотелось бесить. Хотелось другого. Но кто я такой, чтобы мечтать о дакини? Наверняка тут какие-то и сексуальные практики есть.

— Набирай воду в кувшинчик, мысленно подноси ее местным духам, и выливай, — строго сказала она.

— И всё? — удивился я, ожидая чего-то более жуткого. Разложившихся и распухших утопцев, к примеру.

— Это непросто, если делать искренне и сосредоточенно, визуализируя в уме гневных и голодных существ. Но раз их трудно представить, то можно позвать.

— Не надо! — поспешно отказался я. — Всё и так хорошо.

Весь следующий час старательно и молча пытался вычерпать чертов ручей. Думал о многом, но всё больше о Гейле. Скорей всего, голая, потому и невидима. Понятно, что о правильном сосредоточении не могло быть и речи. Оно всё же было, но на другом.

— Может быть, хватит? — жалобно спросил я, растирая уставшую руку. — Прямо вот чувствую колоссальный груз добытых заслуг. Кстати, почему в дар подношу именно воду? Ее и так тут полно.

— Подношение воды даже лучше, чем золота, — заверила Гейла. — Поднося его, чтобы ты чувствовал?

— Что бросаю деньги на ветер, — неохотно признался ей я.

— Именно. Ты бы чувствовал жадность. А воду не жалко. Ты можешь подносить ее искренне, без негативных эмоций, тем самым укрепляя позитивные тенденции в еще эгоистичном уме. Со временем и золота уже будет не жаль.

— Ох, глубоко! — не скрывая иронии, выразил я свой восторг. — То-то чувствую себя всё лучше и лучше. Потом и золота дашь?

— А ты готов сделать следующий шаг? — подловила она.

Черт! Зря стебался. Как же стыдно чувствовать себя перед женщиной трусом! Да и чего мне бояться? Тело-то Кайя. Если быстро сожрут, больно будет недолго.

— Ну… надо так надо! А этого на просветление хватит?

— Вот и проверим. Пошли.

К той могильной плите возвращался с тоскливой обреченностью жертвы. Определенно на духовный подвиг я еще не готов. Лучше б и правда в другой уже жизни, в этой у меня прорва дел. Только зажил, на ноги встал, а после такого можно свихнуться. Если не свихнулся уже.

А кто еще ночью черпает воду? Только безумец. Неудивительно, что эта практика называется «Хохот дакини». Или «смех»? Да уже всё равно.

— Садись. Начнем с разминки, — приказала Гейла, когда мы вернулись. — Закрой глаза, представь, что тело наполнено сияющим радужным светом. Ты выдыхаешь его, очищая им мир. И глубоко вдыхаешь, втягивая в себя всю его скверну, все негативности, проклятья, болезни. Притягиваешь их, и они заполняют тебя с каждым вдохом…

— Постой! — прервал ее я. — Это ведь понарошку?

— Какой смысл в практике, если она понарошку? Заслуга-то в чем, если это всё не всерьез?

— Но я тогда сам могу заболеть!

— Конечно. В этом и дело. Как иначе облегчить страдания несчастных существ? Заслугу определяет мотив. Ты должен стать лучше, чтобы потом им помочь.

— Как, если умру?

— Все когда-то умрут. Но бонус этого мира в том, что реинкарнация в нем и очень быстра. В твоем такой трюк сложнее, но эта практика есть даже там.

— И духи, демоны есть?

— Они не так очевидны. Их проще придумать, чем где-то найти. Визуализируй и созерцай. Плод не так важен, как твой мотив. Про бодхисаттву ада знаешь ведь миф?

— Не…

— Эта легенда о человеке, который решил освободить всех от адских страданий. Для этого он совершил такие страшные преступления, что после смерти его огромное тело переполнило ад. В нем не осталось места уже для других. Таким образом, ни одно существо не могло туда больше попасть.

— Впечатляет! — согласился я. — Но мне б начать с малого. Ты сама говорила, что пока, как в яслях.

— Поэтому зародим и укрепим мотивацию. Начнем прямо с болезней и порчи. Ты не представляешь, сколько их может поместиться в тебе! Визуализируй, вдох-выдох. Дыши!

Пожав плечами, так я и сделал. Ну, почти. Выдыхал из себя черноту, вдыхал свежесть и чистый солнечный свет. В кои-то веки шло хорошо. Представлял ласковое и теплое море, чьи воды вымывали из меня всю душевную грязь. Ровное, глубокое дыхание, комфортный покой, в уме возвышенная, стерильная от тяжких дум, пустота. Я наслаждался каждой секундой, вбирая воображаемое сияние и радости мира. Как хорошо!

— Стой! Что-то не так, — остановила Гейла меня.

— Да круто же! Идет как по маслу! — блаженно потягиваясь, заверил я.

— Хочешь, чтобы Кай пострадал за эти проказы?

— Нет.

— Тогда соберись! Воспринимай всех живых существ, как родителей, а себя как их сына. Поднеси вcё — тело, удачу, благие заслуги, накопленные в настоящем, прошлом и будущем для счастья других. И мысленно забирай все страдания мира себе.

Посерьезнев, я только подумал об этом и сразу почувствовал, как скверно пахнет воздух вокруг. Каждый вдох причинял теперь боль. На губах словно липкая грязь. Закашлявшись, открыл глаза и ужаснулся — над могилами появилась неясная, ядовито-зеленоватая муть. И ручейки этих миазмов устремились ко мне.

Скорчившись и задыхаясь, я словно издалека слышал наставления Гейлы:

— Когда тебя охватит ужас, двойственные мысли растворятся благодаря мощи сильного страха. В этой открывшейся наготе ума, познай его сущность — знание за пределами всех представлений.Это ключевой момент для прямого постижения сути вещей. Но для этого надо загнать себя в угол. Пробудить и обнажить скрытые слабости, распять своё эго и отдать его на съедение духам. Так отрешишься от своего ложного «я», раскроешь всю хитрость и коварство бесплотного демона — двойственного ума, что держит нас здесь…

Звук ее голоса становился всё тише, и постепенно разум погрузился во тьму, вынырнув в привычном мне мире.

Комната, беспорядок, разбросаны вещи. У стола в кресле неподвижно сидит человек. Еще один в неестественной позе лежит у стены, нелепо вывернув шею. Похоже, он мертв.

Холодея от страха, я осторожно подошел к тому, кто был еще жив. Его нетрудно узнать. Это сутулый. На шее рана, кровь залила грудь и живот. Двигаться, видимо, больше не может. Увидев меня, вздрогнул, попытался что-то сказать, но не смог. В глазах только ненависть, страха там нет.

Бежать к таксофону? Милиция, скорая? Обвинят же меня. Быстро уйти? Но если выживет, мне точно конец. Братва будет искать. Тогда Кай снова убьет, а сидеть буду я.

Какая к чертям практика и сострадание, он же убийца! Наверное, как раз в этом «проклятье». Его изгнали из города или даже из мира, но Гейла не смогла бросить его. Какой-то хитрой уловкой выдал себя за меня, а я им помог.

Некоторое время молча стоял и решался. Кай сделал это лишь для меня. Он — это я. Значит, тоже смогу. Первый шаг в ад Гейла вряд ли простит, но другой выход не видел. Или ты, или тебя. Мы все растем на костях своих предков. Один умирает, чтобы выжил второй.

Уже не колеблясь, зажал сутулому рот и нос. Пятки застучали по дощатому полу, и через несколько секунд жертва затихла. Я впервые убил.

Еще один черный камень упал на весы. А сколько их будет еще?