Человек Огня

XXXII. Нападение тупинамба

Диас быстро повернулся и посмотрел в сторону затопленной саванны. Если индеец, вообще отличавшийся хладнокровием, так сильно взволнован, значит, дело было серьезно! И действительно, на поверхности воды виднелись четыре блестящие точки. Но что было всего хуже, эти светлые точки, должно быть факелы, медленно двигались в сторону островка, где Диас и Курурупебо искали временного убежища.

Можно было уже различить носы четырех лодок, превосходивших, по-видимому, величиной ту, которой располагали беглецы, и находившихся в них людей, совершенно голых.

— Хороша ноченька, нечего сказать! — проговорил Диас. — Сначала ягуары, потом тупи или канела! Чем все это кончится для нас?

— Ты видишь их? — спросил Курурупебо.

— Я ведь не слепой!

— Они плывут сюда!

— Вижу.

— Они следили за нами от самого устья речки. Очевидно, ты не ошибся, когда слышал свист стрелы.

— Желал бы я знать, кто это?

— Уж, конечно, не тупинамба, — отвечал индеец. — Мои соплеменники на берега этой саванны не заходят.

— Значит, это тупи?

— Или другие, не менее опасные для нас…

— Что же мы будем делать теперь?

— Спрячемся пока в лодке, — сказал индеец.

— Но разве ты хочешь в случае опасности искать спасения на земле? Ведь наше положение может стать еще хуже!

— Правда, тогда нам придется иметь дело еще и с ягуарами!

— Придумай что-нибудь другое!

— Предоставим им возможность высадиться, и тогда сядем в лодку и будем грести изо всех сил по направлению к югу. Солнце взойдет не раньше чем через два часа и, быть может, нам удастся под покровом темноты улизнуть от наших врагов. Ложись возле меня, и будем ждать.

Они растянулись на дне лодки, прислонив граватаны к борту, готовые тотчас, как только понадобится, пустить в ход свои страшные стрелы.

Четыре лодки дикарей осторожно приближались к берегу, вытянувшись в линию одна за другой и сохраняя между собой расстояние в тридцать-сорок шагов. В каждой из них было по двенадцать человек. На скамьях лежали граватаны и военные дубинки.

— Кто это? — спросил шепотом Диас.

— Тупи, — отвечал Курурупебо.

— Как могли эти собаки очутиться здесь?

— Они следовали за нами вдоль реки, а мы и не заметили этого.

— Ну и плуты же эти разбойники!

— Мы еще посмотрим, сумеют ли они захватить нас! — сказал индеец.

— Я не дам себя съесть, пока не израсходую все свои стрелы, а у меня их осталось еще штук пятнадцать.

— И я также! — поддержал индеец.

Лодки подошли к тростникам и соединились вместе шагах в пятидесяти от того места, где скрывались беглецы.

— Высадимся здесь? — спросил один из индейцев, находившихся в первой лодке.

— Да, — отвечал другой — по-видимому, предводитель экспедиции, так как голова его была украшена диадемой из перьев попугая. — Они, наверное, вышли на этот берег. Разделимся на два отряда и оставим часового сторожить лодку.

Привязав свои суда к стволу одного из деревьев, повисших над водой, они вскарабкались на него и, перебираясь с одной ветви на другую, вышли на берег.

— Я устрою им шутку, — шепнул Курурупебо Диасу.

— Что ты хочешь сделать?

— Хочу помешать им преследовать нас.

— Каким образом?

— Увидишь.

Курурупебо поднялся и выбрался со всевозможными предосторожностями из-под ветвей и листьев, покрывающих лодку.

Два отряда, предводительствуемые двумя дикарями, которые несли зажженные просмоленные ветви, служащие факелами, вошли в чащу и скрылись в ней.

— Они удалились, — прошептал Курурупебо. Взяв весло, он попробовал дно.

— Тут достаточно глубоко, — сказал он. — Я не чувствую здесь песчаного дна.

— Скажи мне, что же ты хочешь сделать? — спросил Диас с оттенком нетерпения в голосе.

— Я иду убить человека, оставленного сторожить лодки, — сказал индеец. — Стоит дунуть в граватану, и в один миг его не станет.

— Для какой цели? Ведь если он крикнет, то его товарищи сбегутся сюда и обрушатся на нас!

— Они не могут ходить по воде.

— Я не понимаю.

— Убью человека и затоплю лодки. Каким образом они станут нас преследовать тогда?

— Ты еще хитрее их!

— Подожди меня здесь, белый человек!

— А жакари? Ты думаешь, они тут не водятся?

— Курурупебо их не боится, — сказал индеец, доставая из-за пояса палочку длиной в фут, заостренную с обеих сторон.

— Она из железного дерева, — проговорил он. — Ты знаешь, для чего она служит!

Он тихо погрузился в воду, держа в зубах граватану, и, сделав знак Диасу, чтобы тот не шевелился, медленно поплыл, стараясь держаться под прикрытием дугообразно искривленных ветвей деревьев. Он маневрировал так искусно, что не производил ни малейшего шума и, казалось, не столько плыл, сколько скользил в воде, точно рыба.

Четыре лодки, как мы уже сказали, остановились в пятидесяти шагах от того места, где укрывались беглецы.

На ближайшей лодке находился индеец, которому было поручено сторожить. Он сидел на носу, облокотившись на свою дубину. Возле него горела длинная смолистая ветвь, воткнутая в скамейку.

Курурупебо тихо подплыл к индейцу и остановился в пятнадцати шагах от него, вне освещенного круга. Уцепившись рукой за тростник, он поднес другой рукой граватану к губам и, внимательно прицелившись, дунул. Стрела вылетела с чуть слышным свистом.

Тупи вскочил на ноги и обеими руками схватился за горло. Ужасная стрела с изумительной точностью вонзилась ему в горло над адамовым яблоком.

Индеец вырвал ее, издав резкий крик, и нагнулся, чтобы взять дубину, но вдруг зашатался, вытянув руки, точно ища какую-нибудь опору, и свалился в черную воду саванны.

— Годен для кайманов! — пробормотал Курурупебо.

Опять вложив граватану в зубы, мужественный индеец подошел к лодке и, схватившись за борт, сильным толчком наклонил ее, так что она наполнилась водой и быстро пошла ко дну.

То же самое он проделал и с тремя остальными лодками.

Когда они исчезли в темной воде, Курурупебо вскарабкался на свесившуюся ветвь дерева и посмотрел на берег. Индейцев нигде не было видно.

— Они ничего не заметили! Теперь мы можем отправляться, не боясь преследования, — проговорил он, пряча граватану.

Он поплыл назад так же бесшумно, но вдруг почувствовал толчок о какое-то жесткое, морщинистое тело и в тот же момент ощутил резкий запах мускуса.

— Жакари! — воскликнул он и сделал несколько сильных взмахов руками, чтобы отплыть подальше.

«Наверное, я разбудил его!» — подумал он.

Повернувшись на спину, он лежал на воде, оглядываясь кругом и держа в правой руке свой кинжал из железного дерева с двумя остриями.

Легкое журчание известило его, что кайман плыл за ним под водой.

Курурупебо боялся крикнуть, чтобы призвать на помощь Диаса, так как его могли услышать враги. Быть может, они находились где-нибудь поблизости. Поэтому он предпочел один отразить опасность, которая угрожала ему в образе жакари. Впрочем, он уже не первый раз мерился силами с этими водяными чудовищами и знал, как защитить себя от них.

Не прошло и пяти секунд, как он увидел каймана, всплывшего на поверхность и уже открывшего свою страшную пасть, чтобы схватить добычу.

Но Курурупебо не двинулся. Он только чуть-чуть шевелил ногами, чтобы сохранить горизонтальное положение, и как только кайман бросился на него, храбро всадил ему в пасть правую руку, держащую кинжал с двумя остриями, которые и вонзились чудовищу одновременно в язык и небо.

Кайман отскочил назад, издав глухой рев и стон, и начал бешено биться в воде.

Оба конца палочки из железного дерева глубоко застряли у него в пасти, и он не мог ни закрыть, ни открыть ее. Смерть его была лишь вопросом нескольких минут, так как вода, попадавшая ему в горло, должна была задушить его.

Курурупебо быстро поплыл дальше, сделав большой круг, чтобы не получить удара от страшного хвоста каймана, который продолжал отчаянно биться, вздымая огромные волны.

Диас, слышавший шум и плеск воды, с тревогой ожидал возвращения своего товарища.

— Едем скорее! — крикнул Курурупебо, подплыв к нему.

— А лодки тупи?

— Потоплены.

— А часовой?

— Умер.

— Откуда же эти волны?

— Это от жакари, который напал на меня и теперь издыхает.

— Ты молодец!

Курурупебо улыбнулся и, взяв весло, повторил:

— Едем скорее!

— А за нами не погонятся другие? — заметил Диас.

— Как они могут это сделать, когда у них нет лодок! — возразил Курурупебо.

Они покинули свое убежище и быстро отъехали от берега.

— Не будем слишком удаляться, — сказал Курурупебо. — Растительность у берега скрывает нас от глаз и защищает от стрел.

— Где они нас ищут, как ты думаешь?

— Наверное, в чаще.

— Вот уже не думал, что это приключение окончится так благополучно для нас!

— Греби сильнее, белый человек!

Они продолжали двигаться вдоль тростников, стараясь производить как можно меньше шума, и благополучно достигли крайней оконечности острова. Обогнув ее, они уже отъехали на пятьдесят метров от берега, как вдруг раздался крик:

— Вон, вон они! Удирают!..

— Проклятие! — воскликнул Диас.

Из чащи выбежали люди и бросились к берегу.

— Нагнись! — крикнул Курурупебо, услышав свист стрелы в воздухе.

Диас бросился на дно лодки и услыхал плеск.

— Они плывут к нам! — крикнул он.

— У меня есть дубина! — отвечал Курурупебо.

— Хватай весло!

— Стрелы летают и они, наверное, отравлены вульрали!

Диас, рискуя получить стрелу, приподнял голову, прикрываясь широкой частью весла, которая могла служить ему щитом, и посмотрел на берег.

Там точно бешеные скакали несколько индейцев и бросали стрелы, которые все же попадали в борта лодки, хотя расстояние было уже довольно значительно. Другие же бросились в воду и быстро плыли, чтобы нагнать лодку. Они действовали только одной рукой, так как в другой держали дубину.

— Ах, канальи! — крикнул Диас.

— Плывут? — спросил Курурупебо

— Уже подплывают!

— Бежим!

Они схватились за весла, пользуясь тем, что индейцы на берегу занялись протаптыванием просеки в тростниках, чтобы легче было осыпать стрелами беглецов. Этого краткого промежутка времени было достаточно, чтобы угнать лодку на более далекое расстояние и сделать ее недоступной для стрел.

Трое тупи, более искусные и быстрые пловцы, нежели их товарищи, успели-таки настигнуть беглецов, и один из них даже схватился рукой за корму, намереваясь вскочить в лодку. Но Диас вовремя заметил его, и, схватив дубину своего товарища, так треснул ею по голове, что противник навсегда скрылся под водой.

В это же самое время Курурупебо пустил стрелу вульрали в другого тупи и ранил его прямо в грудь. Третий тупи, испуганный, тотчас же нырнул в воду, и его примеру последовали остальные товарищи, находившиеся несколько позади.

— Плыви! Плыви! — крикнул Диас. — Теперь тебе уже не удастся захватить нас.

Не обращая внимания на яростные крики индейцев на берегу, видевших неудачу своих товарищей и бессильных помочь им, Диас и Курурупебо взялись за весла и быстро понеслись к юго-западу.

Показались первые лучи утренней зари. Темнота быстро рассеивалась, и небо окрасилось ярко-розовым светом, предвестником появления солнца.

— Курурупебо, мы не сбились с дороги? — спросил Диас.

— Не бойся, белый человек!

— Как ты думаешь, погонятся они за нами?

— На чем? Я ведь потопил все их лодки.

— Пусть дух зла унесет в вечную ночь этих тупи!

— Молчи и греби. Путь еще далек, а твои товарищи, быть может, подвергаются большой опасности. Каждый взмах весла увеличивает возможность их спасения.

Курурупебо, прекрасно знавший саванну и умевший хорошо ориентироваться, повернул нос лодки прямо на юг и бодро греб, не зная усталости.

В полдень они уже достигли южной оконечности саванны и увидели большую реку, которая, по-видимому, текла с востока. Отдохнув немного и подкрепив свои силы плодами, которые собрали тут же с деревьев, растущих по берегам, они поднялись вверх по реке, гребя против течения.

Диас припомнил эти места. Много лет тому назад он бывал здесь. Теперь они уже находились на территории тупинамба, и Диас был очень удивлен этим обстоятельством. Во время своего бегства по лесу он совершенно потерял направление и никак не думал, что эти места находились так близко от него.

К вечеру лодка уже оказалась недалеко от огромной деревни, состоящей примерно из сотни громадных карбетов, где могли поместиться до двадцати семейств. Это была самая большая алдея тупинамба — деревня, в которой обитало не менее пятисот воинов.

В те времена тупинамба были могущественным племенем, и территория их простиралась до самых берегов океана, там, где теперь возвышается город Баия.

Тупинамба имели много населенных деревень и считались самым храбрым и доблестным племенем. Эта репутация была вполне заслужена ими, и имя тупинамба было синонимом «мужественного» и «честного». Они были очень воинственны и постоянно сражались с другими племенами, особенно с тупи, которые были их исконными врагами.

Неожиданное нашествие свирепых аймаров, которые громадной толпой обрушились на бразильские леса, вынудило тупинамба после долгого сопротивления и кровопролитных битв покинуть свои деревни и искать временного убежища в лесах. Но когда опасность миновала и свирепые пришельцы, в свою очередь потерпевшие урон в столкновениях с различными племенами, ушли наконец в пампу, тупинамба также вернулись в свои деревни. Но число их сильно уменьшилось вследствие потерь, понесенных в битвах, к тому же они теперь были без главного вождя, который был ранен в сражении с аймарами, взят в плен и съеден ими.

Можно себе представить изумление и радость жителей деревни, когда они вдруг увидали выходящего из лодки великого белого пиайе, который был самым важным лицом в их племени после вождя и которого они до сей минуты считали мертвым.

Диас, прожив столько долгих лет среди этих гордых и независимых дикарей, сумел снискать их уважение и любовь, научив их многим полезным вещам. Поэтому все население деревни и все другие вожди встретили его выражениями безмерной радости и восторга. Ликование было всеобщим.

Тотчас же были устроены носилки, и Диаса торжественно понесли в его маленькую хижину, которая находилась в центре деревни и видом напоминала испанское жилище.

Диас, не перестававший с тревогой думать об Альваро, сразу же созвал всех вождей и старейшин племени и без всяких оговорок изложил им те причины, которые заставили его поспешить в деревню вместе с Курурупебо.

К его величайшему изумлению, имя Карамуры было уже известно тупинамба. Все слышали о страшном Человеке Огня, который владел небесным огнем, убивающим и гремящим. Об этом знали также и союзные с ними племена, обитающие к северу от их территории. Желание иметь такого могущественного непобедимого пиайе, конечно, тотчас же овладело сердцами всех тупинамба.

Имея во главе Человека Огня, тупинамба должны были приобрести особенную силу и значение и сделаться непобедимыми.

Экспедиция в деревню тупи была одобрена без малейшего колебания, тем более что она давала возможность нанести смертельный удар могуществу этих ненасытных пожирателей человеческого мяса, причинивших так много вреда тупинамба.

В тот же вечер сорок больших лодок с пятьюстами воинами, вооруженными дубинами, каменными топорами, луками и граватанами и снабженными достаточным количеством стрел с вульрали, отправились из деревни и быстро спустились вниз по реке.

Диас стал во главе экспедиции и сделал своим помощником Курурупебо. На другой день вечером лодки уже вошли в другую реку и достигли того места, где Курурупебо и Диас высадились первый раз.

Оставив пятьдесят человек сторожить лодки, отряд тупинамба двинулся под предводительством Курурупебо через лес, чтобы напасть врасплох на главную деревню тупи. Они уже подходили к опушке леса, когда Диас, шедший во главе экспедиции вместе с другими военачальниками, вдруг услыхал звуки выстрела, доносившиеся издалека.

— Это Альваро! Это Человек Огня! — вскричал он. — Значит, он еще жив и защищается! Прибавим же шагу и приготовим оружие.

Впереди на небе появилось зарево, которое все увеличивалось, и вскоре уже можно было заметить поднимавшееся вверх облако дыма с розоватыми краями.

Из деревни доносились громкие крики вперемежку с выстрелами. Это был как раз тот момент, когда Альваро покинул горящий карбет.

Диас, охваченный смертельной тревогой, подбадривал своих воинов, которые бежали, как лани, охваченные жаждой крови и мести. Ведь их заклятые враги были близки и стремились овладеть Карамурой, полубогом, у которого в руках был небесный огонь!

Воины тупинамба в один миг перебежали поляну и ринулись к воротам ограды, которые уже никем не охранялись, так как все население бросилось к площади, где происходила борьба с белым пиайе, убившим главного вождя племени.

Под мощными ударами дубинок тупинамба ворота рушились, и Диас первый вбежал в деревню в сопровождении передового отряда.

Тупинамба, издававшие громкие угрожающие крики, переходившие в рев, так неожиданно явились, что тупи были ошеломлены, и когда поняли, в чем дело, то было уже поздно: враги находились в самой деревне!

В переулках, между карбетами, завязалась ожесточенная битва. Тупи сбегались со всех сторон на защиту своих карбетов, прикрывая бегущих женщин и девочек. Часть воинов оставалась на площади, сражаясь с Альваро и Гарсиа, которые продолжали стрелять как безумные возле горящего карбета.

Повсюду происходили стычки, раздавались удары дубинами и топорами. В деревне царил адский шум. Тупи, хотя и значительно ослабленные в результате потерь, произведенных выстрелами Альваро, защищались с отчаянной энергией, но не могли противостоять стремительному натиску тупинамба, превосходивших их численностью.

Диас, слышавший выстрелы, раздававшиеся на площади, взял с собой наиболее храбрых воинов и вместе с Курурупебо бросился туда, где, словно гигантский факел, горел карбет пленников.

Прорвавшись сквозь ряды тупи, сильно уже поредевшие, он ринулся вперед со своими воинами, обрушивая все на своем пути.

Окруженный облаками дыма и освещенный пламенем горящего карбета, стоял Альваро и рядом с ним Гарсиа.

— Альваро! — крикнул Диас. — Со мной тупинамба!

Альваро, весь почерневший от дыма и пороха, оглянулся. Ружье выпало у него из рук, и он бросился в объятия Диаса. В этот момент тонкая стрела вонзилась Диасу в бедро.

— Я погиб! — крикнул он. — Вульрали!

Он с бешенством вырвал стрелу, и тотчас же упал на руки Альваро и Курурупебо.

— Мой бедный, бедный друг! — воскликнул Альваро, заливаясь слезами.

Диас сделал прощальный жест и проговорил:

— Вожди… Ко мне!.. Карамура!..

Тупинамба уже сбегались со всех сторон. Тупи, разбитые наголову, бежали из своей деревни в соседний лес.

Крик ярости вырвался у воинов тупинамба, когда они увидели умирающего Диаса. У него показалась кровавая пена на губах, и взор его, устремленный на Альваро, уже начал тускнеть. С большим усилием он сделал знак военачальникам приблизиться и, указав на плачущего Альваро, произнес:

— Человек Огня… вождь тупинамба… непобедимый…

Взяв за руки Альваро и Гарсиа, попытался улыбнуться им в последний раз и прошептал чуть слышным голосом:

— Прощайте… Вульрали никому не дает пощады! Он хотел приподняться, но тотчас же упал. Диас, великий белый пиайе тупинамба, был мертв.