Черепашки-ниндзя спасают Землю

Глава 1. Секретная командировка

Окно в кабинете редактора теленовостей на сто тридцать девятом этаже небоскрёба веща­тельной компании «ТИ-ВИ-НЬЮС» было во всю ширину стены. Собственно говоря, вся стена была сплошным окном из толстого стекла.

На окне не было никаких занавесок или жа­люзи. Поэтому редактор носил на лбу тёмный козырёк на резинке, чтобы яркий солнечный свет не слепил ему глаза.

Был этот редактор, как и все редакторы службы теленовостей, - низенький коротыш­ка с увесистым задом и толстым брюшком. Ус­тойчивый, как ванька-встанька. Самая подхо­дящая фигура для редактора, потому что они сами говорят, что под редактором часто качает­ся кресло.

Поэтому рыжеволосая журналистка Эйприл О'Нил отказалась присесть в предложенное ей кресло и осталась стоять перед столом редакто­ра. Он разложил перед ней на столе цветные фотоснимки и включил ещё и настольную лам­пу, чтобы она могла их лучше разглядеть. Хотя от яркого солнца в кабинете редактора Эйприл и без того щурилась - солнце било прямо в окно.

- Задание очень секретное, - сказал редак­тор таинственным шёпотом. - Национальное агентство по аэронавтике собиралось строить на соляном озере Найрахтнор в Монголии ава­рийную посадочную площадку для своих кос­мических челноков.

- Я никогда не слышала об этом, - удиви­лась Эйприл.

- Потому что строительство велось под большим секретом. Сначала всё шло о'кей, но потом на горную обсерваторию и посадоч­ный комплекс обрушились невиданные огненные смерчи, от которых люди медленно сходи­ли с ума.

- Может быть, это новое оружие русских суперагентов?

Редактор глянул на Эйприл из-под козырька и пожевал плюшевыми губами. У него были не только мягкие плюшевые губы, плюшевый нос и плюшевая лысина, но и сам он был чем-то похож на плюшевого медвежонка.

- Русские давно забыли про космонавти­ку, - сказал ей редактор недовольным тоном и протянул поближе одну фотографию. - Они теперь плетут лапти и выращивают медведей. Но к делу: самое интересное - вот на этом снимке. Американская экспедиция проводила аэрофотосъёмку местности.

На снимке проглядывались контуры удиви­тельного средневекового замка.

- Что интересного в этих развалинах? - ­пожала плечами Эйприл. - Это просто при­манка для туристических фирм, а никакой не космодром.

Редактор хитровато посмотрел на неё снизу вверх и улыбнулся:

- На самом деле никакого там замка нет. Вот фото, снятое обычной камерой. Тут мы ви­дим обыкновенную гору. А вот эти снимки с замком на них сделаны с помощью особых светофильтров, так называемая тау-поляриза­ция. На них уже красуется не гора, а какой-то город из древней эпохи.

- Не может быть! - удивилась Эйприл и взяла в руки оба снимка.

Изображение замка было нечётким. Полови­на горы была покрыта башнями и стенами из дикого камня.

- Не может быть, - ещё раз повторила Эйприл.

- Вот и я так думаю.

Редактор вышел из-за стола и, нервно поти­рая руки, подошёл к стеклянной стене, пока не упёрся козырьком в оконное стекло. Он долго рассматривал разноцветный поток машин, которые с высоты сто тридцать девятого этажа казались не больше божьей коровки.

- В этом месте какая-то природная анома­лия, - задумчиво проговорил редактор.

- Прямо на перекрёстке под нами? - спро­сила Эйприл, подходя за ним к окну.

- Нет, там в Монголии на космической ба­зе. Приборы отказываются работать, глохнут двигатели вертолётов и автомобилей, - сказал редактор и снова вернулся за свой стол. - Но главное - никакого средневекового замка в монгольской пустыне нет и быть не может. Если найдёшь - вот это и будет настоящая сенсация.

Он сгрёб со стола фотокарточки и начал пе­ретасовывать их, как колоду игральных карт. Редактор всегда что-нибудь вертел в руках, когда очень нервничал.

- Мы должны помочь построить космо­дром? - спросила Эйприл.

- Космодром должны строить специально обученные строители, им за это деньги платят. А нам нужна обычная сенсация в программе теленовостей. Никаких подвигов и приключе­ний, просто сенсация.

- Понимаю, вам захотелось потешить зри­телей и опередить конкурентов, - сказала Эйприл.

- Вот именно. Только не нужно снимать трёхгорбых и рогатых верблюдов или шести­ногих лошадок Пржевальского. Нам всё равно никто не поверит. И не забудь главное: тебе вовсе не нужно спасать человечество и всю планету за счёт нашей телевизионной компа­нии, - буркнул редактор и натянул козырёк на самый нос.

- Я могу пригласить на задание с собой мо­их друзей?

- Опять этих зелёных рептилий из канали­зации с интеллектом ребёнка и мышцами супермена?

- Они меня ни разу не подводили, - обиде­лась Эйприл.

Редактор подошёл вплотную к Эйприл и про­шептал ей на самое ухо:

- Военные меня предупредили, что на этой космической базе погибли люди.

Он промолчал, желая испытать, как на Эйприл подействует его сообщение, и ещё более тихим шёпотом добавил:

- Они там погибли все до единого!

Эйприл только тряхнула копной рыжих во­лос и громко ответила:

- Сколько я помню, вы ещё ни разу не посы­лали меня делать репортаж из детского сада!

Толстенький редактор недовольно посопел плюшевым носом и пожевал сочными губами, потом махнул рукой:

- Согласен, бери с собой своих зелёных су­перменов. Надеюсь, редакции придётся опла­чивать только вашу репортёрскую командиров­ку, а не гасить иски за разрушенные здания и угробленные автомобили. Мы ещё не распла­тились с водопроводной компанией за колонки, сбитые твоими приятелями, когда они вме­сте с тобой гонялись по городу на тракторе за двухвостыми крысами-мутантами.

- Так вы же сами хотели получить от меня снимки крупным планом.

- Говорил... Но на этих снимках получился только оскал крысиных зубов, словно ты сде­лала их специально для рекламы жевательной резинки.

Глава 2. Друзья снова вместе

В канализационном коллекторе под одной из нью-йоркских улиц было светло, прохладно и чисто. Из раскрытой двери, ведущей на кух­ню, неслись самые заманчивые запахи.

Рафаэль повязал белоснежный фартук и вы­ставил на стол пиццу.

- С ветчиной? - спросил Донателло.

- С куриными потрошками? - вторил ему Микеланджело.

- С грибами? - поднял голову Леонардо и принюхался.

- Никто не угадает, - гордо ответил Ра­фаэль. - Сегодня на ужин итальянская экзотика.

- Наверное, это те улитки, которые ты со­бирал вчера в сточной канаве, - попробовал догадаться Донателло.

- Никто не угадает, - решительно заявил Рафаэль, берясь за нож, чтобы разрезать пиц­цу. - Начинка - редкость даже для гурма­нов. Настоящие аптекарские пиявки. Вы про­сто пальчики оближете.

- Это такие маленькие червячки, которые извиваются в банке у аптекаря на витрине? ­- скривился Микеланджело.

- Не простые пиявки, а насосавшиеся кро­ви у молодого поросёнка, - горячо убеждал друзей Рафаэль. - Излюбленное лакомство средневековых королей.

- Поэтому они вымерли все до единого, ­- пробурчал Микеланджело.

- Вы ничего не понимаете в кулинарном искусстве, - запротестовал Рафаэль. - Куша­нье только тогда приносит радость истинным ценителям, когда оно...

Он не договорил. У входного люка раздался звонок. Рафаэль отложил нож и пошёл открывать нежданному посетителю.

Как только Рафаэль вышел, Леонардо сгрёб экзотическую пиццу вместе с подносом со сто­ла, быстро вскарабкался по железным скобам, поднатужившись, сдвинул крышку дальнего канализационного люка и вышвырнул лаком­ство средневековых королей на улицу.

Донателло и Микеланджело провожали его одобрительным молчанием. Леонардо едва ус­пел вернуться за стол, как из прихожей послы­шался обрадованный голос Рафаэля:

- О, Эйприл, ты как раз поспела к столу! Спорим, ты никогда в жизни не едала такой вкуснятины, какой я тебя сейчас угощу.

- Привет, ребята! - весело поздоровалась со всеми рыжеволосая журналистка. - А почему вы такие серьёзные?

- Это они языки проглотили от аппети­та, - сказал Рафаэль. - Присаживайся, Эйп, и угощайся!

Рафаэль склонился с ножом над столом, что­бы отрезать кусок пиццы на угощение для Эйприл, но нож чиркнул по пустому подносу.

- Как? Так быстро всё съели? - удивился и вместе с тем обрадовался Рафаэль. - Вы не гурманы, а настоящие обжоры. Даже кусочка не оставили мне и Эйприл.

- Не страшно, - сказала Эйприл, - я зав­тракала. Если вы уже поели, можем присту­пить к делу.

Не успела она выложить из репортёрской сумки таинственные фотографии, которые ей дал редактор, как заскрежетала крышка кана­лизационного люка, и в просторный коллек­тор, служивший черепашкам столовой, спус­тился полицейский.

Завидев наших черепашек, он даже фуражку уронил от удивления:

- А это ещё что за зелёные чудики?

Черепашки явно смутились и повернулись к Эйприл за помощью.

- Весь Нью-Йорк знает своих героев! ­- обиделась за приятелей Эйприл.

- Я в полиции совсем недавно, а в Нью-Йорк приехал прямо из Аляски, - громко от­ветил полицейский. - У нас там не разводят дрессированных черепах.

- Это не дрессированные черепахи, а интел­лектуальные мутанты - мыслящие создания, офицер, - пояснила Эйприл. - Вам придётся извиниться.

- Вот я сейчас и проверю, какие они мыс­лящие. А уж извиняться будет кто-то другой.

Полицейский вынул из кармана книжечку с квитанциями для штрафа и потряс ею перед черепашками:

- Пятнадцать минут назад из вашего лю­ка на дорогу вылетел плоский предмет, напоминающий своими обводами летающую та­релку.

Донателло, Леонардо и Микеланджело втя­нули головы в панцирь, а Рафаэль только недоумённо покачал головой и развёл руками, в ко­торых он держал нож и вилку.

- Этот снаряд попал под колесо автобусу, битком набитому туристами. Автобус круто свернул на полосу встречного движения и на­летел на машину развозчика пиццы. Пиццевозка стукнула почтовый фургон, который за­тормозил почти у самой стойки светофора.

- А жертвы? - хором ахнули черепашки.

- Туристы расквасили носы, развозчик пиццы стукнулся лбом о руль и проглотил зажжённую сигару, а почтальон с испугу обмо­чил сиденье.

- Могло быть и хуже, - вздохнула с облег­чением Эйприл.

- Да, - согласился полицейский, - если бы почтовый фургон налетел на светофор, го­род понёс бы немалые убытки. Тогда мэрия ни за что бы не согласилась выдать полицейским новые дубинки, стреляющие током, а началь­ник полиции не получил бы новый автомо­биль.

- Это преступление! - сказал побледнев­ший Рафаэль.

Из изумрудно-зелёного он от возмущения превратился в салатового.

- А я о чём вам говорю, джентльме­ны? - подтвердил полицейский. - Я обязан составить протокол и оштрафовать виновни­ка аварии.

- Это преступление - швырять на улицу произведение кулинарного искусства! - пояс­нил Рафаэль, с жаром размахивая руками, в которых блестели нож и вилка.

- Так это сделала именно ваша компа­ния? - убедился полицейский в своей право­те. - Тогда приступим к допросу непосредст­венного виновника аварийной ситуации. Кто хочет сделать чистосердечное признание?

Эйприл стала между черепашками и полицейским и мягким, задушевным голосом объяснила:

- Всё правильно, мы понимаем ваше возму­щение, но... Офицер, вы совсем недавно в Нью-Йорке и ещё не знакомы с нашими националь­ными героями.

- Я только недавно научился читать, ­- признался полицейский, - и газеты поку­пал для того, чтобы завёртывать в них бу­терброды.

- Могли хотя бы просматривать фотогра­фии в газетах, и тогда вы бы знали наших ге­роев, - укоризненно покачала головой Эйприл. - Они перед вами - отважные черепаш­ки-ниндзя, имена которых золотыми буквами выбиты на мостовой перед городской мэрией.

- Вот эти вот зелёные салатницы? - пере­спросил полицейский и снова от удивления вы­ронил фуражку.

Эйприл подняла фуражку с пола и нахло­бучила её на самые уши полицейскому со словами:

- Герои сегодня же отправляются на опас­ную операцию по заданию национального агентства аэронавтики.

- Банзай!!! - вскочили со своих мест чере­пашки, едва заслышав эту новость.

- Это очень опасно? - спросил Рафаэль, не вынимая изо рта зубочистки.

- Даже невозможно представить как, - от­ветила Эйприл.

- Это очень далеко? - спросил Донателло, от волнения скусывая заусениц на ногте.

- На краю света.

- Может быть, нам придётся сражаться? - спросил Микеланджело.

- Наверняка.

- Нам за это много заплатят боссы из космического ведомства? - поинтересовался Лео­нардо, нетерпеливо переступая ногами, словно на радостях собирался пуститься в пляс.

- Не думаю.

- Согласны!!! - снова подскочили на месте черепашки.

- Тогда я, пожалуй, пойду, - сказал поли­цейский. - Мне кажется, что под колесо авто­буса с туристами попала обыкновенная шляпа, которую сдул ветер с головы прохожего. Може­те, мисс, использовать эту аварию для вашей рубрики о происшествиях на дороге.

- Мой редактор считает, что в дорожных происшествиях слишком мало сенсаций. Если автомобиль переехал человека - это не сенса­ция. Сенсация случится тогда, когда пешеход подставит ножку автомобилю, и автомобиль перевернется.

- Но такое случается нечасто, - возразил полицейский.

- Зато будет настоящая сенсация, - сказа­ла Эйприл.

- До свидания, зелёные джентльмены, ­- сказал полицейский. - Очень рад с вами познакомиться. Но квитанцию на штраф я вам все-таки оставлю.

Он приколол бумажку на гвоздь, торчавший из стены.

- Куда же вы, офицер? - остановил его Ра­фаэль. - Я вижу, что вы на вид итальянец, а какой же итальянец откажется от перво­классной пиццы?

- Нет, я всё-таки на службе, - скромно отказался полицейский и собрался было взяться за железные скобы, чтобы выбраться из канализационного люка, но Эйприл остано­вила его.

Она взяла офицера под руку и подвела к столу.

- Спорим, что вы никогда в жизни не ели такой пиццы! - воскликнул Рафаэль, выстав­ляя на стол вторую порцию своего кулинарного изобретения.

- А с чем ваша пицца? - осторожно поин­тересовался полицейский, подозрительно водя носом.

- С кровавыми пиявками!!! - хором вы­крикнули Леонардо, Микеланджело и Дона­телло.

- И вы точно такую же пиццу выкинули на улицу?

- Да, - снова хором ответили черепашки, стуча вилками и ножами по столешнице.

- Это совсем меняет дело, - сказал поли­цейский и порвал на мелкие клочки квитан­цию о штрафе.

Эйприл недоумённо развела руками:

- Неужели вы могли это сделать, ребята? Никогда не поверю, а если бы на дороге погиб­ли люди?

- Я их понимаю, мисс, - сказал полицей­ский. - Когда я был совсем маленький, я вы­бросил из окна школьной столовой бачок с ку­курузной кашей.

- Ваши учителя, наверное, сразу вызвали в столовую директора школы? - спросила Эйприл.

- Он не пришёл, потому что сам терпеть не мог кукурузной каши.

Глава 3. Билеты в один конец

Как ни торопилась Эйприл, сборы, однако, затянулись. Черепашки были всем известные барахольщики и привезли к грузовому терми­налу в аэропорт целый фургон багажа. И никто из них не соглашался оставить дома свое сна­ряжение.

Наконец у Эйприл лопнуло терпение:

- Донателло, разве наш самолёт взлетит с твоим контейнером в грузовом отсеке? Мне кажется, он такой тяжёлый, что самолёт хвост не оторвёт от земли. Я думаю, доста­точно нам погрузить ваш черепахолет верти­кального взлета и вседорожный черепахомо­биль.

Донателло ни в какую не соглашался:

- Как я могу оставить свою измерительную технику и запчасти? В монгольской пустыне нет станций технического обслуживания, и на­ши машины сразу выйдут из строя из-за пыли в пустыне. Она там соляная. Пусть бы лучше Рафаэль поменьше перегружал самолёт своей замороженной пиццей!

- Моя пицца вовсе не замороженная, а просто полуфабрикат в порошках, разложен­ный по мешочкам, - убеждал Рафаэль серди­тую Эйприл. - В монгольской пустыне пиц­церия привидится нам только в миражах. Мы ведь не можем рисковать своими желудками. А вот Леонардо на самом деле мог бы по­грузить на самолет поменьше ящиков с кока-колой.

- Я посмотрю на вас, - с достоинством от­ветил Леонардо, - когда вам в знойной пусты­не пить захочется.

- Можно и воды выпить, - упорствовал Рафаэль, - а то только перегружаешь авиа­лайнер.

- Посмотрю, как ты отыщешь воду в без­водной пустыне.

Напрасно Эйприл ещё и ещё уговаривала че­репашек, призывая их быть благоразумными. Ей всегда нравилось путешествовать налегке с репортёрской сумкой через плечо. Но никто из троих упрямцев не отступил.

Только Микеланджело не спорил с Эйприл, а даже помогал ей уговаривать своих прияте­лей отказаться от лишнего груза, за который телекомпании, где работает Эйприл, придётся слишком дорого заплатить. Но это и ему не удалось.

- Ваша компания сэкономила бы уйму де­нег, если бы этих запасливых кротов отправить в грузовом отсеке вместе с их барах­лом, - проворчал под конец Микеландже­ло. - Лично я взял с собой только томик лю­бимых стихов и ещё занимательную энцикло­педию.

Возня с погрузкой отняла бы ещё немало времени, если бы к ним не подбежал пилот.

- Вы срываете нам чартерный рейс! - за­кричал он, размахивая руками.

Эйприл только виновато пожала плечами.

- Я теперь на всё согласен, - сказал пи­лот, вытирая платочком вспотевший лоб. - Пусть ваши приятели загрузят в мой самолёт хоть целого слона, лишь бы скорей закончи­ли погрузку. Я и так из-за вас отказался взять на борт целую партию золотых рыбок: для детских приютов в Монголии и два кон­тейнера сосок-пустышек для новорождённых верблюжат.

Эйприл успокоилась только тогда, когда вся компания уселась на свои места в пассажир­ском салоне. Но и тут не обошлось без приклю­чений. Боевая бамбуковая палка Донателло торчала в проходе между рядами кресел. Пас­сажирам приходилось перешагивать через неё, пока Эйприл не уговорила Донателло просто положить палку на багажную сетку.

- Ниндзя не привык расставаться с оружи­ем! - упрямо твердил Донателло.

- Но ведь в самолёте тебе не удастся как следует размахнуться своей палкой, - урезо­нила его Эйприл.

Леонардо никак не соглашался вынуть из-за спины свои мечи, отчего он долго не мог усесться в кресло. Эйприл наконец уговорила его положить оружие ей на колени.

Когда перед взлётом все наконец расселись по местам и пристегнулись ремнями безопасно­сти к своим креслам, вспыхнула последняя ис­кра угасающего спора.

- Это безобразие! - кипятился Леонар­до. - Стюардесса сказала, что у них на борту не подают пассажирам кока-колу, а ограничи­ваются какой-то фантой.

- С ним одни неприятности, с этим Леонар­до, - раздражённо бросил Рафаэль. - То он забьёт своими ящиками с кока-колой весь гру­зовой отсек, то со своими мечами никак не уся­дется. Нет, нужно было бы его запереть вместе с багажом в грузовом отсеке.

- Я бы охотней согласился сидеть в ящике с кока-колой в грузовом отсеке, чем рядом с таким занудой в пассажирском салоне, ­- колко ответил Леонардо.

- Может быть, вы перестанете мне мешать изучать монгольский язык по моей занимательной энциклопедии с цветными картинка­ми? - возмутился Микеланджело.

На этом все споры утихли, и Эйприл в облег­чением откинулась на спинку кресла и закры­ла глаза. Под мерный рокот моторов она про­спала все девять часов полёта, благо, что чере­пашки всё это время, не отрываясь, глядели мультики на маленьких экранах, вмонтирован­ных в спинки кресел.

У стюардессы был большой выбор видеокас­сет, поэтому они не ссорились.

Глава 4. Мягкая посадка

Они летели с востока на запад, поэтому солнце временами будто зависало на одном месте, провожая их самолёт. Черепашкам на­доел долгий перелёт. Авиакомпания не только не позаботилась о кока-коле для пассажиров, но за весь полёт стюардесса не предложила пассажирам даже малюсенького кусочка пиц­цы. Тут кормили только цыплятами и лосо­синой.

- Когда в следующий раз будем вылетать на секретное задание, - сказал Леонардо, ­- я первым делом изучу меню авиарейса, а то можно умереть от жажды с их противной фантой.

- Ещё один такой полёт без пиццы, - со­гласился Рафаэль, - и я просто вывалюсь из панциря от голода.

Но тем не менее, самолёт мягко приземлился в бывшем военном аэропорту, который построили русские, а потом за просто так подарили его американцам. Русские вообще очень любят дарить все за просто так.

Два фургона довезли черепашек с их грузом до самого конца дороги, проложенной в безжизненной пустыне. Дальше шли места, куда никогда не ступала нога человека.

* * *

- А ты знаешь, куда нам лететь? - спро­сил Микеланджело у Леонардо, когда черепа­холёт вертикального взлёта с черепахомобилем на борту поднялся с платной парковки, кото­рой заканчивалась дорога.

- Каждый турист, - важно разъяснил Лео­нардо, сидевший за штурвалом, - перед тем, как приехать в страну, покупает ее карту.

- Подумаешь, - сказал Донателло. - Можно и без карты обойтись. Достаточно спро­сить дорогу у любого местного жителя.

- А на каком языке ты будешь спрашивать монгола? - поинтересовался Микеланджело.

- Разумеется, на английском, - ответил Донателло, скусывая сломавшийся ноготь.

- Тебе кажется, что весь мир говорит толь­ко на английском языке? - спросила Эйприл.

- А разве это не так? - удивился Дона­телло.

- Вам ещё кажется, что весь мир ест только пиццу и запивает кока-колой, - проворчал Микеланджело.

- А разве и это не так? - снова спросил удивлённый Донателло.

- Вот и разговаривай с такими! - взорвался от возмущения Микеланджело. - Может быть, вы ещё думаете, что весь мир живёт в канализационных коллекторах?

- Тоже умник нашёлся, - ответил за всех Рафаэль. - Книжки читать ты мастер, а вот ни разу вкусной пиццы не испёк.

- И в кока-коле на разбирается, - подтвердил Леонардо.

- Электровеника от мясорубки не отличит, - веско заключил Донателло.

- Вот и разговаривай с невежами, - обиделся Микеланджело и уткнулся в свою энциклопедию.

Он читал её в том месте на букве «М», где рассказывалось всё про Монголию.

* * *

Пока летели в ту сторону, где было располо­жено высохшее соляное озеро Найрахтнор, вроде бы всё было ясно как на ладони. Но ког­да прилетели к месту назначения, то оказа­лось, что в округе по крайней мере пять высох­ших озёр, и все они были как две капли воды похожи друг на друга.

- Придётся всё-таки спрашивать дорогу у местных жителей, - важно сказал Микелан­джело. - Вот вам и пригодится мой монголь­ский язык, который я выучил по заниматель­ной энциклопедии с картинками.

Но и местного жителя отыскать в бескрайней пустыне было непросто. Все те немногие всадники, каких они заметили с высоты, во всю прыть скрывались на своих косматых лошад­ках в облаке пыли, стоило только черепахолё­ту пойти на посадку.

Удалось догнать только одного погонщика верблюдов. Небольшой караван сбился в ку­чу вокруг своего хозяина и не дал ему уска­кать от невиданного летательного аппарата, опустившегося на пустынную землю с ясного неба.

Микеланджело долго убеждал упавшего на колени пастуха, что черепашки вовсе не демо­ны богини Кали, которые губят души право­верных ламаистов за их грехи. Но жадность пастуха в конце концов пересилила страх, и он за деньги согласился довести их до самого озе­ра Найрахтнор.

Только он наотрез отказался слишком близ­ко подходить к горе у озера, на которой, по местным поверьям, обитают злые духи, грызу­щие камни и убивающие людей. Деньги он запросил сразу.

Эйприл заплатила ему сполна из той сум­мы, которые ей дал на расходы редактор. Монгол на верблюде недоверчиво повертел пе­ред носом долларовую бумажку и вернул её назад к Эйприл.

- Что он говорит? - спросила Эйприл у по­лиглота Микеланджело.

- Он говорит, - перевёл Микеланджело, ­- что такие деньги для него - не настоящие.

- Он смеет утверждать, что мы хотим ему подсунуть фальшивые доллары! За кого он нас принимает? - вспыхнул Леонардо, хватаясь за свои мечи за спиной.

От волнения он всегда начинал пританцовы­вать на месте.

- Остынь, Леонардо, - с укоризной сказа­ла Эйприл. - Разве ниндзя может поднимать оружие на мирных жителей? Микеланджело, попроси его объяснить, какие деньги он у нас спрашивает?

Микеланджело долго толковал с пастухом. Тот ему что-то объяснял, вертя на шее ожере­лье из монет.

- Он говорит, - сказал Микеланджело, ­- что настоящие деньги - это металлические кружочки с дыркой посередине, чтобы пастух мог нанизать их на шнурок и надёжно носить на шее, как бы не потерялись в пустыне. Такие деньги у них называются тугрики.

- Но у нас нет никаких тугриков, - в отча­янье развела руками Эйприл.

- И пунктов обмена валюты в этой пустыне ещё не поставили, - сказал Рафаэль. - Я не говорю уже об обыкновенной пиццерии.

- А о кока-коле тут и не слышали, - под­вёл черту Леонардо.

Эйприл через Микеланджело долго ещё уго­варивала пастуха принять от неё обыкновен­ные американские доллары. Но проводник только упрямо тряс редкой бородкой, закру­ченной клинышком.

Наконец из черепахолёта выскочил Донател­ло с горсткой монеток на ладони.

- А вот такие пойдут? - спросил он у пас­туха.

Пастух удовлетворённо кивнул, снял с шеи шнурок и нанизал на него монетки Донателло.

- Откуда ты взял тугрики? - подозритель­но спросил Микеланджело.

- Вот ты говорил, что моё последнее изобре­тение - карманная электродрель - никому не нужная безделица, которая к тому же рвёт кар­маны. А вот и пригодилась, чтобы из американ­ских центов сделать монгольские тугрики.

- Согласен, - ответил Микеланджело. ­- Но всё-таки твоё последнее изобретение - эле­ктронная печь для выпечки пиццы - совсем не удалось. Она сильно билась током.

- Тебя никто не заставлял использовать её в качестве ночного горшка, - ответил обижен­ный Донателло.

* * *

Черепахолёт вертикального взлёта медленно плёлся на низкой высоте за караваном верблюдов, и только через полдня показалась гора, знакомая для Эйприл по снимкам, которые ей дал редактор.

Чем ближе верблюды подходили к горе, тем всё ниже опускался черепахолёт. Леонардо за штурвалом ничего не мог поделать. И, наконец, двигатель стал как-то подозрительно подвывать, словно чья-то сильная рука схватила его за лопасти и не давала им вертеться с прежней скоростью.

- Нас неудержимо тянет к земле, - заме­тил Леонардо, тянувший на себя штурвал из последних сил.

- Тут просто геомагнитная аномалия, о ней предупреждали моего редактора космические специалисты, - согласилась Эйприл. - Маг­нитное поле притягивает наш аппарат к земле, как детский магнитик тянет к себе железный винтик.

Пришлось совершить вынужденную посадку на берегу сухого озера и дальнейший путь к го­ре продолжить на черепахомобиле.

Черепахомобиль сначала довольно легко порхал по песчаным барханам на берегу, а вот когда черепашки с Эйприл выехали на гладкую и твердую поверхность соляного озе­ра Найрахтнор, мотор ревел на полных оборо­тах, но сама машина всё медленней ползла вперед.

- Ничего не понимаю, - сказала Эйприл. - На соляных озёрах проводят испыта­ния сверхскоростных автомобилей, а наш чере­пахомобиль ползёт, как черепаха.

- Я бы попросил вас, мисс, - обиделся че­репашка-ниндзя Микеланджело, - подбирать выражения.

- Эйприл права... Машина вязнет, будто в густом тесте, - сказал Леонардо, севший и в черепахомобиле за руль. - Вот тебе и ско­ростная магистраль для гоночных автомо­билей.

Но уже через пару миль параимпульсный мотор черепахомобиля с реакторным впрыскиванием смеси стал подозрительно чихать, как простуженный кот, и окончательно заглох, когда перед ними на горизонте выросла высо­кая одиночная гора.

Эйприл взяла бинокль и принялась при­стально рассматривать гору.

- Она похожа на остывший вулкан, - ска­зала Эйприл.

- А мне кажется, гора действительно на­поминает старый замок, - заметил Микелан­джело.

- Эта гора может только Микеланджело с его богатым воображением показаться рыцар­ским замком, - сказал Леонардо. - Нужно меньше читать книжек с картинками.

Никакого рыцарского замка тут не было и в помине. На самой вершине горы Донателло в свой тысячекратный электронный бинокль разглядел круглое здание со сплошными ок­нами вдоль стен и сферическим куполом. Зда­ние издали напоминала черепаху с гладким панцирем. На высоком флагштоке ещё разве­вались обрывки американского флага. Это на­верняка и была та самая космическая обсерва­тория, которую ученым и конструкторам при­шлось покинуть из-за таинственных огненных смерчей.

Глава 5. Непредвиденные трудности

- Что, мы так и будем толкать этот ящик на колесах с пиццами Рафаэля, кока-колой Леонардо и техническими приборами Донателло до самой горы? - недовольно проворчал Микеланджело.

Пот ручьями струился по его голове. Во впадинке вокруг шеи на панцире скопилась целая лужица соленого пота.

- Ты, Мик, не в духе, потому что залит потом, как бочка для дождевой воды, - сказал Рафаэль.

- Я бы предпочёл, чтоб там действительно была вода, - раздражённо бросил в ответ Микеланджело.

- А я - чтобы там была кока-кола, - сказал Леонардо и мечтательно закрыл глаза, представляя себе бутылочку любимого напитка в холодильнике, покрытую каплями влаги.

- Тогда и толкай сам свой ларёк с кока-ко­лой на колёсах, - ответил Микеланджело.

- Может быть, попросим у проводника, ­- предложила Эйприл, - чтобы он запряг в че­репахомобиль верблюдов?

- Сюда бы лучше подошли слоны, - отве­тил Микеланджело.

Двигатель машины окончательно заглох, как и предупреждал Эйприл её редактор. Ни одному автомобилю не удавалось подъехать к под­ножию горы. Это было видно по целому клад­бищу автомобилей, брошенных у соляного озе­ра, которое громоздилось неподалёку.

Пришлось путешественникам пересесть на верблюдов. Монгол-проводник запросил дополнительную плату. Он очень опасался духов, грызущих скалы. В дело вновь вступила кар­манная дрель Донателло, чтобы изготовить из центов тугрики с дырочкой посередине.

Караван уже совсем было собрался в путь, как Донателло преградил верблюдам дорогу и замахал своей боевой палкой:

- Стойте! Мы никуда не поедем, пока не по­грузим на верблюдов мои ящики с технически­ми приборами. Леонардо нагрузил всех верб­людов кока-колой, а для моей техники места не осталось.

- А ты сбрось пару ящиков с пиццей, вот и места для твоей техники хватит, - посовето­вал Леонардо.

- Как это сбрось! - взвился Рафаэль. - Я не собираюсь питаться в этой пустыне верблю­жьими лепешками.

- Позвони в Нью-Йорк по черепахосвязи и закажи пиццу с доставкой на дом на пара­шюте, - сказал Донателло.

- Это ты позвони в автосервис, пусть пришлют команду для ремонта твоей заглохшей рухляди, - ответил обиженный Леонардо.

Новый спор грозил перейти в потасовку. Эйприл не стала долго раздумывать, а погрузила на одного верблюда часть ящиков с приборами Донателло, на второго кулинарный багаж Рафаэля, на третьего пару ящиков с кока-колой для Леонардо.

- Надо было мне ещё захватить с собой свою поэтическую библиотеку, чтобы нико­му не обидно было, - проворчал Микеланджело.

- Чтобы вы делали, - покачала головой Эйприл, - если бы я, как некоторые модницы, захватила бы с собой чемоданы с нарядами и косметикой?

- Но ты же ещё не совсем сошла с ума, как некоторые, - сказал Микеланджело.

Он достал из-под панциря томик любимых стихов «Болотные мотивы» и стал читать нараспев:

«В зеленых долинах и снежных горах,

Где бродят легенды и смутные страхи,

На острове Чере-пепере-пепахи,

Жил Тертель, жил Ертель, король черепах...»

Рафаэль ехал на верблюде перед Микеланд­жело и долго кривился, вслушиваясь в бормо­тание сзади.

- Эй, Мик, от твоих завываний и у наших верблюдов их биологический мотор заглохнет. Монгол-проводник тянет свои заунывные пес­ни, а Микеланджело завёл свои псалмы.

Микеланджело захлопнул «Болотные моти­вы» и сказал задумчиво:

- Стало быть ты, Раф, никогда в своей че­репашьей жизни не прочёл ни одной книги, кроме засаленной брошюрки «Тысяча и один рецепт приготовления пиццы», раз ты так к поэзии относишься.

- Да, и горжусь этим.

- Тогда ты через пару лет в свой панцирь не влезешь, - сказал Микеланджело, пряча свою книжку.

Он не мог больше читать на ходу, потому что невезучему Микеланджело достался огромный, мохнатый верблюд с двумя горбами. Он никак не мог приладиться с книгой между высокими меховыми подушками.

- Почему я всегда должен болтаться в хвос­те? И к тому же вы все уселись на одногорбых дромадёров, вас обдувает ветерком, а я должен сидеть и париться от жары на этом двугорбом диване.

Эйприл уступила ему место на своём одногорбом верблюде. Микеланджело проехался на высоком длинноногом скакуне пустыни, кото­рый не умел идти прямо, а ступал то влево, то вправо. И такая езда ему не понравилась, того и гляди свалишься.

- Я лучше пойду пешком, - заявил он.

- Не капризничай, - ответила Эйприл. - Ты нас только задерживаешь.

Микеланджело слез с дромадёра и направил­ся к своему двугорбому верблюду. Эйприл послушно уступила ему и на этот раз.

Микеланджело с довольным видом уселся на двугорбого верблюда и пробормотал:

- Между этими подушками не так трясет, да и падать не слишком высоко, потому что он пониже ваших дромадёров. А на том одногор­бом торчишь, как ворона на шесте посреди кукурузного поля.

Он достал заветный томик стихов и снова уг­лубился в чтение:

«Отважный рыцарь Мак-Тертлей

В поход на крыс собрался...»

Потом он долго читал про короля водяных черепах, который задумал построить живую пирамиду из своих подданных, чтобы достать до самого неба. А маленькая черепашка Мак, которая оказалась в самом низу пирамиды, в воде, чихнула от простуды, пирамида рассыпалась, а король Тертель-Ертель полетел ку­вырком вниз и плюхнулся в болото.

Микеланджело всегда говорил, что чтение стихов успокаивает ему нервную систему.

* * *

Когда верблюды привели их почти к самому подножию горы, монгол-проводник наотрез отказался вести свой караван дальше.

- У тебя случайно не завалялись в карма­не центы? - шёпотом спросил у Эйприл До­нателло.

- Тут нет телефонов-автоматов, если ты хо­чешь позвонить в Нью-Йорк, - ответила Эйприл.

- Я хочу наделать из центов новых тугри­ков, чтобы заплатить проводнику. Жадность иногда побеждает трусость.

Но даже новые никелевые «тугрики» не смогли заставить проводника продолжить с ни­ми путь до самой горы. Он что-то долго объяс­нял, размахивая руками.

- Что он говорит? - спросила Эйприл у на­читанного Микеланджело.

- Он говорит, что в озере Найрахтнор с не­давних пор помимо духов водятся удивительные ходячие рыбы, - перевёл Микеландже­ло. - Эти рыбы нападают на людей. На вер­шине горы белеют кости иноземных строите­лей, которые попытались вступить с ними в борьбу.

- Кистепёрые рыбы? - догадалась Эйприл. - Озеро много миллионов лет назад окон­чательно пересохло, а рыбы приловчились хо­дить на плавниках по земле? Это ведь настоя­щая сенсация! За видеокассеты с этими диковинными рыбами любая телекомпания за­платит нам миллионы долларов. Это будет са­мая невероятная сенсация, за которой нас ког­да-либо посылали.

- Этих ископаемых рыб будут показывать в воскресной программе «Живой мир»? - ­спросил Леонардо.

- Как это тебя в этой программе телевизи­онщики не умудрились ещё показать? - про­ворчал Микеланджело. - Сенсация: «Ископае­мая водяная черепаха Леонардо умеет разгова­ривать по-человечески!»

- Меня показывают только в программе «В гостях у супергероя», - ответил Леонардо, нетерпеливо пританцовывая на месте уже от обиды.

- Ребята, довольно спорить. Мы теперь ос­тались совсем одни в безжизненной пустыне, поэтому должны держаться вместе, - сказала Эйприл. - Интересно, чем напугали нашего проводника эти сухопутные рыбы?

Монгол тяжёлой рысью погнал своих верблюдов прочь от проклятого места, и никакие «тугрики» не смогли заставить его продолжать путь к подножию горы. Ящики с кока-колой, сухой пиццей и техническим снаряжением ос­тались лежать под солнцем на пустынной солёной земле.

Проводник оставил им пять верблюдов и кожаный бурдюк с водой для них. Он посчитал, что удивительные путешественники заплатили ему слишком много блестящих тугриков.

Глава 6. У подножия потухшего вулкана

Гора была такая крутая, что на неё не смог бы въехать даже вседорожный черепахомо­биль, который они бросили за пять миль отсю­да. Вокруг не было ни травинки, только какие-­то мёртвые корявые стволы окаменевших дере­вьев торчали по склонам горы.

- Тут воздух раскалён сильней, чем в пиц­церии с плохой вентиляцией, - сказал Рафа­эль.

- А это соляное озеро, как огромная сково­родка, - согласилась Эйприл.

- А какое оно ровное! - сказал Микеланд­жело.

- Вот где бы проводить испытания супер­скоростных черепахомобилей! - добавил Дона­телло.

- Не зря это озеро облюбовали учёные из космического агентства, - сказал Леонар­до. - Тут было бы настоящее раздолье для по­садки космолетов.

Эйприл показала на покосившуюся таб­личку:

«Проход и проезд воспрещён! Производятся испытания космических аппаратов».

Уу самой соляной кромки озера пылилась за­брошенная военная база. В огромных ангарах было пусто, а чуть дальше, как мы помним, ва­лялись остовы автомобилей, самолётов и вертолётов.

- Ты всегда мечтал иметь под рукой хоро­шую свалку машин, Донателло, - сказал Микеланджело. - Вон она.

- Такая свалка никогда не помешает чело­веку с умом и умелыми руками, - ответил Донателло. - На сто лет запчастями не запа­сешься.

Он раскрыл сумку со своими гаечными клю­чами и отвёртками и побежал исследовать свалку присыпанной солью техники.

Через пару минут он вернулся и разочаро­ванно развёл зелёными руками:

- Похоже, тут до меня основательно поко­пался какой-то технический гений. С самолётов он снял самые ценные навигационные приборы, я не говорю уже о бортовых компьютерах.

- По крайней мере, у нас есть крыша над головой, - сказала Эйприл, показывая на вы­сокие ангары.

- Зачем нам крыша, если эта пустыня ты­сячи лет не видела ни капли дождя? - вздох­нул Леонардо.

- У нас даже нет с собой воды, чтобы при­готовить пиццу из моих концентратов, - ска­зал Рафаэль. - Вода для верблюдов в бурдюке давно протухла на жаре.

- Придётся нам использовать для этого ко­ка-колу, - печально сказал Леонардо.

- Не беспокойтесь, я захватил десяток лит­ров дистиллированной воды для заправки ак­кумуляторов, - сообщил Донателло.

- Ребята, я рада, что вы перестали ссорить­ся из-за пустяков, - похвалила их Эйприл. - ­Но посмотрите, крыша над головой нам всё-та­ки не помешает.

Огненные вихри вальсировали над ровной со­ляной поверхностью. Они то приближались, то снова убегали, словно заигрывали с путеше­ственниками.

- Эйп, они тебя приглашают на танец, - ­сказал Микеланджело.

- У меня от их танцев голова кружится, и глаза слезятся от соляной пыли.

Смерчи ещё недолго покружились над вы­сохшим озером и один за другим улетели за высокую, одиноко стоящую гору, словно спря­тались за ней.

Гора круто поднималась в небо. Она действи­тельно была похожа на вулкан. Только вокруг неё клубился не дым, а поднятая смерчами со­ляная пыль. У подножия горы торчали какие-то каменные столбы, похожие на окаменевшие остатки деревьев, а почва под ними покрыта какими-то каменными наростами, похожими на высохшие кусты кораллов.

- По всему видно, тут когда-то было мо­ре, - сказал Донателло, - если остался этот коралловый лес.

- Хотелось бы знать, - сказал Микеланд­жело, - что за рыбки водились в этом море?

* * *

Пицца, приготовленная в походной печи, ко­торую сконструировал Донателло, из-за белой пыли с озера оказалась жутко соленой. После нее страшно хотелось пить.

- А чем мы будем кормить наших верблю­дов? - спросила Эйприл.

- А зачем их вообще кормить, если они нам совсем не нужны? - переспросил её До­нателло.

- Ты забываешь, что это живые существа, а не технические конструкции, - напомнил Микеланджело.

- Я слышал, что верблюду в пустыне на день хватает всего пяти финиковых косто­чек, - сказал Леонардо.

- Если бы их удовлетворила горсточка песка с солью, - размечтался Рафаэль, - было бы куда как лучше.

- К сожалению, того и другого здесь слиш­ком много, - сказала Эйприл, - а вот фини­ков нет как нет.

Она уложила на землю одного верблюда и принялась распаковывать навьюченный на него ящик.

- Эй, что ты там делаешь? - подскочил к ней Рафаэль. - Там же сухие компоненты для приготовления моей пиццы в походных ус­ловиях.

- Вот именно они-то мне и нужны. Мне ка­жется, верблюды не откажутся от твоей пиццы в мешочках.

- Эта специальная пицца, её приготавлива­ют за пять минут по американскому принципу «просто добавь воды». Это моё последнее кули­нарное изобретение, - старался отговорить её Рафаэль от пустой на его взгляд затеи.

- Вода у наших верблюдов в горбах, - от­ветила Эйприл, - а вот немножко порошка от пиццы им не помешает.

Эйприл запустила руку в один мешочек, вы­нула горсть специальной муки и поднесла её к самой морде верблюда. Тот жадно слизнул чудо-пиццу жёстким, как наждачная бумага, языком.

- Это преступление! Моя пицца слишком дорогая, - взорвался Рафаэль. - Это всё рав­но, что скармливать этой скотине доллары.

- Если бы только у них от зелёных бума­жек силы прибавлялось. К тому же это негигиенично, - заявила Эйприл.

- Это ещё почему? - спросил Рафаэль.

- Потому что бумажные деньги проходят через много рук.

- Ну и что?

- А ты часто руки моешь?

- Всякий раз, когда ем пиццу.

- А после еды, когда расплачиваешься за неё?

Рафаэль замолчал и призадумался.

Глава 7. Встреча с кистеперыми рыбами

После такой необычной кормёжки верблю­ды поднялись на ноги и с новыми силами по­шли вперёд, раскачивая седоков на высоких седлах.

- Нам нужно всё хорошенько обследовать вокруг горы, - сказала Эйприл.

Впереди показалось что-то похожее на забро­шенный стадион для солдат. Там из диких камней были сложены полосы препятствия, выложены дорожки для бега, отмечены цели для стрельбы.

- Не хватает только плаката: «Добро пожаловать на военную базу морской пехоты США!», - сказала Эйприл, фотографируя уди­вительный стадион.

- На этой «военной базе» тренировались когда-то воины грозного Чингисхана, - сказал Микеланджело, указывая на удивительную на­ходку.

К стене из камня были аккуратно уложены копья с острыми блестящими наконечниками, полукруглые топоры и арбалеты.

- Почему ты так думаешь? - спросила Эйприл.

- Не американские морские пехотинцы ведь весь этот арсенал оставили, - ответил Микеланджело. - Такое оружие я встречал в моей познавательной энциклопедии только в разделе средних веков.

- Такая находка скорей заинтересует учё­ных-археологов, которые раскапывают могилы древних монгольских воинов Чингисхана, - ­согласилась Эйприл.

Леонардо схватил два тяжёлых меча и ис­полнил на цыпочках какой-то восточный та­нец.

- Выступление окончено, - сказал Мике­ланджело, - еще напляшешься.

- Нет, не окончено, - возразил Леонар­до. - Мы не выбрали командира на время на­шей экспедиции.

- Пусть командиром будет Эйприл, - пред­ложил Микеланджело.

- Я не хочу, - отказалась Эйприл. – Я - ­военный корреспондент, если вам так хочется играть в войну.

- Я тоже не хочу быть командиром, - ска­зал Донателло. - Я буду заместителем коман­дира по технической части.

- А я буду поваром на полевой кухне, ­- сказал Рафаэль.

- Нам вообще не нужно никакого команди­ра, - сказал Микеланджело. - У нас у каждо­го своя голова на плечах.

- Нет, нужно! - упрямо настаивал Леонар­до. - А то не будет никакой военной дисцип­лины.

- Отстань ты со своей военной дисципли­ной! - отмахнулся Микеланджело.

- Тогда командиром буду я! - объявил Ле­онардо и выехал вперёд на своём верблюде, держа перед собой обнажённый меч.

* * *

- А мы не одни в этой безжизненной пус­тыне, - сказал Леонардо и свесился с верблю­да, чтобы лучше разглядеть неведомые следы на песке.

Какое-то быстроногое существо стрелой про­неслось мимо, поднимая клубы соляной пыли.

- Это, верно, пустынные сурки, - сказал всезнающий Микеланджело. - Таких я видел в моей энциклопедии. Они бегают по суше со скоростью пустынной антилопы.

- Великоваты для сурков. Наверное, это и есть твои антилопы, - возразил Донателло.

- У антилопы должны быть рога, - возразил Микеланджело.

- И копыта, - добавил Донателло.

- Если Донателло не перестанет даже на ответственном задании грызть ногти, то и у него отрастут копыта, - сказала Эйприл.

- Я это делаю только тогда, когда вол­нуюсь, - попробовал оправдаться Дона­телло.

Эйприл присмотрелась к удивительным су­ществам через видоискатель видеокамеры и воскликнула:

- Но ведь они становятся на задние лапы и ходят, как человек!

- Такого быть не может, - тоном опытного знатока заявил Микеланджело.

- Эй, да их там целое войско! - снова воскликнула Эйприл. - Они разбирают оружие и строятся в боевой порядок!

За тучей белоснежной пыли действительно проступили стройный ряд вооружённых :копь­ями удивительных солдат. Лиц их нельзя бы­ло разглядеть. Было только видно, что солда­ты в белёсых кольчугах были все сплошь ма­лорослые. Они едва доходили черепашкам до пояса.

- Банзай!!!

Кинжалы с тремя лезвиями сверкнули в руках Рафаэля, над головой Микеланджело засвистели нунчаки. Бамбуковая палка Донател­ло завертелась в воздухе, как пропеллер вертолета. Леонардо в мгновение ока достал из-за спины боевые мечи и первым поскакал на сво­ём верблюде навстречу врагам.

В солончаковой пыли началась настоящая рубка.

Эйприл повернула своего верблюда назад. Помочь своим друзьям в битве она не могла, а её видеокамера была бесполезна - в этой ту­че пыли, поднятой сотнями ног, ничего нельзя было снять на плёнку.

* * *

Отступающее в беспорядке войско исчезло за клубами пыли, а потом как в воду кануло. Быстро осела пыль. На взрытом сотнями ног вои­нов и копытами верблюдов поле битвы оста­лись валяться мечи, копья и трупы повержен­ных противников.

Победители-черепашки спешились со своих боевых верблюдов и подозвали Эйприл с видеокамерой:

- Снимай отвоёванное поле битвы. Для пер­вой сенсации материала хватит.

Эйприл навела видоискатель камеры на по­верженных воинов и вскрикнула:

- Да это же не настоящие рыбы!

- Похоже, монгол-проводник говорил нам правду, - сказал Микеланджело, наклоняясь над умирающим воином.

Существо задыхалось в агонии, хлопая жа­берными крышками, из-под них виднелись бледно-розовые жабры, из которых уходила кровь.

- Откуда могут быть рыбы там, где нет ни капли воды? - удивился Донателло, пряча за спину свою боевую палку.

- Эволюция жизни на земле может уди­вить каждого, - объяснила Эйприл. - Озеро пересыхало миллионы лет. За миллионы лет ископаемые рыбы всё глубже зарывались в придонный ил в поисках хоть какой-нибудь влаги. Постепенно они научились обходиться без воды.

- Гляньте, эта сухопутная рыба словно оде­та в скафандр. Под каждой чешуйкой у них за­пас воды, - сказал внимательный Микеланд­жело.

- Воду они добывают под землёй, - пояс­нила Эйприл.

- Именно крупная чешуя делала вражеских воинов похожих на средневековых рыцарей, затянутых в кольчугу, а голова в крепком кос­тяном панцире издалека было похожа на шлем.

- Рыба-рыбой, - сказал Леонардо, - но кто видел рыбу, которая бы держала в руках меч и носилась по полю со скоростью чемпиона по бегу?

- А кто прежде видел черепашек с оружием ниндзя? - переспросила Эйприл.

- Я бы в это поверил, но никто ещё не видывал на Земле рыб-мутантов, - ответил Микеланджело.

- А почему ты думаешь, что они непременно с Земли? - спросила Эйприл.

- Опять проделки Шредера? - предположил Леонардо, вытирая свой длинный меч о мохнатую шерсть верблюда.

- Об этом мы очень скоро узнаем, - сказала Эйприл. - Враги не ушли, а только отступили.

- А нам не мешает перекусить, - напомнил Рафаэль.

* * *

Кистепёрые воины снова выстроились в бое­вой порядок.

Командиры визгливыми голосами отдавали отрывистые команды. Развевались узкие полоски яркой материи на древках - знамёна. Му­зыканты трубили в длинные дудки. Барабанщики выбивали звонкую дробь не палочками, а прямо своими твердыми чешуйчатыми плавниками.

- Вот и говори теперь: нем как рыба, ­- сказал Микеланджело.

- Нужно ещё разведать, на какую наживку клюнут эти рыбки, - ответил Донателло, разглядывая неприятельское войско в свой элек­тронный бинокль.

Эйприл в стороне держала под уздцы верб­людов, а черепашки-ниндзя снова вступили в бой.

Леонардо с высоко поднятыми мечами вы­шел вперёд, исполняя какой-то грозный для врагов боевой танец восточных воинов. Рафа­эль дожевал остатки пиццы и, не имея под ру­кой зубочистки, попробовал было почистить зубы острым кинжалом, но тут же встретился с укоризненным взглядом Эйприл и сразу же воинственно приосанился.

Расстояние между черепашками и противни­ком неуклонно сокращалось. На этот раз рыбы оправдывали свое название и наступали молча. Вот их первая шеренга столкнулась с черепаш­ками…

Но вдруг вся эта грозная сила отступила. Ки­степёрые рыбы исчезли с глаз долой в облаке соляной пыли, как сквозь землю провалились. Брошенное в спешке оружие валялось в беспо­рядке в соляной крошке под ногами.

- Я так и думала, что они умеют мгновенно зарываться в землю, - сказала Эйприл. - Эволюция за миллионы лет научила их искать спасение под землей.

- Но кого же они испугались? - удивлённо спросил Леонардо, протирая мягкой тряпочкой свои мечи.

- Ума не приложу, - ответила Эйприл.

- Наверное, их испугали бутылки с кока-­колой на поясе у Леонардо, - сказал Микелан­джело. - Они их приняли за гранаты с горючей жидкостью.

Никто не улыбнулся шутке въедливого Микеланджело. Со всех сторон наступал какой-­то грозный звук, какой бывает только в зати­шье перед бурей. От него сердце сдавливалось в груди и тонко звенело в ушах. Путешест­венники торопливо забрались на верблюдов и погнали их к ангарам, чтобы найти в них укрытие.

Глава 8. Хааврон – огненный смерч

Верблюды неспокойно переступали тяжёлы­ми мягкими лапами, мотая из стороны в сторо­ну головами, потом истошно заревели, роняя жёлтую пену с отвисших губ. Всем пришлось спешиться, чтобы уложить неуклюжих скаку­нов на солёную землю. Верблюды, выворачи­вая длинные шеи, разом повернули головы в одну сторону.

Черепашки тоже резко обернулись. Теперь стало ясно, чего испугались сухопутные рыбы и от чего разволновались верблюды. Со сторо­ны горы к ним навстречу нёсся небывалый ог­ненный смерч.

Рыжая прическа Эйприл в мгновение ока стала похожа на пылающий факел. Нунчаки Микеланджело завертелись, как крыльчатка флюгера в саду. Донателло с палкой на плечах сам вертелся на одном месте, как пугало на ве­тру. Рафаэль со своими трезубыми кинжалами закрутился на одном месте, как пустой вертел в духовке.

Только мечи Леонардо в его руках сложи­лись над головой и звякали друг о друга, как ножи и вилки голодных посетителей в дешёвой пиццерии.

Смерч изогнулся огненным змеем и вплот­ную приблизился к черепашкам своей верши­ной. У этого змея была отвратительная рогатая голова. Зубы были яростно оскалены, а глаза словно прожигали огнем.

Эйприл не растерялась и навела на него ви­деокамеру. К ним на вершине смерча летел ро­гатый ящер с блестящим телом, закованным в броню роговых пластин.

Смерч опоясал черепашек огненной петлей. Потом он налетел на Эйприл и закру­жил её, унося вместе с телекамерой всё вы­ше и выше.

- Вот когда бы нам пригодился черепахо­лёт вертикального взлёта, - сказал Донател­ло, отплёвываясь от набившейся в рот соляной пыли.

- Но его никакая сила не сможет оторвать здесь от земли, - возразил Микеланджело.

Он яростно тёр запорошенные солью глаза.

- Зато злая сила сумела оторвать от земли контейнеры с моими техническими прибора­ми, - сказал Донателло.

- Что-то не нравится мне всё это, - сказал Леонардо.

Он смешно подпрыгивал на месте, пытаясь вставить в ножны за спиной свои мечи. Но у него никак не получалось, потому что ножны засыпались солью.

- Не надо зря паниковать, - успокоил всех Рафаэль. - С нами наши верблюды, а на них приторочена моя походная кухня с пиццей.

- И кока-кола уцелела, - подтвердил Леонардо, осматривая поклажу на верблюдах.

- А всё-таки жалко Эйприл, - вздохнул Микеланджело.

- Ещё бы, - ответил вздохом на вздох Леонардо. - Кто ей сейчас нальёт стаканчик кока-колы?

Глава 9. Эйприл в плену огненных смерчей

Эйприл пришла в себя, когда кистепёрая ры­ба вылила ей на лицо ведро воды.

- Ты, безмозглый малёк, - раздался грозный голос. - Разве ты не знаешь цену воды, чтобы разливать мое сокровище целыми ведрами на сухопутное существо без хвоста и плавников?

- Виноват, мой повелитель, - упал на ко­лени перед грозным властелином кистепёрый слуга. - Но ты же сам повелел привести её в чувство водой.

Блестящий ящер с трёхметровым хвостом возвышался над распростёртой на полу Эйприл на двух сильных лапах. На почти человечес­ком лице красовались мощные рога, какие ри­суют в Китае у драконов. На затылке развива­лась грива.

Эйприл открыла глаза и вяло помахала пе­ред лицом рукой, чтобы отогнать наваждение. Но рогатый ящер, похожий на дракона, по-прежнему стоял перед глазами.

- Где я? - слабо спросила Эйприл, пыта­ясь подняться.

Кистепёрый служка собрался ей помочь, но властелин только грозно топнул ногой, что­бы его отогнать от девушки.

- Кто ты? - спросила Эйприл, когда перед глазами перестали мелькать красные круги.

- Я - Хааврон Х'Ампердинк, властитель всех вод во всех параллельных мирах по ту сторону от вашего измерения. А кто ты - я знаю, можешь не утруждать себя. Ты - Эйприл О'Нил, властительница четырёх отважных земноводных существ, которым под силу поко­рить этот мир.

- Мои черепашки-ниндзя - друзья, а не подданные, - сказала Эйприл, поднимаясь во весь рост. - Они стоят на страже добра, и никогда бы им в голову не пришло завое­вать Землю.

- Вот это меня и удивляет.

Громовой смех Хааврона прогрохотал под высокими сводами здания.

- Тот, кто сильнее всех, должен быть пове­лителем.

- У нас, жителей Земли, другие представ­ления о силе, - сказала Эйприл, поднимая с пола свою видеокамеру.

- Не торопись снимать меня, - снова гро­могласно засмеялся дракон. - Скоро ты ста­нешь свидетельницей чуда, равному которому ты не встретишь во всей твоей короткой сухопутной жизни. А пока дай моим инженерам за­няться их техническими делами.

Вошли три кистепёрые рыбы в рабочих ком­бинезонах с отвёртками в карманах и молча, как и полагается рыбам, стали вскрывать внут­ренности компьютеров.

Эйприл внимательно огляделась по сторо­нам. Она, без сомнения находилась в той са­мой обсерватории на вершине горы, которую она снимала с её подножия. Эта обсерватория больше напоминала контрольную башню на аэродроме, из которой диспетчеры наблюдают взлёт и посадку самолётов. Но ведь на соля­ном озере Найрахтнор специально собирались построить космодром для приземления косми­ческих челноков.

Вошли ещё две кистепёрые рыбы в техниче­ских комбинезонах и, к удивлению Эйприл, внесли металлические контейнеры, в которых Донателло держал свои измерительные приборы и запасные части к черепахолёту и черепа­хомобилю из тех, что могли понадобиться в опасном путешествии.

Хитрая Эйприл не стала расспрашивать дракона Хааврона ни о чём, а позволила словоохотливому похитителю самому рассказать обо всём.

Властелин всех вод потустороннего простран­ства гордо прохаживался по огромному залу, заставленному компьютерными экранами. Его длинный хвост змеился за ним по полу, словно живое существо, живущее своей особой жиз­нью. Даже когда Хааврон спокойно стоял на месте, хвост продолжал извиваться кольцами.

Вот что рассказал Эйприл хозяин хвоста:

- Долго, долго я ждал, когда бесхвостые обитатели этой планеты выстроят центр управ­ления полётами на этой горе.

- А потом заставил их своими кознями покинуть это место? - спросила Эйприл, неза­метно включая крохотный диктофон.

- Наоборот, я их всех оставил покоиться здесь. Они совершенно безболезненно сходили с ума после атаки огненных смерчей, - возра­зил ей Хааврон. - Мне не нужно было прибе­гать к помощи моих кистепёрых солдат. Их у меня слишком мало.

- Почему же ты заставил их напасть на нас?

- Я хотел полюбоваться поединком твоих черепашек с моими солдатами. Есть у меня та­кая слабость - обожаю смотреть восточные единоборства.

- Для этого достаточно попасть в спортивный зал в момент соревнований на звание чемпиона мира.

- В жизни всё выглядит гораздо интересней.

- А почему ты сначала не свёл с ума моих друзей-черепашек, как расправился с учё­ными?

- Черепашки не люди, а мутанты, - у них стойкий иммунитет к моим методам. Мы ведь с ними из одной стихии - водные жители. К тому же мне незачем сводить их с ума - я из них сделаю моих лучших генералов и с их помощью завоюю все воды Земли.

- Ты меня тоже хочешь свести с ума?

- Ты попалась в огненный вихрь совершенно случайно. Меня интересовал технический багаж одного из твоих спутников. Я давно сле­жу за этими черепашками. Технический гений Донателло опередил слабый разум сухопутных людей. Я хотел воспользоваться одним из его изобретений. Мне нужен его парафазный экс­трасенсорный ускоритель... А впрочем, тебе это всё равно уже ни к чему. Твои кости будут бе­леть под ярким солнцем пустыни рядом с уже отбелёнными костями твоих соотечественников на вершине этой горы.

* * *

- Зачем же тебе для того, чтобы завоевать все воды Земли, понадобился этот недостроенный ко­смодром в пустыне, где нет ни капли воды?

- Ты не поймешь. Вам, жителям суши, плавающей среди пяти океанов, не понять, что самая главная ценность в этом и любом парал­лельном из миров - не золото, не деньги. Главная богатство во вселенной - вода. Кто владеет водой, тот царствует над мирами.

- Неужели так трудно - зажечь костёр из водорода и кислорода, чтобы получить обыкновенную воду?

- Вам, людям Водяной Планеты, никогда не понять настоящую цену воде.

* * *

- Почему же ты, дракон, выбрал для себя солдат из каких-то кистепёрых рыб, а не из твоих сородичей - динозавров?

- Рептилии слишком неповоротливы для войны в космосе. Я выбрал самых отчаянных головорезов во вселенной - разумных рыб с планеты Сушь, на поверхности которой не осталось ни одной капли воды. Ради жалкого литра этой жидкости они готовы служить мне верой и правдой, не требуя иной на­грады.

- Ты думаешь, эти отвратительные чешуй­чатые гангстеры смогут покорить всю Землю?

- Ты права, их слишком мало. Но генералов всегда мало в любом войске. Каждый из этих кистепёрых станет во главе целой армии из моих беспощадных воинов.

- Твои рыбы вымечут в океане икру, из ко­торой вылупятся миллионы солдат в чешуе?

- Ох, если бы только это было возможно. Этим рыбам, по земным меркам, уже за тыся­чу лет. Они давно перестали метать икру.

- Кто же тебе завоюет Землю?

- Те, кого пока никто из землян увидеть не может. Но ты скоро увидишь моих настоящих солдат, однако, прежде я воспользуюсь тем бес­ценным подарком, которым меня одарил один из твоих приятелей.

- Донателло?

- Может быть. Мне ничего не говорят имена этих великолепных зелёных рептилий. Мне их имена не нужны, они в моём войске будут воевать под номерами. Они будут пер­выми номерами, но все-таки всего лишь номе­рами. Воину незачем иметь имя, даже если он и генерал.

- Ты думаешь, наш Донателло согласится тебе помогать?

- Мне не нужно его согласия. Его техничес­кие приборы позволили мне завершить мой парафазный экстрасенсорный процессор, кото­рый сделает видимым для тебя всё моё несмет­ное войско.

* * *

Рыбы в технических комбинезонах выполни­ли свою сложную работу в электронной начин­ке компьютеров и преданно склонились в раб­ской позе перед своим властелином.

- Готово? Тогда прочь с глаз моих, чешуй­чатые твари.

Хааврон подошёл к пульту управления и провернул блестящий рычаг. Какой-то тон­кий гул проникал в компьютерный зал и ста­новился все громче.

- Это заработал наконец мой тау-генератор. Смотри!

По широким экранам пробежали разноцвет­ные помехи. Потом изображение снова стало чётким и ярким.

- Что ты сделал с моими друзьями? - вос­кликнула Эйприл.

Черепашки сидели на земле и с широко рас­крытыми от удивления ртами смотрели с экра­на прямо на Эйприл.

- Рафаэль! Донателло! Леонардо и Мике­ланджело! Спасайтесь! - кинулась к ним на­встречу Эйприл, но натолкнулась на стекло эк­рана.

- Твои друзья тебя не увидят и не услы­шат. Они сейчас медленно сходят с ума, как до них сходили в этом центре управления специалисты по космонавтике. Но они не люди, по­этому до конца не потеряют свой разум. Умо­помрачение будет недолгим. Их разум и сила мне ещё пригодятся. Лучше посмотри на этот экран.

Эйприл отшатнулась, словно увидела на экране сцену из фильма ужасов. Каменные стол­бы и кусты окаменевших кораллов на глазах превращались в диковинный лес. Из динами­ков компьютеров даже доносился какой-то жестяной скрежет его листвы.

Гора медленно меняла свои очертания. Она стала похожей на старинный рыцарский замок, сложенный из камня и крытый асбестовыми плитами.

Эйприл протёрла глаза - изображение не исчезло, а стало только отчетливей. С экрана ей улыбался Донателло, который с ножом в руках отправился в каменный лес, чтобы вырезать себе ещё одну боевую палку про запас или почистить чешую на сухопутной рыбе. Он действительно начинал сходить с ума, потому что Эйприл ни­когда не видела у него такой глупой улыбки.

Он быстро вернулся к своим друзьям, пока­зывая в сторону горы. Эйприл видела, как черепашки раскрыли рты ещё шире, заметив не­видимый прежде замок, окружённый рвом, че­рез который был перекинут мост из каменных брёвен.

Улыбки у остальных черепашек были ещё глупей, чем у Донателло.

- Не беспокойся, это легкое помешательство скоро пройдет. А теперь я покажу тебе сво­их солдат, - сказал Хааврон, изменяя картин­ку на экране.

На мониторе проступила на передний план какая-то очень примитивная деревушка. Дома были сложены из неотёсанных камней, крыты какими-то жердями.

Между домов сновали странные существа, издали похожие на людей.

- Это тоже инопланетяне из другого изме­рения, как и кистепёрые рыбы?

- Нет, это коренные жители Земли.

Эйприл всмотрелась в экран до рези в гла­зах, но была готова поклясться, что она никог­да не видала столь странных аборигенов. Это были приземистые существа с копной какой-то жёсткой соломы на макушке, длинными почти до земли руками и широким ртом с ужасными зубами.

Глаза их смотрели безжизненно, словно они все были слепы.

Глава 10. Остроухи

Хааврон с громким хрустом потёр свои зако­ванные в панцирь динозавра руки с ужасными когтями и улыбнулся, если его ужасный оскал на лице можно было назвать улыбкой. Он присел на свой хвост перед Эйприл и спросил с из­дёвкой:

- Вам, людям, кажется, что ваша форма жизни существовала всегда и будет существо­вать всегда? Придётся вас разочаровать. Вы не первые, кто жил на этой планете, и не первые, кто погубил на ней всё живое и самих себя.

Хааврон щёлкнул когтем по телевизионному пульту и на экране возникли все те же отвратительные физиономии.

- Ты видишь всё, что осталось от древних аборигенов. Они тоже земляне, слегка похожи на вас, но между вами лежит пропасть време­ни. Самое главное - они не люди. В них нет ни капли крови. Они сухи, как камень, и мо­гут обходиться без воды.

Эйприл лихорадочно потянулась за своей ви­деокамерой, но Хааврон остановил её:

- Зачем тебе их снимать? Я могу тебе подарить свои видеокассеты. Ты можешь любовать­ся сколько угодно этими уродцами в пределах моих владений. Но ни один человек прежде времени не увидит солдат моей победоносной армии.

Вспотевшая от волнения Эйприл откинулась на спинку кресла. Спинка была тоже мокрая от пота. Эти ящеры слишком теплолюбивы, в зале было невыносимо жарко.

А Хааврон поднялся с хвоста и принялся расхаживать по залу, как университетский профессор, читающий лекцию студентам. Он даже делал широкие жесты руками с когтями на пальцах, чтобы его речь оказалась доход­чивой.

- Итак, перед вами на экране изображена краткая история доисторической жизни. Я имею в виду ту жизнь, которая была до начала натуральной истории, а не до появления вашей человеческой расы.

Хааврон даже откашлялся для убедительнос­ти, если только ящеры умеют кашлять.

- Эта форма жизни более древняя и прими­тивная. Эти праземляне уничтожили себя за миллионы лет до появления нынешних разум­ных обитателей Земли - вас, людей. Ничтожные останки и следы этой разумной жизни вы находите в горных породах, но боитесь при­знать винты и шестерёнки, намертво впаянные в вулканический гранит, за свидетельство древних цивилизаций. Вы просто боитесь мыс­ли, что вы тоже способны уничтожить свою собственную жизнь на Планете Воды. А это ведь так просто: ваша жизнь исчезает под атомным пеплом или грудами ядовитых отхо­дов, а планета остаётся. Со временем метеори­ты занесут на неё семена новой жизни и всё по­вторится сначала.

Эйприл слушала россказни Хааврона, на­мертво вжавшись в кресло. Это не примитив­ный Шредер с его сумасшедшими выходками, а настоящий профессор среди космических динозавров.

- Итак, прежние обитатели земли уничто­жили всё живое на планете. Но, тем не менее, ты сама убедилась, что крохи от этой цивили­зации сохранились в этой безжизненной пус­тыне и доныне.

- Я не верю! - вскрикнула Эйприл. - Ты сам поселил сюда своих инопланетных мутантов.

- Верить не надо ни во что. Цивилизация высокородных рептилий, к которой я имею честь принадлежать, давно избавилась от тако­го предрассудка, как глупая вера. Выше вся­кой веры - страх, на котором держатся все миры. А вот эти наивные идиотики, которых ты видишь на экране, ещё до сих пор верят в выдуманного бога Мра-а.

- Ты думаешь, ты нагоняешь страх на каж­дого?

- О да! - самодовольно ухмыльнулся Хаав­рон. - Иначе ты передо мной не плавала бы в кресле от холодного пота. Но в сторону чело­веческие глупости... Вас, людей, с древними обитателями Земли разделяют не только мил­лионы лет, а разная природа. Вы можете спокойно пройти друг сквозь друга. Вы их не ви­дите, они не видят вас.

- Зачем тебе они нужны, если мы друг для друга - только тени?

- А вот мы и подошли к самому главному вопросу. Процессор твоего зелёного приятеля со смешной палкой в руках...

- Донателло?

- Называй его, как хочешь... Он числится у меня под номером один... Итак, процессор понадобился мне, чтобы запустить генератор тау-поля, который переводит этих древних аборигенов из их параллельного мира в ваш реальный. Древние обитатели земли смогут не только видеть вас, но и убить! Только этого я и добивался.

- Но как же наши лётчики смогли сфото­графировать эту гору с замком на ней?

Эйприл вытащила из кармана фотоснимки, которые ей передал редактор.

- Я пытался запустить мой несовершенный генератор, а в это время ваши самолёты случайно сфотографировали этот город...

- Остроухов?

- Называй их так, если тебе нравится это слово. Их настоящее название даже мне трудно выговорить - трауггемпдостронды.

Хааврон протянул руку с когтями и вырвал у Эйприл фотографии. Мельком глянул на них, презрительно фыркнул и рассыпал по полу.

- Я давно уже наблюдаю за вашей плане­той. Вы изобрели телевидение специально для того, чтобы за вами подсматривали из космоса ваши неприятели. Я записывал и анализиро­вал все твои репортажи и заинтересовался техническим гением твоего зеленопанцирного приятеля.

- Донателло?

- Называй его хоть богом остроухов Мра-а, если захочешь. Я не стал уничтожать ваши самолёты. Я правильно рассчитал, что снимки с самолётов обязательно попадут на стол редак­тору, тот отправит тебя в погоню за очередной сенсацией, а ты обязательно захватишь в жур­налистскую командировку своего зелёноголово­го изобретателя.

- А если бы послали не меня?

- Вряд ли кто-либо согласился бы забираться в это гиблое место кроме рыжей дурнушки с ветром в голове.

- Зачем тебе было устраивать такой хитрый обман, если ты мог своей силой выкрасть этот процессор у черепашек в Нью-Йорке?

- У каждого есть своя маленькая слабость. Я, например, предпочитаю, чтобы мне выпада­ла удача с доставкой на дом.

Хааврон захохотал так, словно пустая желез­ная бочка по каменным ступенькам покатилась.

Глава 11. Продолжение неприятной лекции

Эйприл понравилось, что всемогущий влас­телин кистепёрых рыб и потусторонних ост­роухов считает её за глупую дурнушку. Она нарочно глупенько улыбнулась, как только смогла, и спросила с широко раскрытыми глазами:

- Я понимаю - можно украсть какой-то прибор, чтобы сделать видимыми для нас ост­роухов. Но зачем же тебе понадобились мои друзья - черепашки?

Хааврон с удовольствием почувствовал своё умственное превосходство и снисходительно ответил, отчётливо проговаривая слова, словно втолковывал маленькому ребёнку:

- Доисторические жители земли не чувст­вуют ни боли, ни жалости. В огне не горят и в воде не гибнут. Но остроухие примитив­ны. Они только кажутся разумными, потому что контактируют с гуманоидами на отражен­ной телепатической волне. Отвечают только то, о чём их спрашивает человек. И выполня­ют всё, что им приказывают. Сами они никогда не проявят инициативу. Это идеальные солдаты, но солдаты без генералов не выигрывают войны.

- У тебя уже есть генералы - сухопутные рыбы, - наивно развела руками Эйприл.

- Тогда назовём твоих черепашек - мар­шалами, - высокомерно разъяснил ей Хаав­рон. - Я думаю, им это понравится.

У Эйприл пересохло в горле от волнения и от жары в компьютерном зале обсерватории у Хааврона.

- Ты мне выделишь из своей сокровищницы стаканчик столь ценной в вашем мире влаги?

Что-то человеческое блеснуло в глазах у динозавра Хааврона. Эйприл поняла, что это - жадность.

Трясущимися руками, в панцирной броне, он нацедил из колбы маленькую пробирку с водой и подал своей пленнице, словно оторвал её от своего трехкамерного сердца рептилии.

Эйприл отпила половину, остальную специально пролила. Видел бы кто, как кинулся с раскрытыми ладонями за этими каплями влас­титель мира! Снять бы это всё на плёнку - вот бы вышла сенсация...

- Остроухи - слишком древняя форма жизни, чтобы она была похожей на вас, ­- продолжил Хааврон, оправившись от волнения за пролитые капли. - Ты видишь на них спутанные волосы? Это не волос, а орган тер­морегуляции. Если остроуха поместить в иде­альные климатические условия без перепадов температуры, волосы у него выпадут за ненадобностью.

- Надо же, как интересно! - снова при­творно округлила глаза Эйприл. - А что ещё ты мне про них расскажешь?

- Их безжизненные глаза - не глаза вовсе, а всеволновые локаторы. Они видят и рентгенов­ские лучи, и тепловое излучение от раскалённой плитки. Остроухи способны даже заметить ис­кривление магнитного поля. Но без моего гене­ратора они не могут видеть новых землян, вас - людей. Не могут видеть, поэтому не смогут убить. Без этого - какие они солдаты?

- Но их так мало - всего одна деревня. Как ты собираешься с этой жалкой кучкой примитивных дикарей с копьями наперевес за­воевать всю планету? Сейчас у нас столько вся­кого смертоносного оружия, против которого с мечом не устоишь.

Хааврон высокомерно задрал голову и с ми­нуту молча смотрел на непроходимую дурочку, которая не понимает простых вещей.

- Посмотри на меня внимательно. Можешь даже меня потрогать, не бойся. Я не дух и не видение из вашей преисподней, не так ли?

Эйприл боязливо потрогала острый коготь Хааврона и даже погладила, как котёнка, по его длинному хвосту.

- Я для тебя самый что ни на есть реаль­ный, правильно? Из крови и плоти, пусть да­же эта кровь и эта плоть отличаются по хими­ческому составу от земных. Но ты перед собой на самом деле видишь не живого Хааврона Х'Ампердинка собственной персоной, а толь­ко моё тау-отражение. Сам я сейчас очень да­леко за тридевять миров в своем тридесятом измерении, куда тебе никогда не добраться за всю твою короткую жизнь. А здесь только моя копия, которую создаёт мощный тау-гене­ратор там, за миллионом галактик отсюда. Тау-генератор, построенный мной в горе, бу­дет создавать миллионы отражений местных остроухов. Ты можешь себе представить та­кую армию?

Эйприл как изобразила в глазах удивление и восхищение, так и застыла перед повелите­лем миров с открытым, как у любопытной школьницы, ртом.

Хааврон подошёл к пульту управления и по­ложил на него когтистую лапу.

- Стоит мне повернуть вот этот ключ, как каждый остроух отразится в гранях тау-поля хоть много миллионов раз. И каждая его ко­пия будет существовать и действовать самостоятельно, как запрограммированный боец, пока будет работать тау-генератор, спрятан­ный в этой горе. Против миллиардной армии бессильно самое смертоносное оружие. На смену убитым из ничего будут возникать новые бойцы. Все воды планеты отныне ста­нут принадлежать только мне. Я выкачаю от­сюда всю воду до капли и стану самым бога­тым повелителем во всех пространственно-временных измерениях!

У Эйприл от этих слов снова пересохло в гор­ле, но воды она не попросила, а Хааврон не был столь внимательным к дамам, чтобы угос­тить свою гостью.

Он напустил на себя серьёзность и провернул ключ на пульте.

Над пустыней словно опустилось багровое сияние. Ещё громче раздалось тонкое жужжа­ние под ногами. Генератор тау-поля принялся дуплицировать остроухих. Вот стоял один ­и тут же их двое, потом трое, словно отраже­ния в калейдоскопе.

Хааврон во время этой операции через плечо презрительно посматривал на Эйприл, которая не сводила напряжённого взгляда с экрана.

- Теперь смотри, на что способны мои бойцы.

На другом экране кистепёрые офицеры сго­няли остроухих солдат строиться на том самом «стадионе», где впервые столкнулись в рукопашной схватке черепашки с сухопутными рыбами.

Донателло первый увидел вооружённых остроухов, и махнул рукой друзьям.

Черепашки стали спиной друг к другу, под­няли оружие и с угрозой посматривали на приближающегося противника.

- Не бойся! - великодушно успокоил Эйприл Хааврон. - Я не велю их убивать. Мои бойцы преподадут твоим телохранителям урок рукопашного боя.

Отряд остроухов с мечами и копьями грозно надвигался на четырёх бойцов, стоявших в глухой обороне спина к спине.

Первый удар принял на себя Донателло.

Он отразил две атаки остроуха с мечом, на третий раз его боевая палка разлетелась вдребезги. Меч из полупрозрачного металла в руке противника разил всё напропалую. Вот остроух промахнулся и опустил свой меч на ка­менную глыбу - полупрозрачный клинок рассёк камень пополам.

- Теперь ты видишь силу и могущество моих солдат? - снова загрохотал своим смехом Хааврон.

Черепашки, яростно сражаясь, медленно отступали к высокой и неприступной скале, что­бы обезопасить себя от окружения со всех сторон. Чем ближе они подходили к спасительной каменной стене, тем наступление противника слабело.

Остроухи уже не с прежней яростью круши­ли всё вокруг своими мечами из полупрозрач­ного металла. Наконечники их копий уже не с той силой высекали синие искры из камня. Под самой скалой остроухи остановились, словно перед запретной чертой. Напрасно кис­тепёрые командиры подбадривали их уколами своих копий, остроухи упёрлись, словно на­толкнулись на непреодолимое препятствие.

- Проклятье! - взревел Хааврон в микро­фон, отдавая команду кистепёрым командирам остроухов. - Генерал Рыбводарх! Командуйте отступление! Остроухие боятся тени. Долго пробыв в тени, они снова возвращаются в своё прежнее состояние и становятся невидимыми и безопасными для людей.

Сказав это, он тут же опасливо оглянулся на Эйприл. Та пожала плечами и наивно развела руками, будто ничего не поняла из его слов.

- Ничего страшного, - успокоил сам себя Хааврон. - Даже, если бы ты об этом и дога­далась, ты никогда не выдаёшь мою тайну сво­им приятелям, потому что ты никогда не вый­дешь отсюда!

Он подошёл к Эйприл и вырвал у неё из во­лос миниатюрную видеокамеру черепахосвязи, замаскированную под заколку с драгоценным камнем.

Бросил крохотную камеру на пол и раздавил тяжёлой пяткой.

- Ты навсегда останешься здесь. Я думаю, тебе в плену будет даже веселей, чем твоим приятелям. В твоём распоряжении весь ком­пьютерный зал с самыми лучшими компьютер­ными играми. Играй сколько хочешь! Это са­мый лучший способ сойти с ума без чужой по­мощи.

Глава 12. В плену у остроухов

Черепашки-ниндзя просто опешили от неожи­данного отступления врагов. Они уже видели пару раз, как сквозь землю проваливались кисте­пёрые рыбы, но чтобы вот эти лохматые незнако­мые воины так враз исчезли с глаз долой - та­кое ими приходилось видеть впервые.

Донателло поднял с земли полупрозрач­ный меч и провёл рукой по остро отточенной кромке.

- Он сделан не из земного материала. Он такой острый, что будь у меня человеческая, а не черепашья, кожа, я бы сразу порезался.

- Как будто бы ты уже знаешь все земные материалы, - фыркнул Микеланджело.

- Я свои мечи не променяю ни на какие инопланетные, - гордо заявил Леонардо, пря­ча оружие в ножны за спиной.

- А я захвачу на всякий случай эту пал­ку, - сказал Донателло, поднимая брошенное остроухами копьё. - Земная она или инопла­нетная - лишь бы прок от неё в бою был.

Черепашки вернулись к своим верблюдам, но их там уже и след простыл.

- Оказывается, - сказал Микеландже­ло, - что местные аборигены - скотоводы, раз они увели наших верблюдов.

- А может быть, они просто любят пиццу из верблюжатины, - сказал Рафаэль и потя­нулся за своими рюкзаками. - Хорошо, что нашу поклажу не тронули.

- У кого не тронули, - мрачно насупился Донателло, - а у кого, как пылесосом, вытя­нули половину багажа.

- Зачем тебе твои железки да компьютер­ные платы? - спросил Леонардо. - Не лучше ли путешествовать налегке?

- А как мы оживим наш черепахомобиль и черепахолёт, когда будем возвращаться об­ратно?

- Ты больше переживай, что лишился свое­го маникюрного набора. Опять тебе придётся грызть ногти, - усмехнулся Леонардо.

- Ну и что?

- А если Эйприл снова заметит? - ехидно спросил Леонардо.

При упоминании об Эйприл черепашки насу­пились и примолкли. Каждый считал себя виновным в том, что они потеряли Эйприл.

- Куда идём, Чингисхан? - спросил Рафа­эль у Леонардо. - Командуй, раз в командиры напросился.

- Почему это сразу - Чингисхан? - обиделся Леонардо. - Я, может быть, хочу быть похожим на Александра Македонского.

- Один другого не чище. Оба завоеватели и тираны, - сказал Микеланджело. - Так про них в энциклопедии написано.

- Нет - чище. Чингисхан никогда не мыл­ся, им религия запрещала, я об этом в комик­сах читал, - гордо сказал Леонардо. - Алек­сандр Македонский даже чистил зубы.

- Хорошо, что ты достаточно букв зна­ешь, чтобы комиксы читать, - буркнул Ми­келанджело. - Зачем ты так нагрузился? Ка­кой из тебя командир с двумя рюкзаками за спиной? Простая черепаха с двойным пан­цирем.

- Пусть мне будет трудно, зато я не останусь на привале без моей кока-колы, - твёр­дым командирским голосом ответил Леонар­до. - А ты, Донателло, получаешься у нас как бы помощник командира по технической час­ти. Почему до сих пор не связался с Эйприл по нашей связи?

- Просто ума не приложу, - ответил Донателло. - Сразу после огненного смерча в атмо­сфере были сильные помехи, а теперь Эйприл просто сама не отвечает на мой сигнал.

- Эге, - скривился Микеланджело. - С такими командирами у скаутов в нью-йорк­ском Сентрал-Парке даже в пэйнтбол не выиграешь, куда уж там с остроухами да кистепё­рыми сражаться.

- Но ты уж, новый командир выискал­ся, - сказал Леонардо. - Помалкивал бы себе и стихи в тетрадочку записывал.

- Иди себе тихонько и не булькай своими бутылками с кока-колой, - проворчал Микеланджело.

- Ты, между прочим, из этих бутылок ещё пить попросишь.

- Может быть, и попрошу, но пить буду без удовольствия, после того, как мы с вами проворонили нашу Эйприл, - ответил Мике­ланджело.

Все сразу втянули в панцирь головы, снова вспомнив про свою потерю.

* * *

На прежде бесплодной горе теперь росли ка­кие-то деревья, стволы которых на ощупь казались каменными столбами, а листва шуршала, как жестяные банки.

Завалы камней превратились в убогие хижи­ны, а сама гора теперь виделась старинным замком с неприступными каменными стенами. Черепашки ползли по-пластунски, перебегали от каменных кустов то к одному валуну, то к другому. Теперь подножие горы самым непо­нятным для них образом стало обитаемым и довольно хорошо обжитым.

Но это не была жизнь обыкновенной деревни диких людей. Тут не было детей, женщин и стариков со старухами. Вся местность боль­ше скорей напоминала хорошо укреплённый лагерь воинов или монастырь, чем мирную деревню туземцев.

Повсюду сновали кистепёрые рыбы и грубо командовали странными существами, похожи­ми на доисторических предков человека. Хоть наши черепашки, кроме Микеланджело, разумеется, были не слишком начитаны, но они не раз смотрели по телевизору передачи про путе­шественников и примерно представляли себе монгольских пастухов. Местные обитатели го­ры ни с какой стороны не были похожи на монголов. Они вообще для черепашек казались мало похожими на обыкновенных людей.

Слишком близко подходить к военному лаге­рю остроухов они побоялись, а расположились в густой рощице из коралловых кустов, листья на которых теперь казались кусками пыльной черепицы. Рощица укрывала верхушку холма, с которого Донателло наблюдал за неприятелем в свой электронный бинокль. Он сам его свинтил из старого микроскопа и подзорной трубы, кото­рую они нашли в канализации Нью-Йорка.

- Хорошо, что моя печь для пиццы, - ска­зал Рафаэль, - работает на химических реа­гентах. Нагревается сама, стоит мне только смешать два разных порошка.

- Пицца, приготовленная на дровах, всё-та­ки вкусней, - проворчал Микеланджело.

- Особенно на берёзовых, - подтвердил Ле­онардо, мечтательно прикрыв глаза.

У него начинало от голода бурчать в животе.

- - Согласен, - кивнул Рафаэль, колдуя над своей чудо-печкой. - Но в нашем положении у моей духовки много преимуществ. Во-пер­вых, никакого дыма, который бы выдал нас врагам. Во-вторых, где бы мы в этой пустыне сыскали дрова для растопки? Эти каменные де­ревья и кусты не горят, как их ни поджигай.

- Тише, вы! - шепнул им Донателло. ­- Кистепёрые рыбы снова вывели остроухов на плац и хотят проводить с ними военные уче­ния. Интересно, с кем они учатся воевать?

Микеланджело забросил томик черепашьих стихов на самое дно панциря, а вместо него до­стал свою незаменимую энциклопедию и долго листал ее, выискивая подходящую картинку.

- В ней нет ни одного рисунка дикаря, ко­торый был бы похож на этих огородных пугал с копьями в руках, - сказал он, пролистав всю книжку. - Похоже, что они всё-таки инопланетяне.

- Для кого-то и ты тоже на инопланетяни­на смахиваешь, - сказал Леонардо, который был занят тем, что бархатной тряпочкой поли­ровал свои мечи.

- Как говорит великий черепаший поэт в книге «Болотные мотивы»:

«Любой плетень

в погожий день

отбрасывает тень...

Но не суди по ней, прохожий,

о её хозяине...»

Леонардо подул на блестящий клинок и неж­но провёл по стали бархоткой, нехотя бросив Микеланджело в ответ:

- Ты бы лучше нунчаками своими занялся, а то стал слишком заумно выражаться с тех пор, как ты купил в букинистическом магази­не эту болотную книжонку.

Микеланджело даже раскрыл для ответа рот и поднял правую руку, как поэт, собравшийся читать стихи, но Рафаэль обрадовал всех сразу:

- Леонардо, раскрывай свои бутылочки с ко­ка-колой, моя походная пицца уже готова!

- Тише, вы! - снова зло шикнул на при­ятелей Донателло, который не отрывал бинок­ля от врагов. - Вас за десять миль отсюда слышно.

Он взял кусок пиццы и снова, не отрываясь от бинокля, стал следить за военными приго­товлениями остроухов.

Кистепёрые рыбы обращались с остроухами, как с рабами. Рыбьи командиры визгливыми командами погнали палками малочисленный отряд вооруженных остроухов к лагерю чере­пашек на вершине холма.

Леонардо отдал шёпотом команду всем при­готовиться к бою. Микеланджело лихорадочно запихал в рюкзак свои бесценные книги и сим­патичные коралловые веточки с красными цветками, которые он сорвал с каменных кус­тов. Он везде подбирал понравившиеся ему ве­щицы и никогда с ними не расставался.

Глава 13. Первое поражение

Эйприл была вне себя. Она не могла ничем помочь своим друзьям, когда Хааврон из об­серватории на вершине горы отдавал по радио свои команды. Эйприл на экране своего ком­пьютера видела как на ладони черепашек, спрятавшихся от взглядов остроухов и их ки­степерых командиров на верхушке заросшего холма.

Хааврон, издевательски подбрасывая на ог­ромной руке остатки от маленькой видеокаме­ры черепахосвязи, которую отнял у Эйприл, сказал ей:

- Теперь я посажу каждого из твоих друзей в железную бочку с водой и буду их дер­жать под замком, покуда их твёрдый харак­тер не размягчится, как панцирь у новорож­дённого черепашонка. Из них выйдут самые лучшие во всех мирах генералы для моего войска.

- А если они не согласятся? - со страхом спросила Эйприл.

- Я превращу их в обычных болотных че­репах и отправлю в свое измерение на мою виллу, чтобы из их панцирей сделать мячи для моих приятелей - любителей игры в кос­мический гольф.

Хааврон нажал красную кнопку на пульте, и через мгновение, булькая водой под каждой чешуйкой, в компьютерный зал, чеканя шаг, вошёл главный командир над всеми кистепё­рыми бойцами. Он был выше своих подчинён­ных и на его голове блестел золотом шлем.

- Явился по вашему повелению, власте­лин! - отрапортовал рыбий командир и звонко прищёлкнул каблуками сапог, к которым были прицеплены рыцарские шпоры.

- Генерал Рыбводарх! - приказал ему Ха­аврон, выпячивая покрытую блестящим пан­цирем грудь. - Повелеваю с отрядом остро­ухов захватить зелёных рептилий и доставить их...

Хааврон на мгновение задумался. Черепашек было бы слишком рискованно приводить сюда, где они обязательно встретятся с Эйприл. Все вместе они могли бы устроить военную хит­рость и вырвать у него пленницу.

- Захвати их в роще на вершине холма и отведи в надёжный каменный каземат! ­- распорядился Хааврон, показывая генералу Рыбводарху на экран, где черепашки были видны, как микробы под микроскопом. - Но только ни одна роговая бляшка с их панциря не должна отвалиться! Запомни об этом, сухо­путная акула. Эти земноводные герои мне ещё пригодятся.

Генерал Рыбводарх снова звякнул шпорами, отсалютовал своему повелителю крепким плав­ником с непробиваемой чешуей и парадным шагом вышел из зала.

- Почему ты хочешь спрятать от меня моих друзей! - воскликнула Эйприл. - я должна их видеть.

- Ты их увидишь, когда они нацепят ге­неральские шпоры и поведут мое несметное войско завоёвывать ваши океаны, реки и озера.

* * *

Стрелы с наконечниками из полупрозрачно­го металла свистели в каменных кустах, с которых с треском облетали черепичные листья и раскалывались на земле, как кафельные плитки.

Рыбы-командиры остались у подножия хол­ма, а воины-остроухи бросились на приступ лагеря черепашек.

Леонардо первый вступил в схватку, но меч его отскочил от плеча остроуха, как от асбестовой трубы. Хорошо ещё, что не разбился. Леонардо увёртывался от каменного копья с полупрозрачным наконечником и наносил один за другим точно разящие удары по противнику.

Под ударом меча от плеч и рук остроуха по­рой отскакивали куски тела, как комки обо­жжённой на солнце глины, но просто удиви­тельно - из ран не пролилось ни единой кап­ли крови.

- Похоже, это роботы! - крикнул Леонардо.

- Не похоже, - возразил Донателло, повергая на землю новой каменной палкой одно­го за другим своих соперников. - У роботов внутри провода или шестерёнки, а эти твёр­дые, как глиняные горшки, наполненные це­ментом.

Нунчаки Микеланджело отскакивали от ка­менных спин остроухов, только щебень летел от них во все стороны. Рафаэль попробовал ис­пользовать звёздочки ниндзя, но острые зазуб­рины только чиркали по врагам, как по кир­пичной стене и отлетали прочь.

На этот раз перед черепашками стояли не не­умелые новобранцы, а опытные воины. К тому же и совершенно неуязвимые. У них были странные неподвижные глаза. По ним совер­шенно ничего нельзя было прочитать. Эти не­подвижные глаза и делали их похожими на ро­ботов. Но мы ведь уже знаем, что это были вовсе не роботы. Другая форма жизни, только и всего. Хоть и похожи со стороны на людей, но вовсе не люди.

Эти новые воины разили без промаха, чере­пашки едва успевали прятать голову, руки и ноги в панцирь. Неуязвимые истуканы окру­жили черепашек со всех сторон и накинули на них сеть, сплетённую из совершенно негорю­чих асбестовых волокон.

- Ниндзя никогда не сдаются! - крикнул Леонардо. - Сделаем себе харакири, если враг нам не даёт сделать киматори - отрубить го­лову своему другу для почётной смерти.

- Не валяй дурака, командир ещё называ­ется! - ответил ему Донателло. - Ты сдела­ешь большой подарок для этих глиняных чур­банов. Я свою голову тебе подставлять не собираюсь и тебе твою терять не советую.

- Нам нужно спасти Эйприл! - прохрипел Микеланджело, спутанный асбестовой се­тью. - Мы сдаёмся. Пусть враги отведут нас в тюрьму, где они прячут Эйприл. Тогда мы вызволим её и заодно спасём себя.

- Правильно, - сказал Рафаэль и опустил свои бесполезные трезубые кинжалы. - Мы еще совсем ничего не знаем о нашем противни­ке. Остроухов нельзя убить, как мы убивали кистепёрую рыбу. Только это нам известно, а больше ничего.

Остроухи сражались молча. И вообще чере­пашки за всё время не слышали от них ни зву­ка. На поле боя раздавались только визгливые голоса кистепёрых командиров.

- Зачем тогда им такой большой рот? ­- спросил Донателло, когда остроухи связывали черепашкам ноги. - От них ведь не услы­шишь ни слова.

- Сумасшедшее место, - впервые согласился с ним Микеланджело. - Рыбы тут бега­ют по суше и вопят благим матом, а человеко­образные чурбаны из керамики молчат как рыбы.

* * *

Кистепёрые рыбы-командиры появились в роще на холме, как только черепашки прекратили сопротивление. Они визгливыми голоса­ми, а больше жестами, приказали черепашкам забрать свои походные рюкзаки, но оружие отобрали и связали в толстый пучок асбестовой веревкой.

Огромный остроух взвалил этот пучок на плечо и понёс его вниз по склону, по которому повели под конвоем и связанных по ногам черепашек.

- Всё пропало, - вскрикнул Леонардо. - Они не ведут нас к замку, куда смерч унес Эйприл.

- Они ведут нас на фабрику, - мрачно по­шутил Донателло, - где из наших панцирей наделают черепаховых гребней для местных модниц.

- И обязательно украсят теми каменными цветочками, которые ты насобирал в каменных кустах, - съязвил Микеланджело.

Глава 14. Черепашки-ниндзя в плену

Все тюрьмы кажутся одинаковыми для плен­ников, эта тюрьма остроухов тоже не была ка­кой-то необыкновенной.

Черепашки сидели в каменном застенке, ок­ружённом высоким каменным забором. Остро­ухи не отличались ни чистотой, ни опрятнос­тью. Прямо во дворе тюрьмы были свалены человеческие кости, отбеленные пустынным солнцем. Среди костей не было ни одного черепашьего скелета, но от этого на душе не ста­новилось радостней.

По двору расхаживал охранник-остроух с ме­чом. Ещё один с копьём постоянно дежурил у входа.

Леонардо метался по камере, как недавно пой­манный дикий зверь в клетке зоопарка. Микеланджело подогнул под себя ноги, как индий­ский йог, достал из рюкзака свой томик стихов и принялся читать их с отрешенным видом.

Леонардо молча сновал из угла в угол, толь­ко бутылки с кока-колой в рюкзаке позвякива­ли. Потом он становился, словно осенённый чёрной мыслью:

- Мы тут все погибнем от голода, как толь­ко закончится кока-кола, и нашу Эйприл ни­кто не спасет.

- Не беда, с нами рюкзак с пиццей, - ус­покоил его Рафаэль.

Он развязал рюкзак и злобно сверкнул глаза­ми на Донателло:

- Опять твои вечные хитрости? Получает­ся, я всё время нёс на своей спине твой рюк­зак?

- Ты сам его выбрал, - удивлённо ответил Донателло, глядя на него своими лукавыми глазами, - когда эти остроухи связывали нас. Вижу, ты вскидываешь на плечи мой рюкзак. Я и подумал - разве можно лишать приятеля удовольствия поносить мои инструменты?

- Нет, ты мне его сам подсунул! - вспых­нул от возмущения Рафаэль и так далеко высу­нул голову из панциря, что того и гляди тон­кая шея оторвется.

- Неправда, ты же сам видел большую бук­ву «Д» на моём рюкзаке. Ты же ведь не близорукий. Близоруких ниндзя не бывает.

Рафаэль с раздражением кинул Донателло его рюкзак со словами:

- Вот теперь будем жевать твои микросхе­мы и отвертки.

- Может быть, и мои отвёртки на что-нибудь пригодятся, - спокойно ответил Донателло.

- Но кто-нибудь всё-таки мог позаботиться о нашей пицце, - негодовал Рафаэль, для которого утрата рюкзака с питанием казалось трагедией.

Он вскочил на ноги и стал носиться по каме­ре, то и дело натыкаясь на Леонардо.

- Кто из нас в бою думал о пицце? Выпейте пока кока-колы, - остудил назревающую ссо­ру Леонардо. - И пусть нам мудрец с книгой отыщет в своих писаниях способ спасения.

Микеланджело поднял правую руку и, как заправский поэт, прочитал им стихотворение:

«Сказал Мак-Тертелъ с неохотой:

«Ты в глубину всегда смотри.

Уж если ты попал в болото,

То не пускай оттуда пузыри...»

- Всё понятно, - сказал Леонардо, снова отмеривая шаги по камере. - От мудрой кни­ги помощи не жди. Придётся самому выдумать остроумный план побега.

- На то ты и командир, - сказал ему Дона­телло.

- Ловко вы выкрутились - Леонардо ко­мандир, пусть он за нас думает. А ваши-то моз­ги на что? - в свой черёд взорвался Леонардо и ещё быстрей стал пританцовывать от возбуждения, расхаживая по камере.

- Сам захотел командовать, - напомнил ему Рафаэль, усаживаясь на каменную скамей­ку. - Но командиру добавочной порции пиц­цы не положено.

- Особенно, когда её нет, - буркнул Мике­ланджело.

* * *

Наконец всем надоело срывать друг на друге злобу за военное поражение и черепашки надолго замолчали. Микеланджело по-прежнему читал свою старинную поэзию. Леонардо изучал, как плотно пригнаны друг к другу камни в стенах, используя отвёртку Донателло.

Сам Донателло безуспешно в который раз пытался связаться по черепахосвязи с Эйприл. Маленький приёмник, вмонтированный в бля­xy на поясе с буквой «Д», настроенный на радиоволну Эйприл молчал, только помехи по­трескивали в микродинамике, который Донателло вставил в ухо.

Остроухий охранник на пороге положил ко­пьё на колени и принялся развязывать какой­-то узелок из асбестовой ткани.

- Перекусить захотелось, - сердито заметил Донателло, - разморило, видно, на сол­нышке. А о нас они и не подумали, хоть ты с голоду помирай.

- Небось, теперь будет нашу пиццу ло­пать, - сказал Рафаэль. - Которую мы по во­ле Донателло на холме оставили.

Но остроух-часовой вытащил из узелка со своим обедом какой-то камень, полил на него густым асфальтом из кубышки и стал с аппети­том грызть свой странный бутерброд.

- Эй, Раф, спорим, что тебе не по вкусу придётся такая пицца? - сказал Микеландже­ло, отрываясь от своих стихов.

- Будь у меня такие зубы, я бы его самого пополам перегрыз вместе с этим бутербро­дом, - сказал Рафаэль и проглотил слюну.

В животе у него урчало.

Черепашки с интересом наблюдали, как раз­дуваются щёки у жующего остроуха. Огромные зубы дробили невиданный бутерброд. В камере только треск стоял от работы такой камнедробилки. Дальше случилось и вовсе странное: ос­троух набил полный рот неаппетитной на вид жвачкой, потом раскрыл свои асбестовые лох­мотья на животе и... черепашки обомлели. По­ниже груди на весь живот у остроуха красовал­ся ещё один рот.

Остроух наклонился и выплюнул в этот ги­гантский рот на животе тщательно прожёванную жвачку из каменного щебня, сдобренного асфальтом.

Этот необъятный рот захлопнулся, и в живо­те у остроуха словно заработала ещё одна маленькая камнедробилка. Было слышно, как она перетирает в его животе щебень в песок.

Остроух поел и, как показалось, улыбнулся от приятной сытости. Диковинные губы на животе тоже изогнулись.

- В жизни не видел такой широкой улыб­ки, - сказал Леонардо, который даже выгля­нул из каменного проема на закусывающего охранника.

- Не хотел бы я такому на зубок по­пасть, - буркнул Микеланджело.

* * *

Остроух основательно подзакусил, аккуратно завернул свой узелок и разлёгся на камне у входа. Он старательно следил, чтобы не по­пасть в тень. Как только тень приближалась к нему, он тут же менял место.

Из огромного рта на животе вырвалась сы­тая отрыжка. Леонардо быстро отпрянул от входа. Все черепашки даже передёрнулись от отвращения. Но остроух был плохо воспитан и отрыгивал снова и снова, при этом благодушно улыбался обоими ртами - на лице и на животе.

Казалось, он спал с открытыми глазами.

- Я не я буду, если не узнаю, какой у них обмен веществ.

Донателло вытащил из рюкзака газовый ана­лизатор и осторожно поднес его к раскрытому в блаженной улыбке животу мирно посапываю­щего остроуха.

- Вы представить себе не можете - он вы­деляет чистый кислород! - воскликнул Дона­телло, когда глянул на показания прибора.

- По крайней мере, тогда мы не задохнёмся от его газов в этой тесной камере, - заверил всех Микеланджело.

Остроух спал, как каменное изваяние. Даже ни разу не пошевелился. Леонардо, осмелев, попробовал сделать шаг наружу из камеры. Ос­трое ухо охранника тут же повернулось в его сторону.

- Спит - спит, а всё слышит, - огорчённо сказал Леонардо и отступил на шаг назад.

- Слышит, да не понимает ни слова, ­- буркнул Микеланджело.

Глава 15. Неожиданный друг пленников

Сон охранника заставил черепашек лихора­дочно искать пути к спасению.

Донателло грыз ногти и пристально рассматривал свой инструмент и микроэлектронные приборы, которые он разложил перед собой. Нужно было подумать, как всё это техничес­кое богатство использовать для бегства из тюрьмы.

Микеланджело рассеянно листал книгу, а глаза его скользили по плотно пригнанным камням тюрьмы, выискивая мельчайшую щё­лочку. Рафаэль каменной веточкой сначала поковырялся в зубах, потом принялся чер­тить на песке перед собой какой-то план, то и дело стирая его и принимаясь чертить заново.

Леонардо не мог слишком долго неподвижно сидеть на месте. Он поднял с земли небольшой камешек и бросил его в остроуха. Охранник быстро поднялся и принялся протирать глаза, которые он не закрывал даже во сне.

- Эй, ты, камнеед! - крикнул Леонардо. - Ты-то подзакусил, а нам что прикажешь де­лать?

Охранник удивлённо вертел головой, повора­чиваясь к черепашкам то одним, то другим острым ухом.

- Ам-ам, понимаешь? - громко крикнул ему Леонардо, словно был уверен, что охран­ник тугой на ухо.

Мало того, Леонардо показал на свой рот и сделал вид, будто что-то жуёт.

- Не так показываешь, - сказал Рафаэль и оттолкнул Леонардо от проёма и сам высту­пил на шаг из тюрьмы.

Рафаэль показал сначала на котомку ох­ранника, потом на свой рот, а потом на жи­вот.

- Кушать! Ам-ам! Понял, статуя ты камен­ная?..

Остроух догадливо замотал головой, порылся в своей котомке, вытащил кусок похожего на уголь камня, полил его густым асфальтом и протянул угощение черепашкам.

- Эй, мы тебе не щебёночный завод, - воз­разил Рафаэль. - Мы такого не едим. Нам нужна только пицца, понял? Пицца... Чере­пашки - мутанты едят только пиццу. Камни нам не по вкусу, понял, мешок с щебёнкой?

Все четверо в подтверждение слов Рафаэля убедительно мотнули головами из стороны в сторону, похлопывая себя по панцирю на жи­воте.

- Постойте! - сказал Микеланджело. ­- Мы на востоке, а на востоке, как написано в моей научной энциклопедии с картинками, чтобы сказать «нет», нужно кивнуть голо­вой.

Все четверо дружно закивали головами, едва не стукаясь подбородками по панцирю. Но на остроуха это не подействовало. Он ещё раз на­сторожил на них то левое, то правое ухо, потом снова протянул им несимпатичный каменный бутерброд.

Рафаэль оттолкнул угощение и выразил на своем лице отвращение, какое только мог. Леонардо скривился и сплюнул себе под ноги.

Охранник глянул на них своими невидящи­ми глазами и завалил вход в пещеру огромным камнем.

- Ну, теперь он нас тут вообще голодными замурует в пещере, - печально изрёк Рафа­эль и с досады надкусил каменную веточку, которой ковырялся в зубах. - Вот так по­мрешь и даже перед смертью пиццы не попро­буешь.

- Эйприл потеряла приёмник черепахос­вязи, - сказал Донателло, крутя настройку передатчика. - Она его потеряла, или его у неё отняли, или... нашей Эйприл уже нет в живых.

- Мы здесь тоже, как в могиле, - печально сказал Микеланджело.

- И главное - без пиццы, - ещё печаль­ней заключил Рафаэль.

* * *

Через полчаса солнце снова заглянуло в тюрьму. Охранник отвалил у входа камень и выпустил в каземат с огромной руки пустын­ную черепаху.

- Эй, ты! - крикнул часовому Леонар­до. - Мы не каннибалы. Если люди отказы­ваются есть обезьян, то почему черепашки-му­танты должны скушать своего четвероногого сородича?

Но обладатель острых ушей их не стал слу­шать, а преспокойно уселся на камень перед входом. Он, очевидно, был очень музыкален. Взял в руки по небольшому камню и стал ими пристукивать друг о друга. При этом улыбка снова появилась на его обоих ртах.

Сухопутная черепаха сделала пару робких шагов и спрятала голову под панцирем.

- Ну а что, если этого четвероного собрата к нам запустили совсем не для еды, - попробовал догадаться Леонардо, - а с какой-то иной целью?

Черепашки, как могли, наморщили лбы, изображая усиленную работу мысли.

- Наверное, остроух нам принёс переводчи­ка, - предположил Рафаэль.

- Разве бывают сухопутные черепахи-му­танты? - недоверчиво покосился на маленько­го пришельца Микеланджело.

- А это мы сейчас увидим, - пообещал Ра­фаэль.

Он стал на четвереньки перед маленьким гостем и легонько постучал по его панцирю, тихонько приговаривая:

- Эй, ты, собрат на четырёх лапах, ты уме­ешь говорить по-человечески?

Сухопутная черепаха осторожно высунула головку из-под панциря, повела бусинками-глазами то в одну, то в другую сторону, по­том сказала очень тихо, но достаточно по­нятно:

- По-человечески разговаривать я не умею.

- Как же это так - ты не умеешь, а разговариваешь со мной? - удивился Рафаэль.

Черепаха снова втянула голову в панцирь и пробормотала оттуда:

- Я говорю с вами по-своему, как только умею. Других языков я не знаю.

- Как же ты с нами говоришь, если ты рта не раскрываешь? - снова удивился Рафаэль.

Остальные черепашки-ниндзя удивлённо примолкли, чтобы не пропустить ни одного слова неожиданного собеседника с коротким хвостиком и на четырех лапах.

- А мне и незачем раскрывать рот, - от­ветил нежданный визитёр. - Когда в горе стоит тонкий гул и остроухи становятся таки­ми настоящими, что их можно даже пощу­пать, я начинаю понимать любую речь и гово­рить, не раскрывая рта.

Черепашки-ниндзя удивлённо перегляну­лись, а Микеланджело с ошарашенным видом почесал затылок под панцирем:

- Чудеса да и только! Почему же я остро­ухов не понимаю?

- Потому что мы неместные обитатели, ­- шикнул на него Леонардо и тоже опустился на четвереньки рядом с Рафаэлем, чтобы за­глянуть в глаза говорящей сухопутной чере­пахе.

Она уже смело вытащила голову из панци­ря и с интересом рассматривала огромных сородичей.

- Куда мы попали? - спросил Леонардо, заглядывая маленькому собеседнику в малень­кие глаза.

- В тюрьму к остроухам. Тут раньше сиде­ли большие двуногие черепахи, только они были без панциря и не зелёные, а белые. Это их кости валяются во дворе.

- Откуда они взялись?

- Прилетели на больших блестящих птицах и стали складывать камни и выравнивать высохшее озеро для других больших птиц.

- Я тебя не про американцев наших, а про остроухов спрашиваю. Эти откуда при­летели?

- Все наши сухопутные братья тоже этому удивляются. Не было их и не было, потом вдруг взялись откуда-то, когда на высокой горе что-то зажужжало. Нам рассказывали, что, когда самый старый отец из нашего племени был ещё маленьким черепашонком...

- Потом будем твои сказки слушать... - ­перебил его нетерпеливый Леонардо. - Ска­жи, почему нас хотят накормить камнями?

- Не знаю. Остроухи всё меряют на свой аршин, вот и кормят вас своей пищей. Все че­репахи из нашего племени знают, что остро­ухи едят камни. А нам такое угощение не нравится, - заверил черепашек их сухопут­ный соплеменник.

- Нам, кстати, тоже, - скривился Рафа­эль. - Мы предпочитаем пиццу. А зачем они тебя бросили к нам в тюрьму?

- Я тоже этого не знаю. Я грелся на сол­нышке перед норой. Остроух сгрёб меня в ладонь и отнёс к вам. Может быть, чтобы вам не так грустно одним тут было.

- А кто они такие, ваш самый старый отец вам не рассказывал? - спросил Дона­телло, который на всякий случай записывал весь разговор на портативный диктофон, ко­торый положил перед самым носом сухопутного гостя.

- Я и сам их только недавно узнал, повторяю, как только они после тонкого гула из го­ры сами собой из воздуха появились, - убе­дительно замотал головой из стороны в сторо­ну словоохотливый гость. - Прежде их тут никто не замечал, а ночью они снова куда-то улетают.

Рафаэль пододвинул к себе поближе черепаху и дал знак руками, чтобы все замолчали, а сам сказал:

- Ну вот, вы будете тут всякий раз вопросы у него выспрашивать, а до главного никак не докопаетесь... А ты сам чем питаешься?

- Корешки выкапываю да редкие листочки на чахлой траве ощипываю, - ответил маленький собеседник. - А когда есть нечего, я за­рываюсь в землю и сплю.

- А ты на самом деле умеешь разговаривать с охранником? - вмешался в разговор неугомонный Леонардо.

У него в голове зародилась какая-то идея, поэтому он сейчас пританцовывал на месте от нетерпения.

- Наверное, - ответила сухопутная чере­паха. - Ведь он мне, кажется, сказал, когда пнул для знакомства ногой: «Пойди спроси, что твоим зелёным братьям в тюрьме надо!» А может быть, это мне только показалось. Я ведь и сам совсем недавно научился разгова­ривать.

- Что же ты раньше об этом молчал, ­- подпрыгнул от нетерпения Леонардо, - что ты умеешь с ним мысленно разговаривать?

- А вы раньше меня об этом не спрашива­ли, - медленно растягивая слова, ответил их юный гость.

- Тогда ты пойди и скажи охраннику, что­бы он принёс нам еду, которая лежит в рюкза­ках. Наши рюкзаки остались в роще на холме. Там наша любимая еда. Другого мы ничего не едим.

- И даже луковицы дикого лука? - уди­вился сухопутный сородич.

- Лук едим мы только в пицце в жаренном виде, - тоном завзятого гурмана высокомерно ответил Рафаэль.

- И вам совсем не нравятся корневища ди­кого ревеня? - округлил от удивления и без того круглые бусинки-глазки их незваный гость.

- Нам совсем не нравится, когда маленькие болтают без дела с большими, - строго прикрикнул на него Донателло, выключая дикто­фон. - Иди и скажи охраннику, о чём тебя просят.

- Мы хотим, чтобы нам принесли рюкзаки с пищей, которые остались на поле битвы, -повторил Леонардо, которому не понравилось, что Донателло собирается командовать вместе него, добровольно избранного командира.

- Ладно, пойду, - охотно согласился ма­лыш. - А вы никуда не уйдёте отсюда?

- Хотели бы, да не получится, - вздохнул Микеланджело.

- Тогда я пошёл, - задорным голоском со­гласился сухопутный посланник.

- Иди побыстрей, - прикрикнул на него Рафаэль.

- Пойду, только вы на меня не кричите... Вам вообще повезло, потому что я самый быст­рый бегун в моей семье. Никто со мной по бегу не сравнится, - похвастался малыш, задержавшись на пороге.

- Иди, и не болтай, - сказал Леонардо и сделал вид, что нахмуривает брови, если бы они у него только были.

Маленькая черепашка скрылась в дверном проеме и повернула за угол, где пристроился на солнышке охранник.

- Повезло нам с этим скороходом, называ­ется, - буркнул Микеланджело.

- Ох и не говори, - согласился Рафаэль, ­- такого только за смертью посылать.

- Эти сухопутные черепахи такие копу­ши! - затопал от нетерпения ногами Лео­нардо.

- Умел бы я с этим каменным истуканом договориться, сам бы десять раз сбегал, - за­ключил Донателло.

Наконец в проёме показалась острая мордоч­ка с бусинками-глазами.

- Зачем вы на меня ругаетесь? Я ведь хочу вам приятное сделать, а вы на меня ругаетесь. Так я вообще никуда не пойду, а вы останетесь голодными.

- Так ты ещё никуда не ходил!!! - хором воскликнули разгневанные черепашки-ниндзя.

- Остроух обходит по кругу вашу тюрь­му, - беспомощно развёл лапами малыш. - Я лучше в другую сторону пойду, чтобы попасть ему навстречу.

Черепашки-ниндзя буквально задохнулись от немого возмущения.

Самое малое через полчаса их новый при­ятель возвратился с приятным известием: