Черная сакура

II Безысходно, безнадежно

Ты — пророк. Ты — пророк, идущий на зов. Пророк, идущий на зов в селение. Но подожди. Прежде всего тебе нужно имя. Твое имя — Наи. Отрицательная форма. Что означает: тебя не существует. Возможно, так оно и есть. Возможно, изначально тебя звали Осанаи и твое имя сократили. Кто сократил? Не знаю. Все. Наверное. Все. Кто знает? Придумай сам. Сам придумай. Кому еще придумывать? Начнем с беззаботного детства. Беззаботного. Скоротечного. Ты подбирал на дороге монеты и покупал маленькие кексики, которые поедал в одиночестве — ты часто оставался в одиночестве — ловил для развлечения гекконов и ящериц, как-то раз наткнулся на дохлого оленя и снял с него рога, твоя мать ругалась и… Впрочем, какая разница? Ты много чего нашел: нашел Бога, нашел себя, сошел с ума, о чем никто в точности не знал — ты и сам в точности не знаешь — и вообще, все это, возможно, одно и то же. Ты слышал голоса? А сейчас? Голоса. Или сейчас ты слышишь только один голос, лишь один? Вид у тебя помятый, потрепанный, ты похож на бродягу, на скитальца, на скитальца, идущего на зов; спина у тебя горбатая — да, говорят, ты горбун. Кто? Кто говорит? Все. Наверное. Все. Или только один. Ты пытаешься двигаться вверх. Почему эти слова приходят к тебе снова и снова? Двигаться вверх. Иди своей дорогой. Куда ты идешь? Пытаешься двигаться вверх. Транспорта нет. Какой сейчас год? Идти приходится на своих двоих. У тебя волдыри от этой ходьбы, от этого напряжения, но тебя ничто не остановит. Ничто не остановит тебя теперь. Ты — человек, выполняющий миссию. Ничто не преградит твой путь. Гнусный человек, выполняющий гнусную миссию. Безобразный? Да, да, сгорбленный, в бородавках, бесконечно омерзительный. Больной напрочь. Вот так. Но не огорчайся. В этом смысле ты не одинок. Кожная сыпь в придачу. Все эти злосчастные недуги. Бедный ты, бедный. Но ты можешь ходить и говорить. Немного. Говорить много ты не можешь. Нет. Остановись. Как насчет помолчать? Согласись на это. Вот, ты молчишь. Ты всегда только бурчал какие-то слова. Даже не слова, просто гортанные звуки. Никто тебя не понимает. Бедолага. Никто не знает о тебе ничего, только твой создатель. Но у тебя есть миссия. Так начинай же. Подожди. Что это за шум? Что-то внизу. Не радио. Радио выключено. Иногда радио работает без всякой необходимости. Это какой-то другой шум. Смех. Смех? Смех. На каком-то экране в какой-то комнате этого дома идет сериал? Неужели? Этот дом еще стоит? Как вышло, что этот дом еще стоит? Все остальное рушится. Но теперь все равно. Что ушло, то ушло, что сделано, то сделано. Итак, миссия. Ты совершишь все, что угодно. Ты вышел в путь. Что ты видишь? Что ты видишь в этой дыре? Что именно? Ты видишь… иди дальше. Что там? Грязная дорога. Ты идешь по грязной дороге, всегда мокрой от дождей и наводнений. Слева — живая изгородь. Справа — живая изгородь, весьма потрепанная. Повсюду развалины. После стольких бедствий. Неужели этот дом устоял? Да. Здесь еще сохранились некоторые дома. Наведайся в какой-нибудь. Отлично. Ты входишь в ворота первого дома. Петли заржавели. Скрипят. Створки шатаются. Почти отваливаются. От воды все заржавело. Но ты не останавливаешься. Ты сейчас настоящий преступник. Горбатый и мерзкий. И твои чувства оживают в предвкушении того, что ты собираешься совершить. Давай. Входи. Вперед. Дверь открыта. Именно так все должно происходить. Подожди. Что это за шум? Остановись на минуточку. Стой. Кто там ходит? Уф-ф. Уф-ф. Там. Слышишь? Что… это? Что за звук? Откуда он? Снизу. Это… кто? Опять смех. Да, так называется этот звук. Уф-ф. Уф-ф. И еще усилие. Напряжение. Все требует усилий. Напряжения. Да что же это такое? Неважно. Радио выключено. Да? Радио выключено? Продолжай. Ты уже перед дверью, Наи. Твой долг. Все селение. Всех до единого. И ты это сделаешь. Никто не услышит твоих шагов по полу. Ты разуваешься. В дырявых носках по деревянным половицам. В дырявых носках. Наверное, мыши прогрызли, искали пропитания. Они лакомились твоим потом, когда ты спал, щекотно, объедали грибок со стоп. Еще остались мыши? Нынче совсем некуда, совсем некуда податься. Кругом запустение. Ты входишь в дом. Внутрь. Подожди. Храп. Слышишь? Бурчание. Беспрерывное бурчание. В животе. Нисхождение на землю. Аденоиды. Сплошной храп, и странный дом скрипит, странный дом бормочет, чуть вздыхает — он не хочет, чтобы ты входил; нет, никто не рад тебя видеть, тебя, ангела смерти; вот ты кто, Наи — ангел, Наи, смерти, Наи, выполняющий свою миссию; Наи, иди вперед и делай свое дело. Покончи со всем этим. Какого черта ты мешкаешь? Это поможет скоротать время. Вся эта жестокость. Жестокость помогает скоротать время. Им ведь все равно. Они ведь спят, не желают больше ничего предпринимать в своей жизни. Не желают. Лучше проспят ее всю. Пока не умрут посреди сна про мороженое или подсолнуховые поля. Они не желают просыпаться. Давай. Ты окажешь им услугу. Нет. Наверх пока не ходи. Сначала кухня. Надо выбрать оружие. Нож вполне сгодится. Только выбери самый острый. Вот. Этот подойдет. Он блестит в лунном свете. Ты знаешь, что наверху всего две живые души. Давай. Вперед. Он и она. Он и она в одной постели. Две головы рядом. Старые традиции сохраняются. Так ли? Не так ли? Как насчет тел? Даже в одной постели души отрываются друг от друга? Это как старую рубашку разодрать на тряпки. Кому-то не удалось остаться вместе. Вообще не удалось. Подожди. Смех умолк. Смех прекратился. «Уф-ф, уф-ф» прекратилось. Дверь закрывается. Машина заводится. Машина пердит от натуги, такая она старая, такая старая, что теряешься в догадках, как она вообще ездит. Пройдись, прислушайся. Звон и лязг, это ножи и вилки раскладывают по ящикам в правильном порядке или старое привидение бренчит цепями в бездетных коридорах? Избавь их от мучений, и себя самого тоже, но себя не теперь, а когда наступит время. Время наступает. Незачем ждать, пока в очередной раз нахлынут волны. А это произойдет довольно скоро. Какой сейчас год? Какой месяц? Все равно. Давай. У тебя есть острый нож. Блестит в лунном свете, а ты медленно и беззвучно шагаешь по полу в беззвучной ночи. Давай. Слышно лишь, как храпят он и она, он и она, лежащие перед тобой. Разрушение. Созидание. Не взглянуть ли напоследок в их лица? Нет, нет. Тебе другое нужно. Самое важное. Назовем их Сирото. Персонажам полагается давать имена. Он и она. Он красивый. И что с того? Она совсем непривлекательная, но какая разница? Чтобы скоротать время, ты думаешь лишь о своей непосредственной задаче. Ты должен всех их прикончить. По очереди. Быстро и незаметно, под покровом ночи. Рядом больше никого. Здесь и сейчас. Спальня. Шум усиливается. Оба храпят. Ты отнимешь дыхание у обоих. Отнимешь. Отберешь. Ты их спасаешь. Ты спаситель. Для этого ты и призван. Поэтому ты должен продолжать. Нож занесен. Ты стоишь, занеся нож над его сердцем. Над сердцем мужчины. Сначала его. Такова тактика. Сначала уничтожать более сильных. На случай, если другой проснется и окажет сопротивление. Но на какое сопротивление они способны? Хотя проснуться могут, так что на всякий случай… Таково бремя этого селения. Просыпаться. Лучше бы им всем не просыпаться. Лучше спать, спать. Сны про мороженое и подсолнуховые поля. Лучше умереть, умереть. Итак, лунный свет, нож, нож занесен над сердцем мужчины, а потом… подожди. Подожди. Подожди. Что за шум доносится из окна? Девичьи голоса. Кто они? Что за слова они произносят? «Ведьма» — вот это слово. «Ведьма». Ведьма? Что за незваные гости? Смех прекратился. Раздается крик. Нет. Раздается песнопение. Что это? «Полетать собралась?» Чей-то голос произносит. Девичий голос произносит: «Полетать собралась? Сегодня не Хэллоуин». Девичьи голоса. Что происходит? Что нарушило порядок? Когда нужно было лишь чуточку тишины и спокойствия. Радио работает? Да? Работает? Или выключено. Иногда оно включено, и тогда — фортепианные сонаты, оперные арии, негритянские песни из дальних стран, короткие пиканья и невнятное бормотание, а иногда выключено, но звуки проникают в дом снаружи. Дом еще стоит, но вскоре должен разделить общую судьбу. «Ты не посмеешь нас ударить», — раздается следом. А потом: «На мелкие клочки». Что? Что это? Неважно. Не обращай внимания. Давай, Наи. Для этого ты избран. Избавить их всех. Отнять их бесполезное дыхание. Они все равно ничего не делают, только плачут целыми днями, жители этого селения. Да и любого другого. Какой толк плакать целыми днями? Нож занесен. Давай, Наи. Только храп да быстрый стук твоего сердца. Ты впервые совершаешь подобное дело. Поневоле будешь нервничать. Естественно. Давай! Давай! Давай! Давай! Нож проникает, быстро и резко, в грудь красивого мужчины, а тот вскакивает от удара, выпучив глаза от внезапного испуга, и не успевает ощутить боль, как жизнь выпархивает из него. Судороги длятся считаные секунды, вскоре затихают, и остается лишь бренная оболочка. Все происходит быстрее, чем ты думал. Ты угодил в самое сердце, угодил точно в цель, ни секунды ему не оставил. Просто сделал это! На другом краю кровати — легкое шевеление. Навряд ли она что-нибудь ощутила в ночной тишине. Продолжает храпеть. Понятия не имеет, даже не догадывается, что ее мужа, который был рядом с ней, был рядом с ней, скажем, лет двадцать, теперь больше нет, так-то вот, был — и вдруг нет. Двигайся, Наи, скорее, Наи, на другой край кровати и опять заноси нож. Занеси повыше и опусти, погрузи вглубь, быстро и смертоносно, как в первый раз. Какой ты могучий, какой отважный и меткий. Именно такой герой нам здесь и нужен. Положи конец им всем и их мучениям. Их так много. Мучений. Всякой стране нужен герой. Тебе предстоит принять это звание. Пророк. Нет, мессия. Спаситель. Нет, иди дальше. У тебя еще осталась работенка. Все селение. Дело нешуточное. Но тебе по силам. По силам. Ты справишься. А как быть с женщиной в постели? Как быть…

Можешь ли ты проникнуть в мрачную постель и тем же самым ножом?..

Можешь ли ты, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Погаси свет.

Избавь от мучений, избавь от…

Можешь ли ты… Пожалуйста, сделай это, просто сделай это, просто сделай это!..

Пожалуйста, ну пожалуйста, можешь ли ты просто сделать…