Черепашки-ниндзя против Разрушителя

- Так и наш старик Джонатан, - похлопал Петерсона по плечу Джексон. - Он ходит, зудит, поучает, направо и налево раздает приказы, 24 часа в сутки!

- Ну и как, слушаются его? - поинтересовался Микеланджело.

- Да как тебе сказать! - пожал плечами Джек­сон. - Пожалуй, нет. Все больше посмеиваются втихомолку. За его спиной. Ну Лили-смельчак,­ - похвалил он девушку. - Она первая, кто рискнула убавить у него громкость. Если об этом узнает Общество защиты роботов или Братство биолю­дей - у нас сейчас много подобных организаций,­ - то будет довольно крупный скандал.

Тем временем Лили застегнула все пуговицы на груди у шефа и, заговорщики подмигнув осталь­ным, вызвала ремонтную бригаду:

- Господину Петерсону не здоровится! - ехид­но хихикнула Лили в микрофон переговорного устройства.

Компания тихих бунтовщиков деликатно изучала стены и прозрачный шестиугольник потолка, пока роботы-ремонтники грузили мистера Петерсона на четырехколесную тележку.

Шеф полицейского управления даже в гори­зонтальном положении невозмутимо продолжал шевелить губами.

Полицейские проводили взглядом ремонтников в белых медицинских комбинезонах, которые увезли шефа.

- Ну теперь можем и поговорить! - встряхнула волосами Лили.

- Погоди! - перебил ее Микеланджело. - Я что-то не совсем понимаю. Вы говорите, что все начальники - роботы?

- Совершенно верно! - подтвердила девушка.

- Тогда, прошу прощения, кто ты? - Микеланджело в упор посмотрел на Джексона.

- Я - человек! - удивился негр.

- Но ведь ты капитан? - не унимался Микеланджело.

- А! - рассмеялся негр. - Да у нас все люди либо капитаны, либо лейтенанты.

- А что, мелких званий не существует? - уди­вился Микеланджело.

- Нет! - ответила девушка. - Все остальное выполняют роботы.

- Понятно, - ответил Микеланджело. - Значит получается, что начальство - роботы и рядовые с сержантами - тоже роботы. А вы - как бы между ними. Начальство, дело понятное, руководит, рядо­вые, тоже ясно - выполняют работу, а что же тогда делаете вы? - спросил Микеланджело и по­смотрел на людей.

- Мы... - Лили попыталась ответить, но не нашла что сказать.

Довольно долго тянулась неловкая пауза.

- В этом-то и вся проблема! - заговорил капи­тан Джексон, который был уже в возрасте, и ему нечего было стыдиться и нечего терять. - В этом-то и вся проблема. У нас действительно крупные неприятности.

- Так, понял! - оборвал его Микеланджело. - ­Надо поговорить. Но только не здесь! - взмолился он.

Жуткий зал вызывал у него просто отвращение.

- А что такое? - удивился один из полицей­ских, вместе с которыми пришел шеф полиции.­ - Разве в ваше время не было дизайна в стиле аван­гард?

- В наше время было все! - отмахнулся Мике­ланджело. - Но это не значит, что все мне должно нравится. И вообще, мне просто хочется жрать!

- Сейчас что-нибудь сообразим! - задумалась девушка.

- Погодите! - оборвал ее Джексон. - Скоро должны прибыть твои друзья.

Внезапно двери открылись и в комнату ввалились страшно возбужденные Донателло, Леонардо и Ра­фаэль.

- Слава Богу! - облегченно вздохнул Мике­ланджело и с криком: «Ура! Мы снова вместе!» - бросился на шею Донателло, который шел впереди.

- Жрать! - Вместо приветствия прорычал его друг, бешено вращая глазами. - Я семьдесят лет ничего не ел!

Глава 3. Деловая встреча

Шредер следовал инструкциям, полученным от человека, который разговаривал с ним с экрана электронного мошенника. Не послушать его у него не было оснований, потому что доброе участие это­го человека он сумел проверить на деле: благодаря его советам он с такой легкостью смог расправить­ся с роботами-полицейскими.

Полковник уже довольно долго пробирался про­ходными дворами, блуждая и петляя по незнако­мым улицам и переулкам. Вначале Шредер с тру­дом, но все-таки узнавал городские кварталы. По­том ему приходилось пробираться новыми района­ми, как сквозь чашу незнакомого леса.

Улицы все больше искривлялись и сужались, пока дома не стали угрожающе накрениваться друг к другу.

Шредер, уже порядком злой, вынужден был про­тискиваться боком, царапая спину о бетонные сте­ны. Этот район давно был заброшен. Тут даже бро­дячих котов - этого непременного атрибута тру­щоб и помоек - не попадалось. И хотя квартал выглядел как самый обычный жилой район, Шре­дер не мог понять, откуда у него появилось ощу­щение, что здесь никто и никогда не жил: никогда тут не проходили прохожие, а чумазые дети не играли на тротуаре в догонялки или классики.

Неприятный холодок пробежал по его спине, хо­тя Шредер и за две сотни баксов никому бы не сознался, что ему стало жутко.

Со всех сторон нарядно глядели окна с кружевными занавесками. Двери повсюду были заперты, но почему-то казалось, что они начали постепенно распахиваться.

Повсюду стояли намертво припаркованные авто­мобили.

Шредер ежился и озирался.

- Да это же просто театральные декорации!­ - смутное подозрение все более крепло.

Когда-то в невообразимо далеком прошлом,­ - Шредеру тогда было года 3-4, - в школе его стар­шего брата устраивался спектакль в честь какого-­то летнего праздника, кажется в честь каникул. Его брат должен был изображать какой-то овощ.

- Я буду красным перцем! - гордо уточнял тот, снисходительно разъясняя младшему брату разни­цу в овощах и фруктах.

Чудесная летняя погода приблизила место дей­ствия спектакля к реальности. Изображать живой огород школьникам разрешили в саду мистера Шредера. Это было очень давно, и полковник лишь по рассказам вспоминал то стертое десятилетиями время, когда он и его семья жили в уютном, чистом коттедже.

Неожиданно в груди полковника пронзительно защемило ностальгическое чувство. Он вспомнил, он увидел себя на руках матери, а вокруг галдели школьные товарищи его старшего брата и соседи.

Вместо занавеса (никто, впрочем, толком и не представлял, как должен выглядеть настоящий за­навес) приспособили ширму из рисовой бумаги.

Маленький Шредер, запихнув в рот большой па­лец, с серьезным видом таращился на облезлых павлинов и изображение пальм на банальной рос­писи.

Наконец ширму убрали, но никакого чуда не произошло. Маленький Шредер научился говорить значительно позже, а тогда, вместо таинственного спектакля, он увидел их собственный сад, в кото­ром скакали переодетые, в масках, дети.

Тогда он обиделся и расстроено заорал. И ни погремушка, ни сладкий леденец не уняли его пла­ча. Матери пришлось унести его в дом, но чувство фальши осталось на всю жизнь. Очень часто люди принимают пустышку за вещь с богатым внутрен­ним содержанием, а ожидание чуда всегда подво­дит тебя, преподнеся вместо этого удар в спину.

Но самое плохое, что ты уже взрослый, и нет того, кто держал бы тебя на руках.

Этот город, который распростерся вокруг, тоже врал. Он был словно мертвец, над которым пора­ботал гример, наложив на мертвую плоть кра­ски.

Шредер уже даже не оглядывался по сторонам. Улица раздвинулась, и он уже просто бежал по асфальту, зажав уши ладонями.

Никогда и нигде, даже в подземных трубах и ка­налах, не могла быть такая звенящая тишина.

- Все! Я больше не могу! - Шредер упал на колени и погрозил кулаками нависшей серой громаде.

- Перестаньте! Я вас прошу перестаньте! - ­заорал он задыхаясь.

В ту же секунду одна из стен ближайшего к Шре­деру здания шевельнулась, и он с ужасом увидел, как легко она смялась и упала на асфальт, оказав­шись обыкновенным куском раскрашенного кар­тона.

Он зажмурился и скорчился, ожидая неминуе­мого удара. В эту секунду он был одинокий, как никогда.

- Полковник Шредер? - неожиданно услышал он над собой спокойный голос.

- Что? - вздрогнул Шредер, поднимая голову.

Знакомое по экрану электронного автомата лицо, глядело на него из салона шикарного аэрокара.

- У меня к вам, мистер Шредер, деловое пред­ложение, - прищурился незнакомец и тут же сде­лал приглашающий жест рукой. - Садитесь.

- Какого черта? - насторожился Шредер, ко­сясь на прямоугольник пространства, где минуту назад стояло высотное бетонное здание, а теперь мягко зеленел луг с редкими кудрявыми дерев­цами.

Но вдруг, испугавшись одиночества и боясь сно­ва остаться единственным актером среди всех этих жутких декораций, он без колебаний последовал приглашению.

Аэрокар Стива Мендера, ослепляюще роскош­ный, чуть полз в полуметре над поверхностью, лавируя в узких кривых улицах. Здания по-преж­нему гостеприимные, стали мало помалу редеть.

Теперь все чаще бросались в глаза явные не­доделки: сквозь имитацию панелей рваными пятна­ми проступала фанера, кое-где наспех прикрытая рекламными щитами.

Мистер Мендер прикусил ус и искоса погляды­вая на Шредера: судя по виду того, исполнитель высокой миссии особым интеллектом не блистал. А Мендеру было неприятно думать, что простую месть, идею которой он вынашивал долгие десяти­летия, осуществит этот человек с туповатым взгля­дом и грубым каркающим голосом.

Наконец аэрокар вырвался из объятий города. Дорога распрямилась, и аппарат набрал скорость.

Мендер приоткрыл боковое окно, и ветер ворвался в салон, принося свежесть.

Вдали блестели белым мрамором куполообраз­ные постройки, оттененные густыми деревьями. Аэрокар приземлился возле ажурной решетки. К машине тут же поспешил толстяк в цветастой рубахе навыпуск, немного коротковатых штанах и с дурацкой угловатой прической на голове.

- А теперь, черт побери, куда вы меня прита­щили? - Шредер хотел произнести это грозно и не­зависимо, но пересохшее горло пропустило лишь слабый хрип.

Мистер Мендер внушал Шредеру неизъяснимый ужас, как огромный удав, который, поблескивая чешуйчатой шкурой, мирно свернулся возле его ног и, до поры до времени, не обращал на него никакого внимания.

Шредер вжался в кресло, чувствуя как по спине его стекает липкий пот.

Стив Мендер закурил длинную белую сигарету с широким золотым ободком возле фильтра, но пред­лагать Шредеру не стал. Наконец толстяк докатил­ся до решетки. Его жирная липкая лапа совпала с прозрачным отпечатком ладони, и решетка про­пустила аэрокар внутрь.

- Ну, а теперь можете задавать вопросы,­ - мистер Мендер, одернув брюки, сел на траву и выпустил кольцо густого сизого дыма.

Шредер выполз из кабины и нерешительно за­топтался возле него.

Толстяк расстелил прямо на траве скатерть и тут же соорудил небольшую закуску. Так что все это сомнительное мероприятие стало напоминать эта­кий небольшой пикничок.

Шредер лихорадочно перебирал в голове - с че­го бы это ему устраивали столь радушный прием. Но мысли его опередил Стив Мендер.

- Скажите, сколько вы берете за убийство? ­- прямо в лоб спросил он.

Шредер подумал, что ему послышалось. Но по­жилой мужчина, надкусив бутерброд с ветчиной, стал спокойно жевать.

На шутника он не был похож.

- Вы что издеваетесь? - спросил Шредер.­ - Вы за кого меня принимаете?

- Но ведь вы же убивали? - вскинул на Шре­дера свои пронзительные глаза мистер Мендер.

- Да, я убивал! - отрезал Шредер. - Но, нико­гда не был грязным наемным убийцей.

- Но ведь вы бы могли убить? - снова спро­сил Мендер, сверля его своими колкими глазами.

- Да, я мог бы убить! Кого угодно! И даже вас, вот прямо здесь и сейчас.

При этих словах Шредера противный толстяк испуганно взвизгнул и поднес к своему обрюзгше­му лицу пухленькие ручки.

Мистер Мендер презрительно усмехнулся.

- И что это даст вам?

Шредер промолчал, не найдя, что ответить.

- Запомните, господин полковник! - обратил­ся к нему Стив. - Вы попали в будущее, а здесь никто не производит бесполезных и дурацких дей­ствий. Время эмоций прошло бесследно, мистер Шредер. А раз уж вы попали к нам, вам придется принимать наши правила игры, - развел он ру­ками.

Слова старика просто взбесили Шредера, но он решил не подавать виду.

- А что вы можете мне предложить? - спросил Шредер. - Деньги, как я уже успел понять, у вас нынче не в ходу.

Мендер помедлил, что-то прикидывая про себя.

- Власть! - коротко бросил он одно единствен­ное слово, как будто необглоданную кость голод­ной собаке.

Он надеялся полюбоваться эффектом, который произведет его слово, но, к удивлению, Шредер расхохотался.

- Да вы просто шутник, мистер Мендер! - ­сквозь смех с трудом, проговорил тот. - Я же не мелкий вонючий политикан, мечтающий поудобнее устроить свою задницу в теплом уютном кресле му­ниципального совета. Так что засуньте себе эту власть...

Желваки заходили на скулах Стива Мендера. Впервые за много лет он споткнулся. Несмотря на то, что он считал себя пресытившимся всем и вся, в глубине души тщееславие буквально перепол­няло его при мысли, как велики границы всемогу­щества Стива Мендера.

Он не был глупым человеком, а потому прекрас­но понимал, что в принципе, где-то там в глубине это было обманом самого себя. Бремя, взваленное им на плечи - бремя, за которое толпа должна быть благодарна ему, - обман, мираж.

Но при всем при этом, Стив Мендер никогда и никому не уступил бы штурвал власти по собственной воле. Штурвал можно было бы взять, лишь перешагнув через труп Мендера.

И вот нашелся человек, который презрительно, будто растер плевок подошвой ботинка, отшвырнул от себя предложение, за которое, как казалось мистеру Мендеру, любой смертный должен был ухватиться.

Зато Шредер снова обрел уверенность в себе. Его перестали пугать зловещие театральные декорации и неизвестность. Только что он убедился - ничего вокруг не изменилось.

А поэтому Шредер преспокойненько подсел к скатерти и стал жадно пожирать ветчину, сворачи­вая ее по несколько ломтиков в трубочку и запивая гигантскими глотками минеральной воды.

Мендер оказался таким же как все. В его жилах вяло текла жидкая стариковская кровь, и Шредер не прочь был бы проверить, насколько крепок у этого старика череп.

Ну а слуга - толстяк, мог вызвать разве что скептическую усмешку. Он бы сразу грохнулся в обморок, замахнись на него Шредер мощным ку­лаком.

Шредер за угол ухватил скатерть, нагло потянул ее на себя и вытер губы. После этого он еще раз глотнул из бутылки - вода была тепловатой и чуть горькой на вкус.

После этого он рывком вскочил на ноги и зашагал прочь, нещадно топча тяжелыми ботинками нежно-­зеленую траву.

- Что же вам надо? - услышал он отчаянный крик за своей спиной.

Шредер обернулся:

- Вы просчитались, мистер! Я не платный кил­лер! И мне не нужна власть над этим поганым городишкой!

- А что же вам нужно? - переспросил Мендер.

- Мне нужна полная власть! - внезапно зарычал Шредер, округлив свои глаза, и бешено вращая зрачками. - Я хочу быть властелином мира, властелином Вселенной, - пена сорвалась с уголков его рта. Он стоял посреди лужайки, и дикие вопли вы­рывались из его глотки. - Я хочу быть Повелите­лем! Властелином! - визжал он, брызжа слюной.

Мистер Мендер спрятал усмешку: этот дегенерат оказался куда глупее, чем он предполагал.

- И оружие! - продолжал вопить Шредер.­ - Мне нужно много оружия.

- Принимается, мистер Шредер! - попытал­ся остановить разгорячившегося маньяка Стив Мендер.

- Кроме оружия! - тонко пропищал толстяк.

Даже увлеченный Шредер не смог не отметить про себя, что у человека такой комплекции очень детский голосок.

- Он прав, мистер Шредер! - развел руками Стив Мендер. - Об оружии вам придется позаботиться самому. Оружие, к сожалению, осталось лишь в городском историческом музее.

- Там есть охрана? - оживившись, спросил Шредер.

- Нет! - мягко прикоснулся к его плечу Стив Мендер. - Вам следует привыкнуть к тому, что в нашем городе нигде нет никакой охраны, кроме роботов.

- Разве что на подземных уровнях... - влез толстяк.

Но Мендер цыкнул, испепеляя своего слугу взглядом.

Шредер тут же отметил этот факт, но не подал виду.

- А теперь!.. - трясущимися руками Стив Мен­дер полез во внутренний карман своего двубортно­го пиджака; он достал из добротного пакета старую фотографию. С нее на Шредера смотрел худосоч­ный мужчина с жидкой бородой, длинными воло­сами и круглыми очками на большом торчащем носу.

- А этого за что? - искренне удивился Шредер.

- Есть за что! - и в голосе Мендера появились холодные металлические нотки.

- А, к черту! Это и не мое дело! - подытожил дискуссию Шредер, еще раз всмотревшись в фо­тографию.

Она, очевидно, была когда-то сделана для доку­ментов и после сильно увеличена.

Глава 4. Знакомство с хипперами

Кафе, куда направилась компания, косым углом выходило на улицу. У входа, мило улыбаясь и кланяясь, демонстрировала длинные розовые нож­ки юная девица с высокой светлой гривой волос.

- Удивительно! - воскликнул Микеланджело, проходя мимо нее. - Семьдесят лет прошло, а мода почти не изменилась.

- О, да! Эта мода! - раздраженно откликну­лась Лили Хейли. - Она постоянно бросает вызов нашему обществу. Если преступность нам искоре­нить удалось, то с модой бороться практически не­возможно.

А девушка уже не обращала внимания на стран­ных посетителей и улыбалась, не забывая кланять­ся вкатывающемуся в кафе семейству: мужчине и повисшим на нем жене и двум перекормленным деткам.

- А тетя что, гимнастику делает? - наивно поинтересовалась девочка.

Мамаша что-то прохрипела в ответ, пропихивая свое чадо вперед.

Черепашки и их спутники нашли свободный столик и поудобнее расселись за ним.

Обстановка кафе удивила черепашек своей не­обычностью. Рядом с хрустящей скатертью сосед­ствовали дешевые алюминиевые ложки. В осталь­ном все было как и прежде. Только пол нуждался в починке, как впрочем и закопченные стены.

- Что будете есть? - Лили постаралась, чтобы размороженные чувствовали себя как в прошлом.

- Да, если можно, что-нибудь консервирован­ное! - с опаской проводили герои-ниндзя официанта, ловко дефилирующего между столиками с подносом в руках.

На нем стояли тарелки из нержавейки с какой-то ядовито-желтой смесью, украшенной листочком петрушки. На лицах черепашек скользнула тень недоверия.

- Это лучшее кафе в городе! - обиделась Лили.

Тогда друзья решили не сопротивляться.

В конце концов, смерть есть смерть. И она ничуть не страшнее отварной колбасы.

Пока капитан Джексон, как старший по званию, сыпал гастрономическими терминами, черепашки, озираясь по сторонам, с интересом изучали это, не вызывавшее у них доверия, заведение.

Видимо был час ленча.

Служащие и секретари-референты, как оценили посетителей друзья, кто наспех, а кто основатель­но, поглощали блюдо за блюдом. Никто не перешу­чивался, не разговаривал, даже просьб передать соль или специи черепашки не слышали.

Семейство, с которым ниндзя столкнулись при входе, чинно уписывало что-то, уместившееся в миниатюрных пиалах.

Спутники черепашек довольно долго пытались не мешать им, изучая скатерть на столе, но первым не выдержал Джексон.

- Простите, ребята! - шепнул он, наклонив­шись над прибором. - Времена сильно изменились, теперь глазеть или разговаривать друг с другом­ - верх неприличия.

- Может, и друзей иметь у вас верх неприли­чия? - недовольно воскликнул Леонардо.

Черепашки тут же поддержали его одобритель­ными взглядами.

Неожиданно со стороны улицы, послышался странный рев и грохот. Звуки эти показались чере­пашкам очень знакомыми. Но когда друзья увиде­ли через стеклянные стены кафе группу людей на страшных черных мотоциклах со снятыми глушителями, они страшно удивились. Увидеть в будущем этих ископаемых динозавров было для них просто неожиданным.

Мотоциклисты все были волосатые и бородатые, одетые в черные кожаные куртки. На них также были высокие сапоги, сплошь усеянные блестящи­ми заклепками и шипами.

- Хипперы! Хипперы! - зашушукались посе­тители, однако никто из них не тронулся с места.

Сметая все на ходу, не притормаживая, мото­циклисты с ходу влетели в помещение. Мотоциклы могучими таранами врезались в преграды; будь то витрина, стол, стул или человек.

Кому-то повезло больше, кому-то меньше. Но лю­ди все равно продолжали делать вид, что ничего не происходит. И только черепашки вскочили из-за стола, сжав кулаки.

Мотоциклисты, побросав своих железных коней, рассыпались по залу.

Командовал ими заросший мужчина лет тридцати. Умные глаза на худом лице и университетский выговор выдавали в нем человека образованного. Он использовал стойку бара как постамент и с сего командного пункта раздавал своей шальной братии распоряжения, координируя действия банды.

Соратники бородатого рассыпались по залу, забежали за стойку и стали наполнять свои огромные сумки бутылками, банками, пакетами, высыпали в них содержимое картонных коробок.

Прямо из-под носа посетителей они выхватывали съестное и напитки.

Из погреба уже тащились два придурка - они с трудом тянули неподъемный ящик с отборным виски.

- Стоять! - рявкнул на них главарь. - Берите только еду.

Как ни странно, те тут же кинули ящик. Но изобразив, что уходят, и, выйдя из поля зрения глава­ря, тут же вернулись назад и стали запихивать бутылки за пазуху.

Черепашки переглянулись и тут же с криком «Банзай!» каждый сделал сальто назад.

Еще не понимая, кто прав, кто виноват, они при­нялись со всем умением молотить наглых грабите­лей. Те оказались намного слабее, чем можно было предположить, учитывая их угрожающий внешний вид.

Волосатики отлетали при малейшем прикосновении и валялись на полу, корчась и завывая.

Черепашки вдоволь повеселились. Семьдесят лет они пролежали без движения и, наконец, энер­гия их нашла выход. Эта была тренировка и бой одновременно. Друзья разминались и разогревались.

Снова начинали чувствовать свое тело, налажи­вая полный контакт между мышцами и волей.

Друзья носились по кафе, как молнии. Предводи­тель бандитов сразу же сообразил, что им не спра­виться с этими четырьмя странными существами.

- Уходим! - громко скомандовал он. - Все уходим!

Волосатики, с трудом доползая до своих валяв­шихся на полу мотоциклов, заводили двигатели, и с ревом выносились на улицу.

Черепашки пытались им помешать. Разгорячен­ный Донателло схватил одного из бандитов за шкирку и притянул к себе.

Неожиданно вместо выражения ярости, он уви­дел в глазах парня страх и отчаяние. Лицо было бледное, как будто его никогда не касались солнеч­ные лучи, глаза - выцветшие и прозрачные, об­рамленные большими синими кругами запавших глазниц.

- Отпустите меня, пожалуйста! - взмолился мотоциклист.

При этих словах боевой пыл у Донателло, улету­чился как пар из открытого чайника.

- Зачем вы все это делаете? - по инерции грозно спросил Донателло.

- Хочется есть! - ответил парень. - У меня там, - он опустил глаза в пол,- двое детей, они плачут голодные.

- Уходи! - Донателло отпустил его и повер­нулся к своим товарищам. - Остановитесь!

- В чем дело? - возбужденно вскрикнули че­репашки.

- Потом объясню!

Тем временем последние мотоциклисты оседлали свои машины и ринулись прочь. Еще некоторое время завывания моторов без глушителей терзали барабанные перепонки черепашек.

Все остальные посетители как ни в чем не бывало дожидались, пока роботы-официанты наведут по­рядок, уберут битое стекло и принесут новые приборы.

Но это было не все. Один из мотоциклистов, который неудачно врезался в стойку, и на полной ско­рости сильно ударился грудной клеткой, теперь, неловко скрючившись, лежал на полу, недалеко от своего заглохшего мотоцикла.

Подбородок парня был перемазан кровью. Возможно, у него были повреждены внутренние органы.

Патлатый тихонько скулил, безнадежно и жалобно.

Но все посетители делали вид, что это их не касается.

- Вы животные! - вырвался крик у Леонардо. - У вас на глазах человек подыхает, а вы спокойненько жрете свою тюрю, - рявкнул он не щадя глотки.

- Молчи! Не вмешивайся. Иначе - криогенная установка, - зашипел на него капитан Джексон, который осмелился вскочить из-за стола. - И это не самое страшное, что может наше дурацкое общество придумать в наказание.

- Дурацкое? - удивился Микеланджело. - Ведь вы так его расхваливали недавно.

- А что делать? - зашептал Джексон, округлив глаза. - Тут за каждым твоим шагом наблюдают десятки видеокамер и каждое твое слово записывается на магнитофон.

- Тише, вы, да тише! - испуганно зашептала Лили, которая тоже подбежала к ним. - В нашем обществе каждый должен заниматься своим делом. Что будет, если доктор...

- Начнет делать работу полицейских? - зло воскликнул Рафаэль. Он с ужасом оглянулся и посмотрел на собравшихся вокруг людей: сколько б лет песок не засыпал развалины, битый камень и ржавый штырь проступают наружу.

Теперь черепашки прекрасно узнали людей и узнали мир, в котором они очутились.

- «Ничто не вечно под луной!» - когда-то глу­бокомысленно изрек некий мудрец. - Кроме чело­веческого стада, - процедил сквозь зубы Донател­ло и, отшвырнув офицеров, двинулся к парню, ко­торый лежал невдалеке.

Тот уже не стонал, обреченно зажмурившись. Рафаэль платком обтер парню лицо и осторожно расстегнул одежду.

Тот встрепенулся.

- Тебе еще повезло, - Рафаэль ощупал реб­ра. - Ребята, помогите! - обратился он к своим друзьям. - Ему нужно наложить тугую повязку.

Парень тут же пришел в себя, широко открыв глаза.

Но тут черепашки подумали, что он просто спя­тил.

- Бросьте, уйдите! - попытался отбиться сла­быми руками волосатик. - Ведь вас упекут в крио­ген. Да вы просто сумасшедшие.

Правда в это время у кафе, вызванный неизвест­но кем, скорее всего роботом-администратором, опустился аэрокар с красным крестом на борту.

Мужчины в белых балахонах, из-под которых выглядывали синие брюки, профессионально уложили парня на носилки. И безмолвно прошествовали через зал к своей скорой помощи.

Кто-то тронул Рафаэля за плечо. Он резко повернулся, готовый ударить. Перед ним стояла Лили Хейли и чуть не плакала. Зеленые изумруды ее глаз покрылись туманной пеленой, но девушка старательно сдерживала слезы.

- Черепашки! Друзья! Нам необходимо уйти, на вас обязательно донесут!

- Да что тут, черт возьми, происходит?­ - разозлился Леонардо.

Нелепость и дикость ситуации, в которой оказа­лось несколько десятков посетителей, черепашек не волновала. Но сами они не терпели и терпеть не собирались ни голодных маньяков на мотоциклах, крушащих все на своем пути, ни добропорядочных граждан свободной страны, на глазах которой ты можешь преспокойно умереть и никто даже не обратит на тебя внимания.

- Это все стремление к «абсолюту»! - шмыга­ла носом девушка.

- А эти кто такие? - спросил Микеланджело, показывая на парня на носилках.

- А это - никто! - вмешался в разговор капи­тан Джексон.

- Как никто? - удивился Рафаэль.

- Так никто! Их просто не существует, - по-идиотски округлил глаза Джексон. - Понимаешь, в этом мире, все что не соответствует моральным нормам как бы не существует. Ну, понимаешь, это как будто рассказ из книжки про хорошее воспи­тание. Ну, например, про учтивых людей, которые не видят разлитый на столе соус. Насилие, смерть, грабеж, голод, это тот же соус, который не принято замечать. Потому что в нашем счастливом общест­ве - все эти вещи... не существуют, - снова округ­лил глаза Джексон. - Вы понимаете?

Это дурацкое выражение его лица доконало че­репашек.

- Не понимаю!- рявкнул Донателло. - И по­нимать не собираюсь. Пусть вы все тут трижды мо­ральные, но на моих глазах крошить, ломать и спо­койно умирать никто не будет.

- И именно ради этого вас разморозили, - не­ожиданно мягко проговорила Лили.

Черепашки удивленно посмотрели на девушку. Наконец-то перед ними не офицер полиции, а доб­рая и сердечная подруга.

- Вот теперь ты очень похожа на Эйприл О'Нил! - вырвалось у Микеланджело.

- Спасибо, - тихо ответила девушка.

В эту минуту она поняла, что получила из уст черепашек высшую себе похвалу.

После этого Лили негромко рассказала историю расконсервирования первого человека из прошло­го. В пересказе девушки Шредер казался по край­ней мере, шестируким ящером с хвостом и огнен­ным гребнем.

Девушка находила все новые и новые метафоры для описания и сравнения освобожденного пре­ступника. А Микеланджело ласково проговорил:

- Больше не говори ничего! Шредера мы пре­красно знаем. А поэтому нам не нужно его описы­вать. Скажи лучше, кто эти ребята на мотоциклах. Их что, тоже разморозили?

- Нет! - ответил Джексон. - Это те, кто добро­вольно не принял статуса «абсолют» или кого от­вергла комиссия в день совершеннолетия. Они довольно безобидны. Но время от времени, особен­но осенью, в период дождей, когда подземные уров­ни начинает заливать водой...

- Подземные уровни? - перебил его Леонардо.

- Эти водные зверьки; что водятся в подзе­мельях, - продолжал Джексон, - спасаются на поверхности и тогда в подземельях начинается голод.

- Причем тут подземелья? - снова переспросил Леонардо.

- Они там живут! - ответил Джексон.

- Там? - округлили глаза Донателло.

- Вот именно, под землей!

- Но почему?

- Потому что здесь им не место! - ответил Джексон.

- Все ясно! - присвистнул Микеланджело. - Ну так что, их трудно накормить? Ну открыли бы какие-нибудь богадельни с редким перловым супом, - ерничал Микеланджело; этот мир все боль­ше и больше стал его раздражать.

- Это невозможно! - девушка смотрела на него мягко, но в упор. - Понимаешь, принято считать, что в нашем обществе нет ни голодных и несчаст­ных, и хипперов тоже нет.

- Хипперы ладно! - поддержал ее Джексон. - А вот - мадеры, - проговорился он и тут же испу­ганно сглотнул.

- Ну, ну! - все понял Микеланджело. - Не волнуйся, капитан, мы тебя не продадим за три­дцать сребреников.

- А вот с хипперами и мадерами надо обязательно познакомиться! Тем более, мне сдается, Шредеру ваш прилизанный мирок тоже не придется очень по нутру.

Джексон немного помедлил, потом поколебав­шись, отстегнул нагрудный знак полицейского и бережно положил его на стол.

- Я пойду вместе с вами! - седой великан провел по глянцевой поверхности знака указательным пальцем.

Он обвел ребра шестиугольника.

- Лейтенант Хейли, можете вернуть эту штучку в управление.

Девушка хмыкнула, отвинчивая свой:

- Простите, капитан, но на это у меня не будет времени!

- Ну что ж! - пожал плечами Джексон.­ - Придется спрятать в карман.

Черепашки радостно переглянулись. Теперь у них были друзья.

Глава 5. Разрушители против разрушителя

Ярко светило солнце. В небе пролетали сереб­ристые аэрокары. Белые стены домов мягко оттенялись нежной зеленью деревьев.

Люди ходили спокойные и невозмутимые. И хотя каждый знал, что в городе рыщет страшный маньяк-убийца, никто из граждан не чувствовал опасности, которая бы угрожала лично ему. Ведь каждый должен заниматься своим делом. Каждый должен находиться на своем месте и выполнять свою работу четко и вовремя.

Для борьбы с преступниками существует поли­ция, и она обязана защитить и обеспечить безопас­ность всех людей. А так как общество, в котором жили люди, - идеальное, значит и полиция в нем идеальная и ей не составит большого труда распра­виться со злодеем.

Из всех жителей города, только Лили Хейли и капитан Джексон чувствовали тревогу. Они в окру­жении черепашек-ниндзя стояли посреди аллеи не­большого сквера.

Никто не обращал внимания на странных су­ществ, на спине и животе которых красовались необычные панцири зеленовато-коричневого цвета.

В идеальном обществе никто ни на кого вообще не обращал внимания, каждый жил своей жизнью. Каждый жил сам по себе, заботясь только о своем здоровье и благосостоянии. Окружающим проща­лись любые странности, лишь бы они никак не заде­вали посторонних. И если быть предельно откро­венным, то никому ни до кого просто не было ника­кого дела.

Ощущение тревоги не покидало лейтенанта Хей­ли. Она внимательно озиралась по сторонам, забыв о нормах приличия и своем статусе «абсолют».

- Наши люди не готовы к встрече с таким опас­ным преступником! - взволнованно проговорила она. - И боюсь, что не найдется ни одного челове­ка, кто бы смог дать ему должный отпор.

- Роботы не в счет, - поддержал ее капитан Джексон.

- Да уж! - усмехнулся Микеланджело. - Эти ваши электронные умники, на поверку оказываются безмозглыми консервными банками.

- Это не просто преступник, - снова заговори­ла Лили Хейли, - это - разрушитель. Он разрушает сами устои нашего общества. Никогда бы до этого я не могла поверить, что один человек может быть настолько опасен. Но сейчас в этом я просто не сомневаюсь.

- Ребята, - Джексон обратился к черепашкам, - если вы нам не поможете, то предсказывать последствия всех этих событий я не берусь.

- А вы не боитесь? - спросил у него Леонардо.

- Чего? - не понял его капитан.

- Вы читали когда-нибудь старые детективные романы, либо смотрели фильмы-боевики? - про­должал Леонардо.

- Само собой! - воскликнула Лили. И в глазах ее, впервые за последние минуты, появилось выра­жение удовольствия. - Это мое любимое занятие.

- Тогда вы должны были давно усвоить!­ - поддержал друга Донателло. - Для того, чтобы поймать одного маньяка, нужен другой маньяк.

Девушка и пожилой капитан растерянно при­тихли.

Действительно, такая мысль им просто не прихо­дила в голову.

- А если проводить аналогию, - заговорил Ра­фаэль. - То для того, чтобы поймать разрушителя...

- Нужен другой разрушитель, - закончил его мысль Микеланджело.

Оба офицера полиции молчали, не зная, что сказать.

- Вы не задумывались, почему мы оказались в одной тюрьме со Шредером? - спросил у них Ми­келанджело.

- Это просто какая-то дурацкая несправедли­вость?! - развела руками девушка.

- Это можно называть как угодно! - заговорил Донателло. - Справедливо или нет... У каждого свой взгляд на эти вещи. Но, тем не менее, как это ни печально, нас посадили по закону. И судья, ко­торый выносил приговор, не нарушил ни одного па­раграфа. А поэтому все зависит от точки зрения.

- Как это так? - удивился Джексон.

- Очень просто, - объяснил Леонардо. - С точ­ки зрения судьи, который стремился максимально точно следовать каждой букве, то, что мы оказались в одной тюрьме с преступником и его подручными, которых помогли поймать, - очень даже справедливо.

- Но с моей точки зрения, - воскликнула Ли­ли, - это совершенно несправедливо.

- С нашей - тоже! - согласился Рафаэль.

- А как же остальные люди? - возбужденно заговорил капитан Джексон. - Неужели они все смирились с этим дурацким приговором, который судья хладнокровно вынес вам, героям - черепаш­кам-ниндзя?

- А что люди? - развел руками Донателло.­ - У людей хватает забот и без нас. Работа, дом, семья и прочее...

- Я думаю, что они повозмущались день-два,­ - сказал Микеланджело. - Во всяком случае, в разго­ворах друг с другом. На кухне. Но жизнь постоян­но идет вперед, и они очень быстро забыли об этом коротком эпизоде.

- Неужели вот так просто взяли и забыли?! - ­всплеснула руками Лили.

- Нет, думаю, что не все! - печально прогово­рил Рафаэль. - Я думаю, никогда не смирился с этим наш старик-учитель и унес свою боль с собой в могилу.

- А вы уверены, что он умер? - переспросила Лили.

- Конечно! Ведь уже тогда он был глубоким стариком.

- И он единственный? - переспросил капитан Джексон.

- Нет, конечно! - ответил Микеланджело. - У нас были друзья, много друзей. Я думаю, им не просто было забыть про это событие. Но время­ - самый хороший врачеватель. И зарубцует любую рану, будь она на теле или на душе.

- Но я все-таки думаю, что... - Леонардо запнулся на полуслове.

Микеланджело, Донателло и Рафаэль метнули в его сторону негодующие взоры.

- Извините, пожалуйста! - уловив их настрое­ние, проговорила Лили. - Мне кажется, что я за­тронула слишком больную для вас тему, на кото­рую вам не хочется говорить. Но я кажется дога­дываюсь, о ком вы даже боитесь вспоминать.

Черепашки молчали, потупив глаза.

- Это, наверное, Эйприл О'Нил?

- Да, это Эйприл О'Нил! - неожиданно скороговоркой проговорил Микеланджело. - Она была нашей самой верной и любимой подругой. И мы уверены, что какова бы ни была ее судьба, она со­хранила в своем сердце память о нас.

- В этом никто из нас не сомневается! - под­держал его Леонардо.

- Я, пользуясь своим служебным положением, мог бы узнать ее судьбу, - тихо проговорил капи­тан Джексон. - И если Эйприл пережила то страш­ное миротрясение, то она, скорее всего, живет в каком-нибудь тихом зеленом районе нашего горо­да, в небольшом белом коттедже. Ведь у нас люди почти не болеют, а потому - живут очень долго. Одну минутку, я сейчас сделаю запрос! - и он до­стал из своего кармана микрокомпьютер, с по­мощью которого связался с базой данных главного компьютера полицейского управления.

- Не надо! - резким движением руки остано­вил его Микеланджело.

- Но почему? - удивился капитан Джексон.

- Потому что, если она и жива, - ответил за друга Леонардо. - То сейчас Эйприл - древняя старуха...

- И эта встреча для нас была бы просто невы­носима, - завершил за него Рафаэль.

В воздухе повисло долгое молчание.

- Ну да ладно! - первым встрепенулся Мике­ланджело. - Как бы там ни было, но даже через семьдесят лет - главным нашим врагом и врагом общества остается Шредер. Мы должны приложить все усилия, чтобы его остановить. На своем пути он сеет жертвы и разрушения. И у нас нет времени для сентиментальных вздохов. Ведь с каждым часом нашего промедления, гибнут ни в чем не повинные люди. Осознание этого для меня лично - невыносимо.

- Это очень печально! - проговорил капитан Джексон. - Но в данный момент, мы даже не можем ничего предпринять.

- Это еще почему? - удивился Рафаэль.

- Потому что Шредер вывел из строя всю систему слежения. И пока наши инженеры не починят ее, мы не сможем узнать, где он находится. А по­этому - просто вынуждены бездействовать.

- Как это мы не знаем, где он находится?­ - удивился Леонардо.

- Ведь это проще пареной репы! - согласился Донателло.

- Проще пареной репы? - удивилась Лили.­ - Извините, а что это значит? Я выучила наизусть все пословицы и поговорки конца двадцатого века. Один раз я натолкнулась в хранилище библиотеки на такой сборник, но про репу там ничего не было.

- Проще пареной репы,- объяснил ей Мике­ланджело. - Это значит проще простого.

- А, это как раз плюнуть?

- Именно так, - подтвердил Микеланджело. - Только чуть-чуть культурнее.

- Подождите, я что-то не понял, - прервал их капитан Джексон. - Вы что хотите сказать, что знаете, где сейчас находится Шредер?

- Нет, мы не знаем, - ответил Микеландже­ло. - Мы можем только предполагать.

- Хотя мы в этом абсолютно уверены, - вста­вил Леонардо.

Лили умиленно посмотрела на черепашек.

- Я просто балдею, глядя на вас, - сказала она. - Вы настолько прекрасно понимаете друг друга, как будто у вас одни мозги на четверых.

Она смутилась, подумав о двусмысленности своих слов.

Черепашки вместо обиды, дружно расхохота­лись.

- В этом нет ничего удивительного, - сказал Микеланджело. - Ведь у нас девиз: один за всех и...

- Все за одного! - хором ответили Донателло, Леонардо и Рафаэль.

- А теперь, вперед! - скомандовал Мике­ланджело.

- Куда? - не понял его капитан Джексон.

- Как куда? - удивился ниндзя. - Искать Шредера.

- Но где? - переспросила Лили.

- А это вам лучше знать! - ответил Микеланджело.

Офицеры полиции недоуменно переглянулись. Они были в полной растерянности.

Черепашки весело засмеялись.

- Сжалься над ними, Микеланджело! - вос­кликнул Леонардо.

- Ну, хорошо! - ответил друг. - Поймите,­ - обратился он к Лили и Джексону, - Шредер ­профессиональный бандит, а поэтому сейчас он направится туда, где может взять оружие. А где он это может сделать, вам лучше знать.

- Но он этого не может сделать нигде! - вос­кликнула Лили. - Ведь в нашем обществе уже давным-давно отказались от оружия. И его нигде нет.

- И полицейские тоже не вооружены? - уди­вился Рафаэль.

- У нас есть только средства самозащиты.

- Электрошокинги-парализаторы, - сказал капитан Джексон и достал из кобуры свою металлическую электрическую дубинку.

- Ого! - присвистнул Леонардо. - Это меняет дело! - Голос его звучал растерянно.

- Погоди! - оборвал его Микеланджело. - А вы не знаете, куда подевались все те горы оружия, которые человечество навыпускало за сотни лет своего существования? - спросил он у Лили и Джексона.

- Все это давным-давно переплавлено, - отве­тил капитан Джексон.

- Как все-все? - не успокаивался Микелан­джело. - Неужели не осталось ничего?

- Ну конечно, оставили, в назидание потом­кам, - пожала плечами Лили.

- И где хранится это «назидание»? - спросил Микеланджело.

- В городском историческом музее, - ответила девушка.

- Вперед! В музей! - дружно воскликнули че­репашки.

- Зачем? - удивленно переспросили Лили и Джексон.

- Как зачем? - удивился Донателло. - Ловить Шредера. - Ведь вы же сами сказали, что только там он может найти оружие.

- А... - протянул озадаченный капитан Джек­сон и с восторгом посмотрел на черепашек.

- Браво! Вы просто гении! - захлопала в вос­торге Лили Хейли.

Черепашки решительным шагом двинулись в сторону полицейского аэрокара.

- Постойте! - окликнула их девушка.

- В чем дело? - остановились черепашки.

- Я так не могу...

- Что ты так не можешь? - не поняли друзья.

- Ну нельзя же так сразу...

- А в чем заминка? - не понял Рафаэль.

- Перед решительными действиями, - назидательно ответила девушка. - Нужно хорошенько отдохнуть, принять душ...

- О, боже!.. - простонал Донателло. - Они ме­ня начинают потихоньку доставать.

- Погоди! - оборвал его Рафаэль, и обратился к девушке. - Лили! А у тебя есть хобби?

- Что, что? - изумленно переспросила девушка.

- Ну, любимое занятие! То, чем ты занимаешь­ся в свободное время, на досуге.

- Есть! Только при чем тут это? - неопределенно ответила Лили.

- И чем же ты занимаешься? - продолжал допытываться Рафаэль.

- Я люблю шить.

- Так значит, у тебя дома найдется пара отрезов какой-нибудь материи?

- Ну конечно, найдется, - ответила девушка.

- Тогда вперед, к тебе домой! Пока ты будешь принимать душ...

- Это еще зачем? - переспросил его Мике­ланджело.

- Не знаю как вы, - ответил Рафаэль, - а я хочу сделать повязки. Потому что без них я себя чувствую как будто меня голым выпустили в толпу.

- Он прав! - поддержал друга Леонардо. - ­Эта мысль и у меня не выходит из головы. А в таком состоянии, мне бы очень не хотелось встречаться лицом к лицу со Шредером. Потому что вряд ли нам удастся приобрести полную уверенность в себе, так необходимую для решающей схватки.

- Ну, ладно, вы правы! - согласился с ними Микеланджело. - Тогда Лили вези нас к себе домой. Пока ты будешь принимать душ...

- Мы приобретем полную уверенность, - скеп­тически проговорил Донателло.

Глава 6. Водопад в пустыне и джаз с хот-догом

- Это немножко не то, что я имел в виду, но... ­- пробормотал Рафаэль, когда друзья вместе с Лили Хейли выходили из ее дома.

Капитан Джексон, который оставался ждать в кабине аэрокара, с интересом разглядывал чере­пашек.

Дело в том, что однотонных тканей у Лили не нашлось, а поэтому пришлось выходить из поло­жения, используя то, что было.

И сейчас на глазах, коленях, локтях и запястьях у черепашек пестрели и красовались повязки в горошек, цветочки, бабочки, листики, в полоску и в клеточку.

И теперь друзей можно было различить следую­щим образом: у Микеланджело повязки были в желто-зеленую полоску, у Рафаэля - черные в бе­лый горошек, у Леонардо - голубенькие с желты­ми цветочками и розовыми бабочками, а Донател­ло, как самый серьезный, выбрал себе ткань в бе­жевую с коричневым клетку.

Все это скорей походило на маскарад, чем на серьезные приготовления к охоте за бандитом.

- Вы что, всегда так ходите? - спросил у че­репашек изумленный Джексон.

- Ну, не совсем так!.. - неопределенно развел руками Леонардо. - Но всегда!

Мало что понявший Джексон, неопределенно по­жал плечами и уставился в панель аэрокара.

Дело в том, что девушки и черепашек не было минут десять, а вышли они из дома все мокрые.

- Они что? - подумал про себя капитан Джек­сон. - Вместе мылись в душе?

В этой мысли его еще больше утвердило постоянное хихиканье и пощипывание друг друга раз­веселившихся черепашек-ниндзя.

Но на самом деле все было немножко не так. Когда они впятером вошли в квартиру, черепаш­ки пытались в точности повторять движения Лили, опасаясь выглядеть доисторическими животными.

Но, к их удивлению, не считая снимающихся стенок-перегородок, ничего ультрасовременного в квартире Лили Хейли они не обнаружили.

Правда, оформление интерьера выглядело не­сколько странным.

Присвистнув от удивления, черепашки разбре­лись в разные углы, рассматривая все на своем пути.

Вид квартира имела ужасный. Можно было поду­мать, что она специально оформлена для обучения тинейджеров, которые в будущем собираются по­святить себя деятельности в области рекламы.

С потолка до пола стены квартиры были оклеены самыми невообразимыми рекламными плакатами, которые имели одну общую особенность. Все они относились к концу двадцатого века.

Здесь была реклама хот-догов и сигарет «Маль­боро», копченых сосисок и зубной пасты, стираль­ных порошков и джинсов, жаропонижающих табле­ток и питания для собак.

Все это сплошь перемежалось плакатами с изображением рок-певцов, известных футболистов, боксеров, киноактеров, кандидатов в президенты и известных комиков.

Кроме этого, на небольших полках и комодах, тут были расставлены глиняные и деревянные статуэтки, матрешки, пустые банки из-под пива, бутылки из-под водки и виски, были выстроены целые пирамиды из пустых пачек от сигарет, и гро­моздилось много-много прочей дребедени.

- Вам нравится? - самодовольно спросила де­вушка; она вошла в комнату и кинула на диван це­лый ворох разноцветных полосок и отрезов тканей.

- Очень! - пробормотал ошарашенный Дона­телло.

- Я старалась оформить свой интерьер в стиле конца двадцатого столетия! Здорово получилось! Да?- снова спросила довольная девушка. - Я буду очень рада, если моя квартирка напомнит вам ваш родной дом.

- О! Это мне напоминает... - протянул Леонар­до, в глазах которого блеснул дьявольский огонек.

- Помолчи! - шикнул на него Микеландже­ло. - Да, да! Спасибо! - ответил он девушке, стараясь выглядеть серьезным и вежливым. - Твоя квартира, Лили, доставила нам массу удоволь­ствия.

- Действительно! - поддержал его Донател­ло. - Как будто и не было этих семидесяти лет, проведенных в ледяной глыбе.

- Я очень рада! - ответила девушка. - Ну, а теперь, пока вы будете выбирать ткани, я быстрень­ко приму душ, - проворковала она и, схватив мах­ровый халат, исчезла. - Ой, чуть не забыла,­ - снова появилась она. - Сейчас я вам поставлю какую-нибудь музычку ваших времен.

Лили пробежала глазами по корешкам кассет, щелкнула крышкой и снова исчезла.

Квадрофоническая система выдала что-то из му­зыки 30-х годов. Черепашки переглянулись. Судя по репертуару, Лили с трудом ориентировалась в исторической последовательности музыкальных стилей двадцатого столетия.

- Вообще-то, я не такой старый! - пробормотал Леонардо.

Дребезжащий джазовый трезвон напоминал о его незалеченном коренном зубе.

Донателло попытался отключить музыку. Стен­ную панель с рядом кнопок он отыскал довольно быстро, но символы - крестики, нулики самых не­вероятных комбинаций ничего ему не говорили. Пришлось действовать методом исключения.

Донателло нажал на первую попавшуюся кнопку, которая показалась ему довольно симпатичной, потому что была окрашена в голубой цвет.

Донателло зажмурил глаза и вжал голову в пле­чи: ничего, никаких видимых изменений. Он от­крыл глаза и увидел мирно поблескивающий экран, который создавал иллюзию распахнутого окна.

С коричневым цветом Донателло в жизни всегда везло. Но после того, как он нажал коричневую кнопку, он добился только того, что в комнате за­метно похолодало.

- Эй, ты что там колдуешь? - окликнул его Леонардо. - Дай погреться.

Джаз как раз громыхал во всю мощь. Донателло готов был запросить пощады у самой Лили, но по­нятия не имел, куда ведут многочисленные коридо­ры, в конце каждого из которых упираешься в собственное зеркальное отражение.

- Было очевидно, что Лили кроме рекламных пла­катов, обожала зеркала во всю стену.

Красную кнопку с проигрышем нулей, Донател­ло игнорировал из принципа. А вот зеленую утопил до упора.

- А, к черту! - воскликнул он.

Под потолком сначала набухли крупные капли, а потом оттуда хлынули теплые струи воды. Чере­пашки в секунду вымокли до нитки.

- Ты что делаешь? - заорали друзья.

Донателло яростно жал и жал чертову кнопку, но водопад продолжался. Пушистый ковер в мгнове­ние набрался влаги, под ногами зачавкало.

- Лили! - отчаянно завопил Донателло.

Над всем этим хаосом торжественно гремела финальная часть джаз-концерта.

Девушка неожиданно возникла на пороге, укло­няясь от летящих брызг.

- Зачем вы включили водоочистку? - возму­тилась она. - Я убирала сегодня утром.

- Это по-твоему уборка? - орал Микеландже­ло, размахивая руками.

Поток продолжался.

- Лили, выключи ты эту чертову штуковину! - ­взмолился Донателло.

- Не знаю! - недоуменно огляделась девуш­ка. - Зачем вы включали, по-моему все было и так чисто.

Лили Хейли возмутила бесцеремонность ее гос­тей, которые своим поведением будто бы ткнули ее носом в кучу неубранного мусора.

Донателло же в отчаянии плюхнулся на мокрый ковер, обреченно обхватив голову руками.

- Надеюсь, теперь вы довольны результатами уборки? - обиженно поджала губы Лили.

Донателло только молча кивнул, уже даже не пытаясь отирать со лба стекающие струи воды.

Девушка приблизилась к панели и нажала ка­кую-то кнопку. Водопад мгновенно иссяк, и тут же дохнул жаркий ветер саванны. От мебели, стен и ковров стал подниматься густой пар. А после этого повеяло сосновым бором на солнцепеке: смолой и хвоей.

Черепашки даже прикрыли глаза от удоволь­ствия, вдыхая такой аромат.

- Теперь лучше? - спросила девушка.

- Да! - ответил Донателло. - Просто класс. Браво!

Тем временем ветер стих, жара спала. Комната приобрела первоначальный «сухой» вид.

И лишь несчастные черепашки восседали на полу вокруг кучи мокрого тряпья, в которую преврати­лись ткани, принесенные Лили.

- Это вам в наказание! - обиженно воскликну­ла девушка. - Будете теперь носить мокрые повяз­ки! - сказала она и, гордо повернувшись, удалилась.

Глава 7. Катастрофа

Аэрокар взмыл в воздух и помчался куда-то над крышами домов.

В кабине стояла напряженная тишина. Лили видимо все еще обижалась.

Микеланджело решил разрядить обстановку.

- Расскажите нам, - попросил он, - поподробнее про то ужасное миротрясение.

- Да чего тут рассказывать? - нехотя пожал плечами капитан Джексон. - Вы можете сами посмотреть.

- Как? - удивился Донателло.

- Да сейчас я вам покажу! - ответил капитан и достал из небольшой металлической коробки лазерный диск. Поставил его в узкую щель, и тут же лобовое стекло кабины превратилось в экран.

Черепашки почувствовали, как изображение по­степенно стало затягивать их. Уже не существова­ло ни кабины аэрокара, ни освещенного ярким солнцем города, ни голубого неба вокруг.

Из-за горизонта фиолетовым светильником вы­ползала заря. Их родной, хорошо узнаваемый го­род притих и прижался к океану.

Но вокруг океан пошел приступом на город: огромные волны с ревом и грохотом ринулись на городские кварталы, земля раскололась гигант­ским провалом.

Теснина зарычала, плюясь валунами. Будто иг­рушечные домики, рушились строения. Магма, столько лет искавшая путь наружу, выплеснулась раскаленным фонтаном. Вот еще в одном месте взломалась земная кора, рванулся в небо еще один язык лавы.

Небо, затянутое стремительно несущимися ту­чами, низко надвинулось.

Ураганный ветер, казалось, забавлялся с выво­роченными деревьями и поднятыми в воздух авто­мобилями. Людские фигурки нелепо, неуклюже цеплялись за землю, но и земля предавала, разверзаясь чудовищными провалами.

Необычно яркие молнии раскалывали горизонт на тысячи бесформенных осколков. В воздухе носились тучи мусора. В эту минуту небо разроди­лось обильным ливневым потоком, но вода вмиг испарялась на расплавленной лаве и поднималась густым туманом.

Кромешная тьма озарялась кое-где языками пла­мени. Горизонт вздыбился и ушел вертикально вверх. Смерть, неуправляемая смерть, без логики и снисхождения, носилась над землей.

Океан, ворвавшись в город стеною волн, размы­вал руины. Посреди бывших улиц, проспектов и площадей бесновались огонь и вода. Огонь взби­рался на уцелевшие стены небоскребов. Дома по­меньше просто стирались с лица земли.

Всюду вспыхивали один за другим огненные кра­теры и воронки. К ним с воем и шипением устрем­лялся океан. Волна набегала на огненную глотку. Взрывы содрогали почву.

Измученная земля тряслась, словно пыталась встать на дыбы и вывернуться наизнанку. Каза­лось, что настал конец света. Казалось, это больше никогда не прекратится. Но, как ни странно, чудовищная буря все-таки закончилась. Земля, разво­роченная и непохожая сама на себя, замерла. Стих ветер.

Моросящий дождь падал на огненные дорожки лавы, которые темнели и постепенно замедляли свое движение.

То, что открылось перед глазами, было уже дру­гим и незнакомым черепашкам миром. Они не узнавали город, сами улицы, да и понятие улиц практи­чески исчезло. Из-под развалин выбирались жал­кие существа, слишком маленькие и беспомощные, чтобы в них можно было признать людей.

Некоторые из них пытались встать, некоторым это даже удавалось. Они стояли, пошатываясь, на руинах родного города, и щурились на неяркое солнце.

Лили протянула руку и выключила визер. Чере­пашки встрепенулись и снова обнаружили себя внутри кабины аэрокара.

- И это - меньше всего пострадавший конти­нент! - тихо пояснила девушка.

Друзья не могли прийти в себя: в фантасти­ческих фильмах их времени режиссеры и выдумщики операторы, частенько запугивали мир страш­ными движущимися картинками. Но никому и в го­лову не могло прийти, что спятившая природа воплотит в действительность все эти фильмы ужасов.

Черепашки сидели, как ослепленные, прикрыв ладонями глаза. Они молились лишь о том, чтобы их друзья и близкие, захлебнулись в соленой мор­ской воде, а не сгорели живьем в огнедышащей лаве.

- Ребята, очнитесь! Скоро подлетаем к му­зею! - попыталась растормошить их Лили.

На нее фильм не произвел впечатления. Это было мало похоже на все, что окружало девушку и как бы не могло иметь к ее миру никакого отношения.

Точно также черепашки слышали когда-то о кострах средневековья и о чудовищных пытках, придуманных изуверами в человеческом облике.

Но редко кто из них содрогался от ужаса и жа­лости к людям, чей пепел давным-давно развеялся, а кости превратились в прах.

Донателло, Микеланджело, Рафаэль открыли глаза; в них запечатлелось страдание. Но Леонар­до продолжал сидеть, закрыв лицо руками.

- Леонардо, очнись! - позвал Рафаэль.

Но тот даже не шелохнулся. Не было аэрокара, не было кабины, не было друзей и никого вокруг.

Леонардо стоял посреди разрушенной улицы. Кое-где огонь еще лизал обуглившееся дерево, стоял удушающий запах гари. Пламя все ближе и ближе подбиралось к металлическим цистернам, на удивление удержавшимся в этом хаосе в строго вертикальном положении. «Лучший бензин штата!» - вывел масляной краской какой-то шутник на одной из цистерн.

Лицо и руки Леонардо были черными от копоти; ему плевать было на бензин, бензовозы и бочки с горючим, но из головы никак не могла уйти дурац­кая мысль: «Странно, почему у бензина запах цве­тущего миндаля?»

А огонь, словно забавляясь, живым кольцом окружал цистерны. Детский голос напевал незатейливую песенку о пироге, которой испекли на именины. Леонардо на грани реальности и бреда метнулся вперед.

В нескольких местах от него зияла желтым песком воронка. На самом дне валялись кучи мусора, переломленные доски и чей-то автомобиль вверх колесами.

Леонардо поднатужился, перевернул бочку и пе­рекатил ее через ожерелье пламени. Снизу донесся грохот. Бочек было пять или шесть. Наконец по­следняя рухнула на дно воронки. Зачем во всеоб­щем хаосе Леонардо выкатил из огня, из опасной зоны бензин, когда более сильные катаклизмы потрясали мир?

На это он себе ответа дать не мог.

Леонардо стоял на осыпающемся краю кратера. Хотелось пить. Перед ним лежал мертвый город. Леонардо с силой провел ладонью от виска к под­бородку. И тяжело вздохнул: планета нуждалась в генеральной уборке...

Леонардо с трудом оторвал руки от глаз и очнулся.

- Со мной что-то случилось. Тут, сейчас...

- А, извини! - беспечно махнул рукой капитан Джексон. - Я забыл выключить камеру.

- При чем тут камера? - возмутился Леонардо. - Я говорю, что сейчас был там. В мертвом городе, - и он ткнул пальцем куда-то в пространство перед собой.

- Ну, да! - недоумевающе пожал плечами капитан Джексон, обернувшись к Леонардо. - Камера работала, ты думал о миротрясении и аппарату­ра воспроизводила твои представления. Все очень просто.

Леонардо еще раз недоверчиво оглядел лобовое стекло кабины. Словам капитана Джексона он не сильно доверял, потому что готов был поклясться, что был там, в этом горящем аду. Он пошевелил рукой. Вот и мышца, которую Леонардо неудачно потянул, пока таскал тяжелые бочки с бензином, болела. След остался бы на руках.

- Леонардо, ты где-то испачкался, - Лили из­влекла батистовый платок и аккуратно провела им по щеке Леонардо. На белоснежной ткани, остался безобразный черный след.

Леонардо вспомнил как провел по лицу рукой, но спорить с Джексоном не стал.

Может, у них и гениальная видеозапись, но то что Леонардо очутился в прошлом на самом деле, это было абсолютно точно. Только знать об этом никому не обязательно.

Глава 8. Исторический музей

Шредер, засунув руки в карманы своего широко­го комбинезона , нагло насвистывая, несмотря на музейную тишину, уверенно шагал между посети­телями.

У людей будущего было очевидное пристрастие к округлым формам. Исторический музей не был исключением.

Все шесть куполов павильонов музея перевер­нутыми чашами глядели в небо. Окрашенные в разные цвета, купола были похожи на шляпки грибов неизвестного людям вида. Таким же неле­пым и беспомощным выглядел охранник у входа.

Шредер ткнул пальцем охранника в живот:

- Смирно!

Тот удивленно посмотрел на ненормального посетителя. Шредер же ядовито захихикал и пошел дальше. Никакого окошка кассы, ни входных биле­тов не было. Музей внутри походил на все музеи мира: прохлада от каменных стен, пыльные экспо­наты.

Шредер решил присмотреться, ему все еще не ве­рилось, что тут нет скрытой электронной проводки или хотя бы примитивной кнопки вызова полиции.

Несмотря на летний сезон, в залах было довольно многолюдно. Мужчины и женщины с интересом ощупывали диковинные предметы и вчитывались в приклеенные к стендам листки с пояснениями.

Шредер в разъяснениях не нуждался. Он бы без всяких табличек легко нашел то, что ему нужно. Лучше всего - обычный автомат с откидным при­кладом, либо - два пистолета, желательно иметь хотя бы один глушитель к ним.

Всякие технические новшества, в которых Шре­дер не ориентировался, его не прельщали.

Арки потолков, расписанные сценами древних битв, огромные пространства залов скрадывались обилием экспонатов.

Человечество за свой многовековой путь разви­тия, никогда и ничему не уделяло столько внима­ния, сколько было уделено производству оружия.

В основном экспонаты были выставлены в витри­нах музея. Руки прямо чесались взять какой-нибудь из мечей или кинжалов и кому-нибудь пус­тить кровь.

- Вы хотели бы увидеть что-нибудь специфи­ческое? - гонку Шредера по залам остановила служительница музея, этакая серая крыса с редким хвостиком волос, перетянутым цветной лентой. Концы ленты кокетливо свисали по спине этой крысы.

Шредер дотянулся и намотал ленту на руку.

Женщина взвизгнула.

- Где зал оружия конца прошлого века? - прошипел Шредер, стараясь не привлекать постороннего внимания.

Пока он был не вооружен, не очень-то хотел ввязываться в драку. Но на них двоих никто как раз и не обратил внимания. Казалось, даже взорвавшая­ся мина была бы не способна нарушить невозмути­мость текущего мимо людского потока.

- Вы имеете в виду пистолеты, автоматы, пуле­меты и винтовки? - просипела служительница, указывая на таблицу на стене, в которой пере­числялись все залы музея.

- Отвали! - сплюнул Шредер, отпуская перепуганную женщину.

Зал, который он искал, популярностью не поль­зовался. Как видно, люди будущего интересова­лись исключительно средствами массового уничто­жения, и личное оружие их не впечатляло.

Зал был отделен от остальных помещений музея бронированной блестящей дверью с указанием пе­риода, к которому принадлежали экспонаты.

Шредер провел пальцем по металлу. Осталась очищенная от пыли бороздка.

- О, черт! - оглянулся полковник в поисках какого-нибудь массивного предмета.

Он двинул дверь плечом, навалился всем телом, металл даже не дрогнул.

- Позвольте, я вам помогу! - окликнул Шреде­ра невысокий паренек, чуть ли не подросток. Удивляла лишь редкая бороденка на его подбородке.

- Ну, рискни! - прохрипел Шредер, отступая на шаг.

Парнишка назвал период и наименование зала, дверь легко отворилась сама. Шредер, отшвырнув благодетеля, нетерпеливо нырнул в образовавшую­ся щель.

Шредер обрадовался уже от того, что огромное пространство, радуя его глаз, не имело ни одной волнистой, а тем более округлой линии.

Просторное помещение правильным кубом вре­залось в длину, ширину и высоту. Кубы поменьше служили витринами для экспонатов.

Шредер присвистнул:

- Высший класс! Лучше и не придумаешь!

Он просто оторопел. За всю свою многогрешную жизнь, он и не предполагал, что его родное время было так насыщено самым диковинным оружием. Куда ни глянь, повсюду стояли пятнистые, темно-зеленые, черные фантомы, с ног до головы увешан­ные самым убийственным оружием.

Рядом, возле их ног, стояли ящики с патронами, гранатами, снарядами и прочими боеприпасами.

- Ого! - восторженно завопил Шредер, и глаза его засветились бешеным огнем.

Он обошел большую пирамиду стеклянного ку­пола, которая возвышалась посреди зала, лишь мельком взглянув внутрь. Там внизу, под полом, открывался целый квартал старого легко узнавае­мого им города. Виднелся фрагмент мостовой, тротуар, гидрант на нем, возле бордюра стояла машина. Шредер пригляделся. Это был «форд-мустанг». В витрине кафешки слабо мерцала неоновая реклама нового биг-мака. Надпись на стенде гласи­ла, что все это реальный квартал, расчищенный археологами от вулканического пепла.

Но прошлое волновало Шредера не мертвыми декорациями, а живым, способным стрелять, ору­жием. Он подбежал к одной из витрин, где стоял рейнджер, вооруженный М16 с гранатометом.

- Это то, что мне нужно! - воскликнул полков­ник и нанес короткий удар кулаком в стекло. Вит­рина выдержала. Тогда Шредер развернулся и на­нес мощный удар ногой. Но даже тяжелый подко­ванный каблук сапога не смог пробить бронированное стекло витрины.

Насчет сигнализации Шредер все-таки ошибся. Она была, и сработала мгновенно. По залам и пере­ходам музея разнесся вой сирены, замигали крас­ные сигнальные лампы, но Шредер и не думал убе­гать. Ему нужно было оружие.

Первым до зала, хранившим вооружение конца двадцатого века, добежал тот охранник, который стоял возле входа.

- Извините, господин! - вежливо окликнул он Шредера. - Вы нарушаете порядок просмотра экс­позиций. А поэтому прошу вас, незамедлительно покинуть здание.

Шредер с интересом посмотрел на охранника. Тот был на полголовы выше его и гораздо шире в плечах.

- Эй, друг! А сколько ты весишь? - нагло спросил Шредер у охранника, но потом махнул рукой. - А в принципе, какая разница?

Полковник быстро подскочил к растерявшемуся от удивления человеку, схватил его в охапку и, быстро перевернув в воздухе, швырнул в витрину. Стекло треснуло и осыпалось на пол тысячами сверкающих осколков.

Несчастный охранник остался не движимый лежать внутри витрины. Не обращая на него никакого внимания, Шредер тут же выхватил из рук фантома автоматическую винтовку и снял магазин. К его удивлению, тот оказался полностью снаряженным.

- Ну что ж, проверим!!! - восторженно проры­чал преступник, вставил назад обойму и сделал короткую очередь, поворачиваясь вокруг своей оси.

Винтовка ожила в его руках и порадовала плечо знакомой отдачей.

- Да это просто песня! - завопил Шредер, гля­дя, как рушатся и крошатся витрины, тела и головы фантомов.

В музее началась паника. Посетители взад-впе­ред забегали по залам, то и дело натыкаясь на невозмутимых роботов-уборщиков.

- Уважаемый посетитель! - на весь зал раз­дался голос из динамика. - Вы будете оштрафованы за порчу музейных экспонатов. Уважаемый посетитель!..

- Да заткнись ты! - воскликнул Шредер и дал очередь в сторону черной металлической решетки. Голос сразу же отключился. - Вот так будет лучше! - засмеялся преступник. Он сорвал с одно­го из фантомов-десантников зеленую брезентовую сумку и стал быстро наполнять ее оружием и боеприпасами, сваливая все в кучу, без всякого порядка.

После того как сумка была набита доверху, он заткнул себе за пояс два пистолета сорок восьмого калибра.

- Что бы такого еще? - лихорадочно подумал Шредер, озираясь по сторонам.

Внимание его привлек восклицательный знак на желтом фоне. Символ стоял на одной из витрин возле самого выхода из помещения.

Шредер подбежал и уставился на табличку: «Ла­зерная лучевая винтовка конца двадцатого века. Последнее оружие индивидуального поражения. На ней завершилась многовековая история разви­тия военной техники».

- Это то, что мне нужно! - воскликнул Шредер и выстрелил из крупнокалиберного пистолета, вит­рина рухнула. Он выхватил оружие и с удивлением уставился на него.

- Черт побери! А как же им пользоваться! - ­Шредер рассматривал микродисплей и какие-то кнопки с непонятными обозначениями.

Потом впопыхах стал нажимать все кнопки под­ряд. Внезапно экран ожил, по нему пробежали ка­кие-то цифры и, голос, исходивший откуда-то из приклада, сообщил: «Лазерно-лучевая винтовка включена! Начинается подзарядка от внутренних аккумуляторов, через 4,6 минуты - оружие будет готово к стрельбе».

- Отлично! - засиял Шредер и, перекинув ре­мень через плечо, закинул винтовку за спину.

- Ну, а теперь делаем ноги!

Глава 9. Встреча через семьдесят лет

Полицейский аэрокар приземлился возле здания музея, возле которого были совершенно необычные для последних лет, паника и суета.

Микеланджело, Донателло, Леонардо, Рафаэль, Джексон и Лили быстро выскочили из кабины и на­правились к входу в музей. Им навстречу толпами выбегали перепуганные посетители, а двое растерянных охранников с трудом пытались поддержать порядок и не допустить несчастных случаев.

- Что там происходит? - попыталась спросить Лили Хейли у пробегающей мимо женщины. Но та ничего не ответила и только напугано замахала руками.

- Без всяких объяснений понятно, что там про­изошло, - удержал Рафаэль девушку от дальней­ших расспросов. - Шредер там - мы попали в точку.

Из глубины зала раздалась длинная автоматная очередь.

- Так, вы подождете нас здесь! - тут же сказал Микеланджело, окинув капитана Джексона и Лили Хейли скептическим взглядом - лица офицеров выражали полную растерянность.

- Но... - попробовала возразить девушка.

- Никаких но, - отрезал Микеланджело.

- Тогда... - девушка помедлила. Было видно, что она очень хочет помочь черепашкам-ниндзя, но панически боялась заходить внутрь здания. Ведь никогда в жизни она не слышала автоматных оче­редей.

- Зал оружия находится вон под тем красным куполом.

- Спасибо! - ответил Леонардо. - Но сначала нам надо найти что-нибудь про самураев.

- А это еще зачем? - удивился капитан Джексон.

- Чтобы вооружиться самим, - ответил Дона­телло.

- Вперед! - скомандовал Микеланджело. - У нас нет времени.

- Возьми хотя бы вот это! - протянула девуш­ка парализатор Леонардо.

Тот секунду помялся, но все-таки взял блестя­щую металлическую дубинку.

- Хоть это и не в наших правилах, - произнес он, - разве что на всякий случай...

Ниндзя-черепашки ворвались в помещение му­зея. Со всех сторон доносился рев сирены. Мигали красные сигнальные лампы. К выходу бежали последние посетители.

- Где можно найти оружие самураев? - спросил Донателло у служителя, который топтался возле выхода.

- Что? - не понял тот, испуганно вращая глазами.

- В каком зале рассказывается про древнюю Японию? - прямо в лицо прокричал ему Донател­ло, потом схватил за шкирку и хорошенько встряхнул.

- Направо по коридору и в самый конец! - выпалил служитель.

- Вперед! - воскликнул Микеланджело, и черепашки быстро побежали в указанном направлении.

Когда друзья забежали в зал, то увидели, что му­зейный служащий их не обманул. Со всех витрин смотрели вооруженные до зубов дворяне-самураи в причудливых латах и шлемах, изображавших морды диких зверей.

Тут же стояли и фантомы ниндзя, одетые в черные кимоно. На них были черные маски, закрывающие лица до половины.

- То, что доктор прописал! - воскликнул Микеланджело и подбежал к одной из витрин. Но пыл его тут же поугас, когда он уткнулся носом в толстое стекло.

- Ой, что делать? - растерянно развел он руками.

- Разрушители, так разрушители! - возбужденно прокричал Донателло, схватил тяжелую банкетку, которая стояла у входа в зал, и со всего раз­маху швырнул в витрину.

Огромное стекло рухнуло каскадом сверкающих осколков.

- Вооружаемся! - прокричал Рафаэль.

Черепашки мигом пробрались внутрь стеклян­ного куба и стали хватать изогнутые мечи, короткие кинжалы, нунчаки, тяжелые металлические цепи и прочее снаряжение.

- А теперь - вперед! - возбужденно прокри­чал Микеланджело, и друзья бросились по кори­дору.

Прямо на пороге зала, посвященного концу два­дцатого столетия, они нос к носу столкнулись со Шредером.

- Ха! - воскликнул полковник, как будто удивленный неожиданной встрече со старыми друзьями. - И вы здесь, болотные рептилии! Поздравляю вас с успешным прибытием в будущее! - глаза его светились грозным огнем.

- Не больно радуйся, Шредер! - предупредил его Леонардо. - Сейчас мы с тобой поговорим всерьез.

- Вот, черт! - заорал полковник. - Семидеся­ти лет как не бывало! - он окинул взором зал, ища запасной выход, но не нашел.

Тогда он отбежал назад, запрыгнул на высокий стеклянный конус, возвышавшийся посреди зала, в надежде допрыгнуть до рамы прозрачного потолка.

- Уйдет! - испугался Рафаэль.

Но тут Донателло изо всей силы метнул тяжелую стальную булаву. Она попала прямо под ноги Шре­деру и вдребезги разбила стекло. Полковник с кри­ком провалился вниз и упал прямо на крышу из­рядно помятого «форда-мустанга», найденного археологами.

С криком «Банзай!» черепашки по очереди стали прыгать за ним.

Сумка, доверху набитая различным оружием, выроненная Шредером, осталась валяться на полу.

- Дьявол! - воскликнул полковник, скатившись по капоту на мостовую.

- Это только начало! - прокричал Микеланджело и нанес ему удар ногой в грудь.

Шредер оторвался от земли и, пробив витрину, влетел внутрь бистро.

Черепашки рванулись за ним. Внутри небольшой кафешки завязалась жуткая драка.

В воздухе летали стулья и обломки столов. Шре­дер за последние часы хорошенько размялся, поэтому оборонялся как лев.

Черепашки один за другим перелетали через пыльную стойку, врезались в стеллажи. Сверху сыпались бутылки, банки, тарелки и стаканы. Со всех сторон раздавался звон битой посуды. Но пер­вые неудачи явно пошли на пользу героям-ниндзя. Они стали приходить в себя, начали лучше чувствовать свое тело.

И тут Шредеру пришлось несладко. Один за одним друзья наносили ему сокрушительные уда­ры, он метался по небольшому залу, ломая мебель и руша легкие перегородки...

Но вот из-за его спины, оттуда, где до сих пор болталась лазерная винтовка, раздался бесстрастный механический голос:

- Оружие к стрельбе готово! Оружие к стрельбе готово!..

- А, вот теперь поговорим! - радостно зарычал Шредер. - Грязные рептилии!

Он вскинул винтовку к плечу и, не целясь, нажал на спусковой крючок. Тут же из ствола вырвался сгусток пламени, и черепашки еле успели отпря­нуть в разные стороны.

У них за спиной раздался оглушительный взрыв, вдребезги разлетелась стена, и потолок стал мед­ленно оседать вниз.

- Спасаемся! - заорал Рафаэль, и все пятеро кубарем выскочили из рушащегося здания.

Шредер тут же перекатился через машину и, выглянув из-за капота, дал следующий залп. Тяже­лый чугунный столб гидранта прямо испарился на глазах у изумленных ниндзя и из-под земли с беше­ным напором вырвался столб воды.

Через мгновение сражающиеся были мокрые с головы до ног.

- Ого! - воскликнул Леонардо. - Ничего себе винтовочка!

- Прячемся! - предложил Донателло. - Иначе нам всем капут!

Друзья кинулись в рассыпную. Шредер сделал несколько беспорядочных выстрелов. Кругом все полыхало и рушилось.

Вода продолжала поступать. Леонардо выглянул из-за камня и увидел, что Шредер стоит по колено в воде.

Тогда он опустил дубинку парализатора под воду и до отказа нажал пальцем регулятор мощности. Раздался треск электрического заряда, и поверх­ность воды засветилась голубоватым огнем. Шре­дер с воплем вылетел из воды и грохнулся на кры­шу машины.

- Ну что ж, черепахи! На этот раз вам повез­ло! - ошалело прокричал он. - Сначала я обтяпаю одно дельце, а потом мы с вами поговорим серьез­но. До скорой встречи!

Он закинул винтовку за спину, подпрыгнул, ухватившись руками за раму купола, подтянулся и выбрался наружу.

С трудом надев на плечо тяжеленную сумку, Шредер бросился к выходу.

- За ним! В погоню!

Друзья по очереди выбрались из «старинного квартала».

Шредер выбежал из зала и остановился, возбужденно озираясь по сторонам и прикидывая, куда лучше бежать. Неожиданно он с огромным удивле­нием увидел того самого молоденького паренька с жиденькой бородкой, который помог ему пробраться внутрь зала.

- Сюда, мистер! Тикаем! - паренек ухмыльнулся до ушей.

Они бросились по лестнице вниз. Паренек уверенно спускался, поворачивал, снова поворачивал, пока они не оказались в помещении, похожем на подвальное.

Тут парень сел у стены и развернул упаковку с жевательной резинкой. Он забросил себе в рот сра­зу несколько бело-кремовых пластинок, а остальное спрятал в карман.

В коридорах слышался громкий топот ног.

«Все-таки сели на хвост!» - с раздражением по­думал Шредер про черепашек.

- Чего уселся! - замахнулся Шредер на тщедушного пацана.

- Поговорить, мистер, надо!

- Да ты еще с условиями, щенок! - поразился Шредер неслыханной наглости малолетки, автома­тически сжав пальцы на рукоятке крупнокалиберного пистолета.

Солнечный свет и следы липкой плесени на стенах подвала Шредеру не очень нравились.

- Я - не щенок, мистер Шредер! - спокойно возразил паренек, выдувая шар. Резинка звонко лопнула. - Я - мадер!

- А это еще что такое? - раздраженно поинте­ресовался Шредер.

- Нам давно нужен был такой человек, как вы! - не обращая внимания на вопрос, проговорил парень.

- Ишь! - ухмыльнулся Шредер. - Оказывает­ся, я тут пользуюсь невероятной популярностью. Ну просто всем нужен!..

- Всем стоять! Не двигаться! - неожиданно из-за угла как тени выскочили четыре фигуры чере­пашек-ниндзя. Они держали свое оружие, готовые метнуть его в любую секунду. Об этой способности быстро и точно метать холодное оружие в цель Шредер знал великолепно. А поэтому его правая рука, которая покоилась на пистолете, даже не шелохнулась.

«Чертов пацан! - пронеслась в голове у Шреде­ра мысль. - Из-за его трепа прослушал, как эти мутанты подобрались ближе. Да они, скорей всего, и шли на его голос».

Паренек же, на удивление, беспокойства не проявлял, равнодушно работая своими челюстями.

Внезапно Шредеру показалось, что часть пола под ним шевельнулась. Он непроизвольно напряг­ся и в следующее мгновение вверх тормашками по­летел в разверзшийся черный провал. А плита, пе­ревернувшись, тут же прочно стала на прежнее место.

Ошалевшие черепашки бросились на колени, ища хотя бы зазор для ножа. Но безрезультатно.

- Вот, черт! - раздосадовано процедил Дона­телло. - Удрал прямо из-под носа.

Черепашки, понуря голову, вышли из музея. К ним тут же подбежали Джексон и Лили Хейли.

- Мы уже волноваться стали! Хотели вызывать спецотряд, да боялись еще хуже сделать. Что там произошло?

- Да он там, - раздраженно пояснил Рафа­эль, - прямо под пол провалился! С пацаном ка­ким-то! С этаким, с плюгавой бородкой.

- Это - мадеры, - развел руками капитан Джексон.

- Кто? - не поняв, переспросил Леонардо.

- Мадеры, - опять произнес Джексон.

- А кто это такие?

- Да мы и сами толком не знаем! - вместо ка­питана ответила Лили Хейли. - Знаем только, что они вместе с хипперами живут под землей. И знаем еще, что они намного хуже, чем хипперы. А больше ничего сказать не можем.

- Под землей, говоришь? - переспросил Дона­телло. - Ну так значит, и нам туда же.

- Вы уж как хотите, - сказала Лили. - Но на этот раз я пойду с вами.

- Никуда ты не пойдешь! - отрезал Рафаэль.

- Нет, пойду! - не унималась девушка. - Вы что, думаете стоять тут и ждать - лучше? Да я просто чуть с ума не сошла от безызвестности.

- Она права! - вступился за девушку капитан Джексон. - Да и совет наш может понадобиться. Мы пойдем с вами.

- Ну что поделаешь?..

Микеланджело понимал, что спор может затянуться, а времени терять было нельзя ни минуты.

- Тогда вперед! Где тут ближайший люк?

- Вон там! - показал пальцем капитан Джексон, и все бросились к ярко-оранжевому кругу, который резко выделялся на фоне зеленого бархата травы.

Глава 10. Плата за убийство

- Все! Я больше не могу! - Шредер икнул и за­пустил пустую бутылку в шеренгу таких же буты­лок у стены.

На перевернутом, грубо сколоченном из досок ящике, лежали объедки: варенная баранина впере­межку с яичной скорлупой, рыбьи кости, пучки зе­лени.

Рядом, пристроившись на полу, потягивал из горлышка виски парень с редкой бородкой. Время от времени он, прищурившись, заглядывал в узкое горлышко: на дне еще что-то бултыхалось.

- Братья! - Шредер снова икнул, но свою мысль не упустил.

- Братья! Мы завоюем мир и пришьем каждого, кому это не понравится. Я - вождь! Вы - со мной? - он был вдрызг пьян, и потому его тянуло помитинговать.

- С тобой! С тобой! Куда ж мы денемся? - ­сварливо отозвался парень, взбалтывая бутылку.

У стены вповалку дрыхли остальные соратники. Поселение мадеров человек несведущий принял бы за помойку.

Но Шредер, приглядевшись к этой братии побли­же, сразу же понял, что это было, мягко говоря, не так. Тут пили лишь лучшие виски; золотые «ролек­cы» на запястьях - у каждого второго. В конце двадцатого века они потянули бы на несколько тысяч баксов.

Шмотки, хоть и грязные, были из самых дорогих магазинов. Кроме этого селище было буквально набито отборнейшими средствами уничтожения. Тут стояли минометы, валялись гранатометы и ав­томаты. В ящиках лежали химические гранаты, вы­зывающие перед смертью жутчайшие видения, и пульверизаторы, выбрасывающие под давлением мощную струю ядовитого порошка способного разогнать целую толпу.

Тут были ящики с детскими игрушками, рвущи­мися в руках, и женские ожерелья, способные на­смерть удушить свою владелицу.

Там и тут было сложено оружие, управляемое мыслью, оружие, управляемое посредством косми­ческой связи, оружие лучевое и лазерное, бласте­ры, гранаты и многое другое.

Все рассмотреть не хватило бы жизни. Обалдев­ший Шредер твердо решил прибрать поселок к своим рукам. Он сразу же понял, что с такой брига­дой ему наплевать на Стива Мендера, его посулы и тем более приказы.

Шредер пьяно расхохотался, представив свою будущую жизнь. Трусливые кролики наверху и его волки под землей. Картинка рисовалась самая радужная.

- Черт! - неожиданно Шредер потер глаза, нашаривая на полу бутылку. Одно из привидений, из тех, кому он решил оторвать башку в первую очередь, возникло среди груды ящиков со спирт­ным и призывно поманило его.

- Сдохни я на месте - Стив Мендер!

- Собственной персоной! Пьяная ты скотина! - сквозь зубы прошипело привидение.

Оно шагнуло навстречу и влепило Шредеру хлесткую пощечину. Рядом выстроилась во фронт мгновенно протрезвевшая братия.

- Эй ты, потише! - злобно прошипел Шредер, нащупывая рукоять крупнокалиберного пистоле­та. – Ты, старый козел!

Шредер вскинул оружие. Дуло упиралось в грудь Стива Мендера, но тот даже не вздрогнул.

Неожиданно сзади послышался какой-то шум. Шредер едва отпрыгнул от двоих, нападающих со спины, и кубарем покатился на пол от чьей-то подножки.

Тут же бородатый парнишка разбил на голове Шредера пустую бутылку.

- Не добивать! - это были последние слова, которые услышал полковник, подсознательно пы­таясь пересчитать мельтешащие перед его глазами звездочки.

Шредера тащили, пинали и подталкивали. Привыкнуть к положению вниз головой было невозмож­но. Наконец острые углы и твердый пол закончились.

Два беззубых мадера все время ухмыляющихся черным провалом рта, втащили его в душноватое помещение и бросили, словно мешок с картошкой, на роскошный ковер.

- У, сволочь! А еще мир завоевать хотел! За собой звал! - нетвердым голосом прорычал один из мадеров, обдав лицо Шредера горячим перега­ром и после этого пнул сапогом его под ребро.

Что-то хрустнуло и стало трудно дышать. Боли Шредер уже не чувствовал, воспринимая окружаю­щее через мучительные спазмы в висках и колы­шащуюся пелену в глазах.

Бутылка, которая подвернулась пацану под руку, была старая, оплетенная разноцветной прово­локой, с толстым добротным дном - череп Шреде­ра оказался не намного прочнее.

Сколько времени он провел в беспамятстве, определить было невозможно. Иногда он приходил в сознание от того, что кто-то поливал его рот и нос из пластмассовой бутылки.

Он засыпал, путаясь в отрывочных сновидениях, граничащих с явью. Отличить реальность от кош­маров было невозможно, потому что открытые гла­за тут же натыкались на плотную темноту. А перед зажмуренными глазами плясали языки пламени.

Однажды Шредер даже увидел себя на трибуне. Под ним плоским блином лежала многолюдная пло­щадь, трепетали знамена и рвался вверх привет­ственный крик толпы. Шредер был выше всех, он мановением руки мог отправить толпу в огонь и так же мгновенно мог дать каждому по бутылке пива.

- Вы со мной?! - вздернул к плечу сжатый ку­лак Шредер.

- Мы с тобой! Мы с тобой! - скандировала толпа.

- С тобой, Джек, я рассчитаюсь позже! Как обычно, получишь по ящику виски и консервов! ­различил Шредер приглушенный шепот Стива Мендера.

- А с этим что? - Джек пнул тело, лежащее на полу.

Шредер весь ушел в резкий всплеск боли в мозгу. Ответил Мендер или нет, он уже не услышал.

Стив Мендер выпроводил немытую братию, защелкнул за ними кодовый замок. После этого он немного послушал тишину.

Хоть мадеры ребята прыткие и Мендер не раз пользовался их услугами, когда нужно было припугнуть город и хипперов, когда нужно было поставить на место не очень послушных горожан, Стив был не настолько глуп, чтобы не понимать - эти парни продадут его с потрохами, если только кто додумается такую сделку предложить.

Шредер додумался.

Можно было бы тихо похоронить его, но Мендеру он был нужен. Давняя затея... Но почему-то нико­му из мадеров, среди которых любой не побрезгует человеческой кровью, Мендер не мог рассказать о своей давней неприязни.

У него был как бы внутренний барьер; никому из тех, кто окружал его, Мендер не мог сознаться, что он трусит. Ведь лишь верой в его всемогущество, держался авторитет Мендера в подземелье. И он не мог признаться никому, что используя те же прин­ципы кнута и пряника, он держит в руках оставшие­ся жалкие крохи мира наземного.

Можно было придумать сотни причин, почему нужно убрать Моррисона. Можно было разыграть спектакль с политическим заговором.

Но Мендер просто умирал при мысли, что кто-то другой догадается об истинных причинах. Морри­сону таить было нечего. И Мендера бросало в дрожь, когда он представлял, как этот волосатик вкладывает в уши наемного убийце, что Мендер, великий Стив Мендер, списывал на экзаменах и далеко не блистал умом.

И про ту роковую ночь на реке непременно расскажет. Это были глупые страхи. Мендер прекрас­но знал своих головорезов: никому бы и в голову не пришла мысль слушать лепет Моррисона. Но Стива била брезгливая дрожь при мысли, что кто-то грязными лапами сунется в его прошлое, на кото­рое только у Стива Мендера есть право.

Занозой, причем долгие годы, мешало что-то еще, что Стив пытался вспомнить и потом забывал.

Полковник Шредер же - сам прошлое, ископаемое. Его Мендер не боялся. Правда теперь полковник осмелел и уверенно держал в руках оружие. Этот парень быстро понял как легко и безопасно подмять под себя мадеров. И тогда Стив Мендер решился на последнюю приманку. Он должен посу­лить Шредеру что-нибудь большее, чем власть. Мендер так давно таскал внутри себя эту тайну, что она буквально вросла в каждую его клетку: Мендер посулит Шредеру бессмертие.

Человечество покорно сносит мысль, что все смертны. И оно на куски разорвет любого, кто ока­жется способен обмануть старуху с косой. Ибо на­сколько люди снисходительны сами к себе, на­столько же они не терпимы к тем, кому богом, при­родой или случаем даровано большее.

Бессмертие - сказка для дураков. А Шредер, как оказалось на поверку, как раз глуп и наивен.

Глава 11. Колония под асфальтом

Был вечерний час. Жизнь на улицах подземного городка бурлила. Светились окна ночных баров, устроенных из картонных коробок. Уличная тор­говка горячими сосисками оглашала улочку при­зывными криками:

- Кому с пылу, с жару? Кому горяченького?..

Стайки молоденьких девушек, не очень умытых, одетых в потрепанные джинсы, на которых, казалось, площадь дырок превышала площадь остав­шейся ткани, бросали торговке мелочь и тут же впи­вались зубками в сочные сосиски.

На каждом углу, прямо на мостовой, сидели му­зыканты, исполнявшие кто блюз, кто рок-н-рол. То там, то тут раздавался звон гитарных струн и тоск­ливое завывание губной гармошки. Время от вре­мени проходили панки, каждый из которых имел агрессивный вид и чудовищный гребень волос са­мой невообразимой формы и расцветки. Носы, уши и губы их были сплошь утыканы маленькими серебряными колечками.

Кожаные куртки щетинились острыми стальны­ми шипами. Панки презрительно фыркали в сторо­ну расположившихся на земле хиппи, одетых в яркие, сшитые из разноцветных лоскутков, жилет­ки и с перевязанными кожаными ремешками во­лосами.

Те были заняты своим делом. Кто-то курил хэш, а кто-то плел новый браслет себе на руку, или нани­зывал разноцветные бусинки на тонкую леску.

Городок, кое-как сляпанный из фанерных листов и коробок, лениво раздумывал, как прожить сего­дняшний день, не думая о завтра. Искусственный свет, тускловатый и мерцающий, все 24 часа был в распоряжении жителей.

Тут не было ни отмеренных часов работы, ни традиций, ни ритуалов. Каждый обитатель сущест­вовал сам по себе и именно в данный час, в данную минуту, не загадывая надолго вперед. Ведь чтобы о тебе помнили потомки, вовсе не обязательно долго и трудно раздумывать о вечности, которой все рав­но никогда не постигнешь.

Достаточно наскоро перекусить, иметь прияте­лей, друга или подругу, с которыми можно обниматься, отгородившись от улицы старой картонной коробкой.

Эта была ни с чем не связанная и ничем не обре­мененная жизнь.

Моррисон, худощавый волосатый парень в круг­лых очках, за которыми прятались умные проница­тельные глаза, был главный и неоспоримый автори­тет во всей округе. Он сидел на пороге своей хиба­pы и потягивал пиво, щурясь на проплывающую мимо толпу.

Рядом, калачиком свернувшись у его ног, дрема­ла Кристина. При рождении его подружка получи­ла другое имя, но Моррисону нравилось именно это прозвище.

Ее любили все жители подземного городка. Од­ним из доказательств этого служило хотя бы то, что сегодня днем друзья утащили специально для нее из кафе наверху целую упаковку шоколада.

Моррисон ласково усмехнулся, рассматривая перепачканное липкой коричневой массой личико своей подружки.

- Морри! - Кристина неожиданно подняла всклокоченную голову. - Что будем делать?

Парень осторожно освободился из объятий де­вушки.

- Сегодня придумай что-нибудь сама! У меня есть кое-какое дело.

- Что, опять к мадерам? - испуганно посмот­рела на него Кристина.

- Нет! - соврал Моррисон: в селище мадеров шла грандиозная попойка, а в таких случаях прос­то надо было быть начеку. Мадеры и хипперы жили в состоянии постоянной войны. Время от времени из одного лагеря в другой являлись перебежчики.

В принципе мадеры были такими же хипперами, но только имели крутой и неуравновешенный нрав. И если порядок в поселке хипперов Моррисону удавалось поддерживать с помощью своих друзей и единомышленников, то с мадерами было спра­виться невозможно.

И туда потихоньку просачивалась вся мразь. Мaдepы пили без просыху, жрали лед, кололи героин, постоянно устраивали драки, стрельбу и поножовщину.

Оттуда выползали те, кому осточертела подоб­ная жизнь и у кого хватало мозгов и силы выбрать­ся из пропасти.

Так же как и хипперы, мадеры голодали. Но если первые совершали вылазки за съестным на поверх­ность, то вторые предпочитали воровать еду у них.

Тогда хипперы бросали свои картонные домики и, вооружившись кто чем, шли на лагерь мадеров.

Но различия между ними были не только в этом. Хипперы вели оседлый образ жизни, обзаводились семьями, рожали детей, были привязаны к своим хижинам.

Мaдepы же наоборот, были неугомонные и не­усидчивые. Постоянно носились на своих жутких черных мотоциклах, оглушая своды подземелий ре­вом мощных моторов. Они никогда не сидели на месте, временами на месяцы исчезая в бесчислен­ных подземных лабиринтах, а когда возвращались, приносили с собой диковинные штуки, невиданных мутантов-животных и новые болезни.

Моррисон никак не мог забыть страшную эпиде­мию, когда зараза перекинулась и на их городок. У болезни не было внешних признаков. Просто че­ловек замыкался в себе, скучнел, надолго задумы­ваясь. А потом его находили мертвым: больной просто совершал самоубийство. И не было спасения от этой заразы. Лишь немногие уцелели из тех, кто не убежал из города, кто не прятался в нижних уровнях и подземных гротах.

Моррисон и сейчас вздрагивал при воспомина­нии о болезни. Он поддался таинственному вирусу одним из последних, стараясь по возможности, хотя бы для сна, сгонять уцелевших в одно место. Долгими часами, шатаясь, с красными воспаленны­ми глазами, бродил среди спящих, сторожа их. Но к утру один, а то и двое исчезали, чтобы умереть.

Вирус смерти, как окрестили хипперы болезнь, бесчинствовал всего неделю. Моррисон заразился на исходе седьмого дня.

Вначале его давило смутное беспокойство, слов­но забыл он о чем-то очень важном, потом стало жаль себя, своих родителей. Моррисон с брезгливостью смотрел на ущербные лица вокруг, на гряз­ное тряпье. Кислый запах капусты, смешанный с запахами неопрятного человеческого жилья, бил в ноздри.

Особенно отвратительны были люди. Ему хотелось чего-то необыкновенного, чего в природе не бывает.

Моррисон отступил из собравшегося у костра круга - резиновая шина нещадно чадила. Напе­вающие древнюю песенку пьяные голоса будто пилой пилили натянутые нервы. Моррисон шел не оглядываясь, пока не свалился.

И тут он понял, что выход из этого тупика был совсем рядом, стоило только щелкнуть кнопкой ножа с выкидным лезвием. Немного боли - и впе­реди засияет свет.

Моррисон размахнулся и вонзил лезвие себе в живот. И перед ним возникло чудо: в сияющем ореоле к нему склонилось юное девичье лицо. Разметавшиеся кудри словно живые, трепетали на ветру. Вишневые губы шептали что-то неразборчи­вое, как шелест лесного ручья.

Но слушать слова не было нужды. Так на грани смерти, в жизнь Моррисона и вошла Кристина. Ничего чудесного, а тем более сверхъестественного в дочери старого мадера, не было.

Девушка была хитра и бесстыжа даже в понятии хипперов. Ее руку не раз ловили в чужом драном кармане и даже время от времени били за это. Но всегда прощали за незлобливость и веселый нрав.

Даже в самые черные минуты беспросветной тоски присутствие этой жизнерадостной девушки свежим сквозняком приносило желание свободы и жизни.

Вот и сейчас, забыв о мимолетном беспокойстве, Кристина беспечно грызла шоколадку, откусывая огромные куски.

Глава 12. Крах

Когда Шредер пришел в себя, он с трудом вспо­мнил свое имя. Волосы слиплись от запекшейся крови. Ссадины горели на лице.

Полковник кое-как продрал глаза.

- Ну, пришли в себя, мистер Шредер? - Стив Мендер был в длиннополом халате и покуривал тонкую сигаретку.

Толстые ковры скрадывали звуки, лишь тихонь­ко наигрывала скрипка где-то вдали.

- Решили меня надуть? - Стив стряхнул пепел прямо под ноги. - Напрасно.

Несмотря на роскошь обстановки и кажущийся простор угадывалось: апартаменты находятся глу­боко под землей.

Стены, украшенные картинами в тяжелых рамах, отливали легким металлическим блеском. Шредер треснул кулаком прямо перед собой и услышал глухой звон: пол тоже был из металла.

- Крыса в бункере! - ухмыльнулся про себя полковник.

Светильники, стилизованные под старину, на­полняли пространство холодным светом. Шредеру до безумия захотелось вырваться из этого подзе­мелья. Захотелось в шумные толпы, к обычным лю­дям, которые в свое время были для него лишь игрушками.

Он подозревал, что кругом, на многие километ­ры, тянутся подземные коридоры, что далеко в глубь уходят стальные ниши и гроты. А он один на один с маньяком-правителем.

Шредер привык не оглядываться назад, не пере­считывать оставшихся друзей, не обращать внима­ния на своих врагов. Но теперь собачья тоска терзала его черную душу железными когтями. Су­дорога передернула тело полковника и он скрючил­ся - его тошнило. Однако испачкать чужие ковры было для него ниже собственного достоинства. Поэтому Шредер стиснул зубы и сдержался.

Мысленно он рисовал себе лица тех, с кем бы ему хотелось встретиться и поговорить. Эти мысли бы­ли непривычными для него. Они пришли откуда-то из далекой, давно забытой юности. Думать о про­шлом было куда приятнее, чем чувствовать себя в лапах мистера Мендера.

- Кто вы такой? - наконец выдавил из себя Шредер.

Стив Mендep поиграл сигаретой, рисуя на под­локотнике кресла какие-то фигуры; на ворсистой ткани оставался черный след, вокруг разливался запах горелой шерсти.

Мендер раздумывал: стоит ли хоть кому-то в мире знать, кто такой тот улыбающийся на кален­даре и плакатах мистер Стив Мендер.

- Я - последний из бессмертных! - начал Стив, вдавливая окурок в пушистый ворс ковра.­ - Нас - десять. Вы правы, что отказались от власти, которую предлагал вам я. Скажу даже больше, вы были правы и в том, что примкнули к мадерам. Ведь все это - хлам. Виноват в этом только я, потому что не сказал вам самого главного. Сейчас я открою вам свой последний козырь. Я предлагаю вам веч­ную жизнь! - и Мендер театрально указал рукой куда-то в потолок.

Шредер вытянул трубочкой губы: предложение было фантастическим, но чем черт не шутит... Представить себе только десятилетия, столетия, тысячелетия жизни!

Мендер ждал, методично прожигая кресло сига­ретами. Сейчас он вспоминал то, о чем старался не думать долгие годы.

Да, действительно их было десять добровольцев, клюнувших на сенсацию. Открытие полусумасшед­шего генетика, лохматого ученого - Бакстера. Ве­селое было время, тогда любой сумасшедший мог прослыть гением лишь потому, что не был похож на остальных, жирных и самодовольных предста­вителей человечества.

Так вот, опыт этого шизофреника по регенерации клеток неожиданно удался. Подозревали, что это было неожиданно и для него самого. Психа тогда публично осмеяли, а их, десятерых подопытных кроликов, быстренько рассовали по всему миру, придумав им других родителей и другую биогра­фию. И оставили под ненавязчивым надзором.

Генетик молчал о формуле синтеза как скала, хотя, вероятнее всего, он придумал отговорку для человечества, что находится в полубеспамятном состоянии, - когда не вспомнишь и собственного имени.

Мендер и не заметил, что постепенно стал гово­рить вслух. Что-то, возможно, проникновенность в его голосе, встряхнуло Шредера.

Неожиданно ему стало жаль старого усталого монстра, который, забившись в пещеру, не может даже по своему желанию сдохнуть.

Мысли эти были сумбурные, но Шредер с удивле­нием поймал себя на том, что все чаще и чаще стал поддаваться эмоциям.

- А сколько я буду жить? - почти клюнул он.

Мендер попытался вспомнить. В его памяти про­ходили годы и годы, люди, события, отразившиеся в мировой истории и события, о которых знал лишь он сам.

С трудом напрягая память, он даже вспомнил, что до того как стал носить имя Стива Мендера, у него были дети.

Это было ужасно, ведь он даже не мог попытать­ся найти их, потому что не посмел бы объяснить своему стареющему отпрыску, почему тот дряхлеет быстрее своего родителя.

И Мендер колесил по всему свету до тех пор, по­ка свет существовал.

- Долго... - эхом отозвался на вопрос Шредера старик. - Но сначала - убей Моррисона!

- Ну, а этот Моррисон, он тоже бессмертный?

- Моррисон? Нет! Еще со студенческих лет он был трусом и хлюпиком. Когда газеты затрубили о смелых, его-то и в городе не было. Торчал на ферме у своих родителей.

Шредер, потирая руками вспухший затылок, несмотря на невыносимую головную боль, попы­тался соображать.

- Эй, послушайте, мистер! - до Шредера до­шло. - Так вы, если все эта лапша насчет бессмер­тия - правда, посылаете меня убивать человека, который умер неизвестно сколько лет назад?

Мендер потянул ртом воздух. Только тут он при­помнил странную заметку в старом журнале.

Какой-то примитивный мыслитель разглаголь­ствовал о памяти человека и ее свойствах. Да, жи­вучесть клеток, их способность делиться на вос­производить себе подобные, все это дало человеку возможность жить вечно. Но невозможно вечно лю­бить, вечно страдать, вечно стремиться куда-то.

Все эти понятия - эмоции человеческой души. И они существуют лишь потому что мимолетны и, сменяя друг друга, от доверчивой детской восхи­щенности до унылого ожидания смерти в старости, подготавливают человека к тому, чтобы он не боял­ся смерти, после которой - ничто. Небытие.

Тот псих генетик, на славу поработавший над де­сятком парней, упивающихся собственной неповто­римостью, стал у природы поперек горла. Память раз за разом прокручивала те из событий, которые спрессовались, успели спуститься в «от» и «до» обычного времени, отпущенного человеку.

Стив Мендер так ясно увидел мелкий типограф­ский шрифт, словно кто-то поднес к тексту све­тильник.

Свет резанул по глазам, сжигая мозг неожидан­ным роковым ударом. Стив Мендер ел, пил, жил и мечтал убить человека, который давно умер. По­следнее сильнодействующее лекарство, удерживающее нить между миром и Стивом, оказалось лишь паутинкой в мимолетный период бабьего лета.

Мендер попытался встать с кресла.

- Но ведь я сам видел его. Он здесь, он в коло­нии хипперов, он их предводитель, это Моррисон! Я его видел! - заорал Мендер. - Он, он - предво­дитель этих хипперов! Это человек, который не дает мне окончательно захватить власть над людь­ми. Он постоянно вселяет в души людей желание этой дурацкой и никчемной свободы. Он собирает вокруг себя все отбросы нашего идеального об­щества, которое построил я! Я! Я!!! - орал старик.

Ноги его подкосились, и он без сознания рухнул в кресло.

- О, черт! Все не так просто! - пробормотал Шредер. - Тут есть кто-нибудь? - заорал он во всю глотку.

Тут же на пороге появился услужливый толстяк.

- Эй, приведи его в чувство! - приказал Шре­дер, показав пальцем на Мендера.

Толстяк всплеснул пухлыми ручками и подбежал к своему господину, причитая и скуля.

- Не вой! - прорычал Шредер. - Я еще раз повторяю: приведи его в чувство.

Но толстяк только бесполезно метался в разные стороны. Шредер оглянулся по сторонам и увидел тяжелый хрустальный графин с водой. Он взял его и вылил воду в лицо Мендера. И вдобавок пару раз от души врезал ему по щекам.

Стив Мендер открыл глаза.

- Ты меня слышишь? - спросил его Шредер.

- Да, - слабым голосом ответил Повелитель.

- Чего ты так расстроился? - Шредер все боль­ше и больше обретал уверенность, наглея с каждой секундой. - Не тот Моррисон, так этот Моррисон. Все равно он опасен. Так ты говоришь, он - пред­водитель хипперов?

- Да! - повторил Мендер.

- А много их там?

- Много! - пролепетал старик.

Мысли шевелились в голове Шредера с бешеной скоростью.

- Тогда, слушай сюда! Одному мне не спра­виться, мне нужны помощники!

Мендер испуганно захлопал глазами.

- Вместе со мной в криоген заморозили Бибока и Рокстеди! - пояснял Шредер. - Мне нужно, чтобы ты срочно их разморозил. И тогда я выполню твой приказ.

- Хорошо! - безвольным голосом протянул старик.

- Тогда сделай это немедленно! - прорычал Шредер.

Мендер, поддерживаемый под локоть толстяком, с трудом приподнялся из кресла и прошел к стене. Он произнес пару каких-то странных слов и панель отъехала в сторону, открыв нишу с бронированной дверью.

Мендер набрал комбинацию цифр на кодовом замке, дверь отворилась, за ней был пульт управле­ния с плоским экраном.

Немного пришедший в себя Мендер пробежал пальцами по клавиатуре и на экране засветилась комбинация цифр. Он внимательно всмотрелся в них и после этого снова нажал на клавиши.

- Быстрей! - прорычал за его спиной Шре­дер. - О, черт! И почему я тебя раньше не пристрелил?

- Ты не можешь этого сделать! - слабым голо­сом пролепетал Мeндep.

- Это еще почему же? - удивился Шредер.

- Потому что, пока ты был заморожен; я изменил программу твоего перевоспитания. Ты не заме­тил, что хорошо разбираешься в нашей технике?

- Ну! - заинтересовано проговорил Шредер.­ - Продолжай.

- И от наручников в тюрьме ты сам освободился, - лепетал старик.

- Давай, давай, дальше! - подбадривал его Шредер.

- Это все потому, что пока ты лежал заморо­женным, с помощью датчиков компьютер обучал тебя умению владеть современной техникой, а так­же вбил тебе в голову различные секретные коман­ды, которые знают только единицы.

- Это все хорошо! - воскликнул Шредер. - Но почему я не могу тебя убить?

- Потому что все эти годы компьютер вбивал тебе в голову, что я - твой Повелитель, а ты - мой верный пес и никогда не причинишь вреда хозяину.

Шредер расхохотался. До сих пор он действи­тельно чувствовал какую-то странную зависимость от этого жалкого старика, но теперь от нее не оста­лось и следа.

- Жалкий трухлявый пень! - воскликнул Шре­дер. - Ты так ничего и не понял. Да, я действительно убью Моррисона, но только не потому что это нужно тебе, а лишь потому что это нужно мне.

- Как?! - воскликнул удивленный Мендер.

- Очень просто! - расхохотался Шредер. - Этот жалкий хлюпик Моррисон стоит у меня на пути к власти.

- А я?! - воскликнул изумленный Мендер.

- А ты?! - прорычал ему в лицо Шредер. - ­Ты - трус!

- Но ведь я - бессмертен! - воскликнул Стив Мендер.

- А это мы сейчас проверим! - рассмеялся Шредер и в упор выстрелил в старика.

Тот отлетел к стене и упал, истекая кровью. Перепуганный до смерти толстяк потерял созна­ние, но тут же пришел в себя и, ползая на коленях, взмолился:

- Не убивайте меня, господин, не убивайте! Я вам буду полезен! Я все знаю! Все видел, все слышал!

Шредер секунду помедлил, но все-таки убрал приставленный ко лбу толстяка ствол пистолета.

- Хорошо, жирная свинья! Ты действительно будешь мне полезен.

После этого он схватил Толстяка за шкирку и с размаху швырнул его в сторону двери.

- Показывай, где здесь выход!

Когда они скрылись, Стив Мендер открыл глаза и попытался пошевелиться. С его губ сорвался тяжелый стон. Он с ужасом осознал, что мозг его продолжает жить в искалеченном, умирающем теле.

Перспектива жуткого, медленного угасания, за­ставила его содрогнуться. Мендер, используя по­следние возможности управлять умирающим те­лом, с трудом поднялся на руках и дрожащими пальцами дотянулся до пульта управления.

После этого он нащупал кнопку системы само­уничтожения и нажал ее до отказа.

Глава 13. Первое знакомство

- Морри, гляди! - воскликнула изумленная Кристина, без всякого стыда показывая пальцем.

Моррисон повернулся и посмотрел в том направ­лении, куда указывала девушка.

- О, черт! Копы! - глаза парня от удивления стали такими большими, что вылезли из орбит и стали больше его круглых очков.

По толпе прошло оживление. И было чему удив­ляться.

По грязной улице подземного города шли четыре странных существа, грудь и спины которых были прикрыты коричнево-зелеными панцирями, а на ли­цах, локтях, запястьях и коленях красовались тря­пичные повязки каких-то невообразимых цветов. Но это было не самое удивительное.

Хипперы давно привыкли ко всякого рода чудачествам и на внешний вид не обращали никакого внимания. Но два спутника странных существ!.. При виде этих людей подземные обитатели теряли дар речи.

- Гляди, копы! - послышался со всех сторон приглушенный шепот.

Лили Хейли, которая шла рядом с капитаном Джексоном, плохо скрывая омерзение, старалась не касаться грязных сальных поверхностей и немы­тых тел. Казалось, что если бы она могла обходить­ся без воздуха, то и не дышала бы.

Черепашкам же наоборот почудилось, что они попали назад в двадцатое столетие и поэтому ощу­щали себя превосходно.

Увидев продавщицу горячих сосисок, они тут же направились к ней.

- Вы будете? - развязно спросил у полицей­ских Леонардо.

Те отрицательно покачали головами.

- Тогда четыре порции сосисок и четыре пи­ва! - заказал Лео.

- Извините, а пиццы у вас нет? - умоляющим голосом спросил Микеланджело.

- Нет! - ответила изумленная продавщица, ко­торая, не отрывая глаз от необычных посетителей, стала готовить четыре хот-дога.

Лили протиснулась к Леонардо и шепотом спросила:

- А ты видел здесь коров или свиней?

- Нет, не видел, - ответил он.

- И тебя не интересует, откуда они взяли мясо для этих сосисок? - девушка брезгливо поморщилась.

- Сейчас спросим, - пожал плечами Леонардо. - Из чего вы приготавливаете эти сосиски? ­спросил он у продавщицы.

Растерянная женщина открыла рот, но ничего не ответила, казалось, она поперхнулась словами.

- Из крыс, наверное? - равнодушно пришел ей на помощь Донателло.

Женщина утвердительно закивала головой.

- Ну тогда нам четыре порции крысисок! - по­вторил заказ Леонардо.

Окружающие притихли и медленно стали подтя­гиваться ближе.

- А это что за чучело? - нахально спросила Кристина, показывая своим, перепачканным в шо­коладе, пальцем на Лили Хейли. - Увешалась фольгой, как рождественская елка! - проговорила девушка, презрительно скривив губы.

- На себя посмотри! - огрызнулась Лили.­ - Чучело как раз таки ты, а не я.

- Это я-то чучело? - Кристина вплотную по­дошла к лейтенанту.

Девушки стояли друг против друга.

Моррисон, казалось, не обращал внимания на свою подругу. Он стоял молча и разглядывал не­знакомцев.

Черепашки же наоборот, сразу почувствовали, что пахнет дракой, и оценивающе рассматривали обеих девушек, прикидывая шансы своей подруги-­полицейского.

Лили и Кристина были похожи друг на друга: каштановые волосы, зеленые глаза; правда Крис­тина была чуть-чуть повыше и сухощавее.

Сравнение было явно не в пользу Лили. В Крис­тине чувствовались порывистость, страстность и буйство.

Лили - наоборот, больше походила на ее размы­тое отражение. Мягкие линии носа, округлый неж­ный подбородок. Девушка напоминала оранжерей­ный цветок, в то время как Кристина была дико­растущим колючим шиповником.

Обе женщины были воплощением своих миров: наземного города и подземелья.

- Поединок! - вдруг нагло выкрикнул Моррисон и быстро подошел поближе. В зубах его торчала спичка.

Не успели черепашки и Джексон опомниться, как хипперы образовали круг, рассевшись на дере­вянных ящиках, на старых покрышках, устроив­шись на корточках; некоторые просто плюхнулись на голый грязный бетон.

Обитатели подземелий, где однообразие было превалирующим блюдом, как видно, любили пове­селиться на дармовщинку.

Время от времени, поединки проводились и рань­ше. Бывало сосед украдет у соседа из фанерной коробки-жилища помятую банку консервов. Либо кто-то обзовет другого подлецом. Но сейчас было иначе.

Эта девушка-коп из верхнего города оскорбила всех, дав понять, во что обитатели верха ставят своих собратьев.