Челноки

Глава 22

«Наверху» я провел почти месяц, но домой вернулся, проснувшись, на следующий день. Не сказать, чтобы многому успел научиться. Даже «наблюдай и дыши» получалось с трудом. Ум бастовал, отвлекался, и мысли блуждали, унося в фантазии особого толка, что было понятно, раз Гейла со мной. Ни о каком духовном прогрессе не могло быть и речи, но по большому счету было уже всё равно. Она рядом и этого хватит, а что еще можно желать?

Проблема же в том, что «внизу» ее нет. Если не ошибся, Юлька станет Гейлой еще черт знает когда. А нужна прямо сейчас. Невыносимо ждать, когда вызовут снова, что, скорее всего, будет нескоро. Каю там я, видно, не нужен, а «домашнее задание» еще не готово. Значит, новый урок ждать бесполезно.

Это неприятно, а главное, бесперспективно. Школьник им, что ли? У меня появился и другой вариант. Как оказалось, существует бета-версия Гейлы. У нее свои минусы-плюсы, но баланс, в целом для меня неплохой. Разумеется, Юлька та еще стерва, но теоретически хотя бы доступна. Высокодуховных загонов и замороченных принципов пока еще нет. Они, оказывается, сексу сильно мешают.

Осталось только придумать, как подкатить. Видимо, на меня сильно злятся, как-никак три года прошло. Наверняка у нее помимо собаки еще кто-то есть. И эту проблему предстояло решить. Лишь бы я в ней не ошибся. Надеюсь, сердце не врет. Но в прошлый раз Гейлу о Юльке, конечно, спросил.

— Ну, во-первых, я свои прошлые жизни не помню, — спокойно сказала она.

— А во-вторых?

— Во-вторых, мне всё равно.

— Как так? — возмутился я. — Вдруг это ты? Да просто уверен, что ты!

— Я допускаю, что между нами есть связь, — ответила Гейла, смотря на меня с унизительной жалостью. — Ну и что? К чему это всё? Привязанность на духовном пути только вредит. Любовь — на нем одно из препятствий. Она ценна, когда любишь всех, а то, что ты чувствуешь, лишь подчиняет. Это камень на шее, цепи сансары. Какое-то время иллюзии даже приятны, но они не перестают быть миражом, а за ним по пустыне бегают вечно.

— Но ты говорила, что страсть и препятствия используют, как метод и путь. Как инструмент! — напомнил я то, что как-то раз она говорила.

— Те, кто умеют и знают, что делать. Йогин безумной мудрости не связан ничем. Ты разве такой?

— Кто знает, кто знает… — буркнул, обидевшись, я.

— Отпускай это тоже. «Наблюдай и дыши». Не берись за то, к чему не готов. Суть как раз в этом.

Вот каково? Холодна, словно рыба! С бездушной особью я связал свою жизнь! И ладно б одну. Сотни, возможно! Со временем превращусь в кровососущего психа, которому она не дает!

Такого будущего я не хочу. Сансара не так уж страшна, раз небытия нет. Возможно, смогу его изменить, воспитав «свою Гейлу». Тогда Кай не станет сумасшедшим убийцей, а она выберет другой какой-нибудь путь. Меня устроит любой, если мы будем вместе.

Но эту революцию надо готовить. Через три года свалиться на голову Юльки с «девяткой» было бы глупо. Наверное, «красными черевичками» теперь будет «мерс». А может, подобных ультиматумов уже больше нет. Люди меняются, я ж изменился, и с ней тоже так. Справедливости ради, стоит отметить, что пинок с ее стороны был своевременным и крайне полезным. Если б не Юлька, до сих пор вышибалой бы в Лешкином баре стоял.

Через общих знакомых я выяснил, что она ни с кем не оставалась надолго. Неудивительно, что после таких закидонов парни бегут. Я лишь остался. Видимо, потому, что вижу в ней Гейлу. Или наоборот? Без разницы, ее настоящую всё равно ведь не знаю. Это лишь образ, построенный у себя в голове. Да и нет таковой, раз всё обусловлено и непрерывно меняется. Какой из этих бесчисленных вариантов она? Они все сексуальны.

Черт! Я рассуждаю, как Гейла. Это заразно. Ее философия отравила меня, и вектор мышления теперь тоже другой. Если увидел, то «развидеть» нельзя. Где вернуть тот наивный и девственный ум?

В качалке, конечно. В суровом, не омраченном ясностью мысли пространстве, где отдыхают мозги. Пара часов тренировки с хорошей нагрузкой выбьет всю дурь. И потому я запретил себе думать и отправился в зал.

Звон железа, терпкий запах пота, будто наэлектризованный тестостероном и маскулинностью воздух — раньше это был рай для меня. «Качай, брат, железо! Забей ты на всё!» — подсказывали кумиры с плакатов. Но и тут ведь подвох.

Стоит не позаниматься пару недель, и мышцы стремительно начинают сдуваться. Всего за месяц теряется всё, что строил в себе целый год. Да, вернуть форму легче, но тоже ведь время. Та же бессмысленная и безумная гонка, как и везде. Для чего это всё? Мы же умрем!

Вспомнилась ВерПална, тот сладковатый трупный запах, который пошел перед Пензой. Естественный процесс в такой духоте. А ведь тоже гнала, качала деньги в семью. И что с ними будет?

Нет, я-то знаю, что там не конец, но в лучшем случае всё повторится. Эта гонка по кругу, сансара же здесь. «Ночь, улица, фонарь, аптека. Бессмысленный и тусклый свет». Да чтоб тебя!

Я с раздражением грохнул штангу на пол. Тренироваться уже расхотелось. Зачем, для кого? Ты обманул меня, дядюшка Шварц! Счастья нет даже здесь. Есть иллюзия, что вот-вот будет, но, сверкнув, длится секунду, а потом снова гонки во тьме.

Растерянный и злой, сел в машину, чувствуя, что лишился точки опоры. Привычный, удобно склеенный в уме мир рассыпался, уходил из-под ног. Всё суета, иллюзии, тлен. Это, сука, внутренний кризис! Срочно к Юльке, меня надо лечить. Практичный женский цинизм сейчас самое то. В нем жажда жизни. Желание, мотивы и смыслы мигом вернет.

Плюнув на план, поехал за Юлькой. Там разберемся, пусть будет экспромт. В конце концов, как-то ж мы встретились. Будущее уже сформировано. Надо быть спонтанным, если хочу, чтобы всё изменилось. Случайность не просчитать, если таковая вообще еще существует. А если нет, тогда всё равно.

Дверь не открыли, за ней громкий, одобрительный лай. Собаке надо гулять, значит, Юлька придет.

Сел на лавку, а не в машину. Ее поставил подальше, чтобы не злить. Вот, дескать, как и хотела.

«Вакула принес черевички, давай вместе жить». Не хватало прощения еще попросить. Кто на кого должен был злиться?

Ждать пришлось долго. Прохладный осенний вечер опускался на город. Тусклый свет фонарей пробивался сквозь сумерки, очерчивая силуэты прохожих, спешащих с работы домой. Дети на площадке еще орали, резвились, но их уже звали из окон. Бабульки с других лавок заинтересованно, демонстративно недовольно косились. «Еще один. И без цветов. К нашей шалаве опять пришли что ли?»

А вдруг Юлька вернется домой не одна? Морду кирпичом, сделаю вид, что не знаю? Не в драку же лезть. Хотя, возможно, она бы такой напор оценила. Трудно сказать, что у нее в голове. Глупую дерзость, наверно, простят. В женских глазах нельзя лишь выглядеть жалким.

Ну, а пока вдох и выдох. «Дыши и смотри». Освежающее течение в ноздрях холодного воздуха, тревогу, беспокойные и быстрые, как ласточки, мысли. Не гнать, не бороться с ними, а лишь наблюдать. Естественно и нормально, что они есть.

Вдали, на фоне гаснущей багряной зари, наконец, показались знакомые очертания ладной фигурки. Паника, жужжащий рой в голове. И облегчение, что Юлька одна. Хоть здесь подфартило.

Я вскочил и плотнее запахнул куртку, будто опасаясь, что зачастившее сердце увидят. Оно вот-вот пробьет грудь. Чего так боюсь? Даже таможня меня так не пугала.

Юлька замерла на мгновение, заметив, кто ее ждет. В ее глазах промелькнула растерянность, и это, как ни странно, меня успокоило. Возможно, ей даже страшнее. Как школьники, сука. Как в первый раз. Ну прямо как дети.

К сожалению, девушка быстро взяла себя в руки. Губы поджались в тонкую линию, в светлых глазах холодная сталь.

— Какого х… ты б… приперся⁈ — точно выплюнула Юлька это в меня.

— Да дура, б… ты! — столь же спонтанно выпалил я. Высокого слога от нас уже можно не ждать. — С собакой могу погулять. Хочешь, поесть ей куплю?

Казалось, на мгновение ее глаза потеплели. Уголки рта дернулись, но улыбку погасили, не дав толком вспыхнуть. Маска вернулась. Секундная уязвимость сменилась презрением, прячась за грубость:

— Вали нах… отсюда, му…к!

— Ладно, — нарочито отстраненно пожал я плечами. — Завтра приду. Хорошо?

Юлька не ответила и, пролетев мимо, громко хлопнула дверью. Я стоял, как оплёванный, чувствуя тонкий шлейф дорогих и очень хороших духов. Не бедствует, раз денег хватило. Видимо, спонсор у нее всё же есть.

В любом случае нарисовался я знатно. Бабульки язвительно хихикали, толкая друг дружку локтем. Похоже, что-то сделал не так. Но прийти с цветами и пригласить в ресторан было бы пошло. Ну, прямо как с пивом. Не та энергетика, схватка двух йокодзун. Пока вышло не очень. Так что делать теперь?

На следующий вечер я тщательно помыл машину и поставил к подъезду, как символ своего поражения. Возможно, Юльке хочется так. Не стыдно, поскольку я знаю, что будет, а вот она еще нет. Пусть играется, пока еще может. По сравнению с тем, как чудит Гейла сейчас, это цветочки. Можно простить.

Но этим вечером злобные старушки опять надо мной угорали. Жертву не приняли, снова холод в глазах. На этот раз Юлька молча ушла, а я искренне не понимал, чем мог так обидеть. Забил на три года? Так их с ней и провел! Правда, не здесь. И как объяснить?

На третий день я опустился до того, что пришел к ней с цветами. Пасть ниже некуда, но снова молчаливый игнор. И ладно бы Юльке противен, но так ведь нет! Раз Гейла с Кайем, это точно не так!

На четвертый день я отчаялся найти к ней подход. Системная, наверно, ошибка. Не суждено, больше у меня вариантов ведь нет. В будущем точно будем близки, но не факт, что в этой вот жизни. А пока не судьба, что придется принять. Тогда зачем это всё?

Ждать, когда пойдет практика, и меня вызовет Гейла? Это может занять несколько лет. В духовном отношении я, возможно, бездарен. Вот кач почему-то идет, а медитация нет. Неудивительно, что у Кайя до сих пор ничего не выходит.

А гори всё огнем!

Я перегнал на другую сторону дома машину. Под окнами Юльки пустырь, тут никого нет. Вылил канистру бензина на кресла и бросил спичку.

Хотела «девятку»? Тогда полюбуйся!

Пламя быстро охватило салон, а я зачарованно смотрел, как пылает. В нем будто сгорала мечта и надежда. И что-то еще столь же ненужное, лишнее, вредное.

Да, видимо, псих, но таков мой протест. Не то, чтобы он против Юльки. Так накопилось. Наверное, своего рода вызов естественному порядку вещей. Рождению, которого я не просил. Смерти, которой не хочет никто. Бессмысленности гонки за счастьем. Человеческой алчности, глупости и даже любви.

Марионетка сожгла эти веревки, но всё еще может ходить. Наверное, потому что видит не все, есть еще. Без них она кучка безжизненных и неподвижных деталей. Можно ли считать это нирваной? Ведь обретет наконец-то покой?

— Митя!

Я едва не упал, когда Юлька бросилась вдруг мне на шею. Обняла и прижалась, почему-то дрожа. Мягкие, ароматные волосы щекочут лицо, ладонь чувствует возбуждающую упругость обтянутых джинсой ягодиц. Тепло ее тела так знакомо желанно, что в горле встал ком. Мысли, как стая вспугнутых птиц — вспорхнули и улетели, оставив в приятном, предельно комфортном безмолвии ум. Наверное, тот самый миг абсолютного счастья, не требующий уже ничего. Время замерло, и что-то вовне не имело значения. Всё уже хорошо, всё мое здесь.

Вокруг бегали с огнетушителем какие-то люди, кто-то вызвал пожарных, а мы так и стояли, вжавшись в друг друга. А потом поднялись к Юльке домой. Суета и мир вокруг ушли на второй план, став фоном для интимного и сокровенного лимба, где не было никого, кроме нас.