Человек из Оркестра

Звуки

Она долго не могла понять, чего не хватает ей в этом старинном особняке в центре города, куда она перебралась за огромную доплату из блочной многоэтажки.

А когда поняла, то сильно удивилась.

Ей не хватало в новом жилье ее звуков. Да, звуков, которые она, прислушавшись, не замечала, и которых вдруг так заметно ей стало не хватать в толстостенном новом ее жилище.

Все звуки жизни не приживались здесь, а стеклопакеты уберегали слух и от возможного шума с улицы. Была в комнатах какая-то неживая, тревожная тишина.

На кухне не слышно было слегка скрипуче-напряженного гула лифта. Который всегда, предупреждая, оповещал её о возможном госте. Желанном, или не очень.

Всегда было ей хорошо слышно, когда лифт останавливался на ее этаже, а он был последним, разъезжались как-то по-музыкальному его двери. А дальше она слышала шаги. И по ним узнавала, что кто-то удостоил её визитом. На площадке была всего одна квартира.

И теперь, сидя в бездонной тишине нового своего жилища, она понимала, что ей не хватает приглушенного хода лифтовой кабины, которая каждый раз сулила невнятную надежду – а вдруг?

Но «вдруг» не случалось несколько лет, и она, наконец, решилась на смену дома, смену адреса.

Засесть себе в основательном доме со стенами, как в крепости, и попросить у этих стен защиты от ненужных надежд, на возвращение в мир, который она почему-то потеряла. Но ей удобнее было думать, что это мир потерял её. И пусть теперь ищет ее, единственную и неповторимую.

Но мир не заметил ее отсутствия в нем, а отнесся к её уходу в никуда легкомысленно и поселил ее в новый дом с нерожденными еще в нем привычками. И она послушно согласилась и стала жить в новой этой беззвучной жизни.

Во всем здесь была изоляция. На калитке – код, на воротах – тоже, а уж в парадную – аж три, и еще один ригельный замок, чтобы никто лишний не вошел, ключи имелись только у счастливых жильцов.

У всех на площадке были тяжелые металлические двери, какого-то блиндажного вида, и за ними – тишина, как будто никто и не жил за этими хмурыми дверьми.

Она открывала часто у себя окно настежь и вбирала тогда слышимые звуки, ее радовали даже зловещие крики ворон. Дети природы.

Но ничто ей не могло заменить любимый гул поднимающейся кабины лифта. Без него невозможно было даже уснуть. У себя на старой квартире, она легко засыпала, когда слышала, как из поднявшегося лифта выходил ее сосед, таксист. И тогда можно было уже засыпать спокойно. Все как бы были дома.

Она никому даже не рассказывала об этой странной привязанности ко звукам прежнего жилья.

Ее бы не поняли и приписали бы вычурную оригинальность – и желание повыпендриваться.

Поэтому она стала вслушиваться в этот новый дом, чтобы обнаружить в нем свой звук, его струну, которая приручит и, как пропуск, предъявит через звук этой струны свою уютность и надежность.

Для начала она сменила звонок, ввинтила в дверь странную ручку, которой нужно было стучать. Правда, это была стилизация под старину, но ей нравилось. Громкий резкий звук звонка ее пугал и тревожил.

Но и к деликатному стуку этой дверной ручки она не могла привыкнуть. Она ее плохо слышала, а может, ею пока не пользовались. Гостей она не ждала.

Утром она выходила на кухню, варила себе кофе и при варке включала над плитой вытяжку. Она тоже гудела, но никаких надежд не внушала, а очищала воздух, который и так был прозрачным и свежим. Только аромат кофе трубил в нем, и она выключала вытяжку. Она убивала атмосферу, к уюту которой так стремилась она.